Текст книги "Стажёр"

Игорь Власов
Стажёр

Глава 1

Ник соскочил с кровати, ошарашенно пытаясь понять, где находится и откуда исходит мерзкий зум видеофона. Наконец, с третьей попытки, ему удалось нащупать сенсорную панель. Экран остался тусклым, и женский механический голос произнес:

– Стажеру Нику Соболеву явиться на командный пункт в 7:15 по внутреннему времени для получения инструкций! Отбой.

Ник бросил взгляд на мерцающий в полумраке каюты циферблат. Было 6:45. Сонное сознание еще пыталось цепляться за обрывки приятных сновидений, но они ускользали, распадаясь на разрозненные пазлы.

– Черт побери! – Ник помассировал ладонями лицо, пытаясь отогнать остаточную дремоту. – До вахты целых три часа! К чему такая спешка?

Он хотел еще что-то добавить, но вспомнил с вечным прищуром взгляд Шефа, как за глаза все называли капитана базы, и послушно поплелся в ионный душ.

«Терпение, дружок, до отпуска осталось каких-то две недели! – подбодрил он себя, и сердце радостно подпрыгнуло. – Вот уж оторвусь по полной!»

Ему как стажеру курьерской службы полагалось целых тридцать земных суток очередного отпуска. Ник загодя распланировал чуть ли не каждый день столь долгожданного события. В первую очередь он отправится, конечно, на Землю к родителям и бабушке. Бабушка была экзобиологом, хорошо известным в научных кругах. В молодости ей довелось поработать на многих планетах, изучая различные формы внеземной жизни. Сейчас она возглавляет научную работу в Алтайском заповеднике и время от времени принимает участие в различных симпозиумах. Как-то так само собой повелось, что место их семейного сбора всегда было именно в ее доме, расположенном на живописном берегу Телецкого озера. По давно заведенной традиции семейные застолья проходили на большой летней веранде, с которой открывался прекрасный вид на горный хребет Корбу.

Мама работала врачом-акушером в Восточно-Азиатском центре репродукции человека. Космические перелеты не любила. Можно было по пальцам пересчитать случаи, когда отцу удавалось уговорить ее провести совместный отпуск за пределами Земли. Работа отца была связана с частыми, а порой и длительными командировками на населенные планеты. Служба в Галактическом департаменте по чрезвычайным ситуациям отнимала много времени, поэтому в их семье так ценились те редкие моменты, когда наконец удавалось собраться всем вместе.

Не забыть бы навестить учителя. Сергей Павлович ему будет рад. Ник почувствовал, что краснеет: он единственный из их выпуска, кто забыл поздравить учителя с юбилеем. Помнил ведь, даже сочинил стих. Записал его на мнемо-кристалл с планеты Призрак, который, прямо скажем, с большим трудом выпросил у ребят из группы георазведки. Положил рядом с письмами для отправки по нуль-почте и забыл, ну просто как отрезало. Хорошо, что бывшие однокашники догадались устроить общую нуль-связь на следующий день и он все-таки продекламировал стихи. Там была одна строчка: «Мы любим, ценим, помним и никогда не забываем», на что Ленка Синицына, естественно, не удержалась и ввернула в своей вечно ехидной манере, что для человека, работающего военным курьером, опоздать с поздравлениями и на месяц считается в порядке вещей.

Потом дружной компанией рвануть на Эксельсиор. Эта планета была открыта столетие назад и до сих пор являлась излюбленным местом отдыха туристов со всего обжитого космоса. По классификации ESI[1]1
  ESI – индекс подобия Земле (показывает схожесть планеты с Землей и основан на сравнении физических параметров планеты с аналогичными параметрами Земли. ESI учитывает размер, массу, плотность, расстояние от звезды и температуру на планете и т. д.)


[Закрыть] она входила в редкую подгруппу М и была полностью пригодной для жизни. А вот по шкале Гаусса[2]2
  PHI – индекс обитаемости планеты (является показателем вероятности существования жизни на планете и вычисляется с помощью дополнительных факторов: тип поверхности планеты (скалистая или ледяная), наличие атмосферы и магнитного поля, количество энергии, доступной для потенциальных организмов (свет солнца или приливное трение, разогревающее недра), наличие органических соединений и какого-либо жидкого растворителя и т. д.)


[Закрыть]не дотягивала и до единицы.

Несмотря на то что Эксельсиор была не намного моложе Земли, а по космическим меркам их можно было и вовсе считать погодками, полтора миллиарда лет назад эволюция биологической жизни планеты остановилась на простейших микроорганизмах. Одноклеточные образовывали гигантские колонии водорослей и дрейфовали по огромному океану, занимающему свыше девяноста процентов поверхности. Первые исследователи сразу окрестили океан Саргассовым. Видимо, по аналогии с земным Саргассовым морем.

Экзобиологов удивлял тот факт, что колонии простейших старались держаться подальше от суши и никогда не подходили к прибрежной зоне. Почему жизнь на Эксельсиор не развилась дальше и не вышла на поверхность, как это случилось на Земле? Этот вопрос уже сто с лишним лет ставит в тупик лучших земных специалистов.

Чтобы не нарушить уникальную экосистему Эксельсиора, но в то же время немного озеленить побережье, вдоль океана широкой полосой насадили псевдорастения, напоминающие тропические пальмы и мангровые заросли. После дождя деревья источали приятный аромат свежей зелени, цвели два раза в год и даже плодоносили. При этом в них отсутствовала и доля органики.

Мягкий ровный климат, чистейший океан и полное отсутствие какой-либо враждебной человеку формы жизни привлекали на планету толпы туристов, предпочитающих спокойный и размеренный отдых. Однако все изменилось буквально несколько лет назад, как только на Эксельсиоре провели первый всепланетный фестиваль голографического шоу.

В прошлый раз Нику с друзьями попасть на него не удалось. Количество билетов было ограничено, а желающие слетелись со всей галактики. Полю, его другу детства, повезло больше. Ему удалось, что называется, краем глаза понаблюдать часть представлений. Правда, с самой дальней орбиты. Он в то время проходил стажировку на пассажирском лайнере «Орион», который как раз был одним из многочисленных кораблей, доставляющих туристов на Эксельсиор. По его рассказам, это было поистине феерическое действие и никакое, даже самое продвинутое голо-ТВ не могло передать и сотой доли царящей там атмосферы. «Кто этого не видел, тот не жил!» – так обычно с пафосом любил он заканчивать очередной свой рассказ.

По правде сказать, слушать его было интересно, несмотря на то что события каждый раз обрастали все новыми подробностями и деталями и Ник уже не мог отличить, где правда, а где игра воспаленного воображения товарища. В общем, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…

В этом году шоу обещало быть еще красочней и, по слухам, более экстремальным. Одно имя Рене Буатье, главного режиссера и постановщика, говорило само за себя. Что именно покажет он в этот раз, держалось в строжайшей тайне. А слухи, словно случайно просачивающиеся время от времени в нуль-сеть, только подогревали всеобщий ажиотаж.

Стоило Полю нарыть в дебрях нуль-сети очередную сенсационную подробность предстоящего мероприятия, он в присущей ему юморной манере спешил поделиться ей с друзьями. Как к примеру в последнем сообщении: «По данным, полученным из достоверных источников, пожелавших тем не менее остаться неизвестными, команда специалистов по спецэффектам планирует устроить кометную бомбардировку Эксельсиора с последующим падением на нее довольно крупного астероида. Естественно, со всеми вытекающими последствиями. Приводится даже название будущего шоу – «Гибнущая планета».

Понятное дело, что пропустить такое было просто непозволительно. Тем более что Сергей Павлович каким-то чудом сумел достать 30 билетов – ровно по числу своих выпускников. И не на какую-то там дальнюю орбиту, а в самый что ни на есть эпицентр ожидаемых событий.

Отель Gorbovsky, а именно там Сергей Павлович забронировал для своих воспитанников пятнадцать роскошных номеров, располагался на Большом хребте, в самой его верхней точке, на высоте пяти тысяч двухсот метров. Большой хребет был единственным горным массивом на планете, являясь естественным разделом между океаном планеты и ее пустыней.

Как можно было догадаться, отель Gorbovsky, расположенный на высоте более пяти километров, являлся лучшей площадкой для созерцания спецэффектов планетарного масштаба. «Если нам и будет суждено "погибнуть", то во всяком случае мы не пропустим самого интересного!» – подытожил общее мнение Поль.

Достать такое количество билетов, да еще и в один из лучших отелей, было просто чудом. Может, это объяснялось тем, что начальником службы безопасности на Эксельсиоре был воспитанник Сергея Павловича Константин Климов? Но, как известно, в каждом чуде должна присутствовать доля загадочности, поэтому никто не стал чрезмерно любопытствовать, а учитель на все расспросы только скромно разводил руками.

Ну и, конечно, положа руку на сердце, была еще и вторая причина, по которой его так тянуло в эту поездку: Ася по прозвищу Нефертити – отличница и, что, пожалуй, самое главное, первая красавица их выпуска. Она, как казалось Нику, весьма благосклонно принимала от него ненавязчивые знаки внимания, но в романтической обстановке, возможно, его могло ждать и нечто большее.

Резкий зум видеофона вновь вернул его в реальность. «Иду-иду», – пробормотал Ник, поправляя форму. Еще раз критически окинув свое отражение в зеркале, он быстрым шагом вышел из каюты.

Вот она, военная романтика! Хотя, конечно, курьерскую службу, куда он был приписан, с большой натяжкой можно было назвать военной. Да и сам военный флот, за ненадобностью, давно уже стал атавизмом.

Врагов – при этой мысли Ник позволил себе улыбнуться – у Земного Содружества не было. Колониями, разбросанными по всей обитаемой части Вселенной, управлял Мировой Совет, опираясь на местные органы самоуправления. Что касается других встреченных землянами цивилизаций, то на данный момент были известны всего четыре гуманоидных расы. Они значительно отставали в своем развитии от Содружества. Только альдебаранцы, названные так землянами из-за близости их звездной системы к Альдебарану в созвездии Тельца, начинали делать первые шаги по выходу за пределы своей атмосферы.

С открытыми цивилизациями Земля давно установила официальные дипломатические отношения. На их планетах трудились многие земные специалисты, в том числе и отец Ника Роман Соболев. Что же касалось не гуманоидных цивилизаций, то они жили в своем собственном замкнутом мире. Расширять свое влияние за пределы материнских планет никакого желания не выказывали. Что до контакта, то здесь было много открытых вопросов. Насколько знал Ник, восприятие реальности не гуманоидных рас разительно отличалось от восприятия среднестатистического землянина. Да и по поводу их разумности до сих пор то и дело вспыхивали острые дебаты в научном мире. Поэтому так называемым контактом занимался очень узкий круг специалистов.

В Мировом Совете время от времени поднимался вопрос о полной ликвидации Военного Космического Флота и Военной космической академии. Но окончательного решения по этому пункту так принять и не удавалось. Возможно, были еще сильны традиции, да и, уж если честно говорить, из ВКА выходили лучшие специалисты в области звездоплавания. Не говоря уж о том, что и сам Галактический департамент по чрезвычайным ситуациям больше, чем на две трети, состоял из выпускников ВКА.

Лет пятьдесят назад решено было переформировать Военный Космический Флот в обособленное подразделение ГДЧС, чем он, собственно, и являлся до сего времени. На всех крупных космических базах, в том числе и на той, где Ник проходил сейчас свою первую стажировку, располагались подразделения быстрого реагирования. Если в их секторе происходили какие-нибудь непредвиденные ситуации, пилоты бок о бок трудились с ребятами из ГДЧС.

Пневмолифт бережно подхватил его и через секунду аккуратно выпихнул в просторную приемную командной рубки. Там уже были двое – Эмиль, долговязый блондин, в явно коротковатой для него форме, и низкорослый Пауло. Они, как всегда, о чем-то оживленно спорили. Сейчас, похоже, каждый из них пытался доказать, чем его курьерский челнок лучше челнока, на который был приписан оппонент. Эта парочка никогда не расставалась и всегда находилась в словесной перепалке. Что, судя по всему, их нисколько не утомляло, в отличие от окружающих. – Твой «Винт», стар-р-ричок, это уже прошлый век, – чуть заикаясь, втолковывал долговязый парень своему визави. – Пятьдесят парсек[3]3
  Парсек – единица измерения расстояний в астрономии, равная 206265 астрономическим единицам, что составляет 30,857x10 в 12 степени км. П. равен 3,26 светового года.


[Закрыть] за один нуль-прыжок да это же тьфу! Так, пешая прогулка. Другое дело моя «Стрела» – сто парсек в один присест и не больше суток подзарядки!

– Ну, это смотря какая там флуктуация, можно и на неделю застрять, – глядя снизу вверх, воинственно парировал коротышка, – а «Винт» и в пылевой туманности энергию насосет не хуже твоего пылесоса.

– Эк как ты хватанул, скажи еще, что и от черной дыры дозаправится!

Ник улыбнулся: чем-то эта парочка напоминала ему любимых в детстве мультяшных героев.

– Шеф у себя? – наконец решился он прервать двух закадычных друзей. – Мне назначено на 7:15.

– Да, – с видимой неохотой прервав свой спор, ответил Эмиль. – Только у него там какая-то важная шишка.

– И мы сами его уже с шести часов ожидаем, – подтвердил Пауло и без перехода продолжил, обращаясь уже к долговязому: – А ты слышал, какой челнок нам на запасную верфь вчера пригнали?

– И какой же? – загоготал Эмиль, смешно закидывая голову. – Опять твою рухлядь из капремонта? Удивляюсь терпению Овсянникова – у тебя что не вылет, так катастрофа!

– «Валькирию»! – пафосно произнес коротышка.

«Ого!» – мысленно присвистнул Ник. «Валькирия» была сверхсовременным легким челноком, по дальности прыжков почти не уступающим мощным звездолетам класса «А», предназначенным для исследования Глубокого Космоса. Насколько он знал, «Валькирии» были выпущены небольшой партией то ли в пять, то ли в семь штук, имели радиус прыжка до 300 парсек. В общем-то на этом месте его познания и заканчивались. Как, интересно, Шеф сумел его отхватить?

– Не может быть! – выпучил глаза Эмиль и стал похож на выброшенную на берег глубоководную рыбину. – Ты ничего не пер-р-епутал?

– Сам ты пер-р-епутал, – коротышка в деланном негодовании поджал губы.

– Это ты волновой эмиттер от силового отличить не способен!

– Интересно, кто же будет тем счастливчиком, кому она достанется? – не обращая никакого внимания на реплику товарища, мечтательно протянул Эмиль.

– Да уж точно не тебе, – убежденно хмыкнул Пауло и почему-то подмигнул Нику.

– А это еще почему? У меня почти пять тысяч часов самостоятельных полетов, в отличие от некоторых…

– Да ты в нее просто не влезешь, стар-р-ричок, – передразнил Эмиля коротышка и, довольный своей шуткой, расхохотался.

В этот момент дверь с легким шипением отошла в сторону, и с той стороны послышались приглушенные голоса. Ник узнал знакомый баритон Шефа:

– Это где ж я вам, милостивый государь, тут столько профессионалов найду? Стоит только стажеру стать мало-мальски хорошим пилотом, как сразу его у нас переманивают, в том числе и ваша небезызвестная организация.

– Эх, Глеб, профессионалов во все времена не хватает, а у тебя, смотришь, вчерашний стажер сейчас уже пилот экстра-класса. И как тебе их так быстро растить удается?

– Ладно, Рудольф, умеешь ты подсластить пилюлю, – миролюбиво проворчал Шеф, – по поводу твоей просьбы вопрос уже можешь считать решенным. Только никак я в толк не возьму, почему именно на него пал выбор? Если не секрет, конечно…

– А если я тебе скажу, что это не мое решение? – после непродолжительной паузы произнес незнакомый голос.

– Даже так? – Шеф был явно удивлен. – Тогда вопросов больше не имею.

– Вот и отлично, и еще раз прошу тебя, отнесись к этому со всей серьезностью, чувствую, в этом деле важны будут любые мелочи. Провожать меня не надо, связь через каждые двадцать четыре часа.

В дверях показалась высокая фигура. Мужчина, окинув курсантов цепким взглядом, скользнул к пневмолифту. У Ника вдруг зачесалось между лопатками. Он попытался присмотреться к незнакомцу, но тот, сделав неуловимое движение, оказался у него за спиной. Когда Ник повернул голову, то увидел лишь закрывающиеся створки лифта. «Ого, лихо»! – Непроизвольно вырвалось у него.

– Спец! – с выдохом подтвердил его догадку Пауло.

– Ник, зайдите, не стойте истуканом! – Шеф, Глеб Иванович Шульгин, он же капитан космической базы «Тау Кита-1», названной так по ее стационарной дислокации в созвездии Тау Кита, приглашающе махнул ему рукой.

Кабинет Шульгина был просторным. По центру находился большой овальный матовый стол из неотражающего материала. Всю дальнюю стену занимал четырехмерный голо-экран. На нем переливались мириады огоньков, пробегали, вспыхивали и гасли пунктирные линии различных цветов и оттенков. Так сказать, Вселенная в миниатюре. Естественно, мало-мальски изученная ее часть. Серая дымка, окаймлявшая всю эту проекцию, как раз и означала неизученный Глубокий Космос.

– Сесть не предлагаю – цейтнот! – Шеф зачем-то постучал по левому запястью, хотя часы он отродясь не носил. – Задача – доставить груз на исследовательскую базу в сектор F-14056. Подробные инструкции и точные координаты получишь, как всегда, у Петра. Вопросы есть?

Вопрос-то у него был, и причем только один. Маленький такой, просто малюсенький, о котором и говорить-то, только людей серьезных смешить: «А помнит ли уважаемый Глеб Иванович, что буквально на днях, а если уж быть совсем точным, позавчера, он подписывал мне увольнительную?»

Ник уже совсем собрался с духом, чтобы напомнить начальнику эту маленькую деталь, но что-то его остановило. Шеф выглядел как-то иначе, не так, как всегда, а точнее, таким Ник его никогда не видел: жестким, собранным и встревоженным. «С другой стороны, у меня в запасе есть две недели, можно попробовать уложиться», – для себя решил Ник, а Шефу ответил:

– Никак нет! Разрешите идти?

– Иди, – Шеф устало махнул рукой. – Нет, постой! Ты же проходил обучение на «Берсеркере»?

– Сто часов летного времени.

– Вот и хорошо. «Валькирия» в управлении ничем не отличается, только двигатель принципиально другой. Все, давай, Петр тебя уже заждался!

Наверное, у Ника был слегка ошалевший вид, потому что ни Эмиль, ни Пауло, нетерпеливо топтавшиеся в приемной, не задали ему ни одного вопроса, а только молча проводили взглядом.

«Вот дела творятся! Честное слово, не понимаю! Хорошо, что не ляпнул про отпуск, а то бы в два счета отстранили от задания. А тут так подфартило, что голова кругом. Кому рассказать, не поверят. Летал на "Валькирии"! Нет, не так, выполнял особо важное задание! Ну ничего себе, тут не то что стажеры курьерской службы, тут уж и опытные звездолетчики с уважением и неприкрытым интересом начнут расспрашивать о тех или иных особенностях челнока. По возвращении обязательно ребятам голо-отчет скину! Особенно Полю, пусть обзавидуется. Хотя это, наверно, и запрещено. Тут эта секретность на каждом шагу, уже год как на службе, а все никак не могу привыкнуть. От кого секреты храним? Детские игры в альдебаранских шпионов напоминает. Но надо будет уточнить все же. И самое главное, – Ник чуть не пустился в пляс, – на таком корабле я и за пять дней туда-сюда обернусь. Как там Эмиль сказал? Это тебе не пешком ходить!»

– О, черт возьми, совсем ошалел от радости, надо же Умку с собой прихватить, она заодно весь полет и зафиксирует. А то знаю я этих злословов-остроумов, вроде Ленки Синицыной. «Никушенька, а ты случайно не перепутал "Валькирию" с маминым флайером? Да-да-да, с тем самым, который ты разбил об трехсотлетний дуб, гордость нашего директора школы. При этом наврав всем, что прошел специальные летные курсы по вождению с закрытыми глазами. А может, это был и вовсе тот самый пятидесяти тонный робот-погрузчик, на котором ты умудрился перевернуться практически на ровной дороге? Как сказал потом спасатель из группы чрезвычайного реагирования, до тебя этот фокус еще никому не удавался». Ха-ха-ха! Когда поток остроумия достигнет своего апогея, в этот момент я достаю Умку и вуаля!' Главное, не забыть заснять их лица в этот момент.

Пребывая в отличном расположении духа, Ник защелкнул на запястье Умку. Чуть помешкав, прикрыл ее рукавом летного комбинезона. «Чего доброго Овсянников заметит, опять начнет по Уставу гонять, не остановишь». Придирчиво осмотрел себя в зеркале. Комбинезон сидел как влитой. Оставшись собою довольным, Ник улыбнулся отражению. «Ну что, стар-ричок? – подмигнул он. – Последнее задание и домой?»

Не дожидаясь, пока дверь каюты с легким шипением за ним закроется, Ник чуть ли не вприпрыжку направился к лифтовой шахте. Всю дорогу до нижней палубы базы ему улыбались идущие навстречу люди и провождали его любопытными взглядами. «Я бы вам сейчас тройное сальто с места изобразил, но уже статус, простите, не позволяет», – ехидно подумал он и игриво подмигнул слишком уж серьезной девушке из отдела информатики.

Более нудного человека, чем Петр Овсянников, Ник в своей жизни не встречал. Ухудшало положение то, что именно он был руководителем курьерской службы и главным начальником стажера Ника Соболева.

Петру на вид было лет шестьдесят, не больше. Он обладал мощной комплекцией, что, правда, ничуть не сказывалось на быстроте его реакции. В этом Ник неоднократно убеждался в спаррингах по суб-бою. В общем, Петр Овсянников был, что называется, мужчина в расцвете сил. Да и его послужной список впечатлял. И если бы не это непроходимое занудство, то служить под его началом было бы весьма престижно. Петр в молодости работал с самим Альберто Старджони, участвовал в знаменитой Третьей экспедиции к Черному пульсару. Тогда их экипажу впервые за все исследование космоса удалось осуществить захват изначальной кварковой материи, что экспериментально подтвердило теорию синтеза протонов из кварков древней Вселенной.

До перевода в курьерскую службу на базу «Тау Кита-1» Петр проходил службу в группе быстрого реагирования и снискал славу бесстрашного и опытного пилота. Рассказывали, как он с риском для жизни совершил посадку на ближайший спутник загадочной планеты Призрак и успел вывезти с гибнущей исследовательской базы восьмерых ученых. Потом вернулся обратно, чтобы забрать и ценнейшие пробы грунта. Героический по сути человек. Но занудой был каких еще поискать надо!

Каждый раз перед очередным вылетом одно и то же!

– Стажер Ник Соболев, назовите параграф 174, пункт 8 инструкции по технике безопасности межзвездных полетов на кораблях типа «А»!

«Какие такие, черт побери, полеты? Да меня на звездолет типа "А" и на пушечный выстрел не подпустят. Знает же, что мой максимальный допуск на челноки типа "Д". И то второй месяц только пошел, как к самостоятельному пилотированию допустили».

– Какие ваши действия, курсант, в случае попадания метеорита в отсек жизнеобеспечения?

«Таких случаев, после повсеместного внедрения анти метеоритной локационной системы "ОКО", уже лет двести, как не случалось».

И так далее и тому подобное…

В общем, изгалялся так каждый раз перед очередным вылетом, а их уже за сотню, поди, перевалило. Ник поначалу думал, что Петр одного его так полюбил. А нет, всем доставалось.

– Настоящий космолетчик должен всегда быть готовым к непредвиденным, нештатным ситуациям! – любил повторять Овсянников. А потом, с тяжелым вздохом, чуть понизив голос, добавлял: – А они, стажеры, рано или поздно имеют такое свойство случаться. И скажу я вам, как раз в самый неподходящий момент.

После этого Нику почему-то становилось немного жалко Петра. Ему казалось, что именно с Овсянниковым как раз эти неприятности и происходят. И, по меньшей мере, пару раз на дню.

В этот раз обошлось без нотаций. Петр был как всегда угрюм. Он кивком ответил на приветствие и, не оборачиваясь, направился к ангару. Ник также молча последовал за ним, высматривая глазами легендарный челнок. Когда же Овсянников наконец остановился перед одной из многочисленных летных машин, ничем не отличавшихся от других, Ник едва сумел скрыть свое разочарование. Шеф был прав, «Валькирия» ничем не отличалась от стоявших рядами вдоль пусковых шахт «Берсеркеров». Нику нравились стремительные и даже хищные формы этих челноков, но от «Валькирии» он подспудно ожидал чего-то большего.

– Твоя задача в этот раз предельно проста – доставить груз. Получатель – лично руководитель исследовательской базы Кротов. Проверка на идентификаторе обязательна. – Петр нежно погладил матовые амортизаторы «Валькирии». Зачем-то слегка похлопав ладонью по шероховатому корпусу, длинно вздохнул и закончил: – И вернуться обратно целым и невредимым.

Нику сразу стало понятно, кого именно он сейчас имел в виду.

– Задача ясна?

– Так точно! Доставить груз. Получатель Кротов. Обязательная проверка на идентификаторе.

– Вот и хорошо, теперь давай-ка сюда свои пальчики, – Овсянников уже доставал из нагрудного кармана портативный идентификатор.

Ник послушно протянул правую руку и положил ладонь в пятипалое углубление. Прибор чуть слышно загудел, и через секунду зажглась зеленая лампочка. Овсянников внимательно вгляделся в показатели, потом еще раз с каким-то сомнением посмотрел на Ника и только потом обронил: «Все в порядке» – в его голосе явственно просквозило разочарование.

– А что вы там, позвольте полюбопытствовать, ожидали увидеть? – не смог удержаться от вопроса Ник.

Петр пропустил его реплику мимо ушей и продолжил как ни в чем не бывало:

– Координаты точек выхода уже загружены в центральный компьютер борта 103. Тебе, по сути, ничего не надо будет делать, единственно – идентифицировать получателя, передать груз и вернуться на базу.

Затем Овсянников, по своему обыкновению, сделал паузу, понизил голос и добавил:

– И никакой самодеятельности, – после этого, естественно, последовал фирменный овсянниковский тяжелый вздох, но на этот раз Ник испытал одно лишь раздражение.

«Точно все с ума тут посходили с этой секретностью». Около двух месяцев назад на базе появились идентификаторы – приборы, как предполагал Ник, определяющие личность того или иного человека, а может, и еще что-нибудь, и теперь каждый по два-три раза в день подвергался такой вот проверке. И главное, никто из руководства толком ничего не объяснил, ссылаясь на инструкцию Центра. Кто-то возмущался по этому поводу, кто-то иронизировал, кто-то принял это как должное: надо значит надо – Центру виднее…

Ник привычно отсалютовал и встал на подъемник.

– Черт с ними со всеми и их секретностью! Через пару недель буду уже на Земле, в нормальном мире среди нормальных людей, без параноидальной шпионской мании.

Оказавшись в рубке управления, он совсем уже успокоился. Когда «Валькирия» плавно вышла из шлюзовой шахты в открытый космос и медленно начала удаляться от базы, и вовсе выбросил этот разговор из головы.

Каждый раз во время от стыковки его охватывал внутренний трепет, вперемежку с необъяснимым детским страхом. Вот и сейчас он специально включил боковой обзор и, откинувшись в кресле пилота, наблюдал, как «Валькирия» бесшумно отшвартовывается от материнской базы. Сначала она была везде, заполняя все экраны, как бы нависая над ним всей громадой, а потом по мере удаления принимала свое гантелевидное очертание, вокруг которого, словно рой пчел, сновали туда-сюда огоньки кораблей – одни побольше, другие поменьше, создавая ложное впечатление некоего хаотичного движения.

«Валькирия» четко следовала по направляющему ее с базы лучу с заданным ускорением. У Ника было примерно около трех часов свободного времени, пока челнок не удалится на заданное расстояние, когда ему придется взять управление на себя. Хотя это, наверно, громко сказано, «взять управление на себя». По сути, программа не давала свободного выбора.

«То ли дело раньше, – подумалось сейчас Нику, – когда существовала ГСП[4]4
  ГСП – Группа Свободного Поиска


[Закрыть]. Прошел трехмесячные курсы летной и навигационной подготовки, бери корабль класса "Д" и лети куда глаза глядят. На свой страх и риск, разумеется. Вот раньше были времена! Но почему-то программа была закрыта с формулировками «нецелесообразность, большие ресурсозатраты и неоправданные человеческие смерти».

Гибло, конечно, много народу, но открытия стоили того – за пятьдесят лет границы Глубокого Космоса были отодвинуты на тысячи парсек. До сих пор специалисты продолжают изучать сделанные тогда находки и открытия. А я сейчас сижу турист туристом в рубке ультрасовременного корабля, последнего достижения человеческой мысли, и в видеоэкраны глазею как дурак. И ничегошеньки от меня не зависит – координаты заданы, бортовой автопилот ведет корабль по заложенной айтишниками программе. Да, кстати, проверить-то курс не помешало бы, это-то я по инструкции сделать обязан».

– Штурман, выведи-ка мне на центральный экран наш расчетный курс, – распорядился он компьютеру корабля.

На экране тут же побежали столбцы малопонятных символов, Ник поправился:

– Графически. Окей, спасибо, так-то лучше… А это что такое? Что же это такое? Черт тебя возьми!

На экране высветился маршрут, схематически изображенный изломанной линией, соединенной между собой четырьмя желтыми пульсирующими точками. От последней шла, забираясь значительно левее и вверх, прямая, раза в два превышающая расстояние между первой и четвертой точками. Она заканчивалась зеленым крестиком, обозначавшим конечный пункт назначения. Но не причудливая схема вызвала недоумение Ника, а то, что прямая линия начиналась у самой границы серой области, а заканчивалась где-то далеко в ее глубине.

– Вот это да! Ай да Петр, ай да сукин сын! Да и Шеф хорош, хотя как он сказал? «Подробные инструкции и координаты получишь у Петра. Вопросы есть?»

В такой Глубокий Космос Нику прыгать не приходилось. Да что там не приходилось, только один раз они с Колькой Сафроновым доставили груз в дальний сектор созвездия Персея, который, честно говоря, с большой натяжкой можно было отнести к пограничным секторам. Там больше десяти лет назад уже были налажены регулярные сообщения по нуль-тоннелям.

В его представлении для изучения Глубокого Космоса были предназначены хорошо подготовленные исследовательские звездолеты с обученными специалистами на борту. Ну, или сорвиголовы из ГСП.

– А чего это ты так разволновался? – спросил он у себя. – Пять минут назад восторгался ребятами, прошедшими ГСП, и клеймил бюрократов из Мирового Совета, запретивших практику таких полетов, а теперь испугался, что ли, прыгнуть на 500 парсек в глубину? Тем более что там уже висит исследовательская база. Специалисты с Земли что-то там нашли и исследуют. Это же, в конце концов, не прыжок в никуда, где случись чего, всю жизнь спасателей прождать можно. А точнее, пока система жизнедеятельности корабля свой ресурс не выработает.

Ответ он знал, но не хотел его для себя формулировать.

– Штурман, сколько понадобится времени на осуществление заданного полета и возвращение на Базу?

– От 30 до 45 дней, в зависимости от уровня флуктуации в точках выхода, – доложил механический голос, разрушив надежду, еще теплившуюся в глубине души Ника.

– Дай мне расстояние до расчетной точки в парсеках до третьего знака, пожалуйста.

– 1 067, 343 парсек.

– Это же максимум три нуль-перехода для этого типа кораблей, насколько мне известно?