Текст книги "64"

Глава 16

Управление по связям со СМИ не могло похвастать красивым видом из окон. Пейзаж загораживало здание архива, построенное почти вплотную к штаб-квартире префектурального полицейского управления. Сидя за столом вполоборота к окну, Миками рассеянно разглядывал красно-коричневую стену архива. Не то чтобы он о чем-то замечтался… Он сомневался, что у него когда-либо будет время на мечты – во всяком случае, до конца жизни.

Просто серьезное ДТП превратилось в ДТП со смертельным исходом.

Раньше ДТП со смертельным исходом считались только те, в которых пострадавшие умирали в течение двадцати четырех часов после происшествия. С помощью такой уловки полиция слегка подправляла статистику. После того как представители прессы возмутились, пришлось включать в сводки даже такие происшествия, в которых пострадавшие умирали не в течение суток, а позже.

Они скрывают, что за рулем машины, сбившей пенсионера, сидела дочь члена комитета общественной безопасности; скрывают, что сбитый пенсионер умер. Превосходный пример того, как полиция «руководит процессом с начала до конца»…

Услышав шорох, Миками обернулся; Микумо поставила на его стол чашку с горячим чаем. Он заметил худощавую фигуру, стоящую у двери, с зеркальной фотокамерой в руке.

– А вы куда?

Курамаэ вздрогнул и замер; перед тем как ответить, он даже немного попятился.

– В парк Фурэаи. Полицейская группа дает там мини-концерт, вот я и подумал сделать несколько снимков…

– Поручите это Микумо, – тут же распорядился Миками. – А вы разве не должны сейчас находиться в пресс-центре? Идите и постарайтесь поскорее закончить там с делами. Будет неплохо, если вам удастся переманить на нашу сторону хотя бы нескольких!

Курамаэ стоял с совершенно прямой спиной, очень бледный. Миками старался не смотреть на него. Он видел в нем свое отражение; их образы накладывались друг на друга. Курамаэ извинился. Микумо подошла к нему; Курамаэ, не глядя, протянул ей камеру. Миками позвонил по телефону, отпил чаю и тоже вышел из кабинета.

Ему показалось, будто за последнее время окружающий мир сильно изменился.

Может быть, все дело в том, что он согласился стать сторожевым псом Акамы. Он полностью смирился с ролью марионетки административного департамента. Принял такое решение. Теперь, поняв, что утратил даже возможность высказывать собственное мнение, он больше не заботился о содержании своей работы.

Он будет держать язык за зубами и делать что прикажут. Добьется результатов, доведет дело до конца. Вот и все.

Нет никаких причин принимать происходящее близко к сердцу. Разве не тем же самым он занимался всегда? Когда-то он арестовал убийцу-психопата, который вспорол живот трем женщинам. В другой раз добился того, что мэр, который брал взятки, чтобы содержать своих любовниц, унижался и раболепствовал в кабинете для допросов. Он выдержал психологическую битву с мошенником, чей уровень интеллекта равнялся ста шестидесяти, одержав победу после того, как смотрел тому в глаза двадцать два дня подряд. У него нет причин считать себя неудачником – он выстоял в суровом мире уголовного розыска. Там он тоже выполнял приказы руководства и добивался результатов. Нет оснований считать себя тупее бюрократов, которые каждый день с девяти до пяти перекладывают бумажки…

Можно сыграть роль злого сторожевого пса. Ему нужно одно: решить текущую задачу, уйти из административного департамента. Вот тогда он покажет Акаме!

Идя по коридору, Миками посмотрел на часы. Всего десять утра! Меньше шести часов до того времени, когда они должны дать ответ пресс-клубу.

В голове прояснилось. Он стал думать.

Назвать имя виновницы ДТП он не имеет права. И «размышлять вслух» ему запретили. Значит, в четыре часа пополудни ему придется войти в пресс-клуб и отклонить их условия. Репортеры, конечно, придут в ярость и отправятся в приемную начальника; они заставят его принять их письменный протест. Если он, Миками, оплошает, немыслимое станет реальностью.

Есть только один способ, благодаря которому можно обеспечить мягкую посадку, не унизив департамент. Ему придется заставить репортеров подать протест либо ему самому, либо Исии, а затем положить его на полку в глубинах архива административного департамента.

Акикава предупредил: после того как полиция объявит о своем решении, пресс-клуб проведет еще одно совещание. Там-то и станет ясен исход дела. Необходимо сделать так, чтобы кто-нибудь сказал: «Предлагаю на сей раз оставить протест у Миками». Хотя реакция журналистов часто бывает непредсказуемой, он надеялся, что Суве удастся кое-кого уговорить. Если они хорошо проведут подготовительную работу, им, скорее всего, удастся склонить на свою сторону кого-то из сомневающихся.

Главным препятствием станут бескомпромиссные, упертые, те, кто настаивал на том, чтобы подать протест напрямую начальнику управления префектуры. Если управление по связям со СМИ будет бездействовать, упертые сумеют пересилить умеренных. Все сводилось к количеству. Миками понимал, что в случае голосования не может рассчитывать на победу, если не склонит на свою сторону самых голосистых агитаторов.

«Нужно подцепить их на какой-то крючок»…

Миками поднялся по лестнице на пятый этаж, который занимал уголовный розыск. С удовольствием вдохнул знакомый запах. Здешняя атмосфера отличалась от той, что царила на втором этаже. Миками толкнул темную, почерневшую дверь с табличкой «Уголовный розыск, Второе управление».

Его сразу же приветствовал Кадзуо Итокава. Стол Кадзуо, стол заместителя начальника, до весны принадлежал Миками. Миками заранее узнал, что двадцатисемилетнего начальника управления Отиаи нет на месте. В регионах пост начальника Второго управления обычно отводился молодым кадровым офицерам. Если Отиаи увидит Миками, он обязан будет сообщить о его визите Акаме, чего Миками совсем не хотелось. Миками сразу же вышел в смежное помещение и жестом поманил Итокаву за собой. Они очутились в кабинете для «мягких» допросов, который располагался дальше всего от входа. Миками закрыл дверь.

– Спасибо тебе за вчерашнее, – начал Миками, расставляя складной стул.

– Напомни, за что именно?

– За теплый прием, который ты оказал моему подчиненному Курамаэ.

– Ах, вон что! Я не собирался…

– Никаких объедков для этих псов… так?

В глазах Итокавы отразилась тревога.

Он был на четыре года моложе Миками и три года работал под его руководством, когда Миками возглавлял группу в Первом управлении, в отделе ненасильственных преступлений. Работал он добросовестно; особенно с цифрами. Учась в вечерней школе, Итокава окончил еще и бухгалтерские курсы.

Итокава сел напротив; Миками поставил локти на металлический стол и сложил ладони вместе. В предисловиях не было необходимости.

– Как продвигается дело с незаконным сговором при строительстве музея?

– По-моему, все идет как надо.

– Кажется, восемь человек арестовано?

– Совершенно верно.

– Исполнительный директор «Хаккаку констракшен» сегодня здесь?

– Не могу сказать… – ответил Итокава, явно скрывая правду.

Миками склонил голову набок, придавая своим словам больший вес:

– «Мы вызвали на допрос исполнительного директора «Хаккаку констракшен», самой крупной компании в префектуре». Он повторял слова самого Итокавы, который обмолвился об этом два дня назад. Миками изобразил досаду: – На допрос приглашали исполнительного директора «Хаккаку констракшен». Правильно?

– Ну да. Вроде бы.

– То есть как «вроде бы»???

Итокава упорно отказывался говорить определенно. Будучи вторым по старшинству офицером в подразделении, он наверняка точно знал, приглашали на допрос исполнительного директора или нет. Миками решил сменить подход.

– Репортеры к вам еще не обращались? Кто-нибудь из них уже пронюхал, что его вызвали на допрос?

– Нет. По крайней мере, пока.

В таком случае можно воспользоваться предлогом как наживкой. Миками продолжал, не меняя выражения:

– Благодари свою счастливую звезду, что они – просто шайка идиотов.

– Ну да. Насколько мне известно, они пока следят за «Согавой».

– Да, похоже на то.

«Согава констракшен» была сравнительно небольшой по размеру компанией, возглавляемой младшим братом префектурального министра. Ее постоянно окружали слухи о коррупции в правлении и даже причастности к делам местных преступных синдикатов. «Хаккаку констракшен», которой это надоело, оборвала все связи с «Согавой», что означало, что в нынешнем преступном сговоре «Согава» не участвовала. Однако, несмотря на это, Второе управление продолжало пристально следить за компанией. Журналисты, которые не знали, замешана «Согава» в деле или нет, продолжали следить за руководством компании. Начальник Второго управления Отиаи повторял, что дело «Хаккаку» пока остается совершенно секретным.

– И когда, по-твоему, вы произведете аресты? – спросил Миками, мягко переходя к текущим вопросам.

– Не могу сказать точно.

– Ну хотя бы примерно. Сегодня, завтра? Может, на следующей неделе?

– Слушай, я на самом деле не имею права…

Итокава выглядел расстроенным. Совсем на него не похоже. В тот период, когда Миками регулярно наведывался в уголовный розыск, достаточно было подсесть к Итокаве, чтобы тот, пусть и нехотя, делился какой-то внутренней информацией.

– Тебе запретили общаться с нами?

– Дело не в том, что вы… – Итокава оцепенел. Судя по всему, он готов был сам себя ударить. Он густо покраснел.

Миками живо представил, как Итокава беседовал с другим детективом: «Дело не только в управлении по связям со СМИ. Нам необходимо убедиться, что никто из администрации ни о чем не догадывается». В административный департамент, помимо них, входят секретариат, отдел внутренней безопасности и отдел кадров.

Что-то случилось, и детективы решили скрыть происходящее от этих отделов, от администрации. Логично предположить, что при расследовании какого-то дела допущена ошибка или дело зашло в тупик, поэтому уголовный розыск и решил применить запрет на передачу информации.

– Кто-нибудь повесился в камере?

– Нет-нет, что ты. Ничего похожего. У нас все хорошо, – взволнованно ответил Итокава.

– Ладно. Почему тогда запрет на передачу информации?

– Меня не спрашивай. Но уверяю тебя, что к нашей текущей работе это не имеет никакого отношения.

– А к чему имеет?

– Учти, я ничего не знаю. Просто нас предупредили, чтобы при представителях администрации мы держали язык за зубами. О чем бы вы ни спрашивали.

«Держали язык за зубами»? Миками не верил собственным ушам.

– Да что у вас тут происходит, черт побери?

– Повторяю, я и сам не знаю.

– Значит, ты даже мне не можешь сказать? – Миками подался вперед, но сразу понял, что Итокава не лжет и не лукавит.

– Попробуй спросить директора. Мне не меньше, чем тебе, хочется выяснить, в чем дело.

Значит, запрет исходит непосредственно от директора уголовного розыска. Аракида приказал всем сотрудникам своего департамента молчать при представителях администрации, даже не объяснив, в чем дело. Он как будто перенял методы Акамы!

– Вот почему ты оказал Курамаэ такой холодный прием!

– Не принимай этого на свой счет. Кстати, Миками, чего ты добиваешься, врываясь ко мне без предупреждения только потому, что я отказал твоему подчиненному? Ну да, понимаю, у вас там мало информации. Вот только не понимаю, зачем тебе так подробно расспрашивать…

Миками неожиданно пришлось оправдываться:

– Я просто хочу подготовиться к пресс-конференции.

– И все?

– Какая еще у меня может быть причина?

Он не собирался скрывать правду, но, узнав о странных распоряжениях главы уголовного розыска, и сам не спешил раскрывать карты.

– Что ж, если у тебя все, у меня скоро начнется важная встреча. – Итокава решил воспользоваться ответом Миками как поводом закончить разговор. Затем он вышел, потому что ему позвонили по телефону.

Миками спускался вниз в глубокой задумчивости.

Разговор оказался полезным.

Хотя он так и не сумел выяснить, когда арестуют исполнительного директора «Хаккаку констракшен», из слов Итокавы стало ясно, что журналистам о последних событиях пока не сообщали. Значит, у него появился еще один козырь, которым можно воспользоваться на переговорах.

Впрочем, радоваться было рано. Миками все время вспоминал странные слова Итокавы: «Просто нас предупредили, чтобы при представителях администрации мы держали язык за зубами. О чем бы вы ни спрашивали».

Какие-то ограничения существовали и раньше, но сейчас… Судя по всему, детективам вообще запретили общаться с представителями административного департамента. Да, очень может быть… Миками вспомнились вчерашние слова Акамы: «Насколько я понимаю, вы тоже знакомы с родителями девочки. Вам лучше обратиться напрямую к ним. Не нужно привлекать еще и уголовный розыск… Визит комиссара в первую очередь касается административного департамента. Если вы привлечете уголовный розыск, все только осложнится. Как только вы проделаете всю подготовительную работу, я лично свяжусь с директором уголовного розыска. До тех пор вы должны рассматривать визит как дело совершенно секретное».

Интересно, какая кошка пробежала между уголовным розыском и администрацией? Отношения двух департаментов были сложными в любом месте, в том числе и в полиции префектуры Д. Правда, Миками не было известно о текущих проблемах, способных вызвать полномасштабный конфликт.

И тем не менее…

Можно ли считать загадочные слова Акамы и Итокавы, произнесенные как будто на одной волне, простым совпадением? По спине Миками пробежал холодок. Перед его мысленным взором возникла фигура единственного человека, способного воплотить совпадение в жизнь: Футаватари.

Лучший специалист административного департамента вел себя как-то странно. Копался в «Деле 64». Напоминал сотрудникам уголовного розыска об их самой большой и позорной неудаче. Должно быть, что-то случилось. Причина конфликта – не незаконный сговор при строительстве, который расследует Второе управление. Судя по всему, причина – в «Деле 64», которым занималось Первое управление…

Миками остановился на площадке между этажами. Над ним находился уголовный розыск; под ним – административный департамент. Лестничная площадка представилась ему олицетворением положения, в котором он оказался.

Глава 17

– «Тоё», «Асахи», «Майнити» и «Киодо ньюс» – безнадежное дело. Они упорно хотят подать протест начальнику всего управления, и переубедить их невозможно.

Они втроем – Миками, Сува и Курамаэ – собрались в кабинете и обсуждали создавшееся положение.

– Ну хорошо, а кто, по-вашему, согласится на то, чтобы подать протест нам?

Сува оторвался от своих записей:

– «Таймс», «Телевидение Д.» и «Кэнмин-FM». С ними проблем не будет. Я еще не успел поговорить с Томино из «Д. Дейли», но я на девяносто девять процентов уверен, что и они не откажутся от нашего предложения…

Четыре местных канала. Миками предполагал, что для Сувы ничего не стоит склонить их на свою сторону. Наверное, придется попросить кого-то из них предложить подать протест в управление по связям со СМИ. Нет, еще лучше – пусть такое предложение внесут все четыре представителя вместе.

– А что «Ёмиури» и «Санкэй»?

– Представители «Ёмиури» пока не определились. Хотя они в целом поддерживают протест, судя по их поведению, они могут отколоться, если им покажется, что «Тоё» слишком нажимает. Представители «Санкэй» сказали, что согласятся на компромисс: то есть если протест подадут директору административного департамента.

– А оставшиеся трое?

– Оставшиеся… – промямлил Курамаэ.

Глядя на него, Миками подумал: наверное, ему до сих пор не по себе от выговора, который он выслушал утром.

– Значит… Эн-эйч-кей, «Дзидзи-пресс» и «Токио Симбун» предпочитают выжидать. Они против сокрытия персональных данных в принципе, но письменный протест, по их мнению, – это чересчур. Скорее всего, что бы ни случилось, они примкнут к большинству.

Миками закурил сигарету. Посчитал в уме голоса. Четверо за то, чтобы подать протест начальнику всего управления. Четверо – за то, чтобы оставить его у Миками. Трое пока не определились. Представитель одного издания согласен, чтобы протест подали Акаме, а еще про одного «не известно».

Подсчеты выглядели не слишком хорошо.

– Нельзя ли уговорить «Санкэй» на то, чтобы оставить протест у Исии в секретариате?

– Это будет нелегко. Они не захотят потерять лицо в присутствии остальных.

Перед тем как повернуться к Курамаэ, Миками кивнул:

– Поговорите еще раз с представителями Эн-эйч-кей, «Дзи-дзи-пресс» и «Токио Симбун». Попробуйте переманить их на нашу сторону. Намекните, что, по нашим сведениям, расследование незаконного сговора при строительстве музея затрагивает самые верхи.

– Никаких проблем.

Миками снова повернулся к Суве:

– А вы, пожалуйста, поработайте с «Майнити». Можете сказать, что нам известно: Второе управление обратило самое пристальное внимание на «Хаккаку констракшен».

– Хорошо. Хотя, возможно, при нынешнем положении дел будет легче попытать счастье с «Ёмиури».

– Они уже получили большой куш.

Сува кивнул, как будто хотел сказать, что он это помнит. И в «Ёмиури», и в «Асахи» появились большие репортажи о сговоре при строительстве. Поэтому больше всего сенсации нужны были, соответственно, «Майнити» и «Тоё».

– Значит, вы хотите, чтобы я и «Асахи» оставил в покое?

– Вот именно. По-моему, слишком большое давление на них может отозваться рикошетом.

– Верно, – согласился Сува, но тут же нахмурился. – Остается «Тоё». Их тоже не трогать?

– Не надо, я сам. Попробую договориться о встрече с кем-то из редакторов.

Идеальный вариант – если представители «Тоё» ослабят хватку. Приходилось учитывать личное влияние Акикавы, а также то, что в этом месяце газета официально представляла пресс-клуб. Если «Тоё» согласится оставить протест в управлении по связям со СМИ, скорее всего, многие другие согласятся с ними, в том числе Эн-эйч-кей и «Дзидзи-пресс». Но Миками понимал, что отношения слишком обострились. Кроме того, Акикава не из тех, кто клюнет, как только ему покажут наживку. Нет, если они хотят быстро изменить мнение за то время, что им осталось, их единственная надежда – пойти напрямую к боссу Акикавы и рассчитывать на его начальственное решение.

– И еще одно… – Миками понизил голос до шепота, чтобы Микумо не слышала. – Старик, которого сбила машина, умер. Прошу вас изучить все обстоятельства дела. И постарайтесь, чтобы до конца совещания члены пресс-клуба ничего не знали.

Когда до них дошел смысл сказанного, оба молча кивнули. Миками посмотрел на настенные часы. Начало двенадцатого.

– Ладно, приступайте!

Оба его подчиненных встали и поклонились. Миками тоже встал и похлопал Курамаэ по спине:

– Ваши старания оценят по достоинству.

Так он извинялся за то, что раньше сорвался на Курамаэ. Тот слегка покраснел и вздохнул с облегчением. Миками показалось, что и Микумо немного просветлела. Она наконец встала из-за стола – все утро она что-то печатала – и распахнула окно, впуская в помещение свежий воздух. Им вчетвером приходилось тесниться в одном кабинете, где почти совсем не оставалось свободного места. Малейшая размолвка или недоразумение – и начинало казаться, что у них нечем дышать.

Миками вернулся за свой стол и позвонил в местное отделение «Тоё». Ему повезло; трубку сразу же снял сам Микио Адзуса, редактор, с которым он надеялся поговорить. Они познакомились и обменялись визитными карточками на последнем круглом столе, но разговаривали впервые.

– Я хотел бы кое-что с вами обсудить. Мы можем встретиться за обедом?

Адзуса, как показалось Миками, охотно согласился. «В целом неплохо относится к полиции»… Приятно, что ответ Адзусы совпадал с первым впечатлением о нем. Повесив трубку, он увидел, что Микумо вышла вслед за остальными и он остался в кабинете один.

В голове внезапно прояснилось.

Он встретится с редактором «Тоё» и обменяет его лояльность на эксклюзивные сведения. Расскажет о том, что происходит с делом о незаконном сговоре при строительстве музея… Ну а Адзуса нажмет на Акикаву, чтобы тот не подавал протест начальнику префектурального управления… Он снова взял телефон.

– Обедать не приеду. – Он уже говорил это Минако перед тем, как уехать на работу, и все же решил на всякий случай повторить. – Закажи себе что-нибудь в «Согэцу». Если они не доставляют на одного, закажи еду на двоих… То, что останется, можно вечером разогреть. Будет мне ужин. Согласна? Вот и хорошо. – Он закончил разговор, прежде чем его жена начала беспокоиться.

Вернулась Микумо с чайником в руках.

– Простите… все в порядке?

Вопрос застал его врасплох.

– Что вы имеете в виду?

– Вы побледнели. Сильно побледнели…

– Со мной все в порядке.

Может быть, из-за сухости его ответа Микумо замолчала и какое-то время смотрела на него.

– Что-нибудь…

– Что, простите?

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – сдавленным голосом спросила она.

– Вы и так мне помогаете.

– Но я хочу тоже помогать… с журналистами.

Миками оттолкнулся ногами от пола, крутанул кресло. Теперь он сидел к Микумо спиной. Смотреть ей в глаза он не мог.

– В этом нет необходимости, – буркнул он. – Пожалуйста, не создавайте лишних трудностей.