Текст книги "Невоспетые глубины осязаемой души. Сборник стихотворений"

Акт второй

Разлука

 
Я одинокий странник грустных мыслей,
Я дождь, что об дорогу насмерть бьется,
Не вижу больше в жизни ярких смыслов,
И сердце без тебя уж не проснется.
 
 
Мне больно, больно так, что не представить,
Осколки собираю по кусочкам,
Родные говорят весь бред оставить,
Но я забыл как нужно ставить точки.
 
 
Душевно болен я и негодую,
Мне осень подарила море муки,
По воздуху любовь свою рисую,
Смакуя привкус горестной разлуки.
 
 
Я по любви ступал, как нежный лебедь,
Купался в счастье, словно в облаках.
Но жизнь приобрела другую форму,
И твои руки не в моих руках.
 
 
Я целовал рассветы и закаты,
Лелея в мыслях лишь тебя одну.
С тобой я пережил раскаты грома
И нашу первую волшебную зиму.
 
 
Ты отстранилась, и я стал никчемным,
Ты далеко, но я с тобою рядом,
Я верю, что, пройдя чрез все невзгоды,
Мы вновь с тобой пересечемся взглядом.
 

Крайности неблагородной розы

 
Солнце село в понедельник и во вторник пробудилось,
Я проснулся славным утром после наших дивных снов,
Но в тот день все изменилось, закрутилось, завертелось,
И я начал ощущать, что между нами зреет ров.
 
 
Поначалу мне казалось это смутным наваждением,
Нереальным, полным бреда, нелогичным, неживым,
Но когда тебя увидел, все догадки подтвердились,
И в одну секунду стал я устрашающе пустым.
 
 
Три недели я терзался, заливаясь лютым змеем,
Я лелеял нашу встречу и во снах, и наяву,
Никогда бы не помыслил, что достигну состояния,
Когда разум, дух и тело устремятся на иглу.
 
 
Провожал тебя я долго, отпустить не мог никак,
И в тот день в тебе царила полнота нашей любви,
Отпускал тебя цветком я, словно розовый закат,
Повстречал же черной розой, уколовшись об шипы.
 
 
Наша магия увяла, как в мирах без волшебства,
Для меня же этот мир сейчас является таким.
Ну за что ты так со мною? Я желал тебе добра,
А сейчас, твоим усилием, живу я мертвым, неживым.
 
 
Тебе дарил я только радость, я был твой принц, твой рыцарь счастья,
И за тобой на край вселенной я готов был убежать,
И что в ответ? Одна печаль, вновь одиночество, ненастье,
Ты позабыла нашу сказку, поставив скверную печать.
 
 
Из всех живущих на земле никто не делал мне так больно,
Несправедливо, незаслуженно никто меня не бил,
И только ты, моя родная, так поступила с моим сердцем,
Я истекаю свежей кровью и отдалился от светил.
 
 
Я незаслуженно подавлен и незаслуженно гоним,
Моя любовь еще искрится, но затухает наяву,
Я свято верю и надеюсь, что ты когда-нибудь проснешься
И вспомнишь, как любил тебя я, любил тебя одну.
 

Та самая песня

 
Еще до нашего знакомства я слышал музыку одну,
Ее амурные лучи сквозь мое сердце пробежали,
Я знал, что солнце повстречаю, мою любимую звезду,
Но эта песня превратилась в гимн моей седой печали.
 
 
Нисходящие аккорды мою душу тянут вниз,
Пару месяцев назад я с ними ввысь к тебе стремился,
Атлантида утопилась, Эльдорадо свеял бриз,
И я вновь, уткнувшись в бездну, от блаженства отдалился.
 
 
Представлял я нашу свадьбу, словно бал златых царей,
Сам Мидас бы восхитился, преклонив свое колено,
Я твою улыбку видел будто сад святых огней,
И над счастьем двух влюбленных улыбалась нам Селена.
 
 
Я блистал в старинном фраке, словно из другой эпохи,
Ты в роскошном белом платье покоряла все сердца,
И в глазах искрилась вечность без гнетущей суматохи,
Я пустил слезу скупую, лицезрев слезу отца.
 
 
Мы с тобой могли отдаться самым сладким наваждениям,
Не смогла бы ты поверить своим пламенным глазам,
Твоя жизнь бы стала сказкой, бесконечным приключением,
На далеких островах прильнул бы я к твоим устам.
 
 
Мы могли своим примером подарить другим любовь,
Мы бы стали вдохновением для несчастных, серых душ,
Но порывы нашей страсти опустили свою бровь,
Не жена ты мне уже, а я не твой счастливый муж.
 
 
Старый фрак исчез вдали, оставив при себе тебя,
Всю роскошь платья твоего убил капризный твой поступок,
И наша песня удаляется от мирного огня,
Ты предала нашу любовь, и мир твой вскоре станет хрупок.
 
 
Играет музыка в ночи, я ее слышу до сих пор,
И все гармонии любви целуют мой поникший взор,
Ты была жизнью для меня, моей невестой дорогой,
Теперь же все, пришел конец, мы под тускнеющей звездой.
 

Красный асфальт

 
Яркие блики полночной тиши
Сводят все мысли и чувства в пространстве,
Дым сигареты рисует узор,
Сердце же шепчет о юном убранстве.
 
 
Взор опустевший спустился с небес,
Локон волос потупился на туфли,
В левой руке – осчастливленный бес,
В правой ладони – крупица разлуки.
 
 
Алые ветви холодных деревьев
Кровь остужают и сеют невзгоды,
Взлет и падение, все ниже и ниже —
Я улетаю в грядущие годы.
 
 
Годы печали и месяцы муки
Красный асфальт кистью грусти рисует,
Едет машина, конец моей скуки,
Кто-нибудь вспомнит меня и возлюбит.
 

Слезы грядущей осени

 
Осень, ты стерва, разлучница судеб!
Что же ты делаешь с душами честных?
Только начало, а что еще будет?
Ряд твоих выпадов, столь неуместных.
 
 
Боль, оскорбления и демонов свита,
Адский котел разогрет до предела,
Сердце исчезло, сердце разбито,
Хижина света до тлена сгорела.
 
 
К черту посылки из прошлого мира!
Втоптаны в грязь все наглядные вещи,
Бросила, кинула, напрочь забыла!
В храме погасли святые все свечи.
 
 
Я тебя жаждал при светлом и темном,
Ждал пока лютый мой август промчится,
Ну а теперь, поборов свои слезы,
Сердца со дна поднимаю крупицы.
 
 
Жалкий, презренный, бездарный отросток
Ты подарила взамен дивной сказки,
Я есть твой дом, твоя крепость, твой остов,
Ты же не хочешь лишить себя маски.
 
 
Ну так вперед! Все преграды убиты!
Пьянствуй, гуляй, оскверняй свою сушу.
Но через годы, оставшись разбитой,
Ты не вернешь моя добрую душу.
 

Проклятие сновидений

 
Снова уж вечер, пастельный закат,
Солнце красоты свои изливает,
Но для меня это время утрат,
Ведь сновидения меня угнетают.
 
 
Все созерцания больные души
Я в дальний угол стараюсь запрятать,
Веки закрыты. Моменты тиши…
Взрыв! И я вновь прошу ангелов плакать.
 
 
Слева-направо, снизу и вверх,
Сердце колотится, будто литавры,
Слышится лютый от демонов смех,
Топчут в сознании свой путь минотавры.
 
 
Рядом безумие дальних вершин
Сводит с ума нежный штиль созидания,
Перед глазами просторы равнин,
Но перед чувствами смерти витание.
 
 
О дивный сон, для меня ты был лекарь!
Вместе с тобой я держал в руках звезды.
Нынче же ты – необузданный вепрь,
Что за собой оставляет борозды.
 
 
Разум, уймись! Я твой друг и заступник!
Сердце, верни меня в храм просвещения!
Я уже пуст и без ваших поступков,
В славе тону боевого крещения.
 

Ближе вас, нет никого

 
Мои твердые друзья,
Мои нежные подруги,
Моя верная семья,
Вы мне ближе всяких судеб.
Мои звезды – в ваших душах,
Ваши души – в моих звездах,
Через чистую любовь
Мы проходим к светлым грезам.
 
 
Я прощения прошу,
Эгоизм свой убиваю,
Ведь бывало, и не раз,
Вас без повода бранил.
Вы мой замок, мои стены,
Впредь от вас не убегаю,
Я, судя вас без закона,
Самого себя судил.
 
 
Обожаю ваши страсти,
Проникаю в ваши души,
Ваш характер принимаю,
И баланс сей не разрушить.
Вы прекрасны, вы желанны,
Вы – мое святое войско,
Видит Бог, я без обмана
Полюбил все ваши свойства.
 
 
Мое сердце перед вами,
Моя верность на коленях,
И с открытыми глазами
Полетим мы вместе в небо.
И когда я буду дедом,
Вы все станете младыми,
Ведь я счастье подарю вам
В виде любящего хлеба.
 

Счастливое забвение на дне гнетущего бокала

 
Всей скверны боль убийственного гнева
Живет на дне гнетущего бокала,
Переступив порог святого хлева,
Встречаю я объятия удава.
 
 
Я, дна достигнув поэтичных будней,
Не смог смириться с болью от утраты.
Я был весомым, дерзким, очень грубым,
Но маски – не валютная оплата.
 
 
Я – Бог, я – дьявол, я – скрещение судеб,
Я властвую над миром и под миром.
Чем черт не шутит, может быть, все будет,
И проплыву я царственным зефиром.
 
 
Бокала грани дарят мне улыбку,
Я – проклятый писака-вдохновитель,
Перед глазами образы все зыбки,
Но сердце шепчет: «Ты в душе воитель».
 
 
Уста златые бога Диониса
Коньяк переливают в мою душу,
Украдкой от таинственного лиса
Из гроба поднимаю свою тушу.
 
 
И счастлив становлюсь я с каждым вдохом,
Лелеют музы в моем сердце радость,
Я грешен, слаб и предаюсь порокам,
Но вера победит младую гадость.
 

Туманный бред табачных предрассудков

 
Четыре пачки, восемьдесят мыслей…
Смех дьявола и ангелов прощение…
Пятьсот томов неизданных решений…
Полет, упадок, нервов поглощение…
 
 
Туман. Табак. Закат. Рассвет. Безумие…
Неистовое бремя злого рока…
Ожог от лавы скверного Везувия…
На ложе боль от смены злого бока…
 
 
Упрямство. Гнев. Спокойствие. Затишье…
Смердящий конь, гниющий в поле русском…
Уймись, листва кровавых помышлений…
Уйди, весь бред, ликующий над бюстом…
 
 
Нескладный, похотливый, мрачный бес…
Воздушный пепел мрачного пространства…
Не в ту берлогу нынче ты залез…
Изыди! Здесь писателя убранство…
 
 
Клубы. Круги. Квадраты без углов…
Сплошной табак. Сплошное помутнение…
Ни радости от дальних сладких снов…
Ни горести благого откровения…
 
 
Я мрачен. Я смешон. Но я красив…
Вихрится пепел в комнате раздумий…
Мой ум повержен. Брошен. Но пытлив…
Пресыщен я эстетикой безумий…
 

Тысяча шагов слепой надежды

 
Испытывая горесть предрассудков
И находясь под сенью подозрений,
Передвигал я ноги, словно стопки,
Меняя свою суть мировоззрений.
 
 
По лезвию часами продвигался,
Чтоб день от ночи снова различать.
Минута – сутки, час – и спотыкался,
Я падал, чтобы падать вновь начать.
 
 
В берлоге грусти стены пахнут скорбью,
А с потолка свисает паутина.
Все чаще приходил мне в мысли морфий,
Я оседал под тяжестью рутины.
 
 
Я пестрым светом жаждал восхождения,
Рыдая кровью в мрачный тлен разлуки.
Но в сердце тьма и злые наваждения
Не позволяли сбросить цепи муки.
 
 
За шагом – шаг, за бегом – шах и мат,
Присесть и снова встать – вот оно счастье.
Все мои мысли порождают боль, разврат,
И не спастись от вечного ненастья.
 
 
Одна лишь вера в Бога и судьбу,
Давала силы мне для пробуждения.
Готов продолжить трудную борьбу,
За горькие грехи прося прощения.
 

Стихи, бокал и сигареты

 
Мой слог – рука Петра святого,
Моя надежда – Бога знак.
Строфам, что с неба, нет начала,
Они приходят просто так.
 
 
Бокал мой – плуги сатаны,
Благое дело грешных судеб.
Мне не даны святые дни,
Пока мой ангел не разбудит.
 
 
А сигарета – слабость воли,
Кусочек счастья подле смерти.
Мне выпал жребий дымной доли,
Ругайте, злитесь, но поверьте.
 
 
Три светлых ночи – это я.
Три темных дня, понятно, тоже.
Сгорает свечка бытия,
Но жить еще смогу, быть может.
 

Перерождение

 
Темный луч слепящей веры
Убивает мою душу.
Торжество пустой победы
Жаждет жизнь мою разрушить.
Опустевший слог поэта —
Как плацебо серых будней.
Тайну гаснущего света
Тьма на сердце не разбудит.
 
 
Сосны плачут на ресницах,
Листья желтые чернеют.
Собираю по крупицам
Пепел, что все чаще тлеет.
Все границы предрассудков
Рассосались в пышном гневе,
Но, минуя их уступки,
Становлюсь я лишь сильнее.
 
 
Черствый хлеб – теперь мой мякиш,
Сгнивший плод – рубин Востока,
Змей открыл все двери настежь,
Но не породил порока.
Облака летят к вершинам,
Жизнь поет, народ сверкает,
А поэт, вкусив низины,
Вскоре человеком станет.
 

Одиночество предательских вершин

 
Бесконечные страницы моих будущих созвездий
Растерялись в Ватикане и забытыми лежат.
Разрушаются планеты, холят страждущих возмездий,
А фантомы прошлой жизни испугались и кричат.
 
 
Я кудрявым был и светлым. Добрый парень, юный принц.
Подчинялся побуждениям, что лелеет каждый ангел,
А теперь я блудный демон, безрассудно злобный фриц,
Как собака на морозе, в псевдо-теплый угол загнан.
 
 
Гений мрака, гений тьмы, чадо тошных вожделений,
Плодородные поля – впредь бесплодные равнины.
Жизни нет, и воздух спертый, фараоновы гонения,
Пустота. Тревога. Рабство. Оголтелые танины.
 
 
Где моменты нежной страсти? Где любовь, мечты, стремления?
Все погасло, ох, погасло… Только слезы, боль и хмель.
Помоги, судьба, вернуть мне вешних будней помышления,
Коль не сможешь мне помочь, то лучше праведно убей.
 

Я буду ждать

 
Я буду ждать тебя, души моей подруга!
Блондином стану, срежу кудри прядь!
В плену сего гнетущего недуга
Я буду ждать…
 
 
Пройдут года, недели, дни и вечность!
Не буду спать я, буду тебя звать!
Заменит сон волнующая нежность,
Я буду ждать…
 
 
Я проплыву над всеми городами!
Останусь верным! Скверну буду гнать!
Чтоб любящими вновь сойтись устами,
Я буду ждать…
 
 
Я улыбнусь, взгрустну и возрожусь!
Ведь я живу, чтоб о тебе мечтать!
Ты просто знай, что нами я горжусь
И вечно буду радость мою ждать.
 

Откровения

 
Попытка. Мгла… Попытка. Безрассудство…
Порядок. Свет… Порядок. Тишина…
Убийство? Нет… Открытие? Безумство…
Момент. Слеза. Упадок. Сатана…
 
 
Подъем. Туман… Подъем. Мировоззрение…
Отбой. Беда… Отбой. Стена. Фаланги…
Вперед? Никак… Назад? Гонение…
Любовь. Надежда. Вера. Ангел…
 
 
Падение. Ничто… Падение. Слепота…
Полет. Рассвет… Полет. Вершина. Бремя…
Начало? Пустошь. Жизнь… Конец? Окурок. Седина…
Душа. Истоки. Сердце. Доблесть. Время…
 

Четыре сентября в одной вселенной

 
Пленительные чары сигареты
Ко мне вернули мудрость манускриптов.
Четыре стороны одной планеты
Мне подарили вечность смуглых бликов.
 
 
Четыре. Вновь четыре. Два и два.
Дурманят числа звездных откровений.
Сметая пыль с туманного окна,
Узрел я благость пламенных творений.
 
 
Гнетущий опыт, горький перехват,
Моменты светлой истины целуют.
Перед глазами тонущий фрегат,
Но сердце мое праведно танцует.
 
 
Четыре. Два. Один. Четыре.
Число судьбы – мой верный путь.
И прошлой серой, скучной жизни
Поэту больше не вернуть.
 
 
Из круга в круг, цикличность сфер,
Переживал я боль повсюду.
Не зная благозвучных мер,
Я порождал в себе Иуду.
 
 
Четыре смерти. Влажный мох.
Хрустящий холод снежных красок.
Я вновь один и парой ног
С лица снимаю челядь масок.
 

Медовая луна

 
Я волшебством закончу слог,
И не дает мне вечность сна.
Через плеяду алых звезд
Течет медовая луна.
 
 
Ночные призраки тиши
В борьбе столкнулись у окна.
Но, посреди пустой глуши
Блестит медовая луна.
 
 
Невзрачный дым. Тепло огней.
Манящий свет от бога Ра.
Остаток прошлых моих дней
Вместит медовая луна.
 
 
Всю веру слез, надежды быль,
Приподнимаю я со дна.
Сметает вековую пыль
Моя медовая луна.
 

Ароматное сердце

 
Пряные ноты печальных мелодий
Дух возрождают, и солнце сияет.
Вроде бы слеп, тону в волнах безмолвий,
Но былой свет мое сердце меняет.
 
 
Трели герани, гордость пачули,
Ирис с какао свой брак утверждают.
Сладостный вкус монотонной горгульи
Смелым сандалом меня возрождает.
 
 
Кожаный вертеп целует мне душу,
Тыльные стороны рук поглощает.
Мир мой соломенный злу не разрушить,
Мой кориандр цветет, умерщвляет.
 
 
Пыльные стены, созвучия ванили,
Новое – лучшее, старое – боль.
Все мои чувства с тобой говорили,
Но аромат приглушал смертный вой.
 

Снежная прелюдия Британии

 
Когда любовь покинула мой дом,
Обрел я новый в виде старых стен.
У стойки бара расцветает клен,
И сердце жаждет светлых перемен.
 
 
Автобус двухэтажный предо мной,
В душе я с ним перехожу на бег.
Все мысли осыпаются золой,
А за окном искрится белый снег.
 
 
Мой жизни смысл контур обретает,
Неспешно, но стремительно растет.
Зимы очаг в камине оживает,
И я за верой двигаюсь вперед.
 
 
Когда-нибудь искра новых земель
Меня побудит заново мечтать.
И вспомню я с горчинкой добрый хмель,
Найдется повод нежно поскучать.
 
 
Сейчас мне грустно, больно, тяжело,
Но я лечу одним крылом с судьбой.
И через годы мягкое тепло
Наполнит мой пустой стакан водой.
 
 
А нынче жду зимы я дорогой,
Чтоб вновь вернуться к прежнему себе.
Я встретил первый снег свой золотой
За барной стойкой, в бережном окне.
 

Три столпа космических творений

 
Три месяца больного бытия,
Три месяца недуга и молений.
Не возвратить мне впредь того огня,
Я в трех столпах космических творений.
 
 
Три месяца у лета отобрал,
Три месяца счастливых наваждений.
И только нынче понял, что устал,
Я в трех столпах космических творений.
 
 
Все было, будет все и все уж есть,
Три месяца – крупица сожалений.
Но мне на месте больше не осесть,
Я в трех столпах космических творений.
 
 
Мой первый столп – число есть три,
В нем чудеса живут без меры.
Моя поддержка, сердца зов,
Мой первый столп зовется Верой.
 
 
Второй мой столп – есть двадцать два,
Живу три месяца невеждой.
Он помогает мне творить,
Второй мой столп зовут Надеждой.
 
 
Мой третий столп – число тринадцать,
Его повсюду манишь бровью.
Великий чуда созидатель —
Мой третий столп зовут Любовью.
 

Однолюб

 
Не исправить меня. Никому. Никогда.
Я приверженец нежных, единственных губ.
И разрушится мир, пропадет навсегда,
Но останусь навечно я твой однолюб.
 
 
На планете разврата, скверны и лжи
Я нашел островок и развел на нем пруд.
И не будут пустыми мои стеллажи,
Ведь я добрый и верный, я твой однолюб.
 
 
Буду годы один сеять музыки свет,
И пускай буду бледен я, жалок и глуп.
Но, пройдя через множество горестных бед,
Навсегда я останусь лишь твой однолюб.
 

Эпилог

Восхищение женственностью

 
Мой свет в лучах света, я рядом с тобой,
Ты девочка нынче, но женщиной станешь.
Тебя полюблю и приму я любой,
И вскоре меня ты за это похвалишь.
 
 
Ты есть красота, ты – оживший мой миф,
Мой греческий, римский волнующий эпос.
Настиг наш корабль неистовый риф,
Но он нам подарит семейную крепость.
 
 
Ты, солнце всех солнц, освещаешь миры,
Ты лучшее чудо чудес во вселенной.
И временный мрак нашей черной дыры
Со временем станет свечой незабвенной.
 
 
Твой женственный блеск ослепляет меня,
Ты муза, звезда, идеальная рифма.
И даже в разлуке все пламя огня
Целует мой взор, порождая в нем нимфу.
 
 
Твой ангельский нимб я лелею с утра,
Уста твои сладкие ждут меня ночью.
И нас накрывает святая волна,
И временный бред разрывается в клочья.
 
 
Тебя я люблю, ты мой женственный зов,
И это ненастье нам счастья не сменит.
Ты есть мой вельветовый, нежный покров,
Тебя, моя радость, никто не заменит.
 
 
На небе есть Бог, а чуть ниже – судьба,
Меж ними наш космос баланс соблюдает.
И как бы далеко ты впредь ни была,
Ты знай, что любовь нашу оберегают.
 
 
Тобой восхищаюсь, дитя моей ночи,
Ты лучший архангел средь Бога детей.
И сердце твое, что слывет непорочным,
Я буду любить до конца моих дней…
 

Занавес!?.