Текст книги "Чёрные дни"

Кинули жребий. Выпало Таракану и Гавриле. Им оставили максимум патронов, и стали спускаться вниз. А сверху продолжали напирать и напирать «чичи».

Когда остатки взвода десантников спустились метров на сто, то стрельба наверху еще продолжалась. А спустя пять минут уже нет.

Но к этому времени десять человек успели уйти. И выйти из той зоны, где чеченцы глушили их рацию, а значит, можно было вызвать артиллерию. И «артелы» накрыли нужный квадрат.

Боевиков потом там насчитали около шестидесяти человек. Причем чеченцами их назвать можно было условно. По документам там была половина земного шара – из десятка исламских, и не только, стран. Шестьдесят профессионалов против двадцати пяти срочников.

Но когда Колян и остальные бойцы пошли наверх за своими, то поняли, что Гаврила и Таракан не сдавались до конца.

Гаврила лежал в куче из гильз, с наполовину разнесенной выстрелом головой. Таракан лежал пятью метрами ниже, без левой руки и с изуродованной левой стороной лица. Рядом с ним лежало пять посеченных осколками духов.

И каждый в тот момент подумал: «А смог бы я так»…

И сейчас Коля подумал: «А смог бы я как Ваня? Или стал бы орать, чтоб забрали. И ведь ни кто бы не бросил. Своих не бросают. Но если остался прикрывать отход, то да – куча патронов и граната. А у Ваньки и этой кучи-то не было.

Погано…»

– Тихо! Пиф, тормозни, здесь разговор на французском, – хлопнул Колю по плечу Стакан. – Какой-то Фидель у какого-то Ильича подмогу просит. Он говорит, что часа три назад коллективное хозяйство имени Че разгромили. И что там надо проверить обстановку. Выдвигаются по черной дороге.

– «Колхоз имени Че». Так значит мы не «Братьев мусульман» там мочили, а коммунистов, – тяжко выдохнул Коля.

– Хрен редьки не слаще. Сало, дай карту, – попросил Костя. – Так, вот та развилка, в одну сторону уходит синяя дорога, а в другую черная. Вот вроде тот блокпост, от него километра через полтора красная. Парни, мы по черной дороге едем, – поднял глаза Костя. – Точнее уже по красной.

– У них все дороги разные держат, – прислонившись щекой к рулю, сказал Коля. – В общем – кидаем тачку, и идем вдоль дороги пешком.

– Тут через три километра снова развилка, – показал Стакан.

– А дальше что?

– Какие-то поля, река и мост.

– Может на тачке через мост? – спросил Саша.

– Нет. Его сто пудово уже держат.

Машину бросили в полукилометре от развилки, и дальше пошли пешком. Но по дороге решили не идти, а двинулись вдоль нее по зарослям. Хоть и сложно, но безопаснее.

Через несколько минут сзади раздался шум моторов, и по дороге пронеслась колонна возглавляемая «Хаммером».

– Вот ржач будет, если эти с коммунистами столкнутся, – ухмыльнулся Санек.

И слова его оказались пророческими.

«Хаммер» Лундэо выскочил на развилку и сразу же рванул в плантацию, где резко развернулся и встал. Майор не решил подставляться под технику коммунистов, которые именно в это момент собирались поворачивать.

А подставляться было подо что. По дороге полз старый, но явно еще надежный Т-34. На нем красовался красный флаг с портретом Ленина и красная звезда на боку. Советского собрата сопровождал американский «Шерман», с красным знаменем, украшенным портретом Че Гевары. Между ними вклинился тоже советский БТР-40, а замыкала колонну БМП-1.

Вся эта техника перепала коммунистам вместе с соратниками, в начале 1990-х выбитыми из соседнего государства.

Вставший очень удачно Т-34 прямой наводкой грохнул по ближайшему грузовику, куски от которого разлетелись по всей остальной колонне. Но к этому времени большая часть солдат колонны уже покинула технику и начала отчаянную пальбу в сторону коммунистов. Те, ссыпавшись наземь с танков и бронемашин, тоже не остались в долгу.

За считанные минуты перекресток обычной африканской грунтовки превратился в ад.

Когда раздались первые выстрелы, ребята находись метров за тридцать от развилки и уже поравнялись с концом колонны. Разлетевшийся грузовик обдал их жаркой волной.

Парни залегли метрах в десяти от дороги, но и тут им хватало пролетавших над головой пуль. На их счастье пока ни кто не попытался «срезать путь» до противника через лес, но такой момент мог быть не за горами.

– Надо рвать, – почти прокричал Коля.

Именно в этот миг выстрел из гранатомета карателя влетел в гусеницу «Шермана» раскидав траки на несколько метров.

– Третий бой за день, – сплюнул Санек, передернув затвор FN FAL.

– К реке валить надо, – сказал Коля.

– Завалят, – усомнился Стакан.

– А здесь не завалят? Все, пошли.

Парни снова надели маски и рванули на дорогу.

Среди мелькающих на дороге черных лиц черные маски были почти не заметны. Лишь кто-то из коммунистов заметил, троих не похожих на своих людей, и дал в их сторону очередь из АК-47. Но уже через секунду упал от выстрелов из бельгийской винтовки в руках Санька.

Под аккомпанемент разгорающегося боя парни скользнули в плантацию какао, и буквально помчались к реке.

Пока легионеры бежали сквозь плантацию, бойня на развилке подходила к своему апогею. На помощь Лундэо пришла вторая часть колонны и еще несколько карательных взводов отозвавшиеся на запрос о подмоге. Уже через пятнадцать минут у коммунистов горела «тридцатьчетверка», а БМП и БТР стали медленно, вместе с остатками их маленького войска, отступать в сторону плантации. К этому времени мертвыми и ранеными на дороге лежало десятка по два человек с обеих сторон.

Первым до реки добежал Колян. Он успел вовремя остановиться и крикнуть:

– Стоп, обрыв!

Но спускаться всеже было надо. Радовало, что обрыв был всего метра четыре, а внизу была осыпь. Ребята в один прыжок махнули вниз, и приземлившись на камни, впившиеся в отброшенные назад руки, быстро забрались под берег.

Запрятавшись под небольшой выступ глинистого берега, парни начали изучать карту.

– Вот река, – ткнул пальцем в синюю нитку на цветном листе Костя.

– Дождемся темноты и переплывем, – проговорил Коля.

– А если крокодилы? – с опаской спросил Санек.

– Какие крокодилы? Это байки, – с усмешкой ответил Коля. – Их давным-давно всех на сумки изрезали. Вот что я предлагаю – сколько отсюда до моря?

– Километров двести, – ответил Стакан.

– Хорошим маршем, это дня два-три пути. На транспорте и того меньше. Нужно добраться до крупного порта. Есть у них такой?

– Есть, их столица.

– Вообще отлично. В порту должны быть или наши, или ваши, – Колян кивнул в сторону Санька, – корабли. Моряки ведь люди понимающие, тем более с нами один из них. – Коля пристально посмотрел на Костю.

– Из них, из них, – слегка кривясь, ответил Костя. – Но в общем ты прав. Не в посольство же нам идти. До порта доберемся, а дальше морячки подскажут что, куда и к кому. На крайний случай, денег у них стрельнем, – улыбнулся Костя.

– Ага, или хотя бы сигарет, – грустно улыбнулся Коля. – Если даже не моряки, то в большом городе, затеряться проще…

– Белым-то?

– Ну, белым сложнее. Но и в лесах этих нас раньше мочконут.

– А миротворцы. Здесь ваши миротворцы должны быть. А может и наши, – сказал Санек.

– Мы, Сашко, для них военные преступники. Их правительство ни в какую не признает, что оно сожгло колхоз имени Че, вместе с его сотней-другой жителей. В местных новостях, это уже сто процентов списали на мусульман. А нас назовут украинскими и русскими наемниками, – объяснил Саньку подкованный в политике Костя.

– Может и не списали на «Братьев муслимов», – специально перефразировал название группировки Коля. – Но меня все равно мало прикалывает бежать к ним на телевидение, и объяснять, что я не исламист, а наемник, который и в самом деле прилетел расстреливать колхоз Че.

Сверху раздался рев двигателя приближающейся техники, а в следующую секунду с обрыва полетел БТР-40 коммунистов. Он встал поперек осыпи и начал заваливаться. За то время пока он не улегся вверх колесами, из него успели выскочить два человека. Первый приземлился неудачно – на шею. Он упал на осыпь и стал дергаться в конвульсиях. Второй же успел профессионально выполнить кувырок, и в метре от берега встал на ноги. Он тут же поднял голову, посмотрел не верхушку обрыва, и резко опустил глаза на трех человек, сидящих на осыпи. Он вскинул АКС, но остановился в раздумье – на него смотрело три ствола, против его одного. Но стрелять ни ему, ни легионерам не довелось. Секунды размышлений хватило для того, что бы зеленоватое бревно подплыло сзади и ударом хвоста сбило с ног повстанца. В следующее мгновение огромные челюсти стиснули голову еще сопротивлявшегося и шарящего в воздухе рукой в надежде найти автомат бойца-коммуниста.

Но уже второй бросок отделяет тело от оставшейся в зубах головы, и обернутое пулеметной лентой туловище летит на несколько метров от берега. Вслед за ним устремляется голова с красной повязкой на лбу, а крокодил мерно направляется к своей добыче, опускающейся на дно.

– Нет крокодилов говоришь? – пробормотал побледневший Санек.

– Теперь есть, – ответил спокойный, но тоже бледный Коля.

Меж тем, из БТРа начали выбираться оставшиеся в живых коммунисты. Но далеко уйти они не успевали. Сверху их расстреливали подоспевшие каратели. Когда на камни осыпи упал пятый расстрелянный из нескольких десятков стволов боец, попытки выбраться из броневика прекратились. Сверху же раздался выстрел из гранатомета. БТР сначала загорелся, а секунд через десять взлетел на воздух, обдав парней жаркой волной смешанной с каменной крошкой и запахом жженого металла.

То, что нужно подождать, пока уйдут каратели, объяснять ни кому не пришлось.

Когда до темноты оставалось уже совсем немного, парни вылезли из своего укрытия. Обыскав не обгоревшие трупы коммунистов, они собрали у них патроны и оружие. А китель того, что сломал себе шею вполне подошел Коляну. Надев его, он стал вполне походить на местного – потертый китель с красным флагом на рукаве и штаны от американского камуфляжа – здесь так выглядела добрая половина повстанцев. Остальные не вышли либо ростом, либо телосложением и поделиться одеждой не смогли. К тому же у большинства она была запачкана кровью.

Хотя с одного из расстрелянных Санек снял ТТ вместе с кобурой. Жаль только, патронов у него было не много – одна обойма в пистолете и одна запасная.

Зато к «калашам» у них патронов теперь было завались. Благо, коммунисты были ими вооружены практически поголовно. Кто советскими, кто китайскими, а кто даже ГДРовскими. Санек выбросил бельгийскую винтовку, и вместо нее подобрал немецкую копию АКСа.

На ночлег ребята расположились рядом с пологим спуском к берегу, на краю плантации какао, в паре километров от того места, где лежал сгоревший БТР. Судя по всему до того, как эту территорию распахали, здесь когда-то был водопой. Теперь же тут вполне могли расположиться уставшие за день легионеры.

– Пожрать бы. Да вот только сухпайков нам не выдали, – съёрничал Санек.

– По-моему эти плоды, вполне можно есть. Главное не борщнуть и не травануться, – устало ложась на землю, сказал Костя.

– А что это за дерьмо? – спросил Санек.

– Какао, Саша, это плантации какао, – с умным видом произнес Колян.

– А ты-то откуда знаешь? – с недоверием улыбнулся Санек.

– Я, в отличие от некоторых, по телевизору не только порнуху и ЭмТиВи смотрю. Если не хочешь есть какао, иди найди и застрели крокодила. Но выстрелы нас спалят, да и от пальбы меня сегодня уже тошнит.

– Все, Пиф успокойся. Ладно хоть тепло, – уже почти сквозь дрему пробормотал Костя.

Ребята расположились на «бивак». За сегодняшний день они набегались столько, что просто валились с ног. Съев перед сном несколько плодов какао, парни почти одновременно заснули, даже не оставив часового.

– Говно редкостное, это ваше какао, – зевая произнес Санек последние за этот день слова.

День II

Утро началось в шесть утра – как только экваториальное солнце в один мах выскочило из-за горизонта. Парни проснулись, умылись из реки, не смотря на ее мутноватый цвет. Пока один умывался двое других наблюдали за водой, не барахтается ли в ней грязно-зеленое «бревно».

Справив все прочие естественные надобности, и сожрав по плоду какао легионеры решили все же досконально подсчитать количество оставшихся у них боеприпасов. Вышло, в общем-то, немало – восемнадцать рожков к автоматам и по две обоймы к пистолетам.

– Покатит, – констатировал Коля. – Надо на ту сторону реки перебираться.

– Тогда из этих кустов, – Санек мотнул головой в сторону плантации, – надо выбираться.

– Значит, пошли выбираться.

После недолгого изучения карты ребята собрали свой немудреный скарб и отправились в сторону пролегавшей в нескольких сотнях метрах отсюда дороге.

Тем временем на базе карательной роты Лундэо он и его подчиненные офицеры тоже склонились над картой.

– Среди красных их не было? – уточнил майор у одного из командиров взвода лейтенанта Мфутэ.

– Нет, месье Лундэо.

– А у реки?

– Среди расстрелянных в БТРе были лишь черные.

– Ты спускался к реке?

– Сам нет, но мои солдаты спускались, – соврал Мфутэ, зная, что если скажет правду ему не сдобровать. – Там было чисто.

– Долбанные красные, спутали все планы. Где говорите, видели их тачку?

– Метрах в пяти ста от развилки. Если бы не коммунисты, мы бы прочесали на этом куске каждый миллиметр, – с досадой произнес другой взводник капитан Салана.

– В этом есть и свои плюсы, – оскалился Лундэо. – Эти белые уроды сейчас на красной территории. Я уверен, что скоро они дадут о себе знать. Слушайте все волны – и красных, и зеленых, – зелеными здесь называли называл исламистов. – Как я понял, у них и часа не проходит, что бы кому-то не испортить жизнь. Ну, что ж, посмотрим, кто будет следующий.

Лундэо прошел к стоявшему в углу холодильнику и, достав из него графин с коньяком, плеснул себе в стакан.

– Сегодня вся работа у «ушей», – майор показал свободной рукой на старшего радиста роты сержанта Семуну. – Вы обязаны к вечеру, а лучше к обеду, понять, где находятся три белых ублюдка, шатающихся по черной стране. Вы меня хорошо поняли?

– Да, мсье Лундэо! – Почти крича, ответил Семуну.

– Без эмоций, сержант. Меньше эмоций, больше дела. Салана, ваша задача иметь к завтрашнему утру как минимум два, а лучше три вертолета. Я своей пятой точкой чую, что эти трое завтра будут уже на нашей территории.

Лундэо в один мах плеснул себе в горло коньяк, и страшно выпучив глаза, посмотрел на подчиненных.

– А если они будут упущены, то вам, месье офицеры и сержанты, будет светить военная тюрьма. А именно – солдатские камеры, в которых очень любят офицеров, – и взглянув на Семуну, добавил, – и сержантов тоже. Так что в ваших интересах найти «группу товарищей».

Задача была ясна, а наказание за невыполнение страшно. О солдатских камерах местной военной тюрьмы ходили жутковатые легенды. Минимум, что в них могли сделать с офицером – это изнасиловать. Максимум – совершить казнь по всем правилам палачей местных племен, отличавшихся особым садизмом.

До дороги ребята добрались примерно за час. Причиной тому были группы рабочих, в начале седьмого уже появившиеся на плантациях. Их приходилось обходить за много метров, чтобы не попасться на глаза. Из-за таких вот обходов путь, который занял бы максимум минут двадцать, неожиданно растянулся.

Наконец легионеры вышли на дорогу. Если верить карте, то она принадлежала коммунистам, так как была помечена красным цветом. Теперь главной задачей было попасть на мост, и даже не столько попасть, сколько перебраться через него. Но ребятам, судя по всему, благоволила удача.

Еще издали парни заметили поднявшийся столб дорожной пыли. Что бы не нарваться на неприятности, они спрятались в плантации, но совсем скоро стало понятно, что это пылил их единственный шанс. По ухабам грунтовки прыгал старый красный «Фольксваген». Первым, натянув маску, на дорогу вышел Колян. Благодаря своему новому внешнему виду он походил на коммунитса. Встав посереди дороги, Коля направил ствол в сторону машины. Водитель покорно остановился, обдав пылью, вышедших сзади, Костю и Санька.

За рулем машины сидел полноватый мужчина лет сорока с поредевшими и поседевшими остатками прически «Анжела Дэвис».

– Досмотр, – хладнокровно произнес Коля. – Выходи, руки на капот.

– Что случилось? – спросил водитель, выполнив требования Коляна. В его взгляде читалась надежда на то, что его просто не узнали. Подошедший сзади Костя привычным движением выдернул из-за пояса водителя ТТ и, вынув обойму, бросил ее Саньку. Санек же, проверив багажник, обнаружил в нем «несметные богатства» о которых сообщил друзьям.

– Да тут целый клад, – показал он им находку. А в «кладе» лежали несколько гранатометов, пара пулеметов, гранаты, пулеметные ленты и несколько противопехотных мин.

– Кому все это везем? – спросил Коля. Это и было его ошибкой. До водителя дошло, что это вовсе не коммунисты. Подняв на Колю округлившиеся глаза, он бросился в сторону плантации, но был пойман за шиворот Костей. Стакан подсечкой свалил его на колени и приставил к затылку «трофейный» Стечкин.

– Кому везешь оружие?

– В коллективное хозяйство имени Патриса Лумумбы, – пробормотал водитель.

Коля подошел к нему спереди и упер ствол АКМа в лоб.

– Ты проводишь нас через мост. И мы тебя не тронем. Может быть, – произнося каждое слово отдельно, сказал Пиф.

Водителя начало трясти. У него выступили слезы.

– Да-да, я на все согласен. Только не убивайте меня. У меня семь детей. Я простой перевозчик.

– Все, заткнись, – отрезал Коля. – Полезай в тачку и не дергайся. Как тебя зовут?

– Рудольф Кандиба.

– Ты все понял, Рудольф Кандиба?

– Да, – покорно ответил водитель и, дождавшись пока все трое сядут в машину, повернул ключ зажигания.

Не смотря на то, что коммунисты во вчерашнем бою потерпели поражение, красный флаг продолжал развиваться над блокпостом, охранявшим въезд на мост.

Автомобиль Кандибы остановился перед шлагбаумом.

– Кто такой? – Хмуро спросил человек в черной маске, натовском камуфляже и с АКМСом в руках.

– Рудольф Кандиба.

– Куда следуешь?

– В коллективное хозяйство имени Патриса Лумумбы.

– Груз?

– Оружие.

Боец с КПП с кем-то связался по рации на местном наречии, ему ответили и он утвердительно мотнул головой. Но затем заглянул вглубь машины и настороженно спросил:

– А это кто?

– Охрана. После вчерашнего, командование послало в помощь.

– Да уж, вчера ту было жарко, – прикурив сигарету, и посмотрев куда-то в даль произнес коммунист. – Но и мы этим педикам вместе с их Лундэо отвесили! – прорычал он, злобно выкатив глаза.

– Да уж, один только грузовик чего стоит, – поддакнул сидевший впереди Коля. – Тот, который из танка сожгли.

– Да уж, брат, тут ты прав, – «почуяв» своего расслабился коммунист. – Проезжай.

Боец махнул кому-то рукой и шлагбаум пополз вверх. Машина медленно проехала между змейкой из кучи мешков с песком, затем так же проползла по мосту. И лишь когда автомобиль выехал на дорогу, Коля повернулся к Рудольфу и, уткнув ему пистолет в бок, прохрипел:

– А теперь Рудольф, гони, как только можешь. Но учти, нам к Лумумбе не надо.

– Кто такой Лундэо? – спросил Костя

– Лундэо – «желтая крыса», «колонизатор», – спокойно ответил Рудольф.

– Ответь нормально, сука! – крикнул Костя, ударив водителя ладонью по затылку.

– Это головорез, командир отряда карателей, – быстро заговорил Рудольф. – Всегда одет в песчаную форму колонизаторов. Как сто лет назад, поэтому и «желтая крыса» и «колонизатор». Не щадит никого – не своих ни чужих. По слухам, он лично пытал и убил своего отца.

– Я его видел. Это тот из «Хаммера», – вспомнил Санек.

– Да-да. «Хаммер» песчаного цвета – его любимая машина, – и, заранее втянув голову в плечи, Рудольф спросил. – А где вы могли его видеть?

– В колхозе Че, – злобно ответил Костя.

– Это был он? Это он уничтожил коллективное хозяйство имени Че?

– Колхоз сожгли вертушки, – не отводя глаз от дороги, сказа Коля. – А ваша «желтая крыса» приехала добивать раненых.

– Тварь, – сквозь зубы процедил Рудольф Кандиба.

Они отъехали от моста километров на двенадцать, и остановили машину посереди джунглей.

– Вылезай, – спокойно произнес Коля.

– Молю вас, не убивайте меня. У меня же семья, у меня голодные дети, – вцепившись в руль, тараторил Рудольф. – Я помогаю красным лишь потому, что мне нужны деньги.

– Выпрыгивай, макака! – не выдержал Костя и ударил водителя по затылку рукоятью пистолета. Тот моментально отцепился от руля и вывалился через открытую Коляном переднюю дверь.

– Ну что, кончаем его? – Спросил Костя по-русски.

– В лом мне его мочить, – произнес Коля, засовывая пистолет в кобуру.

– Он же нас сдаст, – вскипел Костя. – Скажи еще тебе его жалко?!

– Да, жалко! – Проорал Коля. – Жалко, твою мать! Это просто мужик. Толстый, черный, волосатый мужик!

В глазах Коли на секунду помутнело, и в этом тумане пронеслись воспоминания теперь уже давних событиях в Сахаре.

Перед ним стоял араб. За его постоянное нытье ему уже выбили несколько зубов и сломали нос. Кровь непрекращающимся потоком текла из его носа и рта, а он все что-то ныл и причитал, показывая в сторону развалин своей хижины. За остатками жилища, время от времени выглядывая, сидели пятеро детей. Они ничего не понимали и лишь заворожено смотрели на людей в военной форме, избивавших их отца.

– Чего он орет? – спросил Нансинье.

– Что-то о своих детях. Просит не убивать, и клянется Аллахом, что ни кому не расскажет, кто здесь был.

– Все они так клянутся, – махнув рукой, протянул лейтенант. – Убить, – отрезал он.

– Да заткнись ты, сука! – не выдержал киевлянин Егор Потапов и всадил в араба длиннющую очередь из оставшихся в магазине патронов.

А Коля перевел взгляд на детей и увидел в их глазах что-то звериное. Такие глаза он уже видел – у детей из Грозного.

Тем временем Егор уже перевел ствол своего FAMAS на детей, но стоявший в стороне Нансинье крикнул:

– Оставь, эти ублюдки сами сдохнут через неделю. Сахара их добьет.

Тогда Коляну впервые захотелось просто вырвать лейтенанту глотку. Но он просто развернулся и пошел к стоявшим на краю уничтоженной деревни джипам.

Коля в последний раз обернулся и, посмотрев на хижину, подумал:

«А сколько их по всему миру? С убитыми родителями, сожженными домами и звериными глазами. Таких же, кого оставили на неделю, или день, или час жизни…»

Они поехали дальше. Теперь за рулем сидел Костя. Рудольф Кандиба молча лежал в багажнике с завязанными глазами и связанными руками. Из Стакана просто выплескивалось зло на Колю за то, что он оставил негра живым.

– Этих обезьян, как крыс. Замочили бы и хрен с ним.

– У него дети, – спокойно ответил Коля.

– Да срать я хотел на его детей, – сплюнул в окно Костя.

– И на твоих когда-нибудь кто-нибудь насрет, – огрызнулся Коля.

– А у тех, кому мы вчера глотки перерезали и на блокпосту постреляли, ты забыл спросить сколько детей было? – зло бросил Костя.

– Забыл, – прохрипел Коля. – Если бы не забыл спросить, может и не резал бы глотки.

Машина остановилась. Рудольфа Кандибу вытащили из машины, и оттащили на несколько десятков метров в джунгли. Рудольфа усадили под дерево, положив рядом с ним «Стечкин» который из-за его громоздкости было неудобно носить.

– Слушай меня, Рудольф Кандиба, – сказал Коля уперев ему в лоб ствол «Beretta». – Забудь о нас, своей машине и оружии. Досчитай до шестиста, и тогда можешь начать развязываться. Увидим тебя раньше – убьем. Скажи спасибо своим детям.

Через полчаса Рудольф Кандиба, не смотря на укусы комаров и сырые штаны, счастливо улыбаясь, шел в обратном направлении. Спешить ему было некуда.

А вот машина Рудольфа неслась по дороге на огромной скорости. Не смотря на то, что дорога была вдребезги разбита грузовиками и тяжелой техникой, «Вольксваген» летел как птица, лишь подпрыгивая на ухабах.

Но очень скоро этому полету мог настать конец. Уровень бензина планомерно приближался к нулю.

– Бензин нужен, еще бы километров на тридцать-сорок, – проговорил Коля.

– Тут по карте скоро поселок. Может в нем бензин найдем, – перекрикивая надрывающийся мотор, произнес Костя.

– Если не грохнут, – пробурчал Санек.

– Сплюнь, дурак, – пробормотал Костя, но на всякий случай снял все оружие с предохранителя.

Блокпоста в поселке не было. Вместо него, на счастье парней, на краю была заправка. Точнее, ее жалкое подобие. Метрах в десяти от дороги стоял прилавок, за которым сидела молодя женщина в полосатой футболке с забранными на затылке волосами, в стиле прически «ананас». Чуть в стороне стояли две бочки с крупными надписями «GZ» и «DZ». Рядом с прилавком сидел мужик классического растаманского вида – из-под разноцветного берета свисали сосульками дреды, черно-седая борода переходила в две косички, а на растянутой зеленой майке красовался портрет Боба Марли. Единственное, что его отличало от мирных «детей солнца», это наличие АКМа в руках и торчащие из карманов камуфляжных шорт рожки.

Парни вышли из машины. Коля отметил про себя, что наличие белых лиц ничуть не смутило заправщиков. Деньги на бензин, а точнее газолин, у них были. У одних только «Братьев мусульман» удалось разжиться не хилой пачкой местной валюты. Да и Рудольф Кандиба расплатился за жизнь не только машиной, но и кошельком, что лежал у него в бардачке.

– Почем газолин? – спросил Коля, поправив автомат на плече. За последние сутки стало ясно, что оружие в этой стране есть у всех. Даже у мадам заправщицы лежал на столе старенький револьвер «Kolt». Демонстрация же своего оружия означала, что ты ничем не хуже других.

– Сколько? – невозмутимо спросила заправщица

– Пятнадцать литров, – ответил Коля.

Женщина что-то спросила на местном языке у «растамана», то прохрипел в ответ и махнул рукой.

– Сто франков.

– Дорого.

Женщина повторила диалог с «растаманом», после чего ответила.

– Восемьдесят, но не меньше.

– Хорошо.

Женщина кивнула «растаману». Тот подошел к прилавку, лениво взял из-под него две пятилитровых канистры и пошел к бочке с газолином.

Они уже заливали третью канистру, когда на заправку въехал УАЗ с пятью вооруженными людьми. Судя по красным нашивкам на их рукавах, ребята были приверженцами идей Ленина и Маркса. Один из них тут же направился к прилавку, трое что-то обсуждали, но один, как на зло, оказался самым внимательным. Впившись глазами, в старый, полустертый номер «Фольксваген» он что-то пробормотал на местном языке. Естественно Легионеры ничего не поняли, но Костя уловил знакомое слово – Кандиба.

– Эти козлы узнали тачку, – проговорил он и, не теряя времени, направил ствол автомата на УАЗ. Коммунисты попытались схватиться за свое оружие, но слова Кости умерили их пыл.

– Если хоть одна обезьянка попытается шевельнуть своей черной задницей в нашем направлении, я разнесу здесь все к чертям, – спокойно произнес Стакан. – Я так понимаю, ваши черные носики чуют тот же бензиновый запах, что и я? Поэтому стволы на землю, а рожей в песок.

Дед-растаман дал понять тяжелым вздохом, что подобные разборки на заправке, ему порядком поднадоели.

– В машине наше оружие. Отдайте его нам – и мы вас не тронем, – сказал один из них, по-видимому, старший, одетый в камуфляжный берет и черную майку.

– Теперь оно наше, а нас вы и так не тронете, – сказал Коля, наводя на них второй по счету автомат. – Сало, вырви у них провода.

Санек подбежал к УАЗу и стал вырывать провода высокого напряжения. Один из коммунистов попытался было встать и что-то сказать, но тут же получил в затылок ботинком, буквально втоптавшим его лицо в пыль.

– Все, Сашко, валим! – крикнул Костя. Коля уже успел к этому времени завести машину, и лишь только Санек запрыгнул в салон «Фольксваген», сорвался с места и будто на крыльях полетел по дороге.

Сказать, что коммунисты были в бешенстве, это ничего не сказать. Все пятеро во главе с начальником патруля Мишелем Сосодой бежали в деревню, что бы там экспроприировать чей-нибудь автомобиль. Восстанавливать проводку УАЗа было некогда, а забирать машину у заправщика, это значит, в следующий раз получить вместо газолина подкрашенную маслом воду.

Рядом с третьей по счету хижиной стоял старый, проржавевший ГАЗ-52.

– Машина на ходу? – прокричал Сосода ворвавшись в дом.

– Да, но, месье комиссар, она мне нужна… – недоговорил хозяин машины – седой старик, одетый в одни гавайские шорты.

– Заткнись. Сейчас она нужнее революционным силам. Ключи!

Хозяин, кряхтя протянул Сосоде ключ.

– Позже все вернем.

Жутко рыча и выплевывая клубы дыма, ГАЗ потащился за «Фольксвагеном».

– Вот это я понимаю попадалово! – практически прокричал Костя.

– Не кипишуй, – остудил его Коля. – Что там дальше по карте.

– Развилка и в обе стороны, километров через семь, деревни. Одна зеленая, другая красная, – ответил Костя.

– Хрен редьки не слаще, – плюнул Коля. – Тут красные, тут «Братья».

– У мусульман мы хотя бы ничего не брали, – проговорил Санек.

– Зато мы их блокпост перемочили, – обернулся Коля к сидевшему на заднем сиденье Саньку.

– Да уж, из огня да в полымя, – выдохнул Санек. – Тачку надо бросать, палевная она.

– Как это ты заметил, – пошутил Коля.

– Коммунисты нашептали, – парировал Санек.

– Тачку бросим. У развилки и оставим.

За развилкой начиналось огромное поле, которое, судя по всему, в этом году играло роль пара. Во всяком случае, он не было ничем засеяно и заросло травой выше человеческого роста. По этой мини-саванне парни и продолжили свой путь. Все оружие из машины брать не стали. Взяли лишь несколько гранат под РПГ-18 и случайно обнаруженный под «стреляющим барахлом» обед, который предназначался Рудольфу Кандибе.

А тем временем события начинали развиваться стремительно. Мишель Сосода связался по рации со своим командованием и доложил, что машина с оружием, которое везли в коллективное хозяйство имени Лумумбы, была обнаружена, но снова скрылась. Он ведет погоню.

– Машину захватили белые! – прокричал в рацию Сосода, – конец связи.

Вся речь начальника патруля коммунистов была перехвачена солдатами отделения сержанта Семуну, и последняя фраза оказалась в ней самой главной. Семуну уже бежал с докладом к Лундэо, чтобы обозначить место на карте, где могут быть «белые ублюдки».

– Здесь, – показал Семуну на карте деревню с заправкой. – Коммунист разговаривал отсюда.

– Значит, они еще на территории коммунистов, – довольно протянул Лундэо. – Что ж если их грохнут красные, это облегчит нам задачу. Но, если они от них уйдут – значит, нам придется за ними погоняться.

Лундэо ушел в глубокие размышления, как поступить дальше. Вспотевший Семуну – высокий, подтянутый сержант с почти детским лицом – стоял перед ним, вытянувшись во фрунт. А размышлять Лундэо было над чем.

Сожженная днем раньше деревня была на границе правительственной территории и коммунистов. До поры до времени ее ни кто не трогал, пока этого не затребовали интересы определенной группы товарищей. Назвать их государственными можно было с натяжкой. Однако сбить вертолеты или сжечь колонну на пути к ней не могли.