Текст книги "Литературное наследие. Книга 3"

Дедушка Печорин

Рассказ

Семья есть родовой очаг всех народностей, главная нравственная опора всей нашей жизни В. И. Сухомлинский

За окном стужа, трещит мороз, стёкла окон покрылись замысловатыми узорами изморози. В натопленных комнатах просторного деревянного дома далёкого Зауралья, в предновогоднее время, особенно уютно и излишне сытно. Малая занятость по хозяйству в зимнее время года, позволяла хозяйкам домов в зауральских деревеньках, по чаще стоять у русской печки, колдуя с удовольствием за приготовление множества еды для своих любимых домочадцев. Выпекалось множество пирожков с разной начинкой – с мясом, картошкой, капустой, грибами, рисом и яичком. Из сдобы мы очень любили шанежки с вареньем – черничным, клубничным, малиновым, крыжовниковым или просто румяные сметанники. По выходным дням мама пекла большие семейные пироги с мясом и картошкой. От выпечки всех сортов по комнатам дома разносился ароматный запах, всегда вызывающий ненасытный аппетит. К вечеру собирались за уральскими пельмешками, которые лепили накануне всей семьёй. Заготавливали пельмени впрок, по целому эмалированному ведру, чтобы потом, в любое время, когда маме захочется их сварить, они были под рукой. Часто в зимние сумерки, к нам приходили, скоротать время соседи или зайдет какой-нибудь дорогой гость, то мама не заботилась, чем угостить добрых людей – в сенях стояли заготовленные замороженные пельмени. В холодном амбаре стояли бочки с солениями – капустой, огурцами, помидорами, солёным салом. Вареная картошка в мундирах, всегда стояла в чугунках на кухне. Такой не хитрый провиант, с добавкой из солений, в наших деревенских домах, всегда спасал от нахлынувшего желания перекусить в любо время суток. К нам любила вечерами приходить соседка по Октябрьской улице тётя Нюся Флорова, мастерица ткацкого станка, по изготовлению половиков из кручёных цветных тряпочек. Мама заготовит тряпичных клубков на два-три холщёвых мешка, на санках с ней отвезём к тёте Нюсе, через месяц – два получаем готовые красивые полосатые, очень тёплые половички. Ими покрывали полы возле кроватей, диванов, в коридорах. Утром встаёшь с постели босыми ногами на тёплый половичок, пройдёшь к печи, где ночью сушились валенки, оденешь их тёплыми, просушенными, ногам становится приятно до умиления.

Атмосфера сказочного домашнего уюта и покоя прожитых лет в большой, дружной семье, живёт во мне с особой благодарностью и любовью к родителям, отдавших всех себя, поднимая семерых детей.

Пока мы там жили, каждый год, в двадцатых числах декабря на пороге дома председателя местного колхоза «Заря Октября», Валентины Андреевны, она невестка мамы, жена моего старшего брата Германа, мы жили по соседству, на одном общем дворе, появлялся дедушка Печорин, конюх этого колхоза, а зачастую и извозчик председателя. Мы, дети двух семей, хоть и маленькие ещё, но догадываемся, что значит приезд доброго, улыбчивого дедушки Фёдора, всегда приезжающего в гости с гостинцами. Отец двух уже в возрасте сыновей, он сохранил любовное отношение к другим детям, с кем ему доводилось общаться, а нам он казался родным. Бабушка Анна Петровна, мама Валентины Андреевны, после ласкового приветствия дедушки Фёдора Васильевича, до начала всех разговоров, угостит старичка кружкой бражки, разговор становится оживлённым и задушевным. Через проём кухонных дверей, с коридора, мы с племянником Серёжей и, племянницей Таней наблюдали такую радостную встречу, всегда желанного дедушки Печорина.

К обеду приходили Герман с Валентиной Андреевной и, начинался разговор взрослых про подготовку к новогоднему празднику. Мы старались себя не показывать, тихо сидели в дальней комнате дома. Кое-что невольно улавливали из их разговора. Фёдор Васильевич сообщал – в каком ближнем хвойном лесу он ещё летом, во время хождения по грибы, заприметил красивую тёмно-зелёную ёлочку с плотными, нераскрытыми шишками. Повзрослев, мы узнали, что такие ели растут в лощине, ближе к болотистой местности. После установки дома они радуют своей красотой до наступления Крещения Господня, иголки почти не осыпаются. Вырубкой и доставкой ели на лошадке по кличке «Серко», занимался наш милый дедушка. Но в какой именно вечер он её привезёт, мы детишки не знали и не догадывались, это всегда готовилось взрослыми в тайне.

Насмотревшись радостной встречи хозяев дома с Фёдором Васильевичем во время затянувшегося обеда, мы втроём – Серёжа, Таня и я уходили кататься на деревянных санках с горки на берегу Заводоуспенского пруда, у дома Фроловых. Это было излюбленное место наших зимних катаний всей округи. Мне помнится – в такой день всегда светило солнышко, оно ослабляло мороз и, мы могли остаток дня проводить на улице, резвясь на катушке. Внутренней командой идти домой нам служили идущие с пруда рыбаки, когда начинало смеркаться, а солнышко уходило за горизонт. Наша общая уличная горка была предметом моей особой заботы и любви к ней – наши дома, Назаровых, находились ближе всех к пруду. Я взял на себя обязанность заделывать пробоины в трассе спуска с горки. Такое периодически случалось и, если их вовремя не заделать, они увеличивались, а их острые края могли нас поранить при быстром скольжении на фанерках. Каждый год горка оживала на постоянном местечке. Детвора со всей Октябрьской улицы, с наступлением морозов в конце ноября месяца, обустраивали снежный спуск на пологой части берега пруда, чтобы можно было катиться на санках или фанерках, как можно дальше после разгона с горки. Обустройство такого спуска требовало особых навыков в «строительстве». На первом этапе «строительства» брали продолговатую тонкую фанерку, на неё усаживали крупного мальчика, спиной к загнутому кверху концу фанеры и катали по рыхлому снегу, уплотняя его по предполагаемой трассе спуска с горки. После этого выжидали неделю, пока на морозе снег трассы затвердеет до прекращения провалов, когда на неё наступаешь ногами в валенках. И самое трудное, ближе к вечеру, уже при луне, когда меньше скопления посторонних – людей и собачек, начинаем ковшами поливать холодной водой из проруби поверхность наста, не допуская раковин в снегу трассы. Эту операцию проделывали старшие ребята, школьники, мы же, мелюзга, крутились возле них. Пролив водой два-три раза снег трассы, она покрывается крепким ледком, пригодным для массового катания с любимой горки. В середине января, когда жители нашей Октябрьской улицы, выносили свои отслужившие новогодние ёлочки, мы их собирали и, ими украшали обочины снежной трассы горки. На некоторых ёлочках оставались бумажные украшения – серпантин, бусы или обрывки дождя. Наша горка приобретала второе новогоднее дыхание. Катание на ней при лунном сиянии, всех приводило в единый восторг продолжения зимней новогодней сказки. Голубые тени от елочек ложились на искристый снег обочин ледовой дорожки. Наша трасса стала смотреться как зимняя еловая аллея в лунном сиянии. Всё пространство большого Заводоуспенского пруда освещённого лунным светом озарилось бликами отражённых голубых искр от снежинок и осколков льда лунок и прорубей, сделанных рыбаками днём. По берегам пруда стоит заиндевевший лес, в серебряном убранстве и залитый лунным светом! По лыжне от полосы соснового бора зоны отдыха Шувалово бежит ветеран лыжного спорта, кандидат в мастера лыжного спорта, Рудик Русских и, с ним еще несколько преданных учеников. Мы его хорошо знали и любили, как доброго, чуткого к детям тренера, молодого человека. Вся эта зимняя живая картина была доступна взгляду человека с вершины берега пруда, откуда начиналась наша рукотворная горка. К нам подходили соседи нашей Октябрьской улицы, подбадривали нас не замерзать, а сами между собой делились красотой увиденной дали пруда, блистающего лунными искрами от снежинок зимнего покрывала. Лунное серебро наступающей морозной ночи завораживало, притягивало к себе и не отпускало.

Обессиленные, измотанные беготнёй снизу горки наверх для скатывания, к полуночи возвращались домой. Порой силёнок хватало, чтобы только раздеться и лечь в кроватку, ужин оставленный мамой на кухне оставался не тронутым. Проведённый день и лунный вечер на катании с любимой горки делали нас, детей далёкой зауральской деревни Заводоуспенское, совершенно счастливыми!

За два года перед школой, то есть с пяти до семи лет, в зимнее время года, я пропадал на нашей катушке, был главным её ремонтником и охранителем. Меня гнала туда нечистая сила в любую погоду, останавливал только сильный мороз, когда школьники освобождались от занятий и когда крутила февральская вьюга, заживо заволакивая снегом. Все остальные дни были настоящим зимним праздником детства!

Ближе к вечеру, дядя Лука, конюх местного лесничества, конюшня которого располагалась в середине нашей Октябрьской улицы, по нечётной стороне, приводил под уздцы на водопой, по две лошадки к проруби в пруду. Лошадки, от которых шёл пар в морозную погоду, долго пили студёную воду. Мы прекращали всякое движение, крики и, стояли завороженные красотой разномастных лошадок. Пока красавицы напивались водицы, дядя Лука подходил к нам поговорить о наших стараниях поддержания порядка вокруг горки, хвалил наши труды. Случались дни, когда дядя Лука при возвращении на лошадке по кличке «Воронок», запряжённом в большие розвальни, из конторы лесничества с улицы Лесной, на конюшенный хозяйственный двор, усаживал всю нашу весёлую компанию у горки и, прокатывал через соседние улицы Насонова, Комсомольскую, Октябрьскую. Мы въезжали на хозяйственный двор без остановок, с голосами радости и благодарности дяде Луке. Обычно, в это вечернее время, здесь уже находился начальник лесничества, Смердин Николай Александрович, он проживал с женой на втором этаже конюшенной конторы. Услышав наши громкие детские голоса, в этот раз, вышел на открытую террасу второго этажа, пожурил нас за устроенный шум, а потом пригласил на новогодний утренник в клубе лесничества по улице Лесной. Оба участники Войны, фронтовики они видели страдания и гибель детей в той жестокой войне, поэтому с таким вниманием и добротой относились к детишкам их окружающих, а мы «октябрята», детвора с Октябрьской улицы, встречались с ними почти каждый день. Они хорошо знали – в каких семьях мы живём, наш материальный достаток, наши беды и радости. Повзрослев, приезжая домой на побывку издалека, при встрече на улицах Заводоуспенки, они обязательно остановят, расспросят о делах, пожелают удачи. Дядя Лука, при встрече со мной в тёплое время года, в конце разговора всегда подшучивал надо мной: – «Ну, что Игорь, катушку пойдём поливать?!». Взаимно выразив приветливые улыбки, с добрым чувством расходились до следующей встречи. Приятное лицо и всю сущность этого необыкновенно доброго человека я помню до сегодняшнего дня, как будь – то расстался с ним вчера.

Между тем, на следующий день, после обсуждения новогодних приготовлений в доме Валентины Андреевны, дедушка Печорин на своём любимом коне «Серко», тронулся на розвальнях в сторону деревни Калачики, что находится в десяти километрах на Юг, от Заводоуспенки. В той стороне, в смешанном лесу, он присмотрел осенней грибной порой елочку к новогоднему празднику. Глубокий снег затруднял передвижение по лесной дороге – в этом направлении нет автомобильного движения, дорога зимой не прочищалась трактором. К обеду добрался до заветного поворота к опушке поляны, где растёт красавица леса. Высокая, около трёх метров, украшенная множеством шишек, приковала взгляд Фёдора Васильевича – становилось жалко нарушать покой красавицы. Он присел на облучок саней, не торопясь, выкурил свою любимую махровую «казу». Вообще дымил он частенько, Анна Петровна постоянно его «пилила», что не бережёт своё здоровье.

И так каждый год, в такую пору, он через неимоверную жалость к лесу, добывал детворе главное новогоднее украшение. Случилось, что в этот раз вдруг набежали серые облака, почувствовалась перемена погоды, ожидалось, что вот – вот пойдёт снег. Фёдор Васильевич поспешал – расчистил снег у комля ели, аккуратно спилил ствол и уложил красавицу на розвальни. Обратный путь предстоял трудным – под тяжестью ели сани глубже увязают в снегу, а тут ещё добавился новый снежок. За санями пришлось идти пешком, чтобы контролировать движение саней и не дать скатится ели на дорогу, иначе поломаются мёрзлые ветви, она потеряет свою первозданную красоту. Когда человеку уже за семьдесят лет, всякая физическая работа быстро его утомляет. Теперь, с возрастом, когда сам стал приближаться к годам Фёдора Васильевича, понимаю, каких трудов и усилий ему стоили далёкие поездки за лесными красавицами. Я отчётливо помню свои детские годы от пяти и старшие годы. Из души льётся выражение запоздалой благодарности к нашему всеобщему любимому старичку!

В этот вечер мы с детьми не дождались возвращения новогоднего каравана с ёлкой. Про себя решили – дедушка живёт на улице Красная Горка, это как раз при въезде в Заводоуспенку со стороны деревни Калачики и, раз он припозднился, то сразу заехал домой для ночлега. С этими предположениями мы блаженно заснули в ночь с тридцатого на тридцать первое декабря 1959 года. В запоздалый утренний сон меня будит мама и говорит:

– Игорь, прибегала Таня и сообщила, что ёлка у них уже стоит в большой комнате, сходи, посмотри. Во дворе стоит лошадка дедушки Фёдора, жуёт сено, одевайся, сходи, а потом будем завтракать.

Я быстро оделся и помчался в дом Германа. На улице сыпал снежок большими снежинками при полном безветрии. Наш любимый коник «Серко» стоял засыпанным снегом и с хрустом пережёвывал сено из охапки, поднесённой ему конюхом. На розвальнях лежали еловые ветки с шишечками, присыпанные снежным пухом. Такие веточки дедушка раздавал всем желающим, кто дома не ставили ёлок. Заботливый ко всем, он в такие дни просто молодел, общаясь с людьми, делая им приятные лесные подарки!

На шум обмётывания моих валенок от снега, на крыльцо вышла Анна Петровна:

– А, Игорёшка, ты уже проснулся, ну проходи, посмотри, какую красавицу нам привёз в этот раз Фёдор Васильевич, заходи, заходи!

Скинув валенки и пальтишко у порога, влетаю в зал, через промежуточную комнату. На фоне освещенных окон утренними лучами солнца, стоит наряженная ёлочка, блистая отражённым светом игрушек, гирлянд, разноцветным дождём. От ёлки исходит аромат хвои, смолы, шишек. Таня и Серёжа, уже в который раз, обходят кругом царицу леса. Присоединяюсь к ним, бойко обсуждаем увиденные новые ёлочные украшения, коих не было в прошлом году. Висят и конфетки на веточках. Но нет, знаем, что трогать нельзя, до завтрашнего утренника, когда придёт много соседских ребятишек и состоится новогоднее чудо представления праздника. Радостный от увиденного, бегу домой, наспех завтракаю, хватаю деревянные санки и, лечу на свою любимую катушку. Кругом лежит пух выпавшего ночного и утреннего снега. Скольжу вниз с горы. От потока воздуха при движении санок и, меня, лежащего на них, подымается снежное облако, обдавая лицо прохладой снежной пыли. Она тает на лице, вызывая приятную теплоту, согревая всего меня. В предчувствии большого праздника завтра, радость жизни бьёт через край. Последний день уходящего года проходит в эйфории упоения красотой уральской зимы, возможностью иметь занятия по душе, свободой их выбора, это и делает детство радостным, памятным, дорогим на всю оставшуюся жизнь!

От счастливо прожитой жизни в родительском доме, прошло шестьдесят лет. Ощущение того времени как будь – то наяву, не проходит у меня с годами. Настоящее требует постоянного переосмысления пережитого для поступательного движения вперёд, к лучшему завтра. Это элементарная диалектика, выработанная многими поколениями ушедших веков, мы бессильны изменить ход истории, её законы, правящие Миром, а пора детства остаётся в нашей памяти навсегда, до скончания века!

© Copyright: Игорь Сибиряк, 2018

Свидетельство о публикации №218122400533

Комплекс С-75, ракетная батарея готова к пуску по учебной цели. Сентябрь 1971 год. Телемба.

В лесах полигона Телемба

 
Очерк
 
 
Глазами очевидца
 

Полигон войск ПВО Телемба расположен в стороне от трассы Улан-Удэ – Чита вблизи от Ивано-Арахлейских озер неподалеку от села Телемба Еравнинского района республики Бурятия.

Полигон был создан в 1960 году. Имея площадь порядка 1 300 000 га он является одним из самых больших полигонов России. Ежегодно он принимает подразделения ПВО и военных летчиков из Восточного, Центрального, Южного и Западного округов.

rossaprimavera.ru

Во второй декаде сентября месяца 2018 года, в телевизионных новостях частенько показывали эпизоды крупнейших армейских учений «Восток 2018». Показали и полигон «Телемба», расположенный на границе Читинской области и Бурятии. Служа под Хабаровском в войсках ПВО, 1971 – 1973 г, мне довелось быть на этом историческом полигоне в сентябре месяце 1971-го года.

Вот как разворачивались события тех лет.

По окончании учебы в июне месяце 1971 года Свердловского радиотехнического техникума имени А. С. Попова по специальности радиолокация, нас, молодых специалистов, направили отдавать долг Родине – служить в Советской Армии по избранной специальности. Так распорядилось Министерство обороны СССР, платя нам повышенную стипендию, с целью использовать нас, как готовых специалистов для нужд ПВО нашей Армии, сразу, после окончания учебного заведения, не давая никакой отсрочки. Только несколько отличников, обладателей красных дипломов, оставили не тронутыми, выразившими желание продолжить учёбу в высших учебных заведениях любимой страны. Для остальных «серых» процедура призыва в рады СА произошла по всей строгости воинского порядка.

После защиты дипломного проекта 18-го июня в аудитории радиоприёмных устройств техникума, мы выходили по одному, вновь испечённые специалисты. К нам подходил моложавый лейтенант от военкомата Верх-Исетского района Свердловска, спрашивал фамилию и торжественно вручал призывной лист в ряды Красной Армии. Нам отводилось три дня на прощание с родными и близкими до убытия 21-го июня в дальние края нашей необъятной Родины. По прошествии этих трёх кошмарных суток прощаний, на сборном пункте военкомата нам, четверым однокурсникам, вручили проездные билеты и деньги на питание в течение семи суток, в пути следования до города Хабаровска. Лейтенант сообщил, что лично нас сопроводит до железнодорожного вокзала станции Свердловск – Пассажирский, посадит в вагон поезда Москва – Хабаровск, а дальше мы самостоятельно следуем до штаба Дальневосточного Военного Округа. По полудню этого исторического дня, в последний раз гражданские люди, мы отбыли в город известных Волочаевских Дней, давно отгремевшей гражданской войны.

Семь дней пути тянулись нудно и однообразно – летняя жара, духота в плацкартном вагоне, скудность питания приобретённого у торговок на попутных станциях. Вагон – ресторан нам был не по карману, а прокисшие щи, остатки вчерашнего ужина, которые разносила по вагонам официантка буфета, нами напрочь отвергались. Однажды поев, мы мучились с животами. Удивлялись, почему нам не дали от военкомата сухие пайки в такую дальнюю дорогу.

В начале десятого часа утра 28-го июня поезд дальнего следования прибыл на станцию Хабаровск – Пассажирский. Измученные морально и физически, выползли из вагона, последнего оплота гражданской жизни. Посчитали нашу общую наличность, решили найти столовую и плотно позавтракать. На главном проспекте города нашли подходящее кафе. За коллективной трапезой прикинули, что ещё можем побродить по городу, а затем отправиться по указанному адресу в Штаб округа. В первую очередь захотелось увидеть Амур, парк вдоль его побережья, которые мы увидели из окна вагона при подъезде к городу. Увиденное произвело на нас сильное впечатление. Противоположного берега Амура почти не видно, такова ширина огромной реки. Рассмотрели и памятник событиям гражданской войны. Выбрали скамейку на возвышении парка, чтобы посидеть отдохнуть, полюбоваться видами красивой реки. С мороженым в руках насладились красотами парка, плывущих кораблей вблизи и вдали по форватеру реки.

Время неумолимо приближало нас к встрече с командованием округа, которое определит точку нашей службы. Безошибочно сами добрались до старинного здания Штаба округа. При входе доложили дежурному офицеру о своём прибытии. Петя Горох это мастерски сделал. Нас пригласили присесть на лаку и подождать результатов доклада по инстанции. Не успели мы освоиться в новой обстановке, как к нам приближается коренастый полковник с аккуратными усиками, спрашивает:

– Кто такие, откуда, как давно прибыли?

Петя Горох, наш старший, опять докладывает по форме:

– Мы прибыли по специальному набору с Урала, для прохождения срочной службы с квалификацией радиолокация.

– Кто с вами уже беседовал, где он? – Петя сообщил о разговоре с дежурным офицером.

– Всё понятно, сидите здесь, никуда ни с кем не уходите, вы уже мои специалисты.

С этими словами он быстрым шагом поднялся на второй этаж Штаба и скрылся из виду.

Через некоторое время мы встретились уже в части. Оказалось, что это был начальник штаба бригады ПВО по обороне Хабаровска.

Дежурный офицер вернулся к нам и сообщил, что сейчас за нами приедет на машине старшина командного пункта бригады и доставит нас к месту службы. Вся эта процедура встречи заняла чуть больше часа времени.

В ожидании старшины мы стали искать кого-нибудь, кто может рассказать, куда нас именно повезут.

Показался сержант с пакетом документов, сходящий с лестницы в фойе. Петя вежливо обратился:

– Товарищ сержант, можно обратиться?

– Да, слушаю.

– Мы прибыли служить по спецнабору, дежурный офицер сообщил, что за нами приедет старшина командного пункта бригады. Что это за место?

Мы услышали ответ:

– Да, ребята, залетели вы. Это в тридцати четырёх километрах на север, от шоссе Хабаровск – Владивосток. Готовность «раз» и никакого увольнения. Желаю удачи, я спешу.

Переглянулись, поделились услышанным. Нас ещё в техникуме, преподаватель, радиолокации Левченко А. В. предупреждал, что предстоит служить на точке, вдали от цивилизации. Все восприняли это как должное и, только Саня Тарасов сник, изменился в лице. Конечно ему, сыну большого профсоюзного работника свердловской области, придётся испытать все трудности отдалённой жизни. Подбодрили его, что сообща переживём два года службы в Дальневосточной Тайге.

Вскоре к нам подошёл старшина плотного телосложения, выше среднего роста, поинтересовался:

– Это вы с Урала? Я приехал за вами по поручению командира подразделения командного пункта. Следуйте за мной.

Во дворе Штаба мы погрузились в машину УАЗ и двинулись через город на трассу Хабаровск – Владивосток. По дороге разговорились со старшиной Костомаровым, многое узнали о предстоящей службе. На указателе Князе – Волконское повернули налево с дороги. Был субботний день и, нас сразу повезли в баню подразделения. Вымытые и переодетые в обмундирование проследовали пешком в казарму роты подразделения, сопровождаемые дежурным по роте сержантом Лащининым. В казарме находилась канцелярия, одновременно служащая комнатой отдыха командира командного пункта, подполковника Вильбой. Он уже ждал нашего прихода. Нас выстроили в шеренгу напротив канцелярии, сержант Лощинин доложил командиру, зайдя в кабинет. К нам вышел высокий, подтянутый седовласый подполковник. Поздравил нас с благополучным прибытием к месту службы, каждый из нас представился. Время отсчитывало первый час ночи, подразделение уже отдыхало в помещении, отделяющее коридор занавеской. Все 98 человек роты слышали нашу беседу с командиром. Лощинин развёл нас по спальным местам, второго яруса кроватей. Как только командир уехал из роты домой, загорелся свет в спальном помещении, началось знакомство старослужащих с нами, вновь прибывшими. Нам скомандовали: – «Прибывшие подъём, время пошло, становись, смирно»! И далее: – «Что-то вяло вы шевелитесь, отбой!»; «подъём!» и т. д. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но послышался звук подъехавшей машины у входа в казарму, влетел ответственный дежурный офицер по подразделению, увидевший освещённую роту, нас стоящих вытянутых по струнке и, сержанта Шандулу, стоящего напротив нас. Начался цирк в обратном порядке. Лейтенант Ломидзэ вздёрнул словесно Шандулу и его верных «старых друзей». Эту ночь мы фактически не спали, а делали вид, что спим. Пройдёт время, через полгода нам с Петром присвоят звание младшего сержанта, а через три месяца мы станем сержантами, Шандула откроет рот и будет шёлковым до своей поздней демобилизации.

На следующий день мы влились в состав первого взвода, к лейтенанту Санаеву, возглавлявшему техническое обеспечение боеготовности комплекса РЛС ПВО «Алтай». Начальник комплекса капитан Аредаков долго с нами беседовал на предмет знания теории по радиолокационным станциям. Он заверил нас, что здесь мы пройдём хорошую практику на современном комплексе. Окрылённые тёплым приёмом со стороны офицерского состава, мы с большим старанием приступил к изучению материальной части РЛС.

После прохождения курса молодого бойца, а это почти два месяца службы, перед нами замаячила возможность поехать в составе нашей бригады ПВО на реальные, учебные ракетные стрельбы Забайкальского полигона Телемба. Всё это случилось благодаря молодому подполковнику Кислицину, заместителю командира бригады. Он жил вместе с семьёй в военном городке вблизи позиции командного пункта бригады с основными офицерами обеспечения готовности «один». Окончивший академию ПВО имени маршала Батицкого в Харькове, он знал толк в организации структуры этого рода войск.

В сентябре месяце планировался выезд бригады на полигон. Включили и нас четверых, для более полного знакомства с техникой. Основной костяк расчёта составили старослужащие, которые должны были демобилизоваться в июне-июле месяцах 1971 года. Командование бригады уговорило их остаться и провести зачётные стрельбы, пообещав присвоить им звания старшин по окончании командировки на полигон Телемба.

В начале сентября мы выдвинулись на погрузку в грузовые и пассажирские вагоны на станции Хабаровск – товарный. Ближе к вечеру нас прицепили к попутному составному поезду, идущему на Читу. Начинало смеркаться, когда на вторые сутки пути мы прибыли в Читу. На перроне вокзала нас ждали четыре машины «Урал», закрытые брезентовыми тентами. Офицеров ждал вездеход «Урал – автобус». Наш личный состав быстро погрузился в кузова «Уралов» и мы тронулись в дальнюю дорогу. В кузове транспорта лежала подстилка из лесного пахучего сена. Мы плотно улеглись рядами, укутались суконными одеялами и, вскоре задремали под завывание двигателя тяжёлой машины. Начали просыпаться к утру, когда почувствовали замерзание и желание сходить в кусты. Сделали первую остановку в глухом лесу на обочине дороги. Привели себя в порядок, перекусили, построились на перекличку, продолжили движение дальше. В кузове можно было посидеть на боковых скамейках, а когда уставала спина, ложились на сено и дремали. К вечеру суток пути прибыли к бурятскому селу Телемба. Здесь нас ждал проводник от полигона. После короткой остановки, головная машина с проводником тронулись, колонна последовала за ней. Ещё несколько часов пути и мы прибыли к месту нашей дислокации. Уже совсем стемнело. Нас разместили в двух палатках на площадке палаточного городка. Наскоро поужинали сухими пайками со светом переносных фонарей, работающих от аккумуляторных батарей.

Ночь на новом месте прошла спокойно, тепло от спящих тел наполнило палатки, спали почти комфортно.

С поздним подъёмом и построением всего расчёта довели график проведения предпусковых работ. Нас, новичков, в таком серьёзном деле, пока определили в хозяйственный взвод по обеспечению тыла всего откомандированного персонала бригады на полигон. Это временное, оказалось постоянным до конца нашего пребывания на полигоне Телемба. Мы работали на кухне, заготавливали дрова, ходили в лес для сбора грибов, которых здесь было в изобилии. Освоили и рыбную ловлю мерёжкой на реке Конда, которая протекала за опушкой леса, отделяющего нас от палаточного городка. Одним словом мы проживали осенний «туристический сезон» в рядах армии, по заданию командования, находящегося в ответственной командировке. Мы не роптали, значит таково начало нашей службы в войсках ПВО КДВО.

После отбоя, старослужащие делились впечатлением от увиденной техники комплекса «Алтай—400», который предстояло досконально проверить и произвести все необходимые настройки для успешного обнаружения и наведения на цель-мишень для производства пуска ракеты и точного попадания в цель. А это очень и очень не просто.

Старший сержант Щербина, говорит, что начал проверку высотомеров с юстировки, а затем стал проверять все настройки в кабине изделия – номинальные напряжения всех блоков питания, поднятия высокого напряжения с автономного пульта. Старший сержант Баранов, подтвердил правильность последовательности проверки. И он тоже так проверял свои дальномеры. Мы всё внимательно прослушивали и запоминали свои предстоящие действия по содержанию закреплённых устройств. Мне предстояло на командном пункте бригады отвечать за боеготовность дальномеров, технического поста и модулятора комплекса «Алтай». Капитан Аредаков за два месяца службы, перед отъездом на полигон, лично провёл меня по всем этим устройствам и объяснил все тонкости настройки закреплённых устройств. Поначалу я сильно волновался – смогу ли я всё это грамотно усвоить, но главный инженер комплекса, старший лейтенант Охрименко успокоил меня и ввёл в постепенное освоение техники. Начинать надо со вдумчивого технического описания каждого отдельного блока, щита, панели управления, а потом уже в целом всего изделия. Здесь, на полигоне, я ловил каждое слово и мнение старослужащих техников – старшин, которые весь световой день проводили на проверяемой ими технике. Мы даже иногда носили им обед на сопки, где стояли высотомеры и дальномеры. Это доставляло нам удовольствие видеть близко боевую технику, о которой мы имели только теоретическое представление. За неделю пребывания на полигоне наши техники довели комплекс «Алтай» до образцового состояния. На следующей неделе началась тренировка по летящим целям пока без стрельбы. Отрабатывалась слаженность всех звеньев ракетного пуска по цели – обнаружение координат движения цели по дальности, высоте скорости, захват цели ЭВМ сопровождения, передача всех параметров на зенитно-ракетный дивизион для сопряжения координат и дачи команды на пуск ракеты. К пятнице подошли к стрельбе по цели ракетой и её уничтожение. Всех солдат свободных от вахты, нарядов и кухни вывели на смотровую площадку недалеко от передвижного командного пункта. Стоим с замиранием сердца ведь это итог двух недель напряжённого труда всего личного состава бригады в/ч 16802, прибывшего подтвердить своё мастерство по защите города Хабаровска от ракетного и самолётного удара возможного противника.