Текст книги "S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется! (сборник)"

* * *

В середине апреля Галя сказала, что пора спускаться в метро. Земля подсохла, ночи стали короче, еще немного, и придется ждать до осени. Вентиляционные шахты у вестибюля наглухо завалило, в переходы соваться опасно, там потолок и стены держатся на соплях. Но за Мюзик-холлом, ближе к протоке, есть водосток с люком – если достать защитку, можно пройти в туннель.

Планирование и подготовку операции Сим-Симыч взял на себя. Достал карту, свечей, настоящий фонарь, резак с газовым баллоном, выменял на «яблочко» три костюма химзащиты, сам решил обойтись болотными сапогами, макинтошем и противогазом. Из НЗ вытащил две окаменевшие от старости шоколадки и некрупную фляжку золотистого коньяка.

– Выходим после вечернего радио. В туннель пойдут Тим, Серый, я и Галя. Шурик с Ильей патрулируют у «Стерегущего». Муха в резерве. Сигнал СОС – два одиночных выстрела, одна короткая очередь. Если до утра не сигналим – делайте дневку, ждите. На второй день можете хоронить. Сью в доле. Есть вопросы?

Мужики кивнули, соглашаясь, – если мать погибнет, ребенок получит ее долю в общаке. Только Муха разорался, почему его оставляют. Он плевался, краснел и бурчал неразборчивое, пока Галя не попросила его позаботиться о ребенке, если вдруг она не вернется. На этом старик размяк.

Малышку Сью уложили спать раньше обычного. Мужики в кухне без аппетита глодали обжаренную в тесте корюшку, сплевывали в общую миску головы и хвосты, пока Галя напевала старинную колыбельную песенку про усталые игрушки. Закончив есть, выпили по одной за почин дела, больше не стали. Радиоточка наигрывала меланхолическое: «…Старый отель, двери свои открой. Старый отель, в полночь меня укрой». Выгребая из бороды приставшую рыбью чешую, Сим-Симыч подумал, что в полночь они уже будут на станции. Песня закончилась, прозвенели знакомые позывные. Рюкзаки уже были собраны, оружие проверено. Сам Сим-Симыч взял короткоствол, Илья, Тим и Серый предпочли автоматы, Шурик сунул в кобуру переделанный пистолет, Галя оружие брать не стала.

– Вы ж не бросите девушку на съеденье подземным крысам-мутантам, – пошутила она, но в глазах промелькнул испуг.

«Не доверяет, – подумал Сим-Симыч. – Правильно делает».

– Все, мужики, присядем на дорожку – и айда.

…Весенний воздух одуряюще пах свежестью, особенной апрельской чистотой. Хлюпая сапогами по грязной дорожке парка, Сим-Симыч вспоминал первый Чумной год, пропитавшую все склизкую, сладковатую трупную вонь – желающих прикасаться к мертвым не находилось, даже собаки не жрали падаль, а дроиды еще не разрядились. Так что живность, расплодившаяся в Зоопарке, приносила Петроградской стороне ощутимую пользу. На Гражданке трупы жгли, на Васильевском падаль бросали в море – смердело до самой Гавани.

Впереди бахнули выстрелы, раздалась брань. Сим-Симыч метнулся и разглядел в сумерках темную тушу, похожую на собачью, но приземистее и массивнее. Мужики столпились вокруг, нервный Шурик пнул тварь в бок и тут же схлопотал в бок от кэпа:

– Охренел? Вот прыгнет, сцука, откусит кой-что, будешь знать. Цел?

– Цел, конечно, Семен Семеныч.

Кэп достал драгоценный фонарик, посветил в четверть силы. Животина походила на росомаху, пули разворотили ей грудь. Может, дроид оголодавший, а может, и настоящий зверь – кто их сейчас без лаборатории разберет?

– Пошли, мужики, пока местные не задумались, что это мы здесь делаем?

– Цветочки собираем, – фыркнул Тим и замолк, почуяв, что кэп злится.

– Вот откроем мы склад, наберем… сколько там «яблочек» могло быть, Галя?

– Триста двадцать – триста пятьдесят, – бесцветным голосом ответила женщина.

– Так вот, наберем «яблочек», поднимемся наверх, а тут нас бригада цоп за ушко, да на солнышко. Потому что услышали, просекли, выпасли. А мы как куры глупые тут расквохтались. Бросай падаль, вперед!

Они свернули за Мюзик-холл, без удовольствия слушая, как что-то большое ворочается и плещется в узкой протоке. Решетка намертво заржавела. Тим с Ильей попробовали вытащить прутья – богатырской силушки не хватило. Сим-Симыч плюнул и решил проблему хирургическим способом. Прикрутив вентиль баллона, он скомандовал одеваться, закрепил на узле решетки веревку и первым спустился вниз.

Свечи оказались плохой идеей – в затхлом и сыром туннельном воздухе они поминутно гасли, почти не давая света. Пришлось обходиться одним фонарем. Серый, как самый опытный боец, замыкал колонну, прислушиваясь к темноте за спиной, безоружная Галя шла второй, Тим смотрел вперед, держа автомат наизготовку. Сим-Симыч вел, не желая доверить кому-то драгоценный источник света. На удивление, тоннель оказался пуст – ни крыс, ни радиации (счетчик прятался в рюкзаке), ни завалов. Рейд начинался благополучно, вот только вода, достигающая колена, оказалась страшно холодной, мышцы сводила судорога.

Они шли минут двадцать, потом коридор раздвоился. Галя сняла прорезиненные перчатки и уверенно свернула направо, проводя рукой по стене. Искала она недолго – под пальцами вспыхнула синим светом панель. Ладони женщины вспорхнули над кнопками, набирая нужную комбинацию. Дверь открылась, натужно хрипнув. Перед группой открылся туннель метростроя, неловкий Тим тут же споткнулся о рельсы и зашипел от боли.

– Куда дальше, Галя? – осторожно спросил Сим-Симыч. Только теперь он до конца поверил – эта немногословная баба действительно что-то знает.

– Снова направо, – чуть помедлив, произнесла женщина. – Пойдем по рельсам, я поведу. Если не сложно, посветите мне под ноги.

Темные, словно покрытые лохмотьями копоти стены производили давящее впечатление. Сим-Симыч не боялся подземелий, но ему сделалось неуютно. Хорошо, что Шурик остался наверху, – с гарантией бы запаниковал, клизма очкастая. И в ушах звенит все сильнее. И ноги дрожат на рельсах…

Полузабытый рокот раздался из туннеля, что-то могучее с ревом ворочалось там. Первой среагировала Галя:

– Товарищи, все к стене! Прижмитесь к стене и не двигайтесь ни в коем случае.

Сим-Симыч отпрыгнул в сторону, сорвал рюкзак, швырнул в сторону и распластался вдоль мягкой, склизкой стены. Тим и Галя последовали его примеру. Оторопевший Серый замешкался и чудом успел спастись.

На них надвигался поезд. Сияющий и гремящий, похожий на древнее чудище, настоящий поезд метро. Кэп успел удивиться – он был уверен, что движение прекратили еще в первый Чумной год. Потом мимо помчались вагоны, и мысли ушли, остался голый страх – стоять под мощным потоком воздуха буквально на волосок от смерти, не имея возможности что-либо сделать, помочь себе. Слева бормотал что-то неслышное трясущимися губами Тим, повернуть голову вправо казалось немыслимой задачей. Чтобы справиться с паникой, Сим-Симыч начал громко считать до ста, перекрикивая рев двигателей. На девяносто семи мимо промелькнул последний вагон. Все остались живы.

Галя приободрилась, ее голос потеплел от радости:

– Получилось! Если поезда до сих пор ходят, значит, дроиды целы и сберегли склад!

Неумело улыбающийся Тим похлопал женщину по плечу:

– Слышь, я думал, ты гнала все про «яблочки». Молоток баба! Уважуха!

– Я не люблю врать, – тихо проговорила женщина. – Надо идти дальше – не знаю, сколько локомотивов курсирует по маршруту и успеем ли мы увернуться от следующего.

– Галя права, – растирая некстати «тикающую» щеку, подтвердил Сим-Симыч. – Нечего чаек считать, вперед. Рюкзаки на радостях не забудьте!

Вестибюль станции был покрыт толстым слоем нехоженой пыли. Ни дорожки крысиных следов, ни следа человека. В центре зала тускло светилась одна-единственная уцелевшая люстра. Каждый шаг поднимал серые облака, несколько раз из-под них проступали кости, облаченные в истлевшую одежду. Сим-Симыч споткнулся о дамскую сумочку, поднял ее, раскрыл – розовый суперфон на цепочке, мертвый планшет, кошелек с карточками и бесполезными деньгами, какие-то пестрые штучки в потускневших упаковках. Ничего ценного. Иногда люди брали с собой раритетные бумажные книги, которым, в отличие от электронки, не страшны ни облучение, ни взрывная волна. У них с женой подобралась хорошая библиотека, но перед рождением сына кэп своими руками перетаскал на помойку тяжелые пачки, чтобы освободить место для детской. Зачем держать дома лишние пылесборники, если любой текст можно найти в э-формате и закачать к себе? Это был один из немногих поступков в жизни, о которых он жалел до сих пор.

Дойдя до конца перрона, они поочередно спрыгнули с платформы и, продвинувшись немного вперед, свернули в боковой туннель. Галя по-прежнему возглавляла группу. Она не вздрогнула, когда прямо в воздухе загорелась надпись «Служебное помещение. Посторонним вход воспрещен», а вложила руку между светящимися перекладинками буквы «П», чтобы сканер считал отпечатки пальцев. Маленькое реле выползло из стены, Галя без запинки ввела код. Двери распахнулись, негромко гудя.

Они попали в огромный, тускло освещенный зал. Несколько поездов стояли в депо, как драконы в стойлах. Какие-то люди в одинаковых тускло-зеленых робах суетились вокруг них, точно муравьи, что-то вкручивая, ввинчивая, меняя и покрывая краской. Судя по тому, что ни один из рабочих не поздоровался и даже не повернул голову полюбоваться, кто там пожаловал, это были дроиды.

Пряча волнение, Галина стерла пот со лба и нажала на кнопку у входа. Третье реле заблестело искрами света, цифры совпали, открылась дверь в маленький кабинет. Уютная мебель, африканская маска на стенке, семейная фотография в рамочке, выключенный монитор, аккуратная, чисто умытая, хорошо одетая женщина средних лет за столом.

– Здравствуйте, дорогая Галина Викторовна! Здравствуйте, товарищи! Проходите! Желаете чаю или кофе?

Оторопевшие мужики не знали, что и подумать. Сим-Симыч сперва удивился и, только разглядев пустой чайник, из которого хозяйка кабинета бросилась разливать чай, понял, что перед ним не сумасшедшая, а дроид. Не простой, а золотой, высшей категории, узко специализированный. Хозяйка тем временем достала из буфета блюдечко с серой пылью и, предложив гостям откушать, вперила взор в начальницу.

– Разрешите доложить, Галина Викторовна! Ремонт подвижного состава осуществляется в штатном режиме. Движение перекрыто, поезда ходят от станции Петроградская до станции Невский проспект. Сигнал о чрезвычайном положении действует. Необходимо пополнение запасов аккумуляторов Я-12, дополнительные поставки ремонтного оборудования и штатная перепрошивка рабочего коллектива.

– Подскажите, сколько осталось аккумуляторов? – слегка побледнев, спросила Галя.

– Двадцать шесть полных, двадцать восемь задействованных, – сияя идиотской гордостью, ответил дроид.

– Ключи, пожалуйста.

– Сию минуту, Галина Викторовна!

Дроид протянул связку плоских магнитных ключей. Бледная Галя положила их на стол и попросила:

– Пристрелите ее, чтобы я не видела.

Сим-Симыч не стал колебаться – дроиды не люди, а полупустой аккумулятор можно использовать дома, в особенности зимой.

Пока Галя с Серым собирали аккумуляторы с разоренного склада, Тим и кэп стреляли в покорных рабочих и вытаскивали «яблочки» одно за другим. Двадцать шесть полных Я-12, двадцать разряженных. Восемь осталось в поездах – ни у кого не поднялась рука остановить могучие механизмы.

* * *

Обратный путь был печален. То и дело подтягивая тяжелеющий с каждым шагом рюкзак, дрожа от свирепого холода, Сим-Симыч представлял себе, как умрет станция. Через несколько недель погаснет свет, встанут в туннелях обессилевшие поезда, пыль захватит убежище и заполнит еще одну клетку бывшего города.

– Семен! – негромко окликнула его Галя. – Я не знала, что резервы почти исчерпаны. Это совсем немного – двадцать шесть «яблочек».

– Ничего, бывает, – криво улыбнулся Сим-Симыч. – Живем дальше.

– Нам уйти?

– Не говори глупостей, – тяжелой от усталости рукой кэп коснулся плеча женщины. – Куда вы с малышкой одни денетесь? Ей расти надо, кушать нормально, а еще годика три – и учиться пора. Вот не знаю, работает ли сейчас хоть одна школа…

Поникшая Галя отстала. Стыдно ей, видите ли. Добытых аккумуляторов хватит года на два спокойной работы или на три экономной. А там или ишак сдохнет, или падишах…

Команда без проблем прошла обратный маршрут и поднялась наверх. Уже светало, над землей поднимался белесый пар. Поразмыслив, Сим-Симыч решил не стрелять – послал Тима завернуть к дому патруль, а сам с мужиками и Галей повернул к дому. Его трясло, и холод не унимался.

К вящей радости малышки Сью, утром в доме зажегся свет, включилось полное отопление, по комнатам заюлил пылесос. Только взрослые этому не обрадовались. К вечеру все, кроме Мухи и девочки, лежали в постелях, натужно кашляли, исходя горячечным кислым потом. На следующий день свалился старик. Квартира превратилась в лазарет, полный беспомощных, перепуганных пациентов. И никаких лекарств, никакой подмоги – бак воды, скудный запас провизии, банка меда, полбанки варенья и сушеные листики молодой мать-и-мачехи. Изнывающий от слабости и болей во всем теле Сим-Симыч, ненадолго придя в чувство, прокусил себе палец. Вид алой, спокойно каплющей крови немного успокоил его.

От коновала Шурика оказалось не много толку – он сам хрипел, пускал сопли и даже не пробовал встать с кровати. Галя через силу по утрам медленно обмывала больных и выносила горшок, а потом целый день лежала, хрипло дыша. Если бы не кудряшка Сью, они бы все могли умереть. Но еще не умеющая толком говорить малышка с недетской сообразительностью приняла на себя уход за больными. Смешно переваливаясь, она разносила воду, кормила их с ложечки медом и разболтанной в воде мукой, меняла компрессы, подавала бутыль помочиться. Готовить еду и составлять лекарства она конечно же не могла, но этого от нее и не ждали. Иногда Сью останавливалась посреди комнаты и, напевая на своем языке немудрящий мотивчик, танцевала под него, вызывая улыбки на заросших, потных физиономиях.

На пятый день больным стало хуже, температура поднялась до сорока градусов, жар сменился ознобом, лихорадочный сон – бредом. Маленькая сиделка сбивалась с ног, выполняя противоречивые просьбы. Ища прохлады, Тим хотел выйти на улицу из окна, но Илья успел навалиться ему на ноги и остановить – больной был слишком слаб, чтобы скинуть грузную тушу. Ночь тянулась бесконечно. К утру мужиков охватила слабость, они уснули и спали сутки.

Очнулись все, кроме Мухи, – слабыми, тощими, но здоровыми. Старик еще три дня бредил, исходя кашлем, хрипло призывая к себе «внучку», потом затих навсегда. Следовало бы стащить его к Зоопарку, но мужики, сами едва передвигаясь, вырыли во дворе яму и похоронили там друга. А потом поднялись домой, чтобы выпить и помолчать. Через пару дней команда вернулась к работе.

* * *

Избавившись от болезни, Шурик стал замкнут, отдалился от остальных и целые дни пропадал в городе – поражение в борьбе с хворобой сделало его пессимистом. Остальные же радовались – теплой весне, яркой зелени, тому, что остались живы. Благодарные мужики носили малышку на руках и закармливали сластями, она мурлыкала свои песенки, не отдавая никому предпочтения. Сим-Симыч сокрушался – ребенок не растет, ему нужно питание, воздух, солнце. Он уже строил планы, как бы войти в одну из крупных общин. А там, глядишь, и новые малыши у Гали с Илюхой появятся. Будем жить!

Дело шло к навигации. Команда целый день проводила на катере, ремонтировала изношенные скамейки, конопатила щели, заново красила борта и каюты. Галя бродила по окрестностям, думая, где бы поудачней разбить огород. Ей хотелось укропа, редиса, рыжих хрустких карандашей моркови и розовых, как поросята, свеколок. Вместо Мухи Сим-Симыч взял Костика – хромоногого молодого парнишку с правильными руками и фантастическим чутьем к технике. Казалось, все налаживается.

…Последним апрельским утром Сим-Симыч заскочил домой средь бела дня – забыл отвертку вместе с жилетом. Он не думал кого-то увидеть дома, и возня в детской комнате напугала его – вор? Бандит?

«Нет, нет, не хочу!» – в голос кричала Сюзанна, что-то упало и звякнуло. Пинком распахнув дверь, Сим-Симыч увидел Шурика с пробиркой в руках и девчушку, забившуюся в угол между столиком и батареей. Ветеринар сиял.

– Мы богачи, кэп. Просто не представляешь, какие мы богачи! Это враки, что границу стерегут без просвета, – за деньги можно найти проводников и убраться из этого гнилого городишки к чертовой матери! Вот, смотри!

Пробирка отсвечивала тусклым, переливающимся светом.

– Я нашел реактив. Обшарил развалины двух больниц и нашел! Эта пакость – не человек.

– И кто же она по-твоему? Мутант? Выродок? Невинность, потерянная торговкой на куче рыбы? – медленно проговорил Сим-Симыч.

– Дроид. Платиновый дроид, редкая птица. Их выпускали для фильмов и модных показов, для семей миллионеров. В Останкино похожая штучка вела передачу «Птенцы гнезда Петрова». Помнишь?

– Предположим, – согласился Сим-Симыч. Они с сыном смотрели эту дурацкую передачу по пятницам, и отец не понимал, что мальчишка нашел в этой слюнявой глупости, почему неотрывно пялится в телеэкран.

– Это очень дорогой дроид, и скорее всего – совершенно не поврежденный. Его можно продать, я навел справки. Главное – не повредить товар.

– Ты уверен?

– Конечно! Видишь сам – она не растет, не говорит, не умеет плакать. Замечал, кэп?

– Предположим, – опять согласился Сим-Симыч. Девочка действительно не росла.

– В крови у дроидов есть особый фермент, позволяющий отличать их от человека. Когда Тинкельман и Якушкин конструировали первые биомеханизмы, они встроили маркер в геном. Поэтому обработка реактивом вызывает у них свечение, – приплясывая на месте, продолжал Шурик.

– Покажи-ка, – двумя пальцами Сим-Симыч зажал пробирку, потом ковырнул порез на больной щеке и капнул в сосуд своей кровью. Свечение усилилось!

– Я, по-твоему, тоже дроид? А по пупу не хохо? Она – ребенок – ходила за нами, пока мы тонули в собственном поту. У тебя совесть вообще есть?

Суровый взгляд кэпа мог пригвоздить ветеринара к полу, но тот вывернулся.

– Это вторичная реакция, разложение гемоглобина! Ну что ты как баба, кэп, – дроид просто игрушка, безмозглая и бессмысленная, ты таких стрелял сотнями. Нам заплатят хорошие бабки в Смольном, мы купим катер, два, три! Или уедем отсюда. И Гале… да, ей тоже выделим долю. Помоги запаковать куклу!

Шурик ошибся, повернувшись к капитану спиной.

Команде Сим-Симыч сказал вечером, что обиженный невесть на что врач переселился на другой конец города, к бабе, которую давно навещал, и все такое. Правду знали лишь твари из Зоопарка. И Сью – чудесная малышка с кудряшками, пухлыми ножками и шрамом на голове – там, где должно было открываться гнездо под аккумулятор.

* * *

Откуда Галя взяла андроида и почему считала его своей дочерью, кэп не стал спрашивать. Он вспомнил семейную фотографию на стене кабинета – мужчина, женщина, кучерявая девочка не старше двух лет. Когда-то старший менеджер станции Горьковская была счастлива – и она заслужила счастье.

С уцелевшей командой Сим-Симыч отпраздновал навигацию, подождал пару дней, а потом вызвал к себе Галю и посоветовал им с Ильей перебраться в деревню, прочь от питерской суеты и вечной уличной грязи. Растить ненаглядную дочку на свежем воздухе, подальше от глупых глаз и городских болезней, в любви и заботе. Удивленная Галя взглянула в усталые глаза кэпа, хотела что-то сказать, но не стала. Она поняла, что он знает – и не предаст.

Молодые записались в районной книге и в середине мая на попутной телеге уехали в деревушку с непроизносимым финским названием. Тим и Серый отработали лето, а осенью ушли из команды, искать новой жизни. Сим-Симыч нанял новых матросов, следующей весной прикупил новый катер и зажил припеваючи – носился по каналам, превышая законную скорость, пил настоящий чай, завел собаку – точнее, подобрал на окраинном пустыре осиротелого щена. Назвал Мухой. Иногда кэпу снилась Чума, но с каждым годом все реже, реже…

Илья и Галя дважды в год передавали гостинцы и письма с захожими фермерами. Писали, что родили второго ребенка, ждут третьего, завели двух коров, пашут поле и возятся в огороде. Малышка Сюзанна заговорила, научилась читать, стала хорошо кушать, играет с братиком. А по осени у девчушки наконец выпал первый молочный зуб.

ПЫТАЙТЕСЬ ПОВТОРИТЬ! ЭТО НЕ ОПАСНО!

Зеленый салат по-петроградски

Мелкая молодая картошка – 1 кг.

Молодая крапива – 1 пучок.

Щавель – 1 пучок.

Сныть – 1 пучок.

Кислица – 1 стакан.

Ростки папоротника – 200 г.

Зеленый лук – 1/2 пучка.

Нерафинированное подсолнечное масло 50 г.

Отварить молодую картошку в мундирах, не чистить, остудить, порезать самые крупные картофелины пополам. Ростки папоротника обжарить до мягкости, порезать, остудить. Крапиву обдать кипятком, остудить, измельчить. Зелень порезать. Все ингредиенты смешать, залить маслом, посолить по вкусу.

Шурпа из голубей

Голубиные тушки – 3 шт.

Масло подсолнечное – 100 г.

Луковицы – 2 шт.

Морковь – 3 шт.

Картофель 5 шт.

Томатная паста или сушеные помидоры – 200 г.

Лавровый лист, черный перец, паприка.

Голубей ощипать, выпотрошить, отрезать головы и лапки, тщательно вымыть тушки, обсушить. Затем разрезать птиц на кусочки, размером с фалангу пальца. Лук и морковь порезать мелкой соломкой, четыре картофелины кубиками, одну натереть на терке. Раскалить в казане масло, забросить туда мясо, поджаривать, помешивая, пока не уйдет сок. Засыпать лук, через 5 минут морковь, поджаривать до полуготовности. Затем убавить огонь, добавить томатную пасту, 2 стакана кипятка и протертую картофелину. Протушить 10 минут, добавить оставшуюся картошку, еще стакан воды, соль, пряности и тушить до готовности.

Ржаные лепешки

Ржаная мука – 0,5 кг

1 куриное яйцо

Масло сливочное – 100 г.

Соль.

Замешивается тесто на воде с яйцом, солью и половиной масла. Консистенция – как у густой сметаны. Поварешка теста выливается на смазанную маслом и разогретую сковороду, выпекается под крышкой, на медленном огне. Когда одна сторона подрумянилась, лепешка переворачивается и допекается.

ПЫТАЙТЕСЬ ПОВТОРИТЬ! ЭТО НЕ ОПАСНО!