Текст книги "Игра под названием «ЖИЗНЬ»"

– Ну, в «игре» тоже особо не оторваться, – вступила в разговор Аня, обняв за руку Петра, – можно растратить свою «астральную массу» и отправиться в «овощехранилище».

– А какая у тебя, Аня, «астральная масса»? – неожиданно спросил Антон.

– Этого никто не знает, – ответила Анна. – «Игра» сама определяет её величину.

– А вам не кажется это странным?

– Что именно, – спросил Пётр.

– Почему мы не знаем свою «астральную массу»?

– Наверное, чтобы игра была азартнее, – предположила Аня.

– А не потому ли, что в «овощехранилище» может попасть не какой-нибудь отморозок в «игре», а кто-нибудь нежелательный человек здесь, в реальности? – вполголоса произнёс Антон. – Никто же не знает, какая у него «астральная масса», и кем он стал в последнем погружении. Отправят в «овощехранилище», и ты никому ничего не докажешь. В договоре стоит твоя подпись под словами о такой вероятности.

Аня и Пётр замерли, глядя на Антона. Эта жуткая мысль им никогда не приходила в голову.

Антон посмотрел на их удивлённые и испуганные лица и громко засмеялся:

– Да я прикалываюсь! Видели бы вы сейчас себя!

Аня тяжело выдохнула и откинулась на спинку дивана. Пётр натянуто улыбнулся, продолжая смотреть на Антона. Его смех казался Петру каким-то не естественным, что придавало словам Антона особые мрачные нотки.

– А сколько у вас было погружений? – спросила Вероника.

– Около ста сорока, – ответила Аня.

– Не густо. У нас с Антошкой около пятисот.

– Не густо, – ответила Аня, – но в каждой игре мы набирали плюсов всё больше и больше. Я уверенна, что мы с Петькой у программы на хорошем счету.

– Надеетесь, что на следующем уровне станете властителями мира? – спросил Антон.

– Не будет следующего уровня, – тихо опустила глаза Аня. – Я решила не возвращаться в «Игру».

– Наигралась? Ну, так мы все говорим после очередной мучительной «смерти», – усомнился в решении Ани Антон.

– Она ещё не отошла, – сказал Пётр. – Очень, уж, сложным был этот раунд для нас обоих. Умирать от тифа – очень мучительное занятие.

– Отойдёт через пару годиков, – заверил Антон, – мы с Вероникой после Великой эпидемии чумы в Лондоне 17 века, лет 10 отходили.

Глава 6.

Чума.

Шёл 1665 год. Обоз с тканями известного Лондонского купца и ловеласа Эндрю Бейкера неторопливо двигался в сторону Дербишира. Уже смеркалось, когда обоз въехал в небольшую деревушку с коротким названием Им. Эндрю распорядился своим возничим располагаться в постоялом дворе, а сам направился по своему обыкновению в трактир. К удивлению Эндрю трактир был пуст. В углу тихо потрескивал старый очаг. Эндрю сел за большой деревянный стол и позвал хозяина:

– Эй! Люди! Кто накормит странника?

Вдалеке послышались шаркающие шаги. Появилась пожилая дама. Она несла нехитрый ужин и кружку эля. Женщина молча поставила еду на стол и развернулась, чтобы уйти.

– Красавица! Почему у тебя так мрачно! Я, наверное, попал в преисподнюю? – попытался пошутить Эндрю.

Дама медленно повернулась:

– Так и есть, странник! Все в ней сгорим в мучениях адовых. И нет нам прощенья за грехи наши.

Холодок пробежал по спине Эндрю. Не похоже, что эта странная женщина шутила.

Перекусив, Эндрю оставил пару монет на столе и вышел из трактира. На улице было уже темно, и Эндрю под лёгким хмелем английского эля отправился по дороге в постоялый двор.

Обычно оживлённая и шумная в это время улица была на удивление пустой и зловещей. Эндрю, озираясь по сторонам, прибавил шагу. Вдалеке он увидел, как дорогу пересекла большая скрипучая повозка, доверху наполненная каким-то грузом. Рядом с ней неторопливо шли два человека.

– Эй, люди! – окрикнул их Эндрю.

Но незнакомцы его не услышали. Они также неторопливо скрылись за поворотом. Эндрю поспешил за ними, чтобы узнать, куда подевались все жители. Повернув за угол, за которым скрылась телега, Эндрю остолбенел. Посреди большой площади горел огромный костёр. Незнакомцы, остановив телегу возле него, стали неторопливо, привычными движениями, доставать из телеги тела людей, завёрнутых в ткань, и швырять в пламя.

Дыхание Эндрю перехватило. Сердце рвалось из груди.

«Чума!» – страшным приговором звучало в его голове.

Эндрю со всех ног бросился к постоялому двору, где остановился его обоз. Забежав во двор, он нос к носу столкнулся со своим помощником Джеффом.

– Ты где бродишь? – раздражённым голосом спросил тот, – Надо срочно уезжать. В городе чума!

– Да, я знаю, – ответил Эндрю, – тихо собирай всех, и срочно выдвигаемся в Дербишир.

– Все уже готовы. Ждали только тебя! – ответил Джефф, – Но в Дербишир не пройти. Сегодня вечером на сходе жителями было принято решение о добровольном карантине, чтобы предотвратить распространение чумы.

– А мы-то здесь при чём? Мы же не местные!

– Принято решение никого из деревни не выпускать пока не закончится эпидемия, – пояснил Джефф, – не думаю, что для нас сделают исключение.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Эндрю.

– Лиза, хозяйка постоялого двора, сообщила. Она как раз вернулась со схода, когда мы приехали.

– Едем назад. Оставаться здесь – значит умереть.

Джефф повернулся к возничим, которые только и ждали его сигнала. Он дал им знак рукой, и обоз тронулся. На окраине города их встретил высокий незнакомец с мушкетом в руке. Он встал на дороге, преграждая путь.

– Поворачивай обратно! – грозно произнёс он первому возничему.

Обоз остановился. Эндрю подошёл к незнакомцу:

– Послушай, добрый человек!

– Меня зовут Большой Боб! – сухо ответил тот.

– Послушай, Большой Боб! – снова обратился Эндрю, – Мы здесь люди случайные. И спешим покинуть вашу деревню, не успев даже шагу по ней ступить.

– Поворачивай обратно! – грозно повторил незнакомец.

Эндрю запустил руку в дорожную сумку и вынул из неё горсть золотых соверенов.

– Возьми, добрый человек! – протянул деньги Эндрю, – Сделай всего один шаг в сторону и будешь сытно жить до конца своих дней.

Большой Боб резко ударил Эндрю прикладом в лицо. Деньги золотым дождём разлетелись в стороны. Джефф бросился на помощь другу, но стрела, со свистом вылетевшая из темноты, вонзилась ему в бедро. Джефф упал рядом с окровавленным Эндрю.

– Сытно жить до конца своих дней, говоришь? – склонился над Эндрю Боб. – Голодная смерть в Име теперь уже никому не грозит. Отныне здесь правит бал другая леди.

Из темноты к обозу подошли ещё двое мужчин. У одного в руках был лук, у другого вилы.

У вас одна минута, чтобы развернуть обоз, – объявил тот, который держал в руке лук.

Эндрю встал с земли, вытирая кровь с лица. Возничий помог раненному в ногу Джеффу забраться на телегу. Эндрю махнул рукой, и телеги стали неуклюже разворачивать на разбитой просёлочной дороге.

Прошла неделя. Эндрю с командой коротали время в постоялом дворе. Лиза, молодая особа лет 20-25, приносила им еду и воду. Эндрю сдружился с ней. Они часто подолгу беседовали, сидя у очага и наблюдая, как голубоватые языки пламени обнимают короткие поленья. Беседовали обо всём – о том, как живёт богатый Лондон,  о других городах и странах, где Эндрю сумел побывать за свою короткую жизнь, о людях, которые встречались ему на пути. Обо всём, кроме чумы. Они старались не призывать её в свой мир даже случайными упоминаниями. И только зловещий скрип колёс большой повозки, на которой собирали трупы, доносящийся несколько раз в день с улицы, не давал им забыть о главном.

Эндрю стоял у окна и смотрел, как повозка, на которой он возил свои дорогие ткани по всей стране, везла гору трупов на площадь. А его дорогой товар, который был предназначен для того, чтобы мягкими волнами огибать прелести дворцовых красавиц, использовался для упаковки чумных трупов.

Эндрю был спокоен. Ему не было страшно. В глубине души он смирился с тем, что ему предстоит умереть в страшных муках в забытой Богом деревушке. Хотя, в глубине души надеялся, что Господь всё-таки смилуется над ним.

В беседах с Лизой он часто затрагивал тему смысла жизни, цели, к которой надо обязательно идти. Иначе, жизнь теряла свою суть. Своей целью он всегда считал стремление занять как можно более высокое место в иерархической лестнице. Деньги, уважение, любовь женщин. Сама по себе жизнь казалась Эндрю данностью, которую невозможно было отнять. Но сегодня, когда Господь поставил эту данность под вопрос, для Эндрю было важно только одно – жить. Ему больше не хотелось богатства, шумных утех с продажными красавицами в придорожных пабах, титул пэра. Он хотел сидеть в обнимку с Лизой у очага и смотреть, как их маленькие дети шалят неподалёку. И всё! Вот оно – счастье. Как это было очевидно для Эндрю. Как будто какая-то пелена упала с его глаз.

– Эндрю, – в комнату вошёл Джефф, – возничие пропали.

– Как пропали? – повернулся к нему Эндрю.

– Я зашёл к ним в комнату. Их нет, и вещей нет. И деньги у меня пропали.

– Они решили пробраться через кордон? – уточнил Эндрю.

– Я думаю, они ушли ночью через лес. Эндрю, нам тоже надо выбираться пока не покрылись бубонными бляшками!

– Я не могу бросить Лизу, – возразил Эндрю.

– Не можешь бросить – возьми с собой! Но оставаться здесь, нет больше никаких сил. Уйдём в Дербишир. Чума, наверняка, туда не добралась.

– Хорошо, – немного подумав, ответил Эндрю, – я пойду за Лизой, а ты собирай пожитки, хлеб, воду и что там ещё нам понадобится.

Эндрю вышел из комнаты и направился в комнату Лизы.

– Лиза, – тихим голосом произнёс Эндрю, открывая дверь, – это я. Мы уходим. Я пришёл за тобой.

Спёртый, кислый запах грязного белья и пота ударил  Эндрю в нос. В полумраке комнаты Эндрю рассмотрел кровать, на которой спала Лиза, отвернувшись к стене. Он сел на краешек кровати и погладил Лизу по волосам.

– Любимая! Может, это не самый удобный момент. Но я прошу тебя стать моей супругой. Клянусь, любить тебя и наших замечательных детей до конца своих дней!

Эндрю наклонился, чтобы поцеловать Лизу в шею. Грязное покрывало соскользнуло с её плеча и оголило перед губами Эндрю отвратительные бубонные язвы на шее любимой. Эндрю отпрянул, он резко развернул Лизу на спину. Она была мертва.

– Где Лиза? – спросил Джефф, когда Эндрю вбежал в комнату.

– Она с нами не поедет, – судорожно бегая глазами по комнате, ответил Эндрю, – ты собрал вещи?

– Да.

– Тогда не теряем время. Уже смеркается. Большой Боб нас, наверное, уже заждался.

Они вышли на улицу. Стараясь не привлекать случайные взгляды, они свернули в ближайший проулок. Джефф ещё хромал, но старался не отставать от своего друга. Под покровом ночи им удалось пробраться в ближайший лес. Осторожно, пробираясь по лесу, друзья выбрались за пределы деревни.

– И далеко вы собрались? – послышался сзади громкий окрик.

– Они повернулись. Перед ними стоял Большой Боб с мушкетом в руках.

– Дьявол! – вырвалось у Эндрю.

– Беги, Эндрю, – закричал Джефф и бросился на Большого Боба, схватив его за мушкет.

Завязалась борьба. Эндрю стоял в растерянности.

– Беги! – снова закричал Джефф. – Вдвоём не уйдём.

Эндрю бросился прочь. Ветки били по его лицу. Он падал, спотыкаясь о корни деревьев, поднимался и снова бежал.

Глава 7.

Пути Господни неисповедимы.

– Я бежал так быстро, что даже Чума отстала, –  засмеялся Антон, – а Вероника погибла тогда от рук Большого Боба.

Пётр смотрел на Антона с нескрываемым удивлением. Аня с тревогой смотрела то на Петра, то на Антона.

Антон был доволен произведённым впечатлением на своих новых друзей:

– А вы говорите «тиф»!

– А я знаю! – тихо произнёс Пётр.

– Что знаешь? – не понял Антон.

– Что Большой Боб убил Джеффа. Он сначала проломил ему голову прикладом, а потом выстрелил для верности в лицо.

– Откуда? – удивилась Вероника. – Мы же этого не рассказывали.

– Я и есть Большой Боб, – тихо произнёс Пётр, – а Аня – моя родная сестра Лиза.

– Да, ладно разыгрывать! – не поверил Антон и посмотрел на Аню.

Аня кивнула головой.

– Не может быть таких совпадений, – продолжал сомневаться Антон. – В «Игре» постоянно висит около 3 млрд. человек. Все они разбросаны по эпохам и континентам. Пересекаются только супруги и близкие друзья. А мы с вами только сегодня познакомились.

– Значит, совпадения бывают! – сделала вывод Вероника.

– Может, мы родственники? – спросила Аня.

– Каким образом? – не унимался Антон. – В современном мире нет родственников. Родители, желающие завести ребёнка, отказываются от бессмертия. А по закону разрешён только один ребёнок. Всё. Точка. Когда-то ветвистое генеалогическое древо  сегодня превратилось в жалкую травинку. Нет ни родителей, ни братьев с сёстрами, ни шумных племянников. Зато мир полон кичливых, самовлюблённых эгоистов.

– Антон, а ты кем работаешь? – спросила Аня.

– Я историк-философ!

– По профессии или по жизненным убеждениям? – засмеялся Пётр.

– Историк по профессии, а философ по убеждениям.

– А ты Вероника? – обратилась Аня к супруге Антона.

– А я дизайнер-психотерапевт! – засмеялась Вероника. – По той же схеме. Работаю дизайнером, а по жизни – психотерапевт. Приходится регулярно одного философа, пропагандирующего теории заговора, наставлять на путь истинный.

– Я бы тогда твою профессию назвал «дизайнер-мозгоклюй»! – уточнил Антон.

Все засмеялись.

– А я пишу детские книжки! – с гордостью сообщила Таня.

– Для детей, которых почти нет? – съязвил Антон.

– Не просто пишет книжки, – поправил её Пётр, – она мастер художественного слова. Читая её описания событий, кажется, что ты оказываешься в гуще происходящего. Я порою даже запахи чувствую, когда читаю её сказку про то, как блины с котлетой поругались…

– Потому что ты её читал во время обеда, – заметила Аня.

Им было легко и спокойно на душе. Первый день в «раю» все игроки находились в блаженной истоме. Состояние безграничного удовольствия, безмятежности и лёгкости создавало реальное чувство нахождения на небесах. Тем более что реальные ощущения «смерти» уже позади, но ещё так свежи в памяти.

Антон с Вероникой, как выяснилось,  жили в той же башне, что и Аня с Петром, только занимали блок, находящийся на 6 этажей выше. При таком раскладе случайно встретиться было сложно. Каждый этаж башни представлял собой небольшой город образца 20-21 века. Там было всё необходимое для жизни и развлечений. Все коммуникации между людьми сводились к виртуальному общению голограмм в то время, когда сам человек мог находиться в своём жилом блоке. Для людей, желающих путешествовать по миру, на каждом этаже стояли телепортационные камеры, с помощью которых можно было переместиться в любой уголок Земли.

Они ещё не раз сидели в этом кафе, вспоминая прошлые жизни, обсуждая очередную теорию заговора, выдвинутую Антоном, смеясь над шутками Вероники. Люди редко общались между собой в живом формате – голограммные связи были удобнее и менее утомительными. Но Антон был ярым противником прогресса и настаивал, чтобы встречи друзей проходили в живом формате. Аня с Петром не возражали.

Однажды, Антон попросил Петра встретиться наедине, якобы, у него был к Петру серьёзный разговор. Пётр зашёл в кафе, где они часто ужинали вместе. Антон сидел в углу за столиком. Пётр подсел к нему. Антон огляделся по сторонам, провёл рукой по столу, чтобы закрыться от окружающих водяной завесой и заговорчески наклонился к Петру:

– Как насчёт очередного раунда?

– Ты о чём? – уточнил Пётр.

– Об «Игре», конечно! Пора бы растрясти косточки!

– Анька про «Игру» даже слышать не хочет!

– Знаю, знаю! Вероника тоже ещё не созрела. Поэтому я и предлагаю тебе составить мне компанию. Завалимся ненадолго в какую-нибудь заварушку! Постреляем или на мечах порубимся. А может, очередную болезнь подхватим.

– Нет. По болезням у нас Анька специалист, – усмехнулся Пётр.

– Ну, хорошо. Можно без болезней, – согласился Антон, – ну, так что?

– Антоха! Если я только заикнусь Аньке, что пошёл в «Игру», да ещё и без неё…

– Не надо никому ничего говорить! Я тоже ушёл по делам и отключил треккер.

– Ты сейчас хочешь это сделать? – сомневался Пётр. – Но ведь капсулу надо бронировать загодя.

– «Загодя» было неделю назад, – ответил Антон, – я уже всё забронировал. Сеанс через 40 минут. Давай, соглашайся, Петька! Я от тоски сдохну скоро.

– Да мне тоже уже снится, как я «играю». Ладно. Погнали.

Они встали из-за столика и направились к выходу.

– Треккер отключи, – предупредил Антон.

– Не обязательно. Анька не ограничивает мои передвижения.

Антон и Пётр зашли в офис компании «Игра в жизнь».

– Здравствуйте, господа, – слегка поклонившись, произнёс сотрудник компании, – ваши капсулы готовы. Прошу следовать за мной.

Пётр и Антон проследовали за ним. Возбуждение и волнение наполняли их обоих.

И вот капсула закрылась. Послышалось лёгкое жужжание, и Пётр почувствовал, как теряет сознание.

Глава 8.

И снова в бой.

Шёл 2014 год. Семён уже 7 лет как с блеском окончил в МФТИ «факультет нано-, био-, информационных и когнитивных технологий». Сразу после института его пригласили в крупную компанию, где он и работал, по сей день. К своим 29 годам Семён уже защитил диссертацию и разработал ряд прорывных технологий. К его мнению прислушивались учёные со стажем и руководители компании. Жизнь удалась! Дорогой пентхаус в центре столицы, «Ягуар» последней модели, модный костюм и … подруга Танька, которая, ну, никак не соответствовала имиджу Семёна.

Милая на вид девочка была на деле исчадием ада. Не было дня, чтобы Танька не встряла в какую-нибудь историю. Она с детства доставляла всем сплошные хлопоты. То она, посмотрев мультфильм, уезжает, никому ничего не сказав, «на Мадагаскар». То играет «в доктора» с бездомными одичавшими собаками, а потом полгода лечится от лишая. То клеит себе из картона крылья, чтобы полетать с 12 этажа…

Родители Семёна были категорически против его дружбы с Таней. Да и мама Тани тоже была не в восторге от их союза. Но если родители Семёна считали, что Таня им не ровня, то Таниной маме было просто «жалко такого хорошего умного мальчика».

А Семён её любил. Любил ещё со школы, где она, конечно же, была самой главной заводилой и шкодницей. Его восхищало в Тане её нестандартное мышление, оторванное от всех шаблонов. Лучшее качество учёного или изобретателя досталось малообразованной девчонке. Семён при всех своих научных успехах не обладал такими способностями к нестандартным решениям, как Таня.

– Сёмочка! – промурлыкала Таня, садясь на колени к Семёну. – В Сокольниках построили американские горки, равных которым нет нигде. Завтра открытие.

Семён обнял Таню:

– Нет, девочка моя! Ты знаешь, как я скептически отношусь к развлечениям, связанным с игрой со смертью. Даже не заикайся!

– А ты знаешь, как я оптимистически отношусь к таким развлечениям!

– Танечка! Ты забыла, как мы тебя с «тарзанки» снимали на мосту через Блоукранс? Ты 40 минут висела над 200-метровой бездной. Я за это время чуть не поседел.

– Ну, Сёма! Это же Южная Африка была, неорганизованный аттракцион. А здесь всё сделано надёжно. Ты сам можешь со мной не ехать, если боишься. Посмотришь снизу.

– А как ты прыгала со скалы в Турции?

– Ну, я же ради любви!

– А то, что я ещё 2 месяца любовался на огромный синяк во всю твою попу, это не считается?

– Обещаю, что если ты разрешишь мне сесть в первый поезд на открытии горок, я буду всегда тебя слушаться!

– Танюша! Ты бы хоть обещания свои меняла. Я это слышал от тебя уже сотню раз.

– Так я и слушаюсь. Если ты мне не разрешишь прокатиться на этих горках, я не поеду, – смиренно ответила Таня.

Затем зловеще прищурилась и добавила:

– Но, ведь ты мне разрешишь!

Сокольники встретили Таню и Семёна громкой музыкой, шумом и смехом окружающих гуляющих людей.

– Быстрее, Семён, – в нетерпенье  бормотала Таня, пробираясь сквозь толпу.

Возле «американских горок» собралась большая толпа зевак. Телевидение снимало процедуру торжественного открытия аттракциона.

– Дорогие друзья, – обратился в микрофон ведущий, – сегодня в нашем городе открывается фантастический аттракцион. Предупреждаю, что лицам, страдающим сердечными заболеваниями или недержанием, не рекомендуется не только кататься на этом аттракционе, но и смотреть, как это делают другие. Те, кто раньше думал, что не страдает недержанием.

Толпа засмеялась.

– А сейчас я попрошу подняться первых добровольцев.

На сцену возле аттракциона поднялись молодые парни лет 15-16.

Ведущий их остановил:

– Вход на аттракцион возможен только взрослым.

Из толпы стали по одному выходить взрослые мужчины, в большей своей массе слегка «подшофе». Они бравировали своей смелостью перед толпой, хотя, их страх было видно невооружённым взглядом.

– Я! Я! – закричала Таня и выбежала на сцену.

– А вот и бесстрашная Амазонка! – произнёс ведущий. – Вы уверены, что готовы испытать новые ощущения?

– А Вы уверены, что они для меня новые? – парировала Таня.

Пассажиры уселись в вагоны, сотрудник аттракциона проверил крепление защитных дуг, и поезд медленно тронулся. Оркестр заиграл «Марш Славянки». В толпе раздались выкрики и смех. Ведущий в шутку перекрестил отъезжающих пассажиров.

У Семёна всё сжалось внутри. Сердце колотилось как бешеное.  Ему хотелось броситься на «рельсы» и остановить этот чёртов поезд.

Поезд на огромной скорости под крики толпы и визги мужчин, сидящих в вагонах, вошёл в первый вираж. Семён, не отрываясь, смотрел на Таню. Она бесстрашно подняла руки вверх и наслаждалась полётом.

– Держись, Таня! – орал Семён.

Но его крик тонул в криках других людей.

Поезд уже прошёл все виражи и приблизился к последнему, самому крутому, повороту. Пассажиры мёртвой хваткой держались за поручни, зажмурив от страха глаза, и только Таня безмятежно махала руками над головой.

Резкий рывок в сторону заставил пассажиров прижаться к боковой стенке вагона. Таня, не готовая к таким нагрузкам, выскользнула из кресла под дугой безопасности и, пролетев по воздуху около 15 метров, стремительно врезалась в дерево, стоящее за пределами аттракциона.

Толпа вскрикнула. Находящиеся рядом медики, призванные больше напустить жути на посетителей, нежели для оказания реальной медицинской помощи, бросились к Тане.

– Нет. Нет. Нет, – кричал Семён, расталкивая толпу.

Он подбежал к лежащей на траве Тане. Таня была без сознания. Кровь текла из её затылка.

– Скорее на носилки! – подоспели врачи.

Таню погрузили на носилки и понесли к машине «Скорой».

– Готовьте реанимацию, – кричал по рации другой врач.

Семён прыгнул вместе с врачами в машину, и «Скорая», включив сирену, рванула с места.

Глава 9.

Сбой матрицы.

Антон открыл глаза в капсуле погружения.

– Ну, что за напасть, Вашу за ногу! – выругался Антон. – Только жизнь нормальная досталась!

Антон уже хотел сам отстегнуть ремни, крепящие его тело, как вдруг сознание снова резко его покинуло.

– Есть сердцебиение, – услышала Таня сквозь туман в голове голос врача.

«Я опять в «игре»? – подумал Антон, – Круто!»

Только через неделю Таня стала приходить в себя. Поначалу она никого не узнавала – ни маму, ни Семёна. Но затем память стала возвращаться. Она вспомнила родителей, Семёна и то, что с ней произошло на аттракционе в Измайловском парке.

Наркоз, который ей с перепугу вколол неопытный анестезиолог, долго её не отпускал. Она в полном сознании сказала своему доктору, что прилетела из будущего, где врачей вовсе нет, а людей лечат нано-роботы. А соседкам по палате, вечно храпящим и пердящим бабулькам, сообщила, что, когда она была в Помпеи во время извержения Везувия, шума и вони было гораздо меньше.

К выписке Таню полюбил весь персонал больницы за её неугасаемый жизненный оптимизм и оригинальные истории. Только Семён был немного огорчён такими переменами в Тане, потому что она время от времени называла его Петей.

– Таня! – спросил Семён, когда они возвращались из больницы домой. – Кто такой Петя? Я знаю всех твоих друзей и родственников. Среди них нет Пети.

– Петя – это ты! – задумчиво произнесла Таня, глядя в окно на проплывающие за окном городские пейзажи.

– Танечка, меня зовут Семён!

– Я знаю, знаю. Ты, наверное, думаешь, что я сошла с ума после травмы?

– Нет, конечно.

– Думаешь. Я знаю, – спокойно сказала Таня. – Наверное, так и есть. Мне иногда кажется, что во мне живут тысячи разных личностей. Я помню их мысли, чувства…

Семён с удивлением и испугом смотрел на Таню.

– Тормози! – закричала Таня.

Семён резко затормозил, но на излёте всё-таки слегка воткнулся в задний бампер большого чёрного джипа. Из джипа вышли двое крепких мужчин. Один вальяжно встал перед машиной Семёна, а второй решительно подошёл к его двери.

Семён опустил стекло:

– Я прошу прощения за это недоразумение. Надеюсь, Ваш автомобиль не пострадал.

– Выходи, обсос, базарить будем, – грубо с кавказским акцентом произнёс мужчина.

– Моя страховая компания погасит любой ущерб, если таковой вообще имеется, – выходя из машины, сказал Семён.

– А кто компенсирует мне стоимость штанов, на которые я пролил кофе? – незнакомец схватил Семёна за воротник.

– Держите себя в руках, – сказал Семён, пытаясь вырваться из рук мужчины.

Таня резко выскочила из машины:

– Слышь, ты, баклан! Ты кому тут решил свою лоховскую мутку впарить? Думал, под фраера чухонского подставиться? Карася жирного на лавэ развести хочешь? Облом, ПикОвый! Балабас вышел!

Мужчина, державший за шиворот Семёна, разжал пальцы и поправил Семёну одежду:

– Так я. Это, – забормотал он.

– Чё я? Фаршманулся? – Таня решительным шагом направилась к нему.

Проходя мимо второго, такого же растерянного незнакомца, она остановилась, посмотрела на него и поднесла к его лицу свою маленькую ладошку с разведёнными в сторону пальцами в виде «козы»:

– Хиляй в стойло, торпеда! Сейчас я из твоего «разводного» «трубочиста» делать буду!

Мужчина кивнул и скрылся в автомобиле.

Первый кавказец и Семён с одинаковым удивлением и испугом смотрели на Таню. Она подошла к ним.

Таня посмотрела на Семёна:

– Берись за свой бублик и уши не грей! Взрослым надо побазарить!

– Что? – растерялся Семён.

– В машину сядь, – пояснила Таня.

Семён поторопился исполнить распоряжение.

– А ты, Черныш, выбирай, – обратилась она к растерянному кавказцу, – либо ты растворяешься как утренний туман, либо я сейчас чихну на мобилу, и тебе придётся свои любимые штаны отстирывать не от кофе, а от вчерашнего обеда. Ты понял?

– Понял, – поторопился согласиться незнакомец.

Семён в полной прострации смотрел, как его хрупкая Танечка взяла за щеку здоровенного кавказца и небрежно притянула его к своему лицу. Он видел, как тот покорно поклонившись, направился к своей машине, но по короткому окрику Татьяны вернулся назад. Мужчина внимательно её выслушал, ещё раз кивнул и направился к двери Семёна. Семён открыл окно, понимая, что человек хочет ему что-то сказать.

– Прошу прощения за это неловкое недоразумение, – прочеканил кавказец.

– Да не стоит, – пробормотал Семён.

– Семён Владимирович, – поправила Таня.

– Семён Владимирович, – добавил незнакомец.

– Прошу прощения за это неловкое недоразумение, Семён Владимирович, – назидательным тоном произнесла Татьяна.

– Прошу прощения за это неловкое недоразумение, Семён Владимирович, – поправился кавказец.

– А теперь растворяйся, – разрешила Таня.

Незнакомец быстро сел в джип и рванул с места. Таня села в машину.

– Сём! Может, в ресторан заедем? – как ни в чём, ни бывало, спросила она.

Семён в испуге смотрел на неё:

– Танечка! Это что сейчас было?

– Ну, сорвалась. Прости, милый!

– Я не об этом! Ты сама-то понимаешь, что говорила? Я – нет.

– Когда говорила, вроде бы понимала, – ответила Таня.

– Танечка! Ты меня пугаешь своим поведением! – начал говорить Семён.

– Да, ладно, любимый, – перебила его Таня нежным голосом. Она обняла его за шею и, посмотрев в глаза, ласково добавила: – Хорош барагозить! Поехали в рыгаловку!

Глава 10.

Спалились.

Аня медитировала, сидя на полу в позе Лотоса, когда раздался голос робота-секретаря:

– С Вами желает поговорить Ваша подруга Вероника. Судя по голосу и сердцебиению, она очень взволнована. Соединить?

– Выведи голограмму! – не открывая глаз, ответила Вероника.

– Аня! Где твой муж? – услышала Аня  голос Вероники.

Анна открыла глаза. Перед ней стояла трёхмерная голограмма встревоженной Вероники.

– Привет, Вероника! – произнесла Анна, всё ещё находясь в расслабленном состоянии. – Его Антошка куда-то позвал.

– Куда-то? – встревожилась Вероника. – У Антона треккер блокирован. Посмотри, у твоего тоже?

– Я такими вещами не занимаюсь, – ответила Аня. – Как вернётся, спрошу, где они были.

– Посмотри, пожалуйста, Ань! Я очень переживаю за Антона.

– Да что с ними может случиться, в конце концов? – раздражённо спросила Аня.

– Они могли пойти на «Игру»!

– Нет. Пётр не мог уйти, мне ничего не сказав.

– А я считаю, что мог! Посмотри его треккер и убедись в своей правоте! – сказала Вероника.

– БАП! Где находится мой муж? – спросила Аня у «Бытового Автоматического Помощника».

– Ваш муж находится в башне корпорации «Игра в жизнь». 121 этаж. Зал погружений.

– Ага! – вскрикнула Вероника. – Что я говорила?

– Вот, поганец! – раздражённо произнесла Аня. – Как вернётся, будет искать пятый угол.

– Они могут не вернуться! – закричала Вероника. – Во всяком случае, мой может не вернуться.

– Почему ты так говоришь? – встревожилась Анна.

– Он уже здорово поизносил свою «астральную массу». Поэтому я ему и не разрешала возвращаться в «игру». Только я его постоянно сдерживала от греха и порока в «игре». А сейчас он там один. Он точно угодит в «овощехранилище», – со слезами на глазах тараторила Вероника. – Мне срочно надо к нему.

– Он с Петькой!

– У твоего Петьки в 10 раз меньше погружений, чем у Антона. Мой разведёт его на раз-два.

– Но как ты сможешь попасть к нему, если он уже в «игре»? Ты же родишься ребёнком, когда он будет совершать свои грехи, – спросила Аня.

– Аня, поверь моему опыту! Программа сводит родственные души по алгоритму, понятному только ей самой. Я уже была его отцом, хотя мы погружались одновременно. Программа нас всё равно сведёт. Всё! Пока, Анька, мне пора.

– Стой! – Анна встала с пола. – Я с тобой.

– Ты же решила завязать с «игрой» навсегда!

– Я хочу быть свидетелем тех событий, которые вы будете завтра обсуждать, сидя в кафе!

Глава 11.

Визит к психотерапевту.

Таня и Семён сидели в ресторане. Таня с упоением наслаждалась сочной бараниной в то время, как Семён, не отрываясь, смотрел на неё, пытаясь как-то научно обосновать всё то, что сегодня произошло.

– Может, ты в детстве кино про зону смотрела, и у тебя эти слова на подкорке отложились? – спросил Семён.

– Не может, – ответила Таня, продолжая пережёвывать баранину. – Ты же знаешь мою маму. Она меня близко к таким фильмам не подпускала.

– Может, из родственников кто-то сидел в тюрьме, приехал в гости к папе, и они разговаривали, когда ты сидела у него на коленях?

– Папа хоть и был козлом, – ответила Татьяна, – но с академическим образованием. Таких друзей или родственников у него не было?