Текст книги "Из истории зубоврачевания, или Кто лечил зубы российским монархам"

Зубоврачевание времен Екатерины II

Во второй половине XVIII в. массив теоретических и практических знаний в области зубоврачевания продолжал накапливаться. Главный хирург Санкт-Петербургского адмиралтейского госпиталя М.И. Шейн (1712–1762) перевел с латинского языка на русский «Основательные наставления хирургические медицинския и рукопроизводныя в пользу учащимся» Захария Платнера (1761 г.). В этой книге подробно излагалась анатомия зубов и челюстей, описаны болезни зубов: кариес, стираемость и расшатанность зубов и др. Причинами кариозной болезни в наставлениях назывались как внешние, так и внутренние, зависящие от общего состояния организма. Лечение кариеса было рекомендовано проводить путем очищения кариозных полостей, а корни зубов пломбировать золотом или свинцом.

3. Платнер разработал показания к удалению зубов, перечислил необходимый для этого инструментарий, описал методы остановки кровотечения после пластических операций на нёбе, после операций по поводу опухолей челюстей, после экстракции больных зубов. Производство подобных операций свидетельствует о высокой для своего времени квалификации врачей и их знание элементов челюстно-лицевой хирургии[82]82
  Пашков КА. Зубоврачевание и стоматология в России. Основные этапы и направления развития (IX–XX вв.). Казань, 2011. С. 27.


[Закрыть].

Карикатура на зубных врачей. XVIII в. Раскрашенная гравюра

Большой вклад в обеспечение учащихся госпитальных школ русскими учебными руководствами внес выдающийся деятель отечественной медицины профессор акушерства Н.М. Максимович-Амбодик (1744–1812). Им было написано большое количество словарей по различным разделам медицины, ботаники, учебных руководств по физиологии, акушерству. Он сделал перевод с немецкого учебника И.Ф. Шрейбера «Руководство к познанию и врачеванию болезней человеческих наружных и внутренних» (1781 г.), в котором описана цинга и ее проявления в полости рта, врожденные аномалии полости рта, расщелины твердого нёба. Н.М. Максимович-Амбодик перевел книгу И.И. Пленка «Врачебное наставление о любострастных болезнях» (1790 г.); книга посвящена клинике, диагностике и лечению сифилиса, в том числе лечению проявлений сифилиса в полости рта.

Французский стоматолог удаляет зуб дворянину, сидящему в кресле. С аристократическим хладнокровием пациент не хватается ни за зубного врача, ни даже за ручку кресла, но жест его правой руки свидетельствует об умеренной боли

В XVIII в. считалось, что во время удаления зубов пациент должен сидеть на полу, находясь ниже стоматолога. Людвиг Крон работает с пациентом в таком положении (рисунок из его книги «Кровопускание и вырывание зубов»)

Из оригинальных работ Н.М. Максимовича-Амбодика большое значение имела его диссертация «Искусство повивания, или наука о бабичьем деле» (1784–1786 гг.). Несмотря на то что работа посвящена подготовке акушеров, в ней подробно изложены болезни зубов и десен женщины в период беременности и после родов, даны основы детского зубоврачевания и рекомендации по сохранению зубов младенцев. В руководстве описаны такие заболевания, как молочница, заячья губа, дефекты уздечки языка. Автор отметил сроки прорезывания и выпадения молочных зубов. Лечение заячьей губы Н.М. Максимович-Амбодик проводил с помощью хирургического вмешательства. Изучая этиологию и патогенез пульпитов, ученый обращал внимание на раздражение чувствительных нервных окончаний, находящихся в зубных тканях. Лечение боли, по мнению автора, может быть местным и общим, для чего он использовал слабительные соли, отвлекающие средства, при наличии кариозной полости – коричное, камфарное и гвоздичное масла и др.[83]83
  Пашков КА. Зубоврачевание и стоматология в России. Основные этапы и направления развития (IX–XX вв.). Казань, 2011. С. 28.


[Закрыть]

Карикатура на зубных врачей. XVIII в. Раскрашенная гравюра

Карикатура на зубных врачей. XVIII в. Раскрашенная гравюра

К диссертациям на зубоврачебные темы можно отнести работы Якова Европеуса «О скорбуте» (1765 г.) – о проявлении цинги в полости рта, М.С. Крутеня «О жевании» (1765 г.), в которой дано толкование такого сложного физиологического акта, как жевание, проанализированы жевательная функция каждой группы мышц, языка, оценена роль слюноотделения в процессе жевания.

Очень интересна личность выдающегося деятеля отечественной медицины Андрея Гавриловича Бахерах-та (1724–1806). Свою карьеру врача он начал в самом начале правления императрицы Елизаветы Петровны (1741 г.), когда Бахерахта определили лекарским учеником в Санкт-Петербургский генеральный сухопутный госпиталь. В 1743 г. его произвели в подлекари в Санкт-Петербургский генеральный адмиралтейский госпиталь. В 1746 г. Бахерахта отправили в Лейденский университет для продолжения образования с обязательством вернуться в русскую службу. Там он получил докторский диплом, напечатав диссертацию «О болезни связок» (1750 г.). С 1760 г. А. Г. Бахерахт руководил медицинской службой Балтийского флота, а с 1776 по 1800 г. был главным доктором Русского флота.

Поскольку издревле главным бичом моряков парусного флота была цинга, то много лет А.Г. Бахерахт посвятил борьбе с этим заболеванием. Его перу принадлежит книга «Практические рассуждения о цинготной болезни» (1786 г.). В своей книге он отметил значение алиментарного фактора в этиологии цинги, описал клинические проявления этого заболевания, для лечения рекомендовал полоскание полости рта отваром сосновых шишек и употребление лимонного и апельсинового соков. Ему принадлежит рецепт «Декокта русского от цинги» из сосновых шишек. Бахерахт подчеркивал преимущества отечественных пищевых продуктов – русской солонины, русского топленого масла, русских сухарей, указывая, что применение кислой капусты для предупреждения цинги англичане и голландцы «от русских взяли».

Воспалившиеся десны А.Г. Бахерахт иссекал хирургическим путем. На основании его работ было составлено наставление по профилактике цинги на флоте, в котором предусматривались медицинские осмотры моряков перед выходом в море.

А.Г. Бахерахт был хорошо знаком и с практическим зубоврачеванием. Впрочем, история занятия зубоврачеванием такого уважаемого доктора нуждается в детальном рассмотрении.

Поскольку XVIII в. вошел в историю Европы как век Просвещения, как время смелых, прорывных экспериментов, то эти искания не обошли и зубных врачей. Впрочем, по большей части эти новомодные эксперименты были данью моде. Например, такой моде, как использование электричества и явления магнетизма. Тогда эта «субстанция» казалось совершенно непонятной и загадочной, но она, по мнению многих ученых, имела совершенно непредсказуемые свойства. В том числе оказывала помощь при заболеваниях полости рта.

Так, А.Г. Бахерахт в 1750-1760-х гг. пытался лечить зубную боль магнитом. Этот солидный и образованный врач 27 мая 1765 г. поместил в «С. – Петербургских ведомостях» следующее обширное рекламное объявление: «Известие доктора Бахерахта о магнитной силе от зубной боли. Магнитную силу от зубной боли нашел я столь надежною, что мне об оной не осталось уже никакого сомнения. Сие средство показалось мне сперва весьма слабым потому, что я действие оного понять не мог, чего ради не намерен я был чинить опытов, однако к тому почти был принужден, будучи позван к некоторой женщине, одержимой жестокой зубной болью.

У ней гнил зуб, ничто мук ее не облегчало, и я не знал ей дать другого совета, как чтоб она тот зуб велела вырвать; токмо упомянутая женщина, несмотря на жестокость болезни, на то не склонялась. Я взял, наконец, сделанный искусством магнит и, оный приложив к ее зубу, держал несколько минут, после чего, к крайнему моему удивлению, боль ее менее чем в полчаса миновала.

Карикатура на зубных врачей. XVIII в. Раскрашенная гравюра

Сей опыт чинил я и над другими людьми и нашел, что во всех родах зубной боли магнит совершенное имеет действие. А как многие весьма страждут оною болезнью, то сим объявляю, что если у кого зубы будут болеть, чтобы пожаловали ко мне пользоваться моим лечением в сей их болезни безденежно (!!! – Прим. авт.) по утрам в восьмом часу, а живу я по Мойке в четвертом доме от нового моста.

Как надобно, чтобы больной во время прикладывания магнита лицом был обращен к северу, то я, дабы точно знать, где север, употребляю всегда компас. Прикладываю один или несколько раз магнит к больному зубу или велю самому страждущему, что еще и лучше, оный прикладывать северным полюсом. Все чувствовали при том небольшую боль, после великий холод и стук в зубе, а наконец зуб совсем онемел, и боль прекращалась. По сие время я ни одного еще не видел больного, у которого бы после тот же зуб опять заболел»[84]84
  Цит. по: Аржанов Н.П. Петербургские истории: Бахерахт, Валленштейн, Вагенгейм. Электронная версия.


[Закрыть].

Объявление было крайне привлекательно. Когда перед страдающим зубной болью возникала дилемма в виде перспективы удаления зуба без всякой анестезии, а тогда только так и было, с одной стороны, и безболезненным прикладыванием к ноющему зубу магнита, с другой, – понятно, какой выбор мог сделать страдающий человек.

Через несколько газетных номеров Бахерахт, веривший в свой «магнитный метод», повторил рекламное объявление: «Понеже каждый страждущий зубной болезнью посредством сделанного художеством магнита сам пользовать себя может, то я сим публике объявляю, что такие магниты находятся у меня в продаже и сделаны они на английский образец, но еще сильнее оных действуют. Употребление сих магнитов: стать лицом к северу и, взяв магнит, держать северным полюсом несколько времени к больному зубу, а после того выполоскать рот холодной водой. Весьма часто случается, что магнит не всегда с первого разу сказывает свое действие, и тогда должно прикладывать его к зубу до тех пор, пока зуб совсем онемеет. Бедные люди могут и впредь пользоваться безденежно у меня магнитным прутом».

Наверное, для читающей публики это была сенсация: вместо мучительной ампутации приложил к щеке магнит, повернулся лицом к северу и дожидайся, когда зуб перестанет болеть. Трудно сказать, почему врач, получивший солидное образование и практиковавший на флоте, при чинах и положении, пошел по этому пути. Впрочем, известно немало подобных солидных людей, совершавших «на ровном месте» «революционные открытия» в тех или иных науках и искренне уверовавшие в свои «новаторские методы». Это не раз бывало и в медицине, да и в истории (читай труды академика Фоменко. – Прим. авт.).

В конце концов «новатора» в 1765 г. вызвали в Медицинскую коллегию и сделали выговор.

Карикатура на зубных врачей. XVIII в. Раскрашенная гравюра

В свое оправдание Бахерахт представил длинный список лиц, вылеченных им от зубной боли магнитом. На это ему ответили, что «зубную боль вам лечить магнитом не запрещено, а когда вы в Коллегию призваны были, выговор вам был учинен за то, что вы оными магнитами торговали, продавая их чрезвычайной ценой»[85]85
  Аржанов Н.П. Петербургские истории: Бахерахт, Валленштейн, Вагенгейм. Электронная версия.


[Закрыть].

Несмотря на развитие зубоврачевания в XVIII в., основная масса населения России оставалась лишенной этого вида врачебной помощи. Обеспеченные слои населения городов получали помощь у частнопрактикующих врачей (в большинстве случаев – иностранцев), неимущие пользовались услугами цирюльников, банщиков, знахарей и других лиц, не имевших медицинского образования; в сельской местности квалифицированная зубоврачебная помощь практически отсутствовала.

Широкое хождение в народе имели всякого рода рукописные «лечебники». Анализ их содержания указывает на то, что некоторые «рецепты» лечебников имеют европейское происхождение. Составителями их нередко являлись священники, знакомые с греческим и латинским языками, поэтому наряду со всякого рода знахарскими заговорами, экзотическими настойками и «эликсирами» эти лечебники содержали и некоторые рецепты из древних римско-арабских переводов («Пандекта Серапиона» и др.). Во второй половине XIX в. печатные лечебники уже содержали рекомендации некоторых европейских светил (Гофмана, Линнея). Известно, что болеутоляющие свойства ряда «лекарств» тщательно переписывались и передавались в семьях из поколения в поколение, как фамильная тайна огромной ценности[86]86
  Пашков К А. Зубоврачевание и стоматология в России. Основные этапы и направления развития (IX–XX вв.). Казань, 2011. С. 29.


[Закрыть].

Гроот Г. Петр Федорович и Екатерина Алексеевна. 1740-е гг.

Если же вернуться в императорские резиденции, то в мемуарах императрицы Екатерины II имеется несколько ярких «стоматологических эпизодов». Они интересны тем, что показывают уровень повседневной зубоврачебной помощи, бытовавший в императорских резиденциях. В этих эпизодах речь идет о событиях 1750-х гг. В то время будущая Екатерина II еще была женой наследника трона великого князя Петра Федоровича.

Эпизоды по большому счету самые банальные: «Дорогою у меня страшно разболелись зубы… граф Гендригов, состоявший при мне в должности камердинера, хвалился сестрице, что он разом меня вылечит. Та сказала о том мне, и я согласилась попробовать его лекарства, тем более что не видала в нем ничего существенного и скорее считала его шарлатанством. Он тотчас вышел в другую комнату и принес оттуда крошечный сверток бумаги, который я должна была положить на больной зуб и жевать. Только что я это сделала, зуб мой разболелся еще сильнее, и я принуждена была лечь в постель. Меня принялась бить такая лихорадка, что я себя не помнила… Десять либо двенадцать дней я пролежала в постели; и зубная боль моя возобновлялась ежедневно после обеда, в один и тот же час».

Как мы видим в этом эпизоде, несмотря на острую боль в зубе великой княгини, жены наследника трона, рядом с ней так и не обозначился зубной врач, который сумел бы помочь ей своими профессиональными знаниями и умениями. Великая княгиня была вынуждена довольствоваться рекомендациями человека категорически далекого от медицины, ведь она сама считала его «шарлатаном». Из этого эпизода складывается представление, что зубных врачей при Императорском дворе в 1750-х гг. просто не было.

Другой эпизод очень колоритен, поскольку показывает, как осуществлялись зубоврачебные операции в императорской резиденции и кто их выполнял: «15 декабря мы поехали назад из Москвы в Петербург. Мы ехали день и ночь в открытых санях. В середине дороги у меня опять страшно разболелись зубы, но не смотря на то, Великий князь не позволял закрыть сани… Только что вышедши из саней, я поспешила в отведенные нам комнаты и послала за Боегравом[87]87
  Бургав (Боергав-Кау) Герман (1705–1753) – лейб-медик императрицы Елизаветы Петровны, главный директор Медицинской канцелярии.


[Закрыть], первым медиком Его Высочества, племянником знаменитого. Я просила его вырвать мне этот зуб, который не давал мне покою уже четыре или пять месяцев. Он не соглашался, но я решительно настаивала. Наконец, он велел позвать моего лейб-хирурга Гиона[88]88
  Гюйон (Гион) (ум. в 1763 г.) – лейб-хирург; прибыл в Россию из Голландии в 1753 г.


[Закрыть]. Меня посадили на пол; Боеграв держал с одной стороны, Чеглокова с другой, и Гион выдернул мне зуб, но в ту минуту как он дергал, изо рту у меня хлынула кровь, из носу потекла вода и из глаз слезы. Боеграв, обыкновенно судивший очень здраво, воскликнул при этом: „Экой неловкий!“ И когда ему подали зуб, сказал: „Я именно этого боялся и оттого не хотел, чтобы его вырывали“. Вместе с зубом Гион оторвал часть десны приросшей к зубу. Императрица стояла у дверей моей комнаты, в то время как мне рвали зуб. После я узнала, что она очень сожалела обо мне и даже плакала. Меня уложили в постель… Я очень страдала в течение слишком четырех недель, и вышла из комнаты не раньше половины января 1750 года, потому что на щеке у меня долго оставались отпечатанные все пять пальцев господина Гиона в виде синих и желтых пятен»[89]89
  Записки императрицы Екатерины II. Репринтное воспроизведение. М., 1990.


[Закрыть].

Видимо, это событие врезалось в память императрице, если ему спустя более чем 30 лет уделено столько внимания. Обращают на себя несколько деталей: во-первых, зубные боли мучили великую княгиню, по ее словам, 4 или 5 месяцев (Екатерине в то время шел 21 год); во-вторых, операция была проведена только после неоднократных и настойчивых просьб со стороны больной; в-третьих, зубоврачебная операция была проведена буквально «на полу», при этом хирург не проявил должной квалификации, вырвав зуб вместе с частью десны; в-четвертых, послеоперационный период (включая косметологические последствия) занял почти целый месяц. Такой уровень зубоврачебной помощи в императорской резиденции приводил к катастрофическим (с современной точки зрения) потерям, поскольку речь шла о зубах молодой женщины.

Вот еще один характерный «стоматологический эпизод» из записок императрицы: «У меня сделался флюс на обеих щеках, или, по крайней мере, я так воображала себе, но после нескольких дней боли у меня выпали четыре больших зуба, с каждой челюсти по два крайних». Екатерина II упоминает об этом эпизоде мимоходом, как о совершенно обыденном, рядовом событии. Вероятно, все эти эпизоды соответствуют действительности (это не политические интриги), и мы видим, что на протяжении 2–3 лет будущая императрица в возрасте едва за двадцать лет лишилась пяти зубов[90]90
  Зимин И.В. Медицина и власть // Пародонтология. 1997. № 3.
  С. 89–90.


[Закрыть].

Став императрицей, она, видимо, не забыла этих удручающих «стоматологических эпизодов», и при ее дворе появились зубные врачи. Вероятно, это произошло уже в 1760-е гг. В то время за зубами уже старались ухаживать и на их состояние обращали внимание. Граф Ф.Г. Головкин вспоминал, говоря о подраставшем великом князе Павле Петровиче: «Его глаза сохранили много выражения, а его очень большие зубы были так белы и ровны, что рот от этого казался почти приятным»[91]91
  Головкин Ф.Г. Двор и царствование Павла I. Электронная версия.


[Закрыть].

По крайней мере, известно, что когда родились ее первые внуки – великие князья Александр и Константин Павловичи (в 1777 и 1779 гг.), то в их штат буквально с младенчества наряду с придворными врачами был включен и зубной врач.

Томас Роулендсон (1756–1827). Пересадка (трансплантация) зубов. Раскрашенная гравюра. 1787 г.

К описываемому периоду относится карикатура Роулендсона, посвященная пересадке зубов. В конце XVIII в. беднота продавала свои здоровые зубы, которые шли на зубные протезы для состоятельных людей. В центре гравюры модно одетый дантист удаляет зубным ключом здоровый зуб у трубочиста. При этом стоматологические щипцы валяются на полу. Дама-аристократка, для которой предназначен зуб, пристально наблюдает за процедурой, борясь с дурнотой и нюхая нашатырь. Справа один из помощников дантиста осматривает следующую пациентку, судорожно сжавшую в кулаки свои пальцы. В центре, между этими группами, стоит молодой денди, рассматривающий в зеркало пересаженный зуб. В левой части гравюры, мальчик и девочка, выходят из кабинета дантиста, держась руками за щеку с выдранными зубами, а девочка смотрит на мелочь, полученную за удаленный зуб. На двери объявление: «Деньги выплачиваются за живые зубы».

Во второй половине XVIII в. зубоврачеватели, практиковавшие в России, делились по большому счету на две категории. К первой и самой многочисленной категории относились обычные ремесленники от зубоврачевания, которые занимались экстракцией зубов на ярмарках и площадях. Как правило, их клиентами были люди весьма скромного достатка, они отчетливо понимали и принимали все последствия такого «лечения». Ко второй категории зубных лекарей относились те, кто кроме практических навыков имел и некие теоретические знания в области зубоврачевания. Такие зубные врачи пытались заручиться поддержкой знатных клиентов, дабы те могли оградить их «бизнес» от чиновников медицинской канцелярии.

Например, некий Скардови был принят в 1783 г. на службу ко двору Екатерины II и допущен к лечению больных без всякого экзамена в Медицинской канцелярии. Так как зубной лекарь пользовался личным покровительством императрицы, то чиновники Медицинской канцелярии не могли помешать Скардови заниматься зубоврачеванием. Но в 1786 г. чиновники распространили по всем петербургским аптекам указ, запрещавший отпускать лекарства по рецептам Скардови. Тогда он пожаловался Екатерине II, которая выразила свое неудовольствие Медицинской коллегии через графа Безбородко. В результате Медицинская коллегия приняла компромиссное решение – разрешать отпускать лекарства по рецептам Скардови, но только лекарства, предназначенные для лечения болезней зубов[92]92
  Кьяндский А.А. История зубоврачевания в дореволюционной России //Ученые записки СПб ГМУ им. акад. И.П. Павлова. Т. XIV.
  № 2. СПб., 2007. С. 47.


[Закрыть].

В Москве много лет занимался зубоврачеванием француз Жак Клерэ, не имея на то никаких прав. Это было возможным также благодаря покровительству знатных особ. «Нелегальный» зубной лекарь был настолько популярен, что власти были вынуждены заставить его сдать экзамены на получение прав на зубоврачебную практику. Директор Медицинской канцелярии П.З. Кондоиди вызвал Ж. Клерэ в Петербург, проэкзаменовал и выдал документ, подтверждавший его квалификацию[93]93
  Кьяндский Л.Л. История зубоврачевания в дореволюционной России // Ученые записки СПб ГМУ им. акад. И.П. Павлова. Т. XIV. № 2. СПб., 2007. С. 47.


[Закрыть].

4-х дюймовая копия моляра. Слоновая кость. Франция. 1780-е гг. В левой части «зуба» черви пожирают и сам зуб, и самого больного. В правой части «зуба» горит огонь ада, с которым только и может сравниться зубная боль

Несмотря на растущие знания в области зубоврачевания и совершенствование профессионального инструментария, суеверия в этой области продолжали бытовать во множестве. Причем были широко распространены как суеверия, имевшие многовековую историю, так и сравнительно новые, порожденные верой в новаторские медицинские приемы.

Гравюры второй половины XVIII в. с изображением методики применения «стоматологического» клистира

К суевериям-ветеранам можно отнести убеждение в том, что причиной кариеса, или костоеды, как говорили на Руси, являются «зубные черви». Эта легенда бытовала со времен Древнего Египта, когда страдающие зубной болью убеждались в том, что стоит только прижечь маленького белого червячка (т. е. нерв), который живет в зубе, боль сразу же прекращается. Естественно тогда представлений о зубном нерве не имелось.

Если говорить о новых суевериях, то в XVIII в. было широко распространено убеждение, что «душевный» клистир хорошо помогает при зубной боли, являясь своеобразным методом лечения. Судя по гравюрам, этот метод лечения помогал почему-то только женщинам.