Текст книги "Романовы на фронтах Первой мировой"

Часть 2. На Юго-Западном и Северном фронтах

Константин Константинович (1890–1918)

Князь крови императорской Константин Константинович окончил специальные курсы Пажеского корпуса в 1910 г. Числился в Нижегородском гр. Аракчеева кадетском корпусе. Как и его отец, он должен был нести службу на флоте, чему помешало слабое здоровье. Поэтому молодой князь предпочёл служить в Лейб-гвардии Измайловском полку, которым в своё время командовал великий князь Константин Константинович. В 1910 г. ему был присвоен чин поручика[104]104
  Григорян В. Биографический справочник. – М.: АСТ: Астрель: Хранитель, 2007. – С. 231.


[Закрыть].

С началом Первой мировой войны полк был включён в состав 1-й гвардейской пехотной дивизии. Мобилизационный план предполагал, что Гвардейский корпус войдёт в 1-ю армию. Однако 26 июля Верховный Главнокомандующий принял решение передать его в состав формируемой 9-й армии[105]105
  Интересной деталью является то, что позже Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич Младший сожалел о том, что гвардейская кавалерия действовала отдельно от пехоты (об этом упоминает князь Гавриил Константинович в своих мемуарах). Однако план разрабатывался до войны, и Николай Николаевич не мог его изменить.


[Закрыть]. Измайловский полк, как и другие полки, входившие в Гвардейский корпус, принял участие в ключевых операциях русского Юго-Западного фронта в начале войны[106]106
  На протяжении войны полк участвовал в Люблинской, Варшавско-Ивангородской, Ченстохово-Краковской, Виленской, Ковельской, Владимир-Волынской, Галицийской операциях. О боевом пути Измайловского полка позволяет судить дневник боевых действий 1-й гвардейской дивизии, в которую входил полк, и по дневникам самого полка, хранящимся в РГВИА.


[Закрыть]. После того как полки отправились на фронт, поступило новое распоряжение – временно передать Гв. корп. в распоряжение командующего 2-й армией. Последующее наступление противника со стороны Познани, достигшее линии Стрыков – Бржезины, создало угрозу Варшаве, ввиду чего корпус был изъят из подчинения 2-й армии и получил приказ начать сосредоточение на левом берегу р. Вислы. 7 августа Измайловский полк выгрузился на ст. Новогеоргиевск и начал ночной переход в Варшаву. 8 числа полк достиг позиций на Висле, а 9 августа штаб 9-й армии прибыл в Варшаву и вступил в командование вверенными ему войсками. 15 августа приказом Верховного Главнокомандующего Гвард. корпус переходил на правый фланг Юго-Западного фронта.

9-я армия под командованием генерала от инфантерии П.А. Лечицкого создавалась из частей, прибывших на фронт из тыла, и сначала находилась в резерве. Однако развёртывание приграничного сражения потребовало от штаба Юго-Западного фронта участия всех сил, находящихся в их распоряжении. Вместе с 4-й и 5-й армиями она была сосредоточена против 1-й австрийской армии, ввиду подготовки контрнаступления. 21 августа в Люблине состоялось совещание главнокомандующего фронтом генерала Н.И. Иванова и его начальника штаба генерала М.В. Алексеева с командующими 4-й и 9-й армиями. В ходе совещания был выработан новый план ведения операции в соответствии с изменившимся положением на фронте. Наступал переломный момент Галицийской битвы – закончилась оборонительная Люблинская операция, в результате которой русские войска помешали австрийской армии осуществить свою стратегическую задачу – окружение и уничтожение русской армии на Юго-Западном фронте. Австрийцам удалось оттеснить противостоящие им части, но не уничтожить, а людские потери превращали эту локальную победу в пиррову. Теперь же инициатива переходила в руки русского командования. Согласно новому плану, 9-я армия, действующая совместно с 4-й, должна была отбросить австрийцев к Висле. Этого удалось достичь в боях 22–24 августа – австрийцы потеряли выгодные позиции под Люблином. Для Измайловского полка 21 числа началось наступление от м. Владиславово, которое закончится лишь 2 сентября, когда полк достигнет р. Сан в районе деревень Жуково и Езиорки. Уже 24 августа полк сражался у дд. Косаржев и Гелчев. 25–27 августа полк потеснил неприятеля в районе дд. Зарашов, Уршулин в рамках наступления, развитого частями 4-й и 9-й армий с целью охвата всей австрийской группировки, стоявшей в районе Городка. Таким образом, контрнаступление велось армиями, составившими северное крыло русских войск, в то время как армии южного крыла ожидали дальнейшего развития событий. В первый же день наступления Гвардейский корпус разбил германскую группу генерала Войрша у Тарнавки, прорвав неприятельскую линию обороны и обратив в бегство 1-ю австрийскую армию. 15 тысяч австрийских солдат сдалось гвардейцам в плен. Несмотря на самоотверженные попытки австрийского главнокомандующего Ф. Конрада фон Гётцедорфа остановить или хотя бы замедлить наступление русских, армии северного крыла обратили противника в бегство[107]107
  Подробнее см. Оськин М.В. Галицийская битва. Август 1914. – М.: Цейхгауз, 2006.


[Закрыть].

Уже 3 сентября Измайловский полк принял участие в форсировании р. Сан. Интересно заметить, что командир Измайловского полка генерал-майор В.А. Круглевский[108]108
  Василий Александрович Круглевский (1866–1919). Генерал-майор, командовал Измайловским полком с 1913 г. по февраль 1915 г., когда он был ранен и потерял руку. После выздоровления командовал 2-й бригадой 1-й гвардейской пехотной дивизии. 6 апреля 1917-го был назначен начальником 3-й Сибирской стрелковой дивизии. Расстрелян большевиками.


[Закрыть] был награждён орденом Св. Георгия 4-й степени именно за эти бои. Текст наградного листа свидетельствует об интенсивности боёв:

«За то, что с отличным мужеством руководил блестящими действиями полка в боях Люблинской операции, с 20 авг. по 2 сент. 1914 г., особенно в бою у Кщенова, когда ударом во фланг атакующего противника вывел из тяжёлого положения части Гренадерского корпуса у Лысой Горы, и в бою 24–27 августа 1914 г., под Зарашевым и Уршулином, произведя под сильным огнём личную разведку, во главе бригады с дивизионом артиллерии, с боя овладел целым рядом окопов и тем сильно способствовал общему успеху».

Источники свидетельствуют, что князь Константин Константинович всё это время находился при своём полковом командире В.А. Круглевском[109]109
  Об этом князь упоминает в одном из своих писем, приведённых ниже.


[Закрыть].

Отступление австрийцев открывало русским войскам дорогу в Западную Галицию и дальше, к Кракову и в Восточную Силезию, являвшуюся важнейшим промышленным районом. Немецкое командование, понимая, что в одиночку австрийцам не выстоять, перебросило часть своих сил в Силезию, где и была сформирована 9-я армия под командованием А. фон Маккензена. Нанося упреждающий удар из районов Кракова и Ченстохова по Варшаве и Ивангороду, немцы рассчитывали опередить наступление русских.

Измайловский полк принял участие в боях под крепостью Ивангород 10–14 октября. После завершения этих кровавых боёв, в декабре 1914 г. полк был на два месяца выведен с передовой и находился в резерве. Таким образом, в течение 1914 г. полк принял участие в следующих боях: в наступление от м. Владиславово до р. Сан в р-не дд. Жуково – Езиорки (21.08.-2.09.), у дд. Косаржев, Гелчев (24.08.), при дд. Зарашов, Уршулин (25–27.08.), в переправе на левый берег р. Сан в австрийскую Галицию (3.09.), под кр. Ивангород (10–14.10.), при д. Яблонка (13.10.), в р-не д. Лагов (19–21.10.), д. Слупа Нова (19.10.), в наступлении в р-не дд. Раков – Хмельник (22.10.), при д. Летонки (6.11.), на позиции в р-не пос. Вольбром (9.11.), у д. Длужец (11.11.). Полк был сильно потрёпан после участия в кампании 1914 г., а его командир генерал Круглевский был тяжело ранен, и в госпитале ему ампутировали руку. Несмотря на то, что на возвращение генерала Круглевского в строй было мало надежды, с назначением нового командира полка тянули, возникло своеобразное «междуцарствие». Генерал-майор Б.В. Геруа[110]110
  Борис Владимирович Геруа (1876–1942). Офицер, генерал-майор (1916). Участвовал в русско-японской войне. В межвоенный период преподавал в Николаевской военной академии. В годы Первой мировой войны занимал различные должности, в том числе с мая 1915 по июль 1916 г. – командира лейб-гвардии Измайловского полка. В годы Гражданской войны находился в Великобритании, где был назначен председателем Особой военной миссии по оказанию материальной помощи белым армиям. Был активным членом, а позже – председателем эмигрантского Союза измайловцев.


[Закрыть], принявший командование измайловцами в мае 1915 г., так описывал тогдашнюю обстановку в полку: «…Оказалось, что в штабе полка орудовал импровизированный парламент, состоявший кроме чинов штаба из всех четырёх батальонных командиров и двух вольноопределяющихся унтер-офицеров из команды разведчиков. Вся эта компания жила и заседала в штабе полка… Впечатление от сомкнутого строя полка оказалось плачевное. Батальоны и роты были плохо выравнены по фронту и в затылок; стояли они на неправильных, неровных дистанциях и интервалах. Снаряжение у солдат было пригнано кое-как и разнообразно. Люди стояли мешковато и не выказывали никакого подъёма при виде нового командира…»[111]111
  Измайловцы: История, биографии, мемуары / Автор-составитель А.Ю. Бондаренко. – М.: Воениздат, 2007. – С. 372–373.


[Закрыть]

Новый командир сразу же принял меры для повышения дисциплины и боеспособности полка.

После того как полк был выведен из резерва, он принимал участие в кампании 1915 г., пока вновь, в октябре 1915 г., ввиду тяжёлых потерь не был отведён с позиций. Находился в резерве до июня 1916 г. В 1915 г. полк принял участие в боях у дд. Пеньки, Хмелев, Добжиялово, Скроды-Малыя (4–23.02.), в р-не г. Красностав – д. Любанки (5.07.), у д. Крупе (16.07.), р-не д. Ольховец (20.07.), при пом. Тарнов (23.07.), у д. Петрилов (30.07.), у с. Голешов (1.08.), у дд. Романишки, Вершулы (17.08.), у д. Явнюны (19–22.08.), в р-не дд. Гай-Антонайцы (28.08.), при д. Уличелы (29.08.), у оз. Корве (30.08.), у д. Юшканцы (1.09.), у фв. Душтелла (3.09.), в оборонительных боях в р-не м. Сморгонь (12–19.09.), у д. Перевоз (21–22.09.)

Самым крупным сражением этого периода был бой под Красноставом. В этом оборонительном бою русским гвардейским полкам (Измайловскому, Преображенскому, Семёновскому) противостояли прусские гвардейцы (точно известно об участии в бою полка королевы Августы). Штаб дивизии расположил части гвардейской Стрелковой бригады левее измайловцев, что позволило создать вогнутый фронт, давший возможность брать под перекрёстный огонь наступающие немецкие цепи. Это тактическое решение, подсказанное штабу командиром измайловцев Б.В. Геруа, по-видимому, и решило ход сражения – немцы были отброшены на Красноставскую переправу. Весь полк ожидал развития успеха. Этому способствовало то, что в течение всего боя в резерве находился 1-й батальон полка, а ближе к вечеру на помощь к измайловцам подошли два батальона лейб-гвардии Семёновского полка, что обеспечивало свежие силы для наступления на позиции противника, измотанного неудачным наступлением в течение дня. Однако ночью был неожиданно получен приказ об отходе. Отступление было связано с тем, что в это время правофланговый корпус III армии был сильно потеснён немцами. Все остальные корпуса армии должны были отойти, дабы не дать немцам возможности флангового охвата. Таким образом, победа, достигнутая на одном участке фронта, сводилась на нет на другом. На рассвете 6 июля полк отошёл в район деревни Недзавлечине – Красноставский бой был окончен.

После Красностава для Измайловского полка начался период стратегического отступления. Б.В. Геруа в своих мемуарах вспоминал об этих днях:

«Характер проходивших боёв был один и тот же: занятие позиции на рассвете или даже до рассвета; отсиживание под артиллерийским огнём противника в течение дня; отражение попыток неприятеля атаковать; скрытое оставление позиции с наступлением ночи; отход на новый рубеж. Словом, типичные бои, присущие стратегическому отступлению на широком фронте… До прибытия неприятельских передовых частей обычно было достаточно времени, чтобы окопаться. Конечно, окопы были самые лёгкие; о сколько-нибудь серьёзных блиндажах и развитии ходов сообщения не могло быть и речи. Выдерживать при этих условиях артиллерийскую долбёжку противником было не так просто… Но что было ещё тяжелее во время этих отступательных боёв – это отсутствие отдыха и сна. Где и когда человек мог поспать и подбодриться физически? Днём бой, ночью – марш; по приходе на новую позицию – рытьё окопов и снова бой… Отсыпаться можно было только в тех редких случаях, когда полк назначался в дивизионный резерв».

21 июля произошёл бой под Сычёвкой. О нём вспоминает А.Я. фон Бретцль: «…По прибытии рано утром на указанный рубеж, мы были встречены командующим полком, который уже ознакомился с предназначенной нам позицией. Полковник Геруа имел сосредоточенный вид. Он отдал приказание расходиться на назначенные участки и приступать к оборудованию окопов, которые, как он предупредил, далеко не закончены.

Действительно, мы скоро убедились в том, что представляет из себя «заранее подготовленная позиция»; окопы натрассированные по склону холма, были вырыты для стрельбы «с колена», ни о каких блиндажах и даже козырьках не было и помину. Но что было хуже всего, это то, что ярко-белый меловой грунт, выброшенный в виде бруствера, предательски обозначал нашу линию на фоне желтого жнивья, среди которого проходила линия окопов. На всём обширном пространстве впереди нас стояли копны сжатого хлеба – прекрасная маскировка для наступающего противника. В довершение наших неудач грунт был настолько твёрд, что меловые глыбы приходилось выкалывать, а не выкапывать. Работа предвиделась трудная и затяжная. От души ругали мы инженеров – строителей этой позиции…

…В коротком совещании с ротными командирами полковник Скобельцын, командир 4-го батальона, выработал следующий план.

Просить командующего полком оставить на время впереди команду разведчиков, с тем, чтобы она наблюдала за появлением противника и, по возможности, задерживала его на опушке леса.

Замаскировать меловой бруствер окопов сжатым хлебом, разбросав для этого нужное количество копен.

Зажечь возможно большее количество копен на всём пространстве между нами и лесом. Этим мы очищали кругозор и улучшали обстрел и создавали на некоторое время дымовую завесу, за которой довольно спокойно продолжали работу по углублению нашей позиции.

Просьба о высылке разведчиков была исполнена. Вспоминаю и нескольких конных разведчиков, скакавших по полю с горящими пуками соломы и помогавших поджигать дальние копны. Вскоре горела вся впереди лежащая местность, не только копны, но и само жнивьё горело и тлело. Дымовая завеса удалась. Мы выиграли часа полтора или два. Разведчики при появлении немцев обстреливали их. Последние не решались продвигаться в пожарище. Только тогда, когда дым начал рассеиваться, разведчики подожгли последние копны, за которыми сами скрывались, и двинулись в деревню к штабу полка, пройдя наши окопы. К этому времени мы были уже много лучше устроены, хотя, конечно, ни ходов сообщения, ни козырьков к окопам соорудить не удалось.

Эта оригинальная мера, впервые нами применённая, значительно задержала противника и в дальнейшем дала возможность с успехом вести огневой бой, но, увы, не спасла нас от ураганного артиллерийского обстрела».

На следующий день в бою по Тарновской измайловцам удалось заманить немцев в мешок и подвергнуть их перекрёстному огню. Полк занял позицию, образовавшую как бы букву «П», левый фланг занимал холмистую гряду, правый – опушку леса, а центр – позицию на открытой местности, в направлении которой ожидалось наступление неприятелей. Немцы, имея в виду наступление на открытой местности, попали под огонь с трёх сторон и понесли большие потери.

Летом 1915 г. полк действовал в районе г. Вильно. В это время немцы пытались вытеснить русские войска из Привисленского района, желая охватить их с фланга. После провала этих попыток на Висле и Буге неприятель сосредотачивает свои силы севернее реки Нарев. Выступ русского фронта в районе к западу от Вильно давал германскому командованию удобную возможность для флангового удара, и в середине августа здесь образуются два очага боя – к северо-западу от Вильно и к востоку от Гродно. Неприятелю удаётся взять русскую крепость Ковно, и Измайловскому полку приходится отражать наступление германских войск, развивающих наступление от Ковно. 17 и 18 августа полк потеснил передовые части противника, пытающиеся выиграть время для укрепления своих позиций. С 19 по 27 августа измайловцы безуспешно атаковали укреплённые позиции неприятеля у д. Явнюны. 28 августа немцы начали подготовку к контратаке, а 29-го перешли в решительное наступление, прорвав позиции и потеснив Измайловский полк, Семёновский полк и 2-ю гвардейскую дивизию. Однако уже 30 августа частям 2-й бригады 1-й гвардейской дивизии удалось остановить врага.

3 сентября Измайловский полк вновь оборонялся от численно превосходящих сил противника, удерживая сильно растянутую позицию. Об ожесточённости этого сражения свидетельствуют воспоминания командира измайловцев:

«…После того как стало ясным, что нам не вернуть потерянного среднего участка первой линии, я приказал ротам занять следующий за ней гребень местности, окопаться и удерживать до крайности. В этот критический период ко мне явились батарейные командиры – мортирной и, кажется, 6-й батареи л. – гв. 1-й артиллерийской бригады – с встревоженными лицами и не менее тревожным докладом: противник наступает на батареи, цепи его видны невооружённым глазом; положение батарей становится с минуты на минуту более опасным. Оба командира… испрашивали моего разрешения отвести батареи назад. Я категорически приказал им оставаться на местах и вести огонь. «Ну а если немцы подойдут вплотную?» – спросил меня один из артиллеристов. «Тогда стреляйте картечью», – ответил я.

Представлялось очевидным, что за отсутствием резервов, артиллерия была моим последним козырем – или, как увидим сейчас, предпоследним. Помимо прекращения огня, связанного со снятием батарей с позиций, отъезд на глазах у неприятеля показал бы ему, что мы поддаёмся. Он, естественно, нажал бы, и тогда мы не в состоянии были бы, вероятно, оборонять второй гребень, на котором роты только-только стали окапываться.

Между тем немцы продолжали наступать. День уже склонялся к вечеру. Противник, видимо, готовился атаковать второй гребень. Мои батареи, мортирная влево от шоссе и полевая – вправо от леса, вели огонь и несомненно охлаждали пыл противника. Однако положение всё же оставалось весьма тревожным. Тут я и решил прибегнуть к своему, действительно, последнему козырю. В ответ на выдержанный доклад полкового адъютанта штабс-капитана Порохова, что место штаба полка, с его лёгким обозом, становится необеспеченным, я приказал ему сформировать из всех подчинённых ему людей – обозных и даже писарей – подобие полуроты и произвести с ними наступление от леса по направлению занимаемого нами второго гребня, выдвинуться на ближайший подъём местности и там окопаться.

Через полчаса штабс-капитан Порохов лично повёл цепь той импровизированной части, и мы наблюдали, как она стройно перевалила через ближайшую к лесу складку открытой местности.

Едва ли подлежит сомнению, что наступление то не укрылось от глаз немецких наблюдателей и – в связи с устойчивостью нашей артиллерии – показало им, что мы чувствуем себя на этом участке достаточно сильными, не намерены сдавать и усиливаемся.

В результате попытка противника продвинуться остановилась, и к ночи мы могли сказать с уверенностью, что удержали порученный полку участок, хотя и не на первом гребне. В общем, мы уступили противнику полосу глубиной около четверти версты, не более».

На следующий день полк был отведён в Вильно. В последующие недели измайловцы были в резерве 1-й гвардейской дивизии, занимали позиции под Сморгонью[112]112
  Описание боевых действий Измайловского полка и цитаты даны по: Геруа Б.В. Боевой и мирный календарь измайловцев с июня 1915 г. по июнь 1916 г. / Военно-исторический вестник, № 21–25. Фомин Б.В. Из цикла боевых и мирных воспоминаний. Бой под Красноставом 5-го июля 1915 г. (из Измайловского архива) // Военно-исторический вестник. – Париж, 1966. № 27. С. 8–12.


[Закрыть].

С октября 1915 г. по 1916 г. полк находился в резерве. В это время обескровленный полк (численность доходила до 800 человек) пополнялся и укомплектовывался. Командование полка столкнулось с несоответствием пополнений высокой планке гвардейского полка и было вынуждено организовать обучение новобранцев своими силами. Эти меры позволили подготовить полк к боям 1916 г.: в наступление в р-не д. Райместо на р. Стоход (15–16.07), в Кухарском лесу в р-не госп. дв. Велицк (26–27.07), в бою к западу от д. Свинюхи (7.09.), в наступление в Свинюхинском лесу (19.09.). С сентября 1916 г. до мая измайловцы принимали участие в позиционных боях в р-не Свинюхинского, Квадратного лесов и леса «Сапог» на р. Стоход.

Многодневные бои в районе реки Стоход, в которых гвардия понесла огромные потери, стали одной из последних страниц истории лейб-гвардии Измайловского полка. Верховное главнокомандование хотело повторить недавний успех Луцкого прорыва на Северном участке фронта, однако упорное сопротивление немцев, недостатки в подготовке наступления и болотистый ландшафт не позволили добиться успеха, соответствующего затраченным усилиям и потерям[113]113
  Потери гвардии убитыми составили 32 000. См. Таубе Г.Н. Описание действий Гвардейского экипажа на суше и на море в войну 1914–1917 гг. // Морские записки. 1944, том III. – С. 195–228.


[Закрыть]. М.В. Оськин пишет:

«Бесчисленное количество рукавов разлившегося Стохода создали чрезвычайно заболоченную местность, поэтому по фронту Гвардия могла наступать не более чем всего десятью ротами. Остальные войска шли колоннами в затылок друг за другом, чем очень облегчали дело для артиллерии врага. В свою очередь, на этом направлении немцы имели три линии окопов, каждая из которых, в свою очередь, состояла из восьми рядов проволочных заграждений.

Надо отметить, что в ходе артиллерийской подготовки, несмотря на ее продолжительность в 7 часов (!), на большинстве участков не были уничтожены не только немецкие пулеметные гнезда, но даже, как следует, не были проделаны проходы в заграждениях из колючей проволоки. Фактически наибольших целей русская артиллерия добилась на фронте 1-й гвардейской дивизии»[114]114
  Оськин М. Брусиловский прорыв. – М.: Яуза; Эксмо, 2010.


[Закрыть].

Очевидец боя Б. Адамович об исходе боёв на Стоходе:

«Как выяснилось, подготовка нового прорыва неприятельского фронта резко отличалась в худшую сторону от того комплекса мероприятий, что был проведен на Юго-Западном фронте к 22 мая, перед началом Луцкого прорыва.

Солдаты атакующих войск, помимо воинского снаряжения, тащили на себе еще и вязанки хвороста для заваливания болотистых мест и доски для преодоления колючей проволоки. Такое «воскресение» тактики периода феодализма не могло пройти безнаказанно в современной войне, да еще в условиях наступления на ровной местности, насквозь простреливаемой пулеметным и артиллерийским огнем. В итоге вынужденно принятой под давлением местности самоубийственной в современной войне тактики ударная группа понесла громадные потери».

«С переходом через Стоход на участке 2-го Гвардейского корпуса вся Ковельская операция была, в сущности, остановлена. К немцам подошли резервы, наши же резервы были истощены, и на линии Стохода началась прежняя позиционная борьба, с той лишь переменой, что неприятель утратил тет-де-пон на левом берегу Стохода, а мы его приобрели на правом. Прорыв на Ковель не удался. Все жертвы, принесенные Гвардией, остались бесплодны»[115]115
  Адамович Б. Трыстень. – Париж, 1935. С. 58.


[Закрыть].

О службе князя Константина Константиновича в Измайловском полку сохранилось мало свидетельств. Командир полка Б.В. Геруа дважды упоминает его в своих воспоминаниях: «… Это был красивый, жизнерадостный и всеми любимый юноша, продолжавший в полку Константиновскую династию, заложенную его замечательным отцом»[116]116
  Геруа Б.В. Воспоминания о моей жизни. – Париж, 1970. Т. 2. – С. 111.


[Закрыть], «Во время переезда, к полку снова прибыл уезжавший в отпуск князь Константин Константинович. Когда в бытность мою в Петрограде я представлялся великой княгине Елизавете Маврикиевне, она всё извинялась, что сын Костя не всё время в рядах полка. Я старался из всех сил убедить великую княгиню, что князь сделал уже в боевом отношении достаточно и мы должны его поберечь. Кто знал, какая страшная драма ожидала этого цветущего юношу в недалёком будущем»[117]117
  Геруа Б.В. Боевой и мирный календарь измайловцев с июня 1915 г. по июнь 1916 г. /Военно-исторический вестник, № 21–25.


[Закрыть].

Позицию великой княгини Елизаветы Маврикиевны поясняют её же слова, цитируемые великим князем Андреем Владимировичем в своём дневнике:

«Одно, о чем я сожалею, что никто из них не на войне. Это нехорошо. Хотя мне и тяжело сознание, что они воюют против моих же родственников, но я стою на принципе, что Константиновичи должны быть на своих местах, как бы это ни было тяжело для меня лично. Тебе, может быть, это покажется странным, что мать так говорит, но поверь, что это их личный долг, а долг на войне превыше всего. Они, слава Богу, отлично служат, но боюсь, что измайловцы балуют Костю. Видишь, есть разница во взглядах в полках. Гусары считают, что мои дети должны почитать за честь служить у них, а измайловцы считают, что для них честь, что Костя у них служит, и этот последний взгляд я считаю неправильным»[118]118
  Военный дневник великого князя Андрея Владимировича Романова /Вступление, подготовка текста, публикация и примечания к.и.н. В.М. Хрусталева и В.М.Осина // «Октябрь», № 4, 1998. Запись от 10 октября 1916 г.


[Закрыть].

В дни гибели армии Самсонова в иностранных газетах появились сообщения о пленении князя Константина Константиновича, оказавшиеся газетной уткой[119]119
  Матонина Э., Говорушко Э. К.Р. (Константин Константинович Романов) (ЖЗЛ). – Молодая гвардия, 2010.


[Закрыть]. В современной литературе часто упоминают, что князь спас в бою полковое знамя и был награждён за это орденом Св. Георгия 4-й степени. Однако нигде не удалось обнаружить документального подтверждения этой информации, как, впрочем, не удалось и прямо опровергнуть её.

В ГАРФ сохранились донесения командиру Аварского полка, написанные князем. Вероятно в течение некоторого времени ему было поручено обеспечивать связь между Измайловским и Аварским полками. Приведём одно из донесений:

«1914 г. 22 сент. Командиру Аварского полка

Командир Гв. Измайловского полка сообщает: полк занимает д. Камень и мол на острова, между рукавом и самой Вислой; две окопавшиеся роты со взводом пулемётов и две окопавшиеся роты на западной окраине деревни Камень. Восточная окраина деревни занята одной батареей Л. Гв. 1-й арт. бригады. По полученному приказанию штаба 1-й гвардейской пехотной дивизии приступлено к порче плавучего материала моста, который предполагалось навести у переправы Клудза. В пятом часу дня сего числа было получено приказание из штаба дивизии приостановить порчу материала. Путём разведки наших конных разведчиков полка вчера около 5 ч. дня выяснилось, что п. Липа горит и в предместье. Дальше была обнаружена конница и пехота противника.

Сегодня части гвардейского корпуса перешли на правый берег Вислы. На полк возложена задача наблюдать за левым берегом Вислы в районе нашего расположения.

Правее – Л. Гв. Семёновский полк наблюдает за участком реки от [неразборч.]. Нашим батареям у Калишан и Камень приказано препятствовать переправе противника у Калишан.

В п. Юзефов находится 1-ая бригада 2-й гвардейской пехотной дивизии.

За полкового адъютанта

Флигель-адъютант

Константин»[120]120
  ГАРФ, ф. 660, оп. 2, д. 661, л. 13–14.


[Закрыть].

Князю Константину Константиновичу предстояло сражаться вдали от своих братьев, ему, привыкшему к семейной жизни и постоянному общению с близкими, пришлось прибегнуть к письмам, чтобы поддерживать с ними связь. Многие письма, написанные князем, были утеряны или уничтожены, некоторые (например письма к матери), скорее всего, были вывезены из страны. Однако в российских архивах сохранились письма к отцу и тёте – королеве эллинов Ольге Константиновне. Эти письма позволяют взглянуть на войну глазами молодого князя и оценить степень его участия в масштабных сражениях, развернувшихся на Юго-Западном фронте. Письма сгруппированы по адресатам – сначала идут письма, адресованные великому князю Константину Константиновичу, затем великой княгине Ольге Константиновне[121]121
  Великая княгиня Ольга Константиновна (1851–1926). Дочь великого князя Константина Николаевича. Жена короля Греции Георга I. Во время Первой мировой войны проживала у своих родственников в России, занималась благотворительностью, помогала раненым.


[Закрыть],[122]122
  Письма приводятся по: «Милый мой аракчеевец». Переписка великого князя Константина Константиновича с сыном Константином. 1901–1915 гг. / Вступ. ст., публ., коммент. Т.А. Лобашковой // Исторический архив. 2000. № 5. С. 141–162; 2001. № 1. С. 124–144. «Тянет к нормальной жизни – к камину». Письма князя Константина Константиновича великой княгине Ольге Константиновне. 1914–1916 гг. / Вступ. ст., публ., коммент. Т.А. Лобашковой // Исторический архив. 2004. № 3. С. 110–120.


[Закрыть]:

«18 августа 1914 г.

Дорогой Пусь.

В этот раз я пишу из поезда. Наш поезд стоит перед семафором, ожидая момента отправки. Эти несчастные семафоры нам ужасно надоели. Вечные и бесконечные остановки. Мы охраняемся с двух сторон цепочкой. Очень возможно, что на завтра – бой. Хотелось бы поскорее, а то замучили переволакивания с одного места на другое и подчас совершенно зря. Как ни грустно, но должен заметить, что хозяйственное отделение о нас заботится очень мало, что тяжело ложится на роты. Только что сыграли сбор, наверно, сейчас двинемся. Все ли здоровы? Что пишут братья? Я, к сожалению, ниоткуда сведений ещё не получал. Только неожиданное письмо от Кати Чернобуровой.

Мы сегодня стояли от 3 часов утра до 5 дня в бывшем губернском городе Ата, откуда послал ей карточку.

После моего письма Мама нас опять гоняли по пескам, что ужасно выматывает. Но, кроме того, беда ещё в том, что солдаты жрут чёрт знает что, и у многих болят животы. С этим очень трудно бороться. Ужасно трясёт. Я пишу на выдвижной лестнице. В общем, живётся очень хорошо. Крепко обнимаю.

Косточка».

«5 сентября 1914 г.

Дорогой Пусь,

вот уже месяц как мы воюем. И вместе с тем вышло случайно, что мы ровно через месяц перешли границу. Время страшно тянется; кажется, что прошло чуть ли не полгода, а за это время утекло много измайловской крови. Тебе наверно, уже известно, что последними жертвами оказались В.Ф. Чигаев и Жерве. Чигаев убит в голову, я Жерве – в горло, его сильно исказило. По просьбе командира полка я посылаю телеграмму полковнику Лескинену, сообщая ему, кто из офицеров ранен и кто убит. Вчера я получил от него две телеграммы с просьбой прислать тела покойных. Кроме того, вчера вечером я получил письмо и, не посмотрев на радостях адреса, бросился его читать. Но когда я развернул письмо, оказалось, что оно было написано не мне, а Тебе. Письмо это было от Ермолинского – я его посылаю тебе с этим. Надеюсь, что Ты не будешь меня за это бранить – я так мало получаю писем, что каждому из них радуюсь как голодный куску хлеба. Сегодня пришло письмо от Ати, которая мне прислала образок и благодарит за моё письмо – я ей писал проездом из Седлеца. Вчера пришла первая маршевая команда в количестве 240 человек под командой подполковника Елагина и двух прапорщиков. Ужасно досадно, что решительно ничего нельзя писать, а вместе с тем есть много интересного. Скажу только, что полк действует, слава Богу, очень успешно и, пожалуй, не совру, если скажу, что ведёт остальные во всех смыслах. Я, слава Богу, здоров, настроение хорошее. Питаемся мы очень хорошо. Собрание, можно сказать, не существует, но устраиваемся побатальонно. Готовим пищу сами с помощью денщиков. В общем получается очень сытная, жирная и простая пища. Достаём мы её в деревнях всякими способами. Единственное, в чём мы чувствуем сильный недостаток – это папиросы и шоколад. Было бы очень приятно, если бы Вы прислали этого на моё имя через штаб Гвардейского корпуса в большом количестве. Мы сегодня отдыхаем и поэтому пишем все письма. Погода мрачная, с утра идёт дождь. Штаб остановился в помещении народной школы в деревне, дом очень чистый, с небольшим палисадником. Все ли у нас здоровы? Как себя чувствуют братья? Что они пишут. Здесь от них нет никаких вестей. Ну, надо кончать. Нежно Вас всех обнимаю.

Твоя Косточка».

«15 сентября 1914 г.

Дорогой Пусь.

Третьего дня вечером, вернувшись из большого перехода, мы остановились для ночёвки в местечке, где находится Штаб корпуса. Это всегда очень приятно, т. к. всегда есть надежда получить письма, газеты и вообще узнать всякие новости. Как только расположились, я принялся разбирать почту – это моя должность. Ты не можешь себе представить, как я обрадовался, когда увидел твоё письмо. Я принялся его читать за ужином, который нам устроил Порохов – он наш штабной хозяин собрания. Я здесь же сообщил офицерам про Аккермана и Цирга. Ты спрашиваешь, в каких боях я участвовал; собственно говоря во всех. Но дело в том, что в цепи я не лежал, а всё находился при командире. Один раз я ездил для связи с колонной генерала Брингена. Противник отступал, но всё же артиллерия стреляла и шрапнели рвались совсем недалеко. Вообще с пулями и снарядами пришлось познакомиться. Последние рвались над головой неоднократно. Кроме того, в расположении полка приходилось ходить под огнём довольно часто. Бои были у нас, начиная с 21 августа, по 27 включительно: д. Жуково, у усадьбы Липняк, Ольшанский лес, Романовской роще, у д. Зарашово, где были убиты Чигаев и Жерве, Лямин был убит в Ольшанском лесу, Кучевский – за Романовской рощей, у деревни Езерки. 24 августа боя не было, а полк переходил с одного места на другое. Гоняют нас много и часто без толку. Корма нет – лошади истощены. Сегодня я пишу тебе из Сандомира, куда приехал вчера вечером с Пороховым. Полк ночевал около перехода сзади, а мы уехали вперёд на командирской тройке за покупками. Здесь находится Экономическое общество, в котором, как всегда, ничего нету. Приехали мы сюда ночью, на пути нас догнали Есимонтовский 2-ой и Чаплыгин. Мы вместе ночевали в семинарии, которая находится в бывшем монастыре. По словам сторожа здание построено в 14 веке. Кроме того, город, по-видимому, очень интересный, но думаю, к сожалению, что осмотреть его не удастся.