Текст книги "Ма Лян – волшебная кисть"

Глава 11
Ленивая женщина и азартный игрок

Жила в деревне одна ленивая женщина. Она не работала, не ухаживала за скотом, не шила и не стирала одежду, а только дремала день-деньской на кровати. Мужу приходилось круглый год прислуживать ей, но однажды ему это надоело, он забрал детей и ушел от нее.

Жить ей стало несладко. Целыми днями она спала – и в доме царили такой бардак и грязь, что и словами не описать.

Однажды она пришла к Ма Ляну и попросила его нарисовать толстое ватное одеяло, чтобы теплее было спать, а еще – окна, которые не пропускают солнечный свет, чтобы даже в погожий день при закрытых окнах в доме было темно, как ночью.

Ма Лян выполнил ее просьбу. Радостно попрощавшись с юношей, женщина вернулась в дом и собралась вздремнуть. Но едва она вошла в комнату, как на нее напали тучи комаров. Она легла было в постель, но обнаружила, что белье кишит блохами, и те принялись кусать ее. Не удалось ей поспать.

Пришлось лентяйке вылезти из-под одеяла, но тут ее поджидали беспощадные комары. Она не могла ни стоять на месте, ни ходить, ни сидеть, ни спать – это было невыносимо.

Так продолжалось три дня, лентяйка измучилась. Она начала бить комаров, но в комнате было так темно, что те легко находили себе укрытие по углам, только и слышен был их писк. Она бросится в угол, а комары улетают в другой, она за ними – они от нее. Пришлось ей открыть окна и впустить в дом солнечный свет – только так она могла увидеть комаров.

Женщина стала ловить блох, но те оказались проворнее: стоило откинуть одеяло, как они прыгали под кровать, лентяйка за ними – а они по всей комнате, никак их было не поймать! Пришлось ей подмести в каждом уголке, а одеяло вынести на солнце, чтобы оно просушилось за день. Одежду надо было сменить, выстирать и накрахмалить…

Превратилась лентяйка в ловкую, трудолюбивую жену, да к тому же она была хороша собой. Вернулись ее муж и дети, стала она охотно помогать мужу по хозяйству.

Говорили, что комары и блохи излечили женщину от лени. Она же, догадавшись, что их нарисовал Ма Лян, не обиделась на него, а напротив, была очень благодарна ему и его кисти.

Ма Лян приходил к ней попросить прощения и нарисовал гусей и уток, женщина стала заботиться о них. Ко всеобщему удивлению оказалось, что женщина эта умела прясть и ткать, делать каллиграфические надписи и вышивать – в общем, была настоящей мастерицей с золотыми руками!

На окраине деревни жил один заядлый картежник. Раньше он, как и все, возделывал землю, но после того как заразился пагубной привычкой, продал землю, доставшуюся ему от предков. Его жена была не в силах терпеть такую жизнь и вышла замуж за другого.

Иногда он, конечно, выигрывал, но все деньги сразу проедал и пропивал с дружками. В основном же проигрывал, а проиграв, пытался отыграться и проигрывал снова. Он по уши влез в долги.

Прослышав о волшебной кисти Ма Ляна, он сначала усомнился в ней и решил все разведать.

Обнаружив, что Ма Лян живет в полуразрушенном яодуне, а в жилище не на чем остановить взгляд, он решил, что волшебная кисть – враки.

– А говорят еще, что он успеха достиг. Да разве прозябал бы он в такой дыре, будь эта кисть и правда волшебной? Не верю!

В это время вернулся Ма Лян. Увидев у входа незнакомца, он окликнул его:

– Дядюшка, кого вы ищете?

Гость смерил юношу взглядом и с подозрением спросил:

– Ты, значит, Ма Лян? Можешь мне кое-что нарисовать?

Мальчик не понял, зачем пришел этот человек, и уклончиво ответил:

– Если смогу, нарисую, конечно.

Гость поразмыслил и говорит:

– Есть кое-что, да только не знаю, сможешь ли ты такое нарисовать. Я хочу иметь волшебную кисть, нарисуй мне своей волшебной кистью еще одну!

Ма Лян никак не мог понять, чего хочет этот человек.

– Волшебную кисть? Как же ее нарисуешь? Если вам просто нужна кисть, я могу вам нарисовать обычную.

Гость захохотал:

– Да зачем она мне? Я понял, не можешь ты нарисовать волшебную кисть. Открою тебе правду: я картежник! Какой же мне прок от простой кисти. Я хотел волшебной кистью нарисовать деньги, чтобы поставить их на кон и отыграть все, что я проиграл. Понятно, ты мне вряд ли чем-то поможешь.

Только теперь Ма Лян вспомнил, как ему рассказывали про одного земледельца, который забросил хозяйство и стал играть в карты. Кто бы мог подумать, что этот человек явится к нему. Юноша попытался его вразумить:

– Дядюшка, вы ведь тоже землей кормились, как же вы могли ввязаться в азартные игры?

Мужчина протяжно вздохнул:

– Как-как… Это все проклятая нищета!

Ма Ляну это не понравилось, он робко возразил:

– Дядюшка, мы все здесь небогаты, но мы упорно трудимся! Нельзя отчаиваться! Еще никогда азартные игры не спасали нашего брата бедняка, наоборот, только разоряли, вы.

Прикрывая смущение гневом, гость сердито закричал:

– Ах ты, маленький негодник, ты не чиновник, чтобы поучать старших! Чиновники и те сейчас увлекаются картами, а ты кто такой! Хватит чепуху молоть. Мне в последнее время не везет, нарисуй мне Цайшэня[13]13
  Цайшэнь – бог богатства.


[Закрыть]! Будешь рисовать или нет?

Видя, что уговоры не действуют, юноша сдался:

– Я могу нарисовать только фигурку Цайшэня. Поможет это или нет, я не знаю, но если вы хотите, чтобы почтенный Цайшэнь благословил вас на выигрыш, то тут он вам не помощник.

Ма Лян нарисовал что обещал, и гость, довольный, унес фигурку с собой.

Старики упрекали Ма Ляна:

– Зачем же ты нарисовал Цайшэня для картежника?

– Быть может, эта фигурка ему поможет, – улыбался Ма Лян.

Крестьянин по-прежнему играл каждый день и все так же постоянно проигрывал. Он проиграл столько, что уже ни за что не отыгрался бы. Товарищи по игре потеряли к нему интерес и перестали обращать на него внимание, называя неудачником. Ему оставалось лишь бессильно наблюдать, как другие ставят огромные деньги на Зеленого дракона да Белого тигра[14]14
  Речь идет об азартной игре ябао (букв. «делать ставку на драгоценность»). Играют четыре человека. Банкомет, человек напротив него – Тянь Мэнь (Небесные врата), справа от банкомета – Бай Ху (Белый тигр), слева – Цин Лун (Зеленый дракон). Банкомет кидает кость, ставки делаются на игроков.


[Закрыть]. У него руки чесались самому вступить в игру, это было невыносимо.

Однажды он не выдержал и сделал ставку на Зеленого дракона, поставив на кон блестящую золотом фигурку Цайшэня:

– Зеленый дракон! Наверняка будет Зеленый дракон!

Банкомет, увидев, что этот неудачник поставил на кон глиняную статуэтку, разозлился. Он разбил ее кулаком и взревел:

– Какой тебе Зеленый дракон! Убирайся отсюда!

– Зеленый дракон, Зеленый дракон…

А выиграл и вправду Зеленый дракон. И в этот самый момент из разбитой фигурки выползла зеленая змея длиной в пол-чи[15]15
  Чи – мера длины, равная 33 см.


[Закрыть], опаснейшая ядовитая змея – бамбуковая куфия.

– Зеленый дракон, Зеленый дракон.

Игроки побледнели и вскочили:

– Хорошо хоть выпал Зеленый дракон, а если бы выиграл Белый тигр и выскочила зверюга? Нам было бы точно несдобровать.

Кто-то опустился на колени и взмолился:

– Почтенный Цайшэнь, умерь свой гнев, я больше никогда не буду играть! – хлопнув по столу, он начал обеими руками сгребать все поставленные на кон деньги. Змея раскрыла пасть, высунула жало и впилась в его подбородок. Подбородок и нижняя губа начали распухать, на лицо игроку будто подвесили мяч.

Другие игроки, уверенные, что они разгневали Цайшэня, тяжело заболели и с тех пор больше не прикасались к картам.

Что же до нашего картежника, то он, конечно, больше не играл, но долги его никуда не делись. Ему некуда было податься, и он опять пришел к Ма Ляну. Тот не сказал ему ни слова упрека, но великодушно нарисовал кое-какие инструменты для работы в поле и утварь. Крестьянин этот вовсе не был ленивым, он рано вставал и дотемна трудился.

А слава о Ма Ляне достигла соседних селений.

Глава 12
В мешке

Упрямый северо-западный ветер разнес вести о волшебной кисти Ма Ляна далеко за пределы деревни – и донес до усадьбы того самого богача.

Тот сначала не поверил и сказал, что сроду не слышал, чтобы нарисованные вещи превращались в настоящие:

– Наверняка какой-нибудь дух или бес дурачит богатых!

Однако он не выдержал и тайком велел своему художнику с козлиной бородкой пробраться в деревню и все разведать.

Умудренные опытом деревенские старики понимали, что волшебная кисть может однажды принести Ма Ляну беду, что богачи и чиновники начнут строить козни. Соседи говорили Ма Ляну:

– Будь осторожен! Как говорится, драгоценности не стоит выставлять напоказ. Когда рисуешь волшебной кистью, лучше делай это в укромном месте!

Ма Лян по своей наивности не прислушивался к ним, он отвечал:

– Эта волшебная кисть наша общая, и мы с ней делаем что хотим, кто нам может помешать? А если кто и захочет – так мы его вразумим! Мы люди честные и ничего постыдного не делаем, чего нам бояться?

Он рисовал не только для жителей своей деревни, но еще больше – для обездоленных из всех окрестных деревень. Его просили о помощи жители все более и более отдаленных земель. Каждый день Ма Лян, взяв в собой шляпу доули и заткнув за пояс волшебную кисть, ходил по дворам и рисовал. Конечно, в чужих деревнях ему приходилось много говорить с незнакомыми людьми. Он не знал, что богач подослал художника, и тот шпионил за ним, переодевшись в бедняка.

Художник же доложил богачу, что истории про волшебную кисть – чистейшая правда.

– Это никуда не годится, – заявил богач. – Нельзя допустить, чтобы волшебная кисть была у них. Непонятно, откуда она у них взялась, не может быть, чтобы она принадлежала им. Пошлю за Ма Ляном людей, пусть он принесет ее мне.

Богач послал к Ма Ляну слугу с запиской. Но Ма Лян, расспросив гостя, тотчас выпроводил его:

– С твоим хозяином я не хочу иметь никаких дел, эта кисть не должна его заботить. Почему это я должен нести ему свою кисть? Вот глупости!

Когда слуга пересказал хозяину разговор с Ма Ляном, тот рвал и метал. Он посоветовался с художником и решил:

– Надо отправить за этим негодником нескольких слуг, пусть приведут его силой.

Художник что-то прошептал на ухо хозяину, и тот распорядился:

– Схватите его ночью – да подальше от деревни. Делайте все тихо!

Той же ночью четверо слуг, выяснив, что Ма Лян пошел в дальнюю деревню, решили подкараулить его на дороге у деревянного моста.

Ма Лян рисовал для одной старушки пару каменных жерновов. Близился Новый год, и она хотела смолоть муки, чтобы приготовить пельменей к возвращению сыновей, которые весь год трудились поденщиками на чужбине.

Когда жернова были готовы, юноша сам смолол для старушки муку. Она хотела угостить его пельменями, но он отказался, надел доули и, засунув кисть за пояс, вышел в снежную ночь.

Снегопад усиливался, прохожих было мало. Ма Лян большими шагами направлялся к дороге, ведущей в его родную деревню. Дойдя до деревянного моста, он заметил на берегу реки черные силуэты. Почуяв неладное, он снял шляпу и засунул кисть под подкладку, потом закрепил доули на спине и зашагал назад.

Поджидавшие его люди провели в засаде много часов. Увидев, что Ма Лян не пошел на мост, а развернулся, они бросились за ним. Сил им было не занимать, они крепко связали Ма Ляну руки и ноги, рот заткнули тряпкой. Они засунули юношу в плотный холщовый мешок, завязали его и закрепили на спине мула. Ма Лян не мог ни пошевелиться, ни закричать.

Вот так, в мешке, словно какой-то товар, Ма Ляна тайком привезли в усадьбу богача.

Глава 13
Упрямец

Ма Ляна развязали и привели в залу. С первого взгляда Ма Лян узнал в богаче того толстого, похожего на свинью коротышку, которого видел когда-то в канцелярской лавке.

Богач, делано улыбаясь, с притворным уважением обратился к пленнику:

– Ма Лян, мы пригласили тебя, чтобы учить рисованию. Ты ведь любишь рисовать? Я специально для тебя позвал из столицы именитого мастера. Я всегда почитал таланты.

Хозяин велел слугам привести учителя.

Художник, тот самый, с козлиной бородкой, согнувшись в глубоком поклоне, уже давно стоял за спиной богача. Он заискивающе сказал:

– Поистине, наш хозяин – настоящий Бо Лэ[16]16
  Бо Лэ – в китайской мифологии бог, отвечающий за лошадей в небесном царстве, он умел оценивать лошадь с одного взгляда. Со временем это имя стало нарицательным, так называли того, кто слыл настоящим знатоком лошадей.


[Закрыть], а наш Ма Лян – добрый скакун. Ма Лян, скорей же извинись перед хозяином.

– Ну что вы, что вы, – притворно смутился богач. – Ма Лян, скорее поприветствуй учителя.

Ма Ляну были противны их кривляния, и он ответил:

– Ничего мне от вас не надо, и такой учитель мне не нужен, отпустите меня домой.

Богач повращал глазами под заплывшими жиром веками и сказал:

– Ну что ж, раз ты не хочешь признавать его как учителя, тогда я прикажу, чтобы он стал твоим учеником, я нанимаю тебя учителем в наш павильон живописи. Ты будешь жить в высоком тереме, есть вдоволь и ежемесячно получать солидное жалование. Так что тебе нет надобности возвращаться домой.

– Ма Лян, прошу тебя быть моим учителем, я очень хочу у тебя учиться, – подхватил художник.

Ма Лян почувствовал отвращение, ему не о чем было разговаривать со свиньей и этим прихвостнем. Увидев, что юноша молчит, хозяин решил, что тот тронут предложением и согласен его принять.

– Ну вот и славно! – воскликнул он. – Ма Лян, нарисуй-ка мне золотых слитков! Много не нужно, можешь рисовать по десять слитков в день.

Это рассмешило Ма Ляна.

– Я же голодранец, гожусь только на то, чтобы плугом править, мотыгу держать да грязь месить, – язвительно ответил он. – И рисовать-то я умею одни мотыги да плуги, которые постоянно соприкасаются с грязью. Слитков я отродясь не рисовал, я даже не знаю, как они выглядят, потому что никогда их в глаза не видел.

Богач решил, что Ма Лян все-таки нарисует то, что он хочет. Повеселев, он махнул рукой и приказал:

– Ну это пустяки, сейчас исправим. Эй, слуги, принесите-ка из хранилища золотой слиток да выберите покрупнее.

Двое слуг притащили огромный слиток и положили его на стол. Хозяин велел Ма Ляну нарисовать его. Ма Лян отказался.

– Если у вас уже есть золотые слитки, зачем мне рисовать еще?

Богач начал терять терпение:

– Это не твое дело, рисуй живо!

– Не могу, у меня нет кисти.

– Это тоже легко исправить. Все мои предки торговали кистями, а теперь я продолжаю их дело, наша семья владеет множеством канцелярских лавок, они повсюду. Слуги, принесите кисть…

– Тут нужна его волшебная кисть, – поспешил напомнить стоявший сзади художник.

Сообразив, что сказал глупость, богач тут же исправился:

– Ма Лян, мне нужно, чтобы ты рисовал своей волшебной кистью. Нечего мне зубы заговаривать, рисуй живее!

Ма Лян прикрыл глаза и молчал. Богач разозлился:

– Рисуй! Живо! Если будешь отказываться, я тебя все равно заставлю!

Ма Лян продолжал придумывать отговорки:

– Я не взял с собой кисть, я ведь не знал, что вы притащите меня сюда и заставите рисовать.

Препирались они очень долго, но юноша так и не уступил. В гневе богач завопил:

– Ты шутить со мной вздумал?! Слуги, обыскать его! Ни за что не поверю, что он не взял с собой волшебную кисть!

Вошли двое слуг, Ма Лян снял с себя доули и, держа ее в руках, позволил себя обыскать.

– Кисть моя, а не ваша, чего это вы меня обыскиваете? – возмущался он.

Богач не знал, что делать, и художник снова прошептал ему что-то на ухо. Тогда хозяин сказал:

– Волшебная кисть – драгоценный предмет, принадлежащий нашей канцелярской лавке, а ты его украл. Нет, ты силой отнял у меня фамильную ценность!

Пока эти двое шептались, Ма Лян переложил шляпу с волшебной кистью из одной руки в другую. Слуги обыскали его с головы до ног, даже расстегнули на нем одежду, но так ничего и не нашли.

– У него нет кисти, – доложили они.

Богача, оставшегося ни с чем, охватил бессильный гнев. Выругавшись, он приказал:

– Заприте этого упрямца в конюшне! Не может быть, чтобы его нельзя было усмирить!

Четверо слуг, грубо подталкивая Ма Ляна, отвели его в конюшню.

Глава 14
Свобода

Снег медленно кружил в воздухе, до этого намело большие сугробы, и все кругом было белым бело.

Ма Ляна заперли в конюшне, а лошадей перегнали в теплое место. Пленника нарочно оставили в насквозь продуваемом стойле, куда попадал снег, чтобы ночь показалась ему особенно долгой и мучительной.

У Ма Ляна окоченели пальцы на руках и ногах. Ветер забирался к нему в рукава и в штанины. Походив вдоль стен, юноша присел на корточки в углу. Его трясло, из носа потекло, в горле запершило.

Стояла глубокая ночь, а у Ма Ляна до сих пор во рту не было ни крошки, он изнемогал от голода и жажды, живот урчал и словно приклеился к позвоночнику. Это было невыносимо!

Холод и голод мучили пленника. Вдруг он словно потерял опору, в глазах зарябило, ноги обмякли, и Ма Лян рухнул на пол.

– Нельзя падать!

Ма Лян очнулся и, стиснув зубы, на ощупь с огромным трудом поднялся. Оглядевшись и прислушавшись, он никого не увидел, вокруг была тишина. Он стал ощупывать все вокруг и, найдя на деревянной перекладине немного снега, съел его. Ему стало легче, он тихонько вытащил из шляпы волшебную кисть и нарисовал груду сухих поленьев, собираясь развести огонь…

Он не знал, что у стен есть глаза и уши: богач подослал художника наблюдать за пленником, опасаясь, как бы тот не умер – тогда уж точно не видать им волшебной кисти. И вот через бревенчатую стену конюшни художник увидел, что Ма Лян где-то раздобыл огонь и перед ним ярко пылают дрова, а сам он увлеченно грызет отломанную от карниза сосульку. Художник сообразил, что Ма Лян воспользовался волшебной кистью, и значит, она наверняка при нем.

Юноша тем временем с тревогой думал о том, что, когда рассветет, богач и его прихвостни придут в конюшню и поймут, что волшебная кисть у Ма Ляна с собой. Тогда они точно заставят его рисовать золотые слитки, и если он нарисует хоть один, ему придется делать это каждый день. Если же он не станет рисовать, они отнимут его волшебную кисть и никогда не вернут ее.

Ма Лян думал как быть, но ни одна идея ему не нравилась, единственный выход – до рассвета придумать, как отсюда выбраться. Но как? Вот в чем вопрос!

Художник меж тем рассказал все богачу, и тот не на шутку рассердился:

– Так этот негодник нас провел! Сейчас же подвесьте его и отберите кисть. Как только она окажется у меня, можно с ним больше не церемониться!

Художник взял с собой нескольких слуг, тихо прокрался к конюшне и, открыв дверь, ворвался внутрь. Огонь все еще горел, но Ма Ляна там не было.

Где-то за конюшней открылась дверь, которую юноша нарисовал волшебной кистью. Через нее он выбежал наружу.

Тут подоспел сам богач с несколькими людьми. Освещая фонарем следы на снегу, он сказал:

– Ма Лян еще где-то во дворе, усадьба окружена стеной высотой в три чжана[17]17
  Чжан – мера длины, равная 3,2 м.


[Закрыть] и толщиной в два чи, он не сможет отсюда выйти. Главное, чтобы он снова не нарисовал дверь.

Художник со слугами бросился обыскивать двор. Ма Лян действительно не успел ускользнуть. На одной из стен он рисовал лестницу. Стена была высокой, и он, поднимаясь по ступенькам, рисовал новые одну за другой. Когда его нашли слуги богача, он уже сидел на стене.

– Хватайте его! И отберите волшебную кисть!

Богач приказал слугам взобраться по лестнице, нарисованной Ма Ляном, но тот толкнул ее ногой, и она опрокинулась вместе со слугами.

– Снаружи широкий и глубокий ров, ему не перебраться.

Богач и толпа его слуг поспешили к воротам усадьбы. Выскочив наружу, они решили перехватить Ма Ляна.

Беглец неторопливо нарисовал на стене длинный бамбуковый шест, а затем, уперев один его конец в землю, перемахнул через ров, спрыгнул в заросли кустарника и побежал к дороге. Он решил, что домой лучше не возвращаться. Повернувшись в сторону родной деревни, он помахал рукой и прошептал:

– Друзья мои, прощайте! Но я еще вернусь!

Однако холод подгонял Ма Ляна. Снежная ночь была светлой, и он нарисовал статного коня, вскочил ему на спину и устремился вперед по дороге.

Не успел он далеко отъехать, как услышал сзади шум. Обернувшись, юноша увидел огни факелов – его преследовали богач на быстром скакуне со сверкающим стальным клинком в руках, художник, скрюченный лавочник и множество слуг.

Ма Ляна почти настигли, но он успел нарисовать лук и стрелу. Юноша натянул тетиву, стрела просвистела в воздухе и угодила прямо в коня богача. Конь упал. Пытаясь подняться, он выбросил всадника из седла. Толстяк тяжело плюхнулся прямиком в пруд у обочины, пробил покрывавший его лед и погрузился в воду.

Слуги бросились вытаскивать господина. В ледяной воде богач закоченел, и слугам пришлось везти его в усадьбу, преследователи побоялись продолжать погоню.

Ма Лян похлопал своего коня, и тот полетел вперед, словно ветер…

Глава 15
Фонарь и котята

Уже совсем рассвело, а Ма Лян продолжал мчаться во весь опор. Увидев, что его больше не преследуют, он немного успокоился, но пока не решался замедлить бег коня.

Вдруг он заметил впереди на обочине плачущего мальчика, мать что-то кричала малышу, но тот не слышал. Увидев всадника, мальчик преградил ему дорогу:

– Верни, верни…

Ма Лян натянул поводья, спрыгнул с коня и улыбнулся ребенку:

– Что тебе вернуть?

Женщина окликнула мальчика:

– Не глупи, ты ошибся, это был не он. – Она потянула ребенка к себе и, извиняясь, объяснила Ма Ляну: – Братец, дело вот в чем: в городе я купила малышу фонарь в виде кролика, а когда мы шли по этой дороге, мимо проезжал на лошади посыльный какого-то чиновника, он раздавил фонарь, да еще и хлестнул моего сына плетью.

Ма Лян погладил мальчика по голове и, взглянув на растоптанный фонарь, сказал:

– Это легко исправить. Я нарисую тебе большой фонарь в виде кролика, что скажешь?

Осмотревшись по сторонам, юноша вытащил волшебную кисть и нарисовал мальчику фонарь. Фонарь-кролик удался на славу: он мог шевелить ушами, вращать красными глазками и подергивать хвостиком. Мальчик был очень рад.

Однако женщина, побледнев, тихонько проговорила:

– Братец, так значит ты – Ма Лян! В городе расклеены объявления с твоим портретом, говорят, у тебя какая-то колдовская кисть, тебя разыскивают власти! Скорее уходи!

Ма Лян снова встревожился. Поблагодарив женщину и пожав руку мальчику, он вскочил на коня и помчался вперед. Вслед ему донесся крик ребенка:

– Братец, если встретишь того мерзкого посыльного, хлестни его за меня плетью раза три!..

Ма Лян ехал весь день и всю ночь, он очень утомился и решил остановиться в ближайшей деревеньке, чтобы выпить воды и отдохнуть. Он вошел в одну из хижин и увидел на кровати старушку, плакавшую навзрыд. С десяток маленьких котят, как детки, ползали по полу, по кровати и мяукали – похоже, хотели есть.

Гадая, что с ней могло приключиться, Ма Лян подошел к старушке.

– Бабушка, почему вы плачете?

Не поднимая головы и продолжая плакать, хозяйка ответила:

– Нынешней весной, когда случился голод, я попросила в долг три доу[18]18
  Доу – мера объема, примерно равная ю л.


[Закрыть] зерна у одного торговца. Летом, собрав урожай, вернула ему четыре доу, а он потребовал, чтобы я вернула ему целый дань[19]19
  Дань – io доу.


[Закрыть]. Завтра он придет за зерном, а мне и самой есть нечего, да еще эти маленькие несмышленыши еды просят, не выгонишь ведь их. Как же я буду возвращать долг?

«Ну и бессовестный этот торговец! – подумал Ма Лян. – За три доу зерна требует целый дань!»

– А где живет ваш торговец? – спросил он.

– Его дом в восточном конце деревни. Но ты к нему не ходи, – испугалась старушка. – Он приходится родственником чиновнику, и оба они злодеи – два сапога пара! Тебе это может дорого стоить!

– А я к нему и не пойду.

Ма Лян дошел до восточного конца деревни и без труда нашел нужный дом. Приблизившись, он разглядел на заднем дворе семь или восемь больших амбаров, в которых высились горы зерна. Амбары сторожили собаки, несколько псов сновали туда-сюда.

Спрятавшись за углом, юноша достал волшебную кисть, нарисовал много-много больших крыс и пустил их во двор через собачью лазейку. Увидев стаю крыс, собаки подняли лай.

Торговец, услышав шум у амбаров, забеспокоился, решил, что влезли воры и хотят украсть зерно. Он бросился во двор и обнаружил полчища жирных крыс. Только этого не хватало! Он хрипло закричал:

– Слуги! Немедленно изловите всех крыс!

На зов прибежали люди, кто с палками, кто с ножами и копьями. Но крысы оказались весьма живучими, они проворно бегали и прятались, так что толпе слуг не удалось поймать ни одной. Вдруг крысы исчезли – никто не понял, куда они спрятались. Слуги едва переводили дух, они повалились на пол от усталости. Хозяин все тем же хриплым голосом приказал:

– Завтра же купите кошек. Десять кошек!

– Где же мы столько купим? – развел руками управляющий.

– Пройдитесь по всем домам, поспрашивайте, я хорошо заплачу, по три доу за каждую кошку! – процедил торговец сквозь зубы.

Ма Лян, услышав это, вернулся к старушке.

– Ты, должно быть, Ма Лян? – с беспокойством спросила она.

Тот застыл от изумления. Никто ведь не видел, как он рисовал крыс!

– Когда ты вошел сюда в первый раз, тебя видел староста деревни, он сказал, что ты Ма Лян и что в городе расклеены твои портреты. Тебя ищут! Может быть, он уже донес, что ты здесь. Наш староста – человек неплохой, но трусливый. Беги скорее!

Ма Лян удивился, что его так быстро нашли, и решил, что надо бежать как можно скорее. Перед уходом он сказал хозяйке:

– Я и вправду Ма Лян, так что придется мне уйти. Торговец завтра не станет требовать у вас зерно, он даже сам вам его принесет – только отдайте ему этих котят.

Ма Лян вскочил на коня и скоро растворился во тьме.