Текст книги "Кредит на любовь"

Илона Шикова
Кредит на любовь

Пролог

Ринат

– Ты переходишь все границы! – отец кричит так, что стены кабинета вот-вот разлетятся на мелкие кусочки.

– Да не ори ты, а то оглохнуть можно, – машу рукой в ответ и фыркаю, откидываясь на спинку кресла и закидывая ногу на ногу.

Взял моду в последнее время – чуть что, сразу в крик. И нет бы разобрался для начала, кто прав, а кто виноват. Но он продолжает пылать гневом, глядя, как я усмехаюсь на его очередную гневную тираду.

Не по душе, папочка, мое ехидство?

– Это моя женщина, – произносит отец чуть ли не по слогам.

– Даже не претендую, – я развожу руками в стороны. – Нахрена она мне сдалась, скажи на милость?

– Тогда объясни мне, – уже спокойнее продолжает мой родитель. – Зачем ты к ней приставал?

– Опять двадцать пять, – я закатываю глаза, так как слушать и дальше этот бред выше моих сил.

Я понимаю, что, несмотря на свой возраст, отец считает себя молодым. И женщин подбирает исключительно до тридцати – со смазливыми мордашками, идеальной фигурой, но полным отсутствием мозгов. А зачем, спрашивается, им эти самые мозги, если единственное, что они должны делать – это удовлетворять сексуальные фантазии моего родителя и тратить его деньги.

Но все его пассии, без исключения, сами норовят залезть ко мне в постель, о чем я не раз сообщал отцу. Но он меня даже слушать не хочет, безоговорочно веря своим избранницам на слово.

– Молчать! – снова орет отец и стучит кулаком по столу. – Это мой дом, и ты обязан уважать мою женщину, это понятно?

– Тогда сам объясни ей, чтобы забыла дорогу в мою спальню, – я встаю с кресла, так как считаю дальнейшее продолжение нашего разговора бессмысленным. Достал уже кричать и воспитывать.

Поздно спохватился.

Я все равно ему ничего не докажу, так стоит ли распинаться в очередной раз, что это Эльвира (надо же, какое имя себе придумала эта крашеная выдра) сама залезла ко мне под одеяло, когда отец был в командировке? А также пригрозила, что у меня будут проблемы, если я с ней не пересплю.

Выставил нахалку из комнаты, пообещав в следующий раз отрезать ей палец, если она будет свои грязные руки протягивать к моему телу.

– Ты невыносим, – отец плюхается в кожаное кресло и тяжело вздыхает. – Я столько лет терплю твои выходки. Сначала школа, потом институт. Напомни, сколько раз тебя оттуда выгоняли? – он прищуривается, глядя, как я начинаю закипать.

Вот зачем он это сейчас вспоминает? Мою бурную молодость, кипящий адреналин и кучу ошибок?

– Я могу напомнить, – совсем не дружелюбно произношу в ответ, – сколько баб сменилось в этом доме после смерти матери.

– Как ты смеешь меня упрекать? – отец медленно встает с кресла, пылая гневом. – Вон! – тычет пальцем на дверь.

– С пребольшим удовольствием, – язвлю в ответ, так как ни его, ни его драгоценную Эльвирочку видеть больше не желаю.

Разворачиваюсь и направляюсь к двери.

– Ты не понял, – слышу вслед и останавливаюсь. Медленно поворачиваюсь к своему родителю лицом и впиваюсь в него взглядом. – Кредитки на стол!

Твою мать, он это сейчас серьезно? Променять единственного сына на какую-то стерву? Которой цена три копейки в базарный день. Которой нужны только его деньги, а не он сам. Сколько раз я ему говорил, чтобы нашел нормальную женщину, а не таскал в дом этих крашенных дур, у которых на уме только тряпки, бабки и курорты. А также я в их постели в качестве трофея.

– Ты же сейчас шутишь? – произношу чуть ли не по слогам, не сводя взгляда с сердитого лица отца.

– Сколько раз я вытаскивал тебя из передряг, – он игнорирует мой полувопрос-полуутверждение. – Платил, чтобы тебя не выгнали из университета, чтобы не забрали в армию и не посадили в тюрьму, не дай Бог?

– Папа, давай мы сейчас успокоимся, – я делаю шаг вперед, но отец в ответ лишь сверлит взглядом.

– Карточки на стол, я их все равно заблокирую.

Поджимаю губы, кривлю рот, показывая свое неудовольствие. Карточки, говоришь? Ну-ну, посмотрим, что ты дальше запоешь.

– Да ради Бога, – достаю из заднего кармана кошелек, открываю его и извлекаю кредитки. Швыряю прямоугольные куски пластика на стол, и они разлетаются по всей поверхности. – Доволен?

– Ключи от машины, – уже довольно спокойно произносит отец.

– Я ее сам собирал! – в очередной раз впиваюсь в него взглядом, наблюдая, как в его глазах появляется блеск превосходства.

– На мои деньги, – кивает отец в подтверждение своих слов.

Черт, черт, черт! Какого лешего он так со мной поступает? Это точно страшный сон – иначе я не могу придумать объяснения! За все мои двадцать шесть лет подобное происходит впервые!

Медленно достаю из другого кармана ключи, несколько секунд смотрю на них, после чего кривлюсь и швыряю их на стол вслед за кредитками.

– Подавись! – шиплю, и уже не сдерживаю своих эмоций. Руки сжимаются в кулаки, а в голове крутятся исключительно нецензурные выражения. – Трусы тоже заберешь?

– А теперь, мой мальчик, – отец складывает руки на груди, игнорируя мой язвительный вопрос. – Попробуй сам заработать хотя бы один рубль. Без моей помощи, так сказать. Даю тебе на это три года. Если докажешь, что ты на что-то способен кроме того, что шляться по клубам, гонять на тачке и задирать девкам юбки, сделаю тебя вице-президентом компании. А через пару лет и президентом.

– Если ты не забыл, то половина этой самой компании принадлежит мне.

– Не забыл, – отец мотает головой из стороны в сторону. – Но без моей подписи ты никто в этой самой компании, понятно?

– Да пошел ты, – разворачиваюсь к родителю спиной и направляюсь к выходу. – Без тебя справлюсь. И больше ты меня здесь никогда не увидишь, – я делаю ему ручкой и выхожу в холл, громко хлопая дверью. – Козел, – бурчу себе под нос, быстрым шагом пересекая помещение.

Взбегаю по лестнице на второй этаж и открываю первую дверь по левой стороне. Моя личная комната. Как же я буду по тебе скучать! Но назад дороги нет, даже если отец начнет умолять меня остаться, раскаявшись в своих словах. Сам себя потом уважать перестану, если поведусь на его уговоры.

Ненавижу его! Всеми фибрами своей души! Не знаю, как мама прощала ему постоянные измены, при этом находя в нем какие-то положительные качества. Наглый, самоуверенный и самовлюбленный кретин, который ничего не видит дальше своего носа. И который любит только себя, а еще меня пытается обвинить во всех смертных грехах.

Достаю из шкафа спортивную сумку и начинаю забрасывать туда шмотки. На дворе лето, поэтому тащить с собой зимние вещи не вижу смысла. Свалю из этого города, авось где-нибудь и устроюсь. Но сначала надо решить вопрос с транспортом.

Достаю смартфон – слава Богу, хоть его отец не забрал, и набираю номер знакомого, торгующего подержанными тачками.

– Какие люди на проводе, – Игорек усмехается мне прямо в ухо. – Неужто свою красавицу решил продать? Ты же знаешь, я давно на нее глаз положил.

– Не угадал, – кривлюсь, так как болезненно отношусь к упоминанию о своей машине.

Я купил ее разбитую за три копейки. Вместе с другом отремонтировал, заново вернув ее к жизни. И вот теперь нас разлучили, а я так гордился, что хоть что-то в этой жизни сделал сам, своими руками.

Без помощи отца!

– Тогда я весь во внимании, – голос Игоря становится серьезным. – Случилось чего?

– Тачка нужна, – я тяжело вздыхаю, прикидывая, какую сумму могу сейчас потратить на личный транспорт. – Недорогая, но чтобы бегала. Ремонтировать нет времени. Поможешь?

– Подъезжай, – смеется мой знакомый. – Даже не буду спрашивать, на кой хрен тебе это старье понадобилось. Есть парочка вариантов, что-нибудь подберем.

Мы прощаемся, и я первым нажимаю сброс. Теперь осталось решить вопрос с деньгами. Закрываю глаза и тяжело вздыхаю.

Мама…

Как же мне тебя не хватает. Одиннадцать лет прошло со дня с твоей смерти, а до сих пор не покидает чувство, что я потерял кусочек себя. Ты единственная, кто меня всегда понимал с полуслова. Даже с полувзгляда. Терпела все мои взбрыки, и ни разу не упрекнула. Даже голоса не повысила. И всегда находила нужные слова.

Стон вырывается из груди – спасибо тебе, моя хорошая, что позаботилась о будущем сына. Переписала на меня свою долю в семейном бизнесе, проигнорировав предупреждение отца, а также…

Встаю и направляюсь к письменному столу. Здесь у меня что-то на подобие тайника. Извлекаю содержимое – старые фотографии, любовные записки и… пластиковая карточка.

Мама подарила мне личный счет на четырнадцатилетние. Сказав, что это мой неприкосновенный запас на крайний случай. И вот он настал.

Каждые четыре года я менял кусок пластика, так как срок годности истекал. И ни разу не посмотрел на сумму, которая числилась на счету. Что-то вроде бессрочного депозита, о котором отец, я надеюсь, не знает до сих пор. А даже если и знает, все равно не сможет ничего сделать.

– Спасибо, моя мамулечка, – произношу негромко в пустоту, складываю назад старые вещи в тайник, закрываю молнию на сумке, перекидываю ее через плечо и покидаю комнату.

Спускаюсь по лестнице, а внизу меня уже ждет Эльвира. Бесит и раздражает неимоверно, но я сцепляю зубы и прохожу мимо, однако цепкие женские пальчики ловят меня за руку.

– Я же предупреждала, что будут проблемы, – она стоит за моей спиной и шепчет мне на ухо.

Замираю на месте, закатываю глаза и резко выдыхаю, чтобы не наговорить гадостей.

– Руку убери, – произношу негромко, но, надеюсь, доходчиво.

– Мы еще можем все изменить, – не унимается крашеная блондинка. Господи, какая же она дура! – Ринат…

– Я сказал, руку убери от меня, – перебиваю, не желая и дальше слушать ее бредни. – Иначе, – поворачиваю голову назад, чтобы эта стерва увидела мой взгляд, полный ненависти, – как и обещал, сломаю палец. Мне уже пофиг.

– Что здесь происходит? – слышу грозный рык моего папочки, и Эльвира отпрыгивает в сторону подальше от меня.

– Дорогой… – пищит, делая невинные глаза, а я усмехаюсь подобной наглости.

– Ты еще здесь? – а это, как я понимаю, адресуется мне.

– Уже ухожу, – произношу, даже не взглянув на отца.

Пересекаю холл, слушая грозный рык отца, который отчитывает Эльвиру, и ее тупые отмазки, вроде как это я во всем виноват и не даю ей, бедненькой, прохода. Но мне уже действительно пофиг.

Останавливаюсь возле ворот и поворачиваюсь лицом к дому. Я буду по нему скучать. Очень. Здесь прошла часть моего детства, когда отец уже встал крепко на ноги и позволил себе купить собственное жилье. А также вся юность. Здесь я был счастлив, потому что всегда знал – есть дом, куда всегда можно вернуться.

Но прав отец, пора взрослеть. И попробовать хоть что-то в этой жизни сделать самому.

Резко разворачиваюсь, чтобы больше не думать о плохом, и выхожу на дорогу…

Часть первая
Три года спустя…

Глава 1

Кристина

– Я не выйду за него замуж! – в очередной раз громко произношу, чтобы до родителей наконец-то дошло.

Полчаса уже объясняю, и всё бесполезно. Такое чувство, что разговариваю со стенами, а не с двумя живыми людьми. Непробиваемые они у меня, как я ни стараюсь донести до них свою позицию.

– Черт возьми, – в очередной раз повышает голос отец, – но почему?

Мама сидит на диване, а он стоит напротив меня и бросает очередной злобный взгляд. Но меня этим не пробьешь, папочка, я уже привыкла к тебе за свои двадцать пять лет, а также выработала стойкий иммунитет к твоим крикам. И сдаваться в очередной раз не собираюсь.

– О, Господи! – я бью себя рукой по лбу и закатываю глаза. – Тебе не надоело?

– Кристина! – грозно вставляет мать. – Ты как разговариваешь с отцом?

– Да что ж вы такие непонятливые, – перевожу взгляд с одной на другого, игнорируя их крики. – Я не выйду замуж за Эдика! – произношу по слогам. – Точка!

– Давайте мы сейчас все успокоимся, – начинает отец, а я стону в ответ.

Так всегда – сначала от меня что-то требуют, я сопротивляюсь, потом мы успокаиваемся, и родители давят на жалость. Это же исключительно для моего блага, ведь беспокоятся обо мне и моем будущем. И приходится сдаваться.

Но только не сейчас. Хватит! Надоело!

– Я не собираюсь успокаиваться, папа! И плясать под твою дудку в очередной раз тоже не собираюсь, – произношу довольно строго, разворачиваюсь и двигаюсь в сторону лестницы.

– Я еще не закончил! – орет в спину мой родитель.

– Зато я закончила, – отвечаю, продолжая свое движение.

Спасительные стены комнаты, как всегда, действуют успокаивающе. Только здесь я могу выдохнуть и привести в порядок свои в край расшатавшиеся нервы. У нас с родителями проведена четкая граница – на мою территорию они не посягают. Иначе сбегу, чисто из принципа.

Папа скрипел зубами, мама пыталась упасть в обморок, но им пришлось сдаться и согласиться на мои условия. Иногда я могу быть очень убедительна и непреклонна в своих решениях. Прямо, как сейчас.

В последнее время мы всё чаще расходимся во взглядах на происходящее. Наверное, я уже готова ко взрослой жизни. Или мне просто действительно надоело плясать под дудку отца.

Но сегодня он бьет все рекорды по настойчивости, потому что через пять минут, когда я только успеваю привести свое дыхание в порядок, отец врывается без стука в мою комнату. И я понимаю – до него так и не дошло то, что я полчаса пыталась донести.

Демонстрирую ему свою спину, достаю чемодан и начинаю туда складывать вещи.

– Объясни мне еще раз, почему ты не хочешь выйти замуж за Эдуарда? – отец первым прерывает наше молчание.

– Прекрасный молодой человек, – слышу голос матери. И она здесь, куда же без нее. – Тем более, вы уже несколько месяцев встречаетесь. Он же тебе нравится? – аккуратно спрашивает, но я, так и не повернув головы в их сторону, резко отвечаю:

– Нет!

– Как нет? – охает мать, а я закатываю в очередной раз глаза.

Останавливаюсь, держа в руках сарафан, и теперь уже всем корпусом поворачиваюсь в сторону двери.

– Такое чувство, что это для тебя новость, – выдаю довольно громко.

Рука матери лежит на голове, и всем своим видом она показывает, что еще немного, и обморока не избежать. Но мне плевать и на грозные взгляды отца, которые он бросает в мою сторону, и на фальшивые ужимки матери.

– Тогда объясни нам, почему же ты с ним встречаешься!

Вот же неугомонный мужчина. Объяснить? Ладно, будь по-твоему, папочка, но я все равно сейчас соберу вещи и уеду отдыхать! Отель забронирован, Светка ждет, и я не собираюсь отказываться от двухнедельной передышки от твоего напора.

– Потому что ты попросил, – я злобно швыряю сарафан в чемодан. – Потому что ты всю жизнь меня заставляешь делать то, чего я не хочу! Школа с золотой медалью – пожалуйста! Бесконечные репетиторы по математике, английскому и физике, которую я на дух не переношу. Университет с красным дипломом – ну, как же я могу своему любимому папочке отказать. Кандидатская по экономике – вообще не вопрос. А зачем всё это, скажи на милость? Я тебе сама отвечу – единственная дочь в семье, наследница твоих миллионов, как же не похвастаться перед друзьями и партнерами моими достижениями? На все остальное тебе плевать! Единственная отрада в жизни была – это бальные танцы, но и те ты заставил бросить, загрузив меня очередным научным проектом. Достало! Все достало! И студенты эти долбанные, и учёба, и Эдик твой ненаглядный. А самое главное – меня тошнит уже от твоих бесконечных «хочу»!

Я выдыхаюсь после своей пламенной речи и замолкаю. Это так давно сидит у меня в голове, что рано или поздно должно было вырваться наружу. Но потолок не падает, и конец света не наступает. И пора уже четко объяснить своим предкам, что я не маленькая девочка, которой можно помыкать без конца и края.

Достали!

Мать перестает изображать из себя стонущую, вытаращив глаза, а отец, вижу, закипает с каждым моим произнесенным словом. Вот и пусть покажет свое истинное лицо – хватит играть в этот фарс, что всё в моей жизни хорошо.

– То есть, это я во всем виноват? – наконец-то произносит мой родитель.

– Да! – не задумываясь, выпаливаю на одном дыхании.

– Надо было позволить тебе не учиться, как большинство делает, и шляться по всем злачным местам? Наркотики, алкоголь, клубы и бесконечные мужчины в твоей постели – ты этого так хочешь, милая моя?

Умеет же он перевернуть всё с ног на голову, постоянно перекручивая мои слова на свой манер. Может, и хочу, так как ни разу даже не пробовала вкусить той жизни, которой живет большинство золотой молодежи, имея богатых родителей. Наркотики я не приемлю ни в каком виде. И сигареты, кстати, тоже, хоть вместе с девчонками и пробовала пару раз покурить за углом дома. Чтобы никто, не дай Бог, не увидел. И алкоголь, вопреки всяким предрассудкам, употребляю крайне редко и то в небольших количествах. Про мужчин я вообще молчу – с моими бесконечными научными проектами и диссертацией, которая занимала слишком много моего внимания в последние три года, на походы в какие-то злачные места не было времени от слова совсем.

И о каких «грехах» сейчас вещает мой папочка?

– Единственное, что я сейчас хочу, – я игнорирую последний вопрос отца, – это чтобы ты оставил меня в покое. У меня отпуск, и я уезжаю с подругой на море. На две недели. Впервые без твоего контроля.

– Кристина, ты меня не слышишь! – продолжает давить родитель. – Я же могу сделать так, что никуда ты не поедешь. Например, перекрыть доступ к твоим кредиткам.

– Только попробуй! – я делаю два шага вперед и впиваюсь взглядом в отца. – Тогда вообще меня здесь не увидишь. Никогда!

– Коля, – рука матери ложится на локоть отца, – не перебарщивай. Девочка устала, дай ей время отдохнуть и привести свои мысли в порядок. И оставь нас, а то вы сейчас окончательно разругаетесь, что мне потом прикажешь делать?

Вот может же, когда хочет. И когда нужна ее поддержка, хоть это случается крайне редко. Но все равно приятно, что иногда она на моей стороне и не дает отцу спуску.

Он ворчит, но покидает комнату, напоследок бросив на меня очередной грозный взгляд. Как только за ним закрывается дверь, я тяжело вздыхаю. Лекцию от матери, которой не избежать, уж постараюсь воспринять спокойно и без эмоций, хотя вся моя сущность бунтует.

– Зря ты так с отцом, – произносит моя родительница спокойно, подходит к кровати и садится на краешек. – Он беспокоится о твоем благе.

– Достал уже со своим благом! – слишком резко вырывается у меня, но глядя на поникший вид матери, немного сбавляю обороты. – Не хочу ничего слышать и понимать! Я просто устала.

– Два упрямых барана, – усмехается женщина, чьей красотой я до сих пор восхищаюсь, так как больше похожа на нее, чем на отца. Да и какая дочь не будет считать свою маму, несмотря на возраст, самой красивой в мире. – Как же с вами тяжело, – вздыхает, и я понимаю, что она тоже устала.

– Объясни ему, чтобы прекратил командовать. Сил нет больше терпеть его крики и постоянные «хочу».

– Такое чувство, – кривится моя родительница, – что он тебя заставляет в мусорных баках копаться или дворником работать. Чего ты бунтуешь? Вроде мы уже прошли твой переходный возраст. Тебе двадцать пять, уже пора повзрослеть.

– Вот именно, повзрослеть! Но вы перекрываете мне кислород! – у меня снова вырывается довольно громко, но я опять беру себя в руки. – Мам, хоть ты не начинай, – отворачиваюсь к ней спиной, подхожу к шкафу и продолжаю собирать вещи.

– Хорошо, не буду на тебя давить. Но хоть мне ты можешь объяснить, что у вас там с Эдиком происходит? Он попросил руки у твоего отца, мы не возражаем – хороший парень. Очень порядочный, толковый и обходительный. Чем он тебе не угодил?

– Тебе в подробностях? – поворачиваю голову в сторону матери, но она пресекает мой язвительный тон:

– Не хами.

– Ты же знаешь прекрасно, что это отец попросил меня уделить ему внимание, – начинаю издалека, чтобы мама наконец-то поняла меня правильно. – У меня тогда был полный завал со временем, диссертация и научная работа, поэтому даже спорить не стала. Знаю, что они деловые партнеры, и что Эдик ему нравится. Но мне – нет, в том смысле, что вы вкладываете. Да, он хороший, добрый и обходительный, как ты заметила. И в постели с ним неплохо.

– Кристина!

– Мам, ну ты как маленькая, честное слово, – подхожу ближе и присаживаюсь рядом с ней. – Секс очень полезен для здоровья, а у меня нет времени искать кого-то на стороне.

– Кристина! – снова строго произносит мама, но также резко меняет тон на спокойный. – Тогда что не так, дочка? Симпатичный, целеустремленный и порядочный. И ты ему нравишься. Да и в постели, как я понимаю, у вас тоже всё нормально. Что не так? – повторяет моя любимая женщина, а я в очередной раз тяжело вздыхаю.

Дался ей этот Эдик. Сколько можно уже перечислять все его положительные качества? Кстати, отрицательных практически нет, ну или я их просто до сих пор не рассмотрела.

– Нет искры, понимаешь? – я собираюсь с мыслями, чтобы объяснить ей популярно. – И страсти тоже нет. Всё настолько ровно и скучно, что иногда хочется завыть волком.

– Ты еще слишком молода, – проводит рукой по моим волосам. – Такие мужчины становятся идеальными мужьями.

– А как же любовь? – я приподнимаю одну бровь, наблюдая, как мама закатывает глаза.

Ну вот! А говорила, что понимает меня…