Текст книги "Приказ есть приказ"

Глава 2

«Ан-26» – самолет главного военного советника в Анголе набирал высоту. В багажном отсеке, где обычно при визитах Главного в провинции стоял его автомобиль, на этот раз было пусто. А группа Миронова расположилась в удобных креслах в отдельной кабине. Одеты они теперь были в местный камуфляж, носивший в просторечии название «фапла» по сокращенному наименованию ангольской армии. Только вот сшита форма была на Кубе. Этикетки с подтверждением этому обнаружил глазастый Мишка Штефырца. Кроме того, имелись прочные болгарские ботинки и камуфляжные небольшие рюкзаки, изготовленные в Португалии, португальские же прямоугольные пластиковые фляжки и натовского образца широкие, плотные, матерчатые ремни. Темные очки у каждого из группы были свои, в Москве, узнав, что предстоит командировка в Африку, успели озаботиться.

Из оружия выдали АКМы со складными прикладами, подсумки с магазинами к автоматам, ящик патронов и гранаты в аккуратных сумках. Из холодного оружия, к сожалению, не нашлось ничего. Не брать же с собой тупые и хрупкие автоматные штык-ножи? Один запасливый Толик Монастырев ухитрился протащить через таможню в Шереметьево-2 свой верный десантный нож. Это он только назывался «десантный», на самом же деле был ручной работы и совершенно неуставного образца. Причем происхождение это страшное в руках Толика оружие имело экзотическое и туманное. Оно даже имя собственное имело, как легендарные мечи, например Эскалибур, принадлежавший королю Артуру. Нож звался Годлесс, что с английского переводилось, как «безбожник». Когда Монастырева начинали расспрашивать о том, где и при каких обстоятельствах ему достался этот раритет, Толик принимался вдохновенно врать и напускал еще большего тумана. Впрочем, какая-то часть его баек вполне могла оказаться правдой, потому что за спиной у этого голубоглазого верзилы было столько рейдов, засад и операций, что хватило бы на пятерку матерых десантников.

Едва самолет взлетел, патронный ящик вскрыли и принялись набивать магазины. Во-первых, всегда полезно иметь при себе полный боекомплект, готовый к использованию, а на месте для снаряжения магазинов могло не достать времени. И, во-вторых, надо же себя чем-то занять на время полета?

Разговаривали мало, лишь изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Знакомы были не один год, вместе не раз бывали в бою и других опасных ситуациях, знали, что каждый может положиться на каждого, как на самого себя. А что до задания… К чему зря гадать и строить пустые предположения? Вот прилетят, ознакомятся с обстановкой и ситуацией, тогда и прикинут план действий. Все они были в Африке по первому разу, но это не пугало. Тренированные, опытные воины, они были научены выживать и сражаться в любой точке земного шара и с любым противником. Каждый из них умел метко стрелять из любого оружия и из любого положения, водить любую технику: от мотоцикла до танка, в совершенстве владел приемами рукопашного боя, способами уничтожения противника голыми руками и с помощью любого подручного предмета.

– А автоматики-то, – сказал Шишов, разобрав, протерев и вновь собрав доставшееся ему оружие, – почти новье. И наверняка не пристрелянные.

– Будет возможность – на месте пристреляем, – отозвался Евгений.

– А нет, так у кубашей возьмем, у них наверняка все как надо пристреляно, – тут же подключился Оруджев. Он уже, как некоторые местные, называл так кубинцев. Вот еще, стиляга, усмехнулся про себя Миронов, но вслух ничего не сказал. Борька, капитан Оруджев был бойцом проверенным и очень надежным и то, что он любил иногда побалагурить и пустить пыль в глаза, совсем не отражалось на его бойцовских качествах. В решающие минуты он весь хищно, по-волчьи подбирался и становился страшен для противника, действовал решительно и молниеносно.

Улетали они из Луанды с того же аэродрома, на который прибыли из Москвы. Он принимал как пассажирские, так и военные самолеты. Невдалеке ровным строем стояли «Ан-12» с аэрофлотовской раскраской. Но борттехник советниковского «Ан-26» объяснил им, что самолеты на самом деле военные, раскрасили их, чтобы не привлекать внимание и не давать повода лишний раз говорить о советском военном присутствии в этой африканской стране. Идет гражданская война, многие дороги перекрыты, минируются, на них устраиваются засады. А грузы доставлять надо: продукты, боеприпасы, войска. Да мало ли чего! Вот и трудятся старички «Ан-12» изо всех сил.

Перед самым отлетом примчалась машина из миссии, и в самолет закинули мешок с почтой, наказав передать его в Куиту капитану Балабанову. Потом пилоты связались с вышкой, получили добро на руление и взлет, и путешествие началось. Вернее, продолжилось.

Лететь предстояло чуть больше часа. Этого как раз хватило, чтобы освоиться со снаряжением и обмундированием, привыкнуть к ним, осмотреть и проверить оружие, набить магазины. Евгений поднялся, заглянул в кабину пилотов. Командир приветливо кивнул ему, крикнул, перекрывая шум двигателей:

– Сейчас снижаться будем, не пугайтесь, что очень резко! Это чтобы какой-нибудь гад из «Стрелы» не достал! Прямо над аэродромом крутиться начинаем, не издалека заходим!

ПЗРК (переносный зенитно-ракетный комплекс) «Стрела-2» – штука очень мощная и если ракета попадет в самолет, то запросто можно попрощаться с этим светлым миром. Значит, УНИТА и их имеет на вооружении? А откуда же берет? Но потом Евгений вспомнил слова Куропаткина о разбегающихся от первого выстрела ангольских бригадах и понял, что унитовцам часто достается трофейное оружие. Он вернулся на свое место, на всякий случай пристегнул ремни, и тут самолет действительно резво пошел вниз, закручивая тугую спираль.

Судя по взгляду с высоты, Куиту был тот еще городишко. Зелень, конечно, присутствовала, но ее было не так много, как можно было бы ожидать от центральных районов страны. Большинство зданий одноэтажные, лишь некоторые имели аж по два этажа. Несколько пыльных, с окончательно разбитым асфальтом улиц, непременные пальмы, худые анголане, сидящие в тени у домов, пара таких же худых и таких же черных хрюшек, бесцельно бродящих в поисках хоть какой-то пищи. Вот и весь колорит. Унылое местечко. Что, интересно, здесь могли помогать строить чехословаки?

Самолет коротко пробежал по полосе, затормозил и, ревя двигателями, порулил к зданию аэропорта. Группа зашевелилась, застегивая пуговицы и ремни, последний раз проверяя, все ли уложено как надо, не осталось ли чего валяться без присмотра.

Прямо у трапа стояли два зеленых УАЗика и несколько человек в такой же, как и у группы Миронова, «фапле», только немного потрепанной и с погончиками. Кубинцы, надо полагать. Так оно и оказалось.

– Полковник Мендес, – представился смуглый высокий офицер.

– Майор Орейро, – улыбнулся другой, пониже ростом и посветлее. И тут же спросил: – Кто-то говорит на испанском?

Евгений представился и сам. Уже по-испански.

Кубинцы разулыбались еще больше.

– Что, все язык знают?

– Нет, только двое.

Орейро махнул рукой.

– Не беда. В случае чего – объяснимся на русском. У нас многие учились в Союзе, так что языкового барьера не будет.

– А как с местными общаться? – встрял Шишов. – С португальским у нас плохо.

– Ничего страшного, – обнадежил его майор. – С анголанами будем договариваться мы. Опыт имеется.

– Давайте проедем в штаб, – предложил Мендес. – Там обо всем поговорим. Заодно и перекусите.

– Что ж, поехали, – согласился Миронов. – Группа, по машинам!

Мешок с письмами оставили пилотам, с тем, чтобы они его передали неведомому Балабанову. В том, что тот обязательно подъедет, сомневаться не стоило. Как-никак, прилетел самолет главного военного советника, и сейчас сюда наверняка во весь опор летит местное советское начальство – встретить и доложится. Их ждет небольшое разочарование – Куропаткин лично не пожаловал. Но и облегчение – каждый визит начальства – лишнее напряжение, трата нервов и непременный втык. Какое же начальство без втыка? О группе Миронова они, конечно, знают, но прямого отношения к ней не имеют. Люди военные, поймут: раз приказа встречать и привечать не поступило, значит, не их ума это дело, нечего инициативу проявлять, она, как известно, наказуема.

В УАЗики втиснулись кое-как. Если бы без оружия, то вошли бы свободно, а так пришлось действительно втискиваться.

– Ничего, – утешил кубинский майор. – Здесь недалеко ехать, минут десять.

Евгений перевел для остальных членов группы, а чтобы Монастыреву стало веселее, сообщил и о предстоящей закуске. Портос удовлетворенно вздохнул.

Ехали и впрямь недолго. Машины остановились перед шлагбаумом, возле которого стоял часовой с автоматом наизготовку. Пропуска, естественно, не спрашивал, начальство здесь знали в лицо. Полосатая металлическая труба задралась одним концом вверх, и через пару десятков метров УАЗики встали у входа в бетонное, с такими же ажурными, как и в Луанде, окнами, здание. Все посыпались наружу, разминая успевшие затечь ноги. Прошли мимо часового и, поднявшись по лестнице, попали в довольно просторный кабинет, отдаленно напоминавший такой же, в каком были всего несколько часов назад. Похожий стол, похожая карта на стене, несколько телефонов и на отдельном столике в углу – рация, судя по виду – довольно мощная.

«Странно, – подумал Евгений, – сказано было, что бригада дислоцируется рядом с городом. Тем не менее, штаб почему-то в самом городе».

Словно отвечая на его мысли, полковник Мендес указал на кресла, предлагая садиться, и сказал:

– У нас бригада стационарная, совершаем только короткие рейды, так что смысла держать штаб в палатке или землянке нет. Командному составу гораздо удобнее находиться здесь. И для связи со столицей так лучше. Согласны?

Миронов пожал плечами.

– Вам виднее.

– Ну, вот и хорошо. Сейчас для начала принесут кофе, займемся нашими делами, а потом и поужинаем, если не возражаете.

Тут же открылась дверь, и черный кубинец внес поднос с множеством маленьких чашечек.

Толик Монастырев хмыкнул осуждающе:

– Что это они кофе из такой мелкой посуды потребляют? Это же как слону дробина!

Леня Шишов, в отличие от остальных кое-какой опыт общения с кубинцами имевший, улыбнулся.

– Ты, слон, сначала попробуй эту дробину, а потом жаловаться будешь. Попробуй, попробуй!

Да уж, это была еще та дробина! Такого крепкого кофе Евгений не пробовал никогда в жизни. Даже во время недолгого визита на Кубу. В нем, что называется, ложка стояла. Маленькой чашечки вполне хватало, чтобы реально взбодрить организм, заставить сердце биться чаще и прояснить голову. А если две, три чашечки? Так и «мотор» может прихватить. Пожалуй, надо его пить, как турки, делая после каждого глотка глоток холодной воды, решил про себя Миронов.

Отведав «атомного» кофе, приступили непосредственно к делу, потому что время поджимало уже конкретно. Колонна с пленными уходила все дальше на юг, ни в чем не повинные люди, не привыкшие к тому же переносить тяготы и лишения походов по африканским лесам, страдали, а, возможно, уже и умирали. Действовать нужно было быстро и решительно. С этим согласились все присутствовавшие. В кабинет вызвали еще несколько офицеров: начальника разведки бригады, командира бригадной спецгруппы, командира разведгруппы, только что вернувшейся из рейда по обнаружению колонны, начальника вооружения бригады. Последнего полковник Мендес вызвал по просьбе Миронова: нужно было решить кое-какие вопросы по вооружению его группы, в частности, подобрать холодное оружие, которым не смогли снабдить их в Луанде.

– Итак, – сказал, вставая, комбриг, – диспозиция такова. – За время, прошедшее с момента нападения на поселок чехословацких строителей, далеко колонна уйти не могла, да и не ушла. Как бы ни гнали пленных, они все-таки люди гражданские, к длительным переходам неприспособленные.

– Леня, переводи остальным, – скомандовал Миронов, чтобы не отвлекаться на синхронный перевод самому. Ему нужно было сейчас уловить все детали и нюансы обстановки.

– Силы унитовцев достаточно велики, – продолжал полковник. – Около пятидесяти человек. Вооружены китайскими автоматами, бельгийскими автоматическими винтовками G-3, гранатометами РПГ. По данным разведки, выглядят они опытными, успевшими повоевать партизанами. Но это понятно, на такую операцию молодых и необстрелянных не возьмут. По тем же данным, юаровцев среди них нет, командует офицер и двое капралов. Но сомневаемся, что, если внезапно выбить этих троих, рядовой состав тут же разбежится.

Не забывайте, что дисциплина в УНИТА железная. Тут их и португальские, и юаровские инструкторы натаскали…

Положение пленников плачевное. Их гонят вперед, то и дело подгоняя прикладами. Похоже, что уже есть и раненые. Или же кто-то был ранен во время захвата.

Ситуация осложняется еще и тем, что командование ФАПЛА с целью максимально затруднить передвижение колонны приказало осуществлять так называемую тактику «выжженной земли». То есть, на предполагаемом пути колонны изымаются абсолютно все съестные припасы, сжигаются поселения (что, впрочем, совсем несложно сделать), минируются дороги и тропы. Население перевозят в другие, удаленные районы. Хорошо, хоть реки не приказали отравить, – невесело пошутил Мендес.

– Сил бригадного подразделения специального назначения вполне хватает, чтобы осуществить операцию по освобождению пленников. Но советское военное командование настояло на том, чтобы в этой операции участвовали и его представители. То есть – вы, – легкий кивок в сторону Миронова и его группы… – Мы согласились еще и потому, что нашим спецназовцам будет полезно поработать в контакте с советскими коллегами. Считаем, что у нас достаточно опытные специалисты, но все же, согласитесь, поучиться на чужом опыте никогда не вредно.

«Да ты, дяденька, дипломат, – усмехнулся про себя Евгений. – На чужом опыте… Ваших-то спецназовцев кто натаскивал? Или же их инструкторов, что вернее. Специалисты из Лэнгли, что ли? Такие же советские мужики, как и мы».

– Надеемся, что быстро решим все вопросы и сегодняшней же ночью проведем операцию, – закончил полковник.

После него обстановку докладывал командир разведгруппы. Расстелив на столе более подробную карту местности, он показал, каким путем движется колонна с пленными. Ниточка маршрута оказалась не прямой, как следовало ожидать, а, скорее, зигзагообразной, причем в одном месте даже делала небольшую, но неожиданную петлю, словно колонна вдруг решила повернуть назад, даже повернула, но потом все же двинулась в главном направлении. Указав на эту петлю карандашом, Миронов вопросительно глянул на командира разведгруппы, курчавого очень смуглого мулата.

– Там наш аванпост стоял, они почти в него уперлись, сдали назад. Комбриг отдал приказ убрать аванпост с пути колонны. Парни ушли, те проведали и погнали пленных дальше.

– Кстати, товарищ полковник, – обратился к Мендесу Евгений. – А как случилось, что унитовцы беспрепятственно подобрались к чехам и захватили их?

Тот досадливо поморщился.

– Наше упущение, конечно. Мы должны были настоять на том, чтобы их поселок охраняли кубинские солдаты. Но чехи резко воспротивились, дескать, они прилетели помогать ангольскому народу, поэтому и охрану должны нести бойцы ФАПЛА. А какие из них охранники? Спят на постах, уходят самовольно по своим делам. В общем, караульная служба у них несется из рук вон плохо. Чехословацкий поселок находится на дальнем конце города, перестрелки почти не было. Так, два-три разрозненных выстрела. Но это здесь дело настолько обычное, что никто и внимания не обращает. Взяли строителей практически без боя, голыми руками. Доигрались они в свой интернационализм, теперь нам расхлебывать придется.

И Евгений подумал, что очень понимает этого, уже начинающего седеть, кубинского полковника. Общаясь с аборигенами развивающихся стран, мы прекраснодушничаем, априори приравниваем уровень их социального развития к своему и каждый раз неприятно удивляемся, обнаружив, что грубо ошиблись. Расовая теория здесь не при чем. Просто в кровь европейца дисциплина в большей или меньшей степени всосалась, можно сказать, с молоком матери и ремнем отца. А все эти развивающиеся похожи на маленьких и еще не поротых историей детей, которые веселятся, едят, спят и совсем не знают силы слова «НАДО». Потому-то они и развивающиеся. Правда, неизвестно, сколько десятилетий, а, может, и веков будут развиваться до уровня полностью цивилизованного человека. И куда уйдет за этот срок человеческая цивилизация? Так и будут все время догонять?

Еще примерно с полчаса обсуждали детали предстоящей операции, потом майор Орейро пригласил всех поужинать и затем уже продолжить подготовку. Перешли в столовую на первом этаже.

Ужинали без спиртного, цыпленком с рисом, блюдом, приготовленным по истинно кубинскому рецепту. Присутствовал также и непременный кофе. Евгений предупредил ребят, чтобы на напиток сильно не налегали, в крайнем случае запивали кофе холодной водой. Портос блаженствовал, кубинский цыпленок явно пришелся Толику по душе. Повар уже несколько раз подкладывал ему добавки. Наконец Евгений не выдержал и потихоньку погрозил Монастыреву кулаком, сделав страшные глаза: «Не наглей!». Толик пожал плечами, и, равнодушно отодвинув от себя тарелку, взялся за большой кувшин с лимонным напитком.

За ужином говорили о разном. Кубинцы смеялись, подшучивали друг над другом и над советскими гостями. Но беззлобно, по-дружески. Евгений слышал о том, что Фидель основательно вдолбил в головы жителям острова Свободы: советские люди – их старшие братья, и если случится что-то, им нужно помогать, не жалея сил. Как обстояли дела с кубинским воинским контингентом в Анголе и каковы здесь отношения между советским и кубинским командованиями, он знать не мог. Но зато мог предположить, что открытые и дружелюбные кубинцы зачастую наталкиваются на подозрительность и некоторую холодность советских, приученных к тому, что каждый иностранец – потенциальный шпион, спит и видит, как бы завербовать простодушного советского гражданина и выудить у него секретные сведения о новейших ракетах, танках и подводных лодках. Другой вопрос, что далеко не каждый гражданин СССР обладает такими сведениями. Но, замороченные пропагандой, граждане как-то об этом не задумываются. Не задумываются они и о том, на кой хрен ЦРУ или БНД простой советский бухгалтер, который кроме финансовых бумаг своей маленькой конторы «Вторчермета» ничего больше не знает?

Или, не дай бог, будучи как-нибудь в загранкомандировке, случится связь с иностранкой, и об этом узнают «компетентные органы»! Лучше сразу стреляться или в петлю лезть. Ведь замучают «беседами», походящими на допросы, застращают мрачными перспективами продолжения такого романа. А мрачные перспективы и впрямь проявятся. Только дома, на Родине. Мгновенно станешь железным невыездным, повышения по службе не видать, как своих ушей, если член партии (а как же не член, коли за границу выпустили?), получишь а-агромадную дыню по партийной линии. В общем, все тридцать три удовольствия.

Вот так и с кубинцами. Казалось бы, братья, тоже ведь коммунизм строят, родные если не по крови, то по духу. Воюют здесь, не щадя себя во имя идей, распространяемых по миру Старшим Братом – Советским Союзом. Так ведь нет, наверняка предостерегают от неслужебных контактов и с ними, следят, чтобы таких контактов не случалось, наказывают уличенных в них вплоть до высылки в Союз…

Позднее Евгений убедился, что так в действительности и происходило в этой далекой африканской стране. А тогда, в первый день после прилета, то были лишь предположения. И в ответ на шутки кубинцев он шутил сам. За столом, несмотря на отсутствие спиртного, царило оживление и приподнятое настроение духа. Оказалось, что у кубинцев есть специальное слово, обозначающее подобный треп – «ходер». О предстоящем в ближайшее время, словно по молчаливому уговору, старались не упоминать. Незачем было сейчас загружать голову. Ведь уже было обговорено, что действовать спецназовцы будут по обстоятельствам, выработают план действий на месте. Колонна почти непрерывно двигалась, хотя и с невеликой скоростью. Поэтому планировать заранее кто, откуда и как будет подкрадываться к унитовцам, было сейчас прос-то бессмысленно. Вот они и не планировали, обговорив только вопросы связи и взаимодействия советской и кубинских групп.

Наконец дружно поднялись из-за стола. Миронов отрядил Оруджева и Шишова с начальником тыла бригады – за дополнительным снаряжением. Оружие решили не менять: особенной точности стрельбы на дальней дистанции в лесу не требовалось, а по надежности «калашниковы» – первые автоматы в мире. Попросили у кубинцев только пистолеты, лучше – Стечкина, и одну снайперскую винтовку СВД. Она всегда могла пригодиться. Ну и что там еще поискать можно в плане холодного оружия.

В распоряжение группы Миронова кубинцы предоставили УАЗ без тента в хорошем состоянии. Впятером советские в нем вполне умещались. Со стороны кубинцев на операцию шло двадцать пять человек, вся спецгруппа бригады. С ее командиром капитаном Серхио Тибуроном Евгений познакомился еще в кабинете комбрига и там же поинтересовался, где того готовили. Оказалось – нет, не в Союзе, на самой Кубе. Где готовили инструкторов, обучавших Серхио, Миронов спрашивать не стал. Кстати, они уже через пять минут перешли на «ты» и стали звать друг друга по именам: Серхио и Эухенио. А что, коллеги все-таки.

Евгений попросил провести его на узел связи. Нужно было доложить в Луанду о том, что прибыли благополучно и действуют, как было обговорено. Узнав о том, что сообщение получено, он вернулся к группе. Теперь предстояло выдвигаться к окраине города, где они должны были встретиться с кубинцами, идущими на операцию. Как раз подоспели Оруджев и Шишов. СВД и запас патронов к ней они получили. С ножами тоже более-менее повезло, всем достались польские боевые ножи 62 KS с обрезиненной рукояткой, весьма остро заточенные, хорошо сбалансированные, так что метать такой нож можно было с легкостью. А вот «стечкин» нашелся всего один, и Миронов, пользуясь положением, забрал пистолет себе. Остальным пришлось удовольствоваться обычными «макаровыми». О глушителях к пистолетам и снайперской винтовке и речи не шло. Откуда они тут? Лишних приборов ночного видения тоже не нашлось. Серхио объяснил:

– У нас их в бригаде только два. Один сейчас у той группы, что ведет колонну, а второй у моих ребят. Не расстраивайся.

– Я и не расстраиваюсь, – ответил Евгений. – Прос-то с этой «гляделкой» было бы полегче. Ну, да ничего, и без нее обойдемся. – А сам с тоской вспомнил о снаряжении группы, оставшемся в Союзе. И какого черта их не отправили спецрейсом?! Действительно, могли бы все необходимое с собой захватить. Насколько бы проще было сейчас работать.

Он повернулся к подчиненным.

– Ну что, орлы? Готовы? По машинам!

Серхио поехал с ними, чтобы указать место встречи с кубинской группой. Уровня подготовки кубинцев Миронов не знал, но рассчитывал, что он довольно высок, поскольку те воевали здесь давно и местные условия знали.

Уже наступила ночь, которая в этих широтах просто внезапно, без перехода, падает на землю и окутывает почти непроницаемым мраком все вокруг. А поскольку никакого освещения улиц здесь не существовало в принципе, ехать пришлось при свете фар и не очень быстро. Послышался голос Штефырцы:

– Ребята, гля, какая тут луна!

И действительно, молодой (или старый?) месяц висел рожками не вбок, как в России, а вверх. Вот уж, действительно – рожки!

Минут через десять добрались до окраины городка, выбрались на разбитый асфальт трассы и двинулись по ней.

– Далеко еще? – спросил Евгений кубинского капитана.

– Нет, всего пять километров. В расположение бригады мы заезжать не будем, встретимся у съезда к ней.

Так и случилось. Впереди несколько раз мигнул ручной фонарик, и УАЗ притормозил рядом с группой других автомобилей: три таких же отечественных «козлика» и один вместительный «лендровер». Во всех машинах сидели солдаты. Кое у кого на голове были каски, но большинство носило обычные «фапловские» кепи. Они с Серхио направились к кубинским машинам. Из темноты выскочил небольшого росточка лейтенант, отдал честь Тибурону.

– Камарада капитан, все готово!

– Вольно, Маноло. Ничего не забыли?

– Абсолютно ничего!

– С Леоном связь есть? – и пояснил Миронову: – Леон – командир группы, что сопровождает колонну с пленными.

– Пятнадцать минут назад разговаривали, камарада капитан!

– Что сообщают?

– Все по-прежнему. Колонна движется медленно, но постоянно. Выстрелов не слышно, только удары и ругань. Их все время подгоняют.

– Но должны же они когда-то отдыхать! – удивился Евгений. – Пусть пленных не жалко, так ведь сами не железные?

– Не железные, – согласился капитан. – Они и отдыхают. По полчаса каждые восемь часов. Ты не знаешь местный народ, Эухенио. Несмотря на свою кажущуюся изможденность и худобу, они способны без остановки идти, хоть и не быстро, но часами. Глоток воды, горстка риса – и дальше. Как муравьи какие-то. Я вот постоянно думаю: как при такой выносливости они не смогли построить приличную цивилизацию, легли под португальцев практически без сопротивления?

– Они-то выносливые, им долгие переходы нипочем. А как насчет чехов? Европейцам тут трудно.

– Да понятно, что трудно. Поэтому и собираемся их спасать. Маноло, карту сюда!

Большой лист расстелили прямо на капоте автомобиля. Подсвечивая себе фонариком, Серхио стал концом ручки показывать местоположение колонны и маршруты групп спецназа.

– Сначала, захватив заложников, они быстро погнали их до Шикалы. Прямо по дороге, туда она еще доходит, хотя и разбита чрезвычайно. Но там асфальт кончается, поэтому дальше путь пролег по лесу и лесным тропам. Колонна двигалась в направлении Мутумбо и Сома Кванзы. В населенные пункты, даже маленькие, они, естественно, не заходили, огибали их стороной. Гарнизонов там никаких нет, разве что посты ОДП…

– Что такое ОДП? – прервал его Евгений.

– Организасау да дефеза популар, народное ополчение.

– Понятно, извини, что перебил.

– Буэно. Далее, если двигаться в том же направлении, расположен Менонге. Но! Там сильный фапловский гарнизон, да и наша бригада присутствует. Смысла приближаться к этому городу им нет. Поэтому логично предположить, что они станут забирать на восток к Даже. Я прав, Маноло?

– Так точно. Леон об этом сообщил в последнем донесении.

– Слушай, а далековато они добрели за три-то дня! – подивился Миронов.

– И как же мы их догонять будем? – спросил кто-то по-русски из-за спины Евгения. Оказалось, что вся его группа сгрудилась сзади и внимательно рассматривает карту.

– Как, как, – проворчал майор. – Ножками, как еще?! Видишь же, дорог нет. Немного подъедем, а там придется побегать. Готовы, орлы?

Орлы вразнобой и с некоторой неохотой ответили, что, мол, всегда готовы, как юные пионеры. Только Штефырца выразил недоумение:

– А что вертолетом нас не могут туда подбросить? Все равно, так и так они знают, что охота на них будет.

– С вертолетами загвоздка, – смутился Серхио. – Не хочет нам командование почему-то вертолеты давать. Сам не пойму – почему. Поэтому предлагаю такой план. Сейчас мы рванем по трассе на Менонге. Она хоть и раздолбанная, но скорость держать можно. А на траверзе Даже и Саупите свернем в лес. Будем продираться на машинах, сколько возможно, потом оставим их и далее – пешком. Я думаю, часам к трем-четырем утра колонну мы нагоним. Дальше – по обстановке. Как вам?

Евгений в задумчивости потеребил кончик носа. Была у него такая привычка. План представлялся приемлемым. Да другого в данной ситуации и быть не могло, раз в вертолете им отказано. Кстати, действительно, почему отказано? Что за игры дурацкие затевают отцы-командиры?

– Хорошо, согласен, – наконец сказал он. – Только вот эта трасса на Менонге… Она безопасна? В смысле возможных засад, мин и прочих неприятностей.

– По идее – да, – ответил кубинец. – По ней часто ходят военные колонны, а перед ними дорога обязательно проверяется. Кроме того, район здесь вполне спокойный. Не считая, конечно, этой вот унитовской вылазки, – поспешно поправился он.

– Будем надеяться, что и сегодня дорожных сюрпризов не случится. Ну что, тронулись? – подвел он итог короткого совещания.

– Аделанте! Вперед! – скомандовал Тибурон и побежал к «лендроверу».

За руль советского УАЗика сел Оруджев, Миронов занял правое сидение, остальные уместились сзади. Евгений сказал Борису:

– Давай, становись предпоследним в колонну. Для страховки, на всякий случай.

Как известно, тактика организованного нападения на автомобильную колонну во всем мире одинакова. Потому что наиболее эффективна. Подрывается заранее заложенным фугасом первая машина и одновременно с этим из гранатомета уничтожается последняя. Впрочем, может быть и наоборот, важно, чтобы два эти события произошли как можно с меньшим временным разрывом. Ну, а потом, когда дорога перекрыта пылающими автомобилями с обеих сторон, можно начинать методично расстреливать все остальные, «сладкую серединку». Так что при движении лучше все же держаться середины колонны, поскольку есть шанс после подрыва и до начала обстрела успеть выскочить наружу и залечь.

И колонна из пяти зеленых автомобилей, под завязку набитых вооруженными людьми, набирая скорость, тронулась к выезду из города, а потом, миновав контрольный пост анголан на выезде, по разбитому взорвавшимися минами, гусеницами танков, авиационными ракетами, бывшему когда-то вполне приличным шоссе. Португальцы, не так давно по историческим меркам бросившие свою колонию на произвол судьбы – у самих в своей стране головной боли хватало, – применяли при строительстве дорог в Анголе оригинальный метод. Особая горная порода измельчалась в крошку, равномерно насыпалась по полотну будущей автострады, заливалась водой, и по этому месиву проходили тяжелые дорожные катки. Через короткое время укатанная, спрессованная масса застывала и оказывалась великолепным, долговечным дорожным покрытием. Но каким бы прочным это покрытие ни было, устоять против мощи взрывающегося тротила оно, конечно же, не могло. Сейчас серая лента шоссе зияла воронками, большими и маленькими, разломами, сквозь которые кое-где уже пробивались растения, черными обгорелыми пятнами там, где был подорван или расстрелян очередной грузовик или бронетранспортер. Может быть, днем, под солнцем, картина эта была не столь пугающей, но в свете фар она производила странное и жуткое впечатление, словно маленький караван необъяснимым образом перенесся на другую планету и теперь пытается добраться то ли до своего космического корабля, то ли хоть до какого-нибудь поселения землян.