Текст книги "Попрыгун"

Глава 4
Таинственный пленник

Надо признать, что Слапом во мне замер в неудержимом восторге. Несмотря на то что трогганки откладывали яйца, которые затем сдавали в добровольно-принудительном порядке в специальные интернаты, а не вынашивали своих детенышей самостоятельно, секс и все его проявления они очень любили, хотя официальная политика партии старательно обходила эту тему стороной.

Красотка, встретившая меня у входа в Заведение, поражала своей грациозностью. Таких не увидишь на улице. С точки зрения моего второго «я», передо мной предстала этакая помесь Анджелины Джоли и Скарлетт Йоханссон в лучшие их годы. Я, открыв рот, последовал за ней прямо сквозь гостеприимно распахнувшиеся двери в первый холл, весь заставленный удобными кушетками, на которые сразу же хотелось завалиться.

– Ваш купон, гражданин? – напомнила красотка.

Я протянул ей руку, открыв для сканирования знак спецдопуска, а когда наши руки соприкоснулись, сквозь мое тело словно прошел электрический разряд, настолько, как оказалось, она меня возбуждала. Давненько со мной не случалось подобного – пожалуй, лет с семнадцати…

Не совершил ли я ошибку, придя в это Заведение? Что, если чувства Слапома возобладают над моим разумом? Эх, Катя, Катенька, знала бы ты, куда завела меня кривая дорожка…

– Все в порядке! Извините за формальности. Несмотря на то что информацию о вашем посещении мы уже получили, я обязана была все проверить. Знаю, что времени у вас мало, поэтому прошу следовать за мной, гражданин. Удовольствия ждут вас!

Она повела меня дальше, через второй холл, а затем, когда мы миновали и его, то попали в следующий зал. Интерьер каждого помещения отличался от других оригинальностью дизайна, но в то же время все они казались неуловимо похожими: и определенной плавностью линий, и очертаниями контуров, и внутренней отделкой…

Других посетителей Заведения нам по пути не попалось, хотя, как я предполагал, высшим партийным чиновникам раздобыть купон не составляло такой трудности, как рядовому гражданину страны. Но то ли все остальные в данные минуты предавались любовным утехам в уединенных комнатах, то ли время моего появления оказалось несколько нестандартным. Впрочем, даже хорошо, что нам никто не встретился. Меньше будет косых взглядов и случайных разговоров. Хотя, как я знал, лишние вопросы партия не приветствовала. В идеале любая беседа должна была касаться двух вещей: идеологии и выявления врагов народа.

– Вот мы и пришли, гражданин, нам сюда…

Очередной зал выглядел меньше предыдущих, но гораздо уютнее, интимнее… Тут все было устроено по-восточному: толстые ковры на полу, в которых ноги утопали по щиколотку, подушки самых разных размеров, в беспорядке разбросанные повсюду, приглушенный свет скрытых ламп. Низкие кушетки так и манили опуститься на них, расслабиться, отдохнуть, забыв о всех делах и проблемах. Идеальное место для отдыха!

В зал впорхнули трогганки, всю одежду которых составляли легкие прозрачные платки на бедрах. Заиграла музыка. Трогганки закружили в ритмичном танце, демонстрируя свои тела во всех ракурсах и позах. У меня закружилась голова. Сознание Слапома постепенно вытесняло мое – на волне сладострастия. А потом я внезапно отключился, как телевизор, выдернутый из розетки. Я даже не успел этого осознать. Просто пришла тьма, а когда вновь появился свет, я лежал на ковре, а рядом в сладкой неге отдыхали трогганки. Вид они имели расслабленный и утомленный.

Кажется, все уже случилось. Слапом повеселился на славу. Как вообще получилось, что я потерял управление телом? Так мы с Грушей не договаривались! Не могу сказать, что я бы возражал, – все же это мир Слапома и его желания, а разврат с ящерками – не то, что я бы желал наблюдать, но мне не улыбалось в дальнейшем вот так терять над собой контроль. Неужели мое предположение оказалось правильным и Груша засунул в мою голову разум Слапома целиком, а не только его отдельные воспоминания? Более того, кажется, этот разум иногда мог брать верх надо мной!

Я осторожно поднялся на ноги. Вновь появилась встречавшая меня красотка. Она нежно улыбнулась двойными рядами зубов, способных в мгновение ока перегрызть горло любому.

– Вы были великолепны, гражданин. Нашим девушкам все очень понравилось! Они с нетерпением будут ожидать новых ваших визитов. А теперь, насколько я знаю, вам пора!..

И мы отправились в обратный путь сквозь анфилады комнат и залов. Мобиль подрулил к входу в тот самый момент, как я покинул Заведение.

– До свидания, гражданин!..

Девушка изящно поклонилась и исчезла, а я залез в мобиль, стараясь особо не размышлять о том, что только что вытворяло мое нынешнее тело. Водитель без вопросов повез меня куда-то – очевидно, получив инструкции от собственного начальства. Я же развалился самым бесцеремонным образом на сиденье и почти задремал, ощущая неимоверную расслабленность. Слапом в Заведении постарался на славу, оторвавшись на полную катушку, как ему не удавалось никогда прежде, поэтому, собственно, я и не злился на него, постепенно свыкаясь с чуждым мне разумом. Главное – избавиться от его присутствия после, когда я вернусь домой, сейчас же можно немного и потерпеть.

Он не был отвратительным. Скорее, напротив, он будто стеснялся своего присутствия, скорее намекая, что я должен делать, чем пытаясь захватить власть над телом. Ситуация в Заведении явилась исключением из этого правила, когда не знавшее всех прелестей жизни существо впервые ощутило радости капитализма. Я прекрасно мог себе представить наших несчастных советских туристов, попадавших неподготовленными, несмотря на всю предварительную промывку мозгов, на загнивающий в клоаке Запад. Их, наверное, одолевало то же самое смешанное чувство негодования и восторга. Негодования оттого, что ну как же это можно вот так жить: без каких-либо принципов, презирая правила приличия, исключительно для себя… А восторга потому, что черт подери: пьют, жрут, радуются жизни во всех ее проявлениях, а мы, победившие в великой войне, вынуждены считать каждую копейку…

Конечно, 90-е годы поменяли сознание, сделав из нации, подчиненной пуританской морали, народ, не принимающий отныне ничего на веру, потерявший всяческие идеалы, цель и смысл жизни, уничтожающий сам себя в тоске по грандиозному прошлому и не способный изменить тусклое настоящее.

Отсутствие национальной идеи способно погубить любую цивилизацию!

Да, прежде мы жили в рамках правил и условностей! Да, цензура не пропускала многое, выходящее за эти самые рамки. Но вот любопытная история: книги все равно читали, так или иначе, фильмы – смотрели, пластинки – слушали, писателей, актеров и певцов знали, любили, почитали, ценили и уважали. Прислушивались к ним! Сейчас же, во времена вседозволенности, всего стало слишком много. Вещи потеряли свою ценность. Избыток породил отторжение. Уже никто не радуется, как дитя, купленной книге или новому фильму, открывающим горизонты понимания. Нынешняя жизнь скучна отсутствием противоборства с властью, как в глобальном, так и в бытовом аспекте. Мнения людей ничего больше не значат. Каждый мнит себя знатоком всего на свете и плюет на других с высокой колокольни. Фальшивая демократия породила равенство голосов сторчавшегося наркомана и профессора университета. Но разве эти люди равны? Разве их голоса весят одинаково? И разве ценность их жизней и их вклад в развитие человечества сопоставимы между собой?

Да, есть еще оппозиция. С ней настолько заигрывают, боясь хоть в чем-то ущемить, чтобы, не приведи господь, не скомпрометировать себя тем, что оппозиция превратилась для населения в этакий эталонный блок «против всех». Голосуя за оппозицию, ты голосуешь не за конкретных людей или идеи, которых просто нет, а просто против текущей власти. А уж во что превратилась сама власть… тут и говорить не о чем. Какие там лихие бандиты прошлых лет? Нынешние исполнительные и судебные органы дадут всем сто очков форы и все равно без особого труда оставят позади.

Слапом жил в том историческом периоде, когда почти все находилось под запретом, и от этого самых безобидных мелочей хотелось до ужаса. Он являлся неизбалованным, несчастным ребенком, ищущим дешевую, общедоступную конфету, которую ему, по каким-то причинам, никак не разрешали получить. А теперь он, наконец, дорвался… а дорвавшись, моментально пресытился, осознав, что ему это было и не нужно…

Водитель высадил меня у дома и укатил. На этот раз толстяк по пути не попался, как и другие соседи. Час был рабочий. Мне же официально разрешили отдыхать, чем я и воспользовался, тем более что Слапом во время своего короткого возвращения сумел изрядно утомиться. Я закрылся в своей комнате-ячейке, улегся в гамак и моментально уснул, а проснулся, только когда в дверь негромко постучали.

– Кто?

– Пакет для вас!

За дверью стоял курьер третьего ранга, смиренно опустив глаза, как положено по чину. Я протянул руку, курьер считал мои данные сканером и отдал цилиндр с маршрутом и допусками.

Оказывается, я проспал весь остаток дня и всю ночь, зато сейчас чувствовал себя свежим и готовым к новым подвигам.

Личное считывающее устройство Слапома, выданное мне Грушей, сработало без проблем. Передо мной появился маршрут пути без указания конечной точки – она появится, когда я буду находиться в непосредственной близости от места, но и так было видно, что ехать предстоит далеко. Бункер запрятали на самой окраине обитаемого мира.

Быстро собравшись, я прихватил с собой чемоданчик с набором для развязывания языков и отправился на вокзал. Маршрут движения Дрох тоже заранее просчитал, так что долго ждать не пришлось. Вскоре вагон уже вез меня на север. За окном мелькал уже привычный пепельный пейзаж, время от времени оживая яркими красками невероятных растений. Поезд, как стрела, мчался сквозь прерию. Со мной в вагоне ехало несколько трогганов, но между собой никто не общался. Все сидели застывшими статуями, глядя прямо перед собой. Я уже привык к такой их особенности и тоже не собирался набиваться к кому бы то ни было в собеседники, поэтому вел себя, как все прочие, равномерно покачиваясь в такт движению.

Время от времени поезд делал остановки, одни пассажиры выходили, другие заходили, но состояния сосредоточенного молчания никто не нарушал. Удивительный мир! Невероятный самоконтроль здешних обитателей поражал и даже пугал. Ну разве можно себе представить такое у нас? Всегда нашелся бы кто-то, кто пренебрег бы общими правилами. Тут же всех словно заколдовали.

К обеду я сделал пересадку, затем через пару часов еще одну, планируя до темноты достичь первой заданной точки. А дальше увидим, что покажет карта. Я очень надеялся, что успею сегодня достичь бункера. Жаль, что я не располагал временем изучить этот мир лучше. Да, знания о нем хранились у меня в памяти, но одно дело – представлять что-то абстрактно, а совсем иное – увидеть все своими глазами. Я сумел только частично разобраться в жизни общества трогганов, в их повседневных привычках и повадках, но, рассуждая здраво, вряд ли даже приблизительно понял их менталитет.

Ящеры, как и люди, были разными. И стричь всех под одну гребенку я бы не стал. Жаль, мне не дали подробную историческую справку о них: любопытно, как развивалось их общество, через какие стадии проходило. Понять, хотя бы отчасти, как отдельные личности, так и целый народ можно, лишь изучив их прошлое. Только у колыбели цивилизации открываются все тайны. У меня же подобной возможности, к сожалению, не было. Но одно я понял точно: под маской послушания и смирения у многих из трогганов скрываются бунтарские души…

Все шло по графику. К вечеру я достиг нужной станции и сошел на перрон, подозрительно оглянувшись на стремительно умчавшийся вдаль поезд. Никто не сошел со мной на этой станции. Точнее, ее и станцией-то назвать язык не поворачивался – так, столб в поле, от которого в обе стороны вела протоптанная дорожка.

Компьютер Слапома пискнул, требуя внимания. Так, что тут у нас? Новая точка на маршруте, указывающая прямо в необъятное поле. И что, прикажете ногами туда топать? Мне-то не сложно, тем более что ноги не мои, но неужели нельзя было придумать способ перемещения поудобнее?!

Оказалось, можно. Прибор еще раз пискнул, на этот раз повелительно, в предплечье что-то кольнуло, и прямо подо мной разверзлась земля. Я успел отскочить в сторону, а из-под земли, из хитро устроенного схрона, вверх легко выдвинулся мобиль без водителя и замер, ожидая, пока пассажир займет свое место.

Я сел за руль-штурвал, привычно приложив запястье к считывающему устройству и активировав управление. Передняя панель мобиля мигнула зелеными огоньками, подтверждая, что машина готова слушаться моих приказов, а встроенный компьютер Слапома тут же синхронизировался с ее системой навигации, передавая предстоящий маршрут.

Техника трогганов до сих пор меня не слишком-то впечатляла, тем более учитывая, что самые главные свои устройства, аналогами которых человечество не располагало, они изобрели не сами, а непонятно где нашли, едва разобравшись с их назначением и только лишь с трудом приспособив под свои нужды. И все же иногда мне казалось, что и трогганы в чем-то превосходят наших инженеров.

Вот сейчас мобиль с такой легкостью мчался по степи, самостоятельно корректируя маршрут передвижения, объезжая ямки и ухабы, что я мог с легким сердцем подремать, если бы захотел это сделать. Но я с большим удовольствием откинулся в кресле и наблюдал за удивительнейшими существами, населявшими этот мир.

Вдалеке по пепельной прерии промчалось стадо крупных животных, похожих на смесь коров и страусов. От первых у них имелись крупные тела и головы, увенчанные небольшими аккуратными рожками, а от вторых – пара мощных ног. Они передвигались с невероятной скоростью, буквально за несколько минут преодолев изрядное расстояние и вскоре скрывшись из виду.

А в небе кружили пеликаны или кто-то до ужаса на них похожий. Только вот размах крыльев у этих летающих чудищ достигал не меньше трех метров, а длинный клюв увенчивался острым клинком, на вид способным пробить что угодно. Яркая окраска пеликанов отпугивала потенциальных врагов издалека.

Степь жила своей жизнью. О великом разнообразии прочих существ, обитавших в этих краях, я мог бы говорить долго, тем более что сведения о них тоже содержались в моей голове, но почти все здешние звери и птицы вели ночной образ жизни, поэтому на глаза сейчас не попадались. Даже жаль, что я не герой книг Жюля Верна – какой-нибудь юный натуралист-любитель, уж в таком-то случае для меня здесь был бы истинный рай.

Но, к сожалению, вскоре глазеть на животный мир мне надоело, и я все же самым постыдным образом вновь задремал, хотя, казалось, выспался уже на десять лет вперед. Нет во мне страстей первооткрывателя, все, что я хотел, – это как можно скорее вернуться домой!..

Когда проснулся, оказалось, что мобиль почти прибыл на место. Вскоре он резко остановился посреди бескрайней степи. В этом месте я не увидел ничего особенного – все тот же нетронутый черно-белый пейзаж, без малейших следов пребывания разумной жизни. Однако мобиль знал, куда меня привез. Панель управления несколько раз мигнула разноцветными огнями, передавая информацию, и вдруг, так же неожиданно, как и в прошлый раз, впереди открылся широкий провал в земле, а мобиль тут же сорвался с места и, не спрашивая моего дозволения, поехал вниз по наклонной плоскости туннеля. Проход тут же закрылся, словно его никогда и не существовало. К счастью, освещения оказалось достаточно, чтобы я мог сориентироваться в изменившейся обстановке.

Туннель вел вниз почти вертикально, я едва успел пристегнуться ремнями, иначе просто вылетел бы наружу – двери в мобиле были достаточно условными. Ширина и высота туннеля оказались как раз под размер мобиля. Машина неслась вперед, едва не задевая стены и потолок. Я закрыл глаза, решив не испытывать нервы на прочность.

Внезапно мобиль дернулся и замедлил ход. Прибыли! Я открыл глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как в монолитной стене прямо по ходу движения открылся проход, в который мы и въехали, оказавшись в достаточно широком помещении, где находилось еще с десяток разномастных мобилей и вездеходов. Ко мне уже спешил высокий трогган в робе военного образца. За его спиной неотступно держались трое охранников с уодлами, готовыми к бою.

– Курьер второго ранга Слапом! – представился я во избежание недоразумений и тут же протянул руку для идентификации. – Прибыл по спецприказу гражданина Дроха.

– Знаю-знаю. – Военный быстро просканировал мои полномочия и остался доволен. – Вас к нам в помощь направили, решили, что сами не справимся. Мое имя Поктер – начальник этого бункера.

– Все дело в том, что я проходил курс на дознавателя, а там, как вы понимаете, гражданин Поктер, нас учили таким вещам, которые обычным трогганам не доступны. Поэтому ваши подчиненные и не смогли расколоть подозреваемого. Иначе, не сомневаюсь, вашей компетенции оказалось бы вполне достаточно! – Я решил не нарываться на скандал и польстил начальнику бункера. Главное – добраться до пленника! Я находился уже в каком-то шаге от цели…

– Понимаю, вы не собирались делать за нас нашу работу, но все же…

– Тут не я решал, поверьте. Все вопросы к гражданину Дроху.

Поктер помрачнел. Связываться с могущественным Дрохом он не желал, но в то же время опасался, что его неудача пагубно скажется на карьере. Я ничем не мог ему помочь, он был прав – это действительно могло ему выйти боком. Дрох не жаловал неудачников.

– Проведите меня в допросную! – скорее приказал, чем попросил я, подчеркивая свой высокий статус.

– Конечно, следуйте за мной!

Поктер пошел впереди, я – за ним, а замыкали нашу колонну охранники. Конечно, не забыл я и чемоданчик с инструментами, хотя нисколько не сомневался, что у Поктера имеется все необходимое. Но любой классный специалист предпочитает работать со своим оборудованием, и Слапом не являлся исключением из этого правила.

Бункер представлял собой сложную систему пересечений коридоров и залов, по сути будучи настоящей подземной базой. Поктер уверенно показывал дорогу и, очевидно, специально выбирал маршрут таким образом, чтобы не встречаться с прочими служащими. Ведь я мог сильно подорвать его авторитет, а начальник, которого не уважают, – уже только наполовину начальник.

– Где задержанный?

– В камере, его незамедлительно доставят в комнату для дознания.

– Я привык работать один, так что…

– Понимаю!

– И чтобы никаких записывающих устройств. Это приказ!

– Будет исполнено!

Поктер выглядел недовольным, но поделать ничего не мог. Моих полномочий хватало, чтобы приказать его же подчиненным схватить его и разорвать зубами на месте без суда и следствия. Конечно, мне пришлось бы после отвечать за содеянное перед Дрохом, но это было бы потом…

Поктер привел меня в комнатушку, вся меблировка которой состояла из деревянного стола и двух табуретов, и вышел, недовольный происходящим. Наметанным взглядом я заметил канавку на полу – кровосток. Чувствовалось, что в этой комнате крови пролилось немало. Кажется, как раз это место я видел на записи, которую доставил Дроху. Там пленник стоял у стены, его мучители – напротив.

Я поставил на стол чемоданчик с инструментами и сел на табурет. Время тянулось бесконечно медленно. Поктер все не возвращался, а я в сотый, если не в тысячный раз прокручивал в голове возможные варианты развития событий. Первый, самый нелепый, – постараться прорваться с боем. В чемоданчике, рядом с инструментами, у Слапома хранился служебный уодл, который очень пригодился бы при таком исходе. Но вырваться из бункера, одолев многочисленную охрану, нереально. Один я не сумею всех уничтожить. Хорошо еще, если нас не убьют в первую же минуту.

Вариант второй – задурить голову местным, сообщив, что пленник выдал всю информацию и что его требуется незамедлительно доставить в столицу. Это могло сработать, если только Поктер не имел особых распоряжений на подобный случай. А зная параноидальную недоверчивость трогганов, можно было не сомневаться, что инструкции на все случаи жизни у начальника бункера имеются. И вряд ли он позволит мне забрать столь ценного пленника без согласования с Дрохом. Конечно, я сейчас старший на объекте, но только в рамках порученной задачи, не больше.

Наконец, еще один вариант побега – тянуть время и воспользоваться удобным случаем, который непременно представится, если немного подождать и осмотреться. Минус в том, что я не хотел терять ни минуты. Мне нужно домой, ведь неизвестно, что там происходит. Возможно, от скорости моих действий зависит судьба моих близких и друзей. В общем, выбор мне предоставлялся достаточно ограниченный, а решать что-то придется…

Дверь открылась, в комнату вошли охранники, волоком тащившие пленника, буквально повисшего на их руках. Следом шел Поктер, все еще демонстрировавший недовольство.

– Гражданин Слапом…

– Курьер второго ранга Слапом! – поправил его я.

– Гражданин курьер второго ранга, может быть, все же вы предоставите моим подчиненным возможность доделать начатое? Я уверен, еще несколько часов – и мы выполним приказ!

– Молчать! – Настоящий Слапом во мне внезапно разъярился. Я вскочил на ноги и заорал на Поктера и охранников во всю силу легких: – У вас был шанс, который вы не использовали! Мало того, вы чуть не убили пленника! Поглядите, он не может самостоятельно стоять на ногах! Это ведь государственная измена!

Поктер затрясся – то ли в приступе паники, то ли охваченный злобой, а охранники тут же выпустили задержанного, и тот кулем рухнул на пол, глухо ударившись головой, и замер там, не делая попыток подняться.

– Да я вас под трибунал! Сгною! Да я своей рукой!

Я всеми силами пытался успокоить разбушевавшегося Слапома, пока тот не сотворил непоправимого. Наконец он немного успокоился, и я вновь перехватил инициативу.

– Ладно, считайте, что получили отсрочку. Посадить этого на стул!

Охранники подняли тело и выполнили приказ. Пленник, кажется, был в сознании. По крайней мере, он больше не падал, хотя и не двигался, сидя ровно и не пытаясь убрать балахон с головы.

– А теперь вон! Мне предстоит много работы. И не заходить в комнату, пока я сам не позову!

Поктера и охранников словно ветром сдуло. Мы остались с пленником наедине. Я подошел к нему и аккуратно стащил с него длинный грязный балахон.

Это был не трогган и даже не айв. На табурете передо мной, с коркой засохшей крови на чрезмерно раздувшемся от побоев лице и едва видимыми из-за этого щелками глаз, сидел человек. И, что самое поразительное, я знал этого человека!