Текст книги "Вождь Диких земель"

Глава 8
Мой народ

Орков не любит никто… Орки не любят никого… Тогда как же они, черт возьми, размножаются?!

Загадка

Родное селение Хорта могло служить незаменимым пособием по жизни пещерных людей для любого антрополога. Десяток примитивных землянок, скорее нор, выкопанных в склоне холма, кострища перед входами, распяленные для просушки шкуры и мрачные насупленные фигуры, рассеянные по становищу, – картина маслом. Территория деревни обнесена примитивным частоколом из заостренных бревен, с наклоном наружу. Рядом с забором уже распаханное, но еще не засеянное поле. Из живности – только тараканы и крысы. Правда, были и плюсы, например, бдительная охрана, обнаружившая меня на подходе. Еще больше мне понравилась быстрота, с которой орки вооружились и приготовились к бою.

Нашу встречу нельзя описать никакими словами. Столпившиеся орки с восторгом рассматривали добытые доспехи, забрасывая меня кучей вопросов. Наверное, египетским фараонам перепадало меньше почитания, чем моей скромной персоне, не говоря уже о неподдельной искренности чувств подданных. При таких условиях на ура проходят любые реформы правителя, а ретроградов-консерваторов сразу порвут на британский флаг. Преобразования я действительно собирался проводить коренные. Основных направлений было три: военная подготовка, экономика, чувство долга.

Спросите, зачем чувство долга оркам? Оно нужно всем. Называться оно может по-разному: кодекс чести, система табу, нравственность и т. п., но суть одна. В каждом члене общества взращиваются зерна определенных правил, по которым оно живет. Только такое общество способно прогрессировать. Все археологические раскопки неопровержимо свидетельствуют: пока социум живет по закону джунглей, уничтожает своих «лишних» детей, стариков, допускает людоедство, общество в своем развитии не уйдет дальше каменного века. Сто тысяч лет по земле бродили каннибалы-неандертальцы, объединенные в небольшие общины. Вооружение их состояло только из дубин и тяжелых копий с каменными наконечниками. Дистанционного, например метательного, оружия не было вообще. Что же было изобретено за это время? НИЧЕГО. Развития не было. Стоит изобретателю состариться или заболеть, как его тут же сжирают как более слабого еще до того, как он научит своему изобретению новые поколения. И лишь с появлением традиций и правил, потеснивших звериный закон выживания сильнейшего, человечество сделало шаг вперед. Структурированное общество, с дифференциацией обязанностей и функций его членов, всегда одержит верх над дикой стаей, обученный легион победит любую толпу.

И самое главное – чувство долга. Сцементированное им общество, где задачи государства становятся целью каждого гражданина, непобедимо. Более того, оно развивается и процветает. Именно чувство долга каждого гражданина лежало в основе Римской империи, покорившей большую часть Древнего мира. И пока оно не пропало в разложившемся государстве, Рим был непобедим. Если я хочу получить хорошее войско, мне нужно сделать из орков приличное общество.

Единственная альтернатива – идти по традиционному пути всех темных властелинов. Это путь страха. Создается пирамида власти на основе страха подчиненных, поддерживаемая регулярными репрессиями. Но это тупик, ненадежный и малоэффективный. Подгоняемое плетьми воинство хорошо только против слабых. Стоит появиться сильному врагу, и оно с визгом разбежится.

Мне нужны подданные, служащие не из страха, а по совести. С совестью у орков напряженка, значит, предстоит много работы. У меня великолепный материал – крепкие, испытанные огнем, сталью и голодом существа, способные выжить в самых невероятных условиях. Они не связаны почти никакими стереотипами, верят мне и хотят нормальной жизни, остальное – моя работа. Да и с полным отсутствием у орков чести я несколько погорячился – тут я вспомнил Хорта с товарищами, стеной щитов закрывающих меня на площади Трейдгарда во время жертвоприношения. А как они рвались сопровождать меня на верную смерть в битве с вампирами, лишь бы я не погиб!

По воле судьбы (и паршивца Витьки) я появился в этом мире орком и за все время не нашел в представителях этой расы какой-то особой зловредности, хотя, пожалуй, хищностью и агрессивностью они превосходили другие народы. Но особой беды в этом нет, и надо ведь учитывать полную опасностей среду, в которой жили орки. Не сами по себе они такие плохие, жизнь у них такая. Сознание орков, правда, примитивно, они видят, что сильные побеждают и правят, им вроде бы всегда хорошо, вот так и возник культ войны и силы.

А что до ненависти по отношению к другим расам, то ведь она обоюдна, светлые расы воспринимают орков не иначе как заклятых врагов. И опять же точка зрения людей, гномов и эльфов, по которой орки ненавидят их, дескать, из зависти, потому что здоровякам недоступны умение, искусство и изящество светлых, тоже не выдерживает никакой критики. Те же дроу и черные гномы, не говоря уже о темных магах, по всем этим параметрам (особенно темные эльфы) нисколько не уступают светлым, а орки существуют рядом с ними – и ничего, как-то уживаются. Вдобавок и темным богам орки в поселении Хорта не поклонялись, а были скорее язычниками, подходя к вере с утилитарно-магической стороны, впрочем, таковы почти все орки. Да и бывшим хозяевам орков до их веры не было никакого дела. Они нужны были только как пушечное мясо, подчиняются из страха – и ладно, а во что там они верят, это дело десятое. Побили темного властелина, и орки из его приспешников стали просто народом, пусть диким и агрессивным, но отнюдь не безнадежно испорченным, как рисуют их эльфы.

Как бы то ни было, мои орки нравились мне. Это по-настоящему мой народ, он любит меня, и я сделаю все, чтобы он процветал.

Командующий пограничным дозором, увидев идущую из темного леса эльфийку, сначала не поверил своим глазам, затем на всякий случай посмотрел на нее истинным зрением. Да, действительно светлая эльфийка. От него Саэна и узнала о прибытии в пограничье четырех знатных путешественников, остановившихся в гостинице «Дубрава».

В холле гостиницы она была атакована кометой с роскошным блондинистым хвостом, которая со счастливым визгом повисла у нее на шее. Младшая сестренка… Лиана, Лианка-цеплялка, как Саэна дразнила ее в детстве. Действительно, отцепить растроганную эльфийку стоило бы сейчас огромных трудов. Лиана поведала о диком переполохе после похищения Саэны и следствии, установившем некоторые подробности. Здесь находился ее дедушка Элленор (по-настоящему прапрапрадедушка) в компании с Нией – волшебницей воды и толстым добродушным Себастьяном, магом-человеком, деканом целительского факультета эльфийской академии. Сейчас они уточняют в городской ратуше карты Темного леса, задержись Саэна хоть на день, она бы их здесь уже не застала. Далее следовал поток жалоб Лианы, обиженной, что ее не брали в спасательную экспедицию дальше границ светлых земель.

Содержателю гостиницы было велено приготовить обед по высшему разряду. И вот сейчас, за чаем, близкие и друзья Саэны слушали о ее похождениях. Рассказ о попытке насильственного темного перерождения эльфийки в вампира удивил всех присутствующих.

Себастьян высказался первым:

– Но это невозможно даже теоретически, это порождение тьмы просто чокнулось.

Ния кивнула головой, соглашаясь, и лишь дед озадаченно хмурился. Поразмыслив, он задал очередной вопрос:

– А ты не знаешь, как звали главного вампира?

– Это была вампирша, подручные называли ее Хиша, – зябко передернув плечами, сообщила Саэна.

При этом имени присутствующие примолкли, затем Элленор опять взял слово:

– Хиша – высшая вампирша, самая старшая из неумерших после Виктора-носферату, она не стала бы зря тратить время. И она очень упорна. Ты еще не рассказала, как тебе удалось сбежать, но она от тебя теперь не отстанет.

Саэна улыбнулась:

– То, что от нее осталось, может пристать только к моим туфлям в виде грязи.

– Хиша упокоена? Ты уверена? Высших вампиров убить непросто. – Дед недоверчиво сощурился.

– Уверена, уверена. Ее и еще двух вампиров изрубили лунным клинком, обезглавили, затем окропили святой водой, а потом сожгли весь дом, в котором были трупы.

В процессе рассказа морщины на лице древнего эльфа разглаживались.

– Основательная работа, – подал голос Себастьян. – И кто же твои спасители?

– Этого я сказать не могу.

– Они взяли с тебя слово не раскрывать инкогнито?

– Нет, – девушка гордо вскинула голову, – это только мое решение.

Элленор невольно залюбовался внучкой, да, она будет настоящей светлой леди Великого леса и приумножит славу дома Белой розы. Но почему имена спасителей – тайна, нет ли здесь новых проблем?

– Я уважаю твое решение, внучка, – осторожно начал дед, – но чем оно вызвано? Между победителями нежити и нашим домом есть какие-то трения? Мне бы хотелось получить хоть какую-нибудь информацию.

– Хорошо, – согласилась Саэна, – кое-что я могу рассказать. Для начала это не они, а он.

– Этот таинственный «он» уничтожил ковен высшей вампирши в одиночку? – Себастьян недоверчиво приподнял бровь. – Он маг?

– Нет, он воин, воин-меченосец, мастер клинка. Что еще рассказать о нем? – Девушка задумалась. – Благороден, отважен, умен.

– Да уж, – Себастьян улыбнулся, – такой набор достоинств сделает честь любому высшему лорду. Ты действительно уверена, что он ими обладает?

– Абсолютно, – Саэна вернула магу улыбку. – Его высокие душевные качества засвидетельствовала не только я, но и наш семейный кулон, обмануть который нельзя. Кстати, о благородстве. – Эльфийка повернулась к деду, в голосе ее зазвучала насмешка. – Юный принц Нарцисс из дома Алой розы, которого мне прочили в мужья, разве не здесь?

– Мм… видишь ли, – казалось, Элленор только что проглотил живую лягушку размером с крупного карася, – он не поехал. Князь дома Алой розы постарался убедить его, что мы справимся сами.

– Да, да, – Саэна повторила гримасу отвращения деда, – надеюсь, его хорошо оберегают, Великому лесу крайне необходима его жизнь! Впрочем, мы отвлеклись. Вы спрашивали про спасителя, вот еще убедительный аргумент – я была спасена им дважды. В Темном лесу на нас напали двенадцать гуллей и два оборотня. Если б он не порубил их, вы никогда больше не увидели бы меня.

– А ведь ты влюбилась, – подала голос до сих пор молчавшая Ния.

Саэна настороженно подняла взгляд на водную магичку, но та смотрела с явным одобрением.

– Надеюсь, Темный лес скоро станет гораздо безопаснее, – мягко перевел разговор на более спокойную тему Себастьян, – рыцари Нории собирают отряды для его очистки. Думаю, через пару месяцев они выступят, и гуллей там изрядно поубавится. Давно, давно пора было этим заняться.

Но вопреки ожиданиям мага, изменение темы разговора отнюдь не успокоило девушку. Услышав об отрядах зачистки, Саэна смертельно побледнела и забросала мага вопросами о составе, сроках и масштабах экспедиции. Тревожным набатом в голове девушки билась мысль: «Там же Торн, рыцари убьют его».

Весь следующий день Саэна занималась любимейшим делом девушек всех рас и народов – шопингом. Только к вечеру все опять собрались в гостиной поболтать, попить чайку. И громом среди ясного неба стало для родни заявление Саэны о том, что она вынуждена уйти на неопределенный срок. Причем уйти завтра же и без объяснения причин.

Элленор заявил, что хватит, нагулялась, одну он ее не отпустит. Девушка в качестве пряника уверила деда в полной своей безопасности, которую обеспечит ей тот самый благородный меченосец. А на закуску в качестве кнута применила целый букет девичьих репрессий, от обещания обета безбрачия до угроз тихо угаснуть от тоски в кратчайшие сроки. Ошалевшие родные взяли тайм-аут до утра и отправили Саэну спать, а сами втихаря собрались на семейный совет. Дед, от греха, наложил на внучку сторожевое заклятие.

Так ничего и не решив, консилиум по девичьим вопросам с утра пораньше затребовал несносную девчонку на ковер для дальнейшего разбирательства. Но вместо Саэны обнаружили сделанную из одеял куклу с прикрепленными к ней нитями следящего заклинания Элленора.

Дед рвал и метал:

– Как, как она могла перекинуть сторожевое заклинание с себя на тряпки?! Она, конечно, теоретически знает первые два круга магии света, но спусковому аркану ее ведь не учили. А без него магию применять невозможно.

– Это я показал ей спусковой аркан, – сказал, потупившись, Себастьян, – думал, магия отвлечет ее от проблем. Когда я научился своему первому заклинанию, то забыл обо всем на свете.

– А у меня она выпросила томик магии света и шар дальновидения, – виновато добавила Ния.

– Присовокупите к списку глупцов и Элленора. – Старый эльф тяжело вздохнул. – Сам, своими руками подарил ей вчера лук.

Срочно вызванный для поисков беглянки следопыт оказался бессилен.

Дикий вопль часового прорезал утреннюю тишину. Схватив меч, я пулей вылетел из землянки. К входному проему в частоколе мы с Хортом подбежали первыми. Прибывали воины и потрясенно застывали. Возле входа с абсолютно безмятежным видом стояла Саэна и невинно хлопала ресницами. А перед ней, держась обеими руками за пах, прыгал на пяточках, катался по траве и подвывал орк, ранее стоявший в карауле. Он походил на ежика, свернувшегося клубком при появлении опасности.

– Здравствуйте, – пискнула эльфийка и тут же решила пояснить мотивы своих действий: – А он меня пускать не хотел.

В свою очередь поприветствовав гостью, я попытался въехать в ситуацию. Все оказалось просто. Допуская вероятность появления девушки, я категорически запретил своим орлам убивать молоденькую эльфийку, если она появится, и сразу же доложить мне. А разводящий велел часовому не покидать пост и поднимать тревогу только при появлении реальной опасности. Бедный орк, не отличающийся особой сообразительностью, пал жертвой противоречивых приказов. На реальную опасность молоденькая эльфийка, у которой хватило ума прийти без оружия, явно не тянула. Значит, тревогу поднимать нельзя, пост покидать тоже, а как тогда доложить? Убивать ее я запретил. И орк попытался выйти из положения следующим образом: связать гостью и дождаться смены, а уже тогда доложить. Но когда довольный своей мудростью караульный попытался реализовать свои планы, маленький, но очень острый носок сапожка девушки внес в ситуацию свои коррективы.

Разобравшись в происходящем, орки начали хохотать. Себе на беду, часовой попытался оправдаться незаметностью коварной эльфийки, внезапно появившейся перед воротами. С ревом: «Так ты, слепое бревно, ее прозевал!» – Хорт двинулся к скрюченному орку с явным намерением добавить ему по ушам, уже от себя. Надо было вмешаться, мне не нужны косые взгляды в спину Саэне. Остановив Хорта, я подошел к часовому.

– Ты молодец, честно пытался выполнить свой долг, но соображать надо лучше и быть повнимательнее. Распустил руки, начал хватать девушку, что она должна была о тебе подумать?

Часовой перевел взгляд на эльфийку, злоба на его лице сменилась виноватым выражением. Эльфийка, выслушав мой спич, тоже как-то смущенно вздохнула и, проведя засветившейся рукой над мучающимся орком, что-то прошептала. Караульный сразу перестал изображать ежика и принял вертикальное положение. Вероятно, боль прошла, и сейчас он тщательно ощупывал свое хозяйство, проверяя, все ли на месте. В толпе зашептались, я расслышал уважительное: «Шаманка, однако». Видимо, исцеление произвело впечатление.

Саэна прибыла со срочными вестями и тут же их нам и выдала. Месяца через полтора-два готовилась зачистка прилегающей к людским землям части Темного леса. По прикидкам эльфийки, участвовать будет не меньше тысячи воинов. На моих архаровцев новость тоже подействовала. Я велел собраться всем в центре поселка на совет. Снова выслушали эльфийку, затем началось обсуждение. Кстати, выяснив, с каким сообщением спешила девушка, мои орлы перестали злобно на нее коситься (ходят, мол, тут всякие ушастые, чего от них ждать?). А во взгляде некоторых орков (которые были поумнее) можно было даже рассмотреть что-то вроде благодарности.

Первый вывод совет сделал сразу: амба, против такого перевеса нам не удержаться и трех минут, надо бежать. Как говорила ворона из детского мультика: «Самое главное – это вовремя смыться». Вставал вопрос, как бежать и куда. Уходить налегке, бросив запасы зерна и нехитрый скарб, значило обречь селение на нищее, полуголодное прозябание. Нагрузить орков волокушами – и скорость замедлится настолько, что Темный лес мы можем не пройти. Плюс десять маленьких детей и три беременные женщины. Нужен обоз, лошади, телеги. Но где их взять, да еще и за оставшееся до зачистки время?

Придется идти к людям. Прикинусь чайником, сами мы, мол, нездешние, но в доску свои. Внешне я вполне мог сойти за человека, если не показывать острые уши и пореже открывать клыкастую пасть. Цвет моей кожи практически не отличался от человеческой, остальные орки были слишком зеленые. Кстати, изначально кожа у орков была просто смуглой, зеленый оттенок придавала ей постоянно употребляемая моими соплеменниками маскирующая мазь из какой-то особой травы со стойким пигментом. Тут я вспомнил свой биофак. Эх, Таньке бы, по прозвищу Сибирская Язва, такой макияж, да на весь фэйс, меня бы ее одногруппники потом на руках носили. Ну да ладно, мечты мечтами, а лучше вернемся к местным реалиям.

Выслушав все мнения, я решил взять шестерых воинов и дойти до ближайшего к поселку королевства Нория. Орки подождут на границе людских владений, а я затарюсь всем необходимым. Денег, взятых из усадьбы вампиров, хватит с избытком. Остальные демонтируют деревню, пакуя все полезное в тюки, и готовятся к эвакуации.

Но что делать с эльфийкой? Саэна сразу же заявила о желании составить мне компанию. Мол, в Нории она бывала, все там знает, эльфов там просто обожают, а без нее я обязательно на чем-нибудь проколюсь. А сейчас ей срочно надо сбегать за оставленным за воротами поселка снаряжением и сообщить родичам, чтобы не волновались. Интересно, как это сообщить, стать на опушке и орать погромче?

Оказалось, роль мобилы играет шар дальновидения, а сообщение было прямо как на Земле, что-то вроде: «Папочка, я добралась, здесь очень безопасно, все меня охраняют, пива совсем не брали, а не то что в прошлый раз по два литра на человека, а спать мы ляжем ровно в девять вечера». Ответ папаши тоже был стандартным: «Быстро домой, паршивка!»

В дороге эльфийка подняла вопрос, очень важный в этом мире, но совершенно упущенный мной:

– Лорд Торн, а к какому дому, ой, то есть клану, принадлежит ваш народ?

Действительно, в этом мире каждый уважающий себя социум имеет название, символ, герб и флаг, но в деревне Хорта таковых не водилось. Я вынес вопрос на всеобщее обсуждение. Проектов выдвигалось множество, но они нам не подходили, поскольку носили или кровожадно-садистский, или мрачновато-депрессивный характер. Всякие оскаленные пасти, окровавленное оружие, разбитые черепа мной беспощадно забраковывались.

– Мне нужен символ власти, силы и мудрости, – заявил я. Все несколько приуныли, но нас опять выручила эльфийка.

– Я полагаю, есть такой символ, – задумчиво протянула девушка, – это дракон.

Идея мне чрезвычайно понравилась, мои ребята тоже были в восторге. Саэна, выудив из своего рюкзачка крошечную палитру с красками и кисточку, тут же отобрала у меня панцирь темного лорда. Эльфийка оказалась настоящей художницей, изображенный на грудной пластине брони изумрудный дракон казался живым. Воплощение силы, грации и красоты. Хорош, хорош. Гордо поднятая голова, стремительный взмах мощных крыльев, спокойная мудрость в глазах.

– Тебе надо рисовать картины, такой талант пропадает, – посетовал я. – Обязательно купим еще красок.

Кстати, и название клана можно дополнить. Не просто дракон, а изумрудный дракон – звучит очень красиво. Так из студента биофака и неплохого программиста Сергея Ильина я превратился в Торна, вождя клана Изумрудного дракона.

Глава 9
Храм Фреи

Бог – это любовь.

Истина

Храм богини Фреи не был ни самым главным, ни самым богатым, но, безусловно, самым любимым во всем эльфийском анклаве. Богиня любви и красоты, покровительница брака и семейного очага, Фрея почиталась не только у эльфов, но и у людей, хоббитов и даже гномов.

Стены храма состояли из переплетения зеленых лоз, усыпанных прекрасными цветами, вместо пола – нежная зеленая трава. Весь храм был огромным благоухающим букетом живых цветов. В глубине, за алтарем, возвышалась статуя Фреи – прекрасная юная девушка верхом на кошке. Посередине храма находилась круглая мраморная площадка, над которой раскрылся огромный бутон алого цветка. Это было главное сокровище храма, роза богини, она цвела всегда. Площадка служила местом венчания, к ней вели три дорожки, золотая и две серебряные. По серебряным тропинкам к алтарю подходили жених и невеста, по золотой выходила супружеская пара. Нависающий над площадкой цветок во время бракосочетания осыпал молодых лепестками, излечивающими от бесплодия, всех женских болезней, мужского бессилия и избавляющими от многих наследственных недугов.

В правом крыле храма богиня помогала юным прихожанкам найти себе пару. Все пространство там занимали розы, каждый цветок окружали семь каменных плиток. По ним стайки молодежи пытались узнать свою судьбу. Для этого на плитках надо было мелком написать имена претендентов на руку и сердце и обратиться к богине. Бутон цветка склонялся к той плитке, на которой было имя юноши, больше всего подходившего девушке. Если же цветок при этом раскрывался, это было знаком особого везения, значит, девушка нашла истинную любовь, свою недостающую половинку. Когда просительница не имела конкретных избранников, а просто хотела узнать, из какого рода будет ее жених, то она проходила дальше. Помещение постепенно сужалось, и цветов становилось меньше. Плитки вокруг роз здесь уже не были пустыми, на них красовались гербы всех родов эльфов, людей, гномов и других светлых рас.

Среди прихожан большинство составляли девушки, но юноши также имели право вопросить Фрею о своих избранницах.

Элленор, Себастьян и Ния прошли в самую дальнюю точку правого крыла, где росла только одна роза. На окружавших ее плитах чистым белым огнем сияли символы рас. Вот молот и наковальня гномов, на следующей пластинке меч и плуг людей, дальше лук и лира эльфов, зеленая ветвь дриад, дымящаяся трубка хоббитов. Шестая пластинка украшена красным, синим, зеленым и желтым огоньками – символы саламандр, нимф и прочих элементалей, на седьмой – белоснежные крылья ангела.

Приходу друзей в храм богини предшествовали следующие события. Теплым весенним вечером в уютной гостиной своего дома Элленор сидел за бокалом прекрасного белого вина в компании Себастьяна и Нии. Последняя неделя была тяжела для князя дома Белой розы и его друзей. Выходка сбрендившей от любви девчонки испортила настроение всем троим. Элленор ходил хмурой грозовой тучей, и подчиненные старались вовсе не попадаться ему на глаза. Обычно добродушный и снисходительный, Себастьян на последнем экзамене завалил сразу трех студентов, сейчас в ближайшей общаге их отпаивали пивом и валерьянкой. Только Ния внешне казалась невозмутимой.

Это был какой-то кошмар. Взять хотя бы последний разговор с Саэной по шару дальновидения. Девушка уверяла, что с ней все в порядке и кругом абсолютно безопасно, при этом дед разглядел за ее спиной прислоненный к дереву орочий ятаган. Как в анекдоте: «Здравствуй, мама, у нас все хорошо, пишу тебе на сапоге убитого друга…» На категорическое требование Элленора вернуться эта негодяйка гордо вздернула носик и заявила, мол, сюда ее привел долг и тут она и пребудет до его исполнения… как минимум.

Все попытки друзей Себастьяна и Нии из Эльфийской академии светлого волшебства выяснить местонахождение Саэны потерпели фиаско, девчонка умела заметать следы.

Сидя за изысканно сервированным столиком, друзья пытались немного снять стресс и выработать дальнейшую стратегию.

– Элленор, – Ния пригубила вино и откинулась на спинку кресла, – полагаю, сначала нам надо выяснить, кто спас твою внучку, дальнейшее уже проще.

– Я пытался, – глава дома Белой розы недовольно поджал губы, – никакого результата. Все, абсолютно все мастера боевого танца, способные порубить ковен высшего вампира, за последний месяц не покидали Великий лес. Кстати, их не так уж и много.

– А если это был рыцарь-человек, – задумчиво протянул Себастьян, – или кто-нибудь еще из светлых рас, кто убивает вампиров? Нам не удастся проверить всех мастеров клинка светлого мира.

– Есть еще одна возможность. – Ния задумчиво крутила в тоненьких изящных пальчиках ножку бокала. – Если вы помните, я не только преподаю на водном факультете, но и являюсь жрицей Фреи. Можно попробовать попросить о помощи богиню.

– Но Фрея дает ответ только просителю, – бровь старого эльфа недоверчиво приподнялась, – а Саэны здесь нет, мы же не можем спросить за нее.

– Можем, – эльфийка лукаво улыбнулась, – у жрецов свои секреты. У тебя есть какая-нибудь вещь девочки?

И вот сейчас они стояли в храме Фреи, в надежде на ее помощь. В руках дед Саэны держал детское колечко внучки, которое когда-то он сам и подарил ей, но девушка подросла, и украшение стало мало. Ния нежно провела ладонью по плиткам с символами светлых рас, белое сияние усилилось, жрица положила перстенек Саэны к корням розы и обратилась к богине:

– Фрея, прекраснейшая из богинь, видишь ли ты судьбу дочери Белой розы Саэны?

Белоснежный бутон в центре площадки из семи камней величественно раскрылся, превратившись в роскошный цветок. Нежный тонкий аромат поплыл по храму. Затем цветок так же медленно закрылся, опять превратившись в бутон.

– Элленор, теперь ты, как прямой родственник, можешь задать вопрос богине от лица внучки.

Старый эльф поклонился изваянию богини и прошептал:

– Светлая Фрея, скажи, к какой расе принадлежит воин, спасший мою внучку?

Бутон в центре площадки остался неподвижен. С возрастающим недоумением трое друзей смотрели на розу, потом растерянно – друг на друга.

– Но как же так? – Элленор уже не помнил, сколько столетий назад он испытывал такое же изумление. – Богиня отвечает всегда и никогда не ошибается.

– Здесь все расы нашего мира, – добавил потрясенный не менее своего друга Себастьян, – я ничего не понимаю.

Лицо Нии стремительно мрачнело, она посмотрела на друзей, тяжело вздохнула и решилась:

– Нет, здесь не все, нет еще семи рас. Нам надо идти в левое крыло храма.

– Но разве в храме есть левое крыло? – недоумевал Себастьян. – Я думал, там хозяйственные помещения. И что за новые расы, да еще семь, ладно бы одна появилась, и… – Он внезапно замолчал, потрясенный ужасом, отразившимся на лице Элленора. Таким своего друга он не видел никогда.

– Левое крыло есть, о нем, кроме жрецов, до сих пор знали только трое эльфов, – потухшим голосом заговорила Ния. – Я заподозрила неладное уже тогда, когда Себастьян рассказывал о походе рыцарей на тварей Темного леса, а Саэна вдруг испугалась, занервничала.

– Но она рассказала, что подверглась там нападению, – попытался возразить Себастьян, – может, вспомнила, испугалась.

– Эльфийка, которую пытались превратить в вампира, испугалась воспоминаний о гуллях и оборотнях? – Волшебница невесело усмехнулась. – Сначала я думала, спаситель Саэны среди рыцарей экспедиционного корпуса и ее переживания связаны с опасностями для него во время зачистки. Но все участники похода готовились к походу и спасти девочку от вампиров не могли. Остается только один ответ: она боялась, что рыцари убьют ее спасителя. Поэтому и сбежала предупредить его об опасности. А это значит…

– Нет, – застонал Элленор, – не верю, не может быть. Надо искать другое объяснение. Впрочем, пойдемте в левое крыло, надеюсь, ты ошибаешься.

Друзья подошли к монолитной на вид стене переплетенной растительности. Ния сняла с шеи цепочку с символом Фреи и очертила перед собой овал. Стена расступилась и сразу же сомкнулась за их спинами. Левое крыло чем-то походило на правое, но стены были не ажурные, а сплошные, бледные цветы на стенах жутковатым фосфорическим светом озаряли помещение. Как ни странно, и тут в окружении каменных плит росли розы, но только не белоснежные, а кофейного цвета. Роза в конце левого крыла была черной.

– Надо активировать плиты. – Ния положила перстенек Саэны к корням черного цветка. – Элленор, ты старше всех нас и лучше знаешь темных. Коснись каждой плитки по очереди и вспомни самые яркие черты расы, а также их смешанные браки или хотя бы причины для них.

Эльф склонился над черной розой. Задача была противна самой его сути, но ничего не поделаешь. Его пальцы дотронулись до камня с изображением глаза с кошачьим зрачком над копьем. Гоблины, с их шакальими повадками, злобные, жестокие и трусоватые. Они были первыми тварями, созданными из изуродованных и извращенных представителей светлых рас темным властелином, поэтому с ними в ритуальную половую связь иногда вступали ведьмы, жаждущие прикоснуться к мощи темного владыки. Символ под пальцами эльфа засветился ржавым желтым огнем. Так, что там дальше?

Скрещенные ятаган и топор орков, это давние враги, Элленор вспоминал их хищность и агрессивность, лютые безумные атаки. Орки частенько насиловали девушек людей и эльфов, женщины-люди порой выживали, давая смешанное потомство. Алое мерцание покрыло плитку, как будто ятаган и топор окрасились кровью.

Дальше мускулистая лапа сжимает дубину – тролли, чудовищная, тупая мощь, их любви искали пресыщенные шлюшки, привлеченные размерами детородных органов гигантов. Плитка налилась грязно-коричневым цветом.

На следующем камне изображен меч черного рыцаря и отравленный кинжал темных эльфов – падшие. Безумная жажда власти, личности, которые ставят свое «я» превыше всего, что есть в мире, распад морали и этики. С ними связывались такие же властолюбивые, самовлюбленные бабенки многих рас. Камень засветился темно-фиолетовым огнем.

Так, оскаленная клыкастая пасть – оборотни, полузвери. Голод и азарт охотящегося хищника, царство первобытного инстинкта, полная или частичная утрата разума. Нередко с ними скрещивались в поисках «горячей, первобытной страсти». Темно-красное свечение, похожее на венозную кровь, заструилось по разинутым челюстям.

Рога демонов. Всепоглощающая гордыня, злоба и зависть, с ними спаривались дьяволопоклонники на шабашах. Казалось, огонь охватил изображение.

И последний герб – всегда улыбающийся череп, символ нежити. Ненависть ко всему живому, жажда мести, потеря не только света, но и самой жизни. Иногда, обезумев от потери любимых, искали помощи у некромантов, но на памяти эльфа никогда ничего хорошего из этого не выходило. Мертвящее бледное свечение покрыло плитку.