Текст книги "Иноходец"

Глава 8. Поступью и статью тех, кто вечно юн66
  Строчка из песни Ольги Арефьевой и группы «Ковчег» – «Ефросинья».


[Закрыть]

Когда я совсем вымотался, Джано меня пожалел. Он поймал попутку, и, как оказалось, наше с ним путешествие вполне себе продолжилось на машине.

«Вот так сюрприз», – подумал я, но возмущаться было бесполезно. Я уже понял, что мерить километры на своих двоих – это особый шаманский фетиш.

В любом случае, это был первый раз, когда я путешествовал автостопом. Нас подобрала старенькая «шестерка». На водительском и пассажирском местах сидели двое типов подозрительной наружности. Я бы никогда не сел в машину к подобным личностям, но в тот момент полностью положился на интуицию и опыт Джано.

В салоне было накурено, чуваки слушали пацанский рэп и матерились через слово. Но меня уже выключало от усталости, и мой мозг разрывался между желанием уснуть на провонявшем табаком заднем сидении и необходимостью контролировать ситуацию – мало ли что эти два типчика захотят с нами сделать.

– Куда путь держите, пацаны? – спросил тот, что был за рулем.

– На деревню к бабушке, – весело ответил Джано.

Позже оказалось, что он не шутил, но тогда это прозвучало как стопроцентный стеб.

– Не хотите говорить – не надо. Просто щаз все на море «стопят», а вы обратно двигаетесь. Подозрительно.

– А мы всегда не туда, куда все. На море сейчас не протолкнуться. Вот мы и махнули в деревеньку. К природе поближе, так сказать.

– Хде кусты, небось, большие растут? Да, пацаны? – ехидно спросил второй тип.

– Кусты большие да девки румяные! – юморил Джано.

Он, похоже, ничуть не устал. А я уже терял нить этого глупого разговора – хотелось спать. Некоторые фразы долетали до меня сквозь дрему.

– У меня кореш автостопом на моря поехал, так его ограбили какие-то типы на «Ауди», – рассказывал водитель. – Он без денег поехал дальше, взял его к себе какой-то дядечка на «Мерсе». Добренький такой, пивом угостил… Болтал-болтал, зубы заговаривал. А потом как давай пацана за коленку гладить. Ну ты понял, да? Руку на бедро ему положил и гладит так без палева!

Парень за рулем продемонстрировал этот жест на своём друге, сидевшем справа.

– Слышь, руку убери! Ща в рожу дам! Веди, давай, ровнее! – отмахнулся тот.

– Так вот, я к чему – всякий народ на трассе попадается, – продолжил водитель. – Вот моего кореша чуть «заднеприводным» не сделали. Он из «Мерса» на ходу практически выпрыгнул и деру дал по полям, подальше от этого «благодетеля».

– Это он тебе сам рассказал? – не поверил второй. – Ты про Димона щаз?

– Ну да.

– Тю! Да он, небось, за щечку взял у того мужика, да ещё до самого моря с ним доехал! Я в это больше поверю.

Джано и водила засмеялись в голос. А я окончательно расслабился и заснул.

Проснулся от того, что кто-то гладил меня по коленке. Это был мой спутник, но я всё равно попросил его так больше не делать. А то после услышанных историй подобные прикосновения, мягко говоря, настораживали. Мы остановились, потому что пацанчикам нужно было сворачивать с трассы, а наш путь лежал дальше на север.

– Ты это – не спи у чужих людей-то в машине, а то не дай бог… – оставил мне наставление наш водитель, когда я сонный выбрался из салона.

– Удачи вам на дороге, парни! Сильно не гоняйте, – помахал им Джано.

На улице была уже ночь, звезды рассыпались по небу, словно алмазная пыль. Следующую машину удалось поймать нескоро, и это был прекрасный момент, чтобы поговорить.

– Так куда мы едем, Джано? Сориентируй меня, а то вдруг конечная точка – Питер или Архангельск.

– Завтра будем на месте, не переживай. Есть на Земле особые уголки, в которых духи появляются чаще и охотнее. Там молодому шаману легче с ними повстречаться.

– Надеюсь, это не в Москве, – сказал я, глядя на щит, который сообщал, сколько километров осталось до столицы.

– Нет, ближе. Под Богучаром село есть – туда наш путь и лежит.

– На деревню к бабушке?

– Истинно так. Я никогда не вру, даже случайным попутчикам.

Через полчаса нас подобрала фура. Кабина была такая же прокуренная, как и в предыдущем транспорте, но из динамиков играл старый добрый шансон. Я впервые по-настоящему заценил эту музыку. В дороге, уставшему и сонному, под гул грузовика эти грустные истории про воров зашли мне в душу, как к себе домой. Может, поэтому их так любят дальнобойщики?

***

Разглядывая указатель «Травкино», я подумал, что мы действительно забрались очень глубоко в Россию. Но даже это место было недостаточно глухим для Джано. Он повел меня ещё дальше от цивилизации – через овраг, в небольшой перелесок. Там мы нашли залитую солнцем ветхую избушку.

– Мы пришли, – улыбнулся мой спутник. – Просто вдохни здешний воздух! Сразу понятно, что духи частенько посещают это место.

Я вдохнул, но ничего, кроме разнотравья, не почуял. Хотя, памятуя того страшного черного волка, я напрягся – мало ли, какие они эти духи, которых мне предстоит увидеть.

Джано постучался в дверь домика, но изнутри никто не отозвался. Тогда мой спутник встал прямо напротив входа, поклонился и, не поднимая головы, обратился вроде как к хозяевам.

– Мир этому дому. Молю о краюхе хлеба да стакане воды. Молю о теплом ночлеге да защите от ненастья. Пусти меня, бабуля. Обязуюсь отплатить тебе добром за добро.

– А ты не вор? – раздался вдруг старушечий голос из избушки.

– Да самый натуральный вор. Уже краду твоё время, хозяйка.

– А ты не убийца?

– Убийца страшный. Столько своего времени убил, чтобы добраться сюда!

– Так пошто мне тебя пущать?

– А сама не видишь? Дом твой на моём пути!

Что за бред я тогда услышал? Может, это было секретное шпионское приветствие? «Страус, страус, я енот. Как слышно?» Это показалось единственным логичным объяснением.

Дверь отворилась, и Джано бодро вошел внутрь. Там он начал обнимать хозяйку избушки – низенькую бабушку. Оба так весело смеялись и целовали друг друга, будто только что узнали об окончании войны.

– Прокофья, старая ты карга! Надо же, жива ещё и даже, вроде, повыше стала!

– Джано, негодник! Ты мне десять лет назад то же самое говорил!

– А я все гадаю, когда тебе надоест на этом свете ошиваться, да ты свалишь на ту сторону.

– Да только вчера там была, милок. Но вот, предвидела, что вы притащитесь – и вернулась.

Наконец старушка обратила внимание на меня – оглядела с высоты своего маленького роста и выдала скромную оценку.

– Ну что, славненький. Милый мальчик, очень даже. Как зовут?

– Игорь Бабичев, – представился я.

– А меня Прокофьей звать. Без отчества. Я ещё слишком молода для этого.

«Хорошо, у каждого свои причуды», – подумал я.

А она вонзила в меня хитрый взгляд и, подчеркивая важность момента, спросила.

– Так зачем ты сюда пришел, Игорь Бабичев?

– Ну, это… Я… – мой взгляд невольно упал на Джано.

Но тот промолчал – вопрос ведь был адресован мне.

– Ты, милок, глазками-то не коси. Хочешь сказать, что он тебя сюда притащил? Ни за что не поверю! Раз ты с ним в такую глушь пришел, значит, сам чего-то хочешь. Ну давай, выкладывай. Заговор на успешный бизнес, красавицу приворожить, родственника вылечить? За чем пришел?

Я собрался с мыслями. Это же очередная проверка, как пить дать.

– Мне сказали, что здесь я смогу увидеть духов, – я старался говорить как можно тверже, но всё равно проблеял, словно барашек.

– А зачем они тебе, паренек? Вы же все сейчас в телефонах да в компьютерах. Что тебе духи скажут такого, чего не найдешь в Интернете?

– У меня есть некоторые способности, – зашел я с другой стороны. – И мне бы хотелось понять этот дар, научиться его использовать.

Бабулька взглянула мне в глаза, а потом обернулась к Джано.

– Земля? – спросила она.

– Угу, – ответил он.

– Ну, давайте посмотрим…

Старушка подошла к окну и взяла с подоконника горшок с цветком. Я в цветах не разбирался, поэтому для меня это было самое обычное комнатное растение. Хозяйка протянула мне его на вытянутых руках, и я понял, что должен продемонстрировать способности, о которых говорил. Не зная, что из этого получится, я протянул ладонь к цветку, и тот практически сразу завял. Вот прямо за пару секунд. Лепестки опали, листья пожухли, красивое растение превратилось в скрюченный мертвый сорняк.

Мне стало не по себе. Очевидно, от меня ждали чего-то более позитивного, но я просто-напросто убил живой цветок. Возможно, это был бабушкин любимец. Прокофья тоже была в замешательстве. Натянутую ситуацию разрядил Джано.

– Ну, мы всю ночь и всё утро были в дороге. Он истощен. Вот и получилось так, что первым делом высосал энергию из горшочка.

– То есть, он это не контролирует… – пробормотала хозяйка дома, рассматривая остатки своего растения.

– Да. Большая сила. Стихийная, необузданная, он словно колодец для неё. Но сам ничего не умеет. Его надо принять бы в наши ряды, а то мало ли что может произойти с таким дарованием…

– Эх, да если б ты его не трогал, может, оно и спало бы внутри него до самой смерти, – грустно сказала Прокофья, ставя горшок обратно на окно.

– Ну, так получилось. Он помог мне избежать смерти. Теперь мы просто обязаны принять Игоря к нам. Как говорит Ворона, сильных шаманов давно не появлялось, а тут такой самородок, – ответил Джано.

– Ворона твоя меньше каркала бы! Она сама любительница расшатать равновесие. Будем слушать её – все сгинем к чертям.

С этими словами бабушка пошла к печи и стала грохотать котелками да кастрюльками. Я впервые увидел настоящую русскую печь на дровах. Но тогда мне было не до восхищения. У меня появилось чувство, что после инцидента с цветком мне в этом доме не особо рады.

– Садитесь, касатики. Накормлю вас. А то вы от истощения всю энергию из моей избушки высосете, – проворчала Прокофья.

Мы ели перловую кашу, заедая черным хлебом и квашеной капустой. Поила нас хозяйка медом. Кто бы знал, как же противно было пить эту приторно сладкую гадость в первый раз! За столом говорили только Прокофья и Джано. Я виновато молчал и слушал. Зато узнал много интересного.

Во-первых, наша хозяйка была гораздо старше Вороны и уж точно застала времена Петра Первого. Как она умудрилась прожить три века, я пока не стал выспрашивать. Но для нашего круга шаманов она считалась кем-то вроде старейшины – той, кто знает все тайны, легенды, ритуалы и прочее. К тому же она умела предсказывать будущее, что давалось только одаренным. А ещё она была единственной, кто сидел на месте. Её всегда можно было найти в этой избушке, в то время как другие члены братства постоянно где-то странствовали. А вот где именно – пока что было для меня большой загадкой. После нашего похода, а затем автостопа, а потом ещё раз похода, мне казалось, что Джано и такие, как он, просто кочуют по дорогам страны. И мира. Но некоторые обрывки фраз наводили меня на мысль, что есть и другие, сверхъестественные дороги, которые открыты только шаманам.

– И как Федюня выбрался оттуда? – спрашивала Прокофья.

– По запаху. Нашел духа и нырнул в Гайю, а дальше плыл по Красной реке до знакомых мест, – отвечал Джано.

– Нюх его не раз уже спасал…

– Да, на той стороне нет ничего лучше старых добрых инстинктов!

Какая Гайя? Какая «та сторона»? Поев, я понял, что усталость на пару с сытым желудком опять отправляют меня в сон. Я даже не заметил, как уснул. Очевидно, просто прикорнул на диванчике, на котором сидел.

Когда проснулся, за окном было уже темно. Комнату освещала одна единственная свеча. Прокофья вязала сидя в кресле-качалке, а вот Джано уже и след простыл.

– Он ушел дальше бродить, скучно ему сидеть у бабки в четырех стенах, – ответила старушка на мой немой вопрос.

– Стоп. А как же я? Он просто оставил меня здесь?

– Ну, ты-то сюда с конкретной целью пришел. Хочешь увидеть духов, так и оставайся, пока не увидишь. Или хочешь обратно на трассу?

Я потянулся, протер глаза. Часы с кукушкой показывали одиннадцать часов вечера. Я понял, что не знаю, как долго придется просидеть в избушке в ожидании духа. День? Неделю?

– Бабушка, а что нужно сделать, чтобы пришел дух?

– Эта изба тем и хороша, что ничего не надо делать. Здесь и так живет домовой, вылезает каждую ночь. И ко всему прочему, он не слишком разборчив в людях, появиться может практически перед каждым, – проскрипела Прокофья, не отрываясь от спиц.

– Эм-м-м… Я думал, что это что-то вроде испытания. Мол, чтобы увидеть духов, нужно как-то удостоиться их внимания, заинтересовать их…

– Это верно. Если говорить о духах вообще. Но мой сосед – немного другого плана существо. Ему плевать на законы духовного мира. Так что ты его увидишь в любом случае, я думаю. Главное другое – как вы друг на друга отреагируете.

Я встал и прошелся по горнице, переваривая её слова. В избушке у каждого предмета, наверняка, была своя вековая история. Если бы я учился на истфаке и мечтал стать археологом, я бы писался от радости, что могу прикоснуться к таким древним артефактам. В сундуках у бабули и меч-кладенец нашелся бы, и вторая нога Ивана Сусанина. И мест, где мог спрятаться домовой, там тоже было предостаточно.

– А что дальше? Ну увижу я его, раз вы говорите, что это так просто. С этого начнется мой путь шамана? – спросил я.

– Увидев одного духа, ты поймешь сам принцип. Разберешься, как смотреть, чтобы их заметить, – разъяснила Прокофья, продолжая что-то вязать. – Вся жизнь шамана – это общение с духами. Мы не выдумываем заклинаний, чтобы творить всякие чудеса. Всё, что нам удается, – есть результат нашего общения с потусторонними силами. Так что тут главное начать. А дальше само пойдет.

Всё было подозрительно просто. Но это даже лучше. Не надо чертить вокруг себя обережный круг и читать всю ночь молитвы, пока вокруг беснуется нежить. Один домовой – это не страшно. Так я думал. Конечно, я не ожидал, что он окажется похож на мультяшного Кузю, но надеялся, что и на Вия тоже не будет смахивать.

Вдруг мне вспомнился самый яркий образ домового, который засел в голову ещё в детстве. Обычный рисунок в газете к статье о всякой чертовщине. Там был изображен коренастый дедушка с метлой и в валенках. Художник, очевидно, хотел изобразить его милым, но перестарался с глазами. «Гномик» получился очень жутким, и ещё долго моё воображение рисовало его, когда я вставал ночью в туалет. Бр-р-р! Я подумал, что если что-то подобное увижу в избе Прокофьи, то тут же с криками выбегу наружу и буду верещать, как перепуганная девица.

– Иди сюда, – вдруг позвала меня хозяйка. – Возьми эту коробку, я в нее скидываю нитки с распущенных вещей. Намотай мне их снова в клубки, будь полезным гостем.

– А, хорошо…

Я принял у бабушки обычную обувную коробку с кучей шерстяных ниток и уселся обратно на диванчик.

– Ты всё равно выспался уже. Вот тебе как раз занятие скоротать время, пока домовой не появится. А я спать пошла. Устала, намаялась, у меня редко гости бывают…

Одним прыжком, достойным атлета, Прокофья заскочила на печь и закрыла за собой шторку. Она ещё долго там возилась, а после пожелала спокойной ночи и затихла.

– Спокойной ночи, – ответил я, начав наматывать первый клубок.

Занятие невероятно монотонное и успокаивающее. Через полчаса, я ощутил, что снова хочу спать, и даже забыл, чего я, собственно, жду в этой избе. Поэтому, когда где-то между печкой и сундуком послышались шорохи, мне первым делом подумалось о крысах. И лишь когда эта «крыса» вздохнула тоненьким голоском, почти как человеческий ребенок, я неожиданно вспомнил, что должен прийти домовой!

Аккуратно отодвинув коробку, я стал всматриваться в то место, откуда раздавались звуки. Адреналин тут же хлынул в кровь, но света от слабенькой свечи было катастрофически мало, чтобы я смог разглядеть ночного гостя. И как только я об этом подумал, гадская свеча вообще погасла. Как оказалось, последние десять минут мне светил её огарок. А искать новую было совсем не с руки.

Я до рези напрягал глаза, чтобы они поскорее привыкли к темноте. Из окна пробивался слабый свет звезд, но мой взгляд ещё не адаптировался к нему. Послышался новый шорох, и я инстинктивно забрался с ногами на диван, будто и вправду имею дело с крысой. Минута длилась вечность, и вот наконец я увидел, как из-за сундука что-то выползает.

Кот! Оно похоже на кота! Так я подумал вначале, но движения существа всё-таки немного отличались. Да и не могут быть у кота такие мощные передние лапы с таким длинными то ли пальцами, то ли когтями. Серая косматая шерсть покрывала всё тело существа. Его «руки» были длиннее, чем «ноги». Хвост отсутствовал, голова на почти человеческой шее медленно поворачивалась, осматривая комнату.

Еще несколько секунд я разглядывал домового и вдруг понял. Какой, к черту, кот?! Это же стопроцентный ленивец! Я их вживую никогда не видел, но забавных видео с этими зверьками посмотрел предостаточно. На секунду всё, что со мной произошло, показалось чей-то дурацкой шуткой. В тот момент я подумал, что стал героем видеорозыгрыша, над которым потом будет смеяться весь Интернет. Точно – у бабульки в избе установлена камера, и хозяйка трясется от смеха у себя на печи, глядя, как я вскочил на диван, наблюдая за «домовым». Найти ленивца для такого прикола, конечно, нелегко, но всё же возможно. Ага, духи, колдуны, лешие – как же!

Но поток моих возмущенных мыслей прервал взгляд существа. Домовой наконец понял, что изменилось в избе с его последнего появления, – на диване появился кто-то незнакомый. Он рассматривал меня, а я получил возможность взглянуть на его морду, которая оказалась серым и морщинистым, но лицом. Глаза «ленивца» слегка горели желтым светом, в них читался слабый, но разум.

– Кех! – то ли кашлянул, то ли пискнул он.

Прозвучало, будто детеныш какого-нибудь млекопитающего решил вдруг заговорить по-человечьи. Я замер, мурашки пробежали по телу. Уверенность, что передо мной экзотическая зверушка, пропала. Домовой проковылял на середину комнаты, его «руки» волочились сзади. Ростом он был со средних размеров собаку и при этом горбился.

– Кость?! – произнес он высоким голоском.

Я судорожно перебирал в уме варианты, что он имеет в виду. Какая кость? Ему косточку кинуть? Так у меня нет.

– Тобры кость? – повторил домовой и кивнул головой так, будто подначивал меня к ответу.

Неожиданно до меня дошло, что он имеет в виду. Вот просто осенило.

– Добрый гость, – утвердительно ответил я, естественно, шепотом.

Существо кивнуло. Божечки мои, контакт налажен!

– Мой дом, мой кость.

Пропищав эту фразу, домовой вернулся обратно к сундуку, порылся где-то в темноте, а затем поковылял обратно ко мне. Руки на этот раз он держал впереди себя, явно что-то нес. Существо протянуло мне нечто в темноте похожее на уголек. Очень осторожно я принял дар и медленно поднес его к глазам. В тусклом свете звезд я разглядел кусочек черного хлеба. Достаточно сухой, в некоторых местах с волосками домовской шерсти, но это был он.

– Кешь, кость, – радушный хозяин уселся прямо на пол и уставился на меня немигающими глазами.

Я тоже уселся на диване, опустив ноги обратно на пол. Но не потому, что расслабился. Я тянул время. Есть эту пыльную краюху хлеба, которая валялась неизвестно где, для меня было тем же самым, что доедать из собачьей миски. Сердце бешено колотилось, а мозг обдумывал варианты дальнейших действий. Если это существо, и вправду, домовой, то он чувствует себя хозяином этого жилища. Я – гость, он – хозяин, он дал мне еду. К гадалке не ходи – весь этот ритуал не что иное как банальное гостеприимство. Откажусь от угощения – обижу приютившего меня духа. В этом ли состоит проверка?

Я ещё раз оглядел хлебушек и аккуратно откусил его с той стороны, где шерсти было поменьше. Обычный сухой хлеб. Я за свой короткий период студенчества и не такой ел. Только волоски на языке создавали неприятное чувство. Не хотелось бы вырвать прямо на радушного хозяина. Тот внимательно наблюдал за моей трапезой и наконец одобрительно кивнул.

– Спасибо этому дому, – на всякий случай брякнул я.

Домовой протянул ко мне руку в принимающем жесте. Я разглядел, что у него есть ладонь и пальцы, хотя они скорее были похожи на обезьяньи, нежели на человеческие. Я с облегчением протянул ему хлебушек обратно, но, оказалось, он не собирался забирать у меня свою еду. Тянул руку и продолжал пристально смотреть. Что-то хотел получить взамен? Плату? Но у меня ничего не было. Я судорожно стал вспоминать, что у меня есть с собой, и на ум не пришло ничего, кроме хлебцев, что лежали в рюкзаке. Точно! А ведь это неплохой вариант.

Я быстро достал один хлебец и протянул его домовому. Тот жадно схватил и начал обнюхивать – ну точно обезьянка. Наконец существо решило вкусить моего угощения, но, пожевав, скривилось от отвращения.

– Сухо! – обиженно пискнул домовой и подпер голову свободной рукой, будто размышляя, для чего ещё ему может сгодиться этот пресный ломтик.

Проглотив пережеванное, он глянул на меня с укором, мол, невкусную еду ты принес, человече. Мне ответить было нечего, но напряженная ситуация разрешилась сама собой. Существо вдруг откусило ещё раз, а затем ещё. Его обиженный взгляд постепенно наполнился удивлением. Я не сразу понял, в чём дело, хотя ответ был очевиден. Это же чертовы хлебцы! Каждый, кто их когда-либо ел, знает этот необычный эффект. Ты откусываешь первый кусок и думаешь: «Бе-е-е! Что за пресная гадость! Такое неприятное ощущение оставляет на языке!» А потом вдруг хочется откусить ещё и ещё. Рот привыкает к этому раздражающему вкусу и просит добавки. И тогда остановить тебя может только пустая пачка.

Стоит ли говорить, что, когда у домового закончился хлебец, он потребовал ещё. Я отдал ему целую упаковку. Да на здоровье, малыш! Существо радостно убежало за свой сундук и продолжило хрустеть там. И куда только подевались все его манеры радушного хозяина? Я наконец расслабился, радуясь своей маленькой победе. Интересно, что было бы, если бы я достал из рюкзака шоколад?

Я лег на диван и продолжил слушать повторяющийся хруст из-за сундука. Иногда в нём проскакивали какие-то звуки, похожие на довольное «мням-мням». Под этот однообразный аккомпанемент ко мне снова пришел сон. Я даже не заметил как отключился.

***

Утром я проснулся от ворчания Прокофьи. Она подметала избу и громко бурчала, что крошки рассыпаны по всей хате.

– Драсте, – вымолвил я, обозначая, что уже не сплю.

– Драсте-мордасте! – передразнила бабулька. – А чёй-то у нас тут было ночью?! Не горница, а гастрономическая лавка! Крошек разве что на потолке нет!

– Домовой приходил. Мы поболтали. Угостили друг друга. Он, вроде бы, остался доволен…

– Доволен?! Домовой должен поддерживать чистоту в избе, а не мусорить. Они гадят именно тогда, когда недовольны людьми.

– Ну, боюсь, это не тот случай, – улыбнулся я.

– Бойся, потому что за ночлег да за срач ты мне сполна отработаешь! Сейчас за дровами побежишь и за водой. Ишачить будешь весь день. А то превратили мою избу в бесплатную гостиницу с горничной!

Наколов дров и сходив за водой, я был отправлен в перелесок за хворостом. Стоило мне подумать о том, что же будет со мной дальше, как рядом неожиданно появился Джано, тоже собирающий ветки. И откуда только взялся?

– Ты всё правильно сделал. Ты не только увидел духа, но и попробовал его еду. Теперь они будут чуять в тебе своего, – сказал он так, будто всего минуту назад прервал лекцию, а сейчас вдруг внезапно продолжил.

– А ты где был, бродяга? – не удержался я от очевидного вопроса.

– Разговаривал с друзьями о твоём посвящении. Ребята уже делают ставки, получится у тебя или нет.

– И кто за меня?

– Я. Больше в тебя никто не верит. Двое воздержались.

– Они все где-то рядом?

– Когда научишься общаться через Великий Океан, все для тебя будут где-то рядом…

– Так что дальше, Джано? – спросил я. – Домового я увидел. Чудно, конечно, но ничего особо фантастического в этой встрече не было. Я как будто пообщался с ребенком с другого континента. Похожим на старика ребенком. Как общение с духами открывает мне возможность управлять стихиями?

– Мы ими не управляем. Мы же не маги. Мы просим духов, больших и малых, сделать для нас что-нибудь, а они отвечают, если, конечно, не злы на нас. Так что этот опыт напрямую открывает тебе дорогу к шаманизму.

– Окей. Давай соединим его с тем, что я уже умею. Как мне заставить шевелиться корни, например? Твой старый трюк. Энергии земли во мне вагон, ты сам говорил. Духа я увидел. Какой следующий шаг?

– Сам подумай. Я только что дал тебе прямую подсказку.

– Мне надо попросить лешего об услуге?

– Да. У этого небольшого перелеска тоже есть свой дух. Но лешего ты хлебцем не задобришь. А если он не будет тебе доверять, то и не покажется вовсе. Это домовой приходит каждую ночь за едой, а лешему от тебя ничего не нужно.

Я хотел задать следующий вопрос, правда, не знал, как его сформулировать. Но Джано опередил меня, резко сменив тему.

– О, смотри, какое дерево! Ну-ка, помоги мне, – бросив собранный хворост, он стал гнуть низко висящую ветку старого дерева. – Вот сейчас его заломаем, и не надо будет по одной палочке собирать. Этого дрына надолго хватит…

Я застыл в ступоре.

– Алё, гараж! Не ты ли мне секунду назад рассказывал, что нужно задобрить лешего? Чего вдруг ты собрался ломать деревья?!

– Да ты глянь на него. У него уже кора от ствола отстает, ни одного листочка на ветке. Это больное дерево, ты ему уже ничем не поможешь.

Я прикоснулся к стволу и понял, что Джано был прав. Но он ещё ни разу не сказал мне ничего просто так. Я не мог отделаться от чувства, что меня опять проверяют. Мой друг явно меня подначивал. Я вспомнил, как тогда, в ночь нашей первой встречи, он ловко забрался почти на самую верхушку дерева, когда доставал кроссовок Колянчика. Этот акробатический финт явно был сделан с помощью потусторонних сил. То есть, с лешими у Джано полное взаимопонимание. И сейчас он предлагает мне сломать дерево? А как на это посмотрят лесные духи, которых я даже увидеть не могу?

Джано перестал ломать ветку и начал наблюдать за мной. Он точно ждал моего решения. Это был тест. Я ещё раз прикоснулся к дереву, на этот раз увереннее. В голове сформировался четкий запрос: «Как духи хотят, чтобы я поступил? Леший, если ты слышишь меня, читаешь мои мысли – дай мне знак».

Знака не последовало, но я заметил другую особенность. Энергия из моей руки по чуть-чуть стала уходить в ствол. Чувствовать поток этой мистической силы – это первое, чему я научился, причем интуитивно. Больное дерево впитывало мою энергию. Совсем немножко, но я это ощутил. Вот оно! Неужто это ответ?

Я схватил ствол двумя ладонями и всю свою волю направил на то, чтобы влить энергию в растение. От усердия закрыл глаза и напрягся. Моего запаса оказалось мало. Не отрывая рук, я стянул с ног кеды и встал на сырую землю прямо в носках. Стопы начали тянуть энергию из почвы, и я весь превратился в проводник этой силы. Если больные корни дерева не справляются со своей задачей, я пущу жизненный поток с другой стороны. Давай же! Максимальное старание! Хоть бы получилось…

Через минуту я выдохся и, отпустив дерево, рухнул на задницу, а потом завалился на бок. Голова кружилась, перед глазами стояла мутная пелена. Отдышавшись, я сделал почти титаническое усилие, чтобы сконцентрировать взгляд на дереве. Его ветки были полны зеленых листьев, кора выглядела более здоровой, а вокруг выглядывающих из-под земли корней колосилась сочнейшая трава.

Джано разглядывал исцеленное древо, уперев руки в бока, как будто случившееся чудо было его заслугой.

– Мне нравится твой талант интуитивно находить решения. Он делает тебя настоящим шаманом, – улыбнулся наставник.

– Это была очередная проверка? Я её прошел?

Мой голос хрипел, во рту было сухо, будто я отдал дереву ещё и всю жидкость своего организма.

– Сейчас сам увидишь.

Джано дал мне руку, чтобы я смог снова водрузить себя на ноги. Подойдя к ветке, которую мы только что собирались ломать, я стал разглядывать появившиеся на ней сочные листья. Они что, за минуту выросли?

Вдруг я чуть было не заверещал, как напуганная девчонка. На мою ладонь прыгнуло что-то, показавшееся мне сначала гигантским насекомым с тонкими тельцем и длинными лапками. Но за мгновение до того, как стряхнуть его, я успел понять, что это не членистоногое. Это была ожившая веточка, ее черенки двигались и, стоя на моей руке, она казалась гуманоидной – четко выделялись «ножки» и «ручки». Последними существо помахало мне.

– Это, вроде как, «спасибо», – подсказал Джано.

– Да понял уже, – ответил я и опустил «человечка» на землю.

Он отбежал от меня на полтора метра и, ещё раз помахав, врос в почву, как будто там и был. Я смотрел на него ошалевшим взглядом. В моём обессиленном состоянии, это была единственная доступная эмоция. Будь у меня больше энергии, я, наверное, прыгал бы на месте и орал: «Джано, ты видел? Ты видел?!» А так просто кивнул существу, мол, рад был помочь.

– Ну что, готов поиграть с корнями? – воодушевленно спросил мой спутник.

– Да какой там… Я даже листик сейчас поднять не смогу.

– Ну, тогда пошли обратно к Прокофье. Будем считать, что наше с тобой маленькое путешествие прошло на славу.