Текст книги "Есть время жить"

– Смотри, – толкнул меня Айвар, – народ в церковь ломанулся!

– А так всегда бывает, – отозвался я. – Как в стране что-то начинается, народ ищет спасения. Причем не в себе, а на стороне. Кто в церковь, а кто за бутылку хватается. Увидишь – если мозги окончательно откажут, они еще крестный ход устроят и будут зомбей хоругвями разгонять. Потом разные секты появятся, и уличные проповедники, как пить дать.

– Проповедников сожрут быстро, а секты – да, вполне может быть. Что-то вроде «Братство Судного дня» или им подобных. Ксендзы подключатся, объявят зомби «обуянными дьяволом» и будут изгонять за денежку. – Айвар усмехнулся. – Нечистую силу, может, и не изгонят, но пошумят изрядно. Экзорцисты-с.

Мы подъехали к «Арсеналу», поставили машину в переулке рядом с магазином и, озираясь по сторонам, пошли к входу. В торговый зал нас сразу не пустили, держали в предбаннике, где проход перегораживал офисный шкаф, оставлявший небольшой проем, в котором стоял продавец с мосбергом наперевес.

– Привет, Андрюс! Хорошо ты тут окопался!

– Чего надо-то? – зло огрызнулся он.

– Андрюс… – Айварас выставил вперед ладони. – Я все понимаю, ситуация хреновая, но не надо на нас бросаться, хорошо? Если тебе не нужны деньги, то мы спокойно уезжаем, не нервничай.

– Ладно, парни, не злитесь, – было видно, что он на взводе; ему пальцем погрози – он стрелять начнет и не посмотрит, что знакомые.

Я посмотрел ему в глаза и все понял:

– Кто-то из близких?

– Брат. Вчера вечером. Почти у самого подъезда зажали. Трое зомби. Он пистолет вытащил, начал орать, что будет стрелять и все такое, словно в ступор вошел. Выстрелил, конечно, когда они его за руку укусили, но поздно, сожрали, тупо сожрали, суки!

Вот и еще один не смог выстрелить, а ведь стрелок был отменный, призы брал.

– Мои соболезнования, Андрюс. Нам купить кое-что необходимо. Пустишь?

– Заходите, выберем. – Он пропустил нас в магазин и запер дверь.

Долго не размышляя, мы взяли две радиостанции с зарядками и хэнд-фри к ним. Особенно дорогие не брали – нам не на войну ехать, да и денег не так уж много осталось. Айвар полностью переоделся в камуфляж и по моему совету взял наколенники и тактические перчатки. У меня такие уже есть, дома лежат; изредка на соревнованиях пользуюсь, когда на упражнениях низкие порты попадаются, чтобы лишний раз штаны не пачкать и колени не повредить. Заодно купили две керосиновые лампы из старых армейских запасов и пятилитровую банку с керосином. Выбрали два тактических жилета – вещь зело удобная – и небольшие рюкзаки-однодневки, литров на сорок. Уже уходили, когда вспомнил:

– Андрюс, слушай, а у тебя аптечек армейских нет? Штук пять-шесть.

– Есть, First Aid Kit. По составу так себе, но на безрыбье…

– Нам бы еще лекарств каких-нибудь достать. – Я вспомнил, что его мать работает в аптеке. – Не поможешь?

– Завтра позвони, узнаю…

Роберт

23 марта, вечер

Вечером решили не разъезжаться по своим квартирам, а ночевать у меня. Было о чем поговорить, о чем подумать и что решить. За свои тридцать семь лет я ни разу не стрелял в человека. Вчерашний вечер изменил эту ситуацию. Вспомнились слова одного знакомого из Вильнюса, которому пришлось применить оружие, когда на него напали четверо пьяных отморозков. Пришлось выбирать: или убивать, или быть убитым. Выбрал первое – один из нападавших был убит, еще двое отделались легкими ранениями, один стал инвалидом. Знакомого, конечно, оправдали – не превысил меры необходимой самообороны. Так вот, он сказал хорошие слова: «Роберт, если ты решил стрелять, то запомни, что свою жизнь уже разделил. На жизнь до и жизнь после. И неважно, каким будет решение суда». По-моему, кратко и точно. Оружие я любил, как его любит каждый нормальный мужик, но стрелял только на соревнованиях и на тренировках в тирах, посвящая этому увлечению почти все свободное время. Даже на охоту не ходил – мне было жаль животных, которых убивают ради сомнительного удовольствия. Изредка выбирался на тренировки в тактический центр, где ребята из подразделения «Арас» пытались из меня выбить «джентльменство» выстрела. Они так называли спортивную стрельбу, хотя сами в наших соревнованиях активно участвовали; этот спорт дает нужные рефлексы владения оружием. В чем джентльменство, спросите вы? А вот представьте себе стрельбу по мишеням. У вас уже на подкорку мозга записана информация о безопасном обращении с оружием. И это прекрасно, это вещь нужная, как воздух; технику безопасности всегда писали кровью. Поэтому вы никогда не направите ствол на человека, – просто не воспринимаете людей как возможную мишень. Даже если прицелитесь в человека, будет происходить внутренняя борьба с табу, которое запрещает направлять оружие на людей. Придется себя ломать, приучая к мысли, что зомби – это не люди, а обычные мишени, в которые можно и нужно стрелять. Иначе можно так подставиться, что в скором времени будешь так же бродить по улицам и драться за кусок послаще. Легко сказать, но тяжело сделать.

Во-первых, надо обсудить с соседями ситуацию. В подъезде пока тихо, но чувствую – это ненадолго, скоро и тут зомби появятся. Надо укреплять квартиру, подъезд, дежурства какие-то организовывать. Во-вторых, надо созвониться с семьей, узнать, как у них дела, и вытаскивать их оттуда. Ехать? Среди всего этого хаоса я просто не доеду. Значит, надо укрепляться здесь, они сделают то же самое в Украине, а уж когда все более-менее прояснится – двигать за ними. Айвар, пока я размышлял, пытался дозвониться до своей жены Инги в Америку – увы, безрезультатно.

Роберт

24 марта, утро

Утром позвонил Андрюс и сказал, что есть кое-какие лекарства, но в обмен на патроны. Ого, уже бартерный обмен начался, а не рановато ли? При попытке предложить ему деньги он назвал такую цену, что мы слегка обалдели. По его словам, за ночь ситуация так усложнилась, что цены на товары растут не по дням, а по часам. Обещали подумать и позже перезвонить. Позавтракали, просмотрели новости и прошерстили Интернет – ситуация и правда ухудшилась. Был один репортаж из Вильнюса, где показали, как полицейские расправлялись с зомби на проспекте Гедиминаса. Причем мое внимание привлекла не сама сцена расстрела, а то, что на заднем плане зомби было гораздо больше. Оператор благоразумно вперед не высовывался, но работал толково, чувствуется, что профессионал. А вот у журналиста, хоть и пытался придать своему голосу оптимистичный тон, нотки страха проскальзывали. Естественно, это тебе не у эстрадных девочек интервью брать. Потом опять включили обращение комиссара полиции, но мы уже не слушали, стали собираться. Сегодня планировали доехать до родительской дачи, забрать оттуда кое-какие вещи и разведать обстановку; может, есть смысл перебраться туда на время? До нее недалеко, всего тридцать километров, можно хоть каждый день ездить, был бы бензин…

Поездка настроения не улучшила. На выезде из города стояли военные; они осмотрели машину, посоветовали быть осторожнее и отпустили. Айвар, правда, попытался разговорить их сержанта, но тот в разговоры не вступал, мол, проверили вас, и езжайте с богом, и без таких собеседников проблем хватает.

– Чего ты к нему с разговорами полез? – спросил я, когда мы отъехали от поста.

– Думал, может, что-нибудь выменять получится, нам какой-нибудь автомат не помешал бы.

– Размечтался… – Я задумался. Вообще, Айвар прав: с тем, что у нас есть, мы долго не продержимся. Патроны – это такая вещь, которая имеет привычку заканчиваться в самое неподходящее время. У меня сайга под 7,62 – калибр в наших краях, можно сказать, редкий, если не в магазинах покупать. Армия G-36 использует, а они под 0.223 Rem. У полиции есть АК-74 м и АКСу, но они под советский 5,45x39. И чего я сайгу под 0.223 Rem не купил, были же в магазине? Чего, чего… Ну не люблю я этот калибр, хоть он и точнее, и отдача меньше – уж слишком пуля легкая, рикошеты от камней на стрельбище бывают. А вот с 7,62 уж приложишь так приложишь… С гарантией.

Через десять километров заметили две столкнувшиеся машины и каких-то людей рядом с ними; судя по позам, кому-то из них нужна была помощь. Пустую дорогу не поделили, идиоты. Сейчас будем с ними возиться, не бросишь же на дороге. Подъехали и ох… в общем, сильно удивились.

У машин копались трое зомби. То, что когда-то было женщиной, и с ней двое мужчин. Все они что-то, а точнее, кого-то жрали, жадно вырывая куски из рук друг друга. На земле перед ними лежало уже изрядно объеденное человеческое тело.

– Робби, меня сейчас стошнит! – Айвар еле успел приоткрыть дверь.

– В полицию звонить, наверное, уже не будем, – предложил я. – Незачем, да и не приедут они.

До чавкающей нежити было, наверное, метров двадцать – двадцать пять. На нас они еще не обратили внимания, но мы за это не в претензии – вы кушайте, кушайте, не отвлекайтесь. Я уже почти собрался вылезти наружу, когда обратил внимание, что эти зомби заметно подвижнее, чем мужчина у офиса. Хм… Они что, питаясь, ускоряются? Этого нам еще не хватало, радости такой! Достал глок из поясной кобуры – не люблю я оперативные кобуры на плечо. В кино это красиво выглядит, брутально, а поясные – они все равно быстрее и удобнее.

– А ведь они похожи на людей, – отплевываясь, сказал Айвар.

– Это как бы и есть люди, только дохлые, – досылая патрон в ствол, ответил я.

– Не в том смысле, Робби, посмотри, в обычной жизни люди ведут себя так же. Грызут себе подобных, стараясь вырвать у жизни кусок побольше и послаще, занять место повыше. В погоне за мнимыми благами мира народ озверел окончательно, такое чувство, что это кто-то свыше послал эпидемию.

– Ты становишься верующим?

– Нет, просто вспомнил анекдот про людей, которые ныли, обращаясь к Богу: «Господи, как мы плохо живем»

– И что он им ответил?

– Бог посмотрел и ответил: «Разве вы плохо живете? Я вам покажу, что значит на самом деле плохо жить!»

– Оставь размышления о Боге на вечер, лучше подстрахуй меня!

Айвар молча кивнул и сгреб биту с сиденья. Странно, после вчерашнего случая на бензоколонке все виделось как-то по-другому. Как говаривал один мой московский друг после пары пива: «Теперь вижу мир в правильном свете». Наверное, вид людей, жрущих себе подобных, что-то переключил в моем мозгу. Удерживая пистолет двуручным хватом, я прицелился в ближайшего зомби. Выстрел! Аккуратно в затылок, почти как на стрельбище. Перенес прицел на второго, обернувшегося на меня. Глок мягко дернулся в руке, из затылка вырвался кровавый фонтанчик, зомби покачнулся и завалился на спину. Есть контакт. А вот с третьим вышло нехорошо, он слишком быстро отреагировал на выстрелы и довольно шустро двинулся навстречу.

– Робби, не стреляй, он мой! – Айвар, размахивая битой, двинулся ему наперерез. Подождал, пока приблизится, ушел в сторону от попытки его схватить и красивым движением раскроил зомби голову. – Зараза такая…

– Айвар, ты ему за испорченный завтрак отомстил? – не убирая пистолет в кобуру, спросил я.

– И за это тоже. – Он пнув зомби и крутанул биту в руке. – Хорошая вещь – бита… Сзади!

Я моментально развернулся, опускаясь на одно колено, и увидел в пяти-шести шагах от себя подростка лет четырнадцати, ковыляющего ко мне. Наверное, во время столкновения его выбросило из машины, и вот ожил, бедняга.

– Ребенок еще, – успел подумать, дважды нажимая на спуск. Глок огрызнулся двумя восьмиграммовыми пулями, и зомби, словно марионетка, у которой обрезали веревочки, осел на дорогу.

– Класс! Это ты на соревнованиях так стреляешь? – Айвар осторожно подошел к упавшему и тронул его концом ботинка.

– Наверное, – это все, что я смог из себя выдавить, по привычке выщелкивая магазин и разряжая пистолет.

– Это зомби, Роберт, зомби, а не ребенок. Не вини себя, – протягивая мне сигарету, сказал Айвар. Легче от его слов мне не стало, поверьте. Кстати, и у него пальцы тоже слегка подрагивали.

Машины осмотрели, но ничего брать не стали. Не привыкли еще в чужих вещах копаться, хотя лежащий на заднем сиденье блок сигарет взяли. Сигареты вообще скоро будут в дефиците. Курить надо бросать…

С дачей было все в порядке, даже не взломана, хотя этого можно было ожидать. Среди людей, живущих там постоянно, чувствовалась зарождающаяся паника. Как мы узнали из разговора с соседом Альгисом, вчера в районе нашего участка видели первого зомби; он походил по улицам, натыкаясь на заборы, а потом куда-то исчез. Люди из домов выходить боятся, окна заколачивают, заборы укрепляют, они здесь все больше из сетки-рабицы сделаны. Многие пытаются уезжать в город, но, как правило, возвращаются – там еще хуже. Пообещали соседу проехать по дачам, посмотреть, куда делся вчерашний гость. Уже собрались уезжать, когда Айвар заметил лежащий на крыльце MP-40. Ничего себе… Знаменитый по фильмам немецкий пистолет-пулемет. И смотри ты – ни следа коррозии, блестит, как только что из оружейки. Интересно, где он его надыбал? На прямой вопрос Альгис усмехнулся и огладил свои рыжие усы:

– Ребята, если в каждой литовской деревне хорошо поискать, то можно и пушку найти, а не только автомат. Главное – искать хорошенько. А эта машинка, можно сказать, мне случайно досталась. Нашел. На дороге. Иду, понимаешь, а он лежит. Дай, думаю, возьму – вдруг пригодится. Только патронов маловато, не подбросишь? У тебя глок под тот же патрон, а я за вашим домиком пригляжу.

Решив, что аргумент весомый, я из двух запасных магазинов выщелкнул ему на руки тридцать четыре патрона. Сосед дико обрадовался и обещал следить в оба глаза. Посмотрим. Возвращаться решили другой дорогой, через озера. Недалеко от них жил знакомый лесник, решили заехать, узнать, что собирается делать в ближайшем будущем. Есть у нас одна идейка, а он мужик умный, плохого не посоветует. Если трезвый, конечно.

Лесника дома не застали. Или он в город рванул, за продуктами, или бродит где-нибудь по озерам, надеюсь, что с ружьем, а не в виде зомби. На наши крики никто не отозвался, и мы, оставив ему записку, тронулись обратно. На дороге, рядом с машинами, где стреляли в зомби, увидели стоявший джип. Двое мужчин среднего возраста довольно сноровисто шмонали вещи убитых, настороженно проводив нас взглядом.

– Видишь, Робби, – усмехнулся Айвар. – Многие уже плюнули на моральные нормы и вполне успешно добывают нужные себе вещи натуральным сбором ничейного добра.

– Успеем еще в мародеры записаться, – ответил я.

Вечером пытались дозвониться до близких. Я до своих, пусть и с трудом, но дозвонился. Правда, связь постоянно прерывалась, и поговорить толком не получилось. Успел выяснить, что у них все нормально, к ним в лесничество переселились несколько знакомых военных с оружием и семьями. Укрепили жилье и уже начали строить частокол из бревен, благо с материалом проблем нет. Вот оно как – значит, военные уже разбегаться начали? Хотя оно и понятно, какой военный будет охранять чужих ему людей, когда у него своя семья есть? Айвару повезло меньше – он так и не связался с женой. Остается надеяться, что она в безопасном месте, если на Земле такие места еще остались. Наступившие сумерки не принесли ничего нового; телевидение работало с перебоями, мобильная связь – тоже. Господи, прошло всего три дня, а вся цивилизация широким шагом идет коту под хвост. Кстати, про кота…

С ним тоже надо что-то решать. Хорошо, если заразиться можно только от укуса. А если еще есть варианты? Он же нас ночью укусит – и привет, утром мы с Айваром будем друг дружку кушать. А крысы, мыши, собаки? Пока что решили за котом понаблюдать, а на ночь закрывать его на кухне. Ему, конечно, этот кухонный арест не очень-то понравился, и он полночи нагло мяукал за дверью. Терпи, серый, лучше закрытый, но живой, чем свободный, но с выбитыми мозгами на помойке.

Роберт

25 марта, утро

Кофе пили молча, говорить не хотелось. На горизонте виднелись несколько новых столбов дыма, слышались редкие звуки выстрелов. Армейский патруль с перекрестка исчез, полиции тоже не было видно. Бросили людей, господа защитники? А как же ваше «Защищать – Охранять – Помогать»?[5]5
  «Защищать – Охранять – Помогать» – девиз литовской полиции.


[Закрыть] Вдалеке, метрах в пятистах, виднелись брошенные после столкновения машины и какие-то кучи тряпья, лежащие рядом. Возле них копошились несколько зомби…

От звонка в дверь даже вздрогнул – нервишки… Как выяснилось, пришел тот самый сосед, Томас, живущий в соседней квартире. Он как-то боком уселся на стул и, сложив огромные руки на коленях, спросил:

– Парни, вы в городе были?

– Сегодня еще нет, а вчера ездили. – Я кивнул на чайник: – Кофе будешь?

– Кофе… – Он сделал непонятную паузу. – Кофе – да, буду, наверное. Я это, поговорить хотел и посоветоваться. Вы знаете, что сегодня утром у торгового центра «Maxima» людей убили?

– Кого убили? – непонимающе переспросили мы. – Людей или зомби?

– Людей. – Томас заерзал на стуле. – Я поехал в магазин. Думаю, раз такие дела творятся, надо же продуктов закупить, сигарет. Приехал, а там огромная очередь, не протолкнуться. В магазин запускали человек по двадцать – тридцать, снаружи полиция дежурила и военные, человек десять, наверное, на трех машинах. Народ особо не напирал – с военными не поспоришь, – но и порядка не было, больше на толпу похоже. И тут вдруг крик, какая-то женщина упала, видимо, в обморок хлопнулась. Напуганные страстями этими, люди хлынули в сторону, несколько человек упало. Военные у дверей заволновались, а когда на них напирать стали, один возьми и выстрели в воздух. А ему какой-то мужик кулаком в лицо и за автомат схватил – мол, не дури, смотри, куда оружием тыкаешь! Солдат и выстрелил, от испуга. В общем, крик, давка, смяли этого вояку, автомат отобрали. В ответ солдаты стрелять начали, уже по людям, чтобы, значит, себя от толпы спасти.

– Ни хрена себе, ну и дела творятся в городе! – Мы с Айваром переглянулись.

– После этого там такая каша началась, – продолжал Томас, – что я до сих пор в себя прийти не могу. Несколько человек убили, некоторых в давке затоптали. Там же места у дверей немного, выдавили витрину, в общем, ужас! Драка началась, причем не только с военными, но и между собой, чтобы, значит, из толпы выбраться. Мне тоже пришлось кулаками поработать. Слава богу, до машины добрался и в ней закрылся. Потом… Потом ожили мертвые – те, которых в давке задавили. Полиция в зомби стреляет, а из толпы кто-то по ментам, в ответ, значит. Заварушка – в страшном сне не приснится. Дальше я уже не видел – улегся на сиденье, чтобы, не дай бог, не попали. Так и пролежал около часа. Когда все утихло, голову поднял, смотрю – люди разбежались, полиция уехала, военные тоже. И мертвые между машинами ходят, жрут что-то. Я как газанул оттуда! – Томас поставил чашку на стол, руки у него тряслись. Зря я ему кофе предложил, ему бы рюмку коньяку, а лучше стакан.

– А чего ты от нас-то хотел? Или просто рассказать пришел? – спросил Айвар.

– Да я это, посоветоваться. – Томас потер лоб. – Что делать-то теперь? Это не в телевизоре ужастик смотреть, это уже здесь, на улицах. Что посоветуете?

– Если бы мы сами знали… Нашел советчиков. – Я подумал и достал бутылку коньяку из шкафчика. – Давайте, мужики, по пятьдесят капель, чтобы думалось легче. Если честно – не знаю. Думаю, никто не знает, что сейчас делать. По идее, надо бы уехать туда, где потише, и пересидеть, но с другой стороны, бросишь квартиру – разграбят, как пить дать. Не велико богатство, но, извините, и бросать жалко – свое ведь, а не чужое.

– Знаешь, Робби, а ведь уже сегодня народ начнет мародерствовать, – задумчиво теребя телефон, проронил Айвар.

– Ты думаешь?

– Уверен. – Он нервно забарабанил пальцами по столу. – Прикиньте, полиции на перекрестке не видно, от магазина патруль, по словам Томаса, уехал. Вы что, думаете, народ пропустит такую возможность?! Если мертвые по улицам бродят, кто-нибудь задумается о законе? – Айвар хлопнул ладонью по столешнице. – Вспомните эту, как ее, Флориду. Там быстро начали магазины громить, жрать-то хочется.

– Тюрьмы… – сказал я, безрезультатно пытаясь дозвониться до семьи.

– Что – тюрьмы? – спросил Томас.

– Правильно, Роберт, – Айвар кивнул, – тюрьмы откроют. Или уже открыли. Сами посудите: расстреливать всех заключенных подряд никто не решится, согласны? А кормить, охранять надо? Надо. Кто этим заниматься будет, охрана? Так они тоже давно разбежались, наверное. Значит, у жителей к проблемам зомби и выживания добавится еще одна – зэки. Часть из них побежит к семьям, а самые отмороженные сколотят банды. Думаю, надо быстрее запасаться припасами, оставив моральные терзания в прошлом. Продукты, хозтовары, медикаменты и бензин. Того, что мы купили, нам надолго не хватит. А вот уже потом – рвать из города, закрепляться на даче и планировать поездку за твоими в «незалэжную».

– Сдурел? Если мы на дачу уедем, из квартиры все вынесут дочиста! – Я непонимающе посмотрел на Айвара.

– Роберт, если ты не понял, то объясню еще раз. – Он посмотрел на меня, как на ребенка. – Скоро здесь будет очень херово, и вещи – это самая маленькая потеря, какая может случиться.

– А мне-то что делать? – подал голос Томас. – У меня даже оружия нет!

– Собирай вещи и поезжай в деревню или на дачу, мы-то здесь при чем? – пожал плечами Айвар. – Или ты рассчитываешь на нас? Извини, у самих дела не лучше.

Когда сосед ушел, мы уселись на кухне и задумались.

– Ты чего с ним так?

– Роберт, ты вроде не дурак, ситуацию-то обдумай, прикинь глазами по приборам. Какие, блин, соседи – тут такое начинается, самим бы выжить! Какой я дурак, ведь ты уговаривал меня лицензию на оружие взять, сейчас хоть дробовик какой-нибудь на руках был. Инга, дура такая, поперлась в эту Америку… – резанул он.

– Как ты думаешь, она сможет вернуться в Литву? – спросил я.

– Ты знаешь, Робби, я реалист, – на его скулах заиграли желваки. – И молю Бога, чтобы она была жива, не смотри, что неверующий. Но надо смотреть правде в глаза: из Штатов она сюда не доберется. А за твоей семьей поедем вместе, один ты не доедешь.

– Спасибо Айвар. Я…

– Не надо, Робби. Сколько мы знаем друг друга? Уже лет двадцать, или больше? Зачем тогда нужны друзья, если не для таких ситуаций? Помнишь, ты мне рассказывал историю джигита и его друзей? Кстати о джигитах, – надо транспорт искать для такой поездки. Наши машины для путешествия в этих условиях непригодны.

– Боюсь, что скоро весь город будет уставлен никому не нужными машинами.

– Вейз мир, Робби… Я даже не имел мыслей, шо ви человек с мелкоуголовными наклонностями, – Айвар прищурился. – Ви таки умеете угонять машины и смогете завести машину без ключей? Говори уж, халамидник, могешь или не могешь?

– Нет, без ключей не смогу. Думаю, найдется много брошенных с ключами. Будем искать нормальный транспорт и переселяться на дачу? – спросил я.

– Да, Робби, полагаю, самое время. Город – не лучшее место; его придется делить с зомби, обезумевшими жителями, бандами мародеров и бандитов.

– Тогда нечего тянуть кота за все подробности, поехали осмотримся.

Роберт

25 марта, полдень

Движение на улицах оживилось, – часто проезжают доверху нагруженные автомобили, жители покидают город. Кто-то едет на дачу, кто-то – к родственникам в деревню. Было слышно, как за стеной второй день подряд ругаются соседи, никак не могут решить – уезжать или остаться. Многие останутся, очень многие… Одним будет жалко бросить нажитое «непосильным трудом», а другим просто некуда ехать. Вдруг за окном что-то глухо грохнуло, следом раздался выстрел. Осторожно выглянув в окно, мы увидели, как БМВ заблокировал дорогу старенькому «фольксвагену», который, пытаясь избежать столкновения, врезался в столб. Из машины выскочили трое бритоголовых и бросились к «фольксвагену»; у одного из них я увидел в руках какое-то ружье.

А вот черта вам в глотку, господа! Потом я буду часто вспоминать этот момент, пытаясь понять, что же меня толкнуло стрелять на поражение. Почему с такой легкостью принял решение – убивать. Не ранить, а именно валить наглухо. Не знаю, до сих пор не знаю. Это не обычная злоба и не только желание спасти этих попавших в беду людей, нет. Скорее другое – сознание, что ответственность за это мне не грозит. Но размышлять я буду позже, а сейчас, чуть приоткрыв окно на кухне, я метнулся в спальню и схватил лежащий на кровати ремингтон. Вернулся, пристроил сошки на подоконнике и бросил Айвару:

– Это, конечно, не зомби, а простые бандиты, но думаю, что это равноценные мишени, и совесть меня не замучает. Бери сайгу, если будет нужно – стреляй поверх голов. Но только по команде, там гражданские, не зацепить бы!

Айвар кивнул, схватил стоявшую у стола сайгу и устроился у соседнего окна. Лязгнул затвором:

– Готов! Но учти, последний раз я стрелял полгода назад, когда с тобой на стрельбище ездил.

– Вот и потренируешься заодно. Dirbam, kolega![6]6
  Работаем, коллега! (литовск.)


[Закрыть]

Прикинул расстояние до цели – метров двести, не больше. Когда-то знакомый привозил показать купленный им дальномер и я не раз измерил все расстояния из своего окна. Ремингтон у меня пристрелян на сто метров, поправку берем по прицельной сетке, некогда сейчас барабанчик крутить. На двести метров пуля просядет сантиметров на пять-шесть; ветра, судя по растущей под окном березе, почти нет. Первым на прицел лег упитанный качок с дробовиком в руках. Вытащив водителя из машины, он ударил его прикладом по голове и начал пинать ногами. Другие отморозки выбросили женщину из машины и, гогоча, срывали с нее одежду.

– Чего ты ждешь? – сквозь зубы прошипел Айвар.

– Терпи, – точно так же ответил я.

Вот двое свалили женщину на землю, один из них встал над ней и занялся своими штанами, второй, по-видимому, его поторапливал. Пора. В небольшой кухне выстрел хлестко ударил по ушам. Айвар резанул что-то непечатное. Надо было наушники надеть. Упитанный, как кабанчик, бандит нелепо взмахнул руками, словно удивляясь чему-то, и рухнул задницей на асфальт. Я передернул затвор и перевел прицел на другого – того самого, со спущенными штанами. Выстрел. Минус два. Оставшийся в одиночестве бандит шустро бросился к машине и спрятался там, присев за дверью. Дурак ты, нашел укрытие от пули! Вон и макушка твоя бритая, на солнце светится. Беру немного ниже и стреляю через дверь. Есть! Что-то брызнуло в стороны, из-за двери мешком вывалился убитый.

– Хорошо постреляли, джентльмены, идем проверим. – Айвар посмотрел в глазок двери. – Чисто!

Оставив ремингтон на кухонном столе, достаю из кобуры глок, хлопаю себя по карману, проверяя запасные магазины, и мы скатываемся вниз по лестнице. Хорошо, что подъезд закрывается на кодовый замок и все соседи пока еще здоровы. Те, которые не уехали, конечно. Все двери квартир закрыты, и мы без приключений добираемся до выхода. Быстрый взгляд на улицу – чисто.

К лежащим бандитам подходим медленно. Я иду аккуратно, словно на стейдже; Айвар – чуть левее меня, прикрывает спину. «Нарезая пирог», обхожу «БМВ». С бандитами вроде все ясно, правки не требуется. На стрельбище мы с такого расстояния коробки от спичек расстреливаем, трудно промахнуться. Аккуратно проверяем машину – чисто. Айвар, удерживая сайгу одной рукой, поднимает лежащее рядом с бандитом ружье. Смотри ж ты – бенелли М3. Хороший аппарат. Бросаю взгляд на водителя, который, обняв сидящую на земле жену, с ужасом смотрел на нас.

– Вы кто, военные?

– Нет, – Айвар усмехнулся, – мы из рекламного агентства. И вам исключительно повезло – у нас проводится рекламная кампания под названием «Помоги ближнему своему». Неужели рекламу по телевизору не видели? Странно. И что у вас за разногласия с этими, не побоюсь этого слова, дохлыми джентльменами?

– Они начали преследовать еще за два квартала отсюда, от здания Телекома, а на перекрестке я сбросил скорость, и они нас прижали.

– Айвар, заткни фонтан, лучше помоги людям. – Я осмотрелся вокруг. Чисто.

Женщина уже пришла в себя и пытается привести одежду в порядок, насколько это возможно при напрочь сорванном свитере. Пока Айвар, распотрошив их аптечку, перевязывал мужчине голову, я обыскал лежащих на асфальте бандитов. Невелик улов. Две пачки сигарет, небольшая сумма в литах и какие-то таблетки без упаковки. Таблетки выбрасываю на землю. Переходим к машине. В бардачке четыре патрона для бенелли, снаряженных дробью, – пригодится. В аптечке – пусто. Открываю багажник. Запаска, пустая канистра и какие-то тряпки. Незапасливый народ попался. Перегружаем вещи семейной пары в трофейный «БМВ», канистру забираем себе, трупы укладываем в разбитый «фольксваген» и отгоняем к перекрестку – может, пригодится кому-нибудь на завтрак.

Роберт

25 марта, день

В три часа позвонил Римас, продавец из оружейного, и предложил встретиться у магазина, обсудить, по его словам, «дела наши скорбные». Что-то голос у него глухой, как из бочки. Хотя чему тут радоваться? Пока Айвар собирался и, чертыхаясь, подгонял под себя новый тактический жилет, я полез в кладовку и вытащил свой еще с холостяцких времен собранный «тревожный» рюкзак. Что смеетесь? По уверению одного моего знакомого, у каждого мужчины должны быть две вещи: заначка на черный день и «тревожный чемодан». Может случиться, что на сборы времени не будет, а так – схватил документы, рюкзак, забросил кота в ящик для транспортировки и ушел. Никогда не знаешь, куда и когда надо будет уехать. Причем не факт, что ты сможешь вернуться обратно. Я не буду перечислять содержимое рюкзака, но если вам интересно, зайдите на форум Guns точка ru, там в «151 палате», в разделе «Катастрофы и выживание», вам все подробно и покажут, и расскажут.

Извлек на свет старый, оставшийся еще с армейских времен камуфляж, ботинки «пять с копейками», наколенники и тактические перчатки. Из кармана куртки, звякнув цепочкой, выпали мои армейские жетоны – две небольшие металлические пластинки с выбитыми на них именем, фамилией, группой крови и личным номером. Смотри ж ты, думал – потерялись! Сколько лет прошло… Подбросил их на ладони, немного поразмышлял и надел на шею. Если что-то пойдет не так, то пусть хоть неопознанным «грузом 200» не буду. В паучерах на поясе разместил три запасных магазина, остальные забросил в карманы куртки. На круг десять магазинов, сиречь сто семьдесят патронов. Должно хватить, не на войну едем. Из рюкзака достал тактическую кобуру на бедро – подарок коллеги из Финляндии. Раз уж скрытое ношение оружия отменили, будем носить открыто. Осмотрел трофейный дробовик. Его, наверное, не чистили ни разу, но это потом, успеется. Кстати, к нему бы патронов и коллиматор достать. Айвар рассовал запасные магазины по нагрудным карманам жилета, пристегнул спаренные каплером магазины к сайге и стал похожим на Джона Рэмбо в отставке. Разве что шевелюра светлая да глаза серо-зеленые; истинный ариец, не то что я – лысый, как колено.