Текст книги "Дом героев"

– Я отвезу вас нашему массажисту, он вас оживит, – сказала загадочно Марья Степановна.

Она стала позади коляски Николая и покатила ее в массажный кабинет.

– Вы придете? – спросила неожиданно Надежда.

Николай молчал. Он пожалел о том, что вообще начал разговор. Сейчас ему хотелось одного: закрыть глаза и оказаться в другом месте. В месте, где нет людей.

Вечером Николай лежал в своей кровати, в маленькой комнате с одним окном, выходившим на поляну, где был расположен небольшой ботанический сад. За дверью послышались шаги. К двери подошел главный врач Анатолий Иванович и медсестра Марья Степановна.

– Как он себя ведёт? – спросил Анатолий Иванович.

– Тяжело. Он еще не смерился с тем, что с ним произошло, – ответила Марья Степановна. – Обижает других инвалидов. Называет их беспомощными и никому не нужными.

– Ну, это пройдет со временем. Как у него с аппетитом?

– О, это беда. Он отказался от завтрака и обеда. Разбил стакан, когда я принесла ему компот. Пусть, кто ни будь другой, приносит ему еду, – с волнением произнесла медсестра.

– Успокойтесь. Я поговорю с ним.

– Я боюсь его. Не бешеный ли он?

– Нет, нет. Это обычное состояние. Такое бывает. Он не может смириться с тем, что произошло с ним. Всё будет в порядке. Он просто переживает, у него шок. Он сильный и потому должен справиться, – заключил доктор.

Анатолий Иванович открыл двери в комнату Николая.

– Я останусь тут, – сказала Марья Степановна, не желая заходить.

– Ладно.

Анатолий Иванович вошел в комнату один.

– Ну, здравствуйте! – мягко, по дружески произнес Анатолий Иванович. – Чего молчим?

Анатолий Иванович подошел к коляске, в которой сидел Николай и глядел уныло в окно.

– Вижу, сердишься. Не стоит. Наверное жизнь свою проклинаешь, – сказал доктор. – Напрасно. Жизнь ведь она один раз дается, и стоит ее до конца пройти, какой бы тяжелой она не была.

Николай поднял голову и отрешенно посмотрел на доктора, затем опустил голову на грудь.

– Так случается в жизни. Неожиданно она меняется, и ничего не изменить, не повернуть, но… Жизнь ведь на этом не заканчивается, она продолжается, только с новыми параметрами. Надо бороться. У нас много людей живет с разными недостатками, но все они находят свои пути в жизни. Меняется их образ жизни, но главное, это получение удовлетворения от жизни. И именно это сейчас необходимо для тебя. Нужно найти себя в новом виде, в другой деятельности, изменить потребности и мотивы. Чем ты занимался, до того, как потерял ноги?

Николай вновь посмотрел на врача, будто хотел ответить ему, но потом передумал или не смог.

– Не хочешь говорить, – сказал Анатолий Иванович. – Ну, ладно. А от пищи, зачем отказываешься? Ты что, решил умереть от голода? Это страшная смерть, поверь мне. Не стоит этого делать. А знаешь, что… Сегодня вечером приходи к нам в большой зал, там соберутся все. Там ты многое услышишь, о тех, кто побывал уже в такой ситуации как ты. Они справились с этим кризисом, перебороли себя. К тому же, ты сможешь там приобрести новых друзей. Тебе сейчас нельзя быть в одиночестве. Тебе нужно сейчас общение, как никогда. Ну что, убедил я тебя? – доктор добродушно посмотрел в глаза Николая. Николай не отвечал. Он смотрел непрерывно в окно.

– А хочешь, к тебе кто ни будь, придет? – спросил врач.

– Нет, не нужно, – неожиданно произнес Николай. – Я приду сегодня вечером в этот зал, а точнее подъеду.

– Вот и славно. А то я подумал, что уже помирать собираешься. А кушать надо. Наши повара так старались сделать хороший обед. Он был сегодня очень вкусный.

Главврач попрощался и вышел из комнаты. Николай не сводил глаз с окна. Там он наблюдал за маленькой девочкой лет семи, которая играла на полянке, собирала цветы у ботанического сада и играла с маленькой собачкой.

В комнату вошла Марья Степановна и принесла ужин на подносе. Она выложила его перед Николаем на подставку, прикрепленную к его коляске.

– Ну, молодой человек. Теперь вы, надеюсь, не станете разбивать посуду. Ведь ужин сегодня очень вкусный.

– Кто она? – неожиданно спросил Николай.

Марья Степановна посмотрела в окно.

– А, эта девочка. Это Нина. Она у нас почти с самого ее рождения. Она слепая. Ее к нам подбросили еще в младенчестве. Наверное, так обошлась с ней ее родная мать. Мы нашли ее у входа в наш пансионат рано утром. Ей тогда было всего полгодика. Не смогла ее мать прокормить, вот и отказалась, а может другая причина. Есть же такие матери, если их так можно назвать. Сначала рожают, а потом… На ней тогда из одежды было всего несколько кофточек, да рваное одеяльце. Ее родители скорей всего были бедными. А теперь… Теперь у нее есть все самое необходимое: еда, одежда, крыша над головой, друзья. У нее прекрасный голос. Если бы вы слышали, как она поёт. Про неё ходят слухи, будто она наделена даром ясновиденья. Я поначалу не поверила. А когда, она предсказала, что у нас появится меценат, то я невольно начала верить в ее силу. Она ведь не случайно оказалась именно у нас. Семья немцев уже несколько лет навещает наш приют. Они приезжают к нам каждые четыре месяца, или присылают нам подарки. Коляска, в которой ты сидишь, это ведь их подарок.

В коридоре послышались голоса.

– О, это меня зовут, – произнесла Марья Степановна, прислушиваясь. – Я пойду, дел много, нужно успеть – вовремя всех накормить. А ты ешь, еда вкусная, тебе нужны силы.

Она выбежала из комнаты. У Николая совсем не было аппетита, хоть он несколько суток ничего не ел. Он немного откусил от булочки и надпил половину стакана свежего киселя, к каше он не притронулся.

В семь часов вечера Николай на своей коляске кое-как подъехал в зал, где уже собрались люди. Кто-то выступал посередине просторного зала. Николай прослушал речь одного из инвалидов. Тот рассказывал о предстоящем празднике, который состоится через четыре месяца – 3 декабря. Речь шла о международном дне инвалидов. Оратор говорил о том, что он связался по интернету со многими международными обществами инвалидов, расположенными в разных концах мира. О том, какие мероприятия нужно провести в нашем городе.

После него вышел инвалид, у которого отсутствовала рука, он был слеп. Говорил он о правах инвалидов, и о том, как надо бороться за эти права.

Николай спокойно слушал жаркие дебаты инвалидов. Он был поражен выступлением знакомой ему Надежды. Выяснилось, что она действительно рисует картины, и эти картины даже купил американский коллекционер, который специально приехал на ее выставку в город. Оказывается, что Надежда нашла способ реализовать себя после несчастного случая произошедшего с ней четыре года назад, когда она потеряла обе руки и зрение. Надежда рисует свои картины ногами, вставляя кисти между пальцами ног. Она охотно рассказывала о своих достижениях.

Николаю стало не по себе от услышанных рассказов инвалидов. Ему показалось, что все вокруг то и делают, что борятся со своими слабостями и недостатками. Николай не был слабым человеком. За многие годы его работы он повидал не мало смертей, и потому готов был легко покинуть этот мир, лишь бы не чувствовать себя беспомощным и немощным. Он уже столкнулся с кучей проблем сидя в инвалидной коляске. Начиная с преодолением барьеров и ступенек, и заканчивая утренними процедурами и вечерним отходом ко сну.

– У нас нет времени, что бы жалеть себя, – произнес очередной выступающий.

Все ему аплодировали. Жильцы пансионата один за другим менялись и выступали перед всеми, рассказывая о том, как они справляются со своими проблемами и слабостями.

– Нет! – произнес один из выступающих. – Для меня не существует слабостей. Я слишком занят для того, что бы замечать их. Я создал себя по-новому. Будто заново народился. Теперь я не такой, каким был раньше. Передо мной открылся новый мир. Теперь то, что раньше я не замечал, мимо чего прошел бы мимо, открыли свои тайны невидимого…

Николай считал, что все эти люди – помешаны на борьбе со своими недостатками. Он не понимал, что все они живут в ином мире. Не в том, где не обращаешь внимания на себя из-за своей беспомощности. Он уже почувствовал эту беспомощность на себе.

Один мужчина в инвалидной коляске рассказывал, как он справляется со своими проблемами в городе, куда каждый день уходит, что бы играть на гармошке в пешеходном переходе. Он говорил о том, что мечтает создать целый оркестр таких, как он, и тогда можно было бы разъезжать на гастроли и выступать перед богатой европейской публикой.

В углу зала у окна играли двое мальчиков. Николай посмотрел на них. Один из мальчиков сказал другому.

– Дай пять.

– Не могу.

– Почему?

– У меня только три пальца.

– Ну, ладно, – улыбнулся мальчик, – тогда давай три. – И добродушно, по-дружески они обменялись рукопожатием.

На середину зала вышел мальчик девяти лет. Внешне было видно, что он умственно отсталый, с болезнью Дауна. И начал свой рассказ:

– Сначала мои родители любили меня. Я жил с ними в одной деревне. В первом классе меня начали дразнить в школе, а потом и во дворе. Они называли меня дибилом, умственно отсталым. Во втором классе мои родители не выдержали такого позора. Им было стыдно, что в их семье такой сын, и они отказались от меня, сдали меня в пансионат.

Николаю больно было слышать эти рассказы. Он решил незаметно покинуть зал. Он начал потихоньку катить коляску к выходу, как вдруг его остановила чья-то маленькая рука. Детская рука коснулась его руки. Он обернулся и увидел перед собой маленькую девочку лет семи. Он заметил, что девочка была слепа. Николай узнал ее. Это была та самая девочка, которую он видел через окно, как она играла на поляне, собирая цветы у ботанического сада.

– Не уходите, – дискантом произнесла девочка.

– А, где же твоя собачка? – спросил Николай.

– Она у себя дома. Живет в ботаническом садике, среди цветов, – ответила, приятно улыбаясь, Нина. – Я ей каждое утро приношу поесть.

– Почему ты не играешь с другими детьми? – поинтересовался Николай.

– Они не берут меня. Я ведь девочка, а у них мальчиковые игры. А я вас знаю.

– Откуда? Я ведь здесь всего несколько дней. – удивился Николай, видя, что девочка слепа.

– Нет. Я знаю о вас уже давно. Я говорила с ним о вас. Он знает вас всё.

– Кто он? – удивился еще больше Николай.

– Это камень. Я разговариваю с ним. И только я могу это делать. Он выбрал меня и вас тоже. Он меня понимает, а я слышу его. Иногда он меняет свой цвет, забавляя меня, когда мне грустно.

Николай подумал, что девочка просто играет с ним.

– Это волшебный камень, – произнесла девочка.

– В мире не бывает волшебства. Ты все придумала.

– Нет, не придумала, – обиженно сказала девочка.

Николай собрался уходить, но девочка вновь положила свою маленькую ручонку на его ладонь.

– Ты должен помочь нам, – произнесла она.

– Кому это «вам»? – спросил Николай.

– Нам всем. А чем можно помочь я не знаю. Но он знает. Вы должны увидеть его.

«Это всего лишь игра», – подумал Николай, опустив глаза.

– Нет. Это не игра, – сказала девочка.

– Что? – удивился Николай, посмотрев ей в глаза. – Откуда ты…

– Откуда я узнала, о том, что вы подумали?

– Да, верно.

– Я не знаю. Но иногда я вижу то, что не могу объяснить, как оно попадает ко мне в мозг. Это само ко мне приходит. Внезапно, – пояснила девочка.

– А сейчас, о чем я подумал? – решил проверить Николай.

– Я не знаю. Я же говорю, видения сами приходят.

– И давно ты так можешь?

– С тех пор, как он появился у нас.

– Кто он?

– Камень. Я же говорила.

– А… понятно. Ладно, пойду я. – он опять подумал об игре, но, не имея охоты к этому, решил покинуть зал.

– Всего хорошего.

– И тебе тоже, – сказал Николай.

Николай направлялся к себе в комнату. Он передвигался по коридору, как вдруг услышал чей-то тихий шёпот. Слова доносились из комнаты с правой стороны коридора. Не понимая, зачем он это делает, но Николай всё же подъехал поближе и остановился. За дверью слышался разговор двоих людей. Их голоса он сразу же узнал. Это были: директор пансионата и главврач.

– Я тебе говорю, что именно сейчас надо поднимать общественность.

– Нет Толя, я не хочу.

– Они ведь угрожали тебе Игорь. Это плохие люди. Для них ничего не стоит…

– Я попробую через одного депутата все уладить. Он мне обещал помочь. Он многим помогает. Такая работа у него.

– Я бы, Игорь, не доверял политикам. Они все вруны и обманщики. Говорят одно, обещают много, а на самом деле думают лишь о том, как бы набить себе карман. Они для этого и работают на этих постах.

– Подожди, я что-то слышал в коридоре.

Игорь Иванович приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Там никого не было.

– Наверное, послышалось.

– Да ты параноик, Игорь. Все находятся в общем зале… Мы должны отстоять пансионат и наши права, – в повышенном, возбужденном тоне произнес он.

– Тихо, не кричи. Я не хочу, что бы поползли слухи среди жильцов пансионата. Я справлюсь с этим сам, не в первый раз.

– Ты вечно говоришь: сам, сам…

– Но ведь нам приходилось уже быть в таких ситуациях.

– Да, но тогда это не были бандиты.

– Как знать. Сначала, какой ни будь бизнесмен захочет построить здесь гостиницу, а затем наймет бандитов, что бы ты посговорчивее был. Так это нынче делается.

– Да, знаю я это. Но сейчас у нас в мэрии есть депутат. Он был здесь полгода назад и обещал помочь ремонтом и крышей от всякой мерзости.

– И все же напрасно ты отказываешься от публичной огласки, – сказал Анатолий Иванович. – Бандиты больше всего боятся публичной огласки, особенно прессы.

– Не хочу я волновать обитателей пансионата, у них и помимо этого хватает проблем.

4. Несчастный случай.

Три дня спустя. Николай прогуливался по территории пансионата. Ему стало немного лучше, а точнее, он начал привыкать к своему положению. Ему было тяжело – все время находится в комнате. Больше всего он хотел уйти, как можно дальше от этих мест, где всё ему напоминает слабость и обречённость. Но ему не к кому было идти. Да и ходить ему уже никогда не суждено было. Многие инвалиды часто уходили в город. Кто по делам, кто на заработки. Каждый старался себя чем-то занять, что бы поменьше думать о своих недостатках, а точнее, чтобы не было времени о них вспоминать.

«Как удивительно», – подумал Николай, – «я не имею силы и возможности ходить сознательно, но где-то в глубине подсознательного, я все еще считаю себя не ограниченным в хождении. Я чувствую, что могу ходить. Мне даже сон снился, что я стоял на своих ногах, а не в этой проклятой железке на колесах. Нет, все же человеческий мозг – это удивительный орган. Он все помнит, и даже может предсказывать события». – Николай вспомнил о разговоре с маленькой девочкой по имени Нина, три дня назад. Неожиданно, из-за ботанического сада, навстречу Николаю вышла Нина. Николай даже невольно улыбнулся, когда заприметил её. Он только что думал о ней, а она уже здесь. Нина была одна. Она шла медленно, в ее руке была небольшая трость, которую обычно можно увидеть у слепых. Но, она почему-то не использовала ее по назначению, а просто несла в своей руке.

– Добрый вечер, Нина, – начал разговор Николай.

– Здравствуй, – низким альтом произнесла девочка.

– Почему ты носишь эту трость, и не пользуешься ею? – поинтересовался Николай.

– Я знаю здесь всё. Как будто в компьютерной игре, я вижу это в своем воображении. Я ведь с рождения здесь живу. А трость мне нужна, что бы достать то, что находится выше меня. Например, яблоко на дереве, еще я использую ее в незнакомых местах.

– Мне говорили, что ты единственная, кто не выходит из пансионата.

– Я его называю домом, а не пансионатом. Для меня он родной дом, здесь мне хорошо и уютно, здесь лучше, чем снаружи. Там не любят нас… я несколько раз выезжала из дома вместе со всеми. Это было год назад, когда мы посещали выставку Надежды. Ее картины выставлялись в городе.

– Да, я слышал об этом. Это удивительно. Я имею в виду ее талант рисовать ногами. Она отважная девушка.

– Да, вы правы. Она ко мне хорошо относится. Я даже ей немного помогала. Я размешивала для нее краски, – с гордостью сказала девочка.

– А, где же твой пёсик? Как его зовут? – поинтересовался Николай.

– А, вы про Ника. Он сейчас кушает, я принесла ему поесть. Он там – в оранжерее. Идемте, я вам покажу его.

– Спасибо. Я хочу «пройтись», – он использовал это слово, хотя вернее, он хотел сказать «прокатится», – на свежем воздухе. Сегодня хорошая погода. Я не люблю, когда пасмурно или дождливо.

– Потому что вам приходится быть дома? – подумала Нина.

– Да, а откуда ты знаешь? Ах, да, ты же можешь предсказывать. Тут о тебе невероятные истории ходят.

– Я думаю, что сейчас настало время и для вас. Идемте, – сказала Нина.

– Куда? – удивился Николай.

– В сгоревший сарай. Он недалеко, здесь, за процедурной. Я вам покажу его.

– Что ты мне хочешь показать. Сарай, как сарай, ничего особенного.

– Это не так. Он прилетел к нам. Это не случайно.

– Кто он? А, ты об этом камне, – вспомнил Николай их предыдущий разговор. – Нина, я прошу тебя, давай поиграем в следующий раз, а сейчас…

– Да, я вас не играть зову. Пойдем, вы сами все увидите.

Нина взяла Николая за руку и повела за собой. Он не стал сопротивляться и проследовал за девочкой.

– Ладно, уговорила, веди меня, – сдался Николай, видя её настойчивость. Он не хотел, что бы она из-за его очередной грубости и невнимания заплакала, как это было недавно с Надеждой, которой он нагрубил. – Думаю, что лучше соглашусь, все равно ведь не отстанешь. Только предупреждаю – играть в детские игры я давно разучился…

Они оба медленно направились к небольшому старому покосившемуся сараю. Домик был полуразрушен с обгоревшей частью крыши. Его ремонтом по видимому никто не занимался уже давно. В потолке виднелась огромная дыра. Нина подошла к середине комнаты и указала на груду тряпок, как раз напротив дыры в потолке.

– Он здесь, – сказала Нина.

Она начала разгребать тряпки, лежащие на полу. Вдруг за домиком послышались звонкие голоса. Звали на ужин.

– Знаешь, Нина, давай в следующий раз с тобой поиграем. Нам надо идти. – Настойчиво произнес Николай, и Нина повиновалась, хотя ей очень хотелось показать Николаю свой секрет.

* * *

На следующее утро случилось ужасное происшествие. Николая разбудили какие-то крики, доносившиеся из коридора. Затем он услышал чей-то плач. «Что-то произошло», – подумал Николай. Ему пришлось не дожидаться Марьи Васильевны. Он сам с большим трудом сел в инвалидную коляску и вышел, а точнее выкатился в коридор. Там было много людей. Все суетились и возмущались чему-то.

– Расступитесь! – громко сказал лейтенант полиции.

Двое людей, одетых в белые халаты, вынесли на носилках чье-то прикрытое простыней тело.

– Что произошло? – спросил Николай Надежду, которая стояла недалеко от своей комнаты. – Кто-то умер?

– Говорят несчастный случай, – произнесла Надежда. – Умер Игорь Иванович, – она заплакала.

Полисмен приказал всем собраться в зале. Затем он рассказал, что произошел несчастный случай, но окончательно этот факт должны дать эксперты. После этого он начал всех опрашивать, кто видел или слышал этой ночью, а возможно и утром. Но, никто ничего не слышал и не видел. Говорят, что скорей всего директор поскользнулся на лестнице и упал, ударившись при этом головой о ступеньку. Многие не верили этому. Они знали, что Игорь Иванович хоть и был без руки, но был крепким и сильным человеком.

Все любили и уважали директора, многие еще долго не могли смериться с тем, что его не стало. На его похоронах присутствовали все инвалиды пансионата, и каждый принес с собой цветок на его могилу. Прощание было очень трогательным.

Не прошла и неделя, как назначили нового директора. Это был молодой человек, лет 35. Его звали Геннадий Федорович. Он не был таким добрым и заботливым, как Игорь Иванович. С первых же дней своего пребывания на посту директора, инвалиды невзлюбили его. Геннадий Федорович начал устанавливать новые порядки. Он раздражался, когда кто ни будь просто так уходил из пансионата в город, или «шатался», как он говорил без дела по территории. Он ввел новые порядки, которые сразу же не понравились многим. Кроме этого, он закупил на деньги пансионата много аппаратуры: новые плазменные телевизоры, компьютеры и ксероксы. Расположил эту ненужную технику у себя в «офисе», как он называл второй этаж дома. У инвалидов стало меньше времени для того, что бы побывать в городе. Без его распоряжения никто не мог покидать территорию пансионата. Он говорил на собраниях, которые он устраивал каждую неделю, что нечего инвалидам шататься без дела по городу. Любил выступать на собраниях и отдавать распоряжения. Словом свободные порядки превратились в казарменные предписания.

Как-то раз, один из инвалидов колясочников, задержался в городе и потому опоздал на ужин. Инвалид оправдывался тем, что ему было трудно перемещаться в местах, не предназначенных для инвалидов, и он опоздал из-за этого. Директор приказал запереть ворота и не пускать опоздавшего на территорию пансионата. Бедному парню пришлось в своей коляске ночевать на улице у закрытых дверей пансионата. Опоздавших на обед или ужин он приказал не впускать на территорию пансионата. Он лично следил за выполнением своих распоряжений. Вместе с ним появились два молодых помощника – здоровых громил. Он привел с собой новых работников, которые помогали ему наводить новые порядки. Никто даже не догадывался, что было истиной причиной всех последующих несчастий, которые обрушились на плечи жильцов пансионата.