Текст книги "Мишень для левши (сборник)"

Кудимов устроился в кресле и начал листать какой-то глянцевый журнал, задумавшись над особенностями национальных раскопок, где вместо лопаты применяют электрошокер. Решив, что снег в принципе можно растапливать электричеством, он углубился в статью о ваучеризации всей страны. Он даже подчеркнул место, где автор обещал сделать каждого собственником двух автомобилей. Статья была написана ярко и по-своему убедительно. Только где взять столько автомобилей? – зевнул Кудимов. Вспомнился случай, когда нужно было написать заметку для заводской многотиражки. Первый день был потрачен, чтобы придумать название. На второй он начал молча ненавидеть компьютер. Клавиатуру за то, что она плоская, монитор за то, что он квадратный. Особенно его раздражали эти черные, как их? Шрифты, вот что! На третий день мысль, что нужно что-то сочинять, начала приводить его в холодное бешенство. В общем, приступ силы воли закончился как всегда. Кудимов сбегал за жигулевским разливным, и жизнь снова стала приятной и безмятежной.

Вздохнув, майор отложил журнал. Начиная с этого момента, события сорвались с места и понеслись по нарастающей. Сначала во дворе возник шум скандала. Горячие крымские парни орали друг на друга так, что дрожали стекла. Сначала Жора в категорической форме потребовал, чтобы гражданин Пападаки вернул голову дракона на место. Иначе он будет отвечать в уголовном порядке, так как этот старинный памятник культуры охраняется законом. Очевидно, Бакунц еще не знал, что Крым уже не подчиняется советским законам. В ответ на официальное требование администрации Гомер нахально пропел: «Здравствуй, Жора, Новый год!». После этого музыкального привета грек посоветовал «бедному армянину» идти домой шить белые тапочки, потому что «пора ехать в родной Арменикенд, дорогой товарисч!». Бакунц в ответ предупредил, что прямо сейчас применит к буйному греку америкендскую электрошоковую терапию, после чего Гомер попадет сразу во второй том «Одиссеи».

Конец международному конфликту положила яркая, как вольтова дуга, вспышка света, которую сопровождал звон бьющегося стекла, как будто с монастырской башни сбросили мешок с нестандартными бутылками, которые нигде не принимают.

«Что это может быть?», – подумал Кудимов, прислушиваясь к звенящему шороху, который легко проникал сквозь заиндевевшие стекла. Как будто льдинки трутся друг о дружку. Что это так шуршит? Тембр какой-то странный. Источник звука недалеко. Молодой лед вокруг памятника Чингисхану? Чушь, воды в бассейне не было с прошлого лета. Море замерзает? Нет, море далеко, а шум явно из скверика. Трещит, как озонатор в приемном покое городской больницы. Тут он понял, что ему не давало покоя – пропали голоса во дворе. Люди после вспышки как будто испарились. Кудимов принял решение. Он открыл сейф, взял пистолет, который сдавал на хранение. Проверив обойму, надел пальто и выбежал во двор.

 
И пьянчужки в парке, леди и кухарки,
Джефферсоновский шофер и китайский зубодер,
Все живем мы на Земле, варимся в одном котле,
Хорошо, хорошо, это очень хорошо.
 

Уже потом Кудимов описывал лаборантке Машеньке опасную встречу с удивительными шаровыми молниями. Лаборантка как раз принесла результаты анализа пуговицы, которую Кудимов незаметно срезал с чугунного пальто вождя. Девушка, забравшись с ногами в кресло, слушала с открытым ртом рассказ отставного майора.

Когда Кудимов выскочил на крыльцо, снегопада уже не было. В черном небе лениво плавали сотни сверкающих разноцветных шаровых молний. Некоторые из них достигали размеров пляжного мяча. Было необыкновенно светло, как будто зажгли большую рождественскую елку. На краю бассейна лежала почерневшая электрическая дубинка. Где же люди? Майор осторожно прокрался к фонтану. Светящиеся шары сразу оживились, начали сбиваться в стаю. Сверкающий рой снизился над фонтаном и завертелся в бешеном хороводе, роняя на снег желтые и зеленые искры. Захваченный феерическим зрелищем, Кудимов не сразу заметил, что у дракона отсутствует голова, а из чешуйчатой шеи торчит меч. Он невольно оглянулся на монумент и вздрогнул. Какая-то чудовищная сила согнула железную руку вождя так, что вытянутый палец указывал прямо на дракона.

– Вот вам и теория больших чисел, – ахнул майор. – Чугунный бог все же ожил! Где-то я уже слышал про чугунных богов. Ах да, по телеку показывали фильм «Дети чугунных богов». Здесь ожил чугун из метеорита, упавшего за миллион лет до нашей эры. Это большой срок. Но кто сказал, что миллион? Возможно, метеорит упал при древних греках. Кое-кто считает, что боги с Олимпа на самом деле были инопланетянами. Вдруг это послание инопланетного разума? На Западе не просто так столько лет прослушивают космос. Вон какой радиотелескоп отгрохали в Аресибо. Там зря тратить деньги не станут. В космосе определенно что-то есть. Все в прессу не попадает, многое засекречивают. Не так, как наши, все подряд, но там секретов тоже хватает. Однако куда пропали наши братья по разуму? Не могли же их похитить пришельцы? Космолет не приземлялся, огня не было. Даже снег вокруг не растаял.

Всматриваясь в тени в глубине бассейна, Кудимов не сразу почувствовал, что невидимые мягкие лапы уже давно поглаживают его плечи и спину, подталкивая к монументу. Очнувшись, он выхватил пистолет.

– Кто здесь? Стой, стрелять буду!

Кто-то невидимый перехватил его руку с пистолетом и прижал к чугунному ботинку. Нестерпимо заныл зуб под стальной коронкой.

– Отдай ствол, гад! – промычал Кудимов и нажал на спуск. Сухо треснул выстрел. Пуля просвистела между ног монумента и ушла в небо. Он попытался правой рукой перехватить пистолет, но сделал еще хуже. Неведомая сила вывернула его руку с часами на стальном браслете и прижала к коленям вождя так, что заболели сдавленные ребра.

Оранжевый шар слетел с небес по теплой трассе от пули и нахально закружил перед лицом человека, распятого на монументе. Вращая глазами, майор, извините, плюнул в наглый объект. Шар без труда уклонился, затем описал дугу и сел сзади на меховой воротник. Здесь шар активно заелозил, готовясь к решительным действиям. Кудимову стало совсем нехорошо. Он закрыл глаза, проваливаясь в темноту.

– Держись, консультант, помощь идет!

Почти теряя сознание от чудовищной зубной боли, майор открыл глаза и увидел Балабурду, который бежал к нему в одних трусах, но с эвкалиптовым веником в руке.

– Бросай волыну, юрист! – Вася легко разжал прикипевшие к рукоятке пистолета пальцы. – Здесь не пропадет. – Он расстегнул стальной браслет на руке майора и осторожно вытащил его из пальто. Шар недовольно запульсировал, наливаясь ядовито-желтым светом.

– Побалуй у меня еще! – Василий смел шаровую молнию веником и точным ударом послал в кусты. – Все, земляк, теперь бежим!

Он повесил на плечо обмякшее тело майора и помчался в гостиницу, оставляя в снегу следы босых ног. Почти новое драповое пальто с воротником из выхухоли осталось висеть на монументе.

Кудимов пришел в себя на следующее утро и попросил связать с центром. Егорыч обрадовано пощупал ему распухшую челюсть и сообщил, что связи нету. Тропу Митридата завалило снегом, ни пройти, ни проехать. Телефон не работает, но свет уже дали. Значит, помощь близко, скоро связь восстановят. Два дня живем как на необитаемом острове. Продукты, вода имеются, не голодаем. Во двор выходить пока рискованно. Шаровые молнии обнаглели, норовят залезть за пазуху. Сегодня чуть потеплело, Скрипка пошел магнитуду мерить. Теория у него появилась насчет электрического магнетизма. Только эти шары проклятые как налетят! Один ему даже в штаны залез. И смех и грех. Еле вениками отбили инженера. Не любят эти шаровые веники эвкалиптовые почему-то. В общем, инженер так сказал: «Пока снег не растает, магнитное поле не исчезнет».

– Какое еще магнитное поле? – Кудимов почувствовал, что туман в голове начинает рассеиваться. – Откуда оно взялось?

– Так ты, мил человек, меж двух магнитов висел, – удивился Егорыч. Считай, сутки почти. Пока не придумали, как тебя снять. А говоришь – откуда. Ты прикинь, только на Ильича десять тонн магнитного железа пошло. Чингисхан на вид щуплее будет, но с драконом подмышкой потянет тонн на восемь.

Дверь открылась. Вошел Вася Балабурда, за ним инженер Скрипка. Егорыч вытащил из тумбочки наполненную местным вином трехлитровую банку, которую на юге называют «баллон».

– Лежи, лежи! – Балабурда добродушно присел на койку. Он легко пальцем сковырнул с банки жестяную крышку и вернул «баллон» с вином Егору Егоровичу со словами:

– Тебе, Егорыч, разливать, ты здесь старшой.

После первого стакана сразу приняли по второму, не чокаясь, и дружно накинулись на закуски. После третьего стакана майор ожил. Он поднялся и сел за стол.

– За вас, ребята! – Кудимов поднял стакан. – Спасибо, что не дали пропасть. Сергей, скажи, пожалуйста, почему магнетизм раньше не проявлялся? Монумент стоит без малого тысячу лет.

– Так ведь и мороза такого не было тысячу лет, – засмеялся Скрипка. – Что для Сибири – норма, для Крыма – исключение.

– А при чем тут мороз?

 
Науки юношей питают,
А в небе вороны летают.
Нажмет на клавишу студент,
Четыре сбоку, ваших нет.
 

– И тогда Скрипка изложил свою теорию, – продолжил Кудимов. – Хотите, Машенька, верьте, хотите – нет, но во всем виноват Кюри. Наши инженеры его знают, они радиацию измеряют в кюри. Кроме законов радиации Кюри открыл, что магнитное поле исчезает, если металл нагреть. Эту температуру так и называют – точкой Кюри, – объяснял он лаборантке, имевшей диплом физика. – Для чистого железа она высока. Но точку можно понизить, если в металл добавить примеси. Кстати, Машенька, что говорит анализ?

– Это пермаллой, сплав железа с никелем, – лаборантка с улыбкой протянула листок. – Пермаллой, да не простой. При таком составе точка Кюри должна быть около восьмидесяти градусов. Так написано в справочнике. Но прибор показывает, что точка Кюри для пуговицы равна минус шесть градусов по Цельсию. Очевидно, это результат примеси гафния. Такого сплава в «Справочнике радиоконструктора» нет.

– При чем тут радио? – удивился Кудимов.

– Из пермаллоя делают сердечники радиотрансформаторов, – пояснила Маша. – На сердечник наматывают много-много медного провода. Так получается главная деталь радиопередатчика.

– Какого передатчика? – насторожился Кудимов. – Кстати, как выглядят эти сердечники? – майор машинально взял карандаш из стакана.

– По-разному, – пожала плечами лаборантка. – Это зависит от мощности. Для самых мощных передатчиков сердечники делают в форме тора. Проще говоря, в виде бублика.

Послышался треск. Кудимов опустил глаза и увидел обломок карандаша, зажатый в кулаке. Из поврежденного пальца закапала кровь. Боли он не чувствовал. Машенька ахнула, бросилась к стеклянному шкафчику с аптечкой. Майор разрешил забинтовать палец и даже одарил Машеньку шоколадкой (которую и так собирался вручить за анализ «пуговицы»). Сделав большие глаза, он сказал, что раненому нужен покой и одиночество, но о том, что Мария здесь видела и слышала, надо хранить полную государственную тайну. Понятливая лаборантка мигом упорхнула.

Все сходится, подумал Кудимов, плюхнувшись в кресло. Это надо: передатчик размером с Колизей! Обмотка в виде тора, сердечник в виде бублика. Только обмотку с этого «бублика» спилили еще в античные времена. Медный порошок на участке вовсе не самородная медь, как думал Шубейко. Это медные опилки, оставленные древними греками. Им нужна была медь, чтобы вооружить целую армию для масштабной войны. В бронзовом веке это была троянская война из-за Елены Спартанской. Обидно, что ценное имущество уничтожено по пустяковому поводу.

Воровато оглянувшись, он достал из сейфа бутылку коньяка, налил стопку и выпил залпом.

Главное, что все шито-крыто. Гомер мог бы черкнуть пару строк в Илиаде. Куда там. Ничего не знаю, ничего не видел. Тоже мне, великий слепой. Ведь что задумано! Как только температура падает ниже минус пяти, восстанавливается чудовищной силы магнитное поле (он невольно пощупал больной зуб), в космос отправляется телеграмма-молния: «Погода благоприятствует, высылайте десант. Точка». И кто это у нас так любит холод? Разумные пингвины из созвездия Моржей? Очень интересно!

Кудимов вскочил и нервно зашагал по кабинету.

Между прочим, в одиночку такие вопросы не решаются. Пора звонить в компетентные органы.

Майор поднял трубку и набрал одному ему известный номер. Дождавшись вежливого «Вас слушают», он представился и попросил соединить с полковником Саблиным.

Конец

Где кот идет
(роман)

Я показал на блюде студня

Косые скулы океана.

Вместо предисловия

Будущее… Объединенное человечество уже научилось справляться с неизлечимыми в прошлом заболеваниями и освоило технику межзвездных перелетов. Космос оказался населенным разумными существами, контакты с инопланетянами стали для землян обычным делом. Станция космической связи принимает сообщение дружественной расы из созвездия Тельца. В послании говорится, что в скоплении Гиады на планете земного типа возникла эпидемия опасного заболевания. Масштабы бедствия таковы, что поставлено под угрозу само существование инопланетян. Долг землян – помочь братьям по разуму, ведь их планета так похожа на нашу родную Землю…

Часть 1
Где Кот

Утро в первобытном лесу. Матерый зубр-одиночка продирается через густой подлесок. Выбравшись на полянку, он шумно фыркает, распугивая шмыгающих под ногами зайцев, и принимается с аппетитом поедать сочную траву у подножья огромного валуна.

Зубр не слышит, как сзади раздвигаются ветви. Из-за куста выглядывает бородатое лицо дикаря. Охотник осторожно втягивает воздух широкими ноздрями. Его толстые губы раздвигаются в довольной усмешке. Сунув за пояс каменный топор, дикарь перехватывает обеими руками длинное копье с кремневым наконечником и начинает подкрадываться сзади к могучему животному.

Высоко за облаками зарождается звенящий гул. Звук усиливается, в небе появляется яркая точка, которая через мгновение превращается в летящий над верхушками деревьев аппарат. Сверкающий отполированным корпусом аппарат в форме яйца-овоида снизился над поляной и завис над валуном. Облака расходятся, поляну заливает яркий свет.

Бросив копье, охотник падает ничком на землю и прикрывает голову руками. Зубр глухо ревет, угрожающе раскачивая рогами. Затем животное круто разворачивается и бежит прочь от валуна. Внезапно на краю поляны открывается обрыв. Внизу видна узкая полоска берега, за которой начинается открытое море. Зубр срывается с обрыва и падает на плотный песок, ломая ноги.

Облака над поляной сходятся, становится темно, как в сумерки. Охотник осторожно поднимает голову. В нижней части аппарата появляется окно, из которого вылетает узкий луч света и упирается в траву. От земли поднимается пар. Овоид медленно вращается, луч описывает небольшую окружность на траве. Вырезанная дымящаяся пластина дерна отваливается в сторону. Открывается отверстие колодца, из которого выбивается столб пара. Луч обегает отливающие металлом стены. Аппарат плавно опускается в колодец. Сбоку выдвигается металлическая пластина, которая перекрывает вход. Кусок дерна переворачивается и опускается на крышку корнями вниз. Трава выпрямляется. Наступает тишина.

Охотник поднимается. Подобрав копье, он подкрадывается к валуну и погружает наконечник в теплую траву. Раздается тихий хлопок. Кремневый наконечник растекается черной жидкостью, которая с хлюпаньем всасывается в землю. Над поляной взлетает столб пара, в воздухе проносится тяжелый вздох.

От страха у дикаря стучат зубы. Трясущимися руками он отбрасывает бесполезное древко и мчится прочь от валуна. Добежав до обрыва, охотник садится на край и съезжает по крутому склону вниз, тормозя на ходу пятками и локтями. Слетев на берег, он кубарем катится по песку и врезается ногами в тушу зубра, который беспомощно распростерся на песке в нескольких шагах от полосы прибоя.

Беспомощное животное с усилием поднимает огромную голову и глухо ревет. Охотник вскакивает на ноги. Оскалив крупные белые зубы, он с воплем выхватывает из-за пояса топор и наносит зубру смертельный удар в затылок. Раздается хруст ломающейся кости. Зубр безжизненно роняет голову на песок. Охотник вспарывает зубру брюхо и запускает руку внутрь. Вырвав дымящуюся печень, он усаживается на неподвижную тушу и с жадностью впивается зубами в окровавленный кусок.

Доев печень, охотник утирается волосатой ладонью и громко рыгает. Звук эхом возвращается от обрыва. Охотник испуганно оглядывается. У стены стоят вооруженные копьями и луками воины, которые внимательно наблюдают за дикарем. Это высокие могучие люди, одетые в кожаные плащи без рукавов.

Дикарь лихорадочно озирается, но все пути к отступлению отрезаны. Решившись, он мешком валится за тушу зубра, затем вскакивает и бежит к морю. Воин в кожаной безрукавке натягивает лук.

Дикарь бежит по воде, которая уже достигла середины его бедер. Сзади щелкает тетива, слышен свист пущенной из лука стрелы.

Мелькнув в воздухе, стрела догоняет беглеца и вонзается ему под лопатку. Дикарь падает лицом в воду. Береговое течение уносит в открытое море мертвое тело с торчащей из спины стрелой.

Пришла зима. Сосны, окружившие поляну, стоят в снежном уборе. На большом валуне выросла пушистая снежная шапка.

Через поляну пробегает заяц-беляк. Возле валуна он вдруг проваливается в снег по шею и отчаянно бьется на месте, схваченный за ноги неведомой силой. Из-под снега вылетает облачко пара, над поляной проносится разочарованный вздох. Отпущенный на свободу косой высоко подпрыгивает и со всех ног улепетывает в лес.

Наступило лето. На поверхности валуна разноцветными красками изображено суровое лицо лесного божества. Под изображением расчищена площадка, на которой сложены побелевшие от времени человеческие черепа, украшенные венками из свежих цветов. Из лесу выходит одетая в домотканую рубаху босоногая девчушка. Она ставит у подножья валуна лукошко, завязанное чистой тряпицей. Из-под лукошка выбивается легкая струйка пара и слышится слабый шум. Девушка кланяется изображению и бежит к обрыву. Приложив руку к глазам, она всматривается в морскую даль.

В море проплывает белый пароход. Издав гудок, судно уходит за горизонт.

По лесной тропинке шагает светловолосый паренек, одетый в шорты и футболку. Он несет саженец дерева и ведро с водой. На поясе у него висит короткая саперная лопатка в чехле.

Паренек выходит на знакомую поляну. На большом валуне от лика божества осталось несколько едва различимых мазков. Площадка для жертвоприношений заросла высокой травой. Паренек выбирает место для посадки и начинает копать ямку в нескольких шагах от валуна. Посадив деревце, он поливает его водой из ведра и присыпает землей. Из-под лопаты выкатывается человеческий череп. Юноша поднимает его. Отставив ногу, он вытягивает руку с черепом и говорит шепотом: «Бедный Йорик».

Из черепа выползает жук. Расправив крылья, потревоженное насекомое взлетает в небо. Юноша меняется в лице. Он осторожно опускает череп к подножью валуна. Из-под травы выбивается едва заметная струйка пара, слышится слабое шипение. Юноша заинтересован. Он поднимает лопату и вонзает в землю. Раздается металлический лязг. Штык лопаты растекается красной жидкостью, которая мгновенно всасывается в траву.

Над поляной разносится мощный мажорный аккорд. Паренек бросает черенок и прячется за камень. Пласт дерна отваливается в сторону, крышка уходит в сторону. Потускневший за тысячелетия ожидания аппарат выплывает из колодца.

Поднявшись в воздух, аппарат приближается к замершему на месте юноше и зависает над ним. Несколько мгновений юноша смотрит на овоид. Затем он закрывает глаза и вытягивает руки перед собой. Аппарат опускается на его ладони и начинает переливаться всеми цветами радуги. Юноша легко поднимает овоид и надевает, как шлем, себе на голову. Время останавливается. На поверхности валуна появляется надпись «ГДЕ КОТ ИДЕТ». Проплывают первые титры.

Овоид снимается с головы юноши и зависает над валуном. Человек открывает глаза. Его взгляд изменился, он стал серьезным и сосредоточенным. Человек ставит пустое ведро на край колодца. Овоид втягивается в ведро и растекается серебряной жидкостью. Человек осторожно опускает в колодец ведро с жидким металлом и задвигает крышку. Он укладывает дерн на место и уходит по тропинке в лес.

Время ускоряется. Деревце, посаженное у валуна, начинает расти, быстро покрываясь зелеными листьями. Листья желтеют и осыпаются, затем на ветках снова появляется зеленая листва, которая снова желтеет и снова осыпается. Эти сезонные циклы ускоряются, мелькание листьев сливается в непрерывно расширяющийся круг, который вдруг останавливается. Над валуном возвышается громадный дуб с могучей раскидистой кроной.