Текст книги "Хлебушек и очень странный день"

Илья Бессалов
Хлебушек и очень странный день

© Бессалов И., 2023

© Оформление. ООО ИЗДАТЕЛЬСТВО БИЛИНГВА, 2023

* * *

Глава 1
Платформа 69-й км

Покачиваясь и постукивая колёсами, электричка шла среди полупрозрачной зелени деревьев.

Вагон был полон людей. Все они что-то везли в больших сумках и рюкзаках, из которых торчали палки, ветки с листочками и удочки. Хлебушек сидела на коленях у мамы и смотрела в окно.

«Непонятно, – думала она, глядя на мелькающие за окном деревья, – это мы едем вперёд, а деревья неподвижны, или мы стоим, а они бегут назад? Если бы я стояла там, у леса, то наверняка ответила бы, что деревья остаются на месте, а поезд мчит на дачу. Но отсюда из вагона всё выглядит совсем наоборот. Кто же всё-таки едет и куда?»

Хлебушек отвернулась от окна. Папа сидел рядом и читал книгу. На обложке девочка увидела смешного кролика в клетчатом пиджаке. Он держал часы на цепочке.

– Пап, ты читаешь про кроликов?

– Не совсем. Хотя один кролик в книге действительно есть.

Хлебушек хотела узнать, не обижает ли кто-то кролика в этой книге, но внезапно её внимание привлекла необычная старушка напротив. Она была некрасива, но что-то непонятное в ней притягивало взгляд. Все бабушки, которых знала Хлебушек, носили короткие стрижки. Но у этой были длинные соломенного цвета волосы, заплетённые в одну косу, уложенную как венок или корона. Украшала причёску заколка в виде алой розы. Одета старушка была в тёмное мешковатое платье с капюшоном. В ногах у неё лежал старый коротконогий чёрный пёс с седой мордой. Он смотрел на Хлебушка так, словно не видел её, как будто она была стеклянной. Девочка долго пыталась привлечь внимание зверя, показывая ему язык и передразнивая его частое дыхание. В конце концов Хлебушек не выдержала и, вытянув ногу, носком сандалии ткнула пса в бок. Но он продолжал невозмутимо смотреть куда-то вдаль. Зато на назойливую девочку обратила внимание старушка. Она недовольно зыркнула на Хлебушка и неодобрительно цокнула языком. Тогда Хлебушек принялась передразнивать хозяйку пса: корчить гримасы, пучить глаза и цокать языком. Родители были увлечены чтением и своими мыслями и не замечали того, что происходило между их дочкой и старушкой. И неизвестно, чем бы это всё кончилось, но тут поезд остановился, папа схватил сумки, мама – Хлебушка, и они спешно вышли из вагона. Длинный перрон находился прямо посреди леса. Большая табличка на перроне гласила: «Платформа 69 км».

«Почему 6 и 9 похожи? – снова подумала Хлебушек. – Если перевернуть 6, то получится 9 – и наоборот. А может быть, эти цифры не похожие, а наоборот – совсем разные?! Если верх перевернуть, это будет низ. Светло наоборот – это темно. Значит ли это, что 6 – это 9 наоборот? И наоборот… Как много раз я сейчас подумала слово “наоборот”. Откуда оно появилось?»

Вопросы в голове Хлебушка возникали один за другим. Она висела на руке отца и вяло плелась.

– Хлебушек, ты самая медленная улитка в мире! Шагай быстрее, пожалуйста. Иначе мы доберёмся до дачи только к следующему утру!

И наша девочка зашагала резвее. Даже быстрее папы. Но дело было вовсе не в его просьбе. Обернувшись, Хлебушек увидела, что та старушка из вагона и её пес идут следом. Хлебушек не на шутку испугалась и уже сама обеими руками тащила родителей вперёд.

«Кажется, эта бабуля здорово рассердилась или обиделась. А может, и рассердилась, и обиделась. Это ведь не одно и то же, – думала Хлебушек.

Они прошли сквозь лесок, пересекли большую дорогу, свернули на одну маленькую просёлочную дорожку, потом на другую. Всё это время Хлебушек оборачивалась и каждый раз видела старушку и её пса, которые шли в нескольких шагах за ними.

– Мы почти на месте! – радостно воскликнула мама. – Наша дача – вот за этим поворотом.

Хлебушек от страха готова была схватить родителей под мышки и добежать с ними до дачи. Но, обернувшись в очередной раз, она не увидела старушку. Та словно испарилась, хотя свернуть ей было некуда.

Глава 2
Кто такая Хлебушек?

Вы спросите: кто такая Хлебушек и почему её так зовут? На первый вопрос ответить легко. Это белокурая девочка не то пяти, не то шести лет. И она была бы малышкой, каких много, но у Хлебушка есть особое умение попадать в самые необычные ситуации. А происходит это благодаря бесконечным вопросам, возникающим в её голове. Как устроен папин телефон? Что будет, если долго и громко кричать? А если бросить что-нибудь в лужу? Почему юбку не носят на голове?

И это, пожалуй, самые безобидные вопросы, которые интересуют Хлебушка.

А почему она Хлебушек, надо спросить её родителей. Именно они дали девочке это прозвище, когда она была ещё совсем крохотной малышкой.

У Хлебушка, конечно же, есть нормальное имя, из тех, что обычно дают девочкам. Но Хлебушек усвоила для себя: если мама и папа обращаются к ней по настоящему имени, значит, нужно срочно остановить поток вопросов в своей голове и прекратить делать то, чем она занята.

Может быть, она вкусная? Или тёплая и мягкая, как свежий батон? Может быть, наоборот – шершавая, как корочка? Непонятно. Но для этой истории, которая случилась с маленькой девочкой, тайна происхождения её прозвища совсем не важна. Следует знать лишь то, что Хлебушек с мамой и папой впервые поехала на дачу, которая долгое время пустовала.

Дача стояла на холме среди высоких сосен, клёнов, рябин и других деревьев, названий которых Хлебушек не знала. Там, конечно же, были ещё разные кусты, цветы, трава и другие дачи неподалёку, но для нашей истории это тоже неважно. Всё, что неважно, ваш покорный слуга, рассказчик, опустит. Иначе постоянно станут возникать вопросы, которые будут отвлекать нас. Например, почему дятел в круглых очках, а не в прямоугольных, как у папы? Или почему эхо в колодце ругается плохими словами?

Глава 3
Знакомство с дачей

Итак, Хлебушек оказалась на даче. Она быстро забыла о странной старушке с собакой, которых дразнила в электричке. Испарился и страх от того, что эта бабуля долго шла следом. По дороге к даче наша девочка не меньше десяти раз сказала сама себе, что никогда больше не будет дразнить подозрительных старушек и их собак. Но и эти обещания были забыты сразу, как только опасность миновала.

Вниманием Хлебушка полностью завладела дача! Двухэтажный домик на холме выглядел очень старым и пах так же. Хлебушек силилась придумать какое-то слово для этого запаха, но кроме как старым его назвать не получалось.

Хлебушек бегала по двору, лазила на яблоню, спрыгивала с крыльца через все ступеньки.

– Хлебушек, осторожнее! – вместе и по очереди кричали ей родители.

Эту фразу наша девочка слышала так часто, что уже не обращала на неё внимания. Вместе с этими словами могли ещё звучать: «Слезь оттуда!», «Выплюнь это!», «Не балуйся!», «Не убегай от нас далеко!» Хлебушек не понимала, чего папа с мамой так боятся.

Вот и сейчас она лезла на старый забор. С другой его стороны за Хлебушком наблюдала темноволосая девочка в синем платье.

– Я Вела! Давай иглать!

Хлебушек замерла на заборе и уставилась вниз в направлении прозвучавшего голоса.

– Ты ещё маленькая для моих игр. Ты даже слова не выговариваешь, – надменно ответила Хлебушек.

– Нет! Я узэ больсая! Давай длузыть, я тозэ могу заплыгнуть на забол!

– Дружить? – рассмеялась Хлебушек.

Прогнившая доска хрустнула, и она повисла на заборе, зацепившись подолом платья за остроконечный штакетник. Потом затрещал рвущийся подол, и Хлебушек свалилась на землю. Вера звонко рассмеялась.

– Ты слёпнулась! Плямо с забола!

– Ах, ты смеёшься? – рассердилась Хлебушек. – Не нужны мне такие друзья, иди играй сама с собой!

Хлебушек схватила горсть земли и швырнула сквозь забор в Веру. Маленькая девочка заплакала от обиды.

– Полина! – папин голос звучал очень строго. – Это уже перебор! Иди в дом и сиди там тихо!

Так мы узнали настоящее имя нашей героини. Но для нас она всё-таки будет Хлебушек. Когда папа говорил строгим голосом, а тем более называл дочь настоящим именем, спорить с ним было бесполезно. В такие моменты Хлебушек даже сомневалась, папа ли с ней разговаривает: настолько его голос был холодным и сердитым.

Хлебушек сидела на полу дачи и скучала. Казалось, прошла уже целая вечность. С собой на дачу девочка привезла мешок разных игрушек, но они все ей надоели. Даже говорящие роботы и куклы, которых можно было одевать и причёсывать, как настоящих людей. Они лежали на полу и совсем не радовали Хлебушка.

В дом вошла мама и села рядом.

– Ты знаешь, я каждое лето жила на этой даче, когда была маленькой. Где-то тут даже остались мои игрушки. Если хочешь, мы их поищем.

– Да! – оживилась Хлебушек. – Давай найдём их!

Хлебушку не терпелось их увидеть. И вот она уже прыгала вокруг родителей и канючила:

– Игрушки, мам! Пап, достань мне мамины игрушки! Мам-пап-пап-мам!

Первым не выдержал папа:

– Коть, где они?

Услышав, где лежат игрушки, Хлебушек пришла в неистовый восторг:

– Чердак! Мы полезем на чердак! – она запрыгала от радости и, споткнувшись, даже упала.

– Ну уж нет! Не мы, а папа. На стремянку я тебя не пущу. Посмотри на себя, ты падаешь на ровном месте! Тем более что на чердаке темно, пыльно, и вообще неизвестно, что там.

Они поднялись на второй этаж. Хлебушек смотрела на стремянку, которая своей верхушкой уходила в темноту прямоугольной формы. По ту сторону потолка что-то шуршало, стучало, скрипело, громко чихало и тихо ругалось.

– Па-а-ап! Ну что там?

– Апчхи! Тут всё, Хлебушек! Всё, что можно вообразить в своей голове, есть на этом чердаке. Представляешь, я нашёл здесь даже шишку на лбу и ушибленный мизинец. Тебе надо?

– Нет, пап, мне – только игрушки. Шишку можешь оставить себе.

– Спасибо, доча!

Из тёмного прямоугольника в потолке сначала показались ноги отца. Затем постепенно появились туловище, правая рука, шея… Последними с чердака спустились голова и левая рука, которая удерживала на папиной макушке большую пыльную коробку. Хлебушек видела на картинках в одной книге, что так носят корзины и кувшины с водой в далёкой и жаркой стране Индии.

– Пап, ты индус?

– Иногда. Но мне больше нравится быть эскимосом. Они с рождения едят только эскимо!

– Эскимосы едят рыбу, ягоды и мясо, – вмешалась мама. – Лучше покажите, что вы нашли?!

– Рыбу, ягоды и мясо я, кстати, тоже люблю! – ответил папа, но его уже никто не слушал.

Хлебушек перевернула коробку на бок и вытряхнула на ковер всё её содержимое. Здесь были старые куклы, волчок с облупившейся краской, шкатулки, книжки и раскраски. Ёжик, пара зайцев и даже паук, притом настоящий. Он быстро удрал из коробки в щель в полу – кажется, пауки не очень любят женский визг. Игрушки были старые, выгоревшие на солнце. Хлебушек даже расстроилась: она ожидала чего-то другого. Шкатулки были интереснее всего, ведь пока их не откроешь, не узнаешь, что внутри. В одной из лакированных коробочек нашлись бусы, в другой – колечки и ленточки, в третьей – высохшие, но по-прежнему красивые листочки клёна. Мама сидела рядом и вместе с Хлебушком молча перебирала найденные сокровища, время от времени улыбаясь.

– Это ещё не всё. Где-то должны быть ещё игрушки, – сказала мама. – Мы потом найдём остальное. Я пойду вниз наводить порядок на веранде. Как наиграешься, спускайся к нам с папой, хорошо?

Но Хлебушек была так увлечена своими новыми и одновременно старыми мамиными игрушками, что ничего не ответила.

Глава 4
Чердак

Неизвестно, сколько времени прошло, но Хлебушек наигралась с тем, что помещалось в коробке. Ей стало скучно.

В доме было тихо. Девочка хотела уже спускаться на первый этаж к маме и папе, но тут её взгляд остановился на стремянке. Та по-прежнему стояла под открытым люком и приглашала заглянуть на чердак. Тёмный, он пугал и манил одновременно. Словно большая шкатулка, в которой наверняка столько всего интересного! Что же ещё есть на чердаке? Этот вопрос теперь звучал в голове Хлебушка большими буквами. Хотя как можно звучать буквами? Непонятно. Но этот вопрос Хлебушек одновременно слышала и видела в своей голове.

Стремянка была крутой, ступеньки – узкими. Хлебушек держалась за лестницу так крепко, что даже немного заболели пальцы рук. Она знала, что смотреть вниз ни в коем случае нельзя, иначе станет ещё страшнее. Через пять ступенек голова смелой и очень любопытной девочки уже была на чердаке. Поначалу ничего рассмотреть не получалось: было слишком темно. Но спустя несколько секунд глаза Хлебушка привыкли, и она стала различать очертания коробок, мешков и чемоданов. Забравшись на чердак полностью, она принялась исследовать эту огромную пыльную шкатулку, полную тайн.

Хлебушку было страшно. И причин для этого имелось много, целый список. Во-первых, девочка боялась, что родители будут недовольны тем, что она одна и без их разрешения полезла на чердак. Но в своё оправдание она могла сказать, что залезала медленно, держалась крепко, не смотрела вниз и вообще была осторожна и внимательна. Папа и мама всегда просили её так делать. Во-вторых, Хлебушек предусмотрела не всё: не подумала, как спуститься обратно, ведь придётся смотреть вниз. А это точно будет страшно. В-третьих, тёмный чердак – это само по себе пугающе. Здесь даже не нужно ничего объяснять. Понятно же, что там могут жить какие-нибудь противные гусеницы или жуки, кусачие осы или пчёлы. А из разных сказок Хлебушек знала, что на чердаках обитают всякие бабайки, барабашки и прочие привидения. Хотя некоторые из них добрые. Одно даже симпатичное, с моторчиком и любит варенье. Хлебушек решила: обратно возвращаться всё равно будет страшно, глупо спуститься вниз, испугавшись, но так и не посмотрев, что здесь, на чердаке.

В одной из коробок лежали старые журналы и газеты. В них было очень много длинных слов, которые Хлебушек не понимала и даже не могла прочесть полностью.

– Шрык саж! Кротимил Куцер подбердил! Годже бадря грони!

Папа говорил, что так бывает во сне: ты пытаешься бежать, но не можешь; читаешь что-то, но ничего не понимаешь. Впрочем, это были умные взрослые газеты, и Хлебушек решила, что они либо очень сложные для маленькой девочки, либо на каком-то неизвестном языке.

В другой коробке лежала посуда. В третьей – старые шторы и полотенца. Пыльный кожаный чемодан оказался закрыт на ключ, а два фанерных ящика были заколочены гвоздями. Хлебушек огорчилась: ничего интересного найти не удавалось. Она уже было собралась спускаться вниз, как заметила свет за одной из коробок. В стене чердака прорисовывался прямоугольник, очень похожий на небольшую дверь. Догадку подтверждал маленький шпингалет. Недолго думая, девочка дернула его и толкнула дверь.

В лицо ей ударили яркий свет и поток свежего воздуха. Хлебушек на секунду зажмурилась. Дверь вела на крышу дома. Как вы уже поняли, девочка в погоне за тайнами и ответами на свои вопросы растеряла весь страх. Она осторожно вылезла на покатую черепичную крышу. Её взору открылась захватывающая дух картина. Дом окружали бесчисленные высокие сосны. Между ними то там, то тут виднелись крыши. Сосны одновременно походили и на мачты кораблей, и на огромные пальмы, словно вокруг были джунгли. Сходства с ними этой картине добавляли беспрестанный шелест листьев и щебет птиц:

– Чив-чив-чив, тра-та-та-та, фьють-фьють… – Хлебушек попыталась присоединиться к птичьей болтовне и рассмеялась глупости своей затеи.

 
А я пенёчек обойду[1]1
  На мотив припева песни «3 сентября» (муз. И. Крутого, сл. И. Николаева, исп. М. Шуфутинский).


[Закрыть]
И там увижу три гриба,
Потом под кустик загляну
И снова вижу три гриба!
 
 
Ну почему, ну почему
На ягоды мне не везёт?
А в Антарктиде тает лёд,
И там под ним лишь три гриба!
 

Тоненький, но с хрипотцой голосок где-то внизу печально распевал эту песню. Звучало немного смешно, но мультяшный голос был серьёзен. Чувствовалось, что поёт он с душой. Хлебушку сверху было не видно, кто же это так старается. Она поползла к краю крыши. Добравшись до кромки черепицы, Хлебушек легла на живот и свесила голову вниз.

По тропинке вдоль дома шёл ёжик, у него были палка и корзина. Да-да! Палка и корзина. Хлебушек сама не могла поверить своим глазам: ёжик шёл, как человек, на задних лапах, в передних держал корзину и палку. Он снова повторил припев своей грустной песни и скрылся вместе с тропинкой в кустах. Голос его становился всё тише и тише.

Хрясь!!!

Водосточный жёлоб под рукой Хлебушка треснул и оборвался. И она полетела. Но не как птица, а камнем с крыши вниз. В этот момент она тысячу раз пожалела, что не слушает маму и папу, ведёт себя неосторожно. Ведь скажи ей кто-нибудь ещё час назад, что скоро она будет падать с крыши дома, ни за что бы не поверила. Ведь она благоразумная девочка и ни на какую крышу бы не полезла. В какой момент всё пошло не так?

В мыслях Хлебушка прошла, кажется, целая вечность. И падение девочке уже стало порядком надоедать.

Шшшшвухххх!

Что-то мягкое и шелестящее поймало девочку. Она не понимала, что именно, – глаза её были зажмурены. Она ощупала себя: руки, ноги на месте, живот тоже и ничего не болит. Ах, голова! Хлебушек совсем забыла проверить, на месте ли она. Но голова находилась там, где ей и положено, и на ощупь была такой же, как обычно. Значит, можно было открывать глаза.

Хлебушек лежала в большой куче прошлогодних листьев.

Глава 5
Потерялась

Хлебушек бежала по тропинке к кустам, за которыми скрылся ёжик. Наша девочка удивлялась сама себе: ещё десять секунд назад она лежала на куче листьев, свалившись с крыши дома, а теперь уже бежит в неизвестном направлении за поющим ежом. Всё это было странно.

Но события развивались так стремительно, что времени остановиться и подумать у Хлебушка не нашлось. Она нырнула в одни кусты, затем в другие, пересекла поляну и наконец остановилась, затаив дыхание. Ежа не было ни видно, ни слышно. Девочка расстроилась. Видимо, нужно возвращаться домой. Она развернулась и поняла, что не знает, куда идти. Хлебушек не запомнила, куда бежала и где поворачивала. Всё вокруг ей было незнакомо. И она снова испугалась.

Хлебушек пошла туда, где, как ей казалось, должна быть её дача. Она шла по тропинкам, пролезала через кусты, перепрыгивала через канавы. Ноги её промокли, ветки кустарников царапали её руки. В конце концов она села на кочку возле небольшой рощи и заплакала.

– Не надо было убегать от дачи! Не надо было падать с крыши! Не надо было на неё вылезать! Не надо было забираться на чердак! – корила себя Хлебушек.

Ей хотелось есть. Тут её взгляд остановился на веточке с маленькими красными ягодами. Выглядели они очень аппетитно. Хлебушек протянула к ним руку.

– Не трогай! – сказал незнакомый голос, мужской, но при этом какой-то смешной и добрый.

Хлебушек вздрогнула, отдёрнула руку от ягод.

– Кто ты? – она крутила головой по сторонам, пытаясь увидеть обладателя голоса.

– У меня к тебе тот зе вопрос. Но сперва знай, сто ты пыталась сорвать волцью ягоду, – снова ответил ей голос.

– Ты волк? Я не знала, что это твоя ягода, извини! – Хлебушек испугалась не на шутку, хотя таинственный голос страха не вызывал. Наверное, потому что он немного шепелявил. Точнее – сэпелявил.

– Нет, я не волк. Впроцем, волк тозэ не стал бы её есть. Просто ягода так называется. Она ядовитая. Разве ты не знаес? Тебя не учили не есть то, сто ты не знаес?

– Учили. И этому, и быть осторожной, и оставаться рядом с родителями, – Хлебушек снова заплакала. – Но я сегодня сделала всё наоборот. Теперь я голодна и хочу домой, но не понимаю, где я. Я даже не знаю, с кем разговариваю. Может, это голос в моей голове, и здесь никого нет?!

– Нет, я есть. Прицём узэ оцень давно, и есё до того, как ты сюда присла! Сама ты голос в голове! – недовольно пробурчал шепелявый.

– Кто ты?

– Я – лама по имени Лама, – неуверенно ответил голос.

– А где ты? Я тебя не вижу.

– Я предпоцитаю не показываться. Я необыцная лама. А ты кто?

– Я – Хлебушек.

– Хлебусэк? На хлебусэк ты совсем не похоза. Я много раз его ел. Ты определённо похоза на девоцку, но не на хлебусэк.

– Это прозвище. Я и есть девочка. Ты что, глупенький?

– Если ты будес обзываться, я уйду! – обиделся голос.

– Ладно, я пошутила, не уходи. Я хочу тебя увидеть. Вдруг ты не лама вовсе, а обманываешь меня. Мама и папа учили меня не разговаривать с незнакомцами. Нам надо познакомиться, чтобы мы могли разговаривать.

– Я смотрю, ты прилезно следуес всем советам родителей! – усмехнувшись, сказал Лама.

– Так! Легко быть смелым и говорить гадости, когда тебя не видно! Выходи! – насупилась и подняла кулачки Хлебушек.

Лама возник из воздуха прямо перед ней.

– Сто-то разговор у нас пока не клеится.

Хлебушек отпрыгнула назад, а потом рассмеялась. Лама был розового цвета, на нём красовалось цветастое пончо, на голове – мятая чёрная шляпа-цилиндр. Тут он снова исчез и остался только обиженный голос:

– Если тебе смесно, то я посол. Оставайся тут одна.

По траве прошелестели удаляющиеся шаги.

– Постой! Я просто не ожидала. Ты очень красивый. И вообще розовый – мой любимый цвет!

– Правда? – с надеждой в голосе спросил… голос.

– Правда-правда! Появись обратно.

Лама снова стоял перед ней и улыбался.

– Теперь расскажи мне, где я и что происходит. Ты второй говорящий зверь за сегодня.

– Вообсе-то мы все здесь говорим. А людей у нас давно не было. Таисса их всех прогнала.

– Как прогнала? Кто такая Таисса?

– Таисса – старая колдунья. Она зывёт на другом краю леса. Люди ругались, мусорили и обизали зверей. Таисса вступилась за нас, процьла какое-то древнее заклинание, и люди исцезли. Она сказала, сто отправила их в тоцьно такое зэ место, но без нас. Видимо, ты как-то пробралась обратно. Как ты это сделала?

– Не знаю. Я была на даче. Залезла на чердак, а потом на крышу. Оттуда увидела поющего ежа. Упала с крыши. Побежала за ёжиком. И вот теперь я здесь. Я хочу есть и домой к маме с папой.

Лама нахмурил брови.

– С едой мы сейцас сто-нибудь придумаем. А вот вернуться обратно без Таиссы не полуцится. Пойдём!

Тут Лама исчез, и в траве опять зашелестели шаги.

– Лама, ты где?

– Ой, прости. Привыцька.

Лама проявился, и они пошли.