Текст книги "100 самых эффективных приемов в публичных выступлениях"

В устной разговорной речи часто встречаются бранные, матерные слова. Каковы причины проникновения в речь стилистически сниженной и ненормативной лексики, предел которой – матерные и бранные слова?

Посмотрим на этимологию (происхождение) нелитературных выражений. Некоторые из них заимствованы славянами в период пограничного и кабального соседства с западными (германскими: Herr– господин) и восточными племенами (татарскими: Куй – овца; Хур – позорный, презренный, скверный; монгольскими: Хер – плоский, худой, узкий, сплющенный).

Другие слова получили распространение от вульгарных названий половых органов. Третьи – от неблагозвучных, непристойных слов, вызывающих чувство отвращения.

В дальнейшем на использование этих слов налагается табу – религиозный запрет (существовало представление о том, что употребление запретных слов в речи приводит к реальным бедам и несчастьям), а потом и цензура не допускала такие выражения в печати.

Отмена всяких запретов в сочетании с падением уровня морали и нравственности привела к необычайному всплеску нецензурщины (непристойных, неприличных выражений), мату и брани.

Следует отметить, что люди «подбирают» слова вокруг себя, в социальном окружении. Дети пополняют свой лексический запас из книг, в школе, в семье и во дворе. Причем каждому месту соответствует свой стиль: художественный, научный и разговорный соответственно. При этом дети во всем подражают взрослым.

Сделав некоторое допущение, мы согласимся, что большее количество времени дети, особенно мальчики, проводят во дворе. Кого же из взрослых здесь можно увидеть? Вот, например, стоит автомобиль с поднятым капотом, водитель, торопясь и нервничая, больно ударил себя по пальцу.

Раздается слово «не для печати». Ремонтные рабочие устраняют неисправность теплосети. Раскопали газон. В свежевырытой земле копошатся мальчишки (интересно, что там такое), а из глубины доносятся фразы тоже не для детских ушей. К магазину или складу подъехала машина с товарами. Мальчишки тут кактут: «Может, помощь нужна? Нет? Ну, постоим посмотрим». Грузчики приступили к работе. Слабонервных просим удалиться.

Взрослые же в свое время аналогичным образом познакомились с такими словами, не придавая им особого смысла. Использование в речи «крутых» словечек придавало мальчишкам ощущение этакого ухарства, «готовности к любым героическим» действиям, делало их похожими на взрослых.

Юноши с отрицательным речевым опытом приходят в профессиональную сугубо мужскую (к примеру, солдаты в войсковую часть) и даже студенческую среду. Употребляя грубые слова, юноши чувствуют себя раскованнее, «свободнее», «мужественнее» по сравнению с теми, кто пришел из интеллектуальной среды. Такова первая причина псевдо-героического распространения ненормативной лексики.

Злокачественность уродливой речи заключается в том, что она не только вызвана обеднением чувств, но и тем, что сама к нему ведет. Попадая в среду «вульгарного арго», военнослужащий уже через неделю сам начинает говорить на языке окружения, а впоследствии появляются «вульгарные замашки и мысли».

Армейская, криминальная среда, воздействуя на личность изо дня в день, закрепляет в лексике мужчин способность к воспроизводству сниженной лексики и приучает говорить казенным языком.

Вторая причина связана с недостаточной речевой практикой выпускника учебного заведения. В вузе больше учат слушать, чем говорить. Услышанное слово не входит сразу в лексический запас человека.

Для того чтобы новое слово могло «выстрелить» из обоймы «активной лексики», необходимо повторить его не менее пятнадцати раз, причем контекстно. В результате неоднократного повторения слово переходит в речевой навык и «повисает на кончике языка».

Многие профессиональные понятия и категории остаются для будущего специалиста на уровне плохо усвоенного знания.

Вот картинки с натуры. Студент услышал новое слово от преподавателя во время лекции. При подготовке к практическому занятию или к семинару прочитал это слово и с радостью узнал его, посчитав известным. Когда преподаватель на семинарском занятии задал вопрос, студент вспомнил нужное слово примерно так: «Ну, как его… это…» – и получил положительную оценку, уверовав в свои знания. Перед экзаменом слово опять было узнано, кое-как прозвучало и было оценено. Вот с таким «знанием» редко употребляемых слов специалист приходит в производственный коллектив.

К этому времени забываются грамматические правила построения предложений (в школе учат письменной речи).

В условиях публичной речи (публичного выступления) выясняется, что письменные навыки, позволяющие осуществить длительный процесс вспоминания забытого слова, не дают возможности наладить непрерывный процесс речевого общения. В ход идут слова «для связки», для придания определенной формы непрерывной речи.

Возможность воспользоваться заранее заготовленным в письменной форме текстом представляется не всегда. Причина использования просторечных слов, и вульгаризмов кроется не в образовании, а в психологическом состоянии.

Следующая причина определяется желанием быстрого достижения необходимого результата, невзирая на эффективность используемых средств. Опасаясь неубедительности приличной речи, кое-кто использует непристойности в целях большей основательности и уверенности.

Обращение к собеседникам, как правило, начинается со слов «значит, так».

«Так!» – звучит в начале речи как некая попытка самоутверждения. «Так!» – используется в качестве обозначения абзаца в устной речи, для выделения новой мысли, а также принимает смысл вывода и подчеркивает категоричность намерений.

Большинство из опрошенных студентов не отрицают возможности употребления ими стилистически сниженной лексики, бранных и ругательных слов в определенных ситуациях (крайняя степень раздражения, непонимание собеседником, несогласие с партнером по общению, уверенность в необходимости употребить «крепкое словцо» для большей выразительности и побудительности или идентификации с общающимися).

Говорящий выражает таким образом «легкость в мыслях» и не замечает своей «внутренней пошлости».

Зато в своем присутствии, а тем более в свой адрес, бранные слова практически всеми воспринимаются негативно, даже если сами в аналогичных случаях смогли бы их употребить. Чувства слушающего протестуют не столько против самих словечек, сколько против того, что за ними стоит.

Услышав в свой адрес бранное слово, большинство людей чувствуют себя оскорбленными.

Тот, кто употребил бранное слово для унижения человеческого достоинства, добивается своей цели. Сквернословы на это и рассчитывают. Но есть и те, для кого сквернословие стало нормой общения. Они не ставят перед собой никакой цели – они просто таким образом общаются, так как их социальная среда других слов не знает.

Впервые услышанное бранное слово оскорбляет не своей содержательностью, а интонационной окраской. Слово «чукча» свидетельствует о национальности человека, но его интонационно-ситуативное употребление дает возможность использовать это слово в сходных случаях даже представителю той же национальности по отношению к своему земляку как оскорбление.

Мат – словесное явление, применяемое как сила подавления человеческой личности, как правило, для попрания чужого достоинства. Ничто так не уничтожает, не смешивает с прахом человеческую личность, как поношение его матерной руганью.

Академик И.П. Павлов отождествлял слово с реальным условным раздражителем, который, приходя в большие полушария, может вызвать все действия, реакции организма, обусловленные раздражителем.

Деструктивная (разрушающая) сила бранной речи была известна уже в древнем мире и использовалась для поношения противника перед боем. Деструктивная сила грубого слова заключена не в его фонетическом (звучащем) составе, а в том смысле, который мы в него вкладываем. Чтобы разрушающе влиять на иноязычного противника, нужно иметь представление об этимологическом значении слов и понятий. Не имеющая аналогичного перевода на другой язык, но отличающаяся особой экспрессивностью и интонационной окраской, бранная речь все же достигала цели – унижала чувство достоинства противника и порождала злобу к врагу у своих воинов.

Зачастую письму запорожских казаков турецкому султану (известному по картине И.Е. Репина «Запорожцы») приписывают разрушительную силу, но анализ текста позволяет сделать вывод о том, что тот смысл, который вкладывали в слова казаки, туркам был неизвестен. А следовательно, цели письмо не достигло (письменная речь не содержит паралингвистических особенностей устной речи), за исключением того, что оно стало средством возбуждения патриотических чувств самих казаков.

Как же избежать ненормированных слов в своей речи? Путей здесь несколько, зависят они от причин появления нелитературных выражений в речи. Первый путь связан с необходимостью осуществлять постоянный контроль за процессом порождения и формирования высказываний, выполнять регулирование лексического варианта на фазе внутреннего проговаривания. Дополнительно к этому регулярная речевая практика поможет придать речи внешнюю нормативную форму.

Второй путь – осмысление говорящим безобразности вульгарных и пошлых слов. Эстетика повседневной жизни достигается не столько евроремонтом и обтекающими формами иномарки, сколько словесным воплощением образов.

Третий путь определяется заботой говорящего о своем авторитете, упрочение которого зависит от умения преодолеть эмоциональную возбудимость и обрести психологическую уравновешенность. В речевой деятельности это достигается заблаговременной подготовкой к выступлению и наличием конкретных речевых форм.

Произношению фразы обычно предшествует намерение говорящего выразить определенное мыслительное содержание в речевой форме. На этой фазе речь существует как предположение, виртуально, как готовность что-то сказать.

Сквозное, виртуальное представление осмысленности всего высказывания не покидает говорящего до самого завершения речи, в ходе которой происходит перекодирование этого представления в слова и формы их соединения.

Импульсы, возникающие в мозгу путем связей рефлекторного характера, передаются речеисполнительному аппарату, в результате чего произносится образованное по определенным правилам высказывание.

Говорящему уже до начала высказывания необходимо иметь автоматические навыки культуры речи. При порождении высказывания говорящему порой некогда обращать внимание на культуру речи.

Сознание говорящего сосредоточено на содержании, память выдает наиболее подходящие лексические варианты, интуиция (неоднократное повторение опыта в сходных условиях) помогает грамматически правильно построить предложение и озвучить его в соответствии с нормами орфоэпии (произношения).

При отсутствии автоматизма культуры речи мы видим расчлененный механизм порождения высказывания. Речь звучит прерывисто (осуществляется поиск лексического варианта), грамматические и орфоэпические отклонения от нормы исправляются путем повторов. Говоримую речь в лингвистике называют устной речью. Устная речь – вид продуктивной (инициативной) деятельности. При настоящем говорении речь творится на глазах у слушателя.

В чем заключается особенность процесса говорения? Процесс мышления и процесс вербализации происходит одновременно>, но не синхронно. Мысль опережает слово.

Естественно, это порождает определенные трудности, особенно в тех случаях, когда говорящий по каким-то обстоятельствам не планировал и не продумывал заранее высказывание, не мог подготовиться к нему (такие обстоятельства встречаются довольно часто).

Особенность устной речи проявляется: в оговорках, пропусках слов, словосочетаний, которые, как правило, говорящий тут же замечает и тут же пытается исправить (автокорректировать), так как устной речи присущ повышенный самоконтроль; в различного рода перебивках, разрывах, обрывах начатой конструкции; в наличии различных пауз, т. е. в перерывах звучания речи.

Что касается пауз, то в устной речи они выполняют самые разнообразные функции. Это не только паузы колебания, поисков наиболее точного, оптимального варианта выражения мысли, паузы обдумывания, но и паузы подчеркнутого молчания, когда слушатели невнимательны при получении новой информации, при их нетактичном поведении, когда начинают разговаривать между собой; паузы, после которых говорящий сообщит нечто важное; паузы при переходе от одного блока информации к другому; паузы, которые «держат» внимание аудитории (варианты этого приема используют актеры).

Импровизированная речь более пригодна для того, чтобы привлечь и удержать внимание слушателей, установить с ними необходимый контакт. Интонационное выделение главных мест и скромное приглушение известного происходит бессознательно, интуитивно.

При чтении с листа интуитивность в выделении главного и неглавного теряется, начинает проявляться монотонность, при этом снижается внимание слушателей.

Многие прибегают к предварительному написанию текста выступления. Заранее подобранный речевой материал освобождает говорящего от необходимости во время выступления следить за правильностью речи.

Правда, такая речь уступает по эффективности воздействия импровизированной речи, только что созданной в непосредственном присутствии слушателей. Речь приобретает книжный оттенок, трудно воспринимается на слух.

Огромная опасность таится в видимой легкости предстоящей речи перед аудиторией для редко выступающего оратора. Эта опасность заключена в мысленном представлении всего того, о чем необходимо говорить. Ощущение легкости проблемы приводит к тяжким мучениям поиска соответствующих мыслям слов непосредственно входе самого устного выступления.

Для разговорного стиля речи характерно оперирование не столько понятиями, сколько представлениями. С этим связаны особенности отбора слов, предметы обозначаются неточно, расплывчато, приблизительно. Отсюда обилие местоименных слов («Ни о чем таком мы не говорили!», «Он такой грустный сегодня!», «Эти выберем, а потом другие!»), «всезначащих» слов, слов, употребленных в переносном значении («Хорошая вещь – весна!», «Эту бумажку возьми» (бумажка в смысле «документ»).

Непринужденный характер общения в разговорном стиле приводит к преобладанию «простых», разговорных, сниженных слов. Для разговорного стиля чаще всего используется устная форма речи. При непосредственном устном общении двоих и более человек большую роль играют интонация, мимика, жесты и другие дополнительные способы передачи информации.

Когда вступает в силу закон экономии языковых средств, появляется обилие неполных предложений, самоперебивок, подхватов, повторов. Разговорная речь отличается от книжной тем, что в ее основе лежит диалог, основуже книжной речи составляет монолог. Разговорный стиль – причем в устной диалогической форме, – единственный из стилей, которым овладевают дети еще до школы.

Практическое владение разговорным стилем требует не столько обучения, сколько корректировки, причем скорее в плане нравственном. Работа над разговорным стилем направлена на привлечение внимания к необходимости отбора языковых средств в условиях непринужденного общения с учетом особенностей собеседника, обстановки и т. п.

Воспитательные и образовательные задачи в этом случае решаются в единстве: знакомство с разными собеседниками, с приемами наблюдения за собеседниками (их реакцией по мимике, жестам, интонации), формирование умения использовать вежливые слова (формулы речевого этикета).

Оратор – драматург, режиссер, актер. Устная речь – такой же живой процесс, как и искусство театра. Зритель в театре и слушатель в аудитории становятся соучастниками того, что творит актер или оратор.

Но исполнительство для актера – творчество, вторичное по своей природе, производное от сочинения драматурга. Красноречие, будучи живым процессом, состоящим из двух стадий, едино по своему творческому характеру.

Первая стадия может быть названа временем ораторского замысла, его вынашивания, продумывания идеи и темы, а тем более конкретного содержания предстоящего выступления, его конспектирования.

Вторая стадия – это уже реальное воплощение замысла и темы ораторской речид. е. ее публичное исполнение. Как на первой, так и на второй стадиях оратор целиком предоставлен самому себе и его труд составляет единство первичного и вторичного творчества. В своей работе истинный оратор самостоятелен и в известной мере оригинален от начала и до конца.

Настоящий оратор всегда выступает в трех лицах: сочинителя («драматурга»), постановщика («режиссера») и исполнителя своих выступлений. При этом оратор, в отличие от актера и режиссера, обходится без предварительных, тем более длительных и скрупулезных репетиций.

Первое ораторское выступление по определенной теме – это и репетиция, причем уже открытая, и вместе с тем публичное выступление. И если оратору приходится вновь и вновь выступать по этой же теме, то он имеет возможность совершенствовать свои выступления.

Из сказанного выше можно сделать несколько выводов об эффективности устной речи:

1. Хороша или плоха конкретная речь, нельзя решать вне знания ситуации ее осуществления и распространения, ее целей и задач, отношений между коммуникаторами, характера и свойств адресата речи.

2. Хорошая речь – целесообразная речь, успешная для говорящего и эффективная для слушателя.

3. Правильность речи – необходимое, но недостаточное качество для критерия хорошей речи.

4. Хорошая речь всегда соответствует нужной в конкретной ситуации функциональной разновидности языка и используемой в устной форме, национальным традициям общения и этическим нормам поведения.

Монологический и диалогический тексты различаются между собой как с точки зрения структуры, лежащей в основе речевой ситуации, так и с точки зрения действующих в них закономерностей текстообразования.

Различия в структуре речевой ситуации обусловлены распределением ролей между участниками речевого акта. Монологический текст – это устная или письменная речь одного лица, второй участник речевого акта (адресат, реципиент) либо мыслится, либо не сразу реагирует.

С психолингвистической точки зрения, в основе такого речевого акта лежит одностороннее отношение: передача информации – получение информации. Монологический текст являет собой линейную цепочку предложений.

Диалогический текст представляет собой, в отличие от монолога, альтернирующую цепочку предложений, образуемую чередованием высказываний двои или нескольких участников речевого акта; каждый участник выступает в процессе речевого акта то в роли говорящего, то в роли слушающего.

С психолингвистической точки зрения, в основе диалога лежит двустороннее отношение (стимул – реакция), допускающее различные комбинации.

Общие для монолога и диалога черты – смысловая целостность, тема, организация его составляющих и коммуникативная преемственность между его компонентами, наличие структурных показателей связности.

2.2. Средства публичной речи

Общение может выражаться в разных формах. Но в какой бы форме ни осуществлялось общение, оно всегда включает в себя монологи и диалоги участников, маленькие или большие публичные речи.

Публичная речь – это не изящная словесность, не риторическое упражнение. Она служит средством достижения деловых целей, а не самоцелью. И тем не менее она должна отвечать ряду требований, которые делают ее убедительной, красноречивой, доказательной, логичной, продуманной и просто красивой.

Речь как компонент делового общения должна обладать качествами хорошего собеседования с некоторыми поправками в отношении голоса, манер, темы и используемых средств.

Выделим некоторые из этих требований.

1. Речь должна быть с начала и до конца захватывающе интересной и полезной.

2. Она должна быть составлена правильно в композиционном отношении и содержать вступление, главную смысловую часть и заключение.

3. Речь должна быть ориентирована на слушателей в зависимости от того, предназначена она для индивидуального собеседования или выступления перед большой аудиторией.

4. Речь должна быть обращена к разнородной аудитории.

5. Она должна достигать цели, будучи только воспринятой на слух.

Эти положения будут уточнены в характеристиках цели речи, видов публичных речей, средств речевого воздействия на аудиторию.