Текст книги "Осколки жизни. Сборник рассказов"

Встреча

В этом и твоё оправдание, так сказать. Тут идёт борьба за души и покой твоих детишек. Вот и выруливаешь, как можешь. Без тебя, Винсент бы помер…

Екатерина Александровна Вавилова

Шум океана был не столь громким и шумным, но отчётливое раскатистое эхо доносилось до ушей. Водная гладь отражала неимоверный небесный блеск розоватого и жёлтого цвета. Это было время заката, но совершенно иного, словно не похожего на те, какие привыкли видеть люди на поверхности своей планеты. Это было нечто иное, вместе с такой сильной яркостью, сзади не виднелись тёмно-синие оттенки неба, хотя призрак восходящей луны всё также присутствовал. Райское наслаждение от морского бриза смешивался вместе с теплотой, не подобной обычной солнечной, а некой душевной и окрыляющей. Песчаный берег тянулся достаточно широко, завершаясь высокой скалой справа, а слева практически доходя до высоких холмов, еле заметные отсюда, прикрытые тумана водного пара. Эта местность казалась удивительной, не несущей в себе ни единого элемента человеческой цивилизации, ни единого изменения в своей исконной природной структуре, разве что это невероятное явление с небесным светилом, лучи коего продолжали окрашивать мирно парящие облака, продолжающие своё тихое движение по небосводу в чудный розоватый цвет.

Когда оканчивался берег начинала появляться трава – сначала низкая, но затем всё более и более высокая, что спустя пару десятков метров вполне могла поравняться со спиной взрослого бравого воина. Этот океан растительности, который на удивление лишь вдали отдавал своим зелёным окрасом, а по мере приближения к берегу становился всё более золотым – настолько была мощна сила света, тянулась до самого горизонта. При том, что этот океан действительно имел свои неровности, возвышенности, чем-то напоминающие маленькие холмы или огромные волны, вместе с малыми, что выражались в дуновении ветра, когда листва переливалась на чудном свету. Аромат природы окружал отовсюду, а из больших высот со стороны малых линий-дуг доносились радостные кличи при виде природного чуда.

Высокий бравый воин в металлическом облачении, потерявший свой блеск, а кожаные соединения между частями брони коего уже потеряли свои верхние слои, при этом по всей поверхности отличаясь линиями, царапинами и прочими повреждениями, но с гордым красным рубином на груди стоял в этом поле. Лицо сего воина представляла волчья голова, по своей сути это был самый настоящий антропоморфный представитель сего семейства с весьма завидным телосложением, чёрно-сероватым окрасом, большими слегка опущенными вниз по мере приближения к переносице из-за слишком часто нахмуренных чётко выраженных чёрных бровей, но отличающимися блистательностью оранжево-голубыми глазами. Удлинённый заострённый нос выражал немного сбивчивое дыхание, тёмные губы немного оголяли к своим краям острые зубы, немного даже выражая излишне привыкший к этому положению оскал.

Плечи были широки, но немного опущены вперёд, а руки, в основном кисти оголены от металлических перчаток. Подушечки рук были округлы и, казалось, всё также мягки как некогда в детстве, но ныне они уже слишком затвердели от всего жизненного опыта. Когти проглядывали через меховой слой, ещё пуще демонстрирующий антропоморфизм кистей сего творения природы. Уши внимательно слышали окружающее дуновение ветра, звуки травы и теперь, когда прошло это мгновенье задумчивости, когда волна травянистого океана коснулась распушенный хвост, глаза заморгали и существо взглянуло, оглядываясь по сторонам. При движении головой и туловищем, траву задел длинный меч, что находился в коротких ножнах, прикреплённый к поясу. Рот слегка приоткрылся, а лик выражал изумление, лёгкую растерянность. Он посмотрел на себя и удивился такому наряду, который он тут же узнал, прижимая руку к груди.

– Где же я, – задумчиво спросил сам себя волк и вздохнув, он опустил взгляд вниз, а затем поднял прямо.

– Винсент, – эхом раздалось отовсюду удивительным призрачным голосом, отдающее явными нотками баса.

Названный резко поднял голову и начал искать источник сего звука. Он посмотрел на небо, но никого там не было, даже перелётные птицы успели скрыться. Затем он посмотрел в сторону бескрайнего поля, холмов, дальних гор за его спиной, что скрывались в призрачном мутном тумане.

– Кто здесь? – сказал он поначалу тихо, затем сложив руки рупором крикнул в ту сторону. – Отзовитесь!

– Не стоит кричать в горах, – послышалось также призрачным многократным эхом, но уже более отчётливо.

Сразу поняв сторону, откуда доносился этот звук, словно огромная, но мягкая волна эха, он повернулся в сторону океана. Внезапно на берегу он заметил высокий силуэт, который словно блистал на этом свету. Протерев глаза и убедившись в том, что это не видение, волк направился в сторону неизвестного, но стоило ему сделать каких-то несколько шагов, как внезапно он ощутил, что наступает на песок. В удивлении он посмотрел себе под ноги и как только поднял взор, то сразу осознал – он был перемещён прямо к берегу, где в небольшом отдалении от него стоял тот самый незнакомец. Это была достаточно высокая фигура, явно превышающая его по росту, но совершив ещё пару движений в сторону ожидающего, он осознал, что это был человек или существо очень похожее на этот вид. Высокий и широкоплечий незнакомец был облачён в белоснежные доспехи, что светились, отражая солнечные лучи. Они были весьма богаты с золотыми украшениями, алыми рубинами и сапфирами цвета индигофера. На поясе у человека находился невероятно красивый большой меч, а каждая часть его доспехов, начиная от наплечников с заострёнными концами с золотой металлической каймой, завершая чудной скорее всего из самого прочного иридиевого сплава изготовленные обувные части доспехов. За спиной человека имелся богатый бархатный алый плащ, прикрепляемый золотыми держателями, а голову незнакомца обрамляла очень высокая, многоуровневая корона, ослепляющая глаза своей красотой.

Винсент поражённый такой встречей начал постепенно подходить, но тут из-за плаща внезапно вырвались два массивных драконьих крыла, облачённые в металлическую защиту с заострёнными клинками на концах каждой кости. От неожиданности Винсент чуть было не упал, но отошёл на пару шагов назад.

– Добро пожаловать, Винсент, – заговорил незнакомец, продолжая стоять спиной к пришедшему, слегка опустив крылья.

– Кто вы? – поинтересовался воин.

В ответ на это послышался протяжный вздох, выраженный движением плеч и лёгким опущением взгляда, повлекшая за собой колебания головы. Затем человек вновь поднял взгляд и повернулся на четверть, давая возможность волку увидеть лицо незнакомца. Это был старец с большими выразительными карими глазами, впалыми щеками, слегка заострённым носом с горбинкой, белой бородой и лбом, половину коего скрывали шпилеобразные украшения его короны-шлема. Спереди доспехи казались ещё более легендарными и привлекающими внимания.

– Ты искал встречи со мной, Винсент, и я пришёл, – спокойным, уже менее раздающимся эхом, но всё таким же басом произнёс незнакомец.

– Хотите сказать… я умер?

– Нет… или да. Разве может кто-то на это ответить? – загадочно, без единого мимического движения произнёс старик.

– Но, если я умер, – задумавшись продолжал волк, – значит, я встретился с вами верно и это вы виноваты в моей участи?

– Ты искал того, кто ответит на твои вопросы, ты искал Бога, ты искал пророка, – поворачиваясь больше ответил старик. – Я, – протяжно произнёс незнакомец, – этот пророк, тот кто видит прошлое, настоящее и будущее, – отчётливо проговаривая каждое слово, раскрывая крылья ответил пророк подходя ближе.

Винсент был поражён таким движением и не мог совершить ни единого шара, поднятые руки опустились, хвост опустился ниже, как и голова. Тем временем подходящий казалось становился всё больше, нависая над могущественным воином, коего ещё никто не мог победить, коего даже боялся сам виконт и граф. Он стоял перед тем, против кого выступал, кого ругал, кого ненавидел, словно в чём-то провинившееся чадо великого творения, величайшего владыки.

– Я вижу тот мир, в коем ты можешь вернуться домой, – всё с большим эхом говорил пророк и каждый его шаг казалось отдавалось землетрясением, – но тот мир, который я вижу ныне не тот, – последнее слово он растянул, всё больше и больше, с каждым мгновением изменяясь внешне.

– Что? – в недоумении только успел произнести Винсент.

Громадное чудовище

В этот момент отдавая всё большим эхом, названный пророком резко начал увеличиваться, его голова начала вытягиваться, плечи становились шире, острия на доспехах превращались в удлинённые горла, на коих с быстротой молнии и раскатами грома в резко изменившейся погоде, наряду с сильным дуновением ветра начали вырастать головы. Это были большие, вытянутые, с горящими глазами головы дракона, кои возглавляли большие острые шипы, что тянулись по задней части их шеи и два массивных рога, что словно корона находилась на каждой из образовывающихся 5 голов. Туловища в разы стала больше, начала вытягиваться, ноги превратились в удлинённые ноги самого настоящего дракона, покрываясь чешуёй, а меч соединился с телом превращалась в единый сильный хвост с массивным концом с несколькими костяными шипами. Крылья стали в разы больше, руки стали массивнее, на пальцах проросли когти и каждый из них покрылся чешуёй, каждая голова обрела свой симметричный цвет – белый, алый и синий, по мере отдаления от центра.

Пасти дракона раскрылись, оголяя длинные змеиные языки, откуда поднимался дым, проходя мимо острых рядов зубов, брови в виде утолщений чешуйчатой кожи поначалу резко опустились, затем приподнялись. Винсент от такой неожиданности упал навзничь и начал отходить назад, но ловкое движение хвостом монстра его остановила, после чего дракон опустился на передние лапы слегка опустив свои огромные крылья, больше прижимаясь к земле.

Затем огромные вытянутые головы опустились к тяжело дышащему волку, который даже не находил сил как-либо сопротивляться, говоря ему и смотря прямо своим гипнотическим взглядом прямо в глаза:

– Я вижу песнь о любви былой, – словно отражаясь в глазах моменты из детства волка произнесло чудовище.

Услышав это и смотря прямо в глаза Винсент вспомнил своё прошлое, время, когда он был ещё волчонком и как он впервые встретился с волчицей – маленькой на тот момент девочкой, но невероятно талантливой, которой удалось её спасти, которая смогла вытащить его при помощи своего дара – самой настоящей магии из быстрого ручья. Он вспомнил тот самый день и последующие, он вспомнил то время, он вспомнил их дружбу, отчего у него на душе стало волнительно.

– Я вижу жертву человека, – продолжило чудовище внимательно наблюдая за каждой эмоцией волка.

И от этих слов продолжился ряд воспоминаний, этих ярких вспышек прошлого, мелькающие перед глазами, то, как он был в своей деревне. Он вспомнил, как впервые поверил в идею, что ему нужно защитить свой дом, что ему нужно быть бравым воином, что он пожертвовал своей добротой, искренностью волчонка, вступив в ряды воинов графа и его сына виконта – тогда ещё верного друга Винсента. Как он убивал и видел тысячи смертей на своём пути, он поражался всему, и вспоминал как он к этому привыкал. С каждой секундой раздумий и воспоминаний осознавая всю тяжесть своей жертвы.

– Я вижу картину предательства, – дополнил пророк.

И да, так оно и случилось, ведь не его ли предали, не Винсент ли пострадал от рук собственного друга, того, кого считал самым близким к себе. Да, быть может, он был выше по чину, пусть он был из высшего света и даже имел весьма интересный взгляд на мир, но всё же они были друзьями, они росли вместе, ели вместе один хлеб, пили одну воду. И именно отсюда, даже когда именно Винсент стал причиной их победы, он увидел ту самую картину предательства.

– И братьев последний бой, – словно совершая очередной резкий выпад оппоненту добавило чудовище.

Резкая, жгучая боль в груди, пришедшая то ли спереди, то ли сзади, это ощущение, когда металл проходил насквозь заставило Винсента всё вспомнить, вскрикнуть от боли, а из его глаз вырвать слёзы горечи и страдания. Он тяжело дышал, схватившись за грудь, вспоминая тот момент, этот ужасный кошмар, который ему пришлось пережить, после всей той жертвы, когда он пошёл против себя и совершил такое масштабное злодеяние, которое он даже не мог представить, тот масштаб его душевного терзания. Видя это лишь самый внимательный мог заметить проявившиеся новые блики на огромных светящихся жёлтых глазах чудовища, который заговорил с проявляемой болью и невероятно незаметной дрожью в басовом могущественном голосе:

– Я вижу, как смерть близка была к тебе.

И да, эти удлинённые руки, обхватывающие горло – тянущаяся нить смерти, череда алой содержимой сотен и тысяч тел, что обхватывали Винсента, он помнил это и помнил прекрасно. Он видел каждого, кого он лично погубил и насколько волк был близок к такому же извечному состоянию, откуда нет возвращения.

– Вижу последний выдох твой, – внезапно добавил дракон.

Перед глазами волка произошло нечто вроде вспышки, но вспышки тёмной с коричневыми оттенками, которые наглядно показали ему тот самый день, когда он должен был испустить свой дух, совершить последнее дыхание.

– Ох… – стараясь вздохнуть, моргая полными слёз от удушья глазами, хватаясь за грудь и шею произносил Винсент.

– Я вижу человека, что вернуть тебя живым смог домой…

– Да, – жадно хватая ртом воздух ответил Винсент.

Он видел, видел эту высокую сильную фигуру, видел этого добродетеля, рысь… Элдин! Да, именно он его спас, этот служитель света, сторонник пророка. Как только он осознал это, что даже этот добродетель был ему послан, ему стало не по себе.

– Но это уже не ты, – не с гневом или злобой, а с грустью, болью и обиженностью произнёс дракон, слегка отводя назад свои огромные головы, которые находились под проливным дождём.

Слёзы покатились сильнее, ему уже было всё равно, он не обращал внимание ни на что, и он жалел себя, за то, что так несправедливо ругал и проклинал небеса за несправедливость к нему. Увидев эту картину, дракон слегка зашипел и вновь приблизил свои головы, слыша этот грозный плач навзрыд Винсента, жалеющий себя, жалеющий всё, что только произошло и из груди коего выходил этот крик просто из-за жизни. Какое же это было философское мгновенье, что бравый воин, один из самых могущественных существ, источавший пару слезинок из своих глаз, когда потерял своих родителей, ныне ужасно кричал просто из-за своего рождения, из-за того, что он на этом свете, подобно тому, как кричит и плачет новорождённое дитя. Дракон приблизился максимально близко и начал спокойно дышать на Винсента, мучения коего уже переходили в судороги и скорее завывания с дыханием, подобное приступному прерыванию. Тёплое, почему-то родное, приятное и успокаивающее дыхание волка, который опирался только на массивный хвост чудовища начал слегка прекращаться, и он смог открыть свои глаза, с коих постепенно начала спадать солёная пелена.

Он увидел дракона, отчего его лицо исказилось в грустящей гримасе, когда он опустил голову, но его одним касанием ко лбу острым краем носа приподнял монстр, уголки губ коего немного приподнялись и произнесли:

– Не может… не может быть, – с адской болью, горечью, мучениями говорил Винсент. – Мы прошли через столь адские страдания, прошли через всё и только чтобы понять, что всё это бессмысленно?! – крикнул в конце своей фразы, резко откинув руки назад, словно пытаясь взлететь заявил волк.

– Вижу – дворец твой кровью залит, – остановил его одной фразой дракон.

Винсент вновь впал в оцепенение поражаясь новым представлениям, ведь он прекрасно помнил, как вернулся действительно после этого домой и потерял родителей. Он вошёл в свой пустом дом, видел, как там погибла жизни, касался к своим игрушкам и вспоминал утраченное навеки детство. Всё это проходило перед его глазами, пока его дверь вновь не открылась…

– Вижу людей, что верят – ты давно погиб, – продолжил дракон.

Эти жители деревни, которые похоронили его родителей, считали его погибшим, эти гнусные воры, которые утащили почти всё из опустевшего дома. Это они, этот люд и этот гнусный народ, они погубили его родителей постоянными вопросами и страшными известиями о его гибели. Но он… Винсент, он же был жив! Жив! Как они могли… И теперь он один, один на целом свете из-за такой несправедливости. Думая об этом его лицо вновь исказилось, но ныне от гнева – той самой эмоции, к которой навеки привыкло его лицо, его тело. Но тут…

– Вижу жену твою с тем, кто словно призрак…

– Кто?! – крикнул Винсент.

Он не мог этого допустить его единственная подруга, эта замечательная волчица, которая наверняка уже стала не менее замечательной девушкой. Это единственное существо в мире, в коем он видел родственную душу, хотел видеть в ней свою сестру. С она может встретиться ещё, кем может быть этот призрак, кто только может ей навредить?! Винсент был готов ухватиться за голову и рвать на себе шерсть от гнева. Но нет, как же ошибался волк, ибо глубину этих слов пророка волк не был в силах понять ныне, но и говорящий знал, что для этого нужно время.

– С человеком, за которым тянется кровавый след, – дополнил дракон и внимательно посмотрел на Винсента.

Волк не осознавал о ком шла речь, всё больше уходя в заблуждение, но почему-то, всё время, когда он об этом думал перед его глазами, всплывали неимоверные видения, которые создавал дракон. Это был странный и даже весьма страшных, ужасающий образ до боли ему знакомый, это же был вид леса… Тёмного, хищного и невероятно жуткого леса, самого кошмарного леса мёртвых, где он и встретился с волчицей, где она жила со своей матерью, пока та не покинула её, но почему он видел это? Что это только могло значить? Увы ему не приходило больше мыслей именно о самом лесе, пока пророк резко заговорил, сильно поднимая свои головы, подхватываемый ударами молнии и грома, с электрическим шипением, сильнейшим ветром, проливным дождём, под коим уже успели промокнуть оба беседующих. Эхом раздавалось:

– Я вижу песнь о любви былой, я вижу картину предательства, и братьев последний бой. Я вижу, как смерть близка к тебе, вижу последний выдох твой… Я вижу человека, что вернуть тебя живым смог домой…

Внезапно раздался сильнейший удар грома на этой фразе, даже не дав понять смысл повторенной фразы дракона, ослепив Винсента, который резко закрыл глаза. Перед глазами начали мелькать блики.

Тут же всё стихло, дождь прекратился, и он уже не чувствовал дуновения ветра, а наоборот, он ощущал на своём теле тепло от света. Когда он опустил руки, то увидел, что он стоял на берегу того самого океана, Солнце всё также мирно приближалось, также было много света, а ветер продолжал дуть сзади, поднимая волны травянистого океана, пока рядом с ним находился тот самый огромный, но уже полностью белый дракон, на коего он посмотрел, поднимая голову.

Он пристально смотрел на него и произнёс:

– Но это – пока говорил дракон Солнце начало достаточно быстро опускаться, куда посмотрел Винсент, – уже не…

Голос затих, и волк посмотрел в сторону источника звука, однако он ощутил лишь тёплое прикосновение на своём плече, словно проходящее сквозь его доспехи. Перед ним находился всё тот же самый старец в доспехах и прикрытых крыльях, когда он начал светиться, пока ночь сзади наступала, призрак луны становился всё более отчётливее, Солнце всё скорее уходило за горизонт, пока пророк с невероятно добрым взглядом пропадал в собственном свечении, которое втягивалось на след от прикосновения на плече Винсента, пока полностью вокруг не настал мрак…

Волк широко открыл глаза и оглянулся. Он был всё в той же своей палатке, его спутники были недалеко и их палатки виднелись даже отсюда. Зрение позволяло видеть в темноте, но постепенно наступало время рассвета. Слегка приподнявшись на локтях, он думал о том, что он видел и дотронулся до своего плеча, ощущая теплоту – напоминание об этой удивительной Встрече…

Любимый дядя

– Папа, обычно не разрешает дышать человеческим воздухом.

– Я разрешаю, немножечко можно…

Из диалога с Асильбекем Рахмоналиевичем Тухтасиновым

Солнечный свет мирно падал на просторное и красивое поле, где в раннее утро доносились приятные звуки дальних птиц, что жили на редких деревьях, что росли в этом, казалось, бесконечном жёлтом океане высокой растительности. Ветер колебал высокие зелёные стебли жёлтых небольших цветков, которые в большом количестве умещались не только на каждом стебле, но и на его множественных ответвлениях. Всё это было невероятно красиво, радовало глаз, солнечный свет только поднимался, где-то в дали, наверняка в окраинах поля, по середине коего и проходила дорога звуки ручья. Дорога эта то спускалась, то поднималась, обладая свойственными более протоптанными и выделенными участками от шин.

Небесное освещение в это время наряду с лучами жёлтого светила приятно дарили тепло, наряду с ветром, которые колебал не только цветки и траву, но также верхушки деревьев леса, что начинался на юго-восходе. Этот лес был достаточно массивным и тянулся довольно далеко по своей площади, имея в числе своих обитателей самых различных животных. За ним, погружённые в пучины тумана могли виднеться кажущиеся призраками снежные верхушки гор. Но ближе к наблюдателю, буквально в каких-то сотне метров имелся красивый домик, скорее даже чудный особняк с чудным крыльцом, двумя этажами, дополнительными тянущимися частями и красивыми деревьями, которые росли вокруг него, формируя свой собственный сад, дружественно контактирующий с просторами бескрайних полей.

Само сооружение не отличалось излишней роскошью, если конечно не считать его приверженность к стилю барокко, чудную бардовую черепичную кладку и дивный молочный цвет сооружения с невероятно подходящими под общий стиль узорами. У дома находился красивый немного приплюснутый автомобиль, с достаточно массивными габаритами, удлинёнными, но достаточно широкими фарами, переходящие к «переносице», где располагалась массивная полу округлая сетка со свойственными логотипом, от коего далее после разделения отходили две ещё большие сетки по обе стороны, чем-то напоминая массивные усы или рот монстра. Отличительной чертой было то, что плоскость дверцы чудесным образом входила внутрь полости при продолжении, которая создавалась более выходящей плоскостью внешней части корпуса, образуя элегантный эллипс, плавно переходящей к задней части.

Лучи отражались от белой поверхности машины, также давая возможность увидеть приятную бежевую обивку внутреннего салона, которая также виднелась в богатый окнах особняка. Но на всё это уже не смотрел наблюдатель – это было чудное существо, искусственное творение своего создателя, учёного биолога и физика, замечательного писателя, исследователя в области самых различных наук. Оно было сравнительно небольшого роста, которое сидело на краю поля. Большие красивые глаза оранжевого оттенка чудно перекликались с тёмно-коричневой внешней шерстью головы, переносицы, задней части ушей, туловища, в частности, спины, боков, лап, плеч, колен и задней части хвоста, контактируя с более светлыми участками лицами, щёк, передней части шеи, груди, живота, передних и задних лап, а также нижней части хвоста. В целом это существо по своей форме напоминало щенка немецкой овчарки, но с невероятно прекрасными мимическими способностями, разумом, взглядом, характером и прочими чертами, свойственные не только разумному, но и сверхразумному существу – продукту творения величайшего гения и учёного.

Однако, ныне, некогда радостные глаза, почему-то были более мутными, темноватые губы, свойственные такому существу, не имели приподнятых концов. Дыхание было ровным, но каким-то тихим, с лёгкой тряской. Сердце билось то волнительно и невероятно быстро, с явной тахикардией, то чудовищно тихо и медленно, словно с отрицательной аритмической стадией. Дуги бровей, выраженные краем глазниц контактом двух участков шерсти, их окрасов, а также чёрными линиями были опущены, также была опущена и голова, навострённые уши повёрнуты в стороны, потеряли свою твёрдость, бессильно спускаясь вниз. Так и продолжало сидеть это существо, опустив взор в сторону бескрайней дороги, лишь довольно редко приподнимая взгляд. В голове просыпались воспоминания о собственной тяжёлой ошибке.

Дом в поле

Душу существа терзали сомнения, он не знал, как ему быть и не мог найти ответы на свои вопросы на протяжении не малого количества времени. И сейчас он пребывал в таком же переживающем состоянии. Он так глубоко погрузился в свои размышления, что даже не услышал, как открылась дверца и оттуда показался силуэт, как он вышел во двор, осматривался, подтягивался, пробежался. И наконец, вскоре заметив сидящее создание отправился к нему. Это был мужчина среднего роста, с овальным приятным лицом, широкими выразительными глазами, закрытые плотными веками, широкими бровями, разделённые столь же широкой переносицей, переходящая в среднего размера нос, средней толщины губы, более выраженный массивный подбородок, соединённый с пухлыми щеками, а после массивными ушами. Небольшая чёрная шевелюра с невероятно редкими линиями проседи имелись на его голове, посаженная на плотные, но не очень широкие плечи с практически полным отсутствием шеи.

Широкая практически атлетическая грудь, слегка выраженная линия живота и плотные руки наряду со свойственным продолжением туловища представляли этого человека в лёгкой серой футболке или скорее даже наряде и подобающих им чудных штанах серого окраса в восточном стиле. Человек любил пребывать в таком интересном наряде, в особенности утром, ибо она напоминала ему о матери, именно она сшила ему этот чудесный прикид, дарующий образ юго-восточных принцев или шейхов своей простотой. Он постепенно ступал мягкими сандалиями по земле, всё больше приближаясь к задумчивому щенку, который так сильно погрузился в свои мысли, что даже не заметил тень появившуюся тень прямо перед собой.

Осторожно коснувшись мягкой рукой за плечо создания, которое несколько удивилось и оглянулось, после сменив выражение удивления на лёгкую улыбку, затем вновь на предыдущее состояние, существо ответило:

– Доброе утро, дядя Верус, – приятным, радующим слуг голосом, свойственный его возрасту ответило существо.

– Доброе утро, Гончик, – приятным слегка округлым серебристым тенором ответил мужчина, присаживаясь на корточки. – Как ты?

– Спасибо, хорошо, – тихо ответил щенок.

– Точно хорошо? – переспросил с лёгким задором дядя.

– Да, конечно, разве может быть иначе? – уже с дрожью в голосе спросил щенок и слегка засопел, немного наморщив нос.

В ответ на это дядя понял, что что-то не так и покачав головой, положил руку тому на спину смотря со всей добротой, какую он только мог дать.

– Ну, если хорошо – то замечательно, но если вдруг тебе есть, что сказать…

– Дядя, прекрати! – взвился внезапно племянник и отбежал в сторону. – Я же сказал, что всё хорошо.

– Ну, как скажешь, – дядя с артистической элегантностью встал и постепенно разворачиваясь изобразив обиженное или скорее даже безразличное выражение лица продолжил. – Я просто хотел спросить тебя о том, не желаешь ли ты прокатиться со мной до города, но раз не хочешь…

– Стой, – внезапно отозвался щенок, когда мистер Верус с невероятно довольной улыбкой развернувшись остановился.

– Ты что-то сказал? – переспросил он.

– А зачем ты едешь в город?

– О, – уже более спокойно повернувшись, довольно заговорил мужчина, – нужно будет сделать несколько фотографий для презентации, а ты знаешь, как там красиво смотрятся цветы, к тому же атмосфера городских парков прекрасно подойдёт для презентации проекта новой части города.

– И отец будет там? – как-то неуверенно спросило создание.

– Нет, я спрашивал, он сказал, что будет в офисе – ему нужно закончить какие-то переговоры, – спокойно ответил дядя. – Так, каково же твоё решение – остаёшься с мистером Эдгаром? – вспомнив камердинера спросил дядя.

– Я еду с тобой, – возможно даже немного повеселев сказал Гончик.

– В таком случае, кто первее добежит – тот дольше сидит за рулём! – провозгласил Верус и кинулся к автомобилю.

– Ну, в этом я одержу победу! – крикнул с радостью щенок и побежал за дядей.

Они бежали на перегонки и в последний момент успели дотронуться до автомобиля одновременно, когда тот во весь голос завизжал. Оба товарища забыли о том, что машину нужно было сначала дистанционно открыть и закрыв уши сделали это, смеясь собственной торопливости. Вскоре они уже сидели в роскошном салоне и как только машина включилась интригующая линия неонового освещения прошлась по всему периметру, радуя глаз, также включая десятки самых различных систем. Разумеется, мистер Верус не упустил возможности и настраивая систему кондиционирования, откуда подул приятный прохладный воздух со свойственным освежающим запахом, также на секунду включил массаж соседнего сиденья.

– Ой! – крикнул племянник, – Ха-ха! – засмеялся он, когда механические системы, настроенные для человека, защекотали его. – Дядя, останови, ха-ха!

– О, простите, пардон, – делая чуть ли не реверанс сидя и наблюдая за смехом любимого племянника сказал мистер Верус, выключая систему массажа. – Кстати, кто будет диджеем?

– Конечно, я, – заметил Гончик, прекрасно знающий общие любимые песни с дядей – La Llorona, S.O.S., Ave Maria, Stranger и многие другие.

Вскоре машина разогрелась, пока играла прекрасная Ave Maria в исполнении господина Д. К. Во время этого проигрывания оба товарища мотали головой, закрывали глаза от восторга, поднимались, махали руками и лапами, ощущая всю эту эмоцию и наконец оба довольные опускались на свои кресла. Теперь наступал черёд для поездки, когда дядя внимательно посмотрел на племянника и заговорил:

– Пять…

– Четыре, – подхватил Гончик.

– Три, – настраивая руль и смотря на дорогу сказал Верус.

– Два, – принимая такую же позу, словно держит руль, пристегнувшись сказал Гончик.

– Один, – добавил дядя.

– Старт! – прокричали оба, как только машина рванула с места.

За треть секунды при помощи своих модифицированных колёс, коими она буквально взлетела в воздух на неровной дороге, она достигла скорости в 100 км/ч, гоняя по этой местности даже быстрее, чем на трассе. Автомобиль практически не ехал, он летел над дорогой и это ощущение скорости вызвало радостный крик обоих друзей под эпичную мелодию, которая буквально звенела из колонок, создавая приятную невероятно тёплую атмосферу обоих товарищей.