Текст книги "Чужая война. История сбитого самолёта"

Люди
История сбитого самолёта
Игорь Евтишенков

Посвящается читателям

© Игорь Евтишенков, 2016

© Игорь Евтишенков, дизайн обложки, 2016

Редактор Игорь Евтишенков

ISBN 978-5-4474-4149-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

События в Сирии в 2015 году столкнули лицом к лицу тысячи людей из разных стран. Все они оказались там по разным причинам, но война и страх смерти делают людей одинаковыми. Стремление выжить заставляет человека действовать, порой, не так, как он хочет и может. Когда в руки террористической организации попадает оружие, способное сбивать самолёты, боевики сразу же используют его против американского самолёта. Пилот успевает катапультироваться, но как его спасти? И кто это может сделать? Трудная операция по спасению ставит целью не только найти пилота, но и продемонстрировать необходимость совместных действий всех стран в борьбе с новыми экстремистскими течениями в этом регионе. Но решают эту задачу простые люди, и их судьба, их боль и страдания становятся основной темой этой повести.

Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми, их именами, фамилиями или прозвищами является случайным. Описываемые события не имели место и не происходили в указанных географических районах.

Глава 1

До вылета оставалось два часа. Письмо от сестры, как всегда, было полно приятных пожеланий, домашних мелочей и приветов от матери. От мамы, естественно, была приписка с просьбой быть осторожней, иначе её сердце не выдержит… Это уже можно было просто копировать в каждое письмо или вставить на странице вместо верхнего колонтитула.

Лейтенант Гари Хокингс открыл второе письмо. Оно было от Кэрол. Сразу посыпались чмоки-чмоки, смешки, воспоминания, короткий рассказ о подруге, которая вышла замуж, а жених сбежал и теперь все смеялись над ней. В скобках со смайликом было дописано: «Ты понимаешь?» В конце Кэрол писала, что очень надеется на его возвращение до следующего «Супер Боула»: «Ты заранее знал, что твои любимые „Сихоуксы“ проиграют нашим „Пэтриотам“, поэтому и не отпросился у своего генерала на финал. Прошло полгода, мог бы хоть на денёк прилететь. Кстати, у Тома Брэди 4 551 удачных пасов и 143 перехвата. К тому же, уже двое детей. И он неплохо выглядит», – шутила она.

Гари написал ей ответ и приписал в конце: «В следующий раз, когда увидишь Тома Брэди, скажи, что ты хочешь быть мячом. Попроси сделать 4 552-ой удачный пас, а я обеспечу здесь перехват. Надеюсь, ты долетишь до меня так же быстро, как и все остальные броски».

В каюту зашёл напарник Ник. Увидев фото Кэрол, усмехнулся и сделал вид, что смотрит в другую сторону.

– Ну что, ты закончил? – спросил он через некоторое время, услышав, что Гари перестал стучать по клавиатуре.

– Да, а что случилось? Ты хочешь предложить мне виски?

– Шутливое настроение у тебя, однако… Нет, там просто сбор объявили чуть раньше. Последние новости какие-то появились. Разведка не спит, как я понял.

– А-а, тогда конечно. Наверное, снова будут про русских говорить, чтобы не пересекались при полёте и всякую чушь.

– Нет, похоже, посерьёзней. Русские предложили создать совместную группу по спасению, – весёлым тоном протянул Ник.

– Чего? – Гари даже не понял сначала. – Какую группу? По спасению? Кого?

– Якобы, пилотов и тех, кто может случайно попасть на территорию террористов.

– Охренели, что ли совсем? Пусть летают на своих железных коровах, пока им дают.

– Они и летают. Но у них пару самолётов есть хороших. Я видел, – Ник в несвойственной ему серьёзной манере сложил руки на груди и посмотрел в иллюминатор.

– Да и хрен с ними! Нафиг нам эти группы? Кого спасать? Может, у них там кто-то сбили?

– Нет, вроде. Но ты береги себя на всякий случай! – напарник по-дружески потрепал его по плечу и изобразил улыбку. Гари прекрасно помнил случай с капитаном Саймоном, который не вернулся с вылета, а прессе сообщили, что самолёт разбился при заходе на посадку у авианосца. Ник тогда летел со своим звеном чуть выше и должен был всё видеть. Это произошло ночью, и никто не стал копать глубже, хотя Саймон разбился над Алеппо, когда делал разворот над территорией повстанцев. Пилоты говорили, что он зашёл на слишком крутой поворот и не справился с управлением на малой высоте. Потом Ник рассказал Гари, что он видел купол в том месте, где упал Саймон, но маячок не сработал, а повстанцы сообщили, что самолёт сгорел, упав на их хранилище топлива. Ник почему-то верил, что Саймону удалось спастись, хотя ни одна группировка об этом не сообщала. – Говорят, там появились новые пикапы «Тойоты». Интересно, кто им может продавать новые машины? У тебя, кажется, был такой?

– Да, а что? – Гари уже застёгивал последние пуговицы и был готов выйти из каюты.

– Не засматривайся! А то вдруг захочется покататься. Придётся садиться, – пошутил Ник и искренне рассмеялся. Гари ничего не ответил, только покачал головой и, хмыкнув, вышел на палубу.

Инструктаж был стандартный. В конце полковник дважды повторил, что минимальная высота полёта – 9 800 футов11
  3 000 метров.


[Закрыть]. Задача заключалась в уничтожении целей севернее Ракки. После этого надо было возвращаться к новому месту дислокации на юге Турции – авиабазу в Диярбакыр.

– Когда будете бомбить Ракку, там южнее находится Дейр-эз-Зор с друзьями Асада. Не перепутайте! – пошутил полковник. – Пока их не трогаем. Пусть поиграются. Русские их поддерживают, – хмыкнул он. – Всё, по машинам!

Гари хотел пошутить, что сначала надо было создать совместную группу спасения, а потом уже бомбить их любимчика Асада, но вовремя сдержался, вспомнив, что об этом ему сказал Ник, а не полковник, и лучше было не вызывать перед вылетом лишних вопросов. Все и так посмеивались над тщетными попытками русских «навести порядок» на земле с неба. Но «наверху» играли в другие игры и решили посмотреть, чем всё это кончится, поэтому пилоты с авианосцев бомбили пока те цели, которые точно мешали американцам в Ираке и Афганистане.

Техники натянули шлемы и отбежали в стороны. Первые две машины сорвались с места и ушли вдоль палубы в сторону моря, подняв в воздух огромное облако мелкой мокрой пыли. Над ней сразу же появилась разноцветная радуга, и самолёт Гари пронзил её носом, мягко подпрыгнув на стартовом трамплине в конце палубы. Он обожал небо с детства, и даже сейчас, когда за плечами уже были тысячи километров полётов в самых разных концах мира, Гари всё равно обожал ощущение парения и восторга, которое охватывало его каждый раз при наборе высоты. Вскоре белые облака закрыли грязно-жёлтую землю с полосками дорог и точками городов, и полёт перешёл в полуавтоматический режим, когда от пилота требовалось только следить на приборной панелью и поддерживать связь с базой.

Глава 2

Вытянувшиеся по струнке офицеры смотрели в пол, хмурясь и не перебивая разбушевавшегося начальника. Генерал-майор Захаров орал, покраснев до безобразия, но спорить с ним никто не осмеливался.

– Какой, нахрен, беспилотник? Да насрать мне, ипть, чей он! Слышите? Вы, блин, можете точно сказать, где все наши игрушки, ипть? Твою мать, где они? Суворов, что ты, блин, молчишь? Где отчёт, ипть? Бегом сам на базу! Лезь в ангар, твою душу! Считай поштучно! Сам! Питер уже отчёт прислал, а вы всё мозги мне едрите, ипть. Трубников, что за хрень на фото? Кого они там в лесу нашли, эти турки? Ты можешь мне сказать по фото, твою душу, что это за винтокрыл там лежит, ахнеть? – сокращая и сдерживая ругательства, продолжал кричать он, требуя отчёта о сбитом на турецкой территории беспилотнике.

– Товарищ генерал-майор, вас к себе просит начгруппы ВКС, – раздался за спиной вежливый голос дежурного по штабу. Все переглянулись. Если прислали дежурного по штабу, значит, адъютантов не было, их куда-то отправили. Для всех это было знаком, что произошло что-то важное.

– Иду, – буркнул Захаров и быстро бросил офицерам: – Пересчитать все беспилотники и узнать модель в Турции! Всё, свободны!

Когда он зашёл в единственную большую комнату местного штаба, начгруппы ждал его, постукивая карандашом по столу.

– Заходи, заходи, Сергеич! Всё кричишь? – усмехнулся он. Для Захарова такое обращение было новым, и он внутренне напрягся, не зная, чего ожидать. Новости могли быть любые. И несмотря на хорошие отношения и полное взаимопонимание в вопросах службы, он знал, что прежде всего надо соблюдать субординацию.

– Товарищ генерал-полковник, я не могу вежливо, как Кондрашенко, вы же знаете, – оправдываясь, ответил он.

– А надо. Учись, учись у него. Ладно, садись, поговорить надо. Я тоже хочу выругаться. И посильнее, чем ты, – генерал-полковник замолчал, глядя на разложенные на столе несколько простых листочков. Он растолкал их карандашом в разные стороны и взял один, задумчиво поджав губы.

– Что-то случилось, товарищ начгруппы? – осторожно спросил Захаров.

– Нет, не случилось. Просто надо срочно отреагировать на несколько вводных. И все они от «главного», – услышав эти слова, Захаров понял, что задача предстоит непростая, потому что до этого вводные от «главного» приходили всего два раза – об информировании НАТО-вцев о начале операции и о глупом сообщении, что наш самолёт «коснулся крылом воздушного пространства Турции». Даже по сбитому в Турции беспилотнику звонили только из администрации и Генштаба.

– Готов слушать, – произнёс он глупую фразу, чувствуя, что она неуместна, но другого пока позволить себе не мог.

– Первое, обнаружили первые китайские ПЗРК «ФС-6». Под Алеппо «умеренные» пытались сбить нашу «сушку». Ракета не долетела. Похоже, у них дальность всего три тысячи. Это первое. Вводная от главного такая: ни одного сбитого самолёта! Поэтому придётся совершать полёты на пяти тысячах, не ниже…

– Как это? – переспросил Захаров. – Это же не от нас зависит. А двадцать четвёртые и пятые как будут бомбить? Им же снижаться надо.

– Знаю… Летаем на четырёх тысячах, понял? Ниже нельзя. Реально нельзя. Вдруг там у них куча этих подделок? Что тогда делать?

– Значит, бомбить наобум? – осторожно заметил он. – Что с отчётами потом делать?

Начгруппы покачал головой и ответил:

– Об этом уже думают в Генштабе. Спутники помогут. Так что пока просто прими к сведению и выполняй. Но вторая вводная у нас по поводу совместной группы спасения. Слышал, да? Американцы отказались с нами объединяться, но приказ «главного» остался. Не смотри так! Будем создавать группу сами.

– Но как? У нас же нет людей, – Захаров не лукавил, и это было правдой – все люди выполняли по две задачи и «лишних» не было.

– Знаю, – генерал-полковник потёр переносицу и вздохнул. – Старшим в ней будешь ты. Так что готовься и к вечеру предоставь список.

– Как же так? Это же спецгруппа должна быть, не повара и техники.

– Может, тебе кавказцев позвать? Они с радостью примчатся, – грустно заметил генерал-полковник. Его уставшие глаза впервые улыбнулись.

– А толку? Здесь каждый второй с Кавказа уже, – пробурчал Захаров.

– Но и это ещё не всё, – пожилой начгруппы встал и подошёл окну. Раздвинул жалюзи и вздохнул, заметив кого-то снаружи. – Третья вводная – журналисты. Приказано доставить их в Дейр-эз-Зор.

– Куда?! Это ж, ипть… – у Захарова глаза полезли на лоб. Он отчаянно заморгал и потёр лоб ладонью, чтобы не выругаться.

– Вон, идут, – кивнул он в сторону окна и повернулся к столу. – Я отправил за ними посыльного. Приказано перевезти их этой ночью. Звонили потом и «агитаторы» с первого канала со своими советами. Спрашивали, можно ли в другие районы залететь. Стойкое сопротивление им надо поснимать, задача такая. Так что, понимаешь сам, сейчас не до криков.

– На «сушках» их туда не закинешь. Особенно если китайские ПЗРК есть. Но и сажать их там негде. Только на вертолётах. На наших можно? – спросил Захаров.

– В том-то и дело, что нельзя. У сирийцев есть четыре МИ-8. Говорят, что летают каждый день. Надо срочно отправить туда техников. Но с кем они полетят? Без сопровождения туда нельзя. Там не Латакия.

– Техников отправлю! А вот с сопровождением, что делать, не знаю… – нахмурился Захаров, но увидев осторожно появившегося в дверях адъютанта, добавил: – Выполним, товарищ генерал-полковник!

– Привели журналистов и ещё… пришёл подполковник Сергеев, – негромко произнёс старший лейтенант и замер, ожидая ответа.

– Журналистов пока в ангар! Пусть собирают там свои камеры. А Сергеева сюда! – не поднимая взгляда, ответил начальник группировки, продолжая двигать карандашом листочки бумаги на карте.

– Товарищ генерал-полковник… – осёкся на полуслове вошедший подполковник, увидев поднятую руку начальника, и с удивлением перевёл взгляд на Захарова. Тот коротко кивнул ему.

– Что ж вы все так орёте сегодня? – пробурчал седой генерал и потёр вспотевшую шею. – Что у тебя там? – спросил он его.

– Листовки готовы. Готовили специально для обороны Дейр-эз-Зор. Всё напечатали. Сложили. Готовы к отправке.

– Листовки для Дейр-эз-Зор?.. – как-то странно протянул он и, прищурившись, посмотрел задумчивым взглядом на подчинённого. Он прекрасно знал этого способного офицера, но перед прибытием группы спецпропаганды всё равно ознакомился с личным делом. Сергеев закончил Военный институт иностранных языков, учился у его бывших товарищей, с которыми они все вместе был военспецами во вторую египетскую кампанию, потом работал в Ливане и Йемене. Его, в основном, привлекали по линии ГРУ, но два месяца назад в Генштабе возникла идея использовать средства психического воздействия на противника, и в войсках сразу стали искать «оставшихся в живых» специалистов. Штатные единицы были, но с опытом развёртывания мобильных бригад, увы, не нашлось. Единственное, до чего додумались, это взять более-менее рабочие группы и назначить у них командиром бывшего профессионала, который хотя бы имел представление о том, что надо делать. Таким человеком оказался сорокалетний Сергеев. Первые несколько выбросов прошли удачно, вертолёты не сбили. Но сдаваться и, тем более, отступать на стороне террористов, никто не собирался. Поэтому с его приездом надеялись придумать что-то новое, чтобы повлиять на боевиков.

И вот теперь, глядя на невысокого, загорелого подполковника, начальник группировки неожиданно понял, кого можно будет отправить в Дейр-эз-Зор.

– Слушаем задание, – решительным голосом произнёс он, и сидевший до этого генерал-майор Захаров встал, почувствовав это изменение. – Собираешь свою печатную группу к вылету. Пусть собирают листовки. Затем едешь с техниками Захарова к сирийцам. Проверишь два МИ-8. Если они дадут добро, вылет ночью. Всей группы. Будете сопровождать журналистов туда и обратно. В городе надо будет не спускать с них глаз. Ходить только вместе! Маршруты разработаете. Это тебе знакомо. Ты ведь этому тоже учился?

– Э-э… Так точно… – хмурясь, ответил по привычке подполковник Сергеев. Было видно, что у него много вопросов, но задавать он их пока не спешил.

– Вот и отлично. Заодно при подлёте и листовки сбросите, – усмехнулся начальник группировки. – Всё, иди, собирай своих ребят! Все инструкции получишь от Захарова. Скажи там Василию, чтобы позвал журналистов, – добавил он в конце, когда Сергеев уже открыл дверь. Адъютант услышал последние слова и поспешил выполнить приказ, не заходя в кабинет начгруппы.

Внутри какое-то время царила тишина, а потом оба генерала приступили у обсуждению деталей операции. На всякий случай, надо было предусмотреть всё.

Глава 3

– Собираем все листовки в пакеты и грузим на паллеты!

– Паллет нет, Иваныч… Ещё с прошлого раза не вернули… – из тени показалась крепкая фигура капитана Нечипоренко, который командовал батальоном «на большой земле», как они сейчас называли Россию. Сам прошёл немало военных округов, но самым тяжёлым периодом службы считал три года, проведённых в части под Бодайбо, куда даже продукты и письма сбрасывали с вертолётов, чтобы отчаявшиеся солдаты не запрыгивали обратно на борт. – Что ты такой суровый? Случилось что?

– Надо всё подготовить к вечеру.

– Да не волнуйся ты так! И так готово. Видишь, лежим, ничего не делаем, – Нечипоренко пока ещё улыбался.

– Вижу. Сейчас я поеду на проверку двух МИ-8. Если в порядке, летим на них и будем сами разбрасывать листовки, – вытерев пот со лба, недовольно сказал Сергеев. – А потом неделю проведём в Дейр-эз-Зоре. Придётся сопровождать репортёров.

– «Тэвэшников», что ли? Ну так это классно! Что ж тут такого? Вдвоём летим? – всё ещё улыбаясь, спросил капитан.

– Нет. Вся группа. Семь человек.

– Ах вот оно что! – Нечипоренко снял кепку и почесал затылок. – Да… Что-то тут не так. Зачем всех-то? К каждой камере по бойцу?

– Да, – подполковник был немногословен, и у него с лица не сходило странное выражение, как будто он вцепился зубами в кусок лимона. Когда он уехал с несколькими техниками генерала Захарова, капитан понял, что того мучили какие-то сомнения. Обычно Сергеев шутил и любил хорошее настроение, но сегодня ему явно было не до шуток. Они были знакомы с уже четыре месяца, и раньше капитан своего нового командира таким не видел. Тот был напряжён, как струна, но вскоре он позабыл об этом впечатлении, решив заняться погрузкой. Надо было перетащить сорок мешков к воротам и сообщить новость подчинённым. И ещё проверить, чтобы они собрались и получили оружие. Похоже, оно могло им пригодиться. Но в оружии им отказали.

В это время в кабинете начальника группировки сидели пять журналистов, довольные и весёлые, и совсем не понимающие, почему их полёт на 500 километров, тем более над пустыней, вызывает у военных такие проблемы.

– Совсем непохоже на боевые действия, – чтобы как-то скрасить неловкую паузу, сказал старший группы, Юрий Тегов.

– На море были? – в тон ему спросил генерал-полковник, оторвавшись от разложенных по столу листочков с карандашными надписями. Даже на расстоянии двух метров было невозможно различить, что на них написано.

– Да, классно! Как в Турции. Народу немного, но купаются. Мы тоже поплавали.

– И в городе тоже всё есть: еда, фрукты, магазины открыты, – добавил его товарищ, показывая на пакет с торчащими оттуда бананами. – Виноград такой ни в жизнь не видел – пальцы слипаются! Один сахар!

– Фруктоза, – поправил его седой генерал. – Но это неважно. В городе будете подчиняться подполковнику Сергееву. Он к вечеру вернётся с базы, познакомитесь. Вылет вечером, через пять-шесть часов. Хватит времени собраться?

– Ну да, хватит. А что так срочно? Днём нельзя разве? Мы бы с воздуха сняли всю территорию. Эксклюзивная карта получилась бы, – заметил журналист Тегов. – Без вертолётов нельзя? – с надеждой спросил он, увидев, как помрачнели оба генерала.

– Нельзя, – последовал короткий ответ. – Это не пляж в Латакии. Всё, готовьтесь!

– Есть, товарищ генерал-полковник! – дурачась, отдал честь журналист.

– К пустой голове руку не прикладывают, – недовольно заметил ему Захаров.

– Я по привычке. На Донбассе всегда в каске был. Даже спали в них, – с весёлой искоркой в глазах добавил Тегов. – А здесь прямо как в раю.

– Ладно, ладно, идите. Там повнимательней будьте… чтобы ничего не случилось, – хмурясь, сказал начальник группировки. – И слушайтесь Сергеева! Это приказ.

Вертолёты поднялись в воздух с базы сирийских ВВС сразу после захода солнца. Большие, вместительные машины были набиты небольшими, но тяжёлыми тюками, которые, перед вылетом, потея, долго загружали пять солдат в выгоревшей светлой форме. Полёт длился несколько часов, но ничего интересного для журналистов за это время не произошло. Снимать не давали. Тёмное небо с яркими звёздами уже не привлекало, внизу было темно, ни одного огонька, и на борту тоже все молчали, как будто это была самая тайная операция века. И только на подлёте к Дейр-эз-Зору «прессе» предложили размяться. Неожиданно открылись боковые двери и пять солдат стали разрывать упаковку мешков, сбрасывая вниз тысячи тысяч листовок. Корреспондентам было разрешено подносить эти мешки из дальней части к двери.

– Агитация и пропаганда в действии! – тяжело дыша, заметил Тегов, вытирая пот со лба. Даже врывавшийся внутрь прохладный ветер не помогал – от работы всем было очень жарко.

– Пока только агитация. Думаю, до пропаганды не дойдёт, – услышал он громкий ответ почти у самого уха. Ветер хлопал в складках одежды худощавого подполковника, который держался за ручку у него над головой и, похоже, страховал его от падения.

– Да? А разве есть отличие? – крикнул в ответ Тегов.

– Не до уроков сейчас. Коротко: агитируют «за», а пропагандируют «что».

– А это что тогда? – у него в боковом кармане рюкзака лежал небольшой томик Корана, подаренный на рынке одним добродушным арабом, который хотел, чтобы русский репортёр стал мусульманином и поэтому подарил ему эту потрёпанную книгу. – Вот, они всем суют эти свои кораны! – Тегов достал его из рюкзака и повертел её в руках, намереваясь бросить вниз вместе с листовками. Но подполковник схватил его за руку и остановил.

– Коран – чистая пропаганда. Оставь на борту. Там он никому не нужен, – книга полетела на мешок, и больше Тегов её не видел. И со странным подполковником, которого надо было слушаться, до посадки тоже не разговаривал. Зато после приземления, всех военнослужащих как будто подменили: они шутили, хлопали друг друга по плечам и разницы в званиях между ними не чувствовалось. Интуитивно Тегов почувствовал, что в воздухе им что-то угрожало, и теперь эта опасность исчезла. Он тоже с радостью схватился за большую сумку оператора и стал помогать тому выгружать оборудование. Утро наступило неожиданно быстро и стремительно ярко. Хотя стрельбы не было слышно, их провели в небольшое здание, где подполковник стал общаться с местными военными, а его подчинённые расположились под окном. Вскоре было принято решение об отдыхе, но журналисты не дождались еды и повалились спать прямо на полу. До полудня было тихо, а потом их разбудили далёкие выстрелы артиллерии и стрелкового оружия. В комнате спали пилоты вертолётов, у дверей сидели два сирийских солдата с автоматами, вдоль дальней стены спали те пять солдат, которые грузили листовки. Не было только подполковника и ещё одного человека в форме. Но Тегова волновало не это. Надо было поесть и начать готовиться к съёмкам. Первые кадры они должны были передать уже через несколько часов. Для этого достаточно было заснять хотя бы несколько домов и подняться на крышу, чтобы дать панорамный вид.

Если бы хоть кто-то из журналистов знал, что происходило в этот момент в соседнем здании, где размещался штаб сирийской обороны, они позабыли бы обо всём на свете и сразу уцепились бы за эту новость, но они пока спокойно ели и думали совсем о другом.