Текст книги "Пульс холода"

Сейчас как раз были не работа и не Совет, а выяснение отношений, хоть стороны и находились при исполнении. Капитан со штурманом смотрели друг на друга почти с ненавистью, видимо, у них накопилось слишком много взаимных претензий. Первым атаковал безопасник.

– Почему был нарушен приказ о невыходе членов экипажа из корабля? – делано спокойным тоном спросил он.

– Согласно инструкции исследовательского отдела Космофлота, в случае сомнений я имею право поступить, как считаю нужным! – с лёгкой хрипотой парировал капитан.

Подобная инструкция оказалась для меня новостью. Я вообще-то иногда задумывался: не является ли Космофлот одним из подразделений СовБеза? Похоже, нет! Разве что военный отдел…

– Сомнений?! Если человек посмотрит в зеркало, то может обнаружить на плечах такой предмет, как голову! – взорвался штурман. – Засуньте свои инструкции, куда им место! Вашему Космофлоту слишком отпустили поводья! Вы, капитан, по возвращении на базу пойдёте под Трибунал за невыполнение приказа!

– А вы там окажетесь за убийство члена экипажа!

– Не путайте причину со следствием! – отмёл обвинения безопасник. – Если бы вы не послали этого идиота шпионить за мной, ничего бы не случилось! Меня только интересует: зачем вы занялись саботажем?!

– Из-за ваших крайне подозрительных действий! – капитан, весь пунцовый, вспомнил, что лучшая защита – нападение. – И мерзкой привычки СовБеза ни с кем не делиться информацией! Я послал Радко с единственной целью – вести наблюдение!

Гм, диктат безопасников не по душе не только Совету Науки!

– Вести наблюдение?!! – штурман побелел. – Этот кретин в самый неподходящий момент выбивает у меня из рук нейтронку, а вы говорите вести наблюдение?!

В рубке стало очень тихо. Информацию, которой СовБез наконец поделился, надо было переварить. Откуда, интересно, у рядового безопасника нейтронная пушка? Зачем он её с собой брал?

Вся эта история напоминала дурной сон: факты, поступки, события, не вязались друг с другом, создавая впечатление ухмыляющегося миража. Да, нашему отделу предстоит много работы!

– Насколько я понял, Радко предотвратил использование запрещённого оружия, и сам за это поплатился жизнью, – подчёркнуто холодно произнёс опомнившийся капитан. – По-моему, под Трибунал пойдёте всё-таки вы!

– Капитан, вы когда-нибудь задумывались, почему вас держат в неведении? – Штурман, сообразив, что в запале сболтнул лишнего, нервно заходил от двери к двери. – Могу огорчить, но только для того, чтобы у вас меньше тряслись коленки! Боюсь, вы слабо представляете реальное положение дел! Тот Радко, в которого я стрелял, имел мало общего с Радко, которого вы отправили, так сказать, вести наблюдение. Вы ведь не знаете подоплёку событий на Терсофии? А я вам скажу! Мятеж подняли люди, способные брать под контроль сознание других! Подумайте, как ещё можно угнать транспорт?!

Ого! Безопасник действительно попал в переплёт, если разглашает сверхсекретную информацию! Даже внутри самого СовБеза этим знанием обладал далеко не каждый! Нет, Алекс, вы не рядовой!

– Именно это они сделали с пилотом! Бедняга Радко пал жертвой собственного благородства и вашей безответственности! Мне же откровенно повезло, – штурман судорожно сглотнул. – А теперь по поводу запрещённого оружия. Вы не забыли, что там был ещё один корабль?

– Да! Причём явно не Космофлота! – с намёком процедил капитан. Подозрения были далеко не развеяны.

– У Совета своих кораблей нет! – отреагировал безопасник. – Зачем нам вообще эта встреча у чёрта на куличках? Важно другое: терсофийские выродки что-то передавали чужакам!

– Что именно? – жёстко спросил капитан.

– Если б я знал! – штурман замахал сжатыми кулаками. – Зато я знаю кое-что не менее важное. Неправда, что описание облика Врага утрачено. Оно просто держится в тайне, потому что наши союзнички – это страусы, с глазами большими, чем мозг! Когда я увидел в прицел этих существ, то понял, что если это не Враг, то его точная копия!!!

ВРАГ!!!

Вот оно – ключевое слово! Момент истины для всей головоломки!

Подозрительность исчезла с лица капитана, приобретшего по-детски испуганное выражение. Подчинившись привычке во всём таинственном доверять авторитету СовБеза, он поверил.

Я же старался не выдать себя. Этот «Враг» землян действовал на меня, как красная тряпка на быка. «Врагом» люди оправдывали и полувоенное положение в Союзе, и свои самые непристойные делишки – всё прикрывалось легендой о необходимости подготовки к возможному возвращению «Врага»!

Дардн! Наш полёт оказался очередной грязной провокацией СовБеза!

– Теперь, капитан, надеюсь, вы представляете истинное положение дел, – штурман прекратил хождение по рубке.

Мы уставились взглядом в пол и молча осознавали тяжесть содеянного. На капитана и вправду было жалко смотреть. Безопасник насладился эффектом, забрал свою пластинку и вышел, сказав в дверях:

– Останетесь за единственного вахтенного. Разбудите меня через четыре часа.

Капитан, не ответив, хмуро развернул кресло. Я с трудом встал и поспешил в каюту, потому что снова чувствовал себя нехорошо, но уже по другой причине.

Погребённый лавиной событий, я ухитрился забыть сделать самые обычные, отработанные годами до автоматизма вещи! Атмосфера «Энтара» предназначена для людей, в ней нет такого количества необходимых нам соединений серы, как на Ринкшасе. Дышать становилось всё труднее и труднее. Таблетки, мои таблетки!

Трясущимися руками я выкатил из дозатора на ладонь две оранжевые капсулы и закинул в ноздри. Затем потянулся к контейнеру, но остановился.

Успокойся, Лурвил, успокойся! Сначала необходимое!

Я включил свой компьютер (сделанный, между прочим, людьми – как и космические перевозки, вычислительная техника, дозволенная в Космофлоте, была ещё одной труднообъяснимой монополией землян), перекачал в него данные и запустил программу реставрации. Но дрожь не унялась.

Беспокойство, необъяснимо мучившее с момента обнаружения чужака, всё-таки заставило открыть второе дно в личном контейнере. Меня лихорадило, как тогда, когда я, будучи совсем молодым реставратором, во всего лишь второй экспедиции наткнулся в свежеоткопанной стене на замурованный схрон.

В жарком для нас воздухе «Энтара» бумажки липли к пальцам, и я не сразу отделил главную драгоценность – тайну, так и не разгаданную до конца. И хотя я знал текст наизусть, мне всегда казалось, что при чтении между строчками может проступить неуловимый пока смысл.

«В девятый год, в третий месяц, в седьмой день – когда я, Тхэто, соучастник ваш в скорби и в терпении, был на острове, называемом Терса – отверзлись небеса, и узрел я воинство господне возле трона.

Было то в предсказанный час прихода вестника, и воины зажгли лампады подле рукоятей. Исполнились воины очей, и храбрый держал лампаду бледную как белую шерсть, а коварный держал лампаду красную как горящий уголь. Огонь ходил меж воинами и сияние от огня, и молния исходила из огня.

Услышал я позади себя голос громкий, как лев рыкает. Обратился я, чтобы увидеть, чей это голос, говоривший со мной, и, обратившись, увидел под сенью пяти агатов венца Господа, стоящего над жертвенником. И были очи его – как пламень огненный, и голос его – как шум вод многих, и лицо его – как солнце, сияющее в силе своей. И держал он в деснице своей яшму и изумруд.

Вышел из уст Господа обоюдоострый меч, и воскликнул Господь громким голосом, и когда воскликнул, тогда громы проговорили голосами своими.

Слушайте и внимайте, народы! Предательство великое свершилось, погиб вестник Божий! Отныне гнев Господа обратится на народы, и ярость Его обратится на всё воинство их. Он предал их заклятию, отдал их на заклание. И убитые будут разбросаны, и от трупов поднимется смрад, и горы размокнут от крови. И истлеет всё воинство господне, и небеса свернутся, как свиток книжный. Ибо упился меч на небесах и изверг Господь меч из уст своих: вот нисходит он для суда на мир и на народы, преданные заклятию.

И будет суд над тишиной, стоящей на четырёх столпах за частоколом, что наполнена мерзостями порчи и нечистотами ворожбы, на чьём челе написано: тайна великая.

И будет низвержена великая черепаха с худым оком, купающаяся в водах многих, что облечена в парчу и шелка, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом.

Господь поразит мечом: не убежит никто бегущий и не спасётся никто, желающий спастись. Хотя бы зарылись они в преисподнюю, и оттуда рука Господа возьмёт их, хотя бы и взошли на небо, и оттуда свергнут их. Меч настроен и вычищен; настроен для того, чтобы больше заклать; вычищен, чтобы сверкал, как молния. И удвоится меч и утроится меч на поражаемых, проникая во внутренность жилищ их.

А чтобы истребить всех, меч Господа из ножен своих пойдёт на плоть всякую, сожнёт колосья и поразит воинов, сначала коварного, а за ним храброго. От меча надломится секира над млечной тропой; и не уцелеют хлыст и жернова.

В тот же час исполнилось предсказанное, и, сжав колосья и поразив воинов, меч утроился и сошёл на народы.

И сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса.

Поднялись затем из вод и столпов гонцы яркие, как само воинство Господне, и устремились к трону. И от трона исходили молнии, громы и гласы, и лампады горели подле трона. Не внял Господь мольбам гонцов, и пролились они градом обратно на землю и на море.

Первый гонец вострубил, и упали с неба звёзды, горящие подобно светильнику, и пали на всю землю. Второй гонец вострубил, и сделались столпы пламени; и третья часть дерев сгорела, и вся трава сгорела. Третий гонец вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнём, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью. Четвёртый гонец вострубил, и небо скрылось, свернувшись как свиток.

И видел я: бурный ветер шёл на море, великое облако и клубящийся огонь. И шли меж ними рыкающие чудища с ликами зверей, и когда они шли, я слышал шум крыльев их, шум сильный, как бы шум в воинском стане. И прошли они везде и сокрушили все народы, и черепаху, и тишину, и все их врата и твердыни, и задели крылами своими остров Терса. Накрыл Терсу туман и чад из сажи и золы.

Горе мне теперь в моём сокрушении; мучительна рана моя. Наказывай меня, Господи, но по правде, не во гневе Твоём. Излей ярость Твою на народы, которые не знают Тебя, и на племена, которые не признают имени Твоего.

Укрепи верой в пути праведника, милостью Твоей избежавшего участи тех, что навлекли гнев Твой на мир наш».

Конечно, сейчас я держал наиболее удачный перевод, по крупицам слепленный из толкований лучших знатоков древней письменности Терсы. Но я до сих пор помню бешеное биение сердца и дрожь в пальцах, когда чистил от пыли герметичную пластиковую упаковку.

Мне пришлось сделать две дюжины перерывов, чтобы подчинить непослушные руки. Осторожно, кель за келем, я разрезал оболочку. Лет десять спустя, насмотревшись всякого, я бы так не рисковал: в пакете могло оказаться всё, что угодно, даже смертельный яд. Но удача оставалась со мной.

Первое, что я увидел – это ветхий кусок грубо сделанного картона с багровыми знаками. Краска изрядно потускнела и обветшала, казалось – тронь символы, и всё рассыплется.

Уже немного владея письменностью Терсы, я прочитал «В девятый год, в третий месяц, в седьмой день», и понял: сбылась детская мечта о древней тайне, которая откроется мне.

Только мне.

Я поспешил спрятать находку от группы сначала под одеждой, затем в личные вещи. Днём я рылся в песке и грязи со всеми, а ночью зубрил книги по языку Терсы и переводил, переводил…

Вернувшись с острова, я по абзацам давал текст самым известным историкам. Ответ был пугающе однообразен: бред сумасшедшего! Наверное, мы все подсознательно стремимся принизить значение того, величие чего не в состоянии постичь…

Но это был не бред! Иначе что… ЧТО в пакете делали чертежи Первой Звёздной???

После двух лет тщетных усилий я в отчаянии обратился – да, к людям! Нашим мудрым спасителям и наставникам!

Некретов, мой тогдашний руководитель, вернул перевод через день, и сказал, что текст по образам и стилю напоминает старинные земные пророчества, насквозь пропитанные астрологией. По его опыту, угли и лампады, скорее всего, обозначают планеты, очи и воинство господне – звёзды, а меч – комету.

– Теперь, Лурвил, мы воспринимаем подобные образы чисто аллегорически, – добавил он. – Но древние люди взаправду видели на небе все эти шикарные картины! И если ты хочешь правильно истолковать легенду, необходимо понять образ мышления писавшего…

Тогда словно кто-то щёлкнул зажигалкой во мраке. Единственное, что смущало: как может сочетаться суеверие с чертежами? Но интуиция подсказывала: след – верный!

И вот сейчас она требовала вернуться к толкованию текста. Это жгущее желание не покидало меня с того самого момента, когда я увидел очертания чужака.

Но к порядку!

Начнём с острова. Если полагаться на выводы Герла – а он всегда добросовестен и предельно взвешен, – то Терса до Анархии была прибежищем фанатиков-солнцепоклонников. Со своими обрядами, календарём и прочими странностями. Так что с суеверным состоянием ума практически в точку, даже в век развитой техники.

Далее, Тхэто – реальное это имя или псевдоним, не так уж и важно – описывает то, что он видел на небе собственными глазами:

«Отверзлись небеса, и узрел я»!

Тогда «воинство господне» и вправду звёзды, особенно зная, что Трон – одно из старинных созвездий в зените. Воины – тоже созвездия: храбрый – Копьеносец, коварный – Лучник. Планеты угадываются легко: бледная лампада в Копьеносце – Бернер, а красная в Лучнике – Филра. «Огонь меж воинами» – полярное сияние, на Терсе вещь обыденная, сам не раз любовался.

Получается очень яркий и поэтический гороскоп, но слишком частое сочетание, чтобы датировать точнее.

Следующий абзац тоже не особо сложен – вечернее небо Терсы я знаю как свои шесть пальцев. В ясную погоду над полосой заката под пятью звёздами Короны величественно плывёт созвездие Громовержца – одна из ипостасей Солнца в религии Терсы. Соответственно, «яшма» и «изумруд» – это Дерген и Менза, ну а «жертвенник» – это Жертвенник. Тут даже додумывать ничего не надо.

Обоюдоострый меч по аналогии с земными мифами – это комета, или столь же значительное небесное явление. По тексту есть явные намёки на её путь по небу – «сожнёт колосья и поразит воинов» – и распад – «меч утроился и сошёл на народы».

К сожалению, это всё, о чём можно говорить достоверно.

Дальше начинается патетический туман, в котором ещё различимы грозовые тучи с фронтом, загнутым как «свиток книжный», и «клубящийся огонь» молний. Но «вестник божий», а тем более «черепаха» и «тишина» – орешек потвёрже.

Здесь я долго не знал, с чего начать. Столпы, частокол, ворожба? Худое око, многие воды?

Тайна великая!

Тупик особенно бесил после того, как всё вроде так хорошо пошло!

Душевное равновесие вернул Ганр. Руководитель исследований Терсы разослал участникам многотомник результатов, не забыв и меня. В пятой книге я наткнулся на репродукцию – даже не знаю, как назвать жанр – политической карикатуры, наверное. На ней богато разукрашенная черепаха, стоя на островах Архипелага, морщила нос и тянула голову в сторону чёрного ящика, окружённого горами.

Вне всякого сомнения, это было стилизованное изображение Декальга и Пертуба – двух сверхдержав древности. Именно они, переборов вековую вражду, внесли наибольший вклад в Первую Звёздную. И именно они ввергли планету в войну и анархию.

Причину конфликта до сих пор установить не удалось – все архивы уничтожены. Но зато я теперь знаю, КАК это выглядело! Ведь «гонцы яркие» – это ракеты! А дальше Тхэто, как очевидец, описывает попытки их сбить и, наконец, атомные взрывы!

Дардн, я и подумать не мог, что когда-нибудь испытаю радость от прошлой ядерной войны! Настолько я был счастлив от разгадки!

Теперь нашлось место и чертежам.

Возможно, кто-то – Тхэто? – владевший к ним доступом, принёс чертежи в секту. Пряча или сохраняя, всё равно. Потом остался на Терсе, и написал это пророчество задним числом!

Почти полностью разгадав легенду, я чувствовал невероятную гордость за себя! После стольких лет терзаний и труда это и вправду было огромное достижение. И всё равно, вопросы оставались.

Что в тексте стоит воспринимать буквально, а что аллегорически? Что здесь отголосок реальных событий, а что поэтическая фантазия автора? Кто был тот таинственный вестник, которого так ждали? И причём здесь комета-меч, явно указанная как причина войны?

Компьютер пропищал, предлагая варианты реставрации. Я выбрал показавшийся перспективным и откинулся на стенку, заложив руки за голову. Листок с переводом лежал у меня на коленях, и я не мог не смотреть на него хоть краешком глаза. Есть совершенно не хотелось, несмотря на многочасовую вахту. Впрочем, из-за взбудораженных нервов пища бы и не усвоилась.

Да, я достиг многого. Возможно, из-за того, что мне всегда везло на руководителей и наставников.

Думаю, Некретов бы обрадовался, узнав, насколько далеко я продвинулся. Выдающийся ксенолог, один из лидеров экуменистов – в свои восемьдесят он был образцом живости и остроты ума. Беседы с ним мне многое дали. И подтолкнули к изучению истории людей.

Наставник желание одобрил, но призвал относиться ко всему критически, вспомнив своё заблуждение молодости из истории медицины. Готовя реферат, Некретов наткнулся на рецепты средних веков Земли, удивительные по нелепости и дикости. Например, отрезать голову собаке, смешать с калом кошки, добавить хвост крысы, варить эту смесь три часа, процедить и давать больному по ложке в день! Из дюжины таких рецептов юный студент вывел целую концепцию об отсталости и темноте врачей, а также о множестве погибших от подобных лекарств.

А на защите учитель при всех поднял его на смех, объяснив, что медики того времени берегли секреты от конкурентов: эти записи были всего-навсего шифром трав. Аналогичным образом шифровали рецепты не только европейские, но и азиатские лекари и алхимики.

– С тех пор, Лурвил, – Некретов посмеялся над собой и снова стал серьёзным, – я не доверяю и самым шикарным письменным источникам! Слишком уж часто они искажены по тем или иным причинам…

Забавно, что штурман, кажется, исповедует на удивление схожие принципы. Наверное, ещё никогда до этого байки несчастного Радко не проваливались столь оглушительно. Надо отдать должное безопаснику, с рождением Юлия Цезаря он сумел привести пилота в замешательство – тот выглядел немногим лучше рыбы, вытащенной на берег.

В общем, с таким напутствием, я взялся за земную историю. Сначала мой интерес лежал в мифологическом времени, потом я двинулся дальше. И остановился. Точнее, уткнулся в стену противоречий.

Через полгода я прямо спросил Некретова: откуда это постоянное переписывание истории? В его глазах сверкнула хитринка – мол, я ведь предупреждал.

«Это как плитка на кухне, – пояснил он. – Вроде блестит шикарно, а присмотришься – пятна. Понимаешь, Лурвил, лоск нуждается в периодической чистке!

Не забудь, история человечества – это борьба идеологий. Идеологий самых разнообразных, постоянно рождавшихся, развивавшихся и включавших в себя другие. Например, господствовавшая одно время мысль: «Мы едины, потому что мы – славяне!» сменилась позже на «Мы едины, потому что мы – русские, сербы, белорусы…».

Знаешь, в чём преимущество второй идеологии? Она даёт свободу выражения собственной самобытности, не нарушая при этом рамок единой культуры, в то время как первая всё старается подогнать под единый стандарт, отход от которого осуждается.

В результате встречи с Врагом на щит поднялся лозунг: «Мы едины, потому что мы – земляне!» Когда война кончилась, эта идеология естественным образом трансформировалась в «Мы едины, потому что мы – русские, сербы, немцы, французы…». Это, не переставая, твердит до сих пор Конфедерация.

С возникновением Союза появилась нужда в идеологии, ставшей пластинкой уже для Совета науки: «Мы едины, потому что мы разумны!» А теперь мы – экуменисты – говорим: «Мы едины, потому что мы – земляне, ринкшасцы, херты…». Это новый виток идеологической эволюции – что будет дальше, я не решаюсь предполагать, – воздав хвалу себе, Некретов не удержался от шпильки в адрес извечных оппонентов. – И только застывший на самой низкой ступеньке идеологического развития Совет Безопасности вопит: «Мы – земляне!» и вертит головой в поисках врагов!

Так что кто какой идеологией болеет, тот так историю и видит. Кроме прочего, историки – это люди: у них есть симпатии и антипатии, соответственно, переносимые в их работы».

И снова Некретов оказался прав: основная масса исследований по истории Земли до появления Врага носит именно идеологический характер. У читателей в голове должен засесть только один вывод: планете было не выжить!

Иначе зачем так живописать постоянные войны, голод, эпидемии, техногенные катастрофы, социальное расслоение?! Не могло же всё быть так однозначно плохо!

Конечно, если кто-то интересуется, он найдёт и другие документы, и более взвешенные исследования, но в массовое сознание вбивается именно это!

Ещё хуже с периодом Войны, которая укутана в пелену таинственности, как в кокон. Документы будто бы утрачены, а все историки в унисон пропагандируют «овеянное легендами туманное прошлое»!

«На Землю напал могучий Враг, но люди, сплотившись, дали отпор. В результате длительной ожесточённой борьбы были уничтожены обе материнские планеты, а горсточки выживших затерялись в просторах Вселенной. Возможно, сейчас Враг где-то снова готовит нападение, поэтому нельзя терять бдительность!»

И так без конца в тысячах вариаций…

При всём их прагматизме люди охотно верят в легенды. Но не я!

Поводов для подозрения целая обойма!

Например, странное исчезновение документов при столь же странном наличии материалов о более ранних периодах. Если вдуматься – чушь полная!

А пропажа Земли с галактических карт?! Люди утверждают, будто потеряли её координаты. Очевидная нелепость, но все настолько привыкли к этим мифам, что ничего не замечают.

И ведь пожаловаться не на что! Ко всем источникам, не лежащим в основном пропагандистском русле, доступ свободен. Запрета нет, но есть старательное обхождение и замалчивание.

Например, на неоконсерватора Шмитта я наткнулся совершенно случайно, проверяя по внезапному желанию библиографию одной из работ Некретова. Наукообразная аннотация предвещала исключительную скуку и отпугнула бы любого малосведущего читателя. Но не реставратора Пангесской школы!

Уже в редакционной статье я был вознаграждён. Эта академическая заумь до сих пор словно выжжена у меня в голове.

«Для неоконсерватизма принципиальное значение имеет наличие врага, причём такого, с которым нельзя договориться. Поэтому для формирования новой идентичности, основанной на конфессионально-культурном (цивилизационном) фундаменте, необходим цивилизационный, если угодно, экзистенциальный враг. Рефлексивный акт «назначения врагом» должен как бы раствориться, чтобы перед народом возник враг настоящий, враг по самой своей «природе», тот, кто самим своим существованием угрожает существованию данного народа».

Когда я прочитал это, мысли встали на место, словно патрон в затворник.

Идея была проста. Очень проста. Безумно проста.

Может, никакого Врага вовсе и не было?!

Может, произошло то, что не раз случалось в истории человечества? Конфликт более образованного и авантюристичного внеземного фронтира с метрополией? А эскалация привела к разрушению Земли, которую сейчас показывают под видом родной планеты Врага?

Как следствие, среди победивших (если их так можно назвать) оформились три новых элиты: Совет Безопасности, Совет Науки, и военные. Если первые занимались проблемами выживания, вторые – наукой, то третьи маялись от вынужденного безделья. А когда военным нечего делать, со скуки они могут затеять, что угодно!

И кто-то умный точно также наткнулся на Шмитта, и решил найти врага вовне!

Так началось мифотворчество. На сцене появился «Враг» (с большой буквы), а распылённая людьми же Земля превратилась в разрушенное доблестными военными логово противников всего живого во Вселенной!

И это сработало.

Ещё бы: люди больше не были потомками уничтоживших самих себя, а стали потомками победителей! Нашлось дело и для военных – охранять человечество от возможных посягательств «Врага». Миф прижился, и очень давно, ещё до создания Союза.

По здравому размышлению, это совсем не так плохо. Люди избавились от того, что может замедлять развитие, и теперь вся их деятельность пронизана миссионерской сутью: кому помочь, кого наставить на путь истинный. Не перечесть того добра, что они сделали другим расам, которые иногда почитают их наравне со своими богами.

И всё же, и всё же…

Они совершенно не вытравили из себя чувство собственного превосходства! Почти все в СовБезе и Космофлоте продолжают считать себя избранными, первыми среди всех прочих…

Вершителями Судеб!

И многие из нас считают, что так – правильно!

Показателен случай с моим старым товарищем Прендгором.

Люди охотно показывают остатки от «планеты Врага», впрочем, не подпуская к ней близко. А Прендгор изобрёл способ исследования, позволяющий определить возраст обломков из-за пределов запретной зоны. Я и подначил его провести апробацию именно там. Поначалу всё шло хорошо, но при анализе результатов товарищ помрачнел, и, похоже, засомневался в собственной методике.

– Какая-то чушь… – бубнил он, хлопая глазами. – Слишком большая погрешность?

Из его скупых ответов я понял, что осколки оказались значительно старше, чем он ожидал.

У Прендгора возникло неразрешимое противоречие между его знаниями физики и истории. Тогда я бросил невзначай: «Что для вас – очевидное, для меня – невероятное!» и на уточняющий вопрос ответил одним словом – Враг!

Прендгор с диким видом вскочил, и, яростно жестикулируя, закричал: «Если никакого Врага никогда не было, то кто же напал на нас?!»

Я не смог ему возразить. Этот вопрос я как-то упустил. Тем не менее, любому не предвзятому судье ответ был бы очевиден.

Совет Безопасности!

Только у него были и средства, и мотивы!

Никто не сможет отрицать, что лишь СовБез обладает силами, необходимыми для проведения подобной акции!

А мотивы… Я полагаю, высшие безопасники, и, вероятно, некоторые руководители Совета Науки, хотели одним выстрелом убить двух зайцев. Надо думать, обнаружив нас, земляне попали в затруднительное положение. Когда-то могучая цивилизация, много веков назад нашедшая силы для отправки межзвёздной экспедиции, к тому времени доживала последние дни.

Люди сами себе запретили вмешиваться в дела некосмических рас, но наш случай показался им особым. Им даже не пришлось особо напрягать извилины. Изобретатели величайшей лжи прекрасно знали, что лучше всего объединяет общий враг.

И «Враг» напал!

Он появлялся с неба и уничтожал поселения вместе с десятками обитателей! Но действовал как-то странно: не агрессивно, не пытался развить успех, всегда давал собраться с силами, и удирал при первых же признаках организованного сопротивления. Наши предки успели объединиться и создать общую систему обороны.

И сразу, словно из засады, появились военные корабли людей. «Враг» немедленно обратился в бегство, а благодарные спасённые приняли все благородные предложения спасителей…

Задумавшие эту гнусность могли торжествовать. Обе поставленные цели были достигнуты: Союз пополнился талантливой и сплочённой в результате войны расой, и – самое важное – получено доказательство, что Враг существует, а Союз – единственная сила, способная защитить всех!

Каждый раз, когда я думаю, что это мерзкое строение покоится на костях наших предков, меня охватывает гнев!

И вот очередная провокация СовБеза! Почему я так уверен? Да просто достаточно окунуться в одном месте, чтобы понять, что вода во всём озере холодная! Осталось разобраться с деталями и неувязками, скомпоновать их в стройную схему, но этим можно заняться позже в Отделе.

Какие цели безопасники преследуют сейчас? Просто не могут смириться с тем, что власть утекает, как кисель сквозь пальцы?

Понятно, что после нашего появления на Базе и доклада штурмана, по Союзу сразу объявят военное положение, Космофлот перейдёт под прямое командование СовБеза, а часть полномочий Совета Науки будет урезана (вполне возможно, и право вето!).

Дардн! Даже представить сложно, куда мы доскачемся под руководством безопасников без тормоза в виде Совета Науки!

Спрашивается, что в этой ситуации буду делать я? А ничего! Мне придётся всё подтвердить, оставив свои мысли при себе. Среди непримиримых и даже соглашателей мы можем сколько угодно спорить, докапываясь до истины, но кому нужна правда, когда все непоколебимо уверовали в мифы?

Да, тысячи невинных жертв подлого нападения вопиют о мести! Да, я клялся не допустить новых провокаций СовБеза! И вот теперь ситуация, когда я могу только ломать пальцы от злости и ненависти!

Дардн! Дардн!! Дардн!!!

Звонким щелчком компьютер сообщил о завершении реставрации. Не веря своим глазам, я потянулся к контейнеру. Это… Это…

Этого не может быть!!! Но какое невероятное сходство! Так вот о чём вопила интуиция!

Предком космического корабля «Врага» был главный корабль нашей Первой Звёздной! «Скальпель», разрезающий пространство! Никаких сомнений: я изучил этот чертёж вдоль, поперёк и изнутри!

Дардн, но какой же я идиот! Это ведь игра слов! Как я мог упустить такое?! Знак, что я перевёл как «меч», означает ещё и «острый хирургический нож»!

Скальпель!!

Вестник Божий!!!

«Энтар» внезапно вздрогнул, будто попал на ухабы. Толчки убыстрялись и усиливались.

Гравиямы! Где же ремень?!

Меня вдруг оторвало от койки и подбросило в воздух. Я увидел летящую на меня стену, попытался закрыть лицо руками, но не успел…

…

А-а-а!!! Голова болела так зверски, будто я продолжал с размаху биться о переборку. Огромных усилий стоило просто моргнуть, так что я без движения распластался рядом с кроватью. А вот Плут…

После того, как Стер отвязала нас, рука его ожила и стала… меняться. Вечный загар уступал место веснушчатой бледности под густым слоем светло-рыжих волос. Стер быстро расстегнула коечные ремни, и Плут резво поднялся, с отвращением стряхивая с себя грязные простыни. Но это был не Плут. Я силился, но не мог разглядеть его лица, на глаза будто упала пелена.

Человек, скрывавшийся под личиной друга, стоял надо мной, довольно потирая ладони.

– Ха-ха-ха! – звучало так, будто он выиграл в какой-то увлекательной игре. – Обманули иллюзиониста!

– Ты убьёшь его? – спросила Стер, буднично и спокойно.

– Зачем? Он нам пригодится! С его-то талантами! Давай пока его на кровать, он не шибко тяжёлый.