Текст книги "Мажор. Право на ошибку"

Мажор. Право на ошибку
Автор: Илона Шикова

Пролог

Почти шесть лет назад…

Агата

– Платон, подожди! – я догоняю парня, когда он открывает дверь своей дорогой тачки.

– Ты что здесь делаешь? – резко поворачивается ко мне лицом, а я так же резко торможу, громко и часто дыша после марафона в пару километров.

  Бежала, как угорелая, лишь бы успеть. Еще раз увидеть. Спросить.

  Ведь он же объяснит мне, глупой, что это просто сплетни?

“Слышала, Платон завтра уезжает домой?”

“Жаль, я бы с ним еще разочек зажгла!”

“Какой же он красавчик!”

“Этого не может быть!”

  Последнее – это мои мысли, о которых никто даже не догадывается. Глупые, наивные, но уж какие есть! Девчонки сплетничали на перемене, а я случайно мимо проходила. Платон – имя редкое, а его обладатель появился у нас в городе недавно. Бабушку любимую приехал проведать, тем самым вызвав фурор у всего женского населения нашего скромного района.

  Включая и меня…

– Мы договорились встретиться… вечером…

– Вот вечером и приходи, – выдает парень с безразличием, а у меня сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

  Нет, не от быстрого бега, а от переживания – моя первая любовь сейчас закончится, толком не начавшись.

– Ты не рад меня видеть? – я настаиваю, хотя прекрасно понимаю, что зря.

  Это правда, горькая и безжалостная. Парень злится и не скрывает этого, а значит, девчонки не соврали.

  И меня, как я понимаю, посвящать в свои планы он даже не планировал…

– Слушай, что тебе от меня надо? – Платон захлопывает дверь автомобиля и делает шаг в мою сторону. – У меня дела, – разводит руками в разные стороны. – Срочные! – зачем-то громко добавляет, а лишь печально вздыхаю.

– Я мешаю?

– Мешаешь!

  Как же я ненавижу свою жизнь – я всегда и всем мешаю. Даже поплакаться толком некому, у меня и подруг как таковых нет. Про мать промолчу – ей всю жизнь было “не до меня”.

Ненавижу свою школу… Ненавижу этот долбанный город…

  Я себя тоже ненавижу!

  А сейчас так и подавно кажусь себе жалкой, никчемной, брошенной…

– Зачем ты так…

– Посмотри на себя и на меня, – со злостью выдает мне парень прямо в лицо, а я мысленно усмехаюсь.

“Спасибо, хоть убогой не назвал!”

– Погуляли, развеялись, у нас разве что-то было? – приподнимает одну бровь вверх в ожидании ответа.

  Это в моем понимании он – принц на белом коне, о котором девушки мечтают, начитавшись любовных романов. А в его я…

  Здесь можно много и долго перечислять – взгляд парня говорит лучше любых слов.

– Зачем ты тогда со мной встречался? – я все же надеюсь, что Платон всё это говорит сгоряча, так как дела у человека. А я задерживаю, но ведь мне нужно знать эту чертову правду.

  Какой бы горькой она не была…

– Скучно было, – парень пожимает плечами.

– Ты… уезжаешь? – в моих глазах появляются слезы, но я до победного пытаюсь с ними бороться. – А как же… мы?

– Разве я что-то тебе обещал? – парень приподнимает одну бровь вверх.

– Но я люблю тебя…

– Все любят бабки моего отца, – он усмехается со злостью, а мне становится обидно.

  Я поверила! Решила стать для него единственной. Отдала свое сердце.

  А он его разбил вдребезги.

– Не веришь? Ну и черт с тобой! Только знай, милый, – последнее слово произношу с издевкой. – Если хоть раз окажешься на моем пути, очень сильно об этом пожалеешь.

  И я даже не подозревала в тот момент, насколько пророческими окажутся мои слова…

  Месть…

  Это круче, чем любовь.

  Или все-таки нет?

Глава 1

Наши дни…

Агата

– Ты уволена, Черныш!

– В смысле?

  На лице начальницы ни единой положительной эмоции, и, кажется, она не шутит. А я, наоборот, округляю глаза, так как злобная фурия скорее всего караулила именно меня. Даже порог агентства переступить не позволила – в нее бес вселился, что ли?

  А может, магнитные бури так повлияли на женщину? Прямо разорвать меня готова, только я до сих пор не понимаю – за что?

– Сейчас тебе вынесут твои документы, расчет получишь на карту, и вуаля! – начальница делает круговые движения указательным пальцем в воздухе и ехидненько так кривится.

  Ну, знаете ли, это уже перебор. Вот так, без объяснения, прямо на пороге – наша “любимая фурия” совсем страх потеряла? Придется напомнить, сколько бабла я принесла ее модельному агентству. Сколько контрактов отработала, ни разу не сославшись на усталость.

  И тут на тебе, Агата, кушай и не обляпайся.

  Со мной такой номер не пройдет – не на ту нарвалась!

– Вообще-то, вы нарушаете условия нашего контракта, – я все еще держу себя в руках, стараясь говорить спокойно, хотя внутри все кипит, бурлит и вот-вот выплеснется наружу.

– Можешь подать на меня в суд! – усмехается Инесса Брониславовна мне прямо в лицо.

– А если подам? – провоцирую начальницу, так как ничего другого она мне не оставляет.

  Ну, не истерику же здесь закатывать, в самом-то деле. Да и я вроде как девушка культурная, хоть и с периферии.

  Почему, черт возьми, все, кто живет в областных центрах, считают нас лохушками?

“Безвкусица!”

“Фу, колхозница!”

“И эта в модели рвется…”

  И так по кругу, одно и то же. Не надоело? Я, между прочим, больше этих расфуфыренных кукол отпахала на родное агентство. Да, кстати, и клиенты почему-то выбирают именно мою физиономию для каталогов, рекламы и обложек журналов.

  А во всем виновато… мое место рождения.

  Кто бы знал, как я иногда ненавижу этот маленький городок, коих тысячи на просторах нашей необъятной родины, в котором я родилась!

  Ну почему не в столице?!

– Слушай, Черныш, – Инесса Брониславовна поворачивается ко мне лицом, хотя перед этим уже продемонстрировала мне спину. – А ты не много ли на себя берешь?

– Да мне-то уже терять нечего, – пожимаю в ответ плечами. – Вы меня только что уволили!

– Наглая провинциалка!

– Ничего нового, – усмехаюсь, но продолжаю твердо смотреть в глаза начальнице. – Хоть объясните, за что, – не даю женщине возможность уйти от ответственности, ведь должна же быть веская причина.

  Инесса или фурия, как ее девочки называют за спиной, тетка неплохая, хоть и орет много. Часто не по делу, лишь бы значимость свою показать. Ее давно уже никто не боится всерьез, но все делают вид, что каются во всех смертных грехах, стоит только нашей фурии открыть рот.

  Хотя и коллективчик тут подобран “со вкусом” – стукачи сплошные, завистники и любительницы посплетничать. Причем припишут тебе то, чего и в помине не было.

  И как я здесь три года продержалась? Самой страшно становится, едва представлю…

– Ты зачем Саранскому из “Алекс-плюс” по башке бутылкой дала? – прищуривается Инесса, а я с облегчением вздыхаю.

  Хоть причину назвала, а то бы я себя поедом ела, гадая, что же сделала не так.

– Так он приставать начал, на брюках пуговицу оторвал, на блузке рукав…

– И что?

  Инесса нагло меня перебивает, но мне, если честно, на это плевать. Удивление вызывает ее вопрос – она в своем уме? Толстый боров, который заплатил ей бабки за рекламу, еще не купил меня. И уж никак не имеет права распускать свои грязные, потные и жирные лапы. Фу, противно становится, как вспомню этот ад…

– Да пошла ты, – выхватываю документы у подошедшей кадровички, выдавая последнюю фразу Инессе прямо в лицо, разворачиваюсь и выхожу на улицу.

  Мне конец. Причем полный. А я только начала свободно дышать и строить планы на будущее.

В одночасье урод с баблом разрушил мою жизнь – ни денег, ни работы, ни радужных перспектив. Одним словом – полный ноль.

– И чего ты ревешь? – слышу рядом женский голос и поворачиваюсь в его сторону.

  Вот это я ушла в себя, что называется – и сама не поняла, как оказалась на лавочке в небольшом парке. Никого в округе – еще бы, рабочий день в разгаре. Лишь милая бабулька с палочкой, которая сидит со мной рядом и с удивлением смотрит мне в глаза.

– Что, простите? – я шмыгаю носом и вытираю слезы тыльной стороной ладони.

– Парень бросил? – бабуля проявляет настойчивость, но мне сейчас плевать.

– Нет, – честно отвечаю, мотая головой из стороны в сторону.

– Из дома выгнали?

– Кто?

  Я удивляюсь, причем открыто, поражаясь чужой логике. Других вариантов нет, почему человек плачет? Например, у него что-то болит. Или…

  Дальше и у меня с логикой и предположениями туго, поэтому тупо пялюсь на бабульку в ожидании дальнейшего допроса.

– Муж, родители, – пожимает старушка в ответ плечами.

– Мужа у меня нет, родители далеко, – отвечаю на автомате, так и не понимая до конца, зачем перед ней оправдываюсь.

– Болит чего?

– Нет, – снова мотаю головой, слыша, как моя собеседница усмехается.

– Так а ревешь тогда чего?

– Уволили с работы, за квартиру нечем платить, и вообще…

– Тоже мне, нашла проблемы, – машет бабка рукой, а у меня слезы снова текут по щекам, как представлю, что придется возвращаться в общагу.

  Да это еще мелочи – мне теперь нечем платить за учебу!

– Хочешь совет? – старушенция снова привлекает мое внимание, и я теперь просто на нее пялюсь, больше не пытаясь понять какой-либо логики. – Закрой глаза, подумай о чем-то хорошем, посчитай до сорока…

– И работа сама ко мне придет?

– Жизнь наладится, дурочка! – смеется бабулька, а я на автомате закрываю глаза.

  Море, пальмы, песок, легкий бриз… Раз, два, три…

  Тридцать восемь, тридцать девять… сорок!

  Глаза резко открываю и поворачиваю голову вправо. Никого. Пусто. Может, у меня глюки?

– Пора отдыхать, – я встаю с лавочки и едва делаю шаг, как мой взгляд утыкается в противоположную сторону улицы.

– Этого не может быть! – отступаю и тут же плюхаюсь назад на скамейку. – Мне мерещится, – мотаю головой из стороны в сторону, прогоняя то ли галлюцинации, то ли свои глупые мысли. – Черт! – тут же вскакиваю, так как наконец-то меня осеняет.

  Чего это я сопли распустила? Вот он, мой шанс на новую жизнь!

  Бегом! И как можно быстрее!

  Иначе буду жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь…

Глава 2

– Адалин… Адлаи… Тьфу ты, черт, – последнее бухту себе под нос и собираюсь с духом, чтобы правильно произнести это трудновыговариваемое имя-отчество: – Аделаида Ростиславовна!

– Вы мне, девушка? – невысокая женщина поворачивается лицом в мою сторону, хотя уже взялась за ручку двери.

  А я пытаюсь унять дыхание и заодно сердцебиение – бежать пришлось довольно быстро, лишь бы успеть поймать эту Аделаиду возле входа. Странный вопрос, если честно, учитывая, что женщин с таким именем днем с огнём не сыщешь. А уж в комплекте с довольно редким отечеством и подавно, но сейчас не время разбираться в чьей-либо логике.

  Мне бы уговорить её, хотя тётка она серьёзная. Странно, как вообще в нашем городе оказалась. Насколько мне известно,  бывает она здесь крайне редко – раз в год, и то под вопросом. Такую, как эта Аделаида, нахрапом не возьмёшь. Тем более, это я к ней обращаюсь, а не наоборот.

  Придётся хитрость применять, но для начала…

– Вы меня не узнаёте? – я расплываюсь в улыбке, хотя по хмурому взгляду Аделаиды понимаю, что не узнает.

  Впервые видит. И не скрывает своего раздражения. Как это я посмела её задержать?

– Девушка, что вы от меня хотите? – нервничает моя собеседница, а я набираю полные лёгкие кислорода и выдаю на одном дыхании:

– Пять лет назад вы сидели в жюри конкурса “Мисс”… – я произношу название города, но женщина абсолютно равнодушна к данной информации.

– Допустим, – кривится, косится на дверь, лишь бы поскорее отсюда свалить.

– Я тогда победила, а вы оставили мне свою визитку, – стараюсь не нервничать и ни в коем случае не вспылить, хотя вижу по взгляду Аделаиды, что зря стараюсь.

  Мне интересно, все эти Инессы, Аделаиды, Элеоноры специально становятся хозяйками агентств моделей? Чтобы все язык ломали, пока обратишься к ней. Еще и отчества – мать честная, все как на подбор, фиг выговоришь правильно с первого раза.

  Еще и взгляд такой, что вот-вот сожрет тебя на завтрак. Хищница. Акула бизнеса. На уме только бабки, бабки, бабки…

– Деточка, я этих визиток в день раздаю по сто штук, – резко выдает женщина. – От меня ты что хочешь?

– Хочу к вам в агентство устроиться! – честно заявляю, на что Аделаида приподнимает одну бровь.

– Вот как! Удивила! Пять лет ждала, чтобы сейчас устроиться ко мне в агентство?

– Я вам писала на почту, высылала свое портфолио, – перечисляю, но по глазам своей собеседницы вижу, что все мои письма давно покоятся в папке “Спам”. – Несколько раз писала, но вы не ответили.

– Значит, ты мне не подходишь! – отворачивается и открывает дверь, но я не могу так просто сдаться.

  Главный офис агентства моделей “Diamonds” находится, конечно же, в столице. Ну и плюс восемь или десять филиалов, включая наш город. Аделаида Ростиславовна занимает весомое место в модельном мире – в ее команду попасть не так просто, как кажется.

  И я, по ходу, пролетаю мимо, как фанера над Парижем.

Вот тебе и “жизнь наладится”, Агата.

  Неудачница. Провинциалка. Полная…

– Подождите! – кричу громко, когда перестаю себя жалеть. – Дайте мне шанс!

  Женщина застывает на месте, несколько секунд смотрит на стеклянную дверь, а после снова поворачивается ко мне лицом.

– Ну, пойдем, – кивает на вход, а я быстренько вбегаю по ступенькам следом за Аделаидой. – Шанс, говоришь? – интересуется, следуя, как танк, прямо, по дороге кивая сотрудникам в знак приветствия. – Для массовки сойдешь.

– Какой массовки? – останавливаюсь, так как не совсем понимаю, о чем она. – Я проработала на ваших конкурентов три года, если не больше. У меня солидное портфолио, имя…

– Да нихрена у тебя нет, деточка! – резко выдает Аделаида и открывает одну из дверей. – Заходи, – пропускает меня первой и бухтит себе под нос: – Попробуем сделать из тебя что-то стоящее…

– Ким, – довольно высокий паренек с фотоаппаратом на шее протягивает мне руку. – Новенькая? – приподнимает одну бровь, искоса рассматривает меня, но нашу игру во взгляды прерывает Аделаида:

– Временная! До кучи сойдет!

– Объясните, что здесь происходит, я не понимаю…

– Объясню! – прерывает меня женщина. – Живо переодеваться.

  Белый медицинский халат, едва прикрывающий попу, на шее штуковина, которой обычно врачи слушают пациентов (черт, даже не знаю, как она правильно называется), высокие каблуки, распущенные волосы…

– Сейчас мы из тебя сделаем красавицу, – миленькая девушка колдует над моим лицом, пока я сижу в кресле. Мысли у меня, конечно же, одна другой витиеватее, только я гоню их прочь. Шанс свой я использую на все сто.

  Слава Богу, хоть не голой придется сниматься…

– Одна из солидных фармацевтических компаний расширяет рынки сбыта, а так же открывает новую сеть аптек по всей стране, – Аделаида тарахтит, а я пытаюсь вникнуть в суть между щелчками камеры. – Новое лицо, возможно даже два, пока только заказ на бигборды, вывески на аптеках, ну и парочка презентаций, где придется сниматься в роликах. Как она тебе? – последний вопрос женщина адресует Киму, а тот в ответ отрывается от экрана и расплывается в улыбке на все свои тридцать два зуба.

– Моей малышке она нравится, – гладит камеру рукой, а я у меня глаза на лоб лезут.

  Кому я нравлюсь? Малышке? Боже, к каким извращенцам в логово я попала? А с виду приличное модельное агентство. Одна меня “временной” назвала, в массовку какую-то непонятную записала, другой фотоаппарат “малышкой” называет.

  Дурдом, честное слово. Причем, самый что ни на есть настоящий.

– Страсти дай, детка, огня! – умничает Ким, а я хоть и пытаюсь удовлетворить его запросы, но хоть убей, не понимаю, нафига оно надо.

  Какая страсть? Какой огонь? Если физиономия твоя будет висеть на входе в аптеку! Контрацептивы может рекламировать еще заставят? Ой, мамочки, вот это я влипла!

  И это, черт бы их побрал, солидное агентство!

  Может, я  погорячилась со своим “шансом”?

– Достаточно! – командует Аделаида Ростиславовна спустя время, а я готова упасть прямо здесь замертво.

  Все соки выжали из меня, но я стойко держалась. Так просто я не сдамся, раз уж дали мне возможность себя проявить. Я давно привыкла к тяжелому труду, поэтому нытье в данном случае считаю непозволительной роскошью. Либо я срублю Джек-пот, либо…

– Когда ждать результаты? – интересуюсь, когда Ким отворачивается, а Аделаида ехидно так усмехается.

– Мы тебе позвоним, детка!

  Вот же стерва! Даже не скрывает своего превосходства, открыто демонстрируя, какое я ничтожество, по ее мнению. Глаза очень громко орут:

“Сними розовые очки, дорогая! Никто тебе звонить не собирается!”

  И теперь до меня окончательно доходит, что меня тупо использовали…

  А теперь просто избавляются, как от ненужной вещи…

– Вы не позвоните, – печально констатирую факт, наблюдая ехидные усмешки фотографа и хозяйки агентства. – Вы даже не попросили оставить вам мой номер телефона.

– Послушай меня, крошка, – Аделаида становится серьезной, только вот мне, если честно, сейчас плевать на ее нравоучения. – Ты, конечно же, девушка фактурная, симпатичная и харизматичная, но мне нужны лучшие.

– Лучшие когда-то тоже начинали с нуля…

– Вперед, кто мешает? – Аделаида Ростиславовна пожимает плечами. – Пробейся с низов, и тогда я посмотрю, достойна ли ты представлять мое агентство или нет.

– Понятно…

– Это один из самых крупных контрактов, за который борются сразу несколько конкурентов, – женщина поясняет мне, как будто ничего я не понимаю в этом бизнесе. – Поверь моему опыту, – намерено делает паузу, не отводя пристального взгляда. – Выберут одну из самых известных моделей.

  Логично, только я все равно не понимаю, меня зачем она сюда притащила? Ах да, “шанс” новичку дала. Ну и в массовку меня впихнуть – вроде как работало агентство, подбирало моделей.

  А по факту все давно уже куплено, подстроено и…

– Я так понимаю, мне сейчас нужно вам “спасибо” сказать? – язвлю, едва сдерживая слезы, хотя на языке вертится парочка нелицеприятных фраз.

  Я же девушка с провинции – мне простительны вульгарные словечки и поведение истерички. Если что, спишут на происхождение – я уже давно к этому привыкла.

– Зайдешь через пару дней к Киму, он тебе фото подарит, – улыбается начальница, как будто делает мне величайшее одолжение. – Считай, бесплатно тебе портфолио пополнили.

  Косится на парня, а тот поддакивает Аделаиде. Ну, стерва, ты еще пожалеешь, что так со мной обошлась. Это, по ее мнению, “шанс”? Пробы, в которых у меня вообще нет никаких шансов – даже боюсь представить, сколько знаменитых моделей будут подсовывать директору этой самой фармацевтической компании.

  Куда уж нам, провинциалкам, до них…

  Настроение на нуле, когда иду домой. К черту общественный транспорт – лучше пешком прогуляюсь, может, какие мысли в голову придут. Но их нет, хоть ты тресни, а настроение падает ниже плинтуса.

– Неудачница! – ворчу себе под нос, когда захожу в съемную квартиру. – Дура доверчивая! – швыряю ключи на тумбочку и направляюсь в спальню.

  Делаю глубокий вдох, затем резкий выдох и падаю спиной на матрац. Закрываю глаза, чувствуя, как предательские слезы все же прорываются наружу.

  Мне обидно и безумно стыдно.

  Что придется возвращаться домой. В нищету, из которой я еле-еле вырвалась.

– Ненавижу…

Глава 3

Платон

  Что ж так башка-то трещит! Как будто кто-то специально по ней бьет молотом – бабах, бабах, бабах! Пульс громко стучит в висках, и, кажется, сейчас моя головушка просто разорвется на несколько частей.

– Платон Романович… – слышу женский голос и поднимаю глаза.

– Что?

  Даже говорить больно, теперь еще и звенит в башке. И таблетки не помогают, да что, черт возьми, происходит?

– Вы модель выбрали? – секретарь знает о моей головной боли, поэтому разговаривает тихонечко, но мне-то от этого легче не становится.

  Хочется сейчас закрыться в спальне на сто замков, завалиться в кровать и послать весь этот чертов мир нахрен. Лишь бы все заткнулись. Не трогали меня.

  Боже, когда же я наконец-то высплюсь по-человечески? Работа, работа и одна сплошная работа уже год, если не больше. Вот же подфартило мне, так подфартило. Жил себе спокойно, не тужил, шлялся по клубам, зажигал с девчонками, тратил папины деньги, гонял на крутой тачке по городу, и тут на тебе, сынок, “подарочек”.

  Всем на дни рождения дарят нормальные подарки – дорогие машины, квартиры, виллы, личный счет с шестью нулями, а мне предки организовали геморрой.

  А как иначе можно это назвать?

– Я решил отойти от дел, – заявил отец, когда я меньше всего ожидал от него такой подлянки. – Мы с мамой уезжаем за границу, а ты, – направил папаша указательный палец  в мою сторону, – возглавишь мою компанию.

– Не смеши, – я скривился, продолжая сидеть в вальяжной позе в кресле. – Ты и дня не проживешь без своей корпорации.

– Представь себе, смогу, – усмехнулся отец, но я особо не парился в тот момент.

  Уже не в первый раз он заводил подобный разговор. Правда, о загранице заикнулся впервые. Что это еще он себе напридумывал?

  Не иначе, как башкой треснулся и сотрясение себе заработал вкупе с амнезией.

  Только я-то здесь при чем?

– Пап, ну какой из меня директор? – я все еще не осознавал до конца, что отец не шутит. – Да и работничек, – усмехнулся, вспоминая свою недолгую “трудовую деятельность”, – сомнительный, – добавил, но на лице родителя ни одна эмоция не промелькнула.

  Да ладно, мы это уже не раз проходили. Пожурит, даже поорет, но тут вступится мама, уговорит отца в очередной раз не лишать меня наследства, не блокировать карты и не нервничать, так как сердце слабое в последнее время. Нагрузки большие, еще и я нервы любитель помотать, за что становится стыдно.

  Иногда. И то недолго.

  Работать – это не для меня, хотя я честно пытался. Ровно две недели. И то через день, так как по утрам башка трещала от загулов. Проще меня уволить, чем терпеть мои закидоны.

  Ну реально, какой из меня директор? Я и дня не продержусь в кресле генерального, и отец это прекрасно знает.

  Тогда в чем же дело?

– А дело в том, сынок, – начал папаша, а я мысленно прикусил язык, так как последний вопрос, кажется, вслух произнес. – Тебе пора взрослеть и научиться нести ответственность.

– За кого? – я округлил глаза.

– Прежде всего за себя, – скривился отец, на что я ухмыльнулся.

– Ну, слава Богу, а то я уж подумал, ты в очередной раз решил меня женить.

– Сам решишь, на ком тебе жениться, только все равно я своего решения не изменю, – отец встал с кресла, заставив меня задрать голову. – Значит так, сынок, пора взрослеть.

– Зачем? – я произнес с безразличием в голосе, на что мой родитель вспылил:

– Затем, что ты – мужчина, а не маленький ребенок!

  Ого, уже даже голос повысил, но это ненадолго. Аккурат до того момента, когда в кабинет войдет… мама. Спасительница моя, ну наконец-то. А то я уж всерьез начинаю задумываться, что сейчас будет жесткий облом моим загулам.

– Мамуля, хоть ты ему скажи… – начал я елейным голосом с улыбкой на устах, но тут же меня перебил громкий ор:

– Выйди отсюда! И дверь закрой с той стороны! Хватит, Дарья, ему сопли вытирать! Я принял решение! И менять его не намерен!

  Вот это поворот, которого я точно не ожидал! Неужели серьезно решил меня приструнить? Так раньше надо было, папа, воспитанием заниматься. А то у нас работа на первом месте – даже не заметил, как сын вырос.

– Круто! – я проводил взглядом маму, которая вышла из кабинета, даже слова не сказав в ответ. – И что дальше?

– А дальше, сынок, я заблокировал все твои карты, и с завтрашнего дня ты живешь на зарплату генерального директора! И только я решаю, платить тебе ее или нет.

– Считай, я поверил, – кивнул и демонстративно похлопал в ладоши. – Это все?

– Каждый месяц я буду ставить тебе планы и проверять, выполнил ты их или нет, поэтому, – папаша намерено сделал паузу, чтобы я окончательно впечатлился. – Откосить не получится.

– Смешно, – я скривился и поднялся с кресла. – Всего хорошего! – развернулся и направился к выходу, делая по дороге отцу ручкой.

  Напугал, как будто в первый раз грозится! Очень страшно! Прямо коленки трясутся!

Да не посмеет он заблокировать карты. И усадить меня в свое кресло у него не получится…

  Серьезность намерений папаши я в полной мере “прочувствовал” на следующий день, когда заправлялся.

– Ваша карта заблокирована, – кассир отдала мне кусок пластика и внимательно посмотрела на меня. – Другие есть?

– Конечно, – я усмехнулся, а внутри все замерло.

  Все три карты заблокированы! И налички ни копейки в кармане!

  Впервые в жизни мне стало стыдно…

  Ну, папенька, держись, дорогой!

  Как бы потом жалеть не пришлось!

  Что лишишься из-за своей прихоти единственного сына…

  Навсегда…

– Так что там с моделями, Платон Романович? – секретарь возвращает меня в реальность, а то я слегка из нее выпал, как тут же резко открывается дверь в мой кабинет.

  Только двое уникумов могут так нагло врываться в мое личное пространство. Друзья ведь. Настоящие. Такие же раздолбаи в прошлом, как и я, зато теперь за ум взялись. Только сейчас мне бы отлежаться.

  И никого не слышать. Особенно Кирилла – этот тихо в принципе не умеет разговаривать.

– Аленушка, солнце мое! – расплывается парень в улыбке на все свои тридцать два зуба. – Я так рад тебя видеть!

– Как командировка, Кирилл Александрович? – милая Алена для нас не просто секретарь.

  Друг, наставник, жилетка даже иногда.

Я выставил отцу единственное условие – своего помощника подберу сам. Лично. И это не обсуждается.

  Кто бы только знал, какой табун девушек прошелся по моей нервной системе за неделю, пока я выбирал секретаря! Что только не делали, лишь бы их на работу взяли – и глазки строили, и блузки расстегивали, парочка даже намекнула, что не против… интима во время перерыва.

  Господи, за что мне это наказание?

– Отлично! – Кирюха падает на один из свободных стульев, продолжая скалиться. – Все готово к открытию двух новых аптек.

– Орать-то так зачем, –  ворчу, закрывая глаза и потирая виски. – Как же меня все достали!

– Что с ним? – слышу шепот друга, а после такое же тихое:

– Голова с утра раскалывается.

– А таблетки? – не унимается Кирилл, а я в ответ кривлюсь, открывая глаза:

– Самый умный?

– Ладно, буду потише, – пожимает парень плечами. – Что с моделью, Платон?

– Задолбали вы меня с этой моделью! – откидываюсь на спинку кресла, громко выдыхая, ибо головная боль уже зашкаливает за предельную норму.

  Неделю мозг мне выносят – не могут сами, что ли, выбрать? Почему я? Других дел у меня нет, как тратить уйму времени на пересмотр кучи фотографий?

– Аленочка, два кофе с коньячком, – командует Кирилл и тут же выставляет руку вперед, не давая мне возможности даже рта открыть. – Не обсуждается! Надо сосуды тебе расширить, чтобы кровь поступала в голову.

– Лучше молотком двинь, – снова массирую пальцами виски, но больше не сопротивляюсь.

  Надо расширить – будем расширять. Мне сейчас, если честно, все равно. Даже спорить лень. Лишь бы отстали все эти советчики хреновы.

  С Кириллом мы знакомы еще со школы – даже не помню, чтобы хоть раз ссорились. Меня хоть заставили работать в воспитательных целях, а у друга ситуация похуже. Отец нашел себе молодую жену, которая родила ему нового наследника, а Кирилла с матерью выгнал на улицу без гроша в кармане. Благо хоть квартиру с тачкой не отобрал, и на том спасибо.

  Но Кирилл простить ему предательства не смог. Мать начала бухать, причем жестко, ну и печальный финал. Парень долго отходил от потери близкого человека, но на то мы и друзья, чтобы не просто тусить вместе.  А поддержать в трудную минуту.

– Давай со мной в команду, – предложил я Кирюхе, когда отец не оставил мне выбора. – По бабкам нормально, да и людьми себя почувствуем. Если честно, то задолбало уже без конца и края слышать в спину это дурацкое “мажор”.

– Блин, Платон, я же нихрена не умею делать! – мой друг развел руками в разные стороны.

– Можно подумать, я умею, – скривился я в ответ, но Кирилла тогда уговорил.

  От “блинов” пришлось отучать – с солидными людьми придется общаться. Я и сам любитель крепких высказываний, но исключительно в кругу друзей или мысленно.

  Тут мне никто не запретит. Да и не услышит…

– Платон, завтра надо дать ответ, – начинает Кирилл, а слегка вспыхиваю:

– Кто у нас коммерческий директор? Вот тебе и карты в руки!

– Здрасьте, приплыли, – фыркает парень в ответ. – Подпись чья будет стоять на договоре? Генерального?

– А-аа…

– Вот и не перекладывай с больной головы на здоровую, – усмехается Кирилл. – Слушай, дай хоть поглазеть, – тянется к моему столу и берет первую стопку фотографий.

– Мать честная, – листает карточки, периодически округляя глаза. – Тут работы непочатый край! А вот с этой рыженькой я бы зажег, – машет фоткой в воздухе, но мне абсолютно безразлично.

  Ладно, придется выбирать, а то ведь не отстанут от меня с этой моделью. Да и агентства ждут результата – завтра крайний срок, дальше затягивать нет времени.

Беру первую попавшуюся стопку, а их аж целых десять, и перелистываю карточки.

   Боже, как я раньше-то с подобными зажигал! Страшные, как вся моя жизнь, тощие, одни ребра торчат – я даже сейчас понять не могу, что ищу.

– Фигня какая-то, – швыряю стопку на стол, но немного промазываю. Часть фотографий падает на пол, а я наконец-то не сдерживаюсь: – Твою ж…

– Платон Романович! – с издевкой произносит Кирилл. – Ты же генеральный директор, а выражаешься, как…

– Отвалил бы ты от меня, – наклоняюсь и начинаю собирать карточки с пола.

– Учить тебя и учить, – смеется друг, а по совместительству коммерческий директор моей компании, но я пропускаю мимо ушей.

  Последняя фотография валяется на полу. Все остальные поднял. Только почему-то глаз именно сейчас цепляется за изображение симпатичной девушки.

  Как-то предыдущие не зацепили, а эта…

– Кристи Мэй, – читаю на обратной стороне карточки, когда поднимаю ее с пола, и снова поворачиваю изображением к себе. – Они специально такие дурацкие псевдонимы себе придумывают?

– Нашел? – Кирюха привстает со стула и пытается заглянуть, а я не свожу взгляда с фотографии.

   Невысокая, темненькая, с приятными формами– все, как мне нравится. Серьезный, осознанный взгляд, а не то что эти разукрашенные фифы с типа “страстью” на физиономии. Фу, противно смотреть, но только не сейчас.

– Агентство моделей “Diamonds”, – снова читаю на обратной стороне карточки. – Вызывай! – поднимаю взгляд на опешившего Кирилла. – Будем завтра переговоры вести.

– Как скажешь, – парень пожимает плечами и выходит из моего кабинета, а я все никак не могу оторвать взгляда от фото девушки.

– Кристи… Кристи… Что-то не припомню, – бубню себе под нос, рассматривая внимательно симпатичное личико.

  Никак не припомню, как ни пытаюсь память напрячь. Даже голова, кажется, перестает так сильно болеть, пока внимательно рассматриваю изображение этой Кристи .

  И с каждой минутой мне все больше кажется, что девушку на фотке я где-то уже видел.