Текст книги "Тёмные времена. Звон вечевого колокола"

Новгородские послы у Дмитрия Александровича

Вопреки слухам, в Переславль к князю Дмитрию приехал не сам посадник, а лишь несколько новгородских бояр. Никого из них Дмитрий особо не знал и поэтому решил, что, скорей всего, они не самые именитые. Возглавлял их некий боярин Артемий Варлаамович. Артемию было около тридцати лет, и он был неописуемо толстым. Артемию было тяжело даже на коня самому забраться, поэтому он ехал в телеге.

Посланники Новгорода, подъехав к палатам князя, были несколько удивлены тем, что князь навстречу им не вышел и звать к себе на праздничный пир, который, по их мнению, должен был устроить, не спешил.

– Скажи мне, боярин Константин, – обратился Артемий к одному из своих спутников, – может, не рад князь видеть нас или, может, Новгород ему не нужен?

– Сдаётся мне, Артемий Варлаамович, что князь Дмитрий Александрович до сих пор обиду на Новгород держит, вот и не встречает нас. Ну ничего, это он только цену себе набивает. Нам Павша на этот счёт сказал, чтобы в случае чего мы говорили ему, что Андрея Александровича позовём в Новгород княжить, тогда он засуетится.

– А ну как всё равно обиду держать будет? – влез в разговор боярин Ростислав, невысокий и тощий, но всем своим видом пытающийся подчеркнуть свою важность.

Поскольку в своё время бояре Новгорода уже прогоняли Дмитрия, то звать его обратно отправили своих младших братьев и детей, которые пока в политике Новгорода разумели немного.

– Да не будет, – успокоил всех Артемий Варлаамович, вылезая из телеги, – а ну как люди ратные, доложите-ка князю вашему, что мы из самого Новгорода к князю Дмитрию пожаловали!

Князь Дмитрий принял послов Новгорода лишь спустя полдня. Уже вечерело, когда князь Дмитрий велел позвать их к себе в палаты. Новгородцы вошли, ожидая к себе почётного обращения, но Дмитрий встретился с ними перед вечерней трапезой и даже за стол не позвал.

– По каким делам именитые люди Новгорода ко мне пожаловали? – спросил князь, хотя, конечно же, знал повод.

– Мы, князь, посланы Новгородом, чтобы призвать тебя на княжение в город Рюрика! Нам велено с тобой грамоту заключить и добиться того, чтобы ты крест целовал, что блюсти её будешь, – важно произнёс боярин Артемий Варлаамович.

– У вас ведь княжит мой дядя, великий князь Владимирский и Тверской Ярослав Ярославович?

– Вече изгнало его и наместника его Юрку Па… – увидев недобрый взгляд князя Дмитрия, Артемий замялся и поправился: – Юрия Андреевича, князя Суздальского.

– А-а-а-а, – улыбаясь, сказал Дмитрий, – получается, князя у вас сейчас нет, а вот врагов, наверное, много? Юрий Суздальский, великий князь, ливонцы, датчане! В чём польза мне от такого княжения? Вы ведь, наверное, и грамоту хотите заключить, ещё более ограничивающую права князя, нежели грамота, что с Ярославом вы ранее заключали? Не много ли Новгород теперь хочет?

Боярин Артемий вытер с лица пот, который тёк с него ручьями. Он предполагал, что в Переславле его встретят минимум как важного гостя, и, что разговоры вести подобные придётся, даже помышлять не собирался. Артемий решил сразу прилюдно сказать Дмитрию, что в случае чего Новгород тоже в состоянии найти себе князя.

– Я тогда, князь, от имени всего Новгорода говорю тебе. Коли не желаешь править нами, то мы позовём к себе князя Андрея Александровича!

– Ну, это ваше право, и подарено оно вам ещё моим прадедом Всеволодом, поэтому запретить вам я ничего подобного не могу.

– Так ты что, княжить у нас не хочешь?

– Не хочу престола, с коего согнали вы дядю моего! Так и передай в Новгороде, пусть ищут князя себе, где хотят. Я против воли великого князя не пойду!

Артемий не знал, что делать. Боярину было тяжело дышать и хотелось поскорее сесть на лавку, но этого ему не предлагали. Артемий поклонился князю Дмитрию и, тяжело дыша, решил поскорее покинуть трапезную. У боярина аж слюнки текли от запахов, которые исходили от кушаний с трапезного стола.

Дмитрий Александрович и Анна Мстиславовна

Когда посланники Господина Великого Новгорода покинули его палаты, а сам он пообедал вместе со своими боярами, то Дмитрий направился в покои своей супруги.

Анна Мстиславовна и Дмитрий обнялись при встрече. То напряжение, которое появилось между ними сразу после брака из-за обвинений княгини в бесплодии, постепенно сошло на нет.

– Дим, говорят, послы из Новгорода приезжали, – спросила Анна Мстиславовна, – что им нужно?

– На княжение к себе звали. Дядю моего Ярослава прогнали и теперь хотели, чтобы я к ним править пошёл и тем самым втянул княжество своё в опасную борьбу с Владимиром и Тверью.

– Правильно, что отказался, – поддержала супруга Анна, – пусть в другом месте себе князя ищут. Нам и в Переславле неплохо сидится.

– Свято место пусто не бывает, – отозвался Дмитрий, – найдут новгородцы себе князя. Если у нас не найдут, то или в Смоленской ветви, или в Рязанской найдут кого-нибудь. Да и среди потомков прадеда нашего Всеволода охотников будет множество. Новгородский стол сильный!

– А что думаешь, Андрей Городецкий, брат твой, не пойдёт к ним княжить?

– Один Бог знает. Новгородский посланник пытался меня этим шантажировать. Но почему-то мне кажется, что Андрей сейчас ничего предпринимать не будет. Говорят, при нём Городец расцвёл и стал настоящим княжеством.

– Да, Дим, годы мира явно идут Руси на благо. Вчера приезжали купцы с Москвы! Предлагали купить разные побрякушки. Я, если честно, думала, что Москва – это небольшая крепостица, которую Даниил, младший брат твой, получил, а они говорят, что Москва – город.

– Время меняется, Аня.

Князь Дмитрий был рад тому, что его поддержала супруга. Конечно же, Дмитрий сильно сомневался в правильности своего решения. Если всё время только уступать, то рано или поздно у тебя ничего не останется.

Княгиня Анна считала иначе. Ей казалось, что именно потому, что князья с древних времён переезжают с княжения на княжение, согласно лествичному праву, и угасают крупные города. Не успевает князь освоиться в городе, как тут же нужно его покидать и переезжать в другой, более престижный. Переславль ей не нравился. Не нравился тот самый Переславль, куда она приехала, и понемногу она делала свой собственный город.

Анна помнила старика, который в своё время разыграл неприличную сцену, когда она с князем шла в свои палаты, и таким образом напросился на пир. Этого человека уже нет в Переславле. О нём Анна не жалела. Ближний боярин Вадим Всевластович, тоже её заклятый враг, теперь не может даже говорить и лежит в своём тереме, ожидая, когда уберут за ним нечистоты. Правда, оставался ещё боярин Афанасий Ярополкович, но борьба с ним была делом поистине сложным, так как это был человек хитрый и осторожный. Такого так просто не устранишь.

В её новом Переславле не должно было быть скоморохов и потешников, которые высмеивают её, князя и бояр, а должны быть шуты, которые высмеивают простолюдинов. Таких она видела однажды в свите западного витязя, который вместе с ратниками своими пришёл к её отцу на службу.

Сразу прогнать скоморохов было невозможно, поэтому для начала Анна решила добиться запрета на скоморошьи потехи в дни поста и церковных праздников. В этом её горячо поддержало духовенство.

Сама Анна с духовенством находилась в отличных отношениях. Святые отцы души не чаяли в богобоязненной княгине. Они обратились к ней с просьбой положить конец неким заблуждениям, которые хорошо прижились среди простого люда. Остатки языческих верований и празднеств по-прежнему имели место среди простого люда. Анна обещала помочь с этим вопросом и убедить князя карать за это.

– Дим, – обратилась Анна к мужу, – я говорила с епископом, и он жаловался, что ты разрешаешь языческие обряды людям вершить.

– Аня, наши предки с давних времён совмещают эти народные традиции с истиной православной верой!

– Да, князь, и занимаются свальным грехом, а ещё колдуны болячки лечат. И детей нерождённых на свет не пускают. Решительно надо положить этому конец.

– Ты что-то плохое в этом видишь? Ну, поят травами целебными больных. Так от этого только польза.

– Дима! Колдуны не только полезные отвары готовят, но и яды! Надо выловить всех, кто колдовством занимается, и выпороть, а если не прекратят, то и жизни лишить.

– Это всё епископ тебе насоветовал?

– Нет, сама решила! Дима, бесчинства эти надо прекращать.

– Аня, это всё сложно и требует долгих размышлений. Давай ты сама займёшься этим. Возьми себе два десятка ратников и действуй. Только не переусердствуй.

– Спасибо, Дима. Это пойдёт на пользу нашему княжеству.

Встреча Юрия и Михаила

Юрий с сотней ратников ехал в Торжок. Лето уже перевалило за середину, и теперь каждая ночёвка на сырой земле грозила заболеваниями. Торжок, куда послал Юрия его дядя Ярослав, был городок новгородской земли, находившийся на границе с Тверским княжеством, и именно через него проходили все хлебные подводы, которые следовали в Новгород. Князь Юрий Андреевич ушёл глубоко в себя. После смерти Ядвиги и позора, который свалился на его голову, ему хотелось только выпить побольше хмельного мёду, но сделать это он не мог.

– Князь, – обратился к нему один из его ратников по имени Первак, – мы с Николаем Лосем вернулись с разъезда. Впереди навстречу нам движется рать не меньше двух тысяч воинов. Кто такие, выяснить не получилось, так как они едут тоже с разъездами.

Первая мысль у Юрия была повернуть своих ратников и вернуться. Вставал один вопрос – куда? В Новгород? Поспешить к великому князю? Нет. Оставался один-единственный путь – к Торжку. Именно это он должен сделать. Откуда взялись тут две тысячи ратников? Сила немалая. Впрочем, в худшем случае они порубят моих людей, а я спокойно сдамся в плен, подумал Юрий. Жалко, конечно, что броню с моих мёртвых ратников заберут, но самого меня они едва ли тронуть посмеют. Я крови Рюрика.

– Первак, веди сотню на рать. Будем надеяться, что это не враги.

Ратники пустили своих коней лёгкой рысью и вскоре увидели дозоры неведомой рати. Вместо того чтобы дозорные неведомого войска ускакали, чтобы сообщить о встрече с противником, они, напротив, поскакали навстречу. Юрий скомандовал своим ратникам остановиться.

– Православные! – закричал один из дозорных. – Меня послал княжич Михаил Андреевич. Он ищет своего брата князя Юрия Андреевича. Не видели ли вы его? Он должен с Новгорода ехать.

– Я – князь Юрий, веди меня к Михаилу!

Братья, встретившись, спешились и крепко обняли друг друга.

– Юр, я как узнал, что в Новгороде творится, тут же посадил две тысячи в сёдла и поспешил к тебе навстречу! Со мной Васька, не хочешь поздороваться? Мама сначала не хотела его отпускать в поход, но после уступила, сказав, что он уже не младенец.

– И Васька здесь! А я уж с жизнью простился, думал, новгородская рать.

– А что там в Новгороде стряслось? Я многое слышал, но ничему не верю. Не мог ты с язычницей прелюбодействовать!

Юрий обнял младшего брата Василия.

– Как ты подрос, братик! Настоящий ратник!

Юрий не знал, как быть. У него была сотня воинов, а у Михаила две тысячи, хотя формально эти две тысячи тоже служили ему.

– Юр, командуй привал. Теперь ты князь, а я больше не наместник.

– Миша, как я рад тебя видеть и как я рад оказаться вновь среди своих! Повели рать на Торжок. Великий князь приказал нам продовольствие в Новгород не пускать.

– То есть мы не пойдём на Новгород? Будем в Торжке подводы грабить? У нас под рукой две тысячи ратников! Разнесём всю округу новгородскую, людей угоним в полон, чтобы помнили, что значит суздальских князей обижать!

– Нет, Миша, в Новгороде, если что, против нас и десятитысячную рать собрать могут!

– Разметаем её! У нас обученные ратники, а у них простолюдины!

– Нет!

Михаил опустил глаза и закусил губу.

– Говорят же люди – Паскуда, – хриплым голосом сказал Василий. – Дед твой, король Галиции, со стыда сгорел бы!

– Ты, Вася, ничего не понимаешь! – решил действовать хитростью Юрий. – Я людей наших, суздальцев, берегу. Ну и что даст нам победа над новгородцами? Великий князь обратно город получит, а нам что с того?

– Да ты просто трус, Юрка, – сказал Василий, – мы с братом спешили к тебе на помощь, думая, что ты на сечу поведёшь нас, а ты разбоем решил заняться!

Михаил с силой ударил Василия, и тот упал.

– Замолчи, отрок неразумный, ты, между прочим, с князем говоришь. Юр, как решишь, так и сделаем, а Ваське ещё рано в походы ходить. Не держи обиды на него!

– Миш, а ты тоже меня паскудой считаешь? Только честно?

– Я не знаю, брат. Я помню, как мы дрались в детстве, и тогда трусости твоей я не припомню. Да и о бесстыдствах твоих только с чужих слов знаю, а верю лишь тому, что есть на самом деле. Ты для меня как был братом, так им и останешься. Вася просто плохо тебя знает. Не сердись на него. К тому же ещё очень горяч он. Это пройдёт, как в битве побывает. Помнишь, как мы под Раковором стояли супротив ливонцев и датчан? Когда по нам рыцари ударили, то я грешным делом думал, что жизни лишусь.

– Многие в тот день её лишились. А я иногда жалею, что сохранил свою. Вот погиб бы там, и не было бы всего того, что случилось.

– Возьми себя в руки, брат! Только Господь решает, когда и кого на суд звать к себе.

Встреча Ярослава с дочерью

Великий князь двинулся в Тверь, расставшись со своим неудачливым и трусливым племянником. Тот должен был по его указанию останавливать все поступления продовольствия в новгородскую землю.

Тверь, пожалуй, была самым любимым его городом на Руси. Здесь Ярослав правил много лет, и здесь жила его дочка, которую он очень давно не видел. Ярослав Ярославович не часто думал о Ксении-дочери и несколько переживал от предстоящей встречи. Девушку надо было выдавать замуж или посвящать Богу. Больше тянуть с этим было нельзя.

За несколько дней до приезда в Тверь он обо всём договорился с хитрыми посланниками Галицкого короля. Вместе они пришли к выводу, что в Галице нет нужды знать о небольших проблемах, которые внезапно свалились на великого князя Владимирского.

Ярослав приказал укреплять Тверь, и город был обнесён крепостной стеной. Вокруг кремля выросли посады.

Дочь его Ксения жила в отдельном тереме и нередко встречалась со своим братом Святославом, который в основном и рассказывал великому князю о ней.

Ярослав Ярославович, прибыв в свои палаты, позвал к себе верного человека и наказал ему привести к нему его дочку. Этим верным человеком был некий боярин Андрей Вратиславович, преданный великому князю человек, уже не один год ему служивший.

Встреча великого князя с дочерью произошла под вечер. Княгиня Ксения не решилась встретиться со своей падчерицей, которая была всего на несколько лет младше её, и поэтому пошла в церковь.

Великий князь готовился к разговору с дочерью. Он не знал, с чего начать. Между тем девушка вошла в его покои, и Ярослав замер. Перед ним словно с того света явилась его первая супруга Наталья. Великий князь почти забыл её, но теперь именно она стояла перед ним.

– Желаю вам здоровья, батюшка! – сказала княжна Ксения и склонила голову.

– Ты выросла, княжна, и стала совсем красавицей, – сказал великий князь, – пришла пора выдавать тебя замуж.

– Да, батюшка, – отвечала Ксения.

– Ксюша, а ты не спросишь, за кого?

– Нет, батюшка!

Ярослав Ярославович уловил в голосе дочери смертельную обиду. Как же так могло быстро пролететь время, что он даже не заметил, что она выросла? Погружённый в различные проблемы и государственные дела, он совсем о ней забыл. А теперь перед ним стоит совершенно чужой человек, который сильно на него обижен и, скорей всего, никогда его не простит.

– Мы редко виделись с тобой, Ксюша! – сказал великий князь и поймал себя на мысли, что при имени Ксюша в его голове возникает совсем другая.

– Да, батюшка. Один раз за семь лет.

– Прости меня, дочка, дела государственные!

– Я понимаю, батюшка.

Ярослав Ярославович замолчал. Княжна Ксения тоже не нарушала тишину. Великий князь хотел хоть как-то загладить свою вину и постараться вернуть себе свой статус отца.

– Приходили ли тебе мои подарки и радовали ли они тебя, дочка?

– Да, батюшка. Но, к сожалению, я не играю в куклы уже очень давно.

– Твоим женихом будет сын короля Льва Галицкого – Юрий Львович. Станешь когда-нибудь не княгиней, а королевной, Оксана!

Ярослав просто не мог называть дочь именем своей жены.

– Я очень рада, батюшка. А можно один вопрос вам, батюшка, задать?

– Да, конечно, Оксана!

– Говорят, я сильно похожа на мать. Поэтому вы со мной не виделись? Из-за этого?

Великий князь закусил губу. Солгать ей он не хотел, а сказать правду было очень стыдно. Он забыл о её существовании и вспоминал лишь, когда о ней напоминал его сын.

– Не знаю, Оксана, просто дела государственные…

– Если вас не затруднит, батюшка, называйте меня, как все, Ксенией! Или это имя моей мачехи?

– Хорошо, Ксения. Скоро мы простимся навсегда, и я хочу, чтобы ты помнила обо мне хорошее. Я решил подарить тебе вот это кольцо. Когда-то его носила твоя мать. Оно не очень дорогое и сделано из дерева, но твоя мать считала его приносящим удачу.

– Батюшка, вы подарили мне подобное десять лет назад. Их было два? – язвительно спросила княжна, показывая руку, на которой было точно такое же кольцо.

Ярослав Ярославович помнил, что у его первой супруги было такое кольцо, но понятия не имел, куда оно делось после её смерти, и перед встречей с дочерью приказал принести ему подобное.

– Наверно, два, а знаешь, Окс… Ксе… дочка, я подумал, а что, если тебе поехать перед свадьбой во Владимир?

– Батюшка, если мне предстоит проститься с родным городом, то я хотела бы, чтобы это была Тверь. Я во Владимире буду тебе только мешать. Моя сестра Любушка умерла? Вы, батюшка, меня с ней даже не познакомили!

– Нехорошо получилось. Что говорить. Всё этот Новгород окаянный. Ни минуты от него покоя нет! Ладно, дочка, рад, что ты в добром здравии! Я бы с тобой ещё поговорил, но дела государственные.

– Ну да, и матушка, наверное, из церкви вернулась. О ней не забудьте, батюшка.

Великий князь промолчал и закрыл глаза. Вот так вот оно в жизни получилось. Дочка, оказывается, уже выросла, а он и не заметил.

Фёдор Ростиславович и Василий Квашня

Боярин Фёдор Ростиславович спешно шагал к своему князю Василию Ярославичу, младшему брату великого князя. Фёдор в этот раз спешил рассказать интереснейшие новости. Конь гонца, принёсшего их, ещё не успел остыть.

Князь Василий в это время кормил лебедей на речке и вёл медленную и чинную беседу со стариком, которого звали Сбыслав Мирославович. Сбыслав не был духовным лицом, но считал своим долгом не только трактовать законы церкви, но и совать свои лапы в управление государством.

– Не ищи золота для себя, Василий! Посмотри на лебедей, разве нужно им золото? Они и без этого прекрасны. Оставь княжение своё и удались в места глухие, там найдёшь ты единение с Господом Богом.

Фёдор Ростиславович посмотрел на князя и на старца и с грустью понял, что пришёл не вовремя. По всей видимости, сейчас этот старик начнёт нести всякую глупость о чистоте, а князь опять что-нибудь ему подарит. Лучше бы Церкви строил, подумал Фёдор, чем всяких проходимцев слушал. Сбыслав этот едва ли благочестивой жизнью похвастаться может. Скверный, по всей видимости, человек. И откуда он только взялся! Убеждает князя чуть ли не от княжества отказаться и всё отдать старшему брату.

– Князь, – обратился к Василию боярин, – у меня срочные новости из Новгорода!

– Вот, князь, погляди, как этот негодяй тебя от мыслей умных уводит в пучину мирскую! Не хочешь ли с нами, боярин, покормить лебедей?

– Да, Фёдор, – сказал с улыбкой князь Василий Ярославович, – на вот, покорми тоже лебедей!

Боярин неуверенно взял в руки кусочек хлеба из рук князя и, не ломая, бросил в реку, при этом подумав, что в голодный год такая краюха могла спасти жизнь человеку. А год этот выдался неурожайным. Как бы зимой нехватка хлеба не началась.

– Князь, – сказал боярин Фёдор, – прискакал гонец из Новгорода и сообщил, что вече изгнало великого князя!

Боярин увидел, как блаженное лицо старика буквально на мгновение резко изменилось, а после вновь приняло прежний вид.

– И кого новгородцы решили себе в князья избрать? Дмитрия Александровича?

– Да, но сказывают, что отказался он. Князь, можем и мы попробовать Новгородом овладеть.

– Василий, – строго сказал старик Сбыслав Мирославович, – не ищи себе новых уделов, а отдай всё старшему брату и удались в глушь!

– Вы, Сбыслав Мирославович, человек не духовный и не боярин, чтобы князю советы давать, – сказал Фёдор Ростиславович, – чует моё сердце, князь, что война может начаться.

– Фёдор, зачем ты только и думаешь, что о стремлении к власти! Я и так наследую великокняжеский стол после смерти брата! Всему своё время!

Квашня, подумал Фёдор о князе, но вслух лишь произнёс красивые слова:

– Не за богатства беспокоюсь я, а за землю русскую. Как бы кровопролития большого не случилось!

– А ты думаешь, мой брат супротив Новгорода с ратью пойдёт?

– Думаю, что не только с ратью, но может ещё и поганых на земли русские привести!

– Что скажешь, Сбыслав Мирославович?

– Так я лицо не духовное и не боярин, вот, видно, и не следует мне советы тебе давать, князь, – чинно начал старик, но после, сам себе противореча, принялся давать совет: – Новгород – это, конечно, неплохо, но тебе стоит и об уговоре нашем помнить, чтобы дал ты мне средства, как и договаривались, для строительства терема для людей умудрённых, чтобы они спокойно науки разные постигать учились. А что по поводу Новгорода, то по мне так, может, и есть смысл кровопролитие остановить. Дело это государственное.

Боярин Фёдор выругался про себя. Вот сейчас этот негодяй оберёт князя, получит средства, а после в один прекрасный день с ними исчезнет.

Князь костромской Василий, закончив кормить лебедей, вскочил на коня и поскакал в сторону своих палат, бросив боярину и старику, что всему своё время. Это была любимая присказка князя.

Василий скакал на коне и размышлял. Все считают его в лучшем случае глупым, а поэтому едва ли остерегаются. Спешить нельзя ни в коем случае. Надо всё делать в своё время. Стоит сейчас предъявить свои права на Новгород, и против него ополчится вся Русь. Пусть эти хитрецы думают, что я князь-дурак. Настанет время, и они поймут, кто я на самом деле! Пока они должны думать, что я буду вечно ждать смерти своего братика. Всему своё время!