Текст книги "«Каскад» начинает прорыв"

Глава 12

20 февраля 2000 г. 5-23.

Лес восточнее лагеря

Филин вышел на небольшую поляну, и здесь силы оставили его. Он свалился в глубокий снег, уронив с плеча Макса. Тот глухо застонал и закашлялся, переворачиваясь на спину.

– Прости, братишка! – тяжело, с хрипом, выдохнул Филин.

Позади них разворачивался нешуточный бой. Филин уходил уже сквозь разрывы гранат, швыряемых «духами» через палатки. По тому, как растянулись по лесу звуки стрельбы, он понял, что бой разорвался на стычки и разведчики бьются отдельными группами. И тут же подумал, что должен быть сейчас там – с ребятами, он же слышал слова Кума, что «духов» около пятидесяти, а это значит, расклад в бою – один к пяти… Но командир приказал ему вынести раненого Макса к бронегруппе пехотинцев, и ему придется выполнять приказ.

Только сейчас Филин почувствовал саднящую боль в левой руке и увидел, что рукав до локтя набух кровью. Рванул его вверх – от запястья до локтевого изгиба вся внешняя поверхность руки была густо утыкана осколками. Некоторые из них вошли в мягкие ткани полностью, но несколько довольно крупных осколков торчали головками наружу. Он выдернул их пальцами, достал из нарукавного кармана ИПП, разорвал зубами прорезиненную упаковку и наспех перевязал руку.

– Как ты, Макс? – повернулся он к раненому разведчику.

– Не спрашивай, – прохрипел Макс. – Дай воды…

– Какой воды? У тебя ранение в живот! Терпи, братан!

– Дай! Хоть глоток!

Филин снял с пояса фляжку и слегка смочил водой губы Макса. Затем попытался поднять его, но тело казалось неподъемным.

– Макс, блин, ну тя на хрен! Помогай давай!

Макс зашевелился и с трудом встал на четвереньки. Филин поднырнул под него и, взвалив на плечи, поднялся, упираясь руками в колени. Он решил не выходить на тропу, пробитую разведчиками к базе «духов», а идти напрямик – через лес, сокращая пару километров пути. Он шел, не останавливаясь, шел на полном автомате, полностью выключив чувства и мысли – на одном неимоверном напряжении воли…

Скоро лес начал редеть – опушка была уже где-то рядом. Совершенно обессиленный Филин шел, шатаясь, еле переступая одеревеневшими ногами.

– Остановись… – скорее почувствовал, чем услышал он Макса. – Отдохни…

– И то… – ответил Филин, выискивая глазами дерево, у которого можно было бы присесть, и, осторожно опустив Макса на землю, прислонился спиной к мощному стволу. Горячий пот заливал глаза, пробиваясь через пропотевшую насквозь ткань шапки, окровавленная повязка на руке сползла, скрутившись жгутом у кисти, и кровь тяжелыми каплями капала на штаны, но он не обращал на это никакого внимания…

– Ну, как ты, Макс? – спросил он, хотя и сам видел, что тому становится все хуже и хуже.

– Больно… – едва слышно ответил Макс. – И холодно…

Филин тяжело вздохнул и снова, качаясь, как осина на ветру, побрел к опушке, теряя последние остатки сил, сгибаясь под весом товарища, который, казалось, становился все тяжелее с каждым шагом, проделанным с зубовным скрежетом…

Он даже не почувствовал, как ногой сорвал тугую струну растяжки, он только услышал характерный хлопок сработавшего взрывателя. В оставшиеся до взрыва три секунды Филин успел рухнуть за дерево, накрыв Макса своим телом. В тот же миг прогремел взрыв, выбросив на его спину кучу комьев промерзлой земли, веток и с головой засыпав вытряхнутой взрывной волной из-под снега прелой листвой…

Командир группы мотострелков, выставленной прикрывать операцию разведчиков, услышал близкий взрыв в лесу и дал команду «К бою!». Мотострелки дружно передернули затворы, изготовившись к стрельбе. Но прошло полчаса, а из лесу не доносилось ни звука, кроме звуков далекого боя.

– Может, кто из наших подорвался? – вдруг спросил сержант Ахметшин – контрактник, воевавший еще с Таджикистана.

– Откуда там наши? – недоуменно пожал плечами командир.

– Всяко бывает, – ответил Ахметшин. – Может, группа раненого выносит; может, за подмогой, за боезапасом… Разрешите пойти проверить!

– Ну, сходи, – нехотя согласился командир. – Возьми троих бойцов и сходи.

Ахметшин кивнул бойцам, и трое потянулись за ним в лес…

Филин с трудом разлепил веки и увидел яркое солнце, пробивающееся сквозь заснеженные ветви деревьев. Он повернул голову и наткнулся на тревожный взгляд Макса, который лежал на боку, тесно прижавшись к нему, будто пытаясь согреться…

– Ты жив, братишка? – спросил он и не услышал своего голоса.

Макс в ответ только слегка кивнул.

А потом над ними склонилась голова в армейской шапке с кокардой Вооруженных сил России…

Глава 13

20 февраля 2000 г.

Около 5-00. Лагерь боевиков

Позиция у разведчиков была выгодной – в ходе предыдущего боя с хозяевами лагеря, или перевалочной базы «духов», каждый нашел себе удобную огневую позицию. «Духи» же вынуждены были выходить из лесу на открытую площадку перед палатками, попадая под плотный огонь. Но, несмотря на потери, понесенные в первые же минуты боя, они упорно лезли вперед, оглашая лес криками «Аллах акбар!».

И тут Седой понял, что «духи» пришли за каким-то грузом, который находится в палатках или в одной из них, и они будут постоянно атаковать, пока не уничтожат группу и не заполучат груз, спрятанный, скорее всего, под нарами. Он помнил, что у разведчиков оставалось только три «Мухи», но надеялся на удачу…

– Все, у кого «Мухи», быстро ко мне! Я примерно в центре позиции.

Вскоре трое разведчиков с гранатометами собрались около него.

– Нужно сжечь палатки, – приказал Седой. – Но стреляйте так, чтобы уложить заряд точно под нары. Понятно?

– Так точно! – в один голос ответили разведчики и уложили «РПГ» на плечи, приведя их в боевое положение.

– Огонь!

Палатки после залпа разлетелись горящими клочьями, нары разбросало взрывами, горящие доски воспламенили четвертую палатку, и «духи», невзирая на плотный огонь, стали забрасывать ее снегом. Значит, то, что им нужно, находилось именно в этой палатке, на которую не хватило «Мухи».

Седой в ярости скрипнул зубами. Но тут кто-то дернул его сзади за плечо. Он резко развернулся и увидел Кума, в руках которого был «РПГ-7» с двумя зарядами.

– Это откуда?

– Оружие Макса, – коротко ответил Кум. – Что нужно сделать?

– Дай сюда! – Седой нервничал.

– Командир, ты только прикажи, – спокойно проговорил Кум, видя его состояние.

– В четвертой палатке у них какой-то груз, за которым они и пришли. Без него они не уйдут. Груз под нарами. Положи снаряд так, чтобы он сработал именно там.

Кум привстал на одно колено, зарядил гранатомет и нажал на спуск…

Взрыв был такой силы, что разведчиков, находившихся не менее чем в ста метрах от палатки, отшвырнуло, как котят, опалив жестким ударом горячего воздуха.

Седой встал на четвереньки, мотая головой и пытаясь прогнать тягучий звон в ушах. В глазах плавали радужные круги. Он понимал, что нужно собраться, что «духи» сейчас могут их, беспомощных, перебить, как зайцев в тире, но сил подняться не было. Он рухнул лицом в снег, и ему показалось, что снег горячий…

Кто-то подтащил его к дереву и прислонил к нему спиной.

– Командир, «духи» уходят! – услышал он откуда-то издалека слабый голос и с трудом поднял голову.

Перед ним стоял Крот и что-то рассказывал, показывая рукой куда-то за спину Седого. Но Седой абсолютно ничего не слышал из того, что говорил сапер. Он взял пригоршню снега, приложил к голове и только сейчас обнаружил, что шапки на голове нет. Как нет и короткого ежика волос, которые были под шапкой. Он ощупал свое лицо – брови тоже исчезли, но каким-то образом сохранились, хоть и опаленные, усы. Это почему-то несказанно обрадовало его.

Через час, когда небо на востоке уже начало сереть, он полностью пришел в себя.

– Где Кум? – спросил он неотлучно торчащего около него Крота.

– Лежит, – ответил Крот и кивнул головой вправо. – Пулю поймал в грудь.

– Как он?

– Да ничего вроде. Дышит. Серега Маленький ему перевязку сделал, чего-то вколол.

– Кто еще?

Крот отвернулся и замолчал.

– Кто еще? – уже жестче спросил Седой.

– Ну, Ящер… Ребра, видать, и ключица перебиты. Его взрывной волной об дерево приложило.

– Дальше!

– Ястремский, Кузякин и Подколзин – «двухсотые», – выпалил Крот и снова отвернулся.

– Позови Шульгина, – тихо попросил Седой. На него снова наплывала муть, голова безвольно свесилась…

Подошел Стас и присел около командира на корточки.

– Как случилось… с пацанами? – спросил Седой.

– В перестрелке. Когда «духи» усиленно атаковали. Из подствольников их положили. Стреляли по деревьям, под ветки, чтоб осколки вниз шли.

– Стас, – Седой говорил с трудом, – уводи нас в свою пещеру. Люди на пределе. Всем нужен отдых. День будем отлеживаться, а ночью уйдем к дороге. Все! Предел! Разведчик может эффективно работать на выходе трое суток. На четвертые – начинает уставать. Я уже не говорю о боестолкновениях…

– Согласен с тобой, командир! Все, что могли, мы уже сделали, – твердо ответил он. – Твое решение правильное. Мы здесь шаримся уже неделю. Сейчас я соберу людей и отправимся. Ты готовь себя помаленьку… Идти-то сможешь?

– А куда я, на хрен, денусь?!

Глава 14

20 февраля 2000 г. 9-45.

Скальный массив в квадрате 18–78

Разведчики ушли от двух небольших групп моджахедов, очевидно, патрулирующих местность, и ввалились под каменный свод, как к себе домой.

– Стас! – тяжело дыша и утирая пот с обожженного лба запасной шапкой, сказал Седой. – В завале, на самом верху, нужно разобрать небольшое отверстие и натаскать под него сушняка. Там мы разожжем костер. Правый проход завесим мокрыми спальниками – их не будет трепать ветром от тяжести, и снаружи его нужно замаскировать ветками. Те, кто замаскирует вход, влезут обратно через дымовой проход. Нам всем нужно обсушиться и обогреться.

– Все понял! – и Стас пошел выполнять приказание.

Вскоре в углу пещеры запылал почти бездымный костер, прогревая внутреннее пространство. Стало значительно теплее.

– Где наши «двухсотые»? – спросил Седой подсевшего к нему Паршакова.

– Мы прикопали их в глубоком снегу, в овраге.

– А если?..

– Вряд ли, командир. Там глубина снежного покрова больше метра. Никто не найдет: ни звери, ни «духи». К тому же сейчас в лесу такое движение, что в округе ни один заяц не появится, пока здесь война не закончится.

В пещеру нырнул сменившийся с дозора Макосей и сразу подошел к Седому.

– Командир, «духи» накапливаются. Притащили еще два миномета на тракторе. В сторону гребня пошли. Наши, если пойдут сегодня, как раз под огонь попадут.

– Наши рации выведены из строя, мы даже эту информацию в штаб передать не можем.

– Секундочку! – сказал вдруг один из авианаводчиков. «Капитан Толстиков», – вспомнил Седой. – Наша рация еще «дышит», и я могу передать своим координаты минометной батареи. Вы сможете показать на карте, куда увезли орудия? – обратился он к Макосею.

– Куда их установят, я точно не знаю, но направление было вот сюда, а дальше – гребень, дальше некуда!

Капитан стал вызывать свой радиоузел, но рация только хрипела и кашляла.

– Ты не свяжешься отсюда, – сказал ему Седой. – Над нами и под нами тысячи тонн камня. Здесь сигнал экранируется. Тебе нужно выйти на воздух. Там связь будет. Макосей, иди прикрой наводчика, пока он радио передаст.

– Есть! – ответил Макосей и выполз вслед за капитаном Толстиковым.

Вскоре они вернулись. Лицо капитана сияло, и Седой понял, что сеанс связи состоялся.

– Я передал информацию, – доложил капитан. – И сообщил о нашем бедственном положении…

– А с чего ты взял, что оно бедственное? Тебя кто-то уполномочил передавать такую информацию?! – разозлился Седой.

– Ну, скажем так: взял на себя смелость… – замялся капитан.

– Смотри, блин, смелый какой! – завелся Седой. – Что-то я в бою тебя не видел!

– Так вы же сами приказали нам зарыться куда-нибудь и носа не показывать, пока вы воюете!

– Ну да! Вам же на войну только пистолетики выдали… Куда ж вас под пули подставлять?

– Вот! Сами же признаете, что не дали нам проявить себя в бою! – воскликнул капитан.

– А тебе очень хотелось?

– Честно?

– Ну, давай честно!

– Если честно, было очень страшно… Мне никогда в жизни не было так страшно… Спасибо вам… всем… – голос капитана дрогнул.

– Да ладно тебе! – махнул рукой Седой. – Потом благодарить будешь. Когда выберемся отсюда. А это будет ох как проблематично…

В наушнике у Седого щелкнуло, и дозорный доложил:

– Командир, внизу, на дороге, вроде как звук «саушек». Накапливаются…

– Точно?

– Да куда уж точнее!

– Быстро все валите с постов! Все в пещеру! Пулей!

Едва четверо дозорных ввалились сквозь щель в пещеру, земля задрожала от сдержанного гула. Даже сквозь толщу камня разведчики услышали мощный залп «САУ». Каменный свод содрогнулся от мощных взрывов, и с него посыпались мелкие камни.

– Господи, что это?! – ужаснулся авианаводчик.

– Самоходные артиллерийские установки «Мста-С», – пояснил ему с нескрываемой гордостью арткорректировщик. – Калибр снаряда 152 мм, минимальная дальность стрельбы 26 километров… Батарея из восьми «САУ» в минуту может выстрелить до 3 тонн снарядов. Амбец теперь минометам «духов»!

– Мм-да, – промычал Седой. – В них еще попасть надо…

– Попадут! – уверенно сказал артиллерист. – Начнут бить по площадям, накроют все!

– И нас в том числе, – хмуро добавил Седой.

Артиллерист осекся и замолчал.

Но канонада была недолгой. Через пять минут стрельба «САУ» стихла.

– Все, как всегда, – прокомментировал Седой. – «Саушки» сюда добрались – они же на «гуснях», а колесные «Уралы» с боеприпасами – хрен. Вот расстреляли штатный боезапас, и теперь никому на фиг не нужны, поскольку снарядов у них нет и не предвидится. А вот недобитые «духи» начнут давать «звездюлей» «саушкам» по пристрелянным ориентирам.

Он не ошибся. Не прошло и десяти минут, как глухо забухали чеченские минометы…

Глава 15

20 февраля 2000 г. 20–00.

Пещера разведчиков

В дыру, запорошенную снегом, влез дозорный, похожий на кокон из ваты. Сердце Седого оборвалось. Он сразу понял, что случилось. Надев просохшие наконец-то берцы и накинув бушлат, командир выбрался наружу и, провалившись по пояс, зажмурился: мокрый, тяжелый снег валил крупными хлопьями, залепляя глаза.

Он влез обратно в тепло пещеры и сел на камень, сжав виски руками.

– Ты чего, командир? – спросил Стас, осветив его светом фонаря.

– Амбец! – ответил Седой, не поднимая головы. – Снег валит. К утру будет по пояс. Как нам прорываться по пояс в снегу?

– А если выйти сейчас?

– Снег слепит. Видимость нулевая. Пока еще не завалило полностью, нужно отправить раненых. Завтра мы их вынести уже не сможем. Носилки придется тащить на плечах – представь, какие это будут мишени! Готовь наших наводчиков, нам они больше не нужны, а при прорыве будут только обузой. Пусть несут раненых. Тюлень и Суслик ходячие – пусть уходят вместе с ними. Прикроют огнем, если что. Да, и дайте с Паршаковым по одному разведчику в сопровождение. Вдруг нарвутся… Но лучше бы не нарвались. Вряд ли «духи» сейчас бдительно охраняют свои рубежи, даст бог, пройдут наши.

– Все же не понимаю, почему сейчас не выйти всем? – спросил Стас. – Если уж раненых отправляем?

– Стас, при такой видимости группа рискует рассеяться по лесу. Это раз. Второе – у нас нет связи, нет паролей для пехоты. Сейчас мы свалимся толпой с гребня, не обозначив себя, и что будет? Правильно: в спину – огонь «духов», в упор – огонь своих.

– А как же пройдут наши с ранеными?

– Так для наших с ранеными носилки и есть пароль! Вряд ли мотострелки откроют огонь, обнаружив небольшую группу, выносящую раненых. Для них сейчас главное – незамеченными пройти позиции «духов». Поэтому разведчиков дайте опытных, чтобы группу вывели!

– Понял, командир! – ответил Шульгин и пошел в темноту пещеры искать Паршакова.

Раненых укутали, выдрав из подсохших спальников одеяла, и ремнями привязали к носилкам, изготовленным из плащ-палаток, натянутых на жерди. Седой осмотрел раны Суслика и Тюленя и сделал им свежие перевязки. Проверив снаряжение разведчиков, уходящих в сопровождение раненых, он вдруг перекрестил группу и тихо сказал: «С богом!»

После ухода группы в пещере воцарилась полная тишина, только костерок тихо потрескивал угольками. Каждый думал сейчас об ушедших в ночь, в снег, в неизвестность. И каждый внутренне ожидал, что вот-вот, вот сейчас прозвучит предательская очередь…

Прошло более часа, и Седой поднялся с камня. Некоторое время стоял, прислушиваясь, затем скомандовал:

– Всем спать! Завтра тяжелый день. Силы будут нужны…

Суслик своим чутьем снайпера первым обнаружил позицию «духов» и резко поднял правую руку. Шедший за ним след в след Макосей передал сигнал остальным. Суслик прошел вперед и увидел смутные очертания окопа. Он лег в снег и медленно пополз к окопу, загребая одной рукой. Заглянув внутрь, увидел спящих «духов», укутанных плащ-палатками, сместился влево и через несколько метров наткнулся на бетонную плиту, которой был накрыт окоп, образуя своеобразный блиндаж. Он прополз вдоль плиты и понял, что это стандартная шестиметровая плита перекрытия, применяемая в строительстве.

Вернувшись к группе, шепотом сказал:

– Идите за мной! Там лежит бетонная плита, через нее перемахнем и начнем спуск. Только тихо. Очень тихо!

Разведчики бесшумно перебрались через окоп по плите и стали спускаться с гребня. Идущий первым капитан Толстиков поскользнулся на жидкой грязи, припорошенной снегом, и упал, вслед за ним упал и его напарник. Лежащий на носилках Кум глухо застонал. Некоторое время лежали, не двигаясь, ожидая очереди в спину, но все обошлось, и разведчики продолжили спуск.

Уже переходя дорогу, пришлось упасть вторично. Кто-то из постовых пехотинцев, услышав их движение, проявил бдительность и выпустил в небо осветительную ракету, которая вырвала из темноты лежащие в снегу фигуры.

– А ну, лежать, не двигаться! – заорал с перепугу постовой, и над головами разведчиков веером прошла пулеметная очередь.

– Что ж ты делаешь, выблядок?! – не сдержавшись, закричал Суслик, понимая, что сейчас в бледном свете осветительной ракеты их увидят и «духи».

Но нашелся в боевом охранении мотострелков кто-то умный, и на дорогу выбежало человек десять пехотинцев. Мгновенно подхватив носилки с ранеными, они вырвали их с дороги и унесли в темень сумрачного леса.

Заведенный, как боевая пружина, Суслик шагнул к пулеметчику. Из ствола еще тянулся кислый пороховой дымок.

– Ты стрелял? – спросил он, замахиваясь здоровой рукой.

Солдат присел так резко, что каска, скользнув по шапке, ударила его по носу.

– Благодарю за службу, идиот! – сквозь зубы прошипел Суслик и ушел к своим.

Глава 16

21 февраля 2000 г. 0-20.

Расположение мотострелкового полка

Раненых сразу отправили в полевой госпиталь, расположенный в глубине леса, а разведчиков повели в палатку, в которой размещалось разведотделение.

– Пацаны, вот трак от самоходки, вы грязь с ботинок посчищайте! – сказал кто-то в темноте, плеснув лучом фонарика по вбитому в землю широкому гусеничному траку.

Разведчики добросовестно счистили налипшую на берцы грязь, и Макосей откинул полог палатки.

Едва ступив на первую ступеньку, ведущую во врытую в землю палатку, он встал как вкопанный, и идущий следом за ним Вован наткнулся на его каменную спину.

– Ты че встал, Данила?

– Блин, у них даже свет есть! – ответил Макосей и спустился по ступенькам на накрытый разобранными снарядными ящиками более-менее чистый пол. – Отвык я от такого курорта. Живут же люди!

Разведчики-пехотинцы спустились вслед за ними и быстро накрыли стол, сбитый из тех же снарядных ящиков. Они «распотрошили» каждому по банке тушенки, тонкими ломтями нарезали сало и лук, выудили из трехлитрового баллона десяток маленьких, хрустящих на зубах огурчиков, порезали хлеб и… дружно уставились на лейтенанта – командира разведвзвода.

– Ну, че вылупились? – нарочито грубо спросил лейтенант, доставая из своего «сидора» фляжку. – Кружки давайте. Только гостям! Нам еще в горы идти.

Перед Вованом и Макосеем тут же возникли солдатские алюминиевые кружки, закопченные на кострах, с изрядно помятыми боками. Лейтенант плеснул в каждую кружку на два пальца жидкости, остро пахну́вшей спиртом, и предупредил: «Чистый!»

Слегка разомлевшие от спирта и от тепла «буржуйки», в которую пехотинцы, не жалея, накидали дров, разведчики допивали по второй кружке крепкого, сладкого чая, когда в палатку шагнул облепленный снегом человек.

– Полковник Павлов! – представился он, привычным жестом бросив правую ладонь к шапке. – А вы, я так понимаю, разведчики из группы, связь с которой пропала несколько суток назад? Но ваш авианаводчик навел «крокодилов» на две минометные батареи «духов» по своей рации. Так?

– Точно так! – ответил Макосей.

– Где-то рядом с вами работала и вторая группа ГРУ. Вы не встречались с ними?

– Никак нет, товарищ полковник! У нас было несколько серьезных боестолкновений, были раненые и обмороженные. Одного тяжелого мы отправили вниз еще дня три назад.

– Да, солдат, было такое… Только вместо одного тяжелого мы получили двух.

– Как это?

– Вот так! Ваш товарищ тащил раненого на себе и, видимо, настолько устал, что не заметил растяжку. Но своим телом он прикрыл товарища, получив множественные осколочные ранения…

– Да-а, – протянул Макосей. – Филин, он такой. Сам погибнет, но товарища прикроет.

– Но мы отвлеклись, – перебил его полковник.

– А, да! Так вот, после крайнего боя мы уже были на грани: продукты кончились, медикаменты кончились, а когда хотели захватить все это на базе «духов», на нас поперло человек пятьдесят. Пришлось принять бой. В результате: трое «двухсотых» и двое «трехсотых», которых мы сейчас спустили. Ну, и почти все контуженые. Поэтому мы после того боя почти сутки отлеживались в пещере, в себя приходили…

– Во-он как… – задумчиво протянул полковник. – Ситуация паршивая. Мне дан приказ спустить вашу группу и соседнюю. Ее мы нашли, потеряв при этом шестерых разведчиков. Еще восемь остались с группой, так как сразу прорваться не смогли. Их накрыли минометным огнем. Связь с ними с ночи пропала тоже. Но мы хоть знаем их координаты. А вот как искать вашу группу, ума не приложу! В какой пещере Аладдина?

– Так зачем ее искать, товарищ полковник? – Макосей даже привстал от волнения. – Мы и проведем к группе. Самим им не выйти – ведь три тела нести, а наши все уже на ногах еле стоят. Мы же восьмые сутки в горах!

– Да как же вы пойдете? – удивленно посмотрел на Макосея полковник. – Вы же только оттуда. Еле живые… И пойдете снова?

– А то! – Макосей умоляюще смотрел в глаза Павлову. – Разрешите, тащь полковник! Мы ведь и проход знаем. Только идти надо часа в четыре, когда самый сон у «духов». Разрешите? Мы проведем, как надо, без потерь!

Павлов некоторое время сидел, задумавшись.

– Так! – наконец сказал он, хлопнув шапкой о колено. – Командира разведроты ко мне!

Через пять минут прибежал капитан. Он был в таком же грязном, изодранном маскхалате, как и разведчики. Его красные глаза с набрякшими веками и трехдневная щетина говорили о том, что он уже не помнит, когда отдыхал. «Ну, этот свой!» – подумал Макосей, имевший еще более страшный вид.

– Капитан, у тебя что, нет запасного маскхалата? – поморщился полковник при виде своего главного разведчика.

– Откуда, товарищ полковник? – прохрипел простуженным горлом капитан. – Один на все случаи жизни! Постираю, подштопаю, будет как новый!

– Ты что, издеваешься?

Капитан молча вывернул изнанку маскхалата. На белом изнутри полотне синел чернильный штамп «Размер 3. г. Куйбышев. Артель инвалидов № 6. IX.1944 г.».

– Вот это да! – только и смог произнести полковник. – Ладно, Сергей, присаживайся. Слушай боевую задачу!