Текст книги "Золотые сновиденья. Избранные сонеты о любви"

Золотые сновиденья
Избранные сонеты о любви
Ильман Юсупов

© Ильман Юсупов, 2024

ISBN 978-5-0062-1129-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Внуку Адаму посвящается.

Поэзия, идущая от сердца…
(штрихи к творческому портрету самобытного чеченского поэта Ильмана Юсупова)

Я давно собирался сказать слово о творчестве чеченского поэта, прозаика и журналиста Ильмана Юсупова, внёсшего значительный вклад в развитие и популяризацию литературы в целом, и чеченской, в частности. Границы его творческого влияния на читателей простираются далеко за пределы его малой исторической Родины – Чечни. Однако, в первую очередь, Юсупов является уроженцем этого красивейшего уголка Северного Кавказа и поэтому не удивительно, что в современной чеченской литературе поэзия И. Юсупова занимает особое место. Об этом хорошо знают все, кто сколько-нибудь знаком с литературой. Ильман – поэт с большой буквы, редкого таланта.

Многие почитатели таланта И. Юсупова думают, что его творческий путь с самого начала был усыпан розами. Но это совсем не так, если не сказать наоборот. Первая рукопись книги стихов поэта под названием «Пасека времени» в ожидании своего часа пролежала в стенах республиканского книжного издательства в городе Грозном целых десять лет. За этот отрезок времени в этом учреждении сменилось несколько главных редакторов. Но каждый из них сохранял упорное молчание, как будто этой рукописи не было в природе. В 1991 году каким-то чудом книга увидела свет. Такая недооценка со стороны чиновников республиканского уровня, конечно же, нанесла определённый ущерб моральному состоянию И. Юсупова, ибо он, как поэт, глубоко переживал за будущность своего литературного детища и вообще творчества в целом.

Поэзия И. Юсупова стоит в одном ряду с поэзией таких выдающихся поэтов современной Чечни, как Лечи Абдулаев, Апти Бисултанов, Султан Яшуркаев, Саидбек Дакаев и других. Он в постоянном поиске художественных образов, точного слова… Очень требователен к себе. Ильман никогда не ищет лёгких путей. Я знаю, что И. Юсупов с не меньшим успехом пишет в жанре прозы и имеет в своём литературном багаже ряд интересных и увлекательных произведений. Однако, мы, его современники, в первую очередь, знаем его как самобытного поэта, поэтому в данной статье я хочу ограничиться анализом поэзии И. Юсупова.

Все, кто знаком с его творчеством знают, что стихи Ильмана безупречны, основательны. Основательны во всём, начиная со структуры и заканчивая композицией и архитектоникой стиха. Анализируя стихи И. Юсупова, невозможно не оценить его работу над глубокими своеобразными философскими образами, ритмикой как звуковой организацией стиха и другими средствами художественной выразительности.

Ильман не пишет ради количества. Он ярко индивидуален и стилистически ни на кого из поэтов не похож. В своём абсолютном большинстве произведения поэта являются в высшей степени профессиональными, классическими образцами литературы. И здесь нет никакого преувеличения.

В течение многих лет мы восторгались его великолепными творческими работами как на чеченском, так и на русском языках. Но немногие знают, что Юсупов сегодня на профессиональном уровне пишет и на шведском языке. И это не предел его таланта. Он очень упорный человек в достижении поставленной цели, и не сворачивает на полпути, как это происходит со многими из нас.

В чеченской литературе И. Юсупов является основоположником таких специфических жанров, как: сонет, венок сонета, рондо, глосса и газель. Очень много писал в жанре сонета и чеченский поэт, драматург и бард Гапур Алиев. Но он, как известно, пришёл в чеченскую литературу в начале второго тысячелетия, тогда как летопись поэзии И. Юсупова берёт своё начало с далёких семидесятых годов двадцатого века. Только за период с 1991 года по 1999 годы увидели свет три книги его стихов на чеченском языке: «Пасека времени», «Не уходи, песня!» и «Колодец памяти», первая из которых вышла в республиканском книжном издательстве города Грозного в 1991 году. В них поэт большими циклами представил свои сонеты и венки сонетов.

Несмотря на свой солидный возраст, поэт и сегодня полон сил и энергии. Удивительно, как Ильману удаётся сохранить такую прекрасную форму! Ведь он выглядит гораздо моложе своих лет! Ответ прост: поэзия для него слишком много значит, если не сказать, всё! Вот она и даёт ему необходимую энергию, действуя на организм чудодейственным образом.

Недавно, в телефонном разговоре со мной И. Юсупов подчеркнул, что он полон оптимизма и рассчитывает в будущем, с божьей помощью, реализовать ещё не один творческой проект. Он признался, что вдохновение ещё от него не отвернулось и ему, как никогда, пишется легко и свободно.

Уединяясь с поэзией И. Юсупова, по-настоящему испытываешь состояние полёта, увлечённости, паришь, словно птица, в далёкой заоблачной дали, вкушая прелести возвышенной жизни. Стихотворение «Осинник постарел за две недели…», написанное четырёхстопным ямбом, является этому наглядным примером:

Осинник постарел за две недели.

К опушке жмётся лысая тропа.

Плащи сырые облака надели,

Приход поры холодной торопя.

Вдали холмов скукожились откосы,

Свинцовой лентой катится река.

И ветер дует медленно на росы,

Их каплями считая кипятка.

Исписана вороньими следами

Дождинками исклёванная пыль.

Тепло уже не бродит над садами:

Ушёл на юг его последний пыл.

Читая это стихотворение, наслаждаешься глубокими философскими мыслями, образами, метафорами и многообразием художественных красок. Образный ряд в стихотворении настолько плотный, что удивляешься, как вообще такое возможно:

Траву местами изъязвила глина,

В нее вползая поступью немой.

Стального неба хмурая махина

Тревожно наклонилась надо мной.

Надежду потеряли на спасенье

Листвы сухой последние часы.

Я отбиваюсь от хандры осенней,

Как будто от назойливой осы…

В стихотворении много красочных оборотов. которые увлекают читателя и оставляют в сердце неизгладимые впечатления. Это такие поэтические строки, как: «Осинник постарел за две недели»; «к опушке жмётся лысая тропа»; «плащи сырые облака надели»; «исписана вороньими следами дождинками исклёванная пыль»; «тепло уже не бродит над садами: ушёл на юг его последний пыл». Череду аналогичных строк можно продолжить, но, думаю, что в этом нет необходимости.

Несмотря на то, что И. Юсупов многие годы проживает в далёкой Швеции, он мысленно всегда находится в неразрывной связи с Чечней, которая воспитала и вырастила его в духе древних чеченских обычаев, и где прошли его молодые и зрелые годы. Редко у поэта рождается стихотворение, в котором он не напомнит читателям о своих этнических корнях. Каждый образ Юсупова дышит Отчизной и думами о ней. В подтверждение к сказанному можно привести примеры. Их много. Стихотворение «Ворует ветер листья в роще…», написанное трёхстопным ямбом, относится к одному из них:

Ворует ветер листья в роще,

И дарит их земле сырой.

Во мгле таиться солнцу проще,

Чем лик свой морщить над горой.

Чернеет в холоде ущелья

Скопленье мрачных валунов.

Не приспособлен для веселья

Суровый край моих отцов.

Родимых мест бессменным гимном

Журчит родник с тоской глухой.

И льнёт ко мне очажным дымом

Чеченский хутор Ригахой.

Лихие тучи, хмуря брови,

Из неба тянут сотни жил.

Я будто слышу голос крови

И вздохи дедовских могил.

Я жить не смог бы по-другому,

Когда судьба даёт под дых,

Без этой вечной тяги к дому,

Меня держащей средь живых…

И ещё один яркий пример. Стихотворение «В родном селе, у отчего двора…», написанное поэтом четырёхстопным ямбом, наполнено ностальгией по отчему дому и болью из-за своей непростой судьбы. Такое произведение заставит переживать самого сдержанного читателя, ибо оно насквозь пропитано чувствами одиночества, сострадания и тревоги.

В родном селе, у отчего двора

Давным-давно не тряс я шелковицу,

Не отправлялся на косьбу с утра,

Не видел птиц чеченских вереницу,

Не слышал лай знакомых мне собак,

Не ел в саду соседа абрикосы,

И без меня над высотой Маштак*

Шумят метели и сверкают грòзы.

Отцовский край – кусок моей души,

Отрезанный незримою рукою,

В любой его затерянной глуши

Я вновь мечтаю зазвенеть строкою.

Но не ропщу я вовсе на судьбу,

С рожденья мне дарованную Богом.

Своих фантазий буйных ворожбу

Отныне я держу в режиме строгом.

И не хочу, страдая и скорбя,

В уме листая книгу лихолетья,

Просить у мига льготу для себя

И требовать от вечности бессмертья…

*Маштак – высота в Веденском районе Чечни.

Несмотря на то, что поэт смирился со своей судьбой и воспринимает жизнь на чужбине как божье предписание, всё же мы видим через его стихотворение «В родном селе у отчего двора…», как сильно он тоскует по Отчизне. Но при этом делает вид, как будто им не овладевает ностальгическое настроение, заявляя «но не ропщу я вовсе на судьбу». В том же стихотворении Ильман недвусмысленно подчёркивает: «Отцовский край – кусок моей души, отрезанный незримою рукою, в любой его затерянной глуши я вновь мечтаю зазвенеть строкою…» Всё это позволяет нам понять психологическое состояние И. Юсупова, как поэта со своим особым внутренним миром. И для нас становится очевидным, что умалчивать свою любовь к отчему дому – выше его сил!

В творчестве Юсупова каждое произведение отличается от другого своим почерком, композиционным рисунком, оригинальностью стиха, поэтическим слогом, философией, метафоричностью и многообразием чувств. Одним из таких трепетных его творений, которое заставляет читателя глубоко переживать вместе с лирическим героем произведения (лирическим героем здесь выступает сам поэт – примечание автора) является стихотворение «Сижу я на скамье в саду цветущем…», написанное четырёхстопным амфибрахием. По оценкам литературоведов, амфибрахический ритм как нельзя лучше подходит для стихов элегического порядка, способных задевать за живое. Наверное, поэтому амфибрахий преимущественно пользуется популярностью среди поэтов философского склада ума:

Сижу я на скамье в саду цветущем,

Где запахом поит меня сирень.

Но смею ли мечтать я о грядущем,

Продлить желая этот летний день,

Стремясь не отпускать своё былое,

Из дум своих печальных ни на миг,

Которому, идя сквозь время злое,

В стихах своих я памятник воздвиг?

И, быт суровый сердцем согревая,

Всегда я в снах своих бываю там,

Где отчий дом и башня родовая

Мой образ дружно делят пополам…

Стихотворение «Сижу я на скамье в саду цветущем…» наполнено множеством лирических красок, которые хорошо передают эмоции и настроение поэта.

Далеко не все современные поэты используют этот трёхсложный стихотворный размер. Причины самые разные. Одни считают, что амфибрахий не является такой музыкальной стопой как двусложные стопы – хорей и ямб, или трёхсложные – дактиль и анапест. Другие, наоборот, считают амфибрахий вполне певучим и пленительным.

Ильман Юсупов много сил и времени отдаёт творческой работе. И это не может не впечатлять. Как не могут не впечатлять плоды его литературной деятельности.

Только за последние одиннадцать лет из-под пера поэта в различных странах в жанре поэзии вышли 9 книг на чеченском, русском, шведском и грузинском языках: «Чеченский очаг», Бурос (Швеция), 2011 г.; «Песня и скитанье», Торонто (Канада), 2015 г.; «Искра твоего очага», Майкоп (Россия), 2015 г.; «Беседа с памятью», Майкоп (Россия), 2016 г.; «Отцовское слово», Дюссельдорф (Германия), 2017 г.; «Напевы тишины», Майкоп (Россия), 2021 г.; «Свет отчей земли», Тбилиси (Грузия), 2021 г.; «Первые итоги», Грозный (Россия) 2022 г.; «Небо вечно одно», Краков (Польша), 2022 г.

Всего же на сегодняшний день издано 12 авторских книг поэзии Юсупова, начиная с 1991 года.

Ильман Юсупов также печатался в литературно-художественных журналах «Нева» (СССР, Ленинград, 1976 г.), «Слово/Word» (США, Нью-Йорк, 2022 г.), «День и ночь» (Россия, Красноярск, 2022 г.), «Север» (Россия, Петрозаводск, 2022 г.), «Подъём» (Россия, Воронеж, 2023 г.) «ЛиФФт» (Россия, Нальчик, 2023 г.) «Писатель» (Россия, Грозный, 2023 г), а также в чеченских и азербайджанских СМИ.

Стихи Ильмана Юсупова вошли в такие антологии, как Малая поэтическая антология многоязыкой России «Мотивы гор» (Россия, Москва, 2018 г.), «Антология поэзии народов Северного Кавказа» (Россия, Пятигорск, 2023 г.)

Известная поэтесса и прозаик Елена Крюкова в своём предисловии к книге стихов Ильмана Юсупова «Отцовское слово» очень высоко отозвалась о его поэзии и назвала его чеченским Набоковым.

О своём знакомстве с поэтом И. Юсуповым и работе над переводами его стихов поэтесса и переводчица Ия Николаенко, ещё в советские времена в одной из грозненских газет писала: «С Ильманом Юсуповым меня познакомили чеченские поэты Абдулла Садулаев и Ямлихан Хасбулатов. Они очень высоко ценили его поэзию. По их просьбе я перевела на русский язык около 20 стихотворений Ильмана Юсупова. Было очень трудно переводить его стихи. Образы, которых хватило бы на одно-два стихотворения, он умудрялся вместить в четверостишие. Своеобразный поэтический стиль у него».

Характеризуя творчество самобытного чеченского поэта, грузинская переводчица и культуролог Нана Наморадзе в одном из своих статей о творчестве чеченского поэта пишет: «Несмотря на все преграды, которые возникали на пути Ильмана Юсупова, поэт продолжал творить в своей метафорической манере. Его творчеству не чужды и рамки классических форм поэзии, таких как сонет, венок сонетов, верлибр, глосса, рондо и т. д. Можно сказать, что он де-факто является их основоположником в чеченской литературе». По оценке Н. Наморадзе, И. Юсупов сегодня, как поэт, стал заметным явлением в литературном процессе Европы.

По свидетельству некоторых материалов из интернет-ресурсов, великий шведский поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе Тумас Транстрёмер в одной из частных бесед высоко отозвался о творчестве чеченского поэта.

В 2006 году Ильман Юсупов принял участие в международном фестивале поэзии, который прошёл в шведском городе Хёрнессанде с участием ведущих поэтов страны. Феноменальной особенностью данного фестиваля стал тот факт, что один из фестивальных дней был полностью посвящён творчеству И. Юсупова. А ведь в то время он даже не был членом Союза писателей Швеции.

Примечательно и то, что известный шведский поэт и писатель Ян Вольф-Ватц, который перевёл на шведский язык большое количество стихов Юсупова, представляя чеченского поэта участникам и гостям фестиваля, сказал, что «шведская литература обрела себе новую сестру – поэзию чеченских гор».

В декабре 2015 года писательская организация Швеции нашла возможным принять в свои ряды талантливого чеченского поэта.

Ильман Юсупов является автором более 500 сонетов и венков сонетов на чеченском и русском языках. Учитывая, что этот сложный жанр требует от поэта большого и вдохновенного труда, такой результат можно смело назвать фантастическим. И конечно же, плоды такой деятельности Юсупова не остались незамеченными поэтами и литературными критиками. Сегодня сонеты И. Юсупова популярны не только среди российских читателей, но также и среди зарубежных ценителей поэзии.

Отмечая выдающиеся успехи чеченского поэта, русская поэтесса и литературный критик Таня Дедич в своей статье о рукописи его книги «Сонеты для Элиф» пишет: «В 2009 году поэт, который творит на русском языке под псевдонимом Мансур Яниль, буквально взорвал поэтический интернет сонетами необыкновенной красоты (Мансур Яниль – литературный псевдоним И. Юсупова – примечание автора). Надо сразу оговориться, что сонеты – это только одна из граней творчества необычайно талантливого автора, который уже снискал себе славу Кавказского Шекспира. Помимо сонетов, Мансур Яниль использует и другие поэтические формы, в том числе верлибр. А русский язык – один из многих языков, на которых творит поэт. На мой взгляд, сонеты Мансура Яниля в духовном смысле намного богаче, чем у его английского предтечи. Будущим биографам кавказского поэта не придётся выяснять, кто именно вдохновил его на поэтические шедевры, как это было в случае с Шекспиром, который посвящал сонеты и другу-меценату, и юному другу, и смуглой леди. Для чеченского поэта чистый предмет любви – это всегда только женщина. Да и она может стать предметом восхищения лишь при условии чистоты и непорочности, которых требуют от представительниц прекрасного пола нормы чеченских обычаев. Поэтому любовная лирика чеченского поэта очень сдержанна, не допускает словесных вольностей, его лирический герой любит целомудренно и на расстоянии. Это очень важно для понимания высокой одухотворенной сути творчества великого кавказского поэта».

Сонеты И. Юсупова столь обворожительны, что раз увлёкшись их чтением, невозможно от них оторваться. В них много трепетных чувств, света, тепла и глубоких мыслей, которые озаряют сердца читателей и держат их в сладком напряжении. Одним из таких произведений является сонет: «Шуршат уныло белые берёзы…»

Шуршат уныло белые берёзы

Листвой лимонной на исходе дня.

Лаская взглядом плат небес белёсый,

Быть может, вспоминаешь ты меня.

Плывёт тумана дымка над полями

И грусть мою несёт на край земли.

Курлычут тучи вместе с журавлями

И, словно тучи, плачут журавли.

И шепчется о чём-то с далью серой

Клубок ещё не пройденных дорог.

Пускай сочится нежностью и верой

В твои шаги влюблённый мой порог.

Сквозь мельтешенье равнодушных лиц

Душа стремится в тень твоих ресниц…

Среди литераторов бытует мнение, что элементы литературной критики, выискивающей недостатки там, где их не может быть по определению, всегда должны присутствовать в статье, в которой исследуется творчество писателя. Я не считаю такой подход правильным и профессиональным. Критика действительно нужна и должна непременно присутствовать там, где в произведениях объективно имеются недостатки или пожелания автору. Но она не должна быть самоцелью литературной критики. Задавшись такой целью, можно определённо навредить литературе.

О творчестве Ильмана Юсупова можно писать долго и без устали, воздавая ему должные почести за его необыкновенный талант, ибо творчество этого удивительно искреннего человека, без всякого пафоса, является достоянием не только чеченского народа, но также и других народов, населяющих нашу планету.

Умар САИЕВ, поэт, литературный критик, член Союза писателей России.

«Разрыв с тобой – итог моих тревог…»

 
Разрыв с тобой – итог моих тревог.
Он сердцу моему нанёс ушибы.
Но в стареньких сетях моих дорог
Твои следы шуршат ещё, как рыбы.
 
 
В себе твой облик сохранить смогла
Моих раздумий бережная сила,
Хоть дня разлуки горестная мгла
Давно слепым дождём отморосила.
 
 
И время беспристрастною рукой
Разъяло наших отношений звенья.
По прошлому грустить не так легко,
Когда к нему не видно возвращенья,
 
 
И глаз твоих далёкий синий свет
Не пробивает мрак туманных лет…
 

«Пугая свистом сборище теней…»

 
Пугая свистом сборище теней,
Дыханье ветра делается злее.
И мечется цепочка фонарей
Под снегопадом в парковой аллее.
 
 
Стеной отвесной падающий снег
И дна фонтана вздохи ледяные
Становятся сладчайшими из нег,
Кочующими в сердце не впервые.
 
 
Я знаю, что ты здесь была вчера,
И мне письмо следами написала.
Читать его я буду до утра,
Снежинки отряхнув с него сначала.
 
 
Душой светлею и добрею взглядом,
Когда мне мнится, что ты дышишь рядом…
 

«Целуя землю сумрачным дождём…»

 
Целуя землю сумрачным дождём,
Клубится осень клочьями тумана.
Не тешу я себя грядущим днём,
А прошлое свербит, как будто рана.
 
 
Плотнеет на душе сомнений слой,
Бегут часы, как скакуны шальные.
Моим вискам, чуть тронутым золой,
Всё снятся волосы твои льняные.
 
 
Ветвями машут голые леса:
Под игом ветра жить невыносимо.
Когда смотрю я долго в небеса,
Ты будто в тучах возникаешь дымом.
 
 
А грусть у нас с тобой одна и та же,
Нам к ней и привыкать не надо даже.
 

«Затих ночной реки покатый плёс…»

 
Затих ночной реки покатый плёс,
Устав от ожиданья нашей встречи.
И кроны желтокудрые берёз
В осенней тьме погасли, словно свечи.
 
 
Тоска моя, бросая сердце в дрожь,
Струится, как поток разлуки, в жилах.
На плоских крышах топчущийся дождь
Увидеть ночью радугу не в силах.
 
 
Дождинок шаловливая гурьба
Вцепилась в землю зябнущую прочно…
Не ладит наша общая тропа
С моей такой прогулкой одиночной.
 
 
Твои давно ушедшие следы
Полны слезами дождевой воды.
 

«Течёт по жилам пламенная нега…»

 
Течёт по жилам пламенная нега,
Надеждою рождённая в крови.
Мои мечты нежны, как хлопья снега,
Летящие на волосы твои.
 
 
Я каждый день в небесной чаше синей
Твой свет ловлю, глаза свои слепя.
Ты – птица, устремлённая к вершине,
А я – как камень, брошенный в тебя.
 
 
Над тишиною северного края
Мой быт суровый длань свою простёр.
Горит в моих раздумьях, не сгорая,
Твой образ, как негаснущий костёр.
 
 
Сжигаю я на нём свои сомненья
Без лишней суеты и сожаленья…