Текст книги "Путь в себя. Игры обыденной жизни (сборник)"

Свой частный мир вы можете организовать независимо, и никто вас не накажет за то, что вы отбором занимаетесь. Вы – солист в частной жизни, а вот вся остальная жизнь – она не ваша, и в нее надо играть. Чтобы вас не смущало слово «играть», давайте скажем так: с этим надо работать. Конечно, мой жизнерадостный оптимизм не означает, что это так легко, просто. Нет!

Я еще раз повторяю: жизнь может быть и мучительной. Но если не она вас, а вы ее, то эта тяжесть или мука не раздавливает, потому что это только сопротивление материала, сопротивление обстоятельств и прочего вашему замыслу. Ибо замысел жизни может быть только личным, персональным, интимным, субъективным.

Субъективный – еще недавно было весьма ругательное слово. Но это же самое прекрасное – субъективное, имеющее право на существование не в качестве грез, – хотя и грезы имеют право на существование, – а в качестве замысла. Замысел – это всегда субъективное. Его нельзя доказывать логическим путем.

Раз жизнь мне дали, так почему я не могу ее сделать произведением собственного искусства?

Невозможный замысел – это коллективный замысел жизни. Потому что коллективный замысел жизни – тонкое насилие, конвенция, туда частную жизнь никак не встроить. Тогда частная жизнь отпадает, мы уже говорили: человек перестает быть нужным самому себе.

Таков момент необходимого растождествления с той частью всего, что называется жизнью, которая не имеет отношения к моей субъективности, которая мне дана и которая все время почему-то хочет меня обломать. Она все время зовет меня: «На старт!» – а в конце раздает призы или, наоборот, не дает призов, потому что я прибежал последним. Вот с этой жизнью надо работать, а чтобы с ней работать творчески, нужно иметь замысел.

Допустим, мы вспомнили свои подростковые годы, наполнили их рациональным осмыслением и, не дожидаясь, пока у нас будет «все, что нужно для жизни», решили начать жить, чтобы не она нами жила. Я не знаю, как это лучше по-русски сказать. Часто не человек живет жизнью, а жизнь живет человеком. Жизнь человека переломала, раздавила, обтесала, то есть он по отношению к жизни фигура страдательная, а она – что-то мистическое, таинственное, беспощадное. А надо наоборот, чтобы это я жил, можно еще и с ней, с жизнью, – ну, это вопрос любви, взаимного желания.

Давайте это все вспомним и скажем себе: «У меня уже все есть, что нужно для жизни».

А что нужно для жизни? Исчерпывающий список очень простой, он из двух предметов: Я и Жизнь. Больше для жизни ничего не нужно. Я порождаю замысел, я добываю соответствующие знания, как его (замысел) реализовать.

У меня есть предмет обожания – жизнь. И я начинаю свою самодеятельность. Другой вопрос, что это взаимодействие тоже бывает разное, то есть вы можете всю жизнь – всю свою частную жизнь – провести в борьбе с жизнью.

Когда я говорю «прожить жизнь» – это относится к частной жизни. Другой субъективной жизни нет.

Итак, замысел зависит только от вас. Никакой психоанализ, никакие родительские залечатки, никакие матрицы, никакие соционические типы, никакие астрологические прогнозы ничего вам не скажут про то, какой у вас должен быть замысел жизни и должен ли он быть вообще.

Замысел может родиться только тогда, когда вы разорвали предопределенность, вышли из ситуации, в которой неясно, где вы, а где ваша жизнь. Либо это любовный замысел по отношению к миру, либо это любовный замысел по отношению к себе, либо это попытка найти взаимность… Это творчество.

Когда есть замысел жизни, появляется возможность действительного саморазвития, самосовершенствования, вообще всякие истинные «само» появляются только в этом случае. Пока жизнь меня живет, какие тут «само»? Кричу: «Сам, я сам прожил свою жизнь!» Свою? Какую свою? Жил жизнью своего поколения, жизнью своего клана, жизнью своих товарищей по работе, своего предприятия. Какую свою?

Выясняется, что очень многие люди не живут даже свою семейную жизнь. Они живут жизнь образцовой семьи, жизнь советской семьи, жизнь несчастной (счастливой) семьи.

Есть люди, которые прекрасно понимают, как навязать людям под названием «жизнь» то, что нужно в данный момент государству. Если человек не вспоминает про субъекта и его достоинство, про то, что смысл существования человека есть он сам, и если его самого нет, – легко можно им управлять.

Нужно постоянно помнить, чувствовать, что у нас все для жизни есть сразу, ибо сразу есть жизнь и есть Я. Именно поэтому у управляющих возникает такая негативная реакция на словосочетание: технология жизни.

Мы часто говорим, что в экстремальных условиях нужно помочь людям разработать технологию поведения. А разве жизнь, которая нас живет, – это не постоянная экстремальная ситуация по отношению к субъекту? Постоянная. Даже если у субъекта четыреста миллионов годового дохода. Богатые действительно плачут.

Замысел жизни нельзя присвоить как инструкцию. Нельзя сказать человеку: «Вот тебе замысел, пожалуйста, дарю». Или открыть склад замыслов жизни, мол, у нас на полочке пятьсот штук разных замыслов, выбирай любой, бесплатно бери замысел и осуществляй. Это не будет замысел, это будет опять же некий сценарий. Замысел рождается! Но, может быть, можно подсказать человеку, как быть, как решиться быть. «Давай, парень! Не трусь, девушка. Смелей! Это трудно, но прекрасно – жить свою жизнь».

Играть – это работа. Она может быть творчеством, может быть хорошим знанием правил, может быть искусством рассчитать или искусством ухватить фортуну за хвост. А может быть искусством ждать, когда придет фарт.

Период индивидуальности – это в основном «брачные игры». Период личности – это игры, связанные с завоеванием социальной территории, социального признания, игры самовыражения и самоутверждения. Период сущности – игры, в которые играет Я.

Конечно, быть игроком – всегда риск, потому что страшно проиграть. Но азарт, творчество, кураж! Безопаснее отказаться от игры. Но это значит – отказаться от личности. А отказаться от личности – значит либо быть инфантильным, вечно «подающим надежды», либо откатиться на окраины социума, где господствует принцип «сила есть – ума не надо», где несостоявшаяся личность торгует телом; либо превратиться в социальный винтик. В любом варианте это приводит к кризису при переходе к следующему периоду – периоду сущности. Либо ты – Игрок, либо ты фигура на доске социальных шахмат.

Так же как если в первом периоде отказаться от индивидуальности: ну например, посвятить весь этот период жизни компьютеру библиотеке, – то к двадцати пяти – двадцати семи годам вы не приобретете никакого опыта социальных отношений с людьми, у вас будет бедный набор социальных ролей, которые вам практически знакомы, и полное незнание правил социальных игр. И может случиться так, что к моменту, когда основной энергетический ресурс будет связан с жизнью личности, ресурс этот окажется мизерным. Подобное происшествие ждет вас, если вы отказались от игры в период личности. Может быть, это объяснение знаменитого кризиса тридцатисемилетних?

Игра – ведь это не в банальном смысле – «кто кого». Игра как искусство, как радость, как азарт, кураж…

Знаете, когда спрашивают: «А как стать знаменитым, красивым и т. д.?» Если поставить цель стать знаменитым, то это стопроцентное попадание в фигуры, потому что это вопрос – как продаться. Стать знаменитым, вообще-то, очень легко. Только нужно очень точно рассчитать, где больше всего за тебя заплатят. Для меня знаменитость в этом смысле – это цена, которую за тебя заплатили: чем больше, тем знаменитей. «Он стоит для нас миллионы».

Получить подписанный контракт – это одно, а вот прославиться – это совсем другое, это выигрыш. Разброс такой: либо в период индивидуальности выиграть на беговой дорожке, в прямом и переносном смысле; либо в период личности выиграть большую игру; либо в период сущности засвидетельствовать что-то бытийное.

Но есть еще одно, на мой взгляд, более интересное социальное положение, которое я бы назвал «Стать кем-то». Это может принести побочные последствия: славу, известность, но как задача – это действительно стоит отдельно.

При такой задаче не надо продаваться ни в явном, ни в тайном виде. Но «стать кем-то» – это требует определенной внутренней устремленности и замысла. Замысла на пределе возможного в воображении, не мечты такой, знаете ли, «хорошо бы стать», а замысла…

А если вы – не игрок, тогда продавайтесь.

Определить, игрок или не игрок – очень просто. Если человек ищет свой путь – значит, он игрок. А если следует указанным путем – фигура. Сложнее с детьми. Единственное, что могу посоветовать: поощряйте в детях азарт – азарт, риск, смелость играть, желание играть… Выдавайте плюс-подкрепления на этот счет. До семи лет ребенок должен все это попробовать, все три периода жизни в миниатюре прокрутить, и желательно с балансом плюс, понимаете. «Эх! Сейчас поживу!»

Поговорим о жизни. О человеческой, естественно. О другой какой смысл говорить? Мы ее не знаем.

Попробуем обозначить исходные позиции нашего анализа процессов жизни человека. Первая позиция такая: самореализация. Мы ее можем представить в виде двух основных процессов: процесса самоутверждения и процесса самовыражения.

Если мы смотрим на жизнь с точки зрения самоутверждения, то у нас возникают такие проблемы, как замысел жизни, сценарий жизни, сопротивление материала жизни. Мы исследуем активные взаимоотношения между человеком и его наличной ситуацией.

Если мы смотрим на самореализацию с точки зрения самовыражения, тогда мы должны говорить о внутренней реальности человека, о богатстве этой реальности, о достаточной или недостаточной степени владения собой, знания и умения управлять внутренней реальностью, то есть своим субъективным миром: мыслями, чувствами, переживаниями, образами для объективации жизни субъективного мира.

Все это необходимо для того, чтобы внутреннее сделать внешним, то есть сделать доступным и максимально понятным для людей и реальности богатство своего внутреннего мира.

Это два разных момента в процессе самореализации. И, как показывают практика, опыт наблюдений, литература, человек очень часто не фиксирует для себя самого, что это два принципиально разных момента его желания найти и реализовать смысл своей персональной индивидуальной жизни. Но надо помнить, что разделяются эти два процесса только в анализе, в жизни они переплетаются, и важно разобраться в том, что в данный конкретный момент доминирует у человека. Это отправная точка. Давайте с нее и посмотрим на проблемы жизни и поиска смысла.

Всякий кризис смысла жизни связан с проблемой веры. Особенно ярко это проявляется в том случае, если человек пробует решить свои духовные проблемы с помощью какой-либо традиции, так сказать, двигаясь по духовному пути.

Отрабатывая каждый этап духовного пути в любой из традиций, будь то традиции силы, управления, медитативные, трансформационные традиции, – человек попадает в определенный кризис, данному этапу соответствующий. Потому что на духовном пути главная задача, первоначальная – это встреча с самим собой.

Особенно тяжелый момент на духовном пути в любой традиции – это момент встречи с собой. Человек видит себя в развороте и видит трезво: от самого плюса до самого минуса. Он видит себя как реальность, вне себя положенную. Встреча с собой таким, каков я есть в полном объеме: со всем хорошим и плохим, правильным и неправильным, нужным и не нужным, с тем, о котором говорят и думают другие, с тем, о котором стараюсь не помнить я. Мы часто забываем, что ничего человек не знает так плохо, как самого себя. Когда человек встречается с самим собой, то есть начинает себя видеть, освобождаясь постепенно от психологической защиты, от разнообразных иллюзий по поводу самого себя, – это серьезнейшее переживание.

Не нужно забывать, что есть еще тот, кто это видит, то есть субъект как таковой (чистый субъект). Если бы этого не было, не было бы никаких шансов. Когда этого субъекта нет или когда человек забывает о себе как о субъекте – возникают депрессии, суицидные намерения, бегство назад из духовности. «Зачем я с этим связался? Жил себе, и ничего, кругом люди живут, ни о чем не думают, счастливые и веселые…»

Но есть тот, кто это видит, и ради него делается эта работа. Потому что все мы, в определенном смысле слова, имеем полный набор: все мы – лжецы, предатели, воры, убийцы в разных масштабах, и все мы – герои, гении, пророки, святые в разных масштабах. Любой человек имеет весь этот разворот в своей потенциальности.

Жизнь, которую Великое Среднее сегодня предлагает большинству людей, недостойна их. И весь прогресс (я имею в виду прогресс как рост культуры, а не цивилизации) состоит в том, чтобы совершенствовать жизнь. Чтобы она была все более и более достойна человека как образа и подобия Божьего. Вот это и есть истинный прогресс. Совершенствование самой жизни.

Тогда можно ставить и вопрос о раскрытии возможностей человека как образа и подобия человечества или как образа и подобия Божьего.

Прежде всего нужно помнить, что есть Тот, Кто видит себя, и именно ради него делаются все усилия самопознания и самоуправления. И Тот, Кто видит, имеет шанс начать с этого момента относиться к своей жизни и к себе самому, что называется, сознательно, с осознаванием: что мне дано? Чего я хочу? Как это реализовать?

Здесь возникает проблема самовыражения.

Что выражать? Выражать всю полноту Я. Я должен найти для этого социально приемлемые формы.

В этом смысле мы снова можем вспомнить Шекспира, который говорил: «Весь мир – театр, в нем женщины, мужчины – все актеры». Вы можете эту роль человека (роль в том смысле, что вы идете по линии самовыражения) делать объемной, так, как это делал Шекспир в своих трагедиях. А можете попытаться сочинить «образочек», который не даст вам никакого удовлетворения.

Если уж вы решили самовыражением заниматься, то идите в этом до конца. Есть тяга, есть необходимость – так идите до конца. Находите для этого формы, желательно социально приемлемые, в ситуации социальной безопасности. Внешние условия для самовыражения, которые нужно либо найти, либо создать, – это условия социальной безопасности. Потому что страх самого себя – это страх перед другими. Не перед собой. Страх, который начинается по отношению к родителям: а вдруг мама узнает, что я подумал нехорошее?

Самовыражение имеет вторую опасность, которая возникает, если нет Того, Кто это увидел, кто встретился, то есть чистого субъекта. В таком случае проблема самовыражения подменяется проблемой снятия социального торможения, возникают фикс идеи типа: «Давайте нарушать все табу. И таким образом освободимся». Не освобождаются люди. Как известно из опыта многочисленных групп, сект и т. д., этот путь ни к какому освобождению не приводит. Потому что нет Того, Кто это делает. Самовыражение, творчество и работа, а не расхристанность.

Напоминаю, проблема самореализации имеет две грани: самовыражение и самоутверждение. Если она связана с тем, что произошла встреча с самим собой, и вырос Тот, Кто имеет мужество увидеть себя во всем развороте, тогда это творческий акт самовыражения. Из него может родиться литература, театр, духовный образ, из него может родиться путь, из него может родиться картина, музыка, стихи – все что угодно. Новая жизнь. Новые отношения.

Если субъекта, того, кого мы назвали стабильным самосознанием, нет, тогда проблема самовыражения всегда будет связана либо с истероидностью, то есть стремлением взять на себя внимание любой ценой, к месту, не к месту, либо с эксгибиционизмом душевным – получением удовольствия от того, что раздеваешься перед людьми, либо с нарушением норм во имя процесса самого нарушения, что тоже ничего не дает.

Ну преступил один раз, ну и что? Норма же не исчезла. Социум от этого не изменился. Тогда приходится заниматься самоцензурой, возвращаться туда, откуда начал. Какой же смысл тогда был в самопознании? Тогда, действительно, лучше не заниматься самопознанием, а жить так, как все люди живут, и грешные и святые – все перемешано.

А еще можно создать из себя образ и строго его придерживаться, и тогда будет как у Раджниша: «Ваши святые воняют». Воняют вытесненным и гниющим своей неполнотой содержанием. Почитайте «Жития святых» – большинство из них минимум полжизни отдали самовыражению. Из кого святые-то настоящие, как правило, получаются? Из тех, кто уже все выразил – чистое самосознание осталось, больше ничего. Все остальное они уже выразили, выкрикнули, выплясали и т. д. Это один момент.

Можно ли прожить всю жизнь, не теряя ее смысла, только на самовыражении? Есть такие люди, которые всю жизнь остаются детьми, умудряются застрять в периоде индивидуальности. Вот мы говорим: «Актеры – дети». Но ведь они не самовыражаются. Профессия актера – это профессия исполнительская. В строгом смысле слова мы должны понимать, что это сравнение весьма зыбкое. Потому что актер как профессия и актер в жизни – это совершенно разные вещи.

Актер в жизни – это желание привлечь к себе внимание, стать заметным за счет своей индивидуальности, утвердиться в глазах людей не делом, не творчеством, а демонстрацией уникальности своих природных данных, манеры поведения (часто вычурной), экстравагантным имиджем, манерной речью (это все называется просто: демонстрационное поведение).

А актер как профессионал – только исполнитель, поэтому его человеческие качества могут не иметь никакого отношения к качествам исполнительским. В жизни ничего исполнять нельзя, потому что нет автора. За исключением конвенциональных ролей, у которых автор – сам социум.

Что у нас получается? Автор пьесы под названием жизнь – социум, режиссер спектакля – референтная группа (группа людей – реальных или идеальных, чье мнение человек воспринимает как авторитетное), а исполняет все это человек как набор социальных ролей. Пассивная позиция выражена в известных шутках: «Я – не я, и лошадь не моя», и «Я – не извозчик». Следовательно, я ни за что не отвечаю, потому что роли придумал не я, жизнь эту сочинил не я, режиссирую это не я. Режиссируют папа, мама, начальник, ближний социум, власти, государство, партия, народ. Вот поэтому опасно для человека, желающего стать творцом своей жизни, смотреть на нее как на театр и превращать ее в театр. Да, мир – подмостки, но если вы хотите обнаружить и реализовать смысл своей уникальной, единичной жизни, на этих подмостках должен идти спектакль, автором и исполнителем которого являетесь вы сами. Вот это и есть ваш театр жизни.

Но не советую превращать вашу частную жизнь, ту жизнь, что соединяет вас и ваших близких, в театр. Иначе вместо живых отношений вы получите набор ролей и лишитесь частной жизни, превратив ее в социальную. В частной жизни ролей нет. У каждого участника этой частной жизни только одна позиция: вот я, и прими меня таким, каков я есть, как я принимаю тебя.

В социальной жизни есть элемент театра. В этом смысле Шекспир прав – есть роли и есть режиссер, есть автор, есть исполнитель. Тогда возникает вопрос: «Как правильно относиться к социальной жизни?» Относиться ли про фессионально, как хороший актер относится к исполнению роли: творчески, продумывая все, работая над этим, – или механически участвовать в предложенных извне событиях, даже не догадываясь, какую роль вы играете в каждый момент времени. Выбирайте сами. «Своя голова есть – думай; своей головы нет – делай, что укажут».

Определенная часть нашей жизни под названием социализация – это и есть репетиция будущего спектакля. Часто человек только жить начал, а у него уже заготовлен сценарий, как он будет умирать. Как он будет заводить семью, растить детей, как он будет делать карьеру. Дети все это проигрывают в сжатые сроки, – репетиционный период очень короткий. Семь лет репетирует, потом семьдесят живет. Шестьдесят три года оставшихся играет спектакль. Долгий такой спектакль получается у некоторых. У некоторых – короткий.

Но можно играть в эту игру по другим правилам. Вот это и называется: быть в мире и одновременно вне его. Однако это возможно, только если человек принадлежит к чему-то за пределами Великого Среднего. Это вопрос принадлежности к Духовной традиции, к Духовному сообществу, когда правила задаются не Великим Средним.

Тогда вы играете эту игру. Играете по своим правилам, потому что видите режиссера, автора, текст пьесы и того, кто должен все это исполнять. А должен исполнять это тот человек, которого вы в каждый момент жизни создаете из самого себя, из той части самого себя, хозяином которой вы реально являетесь. Все в вас, чему вы не являетесь хозяином, живет неизвестно как и неизвестно по каким законам.