Текст книги "Здравствуй – Прощай"

Глава 9. Злой маленький Гений

Жил был маленький Злой Гений. Родился он в одном из крупных индустриальных центров одной очень крупной республики, поэтому считал себя очень продвинутым парнем, в отличие от тех пастухов, которые приезжали в город поступать в ВУЗы с двумя баранами за плечами, но, как ни странно, они-то поступали и учились. В семье этому Гению всячески потакали, он себе практически ни в чём не отказывал. В жизни каждый к чему-то должен стремиться, так вот, Злой Гений хотел любой ценой добиться богатства и власти. Сильным стимулом в этом был его маленький рост, все кто был выше его своим ростом, уже автоматически пересекали границы любви и терпения. А так как ростом он был невелик, то свыкнуться, что равенства в жизни никак не добиться, он не мог.

Государственный Университет – путёвка в жизнь, эта планка была достаточно высока, и без «хороших связей» у него ничего не получилось, так он попал в армию. В учебном полку его всегда путали с посторонним человеком, но потом привыкли и называли не иначе как «сын полка».

– Ты что здесь делаешь? Иди, мальчик, отсюда, не до тебя! Что значить? Ты в моём подразделении? Ещё скажи, что ты член моей семьи! Что-то я тебя раньше никогда не видел! В семье тем более, а фамилия у тебя уже есть? Назовите свою фамилию, юноша! Точно, встаньте немедленно в строй! Понимаешь, сын полка тут выискался!

– Нет, там я тебя не вижу и скоро точно забуду, а ну, марш, в первую шеренгу!

На медкомиссии:

– Чей это ребёнок? Заберите, говорю, ребёнка отсюда, пожалуйста!

«Ребёнок» почти плачет от обиды, морщит лоб, вот-вот разразится базарной бранью.

На постоянной службе было сложно, но сказались преимущества в росте перед другими, так Гений просто влетал на своё место, в башне «Шилки» успевал всегда вовремя, никому не мешал, и, что самое главное – добился успехов в стрельбах, машина прямо слушалась его.

Но он оставался на ролях учёного шута, с этим никак не мог смириться. Конечно, удел «молодых» в воинской части – это распределение всех тягот армейской службы на каждого из них равномерно, а на некоторых более чем равномерно. Гений решил подождать – для него всё ещё впереди!

«Самые терпеливые получат свои «плюсы», а остальным достанутся только «нули» на шею», – так и сказал он себе однажды.

Как-то, неожиданно наступает период поголовной продажи алюминия, такой своеобразный пик активности в этой торговле. Самое странное, что продавать-то нечего, разве что питьевой бак с крыши столовой, так никто его не отдаст без боя! Короче, продают все, покупателей за проволокой – хоть сейчас отстреливай, они просто торгаши, набитые купюрами различных достоинств! А взять этот «белый металл» на территории воинского подразделения негде! Но выдался случай, лейтенант батареи в ходе ремонта разобрал старый двигатель, аккуратно так спрятал алюминиевые крышки от этого двигателя. Тут же Гений организовал группу поддержки, они ночью продают по бросовой цене металл «за проволоку», тем самым сбивают цены на местном «мусорном рынке», а утром им всем уже бьют «фэйсы» и забирают все «афгани». Кто-то «слил» ход всей операции «дембелям». Тут подключается пострадавшая сторона. Начинают разбираться сами офицеры!

– Что за суета происходит?

И достаётся от лейтенанта тоже. Гений остался в стороне, почему-то заслуженное наказание понесли другие, вероятно, что это была его многоходовая комбинация, в результате чего он должен был всё-таки получить свою сумму, но перестарался, «дело» не прогорело. Потому что чистой воды авантюра!

Короткий автомат системы Калашникова «АКСУ» был гордостью лейтенанта первой батареи, он лихо носил его на плече, совсем не обременял себя внушительной связкой магазинов с патронами, спелёнатых лентой. Автоматы все получали при объявлении сигнала «Тревоги» в оружейной комнате, где, порой, автомат лейтенанта оставался на месте. Но потом требования командования ужесточились, и тогда автомат стал забирать верный ординарец офицера, член боевого экипажа. Этим незначительным обстоятельством воспользовались злоумышленники. Один из них вынес неприметное оружие под бронежилетом и спрятал его на территории. Потом, после объявления «Отбой тревоги», во время сдачи оружия этот автомат, конечно, в оружейной комнате не обнаружили!

– Эй, Никита! Автомат сдавай!

– Я сдаю! – по-старушечьи пропищал тот.

– Да, не этот, а офицерский!

– Я не брал!

– Как не брал? А роспись?

Заглянули в тетрадь, там росписи нет, только галочка выдачи. Стали искать, «пропесочили» этого ефрейтора, наказали дежурного сержанта, но результатов-то никаких. Уже посчитали, сколько такой автомат будет стоить при продаже, в близ находившемся «дукане», за таким очередь выстроится. Уже лейтенант посчитал, сколько он будет выплачивать ежемесячно из своей зарплаты и тут, и там, на Родине. Это его категорически не устраивало: цифры росли, как в счетчике придорожной бензоколонки, они становились более весомыми, внушительными и пугали длительным сроком безденежья. Кошмар продолжался, а воображение рисовало, что к счётчику подходили неведомо откуда взявшиеся, фигуры то замполита, то командира дивизиона, то командира части. Уже не цифры пугали своим значением, а позорные надписи на столбах! Вот, «Офицерский Суд Чести» – влево, «Лишение очередного звания» – это вправо, а «Рог Изобилия», он прямо отвернулся от смотрящего на него! Это обход всех предстоящих наград и заслуг!

Но офицер привык действовать, он собрал «дембелей» – поставил перед ними задачу.

– Действуйте! Ищите, землю ройте, но найдите, а не получится – тогда каждый домой поедет, но позже всех в дивизионе, выполнив все самые трудные, «аккордные» работы.

«Дембеля» долго хмурились, но согласились:

– Да, подстава! Наизнанку этого «козла» вывернём, если найдём!

Странно, но не факт желания восстановить справедливость движет этими людьми. Они ищут украденный автомат, но делают это скорей всего в корыстных целях! Да, им претит сам факт кражи в части, но дороже тот уровень спокойствия для каждого «дембеля» в отдельности и для всех демобилизующихся в целом! «Некто» рядом «скрысятничал» в отношении своего офицера! Вот скорей всего в чём дело! Искать будут упорно, среди «своих». Любая поблажка для демобилизующихся будет упразднена, кольцо жесткого контроля со стороны всех офицеров – вот кусочек перспектив будущего. Как-то иначе бы выглядел такой поступок по отношению к «плохолежащему» чужому оружию. Скажем, офицер другой части, другого подразделения, чужого полка мог потерять свой автомат! Так, он сам был бы виноват в этом, он и его подчиненные солдаты! Вот в чём дело! Посчитали и вычислили, или кто-то «помог», но нашли. Сначала следили, потом пригласили вечером для превентивной беседы. Теперь маленький гений стоял на коленях и грустно плакал, потом выл, через силу лил свои слёзы, каждый раз с надеждой смотрел на открывающуюся дверь, а вдруг войдёт офицер и всё прекратится!

– Ребята! Да вы что! Я же свой, вот, в доску! Да, как вы только могли так нехорошо обо мне подумать, моё сердце кровью облилось, обиды такой вам не прощу! Всё прощаю! Не так сказал, не так подумал! – глаза долго бегали, вращались, места не находили. Через полчаса он готов был достать автомат из трусов, если бы он там был в тот момент. Ему повредили челюсть, перестарались! Это был первый кандидат на отсев.

– Братцы! Мои хорошие! Не было этого! А зачем ведро воды, мыться будете? Я буду мыться? Я не хочу, я маленький, боюсь утонуть! А зачем полотенца в таком количестве? Может, не надо!

Тело стало прямо плющиться от таких ударов мокрым полотенцем, но и второй ничего не сказал. Ведь у него хватило ума молчать до конца! И он плакал, катался по полу, хватал за ноги, испуганно озирался на дверь, но так ничего и не сказал. Третий подозреваемый был полным идиотом, но у него оказалось алиби, его все видели. Потом автомат нашли, случайно. В запасном окопе был надёжно зарыт. Вопрос, на кого думать, отпал – очень сложным всё оказалось. Опять попытка легко обогатиться не удалась. Злой Гений извлёк урок из происшедшего, дальше он сам ничего не делал, но действовал уже наверняка. Прошли месяцы, про унижения все забыли, старая команда «дембелей» ушла, остались только те, кто потом уйдёт. Гений ждал своего часа. Но однажды дождался расплаты, два его старых «подельника» решили расставить все точки над «i». Когда переполнилась чаша дружеского терпения, они вытащили сотоварища в одинокий окоп, предварительно связав его. Не обошлось без уверений в чистой, бескорыстной дружбе, но слушать его больше никто не стал. Объяснили один раз:

– Говори, а то под гусеницу положим, потом развяжем, а как ты туда попал, потом уже никто не разберётся!

Так испугали в тот раз, что он поверил, стал брыкаться, но эти «отморозки» только смеялись. Тут на память пришла мысль отдать все деньги, лишь бы простили, выпустили, но где-то глубоко в душе он знал, что ничего ему не сделают:

– Подумаешь, отбили этому все внутренности, так отлежался в госпитале – теперь храбрый, вернулся – стал права качать! Где он раньше был со своими претензиями?

– «Давай, лучше его сырым мясом накормим, зимой-то он отказался есть собаку! – это предложил другой тип. Тут от одной только мысли Гения чуть не стошнило, он предложил рассчитаться: деньги, якобы, он займёт, к вечеру они будут у него, на этом согласились, и все разошлись. Вечером он принёс всего полста чеков. И сказал, что больше нет, но если они подождут, то он обязательно заплатит. Наутро уже было не до него, стали срочно отправлять в часть незанятых на технике людей, готовых к досрочной демобилизации, так и отправили одного из напарников.

Глава 10. Земляки

Земляки бывают разные. Обычно это группа людей, которым есть что разделить в жизни: или радости, или печали. Этих было двое. Одного все звали «Лохо», а у другого была смешная фамилия – Кастрюлькин.

Они оба были из такой непролазной глубинки, что и вспомнить о ней было нечего. Вечером пойти практически некуда, хорошее кино раз в неделю меняют. Танцплощадка одна на целый район. А городишко когда-то был продвинутый, областного значения, но так и не стал большим мегаполисом, городом – спутником. Кругом зоны ИТК, «строгого режима», а на лицах соседей, «вольнопоселенцев» опечаток «былых» или прожитых тут же лет, руки у которых искорёжены непосильным трудом на фабрике или в шахте, при рассмотрении пальцы, даже женские, в уникальных узорах «соцреализма». Спортивные секции и разного рода кружки как-то не привились молодым горожанам. Все развлечения – это борьба молодых банд с новоявленными «неформалами». Так, отловят подростков, сразу вопрос:

– Это же явные «панки», пацаны! А что мы с такими вот, продвинутыми, делаем?

И раздевают «золотую молодёжь» до нитки. Чем бы всё это закончилось? И так ясно – жизнь где-то рядом, за той стороной колючей проволоки.

Но пришло время отдать свой воинский долг, служить в армии. Там они и встретились.

Афганистан! Сколько наслышаны, но всё оказалось намного проще: повседневная караульная служба, боевое охранение небесных просторов, обслуживание «Стрел», «МТЛБ», недорогие наркотические средства, к которым уже успели привыкнуть. Нужны деньги!

Когда им предложили провернуть одно «дельце», то Кастрюлькин и Лохо не заставили себя уговаривать. Организатор рассказал, что и как они всё сделают. Он обо всём договорился на той стороне, там их уже ждали. Впрочем, там всегда ждут, свалка в пределах видимости – объект неусыпного, пристального внимания. Это всё казалось таким простым, Организатор стоял на посту, втроём они выносят крышки к забору. Там оттащат подальше, кто-то дождётся переклички, а потом юноши с автоматами «сдадут» металл.

– А автоматзачем? – так, на всякий случай спросили его тогда.

– Чтобы по голове твоей дурной не настучали! Понял? Идиот! – только и пояснили им. Всё выглядело убедительно, даже наличие оружия. Ночь была светлая, тащили у всех других караульных на виду, по знакомой тропе до оврага, открытой местности несколько метров. Сдали! Но получили меньше, чем ожидалось, обманул их знакомый бача!

– Шарит, как это нужно делать, лохов разводить!

Сказал, что потом будет больше, пусть несут ещё! Им бы послать сразу этого торговца к шайтанам, обратно тащить, а они скисли, сразу отдали все крышки от блоков, почти не торгуясь. Потом торговец предложил «настоящую цену» за автомат, солдаты струхнули, тут уже трибуналом пахнет, долго отнекивались, пошли спать. Организатор достоял вахту, но ночью их всех подняли, сначала били, потом забрали деньги. В тот раз этот маленький человек стоял на коленях, испуганно вздрагивал под ударами, но били больше других, или так им показалось. Сумму отдали не всю, потому что при расчёте сразу «намудрили», и никто из участников не знал точную цифру. Обидно, развели, как младенцев. Утром объявился хозяин белого металла. Офицер посмотрел на опухшие лица, треснул одного по уху, двинул другому для равновесия в строе, спросил:

– Кто?

Но ответа так и не дождался, это было бы себе дороже. Тогда потребовал всё вернуть. Но куда там!

– О чём, вы, товарищ лейтенант?

Тогда все ушли в «глубокий отказ», батарея понимала, чем это для них обойдётся, поэтому сопротивлялась сразу. На оболтусов пальцем никто не показал, а что подрались между собой, так сами виноваты! Когда лейтенант понял, что ничего тут не выйдет, опечалился, а днём слил солярку с машины и напился. Был такой отработанный приём: на проверке техники выезжает машина на прогон, там где-то в овраге её уже ждут, чтобы слить солярку в поддон. Деньги берут вперёд. Потом для блезиру погазуют где-то в запасном окопе, напустят дыма и обратно, заказывать бункеровщик.

Лохо долго терялся в догадках, но ничего не смог доказать, Организатор отнекивался, а прижать его было нечем. Потом кто-то подставил Кастрюлина, ему отбили все внутренности так, что положили в госпиталь, на операцию. Тёмная история! Затем куда-то вляпался Лохо, но отделался лёгким испугом. Сам он парень был здоровый, отвечать приходилось сполна. Решил выждать момент, потому что подлости простить не мог.

Вот теряется автомат в части: всё становится на свои места, кто-то взял, кто-то подстраховал! Лохо с сержантом связываться не стал, в долю проситься тоже не решился, но организатора аккуратно «слил», так что себя не выдал и обидчика наказал. Ушёл бы автомат, его уже ждали, и это были бы настоящие деньги. Но находят тайник, зарытый ящик в овраге, про который все уже давно забыли, а те, кому надо, помнили – такие интересные вещи грех забывать. «Дембеля» устало учили жизни, опять кто-то плакал, ползал на коленях, умолял всех, но это были неискренние признания. Люди его простили, но отвернулись. Вот пришёл новый призыв, уехали демобилизованные сержанты и солдаты. Вернулся Кастрюлин, по-прежнему такой же сухой и сутулый, он чем-то напоминал актера Юрия Никулина. Теперь только храбрился, его с таким диагнозом оставили дослуживать, выполнять до конца свой интернациональный долг. Дружба не распалась, даже окрепла, служи по-тихому, трави «косяк»!

Командировка. Это самое интересное событие на службе.

– Получай «сухпай», Лохо, автомат, «РД», выступаем, – это говорит лейтенант Володя, самый молодой офицер дивизиона, он же заместитель по технике батареи. Характер имел «золотой», общительный и веселый. Нужно было отправить машину в капитальный ремонт и получить новую. Но вольготная жизнь на колёсах омрачилась потерей личного оружия. Офицер во время сборов и построений личного состава колонны в отстойнике по привычке не брал автомат из машины, это кто-то приметил. Автомат украли, из под носа увели. Лейтенант в сердцах накостылял Лохо, но тот и ответил, по-уличному, в глаз.

Глядя на заплывший глаз офицера, Лохо прекрасно понимал, что «припаяют» за такое поведение: годик сверхсрочных показательных работ, дисциплинарного исправления. Только оказавшись за чертой, он смог ощутить всю зыбкость своего положения. Но именно это их в тот момент помирило. Офицер оказался нормальным человеком, к солдату у него претензий не было. Но за потерю своего оружия ему ответить пришлось, был суд чести, перерасчет зарплаты, были большие душевные срывы, но всё прошло.

Однажды наступил момент, когда можно было спросить у Организатора! Спросить за всё! Он потерял бдительность, его заманили в дальний окоп, там связали веревками и обещали, что положат под колёса тяжелой машины, а потом развяжут. В тот момент главарь струсил. Он рассказал много интересного, но по-прежнему больше наговаривал на других. Друзья обрадовались, что получили компенсацию, но упустили время. Кастрюлькин был демобилизован в числе других «дембелей», которых проводили в полк, оттуда отправили в «отстойник» и самолётом в Ташкент. Так им выдали документы и билеты по нужным направлениям, пожелали всего хорошего в дальнейшей жизни. В вагоне ехали все вместе – ефрейтор Никита, потомственный немец, Кастрюлькин и еще несколько человек выпили, покурили какой-то местной дряни, а утром обнаружилась пропажа денег, вещей и документов, воры не побрезговали и сняли часы с рук и медали с кителей. Кастрюлькин вез обычный «дембельский» набор, а также передачу от земляков для их родителей: магнитные браслеты, часы и другие, «заморские» диковины. Потом он будет жалобно разводить руками перед друзьями, что-то пытаться доказать. Но с кем не бывает, друзья ему, вероятно, простят его нелепость и невезучесть.

Что касается Лохо, то «вывод ОКСВА» он провёл в своём «МТЛБ», за рычагами управления, все трудности такого круиза перенёс на «своей шкуре». Поэтому увольнение в запас для него было с большой задержкой. Он в числе других получил на границе памятные часы завода «Славы» и Почетную Грамоту СССР за подписью-печатью самого М.С. Горбачёва. Так и уехал Лохо утренним поездом из пограничного городка в Ташкент, а оттуда в свой небольшой городок, который находился где– то, с его слов, на территории бывшего «Карлага», но стремился построить что-то светлое и чистое в этой жизни, так искорёженной такой войной.

Глава 11. Вавилов

Вавилов. Если бы его не было, то было бы скучно, и следовало такого типа придумать. Идущий по тропинке, ведущей с «КП» в казарму, человек напоминал реабилитированного больного с диагнозом восстановления опорно-двигательных функций организма. Так шагает человек, который перенёс какую-то травму, но своими усилиями поставил себя на ноги нелегкими каждодневными тренировками или поясом-корсетом, который держит резинками и пружинами обе нижние конечности, поэтому его ноги задираются так неестественно высоко. Это шагает деревянный мальчик, вырезанный старым безработным шарманщиком из сырого полена; он идёт, передёргивая руками и ногами, получается такой загадочный и судорожный танец. Но Вавилов был совершенно здоров, прошёл все медицинские комиссии, и ни одна из них ничего полезного для науки в нём не нашла. Он чем-то занимался с детства, кроме футбола и шахмат, вероятно, что теннисом, но максимальной собранности движений не достиг. Его вылепленный нос всегда был красного цвета, как следствие постоянных сквозняков во время дежурства в холодном подвальном помещении «КП», командного пункта. Свои обязанности под гнётом сержантского ига он выполнял исправно. Тяготы переносил с надеждой, что скоро всё закончится и сержантские «лычки» дадут ему «широкие» права и «глубокие» полномочия. Итак, человеке походкой гуся или Буратино из кукольного театра спешит по своим делам. Он ещё не знает, что командир дивизиона «Нос» и замполит слушают интересные записи на аудиокассете. Это стихотворная поэма – «дембельская сказка», такое длинное и занятное произведение, атрибут армейской жизни. Другие офицеры слушают это в очередной раз и давятся от смеха.

Когда командир стал случайным слушателем этой записи, он пригласил для беседы замполита. Теперь красный, как рак, с очередным приступом изжоги, глотает индийские таблетки, в состав которых входит сбор из горных трав, и он должен реагировать на этот факт, но всё, что он сейчас хочет, так это пристрелить идущего солдата из своего табельного оружия, прямо отсюда, из окна комнаты офицерского домика. Он бы попал, одной его злости было достаточно! Ему звонили! Звонили из соседнего дивизиона, там уже эту пакость во всю крутят. Знакомый узнал по голосу, поздравил с дарованием!

– Этому «дарованию» я сейчас кадык вырву! – горько произнёс Нос. И замполит, видя такую реакцию всего организма, пытается смягчить гнев командира, «мол, ничего страшного, ну, ославил наше болото этим своим кряканьем, ну и что?

– Да я этого гадёныша Гими Советского Союза заставлю исполнять несколько сот раз, пока он голос свой совсем не потеряет! – уже клянётся тот.

– У него нет голоса, – сказал кто-то из толпы.

– Что, вы его ещё оправдываете? Он тут устроил передачу «Спокойной ночи, дембеля», прочитал им «сказку» на ночь! Надо же, прохвост! – дальше кипятится Нос, покрываясь пятнами. Это где-то внутри плохо прижжённая спиртом язва дала опять о себе знать.

– Да хватит! – сказал как отрезал замполит.

– Не убивать же его за это? На самом-то деле!

– Где, этот, Рыжий? Пусть он определит ему фронт работы на следующие две недели! – решили наконец-то.

– Надо лечить язву! А то она меня доконает! – печально кивает головой и уходит к себе командир.