Текст книги "Смертельные инвестиции"

Глава 14

Машину Гунарстранна оставил наверху, в том месте, где гравийная дорога расширялась перед разворотом. Если ему сопутствовала удача, то есть светофоры в основном были зелеными и в туннеле не скапливалась пробка, дорога из Осло в Хурум занимала час с четвертью. Сегодня боги оказались к нему немилосердны. Он с мрачным видом посмотрел на часы. По пути из Осло ему пришлось раз семь или восемь останавливаться. Мотор «шкоды» захлебывался, если он ехал быстрее семидесяти километров в час. Начинал кашлять и плеваться, и он сбрасывал скорость. Другие водители, вынужденные плестись за ним, сердито мигали фарами и гудели ему. Наконец, Гунарстранна не выдержал, съехал на обочину и пропустил идущие следом машины. Он очень боялся, что потом «шкода» не заведется. Проблемы начались уже давно… Он вдавливал в пол педаль газа, надеясь, что проедет еще несколько километров. Потом повторялось то же самое. Ужасная поездка. Но теперь наконец он добрался до места назначения.

Раздражение еще не улеглось. Инспектор сидел и смотрел в окошко, пока не понял, что постепенно успокаивается. Его окутывало знакомое чувство, чудесное чувство: наконец-то он дома. У себя. Здесь он всегда думал об Эдель.

В свое время она заложила здесь сад. После того как ее не стало, он как мог продолжал то, что начала она. Всю жизнь ей хотелось загородный домик с садом; под конец она его получила… Гунарстранна делал то, что Эдель сделать уже не могла. Он взял бразды правления в свои руки. Полжизни он не мог отличить ясень от клена. Теперь он разбирался в деревьях и во многом другом… После смерти Эдель прошло четыре года.

Здесь он проводил по полгода, с конца апреля до середины октября. Здесь была его тихая гавань. И все же всякий раз, глядя на высокую сосну у своего домика, он чувствовал, как по спине бегут мурашки. Он живо представлял себе Эдель в резиновых сапогах, которая выходит из леса с полной корзиной грибов… Непонятно, почему он всегда видит ее именно такой? И почему всякий раз у него бегут мурашки по коже…

От большой сосны до домика вела тропка длиной в двадцать пять метров; сам домик притаился за двумя большими валунами. Перед домом творились настоящие чудеса. Весной, летом и осенью Эдель выращивала то, что только возможно было вырастить в здешнем климате. И он как умел старался поддерживать то, что начала она.

Доставая из машины папки с документами, Гунарстранна озабоченно хмурился. Летом сад нужно постоянно поливать. Но, затевая расследование такого дела, как убийство Рейдун Росендаль, трудно предугадать, на сколько времени оно затянется. Во всяком случае, следующие несколько недель он здесь жить не сможет. Как же быть в мае, когда придет жара?

Его мысли нарушил звук тяжелых шагов и хруст веток. Из зарослей на дорогу вышел старик в выцветшем исландском свитере и потертых брюках. Гунарстранна узнал своего соседа Сёрбю; тот в знак приветствия приложил ладонь ко лбу и робко улыбнулся.

Гунарстранна буркнул что-то неразборчивое и снова принялся выгружать багаж.

Сёрбю входил в группу местных жителей-пенсионеров. Они старались держаться вместе: ходили друг к другу в гости, играли на аккордеоне, даже одевались одинаково – во что подешевле, чуть ли не в обноски. Гунарстранна не любил Сёрбю. Считал его старым болтуном. Вечно тот рассказывал о своих детях с таким видом, как будто раскрывал государственные тайны.

Гунарстранне неинтересно было слушать о чужих детях и внуках. И меньше всего о детях и внуках этого старого толстяка. Кроме того, он подозревал, что местные пенсионеры не только играют на аккордеоне, но и сплетничают о нем.

Судя по тому, с каким виноватым видом Сёрбю переминался с ноги на ногу, скорее всего, он успел что-то натворить. Гунарстранна недовольно прищурился. Интересно, что тут забыл старый жирный ворон? Наверное, что-то вынюхивает, чтобы было что рассказать своим дружкам.

Внешне соседи представляли собой единый фронт. Но поодиночке, втайне друг от друга, ходили к Эдель клянчить отростки или черенки. Они не смели появляться на их участке, когда Гунарстранна здесь жил, но проникали тайком, когда он уезжал в Осло. Возвращаясь, инспектор всегда находил чужие следы. Сёрбю воровал у него саженцы, которые, правда, у него не выживали. Ни сам Сёрбю, ни его жена не знали, что участок нужно регулярно перекапывать, известковать, вносить удобрения и так далее…

– Неплохо выглядит, – льстиво заговорил пенсионер, кивая в сторону новой террасы.

Гунарстранна пожал плечами и взял по сумке в обе руки.

– Наверное, дорого обошлось? – продолжал толстяк.

– И еще обойдется. Вам не по карману.

«Не привык, чтобы тебе откровенно хамили», – злорадно подумал Гунарстранна, глядя в вытянувшееся лицо соседа. Наконец тот понял намек, попрощался и ушел.

Обойдя валун, он стал проверять ростки и завязи. На западной границе участка он в свое время подготовил для теплицы канаву пять метров на метр и уже врыл в нее шесты. На мокром гравии отпечатались следы Сёрбю. «Хорошо, что я еще не купил материалы», – подумал Гунарстранна. Меньше искушения для соседей. И потом, в ближайшее время ему будет не до стройки.

Он поправил лист пластика, прикрывавший маленькую бетономешалку, и вернулся к террасе. Закурил, сидя на табурете у уличного очага.

Отношения с соседями всегда поддерживала Эдель. Ему хватало общения на работе. В свободное время не хотелось тратить силы на пустую болтовню. Вот Эдель наверняка пожалела бы нелепого толстяка в потертых брюках. Может быть, даже зашла бы к нему в гости, принесла рассаду и поделилась полезными советами. Хотя советовать такому лентяю – только время зря тратить.

Он наслаждался тишиной. Его участок укрыт от ветра. Ветер налетал только с юга, что случалось редко. Внизу, в долине, блестело на солнце озеро; в нем отражались деревья.

Он встал. Пронзительное верещание телефона эхом отдавалось от бревенчатых стен.

Звонил Як Мюрбергет, который следил за Сигуром Клавестадом. Як, по своему обыкновению, сразу приступил к делу:

– Сигур Клавестад больше не один.

Гунарстранна хмыкнул и развалился на диване. Ноги он положил на стол. В доме было темно; снаружи сгустились сумерки. Он не видел даже собственных ботинок.

– Он сел на автобус на Драмменсвей, а вышел в Векерё. Зашел в какое-то офисное здание… В нем целая куча разных небольших компаний.

– Как называются?

– Кажется, убитая работала в компьютерной фирме?

– Они производят программное обеспечение и торгуют им… «ПО партнерс».

– Да, такая фирма там тоже есть.

– Давай дальше! – Гунарстранна крепче сжал трубку.

– Он вошел туда в три, а вышел в полчетвертого. С ним была женщина. На вид около тридцати, в костюме… Длинные черные волосы, рост метр семьдесят, симпатичная. На подбородке черное родимое пятно.

– Дальше!

– Сейчас я смотрю прямо на них. Они сидят и пьют вино в кафе через дорогу. Держатся за руки. Время от времени она ударяется в слезы. Что мне делать, если они разойдутся?

Гунарстранна задумался.

– Следи за мужчиной, – решил он наконец. – И держи меня в курсе.

«Ах, чтоб тебя! – подумал он, отключаясь. – Проклятая машина! И надо же было ей сдохнуть именно сегодня!»

Глава 15

Франк зевнул. Было утро – где-то между шестью и половиной седьмого. Небо серое; холодно. Сырой туман окутал дома, деревья и машины. Пока не понятно, каким окажется день. Может быть, утренняя дымка развеется, а может, нет. Судить пока рано. После такого утра погода способна на любые трюки. Возможно, их ждет погожий, солнечный денек… или, наоборот, мрачный и дождливый.

На той стороне дороги машины были припаркованы в два ряда – бампер к бамперу. В такую рань найти свободное место почти нереально. Сейчас местные жители еще дома. Завтракают, читают газеты и пьют кофе.

При мысли о кофе ему стало совсем тяжко. Ни завтрака, ни кофе, магазины еще закрыты. А впереди – несколько часов ожидания, скорее всего, напрасного.

Гунарстранна разбудил его телефонным звонком три четверти часа назад. Приказал срочно ехать в Ламбертсетер. Причем не на машине. Вот почему он брел пешком по улице, выискивая взглядом босса. Фрёлик страшно устал. Он уже забыл, когда последний раз высыпался. Голова у него начинала работать ближе к середине дня…

Заметив, что из окошка неприметной черной машины вырываются клубы дыма, он понял, что близок к цели. Машина стояла кое-как; капот выступал из общего ряда на полметра. Окна запотели. Гунарстранна приоткрыл их совсем чуть-чуть.

Франк распахнул пассажирскую дверцу.

– Я еще не завтракал, – обвиняющим тоном проворчал он. Здороваться он не стал.

– Вот, бери. – Гунарстранна протянул ему старомодный блестящий термос.

Франк отвинтил крышку, которая отскочила, громко чпокнув. Салон наполнил чудесный аромат крепкого черного кофе. Он взял с приборной панели желтую пластиковую чашечку с шершавым ободком и налил ее до краев.

– Ты не ел, а я не спал. – Гунарстранна смял окурок в переполненной пепельнице. – Дам им двадцать минут, потом поднимусь. – Он посмотрел на часы и перевел взгляд на средний подъезд в трехподъездном доме напротив. От тротуара к подъезду вела плиточная дорожка длиной двадцать метров. Дверь частично перекрывали разросшиеся кусты барбариса. На первом этаже вперед выдавалась сплошная веранда под ярко-желтым навесом.

– Кого мы ждем? – спросил Франк.

– Мужчину, Сигура Клавестада. Но и его спутница нас тоже интересует, – ответил Гунарстранна, не сводя взгляда с двери. – Вчера в половине одиннадцатого, когда я был в своем загородном домике, мне позвонил Як. Он сказал, что не справится в одиночку, так как его объект обзавелся подружкой. Мне пришлось срочно возвращаться… Потратил целых три часа на то, чтобы добраться до Грёнланна и взять другую машину. Моя «шкода» сдала, все время глохнет. Наверное, что-то с зажиганием. – Инспектор помолчал, стряхнул пепел и продолжал: – Вот я и торчу здесь всю ночь.

Важно убедиться, что женщина наверху еще жива. Кстати, нет ли у тебя знакомого автомеханика, который недорого берет?

Франк сразу вспомнил кучу анекдотов про «шкоду», но решил не бередить боссу рану.

– Есть у меня один механик в Кампене, – ответил он, отхлебнув еще кофе. – Сосед моей приятельницы по дому… Работает без договора.

– Значит, лишних вопросов ему лучше не задавать?

На язвительный вопрос босса Франк неопределенно пожал плечами.

– Ты спросил, нет ли у меня автомеханика, который недорого берет.

Гунарстранна погладил подбородок и поморщился. Отросшая щетина царапала ладонь.

– Клавестад вышел из здания «ПО партнерс» в половине четвертого. С ним была женщина, Кристин Соммерстедт.

Франк осторожно помотал головой. Он помнил Кристин Соммерстедт. Длинные волосы, деловой костюм. Администратор.

Гунарстранна тряхнул головой:

– Вон ее квартира!

– Считается, что Кристин Соммерстедт дружила с Рейдун Росендаль.

– В самом деле? Так вот, сначала парочка поехала к Национальному театру. Пару часов сидели в кафе и пили вино. Оба изрядно набрались. Часть времени рыдали и сидели, держась за руки. Потом гуляли по центру, в окрестностях Акер-Брюгге, сюда приехали на метро в половине восьмого вечеpa, выключили свет в одиннадцать. Тогда-то меня и вызвал Як.

Оба смотрели на широкую входную дверь.

– Он-то небось всю ночь прокувыркался, а у меня голова разламывается и настроение ни к черту. – Гунарстранна зевнул и ударил кулаками по рулю.

Франк налил себе еще кофе. Покосился на босса. Тот смотрел на часы.

– Через пятнадцать минут иду туда, – буркнул Гунарстранна, зевая. Глаза у него покраснели от бессонницы.

Открылась дверь. Они напряглись, но тут же расслабились. Из подъезда вышел незнакомец в коричневой куртке с короткой стрижкой и направился к стоящему перед ними «опелю». Гунарстранна повернул ремешок часов, когда «опель» тронулся с места.

– Может, они решили поваляться подольше, – предположил Франк, понемногу оживая – кофе помог. – И потом, прошло всего полчаса с тех пор, как в окне зажегся свет.

Снова открылась дверь. На крыльцо не спеша вышла дама среднего возраста и глубоко вздохнула. Затем она надела перчатки и размеренно зашагала к метро.

Стекла в машине совсем запотели. И раньше было плохо, но теперь стало еще хуже – из-за пара, идущего от желтой кофейной чашки. Франк натянул повыше рукав свитера и вытер окошко изнутри.

Наконец-то! Снова открылась дверь, и на улицу вышел Сигур Клавестад. Он был один. Не сводя взгляда с молодого человека, Гунарстранна нажал на мобильном кнопку быстрого набора.

Сигур Клавестад как будто еще больше побледнел; под глазами залегли темные круги. Длинные волосы по-прежнему были стянуты в конский хвост.

Франк услышал, как мобильный ищет сеть. Наконец-то пошли гудки! Сигур Клавестад медленно зашагал по дороге. Шел он спокойно, без ненужной спешки.

Никто не отвечал. Франк приоткрыл дверцу. Телефон еще звонил.

– Алло! – послышался из трубки Гунарстранны сонный женский голос. Жива!

Гунарстранна осторожно отключился. Сигур Клавестад успел отойти на приличное расстояние.

– Ну, пока! – сухо бросил Франк, вылезая из машины и отправляясь следом.

Глава 16

Гунарстранна смотрел им вслед. Туман понемногу развеивался; он еще мог различить фигуру Клавестада вдали. Худощавый молодой человек в черном бушлате шагал немного неуклюже. Фрёлик не приближался к нему. Он шел не спеша, враскачку, сунув руки в карманы куртки.

Скоро Клавестада увлек поток пассажиров, спешащих в метро. И когда длинный красный поезд, похожий на червя, наконец, подъехал к станции, даже высокую фигуру Фрёлика не было видно в толпе.

Дождавшись, когда поезд отойдет от станции, Гунарстранна вылез из машины, зашел в дом, поднялся по лестнице. Позвонил. Тишина. Его все больше охватывала злость. Сплав усталости и бессонницы вылился в ужасный гнев, который он выместил на кнопке звонка. Он жал не переставая. Когда он, наконец, отпустил кнопку, изнутри послышались шаги.

– Откройте дверь! – раздраженно крикнул он, ударив по двери кулаком.

– Кто там? – спрашивал приглушенный голос из-за двери.

– Полиция! Откройте!

Снова молчание. Инспектор в досаде буравил взглядом деревянную дверь. Собрался снова замолотить кулаками, но вовремя остановился. Вздохнул с облегчением, когда щелкнул замок и дверь чуть приоткрылась.

– В чем дело?

Лицо у девушки было бледное, вид помятый. Гунарстранна помахал своим удостоверением.

– Впустите! – рявкнул он, распахивая дверь.

Она отскочила в глубь квартиры. На ней было только нижнее белье.

– Идите и оденьтесь! – приказал он, входя в гостиную и быстро оглядываясь. Множество безделушек, вазочек и статуэток в горках и на полках. Цвета приглушенные. На стенах гобелены ручной работы. Закрытая дверь ведет, видимо, в спальню. Большую часть гостиной занимал огромный ткацкий станок. Разложенный диван под огромным, раскидистым фикусом Бенджамина… В гостиной было душно. Судя по всему, здесь кто-то спал.

Она надела джинсы и кофточку с коротким рукавом; была по-прежнему босая, но ее смущение прошло.

– Сядьте! – велел Гунарстранна.

Она повиновалась и выжидательно посмотрела на него. Больше она его не боялась. Гунарстранна впился в нее взглядом:

– Кто у вас ночевал?

– Один друг.

Инспектор схватил ее за руку. Она изумленно посмотрела на него.

– Я не опасен, – чуть мягче, хрипло сказал он, но она его как будто не слышала. Гунарстранна понял, что головная боль скоро вернется, хуже, чем прежде. Он поморщился и негромко спросил: – Насколько хорошо вы знаете мужчину, который сегодня провел у вас ночь?

– Что это значит?

Инспектор закатил глаза. Для долгих разъяснений сейчас не время. И настроение неподходящее. Он опустился прямо на незастеленный диван.

– Сегодня у вас ночевал Сигур Клавестад. Вы в курсе, что мы допрашивали его в связи с убийством Рейдун Росендаль?

– Да, в курсе.

– Давно вы с ним знакомы?

– Со вчерашнего дня.

Симпатичная девушка. Высокая, стройная. Только глаза похожи на коровьи – карие, влажные, немного навыкате. Он вспомнил, как у нее трясся животик, когда она поспешно отскочила от двери.

Поймал себя на том, что уставился на черное родимое пятно у нее на подбородке. Губы ее зашевелились.

– Ему нужно было с кем-то поговорить. И мне нужно было с кем-то поговорить. Мы… говорили… о Рейдун.

Голос спокойный. Взгляд пытливый. Гунарстранна решил, что его собеседница говорит правду. Он наклонился вперед:

– Мы еще не можем исключить его из списка подозреваемых.

– Знаю, – по-прежнему спокойно ответила Кристин Соммерстедт.

– И тем не менее вы пригласили его к себе домой и оставили ночевать?

– Вас это не касается.

Коровий взгляд сменился вспышкой. Она грозно смотрела на него и не отводила глаз. Гунарстранна успел заметить, что на диване рядом лежат две подушки. Две подушки – и только одно одеяло.

– Значит, до вчерашнего вечера вы его не знали, – язвительно заметил он. Кристин вызывающе кивнула в ответ; Гунарстранна почувствовал, как возвращается головная боль. – Должно быть, ваш гость – настоящий казанова!

Ей явно хотелось огрызнуться, но в последний миг девушка передумала. Неожиданно для себя Гунарстранна подумал: как хорошо, что она промолчала!

– Как вы отнеслись к его приходу?

– Что значит «как отнеслась»?

Гунарстранна поджал губы:

– Вам не странно было общаться с мужчиной, который расстался с вашей покойной подругой за несколько минут до того, как ее убили?

– Меня это не тревожило. – Лицо у нее оставалось бледным, говорила она сдержанно. – Хорошо, что у нас появилась возможность поговорить о ней!

– Наверное, вы очень близко подружились! – с холодной улыбкой произнес инспектор, похлопав по подушке.

Кристин сжала губы, но смотрела на него насмешливо.

«Так вот где ты прячешься! – подумал инспектор. – У тебя все можно прочесть по глазам. Ты презираешь мои жалкие потуги что-то выпытать у тебя!» Ему понравилась ее стойкость. Понравился прямой взгляд. Они долго смотрели друг на друга в упор. Она надула губки, что ей очень шло; судя по всему, она решила ничего от него не скрывать.

– Я вам верю, – объявил Гунарстранна, проводя рукой по лбу. – Почему вы сегодня не пошли на работу?

– Не хотелось.

«Вот как, не хотелось», – констатировал Гунарстранна и кивнул.

– Вы с покойной хорошо ладили?

– Наверное, я была единственной, с кем у нее было хоть что-то общее… да.

– Почему вы сейчас так долго не открывали, а потом испугались?

– Мне показалось, это какая-то уловка. Чуть раньше зазвонил телефон, как тогда у Рейдун… Когда я подошла, звонивший повесил трубку. Ей тоже звонили очень рано…

– Откуда вы знаете?

– Сигур сказал, что кто-то звонил Рейдун перед самым его уходом; звонивший бросил трубку.

Гунарстранна задумчиво прикусил губу.

– Вы знаете, где она жила?

– Да.

– Вы бывали у нее дома?

– Да.

– Ей там нравилось?

– И да и нет… – Она замялась.

– Что ей не нравилось? – быстро спросил Гунарстранна и, видя, что его собеседница молчит, приказал: – Говорите!

– Тип с биноклем.

– Такой пожилой? Сосед из дома напротив? – уточнил инспектор.

– Да. Старый пердун, любитель подглядывать. Она всегда должна была помнить о занавесках… Входя в квартиру, первым делом проверяла, задернуты ли они. – Кристин Соммерстедт замолчала. Задумалась. – По-моему, сначала это ее мучило. Но потом она решила, что не будет обращать на него внимания.

– В каком смысле?

Кристин снова помолчала. Как будто сомневалась, что он ее поймет.

– Выкладывайте, – поторопил он и подмигнул ей.

Кристин Соммерстедт положила ноги на стул и скрестила их. Ногти на ногах она красила красным лаком.

– Возможно, мои слова покажутся вам пустяком, но… старый козел ей ужасно надоел. Просто до смерти… – Она снова замялась, подыскивая нужные слова. – Потом она решила, что не будет портить себе жизнь из-за какого-то засранца… Не станет без конца проверять, достаточно ли плотно задернуты шторы. Пусть себе смотрит. Она решила делать вид, будто его не существует.

– В каком смысле? – снова спросил Гунарстранна.

Кристин пожала плечами:

– Она его игнорировала. Пусть смотрит сколько хочет… пусть хоть лопнет от возбуждения. Она стала часто раздвигать занавески. Провоцировать его. Должно быть, ее поведение сводило его с ума – во всех отношениях. – Она снова задумалась, ушла в себя. – Однажды она увидела, что старик стоит у окна и… – Она опустила голову. – Он стоял у окна и мастурбировал. Тогда Рейдун начала раздеваться… не задернув занавески.

Гунарстранна рассеянно кивнул.

– Это было на прошлой неделе. После он ей позвонил. Угрожал, говорил непристойности.

– И как она это восприняла?

– Что именно?

– Его звонок.

– Только посмеялась.

Гунарстранна озадаченно нахмурился.

– Ну да, посмеялась, – повторила Кристин с дивана. – Старый пердун просто исходил дерьмом. Захлебываясь, лопотал, как он ее изнасилует, разрежет на кусочки… В выражениях он не стеснялся. А она только смеялась. По-моему, между ними началось что-то вроде войны. Рассказывая о нем, она всегда приходила в воинственное настроение. По-моему, то, что там творилось, было… просто ужасно.

– Что значит, по-вашему, «ужасно»?

Кристин всплеснула руками:

– Ну, может, не ужасно, а… дико. Немного странно было слушать последние сводки с фронта… как она воюет со старым козлом!

– И она совсем не боялась?

– Ни капельки.

– Значит, он звонил ей на прошлой неделе?

– Да. Кажется, она говорила со мной в четверг. Вот именно, в четверг. – Гунарстранна встряхнулся. Наконец-то он узнал нечто по-настоящему важное! Он внимательно посмотрел на подругу жертвы. Та раскраснелась, ее карие глаза пылали. – Мы нечасто говорили о нем, – продолжала она. – Рассказывали о том, как мы живем, в общих чертах. Ей не нравилось, что квартирка у нее такая тесная. Хотелось переехать в жилище попросторнее, где она могла бы развернуться. Ну а потом разговор неизбежно скатывался к старому козлу.

Кристин Соммерстедт все больше волновалась. Речь шла не просто о войне с противным стариком. Рейдун постепенно развивалась как личность. Она осознала свое право быть женщиной, одеваться по своему вкусу, не обращая внимания на отвратительного соседа.

– В каком-то смысле она чувствовала себя униженной! – продолжала Кристин. – Униженной потому, что ей не давали жить, как ей хочется.

Гунарстранна кивнул. Он пытался представить длинноногую пышногрудую блондинку, которая нарочно распаляет Арвида Юхансена. Она раздвигает занавески и всю ночь занимается любовью со своим длинноволосым дружком. Слушая Кристин, инспектор испытывал странное чувство. Когда его собеседница замолчала, он с холодной улыбкой спросил:

– Она ведь не получала от происходившего никакого удовольствия? Ей же просто хотелось позлить старика?

Кристин посмотрела на него в упор с нескрываемым разочарованием:

– Мне жаль, что вы так подумали! Нет, получать удовольствие от такого не способен ни один нормальный человек! – Она все больше злилась. Гунарстранна молчал. – Надо мне было держать язык за зубами! – Она не выдержала, вскочила, принялась расхаживать по комнате. Она не притворялась.

Гунарстранна попробовал откинуться на спинку дивана, но провалился в мягкие подушки и поспешно сдвинулся на самый край.

– Успокойтесь, – сказал он, откашлявшись и тяжело вздохнув. – Я спросил, получала ли она удовольствие, распаляя старика, вовсе не для того, чтобы разозлить вас. Вы умная женщина и, по-моему, способны были понять, в чем причина ее поведения. Не дуйтесь на меня! Лучше расскажите, нравилось ли ей на работе.

В глазах Кристин что-то сверкнуло. Искра! Она еле заметно улыбнулась и вздохнула.

– Ну ладно… – Она села.

– У Рейдун был постоянный приятель? – спросил Гунарстранна.

– Если и был, я о нем не знаю. – Инспектор молча ждал продолжения. – Кажется, несколько человек питали к ней слабость, – нехотя продолжала Кристин.

– Но ни о ком конкретном вы не знаете?

Она пожала плечами:

– Нет, никого назвать не могу.

– О других соседях она не рассказывала?

Кристин задумалась.

– Не помню.

– Наверху живет супружеская пара с маленьким ребенком…

– Я о них не слышала.

– Она не рассказывала о соседе, который время от времени помогал ей, когда у нее зимой не заводилась машина?

– К сожалению, нет. – Кристин улыбнулась.

– Ей нравилось на работе? Она ладила с коллегами?

– Ну-у… – Она помолчала. – А вы с ними знакомы?

– Нет.

– Их босс – человек своеобразный.

– Энгельсвикен?

Кристин кивнула.

– Хотя он разменял пятый десяток, ведет себя как двадцатипятилетний мальчишка. Рассекает в открытой спортивной машине, обожает шелковые костюмы и темные очки. Меня в упор не видит. Часто сквернословит, любит жаргонные словечки. По-моему, он вообразил себя таким эксцентричным миллионером, а сам похож на толстого переростка, зацикленного на сиськах и задницах. Пальцы у него короткие и толстые… кажется, что во рту все сорок восемь зубов! – Кристин передернуло от омерзения. Гунарстранна понял, что она не притворяется. – Его жена – личность прямо противоположная. Холеная, рафинированная дамочка. И при этом добродетельная, как сказочная героиня. Просто удивительно, что она в нем нашла!

– Удивительно?

Его собеседница не спешила с ответом.

– На самом деле я не думаю, что она так уж счастлива, – тихо сказала она, глядя куда-то в пространство. Гунарстранна молчал, не торопил ее. – Соне здорово достается… наверное, непросто разгребать грязь за таким подонком и еще делать вид, что у них все хорошо.

– Она не пробовала развестись? – спросил Гунарстранна и, заметив выражение ее лица, добавил: – Может быть, они остаются вместе ради детей?

– Не знаю. По-моему, детей у них нет… И как-то трудно представить, что Соня Хагер бросит свой роскошный дом. Или переедет куда-нибудь в провинцию. Или… – Она широко улыбнулась. – Откровенно говоря, не знаю, как она его терпит. Спросите лучше ее саму.

Гунарстранна не мог усидеть на месте. Настала его очередь встать и мерить комнату шагами.

– Что вы можете сказать о менеджере по финансам?

– Двинулся на охоте и здоровом образе жизни.

– Двинулся?

Кристин кивнула.

– У него на крыше такой закрытый багажник – знаете, для лыж. Но он возит в нем ружье. Постоянно, круглый год.

Гунарстранна нахмурился.

– Правда-правда! Он сам мне показывал. Наверное, хотел произвести на меня впечатление. Он такой. Поигрывает мускулами и хвастается, что спит под открытым небом. Говорил, что по ночам ездит в лес и стреляет там зайцев и прочую дичь. Любит распространяться, как легко доставать кишки из убитых животных.

– Потрошить.

– Что?

– Когда из животных вынимают кишки, это называется «потрошить», – негромко и немного рассеянно уточнил Гунарстранна. – Говорите, он любит этим заниматься?

– Ему нравится, когда девушки, слушая его, сжимаются от страха. Тогда он кладет им на плечи свою грубую руку и дает пощупать мускулы. – Она презрительно фыркнула.

– Вы видели его ружье?

– Один раз. Но все знают, что Брегор повсюду разъезжает с ружьем на крыше.

– Какое у него ружье?

– Не знаю. Я не очень хорошо разбираюсь в оружии.

– Ну, сколько у него стволов – один или два?

– Два. – Видя, что инспектор молчит, Кристин кивнула и повторила: – Два.

Гунарстранна почесал подбородок и буркнул:

– Ружье на крыше…

Она посмотрела ему в глаза и вдруг заметила:

– Вы производите впечатление интеллигентного человека.

Гунарстранна осекся. Их взгляды встретились. Стало еще труднее.

Кристин Соммерстедт заговорила о том, как трудно приходится женщине в современном мире. Нужно постоянно притворяться, играть какую-нибудь роль. Слушая ее, Гунарстранна думал о мертвой девушке, которая работала на почте, в супермаркете, а потом стала торговать программным обеспечением. «Ей-то кем приходилось притворяться?» – Он почувствовал, как в нем почему-то просыпается гнев. Он посмотрел на свою симпатичную собеседницу. Полные красные губы и завораживающая родинка у подбородка… Губы говорили о том, что значит быть женщиной среди мужчин. Особенно если ты умная, если ты гораздо умнее окружающих тебя мужчин.

– Рейдун была очень смышленой, – объяснила Кристин. – Умнее большинства. Но старалась не показывать виду… Рейдун была из тех, кто приспосабливается к обстоятельствам. Она изображала тупую блондинку, все время играла, стремилась не выделяться, старалась всем угодить…

Инспектор медленно кивнул. Представления жертвы о себе – очень важно! Неужели «розочка» Юхансена на самом деле была маленькой самодовольной всезнайкой?

– И хорошо она играла свою роль?

– Замечательно.

– Она вызывала раздражение у окружающих?

– Нет, она жила как хотела. И делала что хотела.

– Она манипулировала другими?

– Я бы не стала употреблять такое слово. Она делала что хотела.

– Но кого-то она раздражала?

– Я этого не говорила.

– Вы только что рассказали о старикашке, который звонил ей с угрозами…

Кристин не ответила.

Гунарстранна в который раз попытался представить себе живую Рейдун Росендаль – веселую, бесшабашную. Рейдун, которая исполнила стриптиз для противного старика, следящего за ней в бинокль.

Кристин пристально посмотрела на него и продолжала:

– Не поймите меня неправильно. Она… не такая. Не могла быть такой.

– Угу, – ответил Гунарстранна, думая о своем. – А как у нее складывались отношения с Брегором?

– Понятия не имею!

– Вы с ней не откровенничали?

– О таких вещах – нет.

– О каких?

Кристин рассмеялась, как будто услышала хороший анекдот.

– Мы не обсуждали мужчин! – Она смеялась искренне, от души, показывая мелкие острые зубки. Какое-то время они сидели молча; она первая нарушила молчание. – Иногда они… я имею в виду, все сотрудники компании… куда-то ходили вместе… Она даже говорила, как называлось место, куда они ходили… – пробормотала Кристин.

Гунарстранна резко остановился и спросил:

– Случайно, не в ресторанчик под названием «Скарлет»?

Кристин ссутулилась.

– Не помню. О том, где они бывали, мы тоже не особенно говорили. – Она виновато улыбнулась.

– Но название ресторана вам знакомо?

– Я там ни разу не бывала.

– И в прошлую субботу тоже?

– Конечно.

– Кстати, а где вы были в прошлую субботу?

Она посмотрела ему в глаза с прежней улыбкой. Как если бы ждала его вопрос.

– В кино с хорошими друзьями. Потом… кажется, в половине двенадцатого… мы пошли в «Рокфеллер». Домой я вернулась в три.

– Одна?

– Да. Если хотите, я дам вам телефоны моих друзей. Они подтвердят, что я была с ними в кино и в «Рокфеллере».

– Отлично, – буркнул Гунарстранна и снова принялся расхаживать по комнате. – Если понадобится, я возьму у вас телефоны. Кстати, о чем вы с Рейдун в основном разговаривали?

– О ковроткачестве. – Его собеседница кивком указала на ткацкий станок.

Гунарстранна кивнул. В текстиле он совершенно не разбирался.

– Сегодня рано утром вам звонил я, – неожиданно для себя признался он. – Чтобы проверить, живы ли вы.

Кристин Соммерстедт ему очень нравилась. Умная девушка. Около тридцати, не замужем. Судя по всему, уверенная в себе, с сильной волей… Наверное, примерно такой же была и покойная Рейдун Росендаль… Во всяком случае, Гунарстранне так казалось.