Текст книги "Терпилы"

– Не дрейфь, братан! – ухмыльнулся он. – Никуда та баба не денется, расклад просчитан до мелочей!!!

5 июля. 9 часов утра

В подвешенной под потолком клетке старательно чистил перышки зеленый попугай. Сквозь тюлевые занавесочки пробивались лучи солнца, падая на велюровую мягкую мебель, полированную стенку «Стелла», узорчатые ковры, хрустальные безделушки и прочие доказательства мещанского жизненного успеха. Во включенном радиоприемнике блатовала популярная в начале девяностых группа «Дюна». По квартире разносился вкусный аромат жареного кофе. Устроившись перед зеркалом, Зинаида Аркадьевна Ивашкина – пухленькая тридцатилетняя, крашенная под блондинку женщина – старательно наводила макияж. Занятие, надо сказать, архиответственное, требующее предельной сосредоточенности. Тональный крем… тени на веки… стрелки на глаза… ресницы тушью… немножко подправить карандашом брови… контур губ… помада и, наконец, румяна на скулы…

– Аккуратненько!!! Кисточкой!!! Вот та-а-ак!!!

Ивашкина внимательно вгляделась в собственное отражение и осталась им очень довольна. «Очаровашка! Лапочка! Прелесть!»

– Зину-у-уля! – донесся с кухни басовитый голос ее матери, Ираиды Альбертовны Козявкиной. – Завтрак готов. Иди кушать, доченька!

– Иду, иду, – лениво откликнулась Зинуля, поправляя прическу. – Разливай кофе!

За столом обе женщины поначалу перемыли косточки бывшему мужу Ивашкиной, Анатолию Сергеевичу: «Грубое животное! Неандерталец! Хам! Скотина! Изверг!» и т. д. (восемь месяцев назад «неандерталец» уличил жену в супружеской неверности, отхлестал ремнем по заднице и подал заявление на развод). Затем перешли к событиям, разворачивающимся вокруг АО «Эльбрус».

– Кабы неприятностей не возникло! – озабоченно поджав губы, сказала Ираида Альбертовна. – Шуму-то вокруг сколько!

– Ерунда! – беспечно махнула рукой «доченька». – Невелика проблема! Милиция на нашей стороне. Помнишь побоище у центрального офиса? Вломили хулиганью по первое число. Больше не сунутся. Побоятся! Хи-хи-хи!

Вчера в беседе с Голяковым основатель «пирамиды» охарактеризовал умственные способности Ивашкиной с предельной точностью. Она действительно являлась законченной дурой во всех отношениях, дальше своего носа ничего не видела, высшее экономическое образование получила лишь благодаря связям матери (в прошлом – директорши крупного гастронома), а в бухгалтерских тонкостях разбиралась не больше, чем мартышка в высшей математике. Потому-то Зинаиду и взяли на должность официального главбуха «Эльбруса».

Роль бездумной марионетки Ивашкину вполне устраивала. Никаких тебе забот! Несколько раз в день поставит подписи на документах, подсунутых нескладным, лохматым мужчиной из числа учредителей (фальшивые фамилию-имя-отчество Голякова Зинаида запамятовала), а дальше знай себе сиди в комфортабельном кабинете, надувайся спесью, покрикивай на секретаршу или по телефону с подругами болтай. Плюс высокая зарплата. Настоящая синекура![3]3
  Хорошо оплачиваемая должность, не требующая большого труда.


[Закрыть]

Связанная с «Эльбрусом» буря народного возмущения нашу дамочку ни капельки не беспокоила. Ей-то платят регулярно! Очередные деньги получила совсем недавно. В точно установленный срок!..

Рабочий день у главбуха начинался ровно в десять, однако госпожа Ивашкина никуда не спешила. Начальство, как известно, не опаздывает! Оно задерживается!!! Поэтому после завтрака дочь с матерью по новой перемыли косточки «извергу-неандертальцу», досконально обсудили последние сплетни из жизни знакомых, и только потом Зинаида начала неторопливо одеваться…

* * *

Сидя в раскаленной летним солнцем «Ниве», Елдашев с Митрохиным постепенно зверели. Зная график работы центральной конторы, убийцы караулили терпилу с восьми утра. В данный момент часы показывали половину одиннадцатого, но «гребаная стерва» и не собиралась вылезать из дома. «Детальный план!!! Расклад просчитан до мелочей!!! Самоуверенный кретин!!! – мысленно кипел Митрохин. – Двинуть бы тебе в харю, недоумок!!!»

Валентин, в свою очередь, беспрерывно шептал матерные ругательства, кусал губы и с ненавистью косился на выразительно морщащегося Митрохина. Продлись так еще минут двадцать – подельники наверняка вцепились бы друг другу в глотки. Но тут, к счастью мокрушников, из наблюдаемого подъезда по-гусиному выплыла расфуфыренная мадам с щегольской сумочкой через плечо и принялась с важностью осматриваться по сторонам, очевидно в поисках такси.

– Объявилась, сука драная! – повернув ключ зажигания, облегченно выдохнул Елдашев…

* * *

Подъезд, в котором проживала Ивашкина, выходил не во двор, а прямо в так называемый Чайниковский проезд, расположенный неподалеку от центра города. Очутившись на улице, Зинаида Аркадьевна вознамерилась поймать машину поприличнее. Желательно иномарку. Не общественным же транспортом начальнице добираться?! К сожалению, ничего подходящего в окрестностях не наблюдалось. «Пора обзаводиться собственным автомобилем! – решительно подумала она. – По крайней мере, служебным… для почина! Скажу об этом лохматому учредителю, приносящему документы. Как его там?.. Впрочем, не важно! Мою просьбу обязательно…»

Завершить мысль женщина не успела. Стоявшая метрах в тридцати невзрачная «Нива» с заляпанными грязью номерами внезапно рванула вперед и со страшной силой долбанула бампером туловище главного бухгалтера. Ивашкину отбросило назад по ходу движения машины. При ударе об асфальт ее череп раскололся, как спелый арбуз. Тело немного подергалось в агонии и застыло. Около погибшей в считанные секунды собралась голосистая толпа любопытных. Случайно выглянувшая в окно Ираида Альбертовна Козявкина, увидев произошедшее, дико, протяжно завыла. Приехавшая по вызову соседей «Скорая помощь» констатировала факт смерти. Прибывшая следом милиция составила надлежащий протокол и начала опрашивать потенциальных свидетелей. Те, как водится, давали путаные, противоречивые показания. А злодейская «Нива» давным-давно скрылась с места происшествия и бесследно затерялась в уличных лабиринтах Н-ска…

Глава 3

Июль 1994 года, г. Н-ск. Пятница. 18 час. 20 мин

Презентация недавно созданного благотворительного фонда «Филантропия» проходила в просторном зале трехэтажного особняка, выстроенного в середине девятнадцатого века знаменитым итальянским архитектором и принадлежавшего до революции князьям Юсуфовым. После октябрьского переворота хозяева удрали за границу, а в здании последовательно размещались: революционный трибунал (приговоренных расстреливали прямо здесь, в подвале), кожно-венерический диспансер, психиатрическая лечебница и, наконец, курсы повышения квалификации провинциальных партийных функционеров. С 1991 года особняк пустовал. В начале 1994-го основатели фонда выкупили обветшавшее строение у городских властей, не жалея средств, отреставрировали, и сейчас оно выглядело как новенькое. И снаружи и внутри. По их замыслу, тут должна была базироваться администрация «Филантропии». Отделанный под старину зал заполняла толпа изысканно одетых мужчин и женщин: ультраправые политики (типа Новодворской), н-ская богема, звезды эстрады, представители современной российской буржуазии… Среди них сновали юркие угодливые официанты, разносившие напитки и закуску. Играла классическая музыка. Приглашенные на презентацию нувориши пытались (под стать обстановке) беседовать друг с другом на культурном языке и избегать привычного для многих из них уголовного жаргона. Правда, не у всех получалось.

– Вован, ты в натуре фуфло гонишь… Тьфу, блин! Я хотел сказать, Владимир Леонидович, предлагаемый вами контракт натуральная лажа! В смысле, не имеет под собой серьезных финансовых гарантий! – обращался к знакомому бизнесмену тучный господин в смокинге, с модельной стрижкой, с узким обезьяньим лобиком и с кое-как прикрытыми золотыми перстнями лагерными наколками на толстопалой пятерне.

– Людк, а Людк, смотри на Вальку Фисташкову! – шептала на ухо подруге высокая худощавая дама в декольтированном вечернем платье. – Белый костюм идет ей, как корове седло. А бриллиантовое ожерелье уж вовсе не к месту. Офонарела, мочалка сраная! Ой, едрить твою… Я имела в виду, дорогая моя, что означенная госпожа Фисташкова на редкость вульгарная особа. Ни малейшего вкуса! – И т. д. и т. п.

Либеральные политики стеснялись гораздо меньше (попривыкли к грязным ругательствам в борьбе с идейными противниками и не считали их чем-то зазорным. Нормальная демократическая лексика, понимаешь). Но даже они старались материться потише. Все-таки великосветское мероприятие!!!

А всклокоченные художники, спившиеся поэты и отмороженные «звезды» вовсе помалкивали, с нетерпением дожидаясь, когда закончится торжественная часть и начнется непосредственно банкет. Проще говоря, грандиозная попойка, где можно отбросить всякие там условности и безобразничать по полной программе! Как черт на душу положит!

В дальнем конце зала возвышалось нечто вроде подиума. На нем, взявшись под руки, стояли основатели фонда и ласково поглядывали на копошащиеся внизу «сливки общества». Идея презентации им очень нравилась.

– Внимание, внимание, дамы и господа! – взобравшись на подиум, провозгласил в микрофон кругленький престарелый живчик с румяными детскими щечками и блестящей лысиной. Знаменитый н-ский конферансье Жорж Касторкин, специально нанятый на сегодняшний вечер.

– Я предлагаю поднять бокалы за двух замечательных людей!.. Нет, не просто замечательных, а, без преувеличения, святых!!! Подлинных благодетелей рода человеческого, решивших направить свои, тяжким трудом заработанные капиталы на помощь малоимущим, вдовам, сиротам, одиноким пенсионерам. – Жорж театрально закатил глаза и выкрикнул в профессиональном экстазе: – За Михаила Петровича Костюкова и за Петра Семеновича Голякова! Ура!!!

– Ура!.. Ура!.. Ура!.. – разноголосо откликнулся зал.

«Благодетели» приветливо заулыбались, картинно раскланялись. Зал взорвался аплодисментами.

– Ты хорошо придумал с этим фондом! – не переставая улыбаться, шепнул Костюков бывшему теневому бухгалтеру «Эльбруса». – Теперь мы с тобой «святые», хе-хе! Попробуй сунься! Да и сама по себе «Филантропия» отличная крыша. Плюс дополнительный источник дохода. В общем, гениальная затея!

Польщенный Поляков выпятил грудь колесом. Благотворительный фонд являлся его любимым детищем и предназначался для отмывания денег, полученных подельщиками от черного риэлторства, проституции и торговли наркотиками. За минувший год они прочно обосновались в данных сферах криминального бизнеса и именно туда вложили три с половиной миллиона долларов, отнятых у обманутых акционеров «Эльбруса». Ни о какой реальной помощи малоимущим, естественно, речи не шло. Тем не менее, при рекламе означенного фонда в СМИ основной упор делали как раз на «помощь». Пускай добрые и наивные люди перечисляют средства на счета «Филантропии». Гы-гы!!! Лишние бабки не помешают! А в бумагах все будет чин чинарем! Тут Петр Семенович постарался на славу. Недаром накопил богатый опыт в области хитроумных финансовых махинаций… Между тем щедро проплаченный живчик Касторкин продолжал извергать фонтан хвалебных эпитетов:

– Чистейшие, благородные души!.. Пламенные сердца!.. Кристальная честность!!! Необычайное человеколюбие!.. – и прочая, прочая, прочая…

«Сливки общества» реагировали должным образом. Голяков с Костюковым нежились в лучах славы. Неожиданно в кармане Петра Семеновича запищал пейджер.

– Я отлучусь ненадолго, – прочитав выступавшую на зеленом экране черную строчку, тихо сказал он сообщнику. – Кажется, что-то срочное!

Костюков согласно кивнул, спустился с подиума и смешался с толпой приглашенных, благосклонно принимая сыпящиеся отовсюду комплименты…

Голяков вернулся лишь через два часа. К тому времени торжественная часть завершилась, в зал принесли столы, стулья, и началась столь вожделенная «творческими личностями» часть неофициальная, или, точнее, разнузданная оргия. Классическую музыку давно отключили. В помещении висел густой мат, перемежаемый пьяными выкриками успевших быстро надраться «сливок общества». Заслуженный н-ский бард Борислав Гольдман (из поколения шестидесятников), остервенело бренча на гитаре, орал похабные частушки. На подиуме известная модерновая поэтесса Аделаида Малявкина, придурковато хихикая, демонстрировала стриптиз. Некоторые бизнесмены из бывших урок, полностью перейдя на феню,[4]4
  Воровской жаргон.


[Закрыть] агрессивно выясняли отношения. Озверевший от спиртного солист рок-группы «Металлолом» с эстрадным псевдонимом Таракан, сосредоточенно высматривал на столе блюдо поувесистее, намереваясь шарахнуть им по башке кого-нибудь из коллег по шоу-бизнесу. Короче, веселье бурлило вовсю!..

– Миша, есть серьезный разговор! – притронувшись к плечу Костюкова, негромко произнес озабоченный, насупленный Петр Семенович. – Давай-ка выйдем на пару слов!

Неохотно отставив фужер с коньяком, Михаил Петрович поднялся из-за стола.

– Выкладывай! – нетерпеливо обратился Костюков к подельнику, когда они уединились в курительной комнате на втором этаже.

– У нас возникли крупные неприятности, – проворчал тот.

– Конкретнее!

– Три недели назад в Р-е ОВД назначен новый начальник, подполковник Новиков…

– Ну и что?!

– А то! – злобно зашипел Голяков. – Этот тип будто с Луны свалился! Даже не знаю, откуда такие берутся! Думал, вымерли, как мамонты, ан нет! Существуют, оказывается!!!

– Короче, – раздраженно перебил Костюков.

– А короче – он не берет взяток! Представляешь?! И, главное, начал подкапываться под наши риэлторские операции в Р-м районе. За считанные дни подобрался почти вплотную! Еще чуть-чуть и…

– Па-а-а-анятно-о-о!!! – заскрипел зубами Михаил Петрович, вмиг утративший лучезарную маску человеколюбца-благотворителя и в настоящий момент здорово смахивающий на ожившего мертвеца из фильма ужасов. – Неподкупного болвана придется убрать! Демонстративно! Дабы другим неповадно было! Кстати, у него семья есть?!

– Ага! Жена и двое детей, – с готовностью доложил Петр Семенович.

– Замочить их вместе с ним! – по-собачьи оскалился Костюков. – Кто у нас там курирует оборот квартир?

– Да твой же старый протеже Андрей Митрохин, – с некоторым удивлением ответил Голяков.

– Вот-вот! Он самый!.. Проклятый склероз!.. Пусть Андрюша займется решением данной проблемы! Лично! Сроку ему – два дня!!!

Суббота. 5 часов утра

Из отвратительного кровяного озера выползало мерзопакостное чудище с туловищем змеи и башкой гиены, увенчанной в придачу кривыми козлиными рогами. В красных глазах монстра пылал адский огонь. Из раззявленной, слюнявой пасти исходило удушающее зловоние. А на берегу у кромки черного, безжизненного леса стояли, замерев в шоке, Елена, двенадцатилетняя Маша и шестилетний Игорек. Полностью выбравшись на сушу, жуткий гибрид целеустремленно двинулся к ним с очевидным намерением сожрать. Георгий Ярославович хотел броситься на помощь семье, однако ноги не слушались. Пытался криком предупредить об опасности, но язык не повиновался. Тогда он застонал в отчаянии и… проснулся мокрый от пота. Сердце билось гулко, неровно. Голова гудела. Горло спеклось. Между тем все вокруг было тихо, спокойно, уютно. За раскрытым окном ласково улыбалось нежаркое солнце. Звонко чирикали воробьи. В комнату проникал едва уловимый запах омытой ночным дождем зелени дворовых деревьев. Подполковник Новиков уселся на смятой постели, жадно отпил воды из графина, с трудом перевел дыхание и медленно перекрестился. Сердцебиение постепенно нормализовалось. Голова прояснилась. «Нехороший сон! – подумал начальник Р-го ОВД. – Нехороший и настораживающий. Весьма похож на предупреждение свыше!»[5]5
  Согласно учению Православной Церкви большая часть снов – всего лишь естественное следствие возбужденного воображения человека. Некоторые сны – дьявольское обольщение. Однако бывают иногда и действительно вещие сны, от Бога, на которые стоит обратить внимание. (Подробнее см.: О сновидениях. Издательство Московской Патриархии, 1998.)


[Закрыть]

Георгий Ярославович отнюдь не являлся суеверным человеком и уж тем более не страдал паранойей. Просто у него имелись достаточно веские основания опасаться за судьбу семьи. (О собственной судьбе подполковник беспокоился в последнюю очередь.) На новом месте работы Новиков явно пришелся «не ко двору». Как, впрочем, и на прежнем, в ГУВД Н-ска. Оттуда его элементарно сплавили, дабы со своей старомодной порядочностью не мешал коллегам успешно обогащаться. (Рука об руку с лидерами организованной преступности.)

Для отвода глаз опального милиционера повысили в звании на одну ступень. (В ГУВД он был майором.) Но перед уходом в приватной беседе недвусмысленно намекнули: «Зарываешься, дорогой! Смотри, шею свернешь». Георгий Ярославович намеку не внял и, возглавив Р-е ОВД, немедля взялся за старое. То есть за настоящую борьбу с криминалом, чем соответственно вызвал утробную ненависть подавляющего большинства подчиненных, привыкших при прежнем руководстве благополучно жировать на взятках да сажать всякую мелкую сошку отчетности ради. В результате Новиков мог опереться лишь на несколько ментов старой закалки, еще не съеденных коррумпированными сослуживцами. Нового начальника отделения сразу заинтересовала череда бесследных исчезновений в Р-м районе владельцев приватизированного жилья (преимущественно одиноких стариков или алкоголиков). Прежде чем исчезнуть, каждый из них завещал свою жилплощадь неким подозрительным личностям, непонятно откуда появившимся. Благодаря незаурядному таланту сыщика подполковник быстро вышел на цель – риэлторскую фирму «Аврора», возглавляемую молодым коммерсантом Андреем Николаевичем Митрохиным. Именно через «Аврору» продавались квартиры с пропавшими хозяевами. А немногочисленным помощникам Новикова удалось найти пару трупов «бесследно исчезнувших» со следами насильственной смерти. По ходу «замели» одного из вероятных убийц. Теперь осталось собрать самую чуточку доказательств – и каюк господину Митрохину! Не отвертится, поганец!!!

Зловещий сюрреалистический сон никак не шел из головы. Дьявольский гибрид по-прежнему маячил перед глазами. До чего же гнусная морда!!! Георгий Ярославович тяжело вздохнул. Похоже, враги готовятся нанести удар по наиболее уязвимому месту – семье! Этого допустить нельзя! Поразмыслив с минуту, подполковник принял решение – срочная эвакуация близких из города. Иного выхода нет!

Пройдя в смежную комнату, он потряс за плечо спящую супругу. Разбуженная Елена сладко потянулась, распахнула длинные ресницы и, поняв визит мужа по-своему, кокетливо улыбнулась.

– В такую рань, милый? – нежно проворковала женщина. – Я ужасно хочу спать! А впрочем…

– Сию же минуту собирайся! – прервал ее Новиков. – Отправишься в деревню к брату. Вместе с детьми!

– Что-о-о?!! – опешила Елена. – Зачем?!!

– Так надо! – непререкаемым тоном отрезал начальник ОВД. – Возражения не принимаются! – и, заметив блеснувшие на глазах жены слезы, добавил значительно мягче: – Не обижайся, любимая! И не плачь. Повторяю – так надо! К сожалению, я не могу объяснить причину, но обещаю – когда все закончится, я тотчас же за вами приеду!!!

Глава 4

Суббота. 10 часов утра

Четыре подряд бокала ледяного шампанского «Мадам Клико» отчасти развеяли свинцовую муть в черепной коробке, вернули способность связно мыслить. Однако полностью похмельный синдром не отступил. Тело по-прежнему связывала противная, ватная слабость. Руки мелко подрагивали.

– Че-е-ерт!!! – с чувством произнес Андрей Митрохин, рассматривая в зеркале собственную, безобразно распухшую физиономию. – Ни минуты, блин, покоя! Похмелиться нормально не дадут! Су-у-уки!!!

Накануне поздно вечером, когда глава «Авроры» оттягивался в ночном клубе «Клоун», его неожиданно выцепил по мобильному телефону Голяков, вызвал к себе в офис и, с отвращением глядя на изрядно подгулявшего Андрея, прочел длинную лекцию, суть которой сводилась к следующему: Митрохин слишком много пьет, а работает грубо, топорно, не зачищает должным образом концы. В результате к нему на хвост плотно уселся пронырливый мент по фамилии Новиков, а пьяная рожа Митрохин ни хрена не заметил! О серьезной опасности, угрожающей общему делу, высшему руководству Концерна (т. е. Костюкову и Голякову) приходится узнавать от информаторов в милиции. Причем сам Митрохин, несущий непосредственную ответственность за данный участок работы, даже не чешется. Прожигает жизнь, мерзавец!!!

– В общем, так, – подытожил Петр Семенович. – Тебе предоставляется последний шанс на исправление. Надо ликвидировать Новикова вместе с семьей. Демонстративно, с максимальной жестокостью! Срок – до утра понедельника. Не справишься – пеняй на себя! Необходимую информацию по делу получишь у майора Рукоблудского из районного ОВД. И не вздумай завтра снова нажраться, с-с-скотина! Вопросы есть? Нет? Тогда проваливай!!!..

– Черт! – повторил Андрей, злобно шарахнув пустой бокал об пол. – Задолбали, в натуре!

После полученной от Голякова нахлобучки он не сумел воздержаться от дальнейших возлияний и пропьянствовал вплоть до пяти утра. Пока не отрубился прямо в клубе за столом. (Домой его, бесчувственного, доставили телохранители.) А теперь и похмелиться толком нельзя. Проклятье!!!

За минувший год Митрохин сделал впечатляющую карьеру, превратившись из заурядного мокрушника на вторых ролях в главу разветвленной сети убийц под официальным названием – риэлторская фирма «Аврора». Поначалу Андрей, гордый оказанным доверием, трудился усердно: лично набрал штат исполнителей из пятнадцати человек, принимал активное участие в первых ликвидациях енотов,[6]6
  Так черные риэлторы называют своих жертв. Подробнее о данной сфере криминального бизнеса (кстати, невозможного без участия милиции) см. мою повесть «Нехорошая квартира».


[Закрыть] постоянно «держал руку на пульсе», но… постепенно пристрастился к спиртному, пустил дело на самотек и уже три с лишним месяца практически не просыхал. Кстати, запил «горькую» Митрохин вовсе не из-за угрызений совести (которая у него напрочь отсутствовала), а просто потому, что распустился, ошалел от больших денег. С тех пор фактическое руководство «Авророй» перешло к его персональному адъютанту и доверенному лицу – некоему Сергею Пятакову по прозвищу Пятак. Двадцатичетырехлетний Сергей отличался нахрапистостью, жестокостью и тщательно скрываемыми большими амбициями. Кроме того, Пятак умел ласковой змеюшкой подольститься к любому начальству. Благодаря чему и выдвинулся. После ухода шефа в глухой штопор именно он «держал руку на пульсе». Правда, особыми организаторскими способностями Пятаков не обладал, а потому тоже проморгал Новикова. Хотя, собственно, и отвечать было не ему…

– Серега, ты здесь? – слабым голосом позвал Митрохин.

– Ага! – бодро откликнулись из соседней комнаты.

– Подойди, есть разговор!

В спальню Андрея шустро вбежал рыжий, веснушчатый, коренастый крепыш и преданно воззрился на всклокоченного, измученного «зеленым змием» босса.

– Ты майора Рукоблудского помнишь? – болезненно простонал тот.

– Конечно!

– Свяжись с ним. Пускай мусор катит сюда… Да в темпе, блин!!! – вдруг сорвался на крик Митрохин.

Пятаков стремительно рванулся к телефону…

Там же. 55 минут спустя

Начальник оперативно-следственной части Р-го ОВД майор юстиции Николай Александрович Рукоблудский очень напоминал гигантского жирного таракана, по недоразумению облаченного в человеческую одежду. (На свидание с главой «Авроры» он явился, разумеется, в гражданке.) Рукоблудский сидел на стуле напротив кровати, где возлежал болящий Митрохин, и, пошевеливая длинными, жесткими усами, четко докладывал:

– Адрес Новикова – улица Победы, дом 43, квартира 52, четвертый подъезд, третий этаж. Состав семьи: жена и двое детей. Сыну шесть лет, дочери двенадцать. Сам Новиков довольно опасный противник: владеет приемами самбо и карате, имеет за плечами боевой опыт – срочную воинскую службу проходил в Афганистане, в разведроте ВДВ. Хранит ли дома оружие – не знаю. Вероятнее всего нет (по инструкции не положено, а он у нас ба-а-альшой законник!). Тем не менее, напасть лучше ночью и первым делом взять семью в заложники. Тогда подполковник не посмеет рыпаться. Слепите голубчика тепленьким! Вот фотография Новикова, вот план квартиры. Замок на двери не сложный, откроете простой отмычкой. Вроде бы все… Ах да, чуть не забыл! В пятницу вечером люди Новикова арестовали одного из ваших – Вадима Перцева. Этот парень не из крепких. Расколется быстро. Можете мне поверить! Знаю по опыту!

– Г-где с-сейчас Перцев? – прохрипел Андрей.

– Пока он находится у нас, в КПЗ, – невозмутимо ответил майор, – но с понедельника будет переправлен в ИВС.[7]7
  Изолятор временного содержания.


[Закрыть]

– С-сумеешь ликвидировать гада до отправки?! – нервно облизнул пересохшие губы Митрохин.

– В принципе да, – хитро сощурился Рукоблудский. – Однако потребуются определенные затраты. – Николай Александрович выжидательно замолчал.

– Пять тысяч баксов устроит? – деловито осведомился Пятак.

– Десять!!!

Сергей посмотрел на шефа. Тот утвердительно кивнул. Пятаков вручил Рукоблудскому толстую, перетянутую резинкой пачку, тут же исчезнувшую в кармане майорского пиджака.

– А за информацию? – невинно поинтересовался Николай Александрович.

Митрохин снова кивнул.

В бездонный карман начальника оперативно-следственной части нырнула вторая пачка.

– Свободен! – сквозь зубы процедил глава «Авроры». Халуйски улыбнувшись, продажный мент грузно поднялся со стула и протопал в коридор. Пятак пошел провожать. Хлопнула входная дверь. Сергей вернулся в комнату.

– Свяжись с Лысым, с Пижоном, с Толстым и с Французом, – страдальчески морщась, велел ему Андрей. – Операцию проведем ближайшей ночью. Я хочу проинструктировать ребят!.. Да, и принеси из холодильника бутылку шампанского. Ломает, мочи нет!!!

Воскресенье. 3 часа ночи

Георгий Ярославович проснулся словно от толчка и мгновенно понял – пришла беда. Именно та, которую ожидал. Слава Богу, жену с детьми успел укрыть в безопасном месте!

За окном, в безоблачном темном небе светились крохотные искорки звезд. В соседнем дворе приглушенно шумела компания подвыпившей молодежи. За газовой плитой нахально скреблась счастливая мышь. (Кошку Мурку Новиков тоже отправил в деревню.)

Накануне, повинуясь какому-то звериному инстинкту, подполковник лег спать не в комнате, а на кухне, на раскладушке. Причем не раздеваясь. Георгий Ярославович осторожно поднялся на ноги, взял со стола табельный «макаров» (вопреки инструкции и надеждам господина Рукоблудского хранимый не в служебном сейфе, а дома), дослал патрон в патронник и, немного поразмыслив, сунул пистолет за брючный ремень. Вдруг удастся отбиться голыми руками?!

Спустя минут пять щелкнул замок отпираемой входной двери. «Ага, явились, ублюдки!!!» Незваные гости прямиком проследовали в детскую. Подполковник бесшумно двинулся за ними.

– Чо за хренотень?! – удивленно воскликнул чей-то грубый голос. – Ну-ка, Толстый, включи свет!

Ярко вспыхнула простенькая люстра. Убийц было четверо. Все как на подбор накачанные, коротко стриженные, узколобые. Георгий Ярославович бросился на противников молча, прямо с порога. Ногой в пах первому, кулаком в челюсть второму. Пронзительный свинячий визг слился с грохотом падения тяжелого тела. Оставшиеся среагировали молниеносно: один отскочил подальше к стене, другой выхватил тускло блеснувший нож и нанес профессиональный, полосующий удар. Новиков едва успел отклониться назад. Остро заточенное лезвие вспороло воздух в сантиметре от горла. «Опасный тип, – подумал подполковник, – придется не церемониться!» Нырнув под очередной удар, он умело перехватил атакующую конечность и провел специальный прием из боевого самбо. В результате нож по самую рукоятку вонзился в туловище мокрушника. Выронив изо рта сгусток крови, тот начал медленно заваливаться на пол. В следующий момент с противоположного конца комнаты рявкнуло огнем. Стрелял последний оставшийся на ногах субъект с черным ежиком волос, приплюснутым носом и в крикливой цветастой рубахе. Грудь подполковника пронзило раскаленное веретено. Уже падая, Георгий Ярославович вытащил оружие и нажал спуск. Выстрел оказался удачным. Тупорылая девятимиллиметровая пуля разнесла череп обладателю цветастой рубахи. Сквозь застилающую глаза туманную дымку Новиков увидел, как первые двое, малость оклемавшись, ломятся к выходу. Подполковник дважды пальнул им вдогонку, но промахнулся. Убийцы благополучно скрылись. Кое-как добравшись до телефона, Георгий Ярославович вызвал милицию, «Скорую помощь» и потерял сознание.

4 часа спустя

Бешенству и отчаянию разбуженного с утра пораньше похмельного Митрохина не было границ. Операция с треском провалилась! Поганый мент остался жив и находится в Центральном госпитале МВД с проникающим ранением грудной клетки, семейку же он ухитрился где-то спрятать! (Об этом через Пятака сообщил Рукоблудский.) Пижон с Лысым убиты. Француз навеки лишился мужского достоинства. (Впрочем, черт с ним!) Легче всех – переломом челюсти – отделался Толстый. Теперь жди неприятностей!!!

Трясясь от страха, Андрей попробовал связаться с Голяковым, а когда не получилось – набрал домашний номер своего давнего подельника Елдашева.

– Никуда не отлучайся, – выслушав сбивчивую речь Митрохина, спокойно сказал тот, – я доложу руководству.

– Валь, а Валь, замолви за меня словечко!!! – истерично всхлипывая, возопил глава «Авроры». – Ведь мы с тобой старые кореша, да и не виноват я! Просто обстоятельства так сложились!!!

– Обязательно замолвлю, – твердо пообещал Елдашев, вешая трубку.

Через час с небольшим он уже находился на квартире Костюкова. Узнав скверные новости, Михаил Петрович сделался мрачнее грозовой тучи.

– Пора заменять паршивого идиота! – проскрежетал он. – Работает плохо, да и знает слишком много! Ментяра-то, вплотную подобравшийся к нему, жив! Ты меня понимаешь?!

– Конечно, шеф! – заверил Валентин. – Забудьте о придурке!

– Молодец, схватываешь на лету! – похвалил убийцу Костюков и пробормотал задумчиво: – С Митрохиным вопрос исчерпан, а Новикова… Гм! Новикова возьмем не мытьем, так катаньем. Руками его собственных коллег!!!

* * *

Упоминавшегося ранее Вадима Перцева обнаружили повесившимся в одиночной камере КПЗ. (Рукоблудский добросовестно отработал полученную от Митрохина мзду.)

Фирма «Аврора» переименовалась в «Венеру» и под руководством Сергея Пятакова продолжала прежнюю деятельность.

Против раненого, лежащего на госпитальной койке Новикова коррумпированные сотрудники милиции и прокуратуры возбудили уголовное дело. Подполковнику инкриминировали в вину ни более ни менее как предумышленное убийство (!) двух человек, а также незаконное хранение дома служебного оружия. На период следствия его, естественно, отстранили от должности. Вакантное место занял Николай Александрович Рукоблудский, в считанные дни выживший из отделения последних честных офицеров. Продажная городская пресса разродилась потоком заказных статей, описывавших Георгия Ярославовича в самых черных тонах. Судьба Новикова, казалось, была предрешена. Но есть Бог на небе! В январе 1995 года суд нежданно-негаданно оправдал подполковника «ввиду отсутствия состава преступления». В Р-е ОВД он, правда, не вернулся, а поступил на службу в спецназ внутренних войск и уехал воевать на Северный Кавказ.