Текст книги "Книга дракона"

Глава 3
ПЕРЕСЕЛЕНИЕ ДУШИ

Эб пригляделся к незнакомцу. Непонятно, жив тот или мертв. Глаза открыты и смотрят в одну точку на потолке, грудь не вздымается при дыхании… но на лице, покрытом крупными яркими веснушками, нет смертельной бледности, щеки розовые. Эб перевел взгляд на массивный стол в центре зала. Там широкими красными линиями был нарисован пятиугольник. Сам Эбвин никогда с таким не сталкивался, но слышал, что это называется пентаграммой.

В центре пентаграммы стоял круглый аквариум.

Хотя поначалу Эб решил, что это магическая сфера. Конечно, никаких магических сфер он тоже никогда не видывал, однако слышал, что они существуют, а где еще ожидаешь увидеть их? Натурально, в жилище мага. Потому Эбвин и решил в первый момент, что это сфера, но когда пригляделся, понял – нет, обычный круглый аквариум на подставке.

Аквариум-то обычный, почти такой же, как и тот, что стоял в гостиной дома Шлапов, но содержимое его оказалось довольно странным. Никаких рыбок, никаких ракушек. Сквозь грязное стекло виднелось песчаное дно. В центре расположился маленький домик. Извивающиеся водоросли заменяли траву. По наклонной красной крыше ползла большая улитка. И все это окружали парящие в воде бледно-зеленые пылинки. Казалось, что на дне аквариума притаился потайной игрушечный мирок.

Его накрывала деревянная крышка, от нее наискось вверх тянулась тонкая черная нить. Очень черная – будто тончайшая полоска мрака. Эб проследил за ней взглядом и обнаружил, что нить почти достигает стены, но все же не доходит до нее, а просто исчезает в воздухе.

Когда свет свечей проник в аквариум, по воде пробежала рябь, пылинки взвихрились, окутав красный домик волнующимся облаком. Только теперь Эб заметил висящий на крышке большой золотой замок. Из его скважины торчал сломанный ржавый гвоздь. Покосившись в сторону Нобби, все еще рычавшего на седобородого старика, Эбвин шагнул к столу.

Вблизи стало видно, что замок не из золота. Его поверхность была необычного ярко-оранжевого цвета. Эб всегда легко управлялся со всякими запорами, засовами и замками, но этот был массивным, крепким с виду. Подергав гвоздь, Эбвин решил, что механизм, скорее всего, заклинило. Тогда он с любопытством приник к аквариуму, чтобы получше разглядеть домик сквозь зеленый туман, затем выпрямился, обеими руками ухватил замок и дернул.

Раздался щелчок, золотистое свечение разошлось по воздуху. Эб отскочил с замком в руке – тот раскрылся.

Из окошек красного домика полился свет. Он мгновенно стал очень ярким, в аквариуме будто костер разгорелся. Стеклянный шар загудел, наливаясь сиянием, крышка шевельнулась, движение передалось по черной нити. Она дрогнула… и не издала ни звука.

Нет, звук все же был, но слишком высокий, чтоб его могло расслышать человеческое ухо. Он волной разошелся вокруг, весь замок Кастеляна содрогнулся, тихо скрипнули камни кладки. Неслышный звон черной нити вырвался наружу и, прокатившись по заснеженным холмам и темным долинам, смолкнул в отдалении.

Стенка аквариума лопнула, луч оранжевого света протянулся к софе. Эб моргнул, увидев в этом луче неестественно вытянутую, извивающуюся человеческую фигуру. Огни всех свечей, разом ярко вспыхнув, почти погасли.

Нобби, поставив передние лапы на лоб старика, как раз вцепился зубами в венчавший седую голову колпак, с рычанием потянул его на себя. Раздался хлопок, аквариум подскочил над столом, и оранжевый луч исчез.

Все смолкло. В грозной тишине Эбу показалось, что где-то очень-очень далеко и высоко, за холмами и долинами, на самой границе того огромного расстояния, которое сумел преодолеть звон черной нити, раздался призрачный голос, произнесший одно слово:

– НЕУЖЕЛИ?

Свечи опять разгорелись, в зале стало светлее. Аквариум исчез, в пентаграмме на столе остались только осколки стекла да лужа воды. Сине-зеленые растения, красный домик с улиткой – все, что раньше находилось на дне, исчезло.

Сверху раздался треск, на пол посыпалась пыль.

– Кха! – произнес чей-то голос. – И где это я?

Эб повернулся к софе.

Нобби стоял на задних лапах на груди старика, а правой передней с силой хлопал себя по мохнатому лбу.

– Неужто вернулся, а?

Эб раскрыл рот, закрыл, потом опять раскрыл, но так ничего и не сказал.

Нобби неловко повернулся, его нос очутился у самого носа старика.

– А-А-А-А-А! – заорал он страшным голосом, подскочил и сверзился с софы на пол. – Это же я! Я!!!

– Что такое? – пробормотал Эб непослушным языком. – Ты… вы кто?

– Кто? Кто я?! – Нобби оскалился, залаял, но тут же ошарашенно смолк, зажав передними лапами пасть. Вновь поднявшись на задние лапы, он хрипло прокашлялся, постучал себя по груди, успокаиваясь, изогнулся, ненароком увидел свалявшуюся шерсть на конце своего хвоста и вновь заорал.

– Это мое? Хвост?!! – Пес крутанулся волчком, упал, но сразу же вскочил. Положив передние лапы на край софы, вытянувшись на цыпочках – если, конечно, так можно сказать о собаке, – он заглянул в веснушчатое лицо старика и после паузы произнес с тоской:

– Так… понял.

После этого пес уселся на край софы, заложил ногу за ногу, вернее, лапу за лапу, и тяжело задумался, позабыв про Эба.

Эбвин стоял, не зная, что ему теперь делать. Попадать в настолько нелепую ситуацию ему еще не доводилось. Поначалу он, конечно, испугался, но потом стал злиться. Нобби разговаривающий показался ему еще более противным, чем Нобби лающий и скулящий. Да и голос у собаки был неприятным, визгливым.

Треск вверху продолжался, теперь вместе с пылью на пол сыпалась древесная труха. Казалось, звук черной нити, проникнув в кладку стен и крышу, расшатал камни, заодно повредив сложную конструкцию стропил, поддерживающих купол башни.

– Так, малый, а ты кто такой? – произнес пес, наконец обратив внимание на Эбвина. – Что здесь делаешь?

– Я… – начал Эб. Уши Нобби вдруг стали торчком, он рухнул с софы на все четыре лапы и, вытянув шею, рявкнул.

– Это что еще такое? Слышишь? Ты слышишь?!

* * *

Далеко-далеко от них Бардо Тодол проснулся.

Его спальня размерами напоминала зал приемов какого-нибудь королевского дворца. То, на чем Тодол спал, нельзя было назвать кроватью в обычном смысле этого слова – таких кроватей просто не бывает, даже у королей. Скорее, годится слово «ложе». Да, ложе, просторное, как палуба большого корабля.

Помещение озарял нежный золотистый свет. Странное дело – здесь отсутствовали стулья и кресла, зато вдоль дальней стены тянулись гранитные постаменты разной величины. На каждом высилась навечно застывшая фигура какого-нибудь животного. «Зверушки, – вот как называл их Тодол. – Мои зверушки».

Их было множество, и все разные. Собака, кошка, волк, опоссум, горный козел, ондатра, хомяк… все, кого Бардо Тодолу удалось собрать для своей галереи. Ряд начинался с маленькой мышки, а заканчивался существом таких размеров, которое могло поместиться только в этой огромной спальне.

Зверушки застыли в неподвижности. Не статуи, вырубленные в камне или дереве. И даже не чучела.

Бардо Тодол собирал скелеты.

Он поднялся, моргая спросонья, и понял, что именно разбудило его. У изголовья ложа стоял сундук. Небольшой и такой мрачный с виду, что напоминал могильный камень из черного гранита.

В тишине размеренно тикали настенные часы. Тодол уставился на сундук.

Крышку запирал большой магриловый замок, а на шее Тодола висела магриловая цепочка с магриловым ключом.

Из сундука донесся звук, будто кто-то задел туго натянутую леску. Именно этот звук разбудил Бардо минуту назад. Тодол ждал. Звук повторился – тогда маг снял с шеи ключ и отпер замок.

Посередине сундука висела книга в черной кожаной обложке, прикованная ко дну парой толстых цепей. Вместо названия на ней красовался большой глаз.

Не нарисованный и не тисненый – просто выпуклый живой глаз. Узкий, с сероватым белком и черным зрачком, напоминающим бездонный колодец, ведущий в другой мир. В мир безымянной книги с черной обложкой.

Когда крышка раскрылась, цепи звякнули, и книга качнулась от движения воздуха. Лишь прищурившись, Тодол смог разглядеть тонкую черную нить, что тянулась от книги наискось вниз и исчезала, растворялась в воздухе. Пока Бардо смотрел на нее, нить дрогнула, и в спальне прозвучал все тот же звук.

– Неужели? – громко произнес Бардо Тодол, наклоняясь над сундуком.

Казалось, что глаз разумен и тоже смотрит на Тодола. Причем смотрит с определенным и очень сильным чувством.

Этим чувством была ненависть.

Бардо чуть улыбнулся и заглянул в выпуклый черный зрачок.

Внутри он увидел двор замка и Безвыходную башню посреди него. В башне что-то происходило, но Тодол пока не мог понять, что именно. Зато он понял главное: старый враг проснулся и потревожил черную нить.

А нить вдруг порвалась. Только что она висела, туго натянутая, в воздухе, а теперь с пронзительным «ДЗЕННН!!!» исчезла.

Это могло означать лишь одно: Кастелян на свободе.

Взгляд Бардо медленно прошелся вдоль галереи, достиг самого конца, задержавшись на мыши, двинулся назад и в конце концов остановился на одном из скелетов. Скелеты не были нужны Тодолу для того, что он собирался сделать. Они просто помогали магу выбрать подходящую зверушку из тех, что могла предоставить ему черная книга.

– Ты, – сказал Бардо Тодол и вновь склонился над сундуком. – Ты подойдешь лучше всего.

Глава 4
ЧЕРНЫЙ ГЛАЗ

Эб прислушался.

Казалось, что звуки проникают сюда из какого-то потустороннего мира, навечно скрытого туманной завесой.

Отрывистый рык.

Тявканье.

Скрип снега под лапами.

Скрежет зубов.

– Прототварь! – Нобби развернулся, при этом кончик хвоста попал в поле его зрения. Презрительно фыркнув, пес взглянул на обрывок лежащей на полу черной нити. – Тодол послал за нами свою бестию! Понимаешь?

– Нет, – ответил Эб сердито.

Нобби опять попытался встать как человек, но покачнулся и, огорченно махнув лапой, опустился на четвереньки.

– Не понимаешь, малый? Бардо Тодол поставил сигнальную нить. Она порвалась, теперь Тодол в курсе, что я на свободе. И он послал за мной прототварь. Пока не знаю, какую именно. Но скоро узнаю! Сейчас она примчится сюда… – Нобби зачем-то полез под софу, из-под которой донеслось приглушенное: – Сейчас как примчится сюда… – выбрался с другой стороны, продолжая бормотать: – Как примчится она сюда, и тогда… – Он дважды обежал вокруг стола и остановился у ног Эбвина, снизу вверх глядя на него. – Как примчится, и вот тогда… представляешь, что тогда будет?!

– Нет, – опять повторил Эб. Это был самый удачный ответ, который он в такой ситуации мог давать практически на любой вопрос.

– От нас останется еще меньше, чем от его зверушек! – взвизгнул Нобби.

– Каких зверушек?.. – совсем запутался Эб.

– Неважно, неважно! – Пес вцепился передними лапами в штаны Эба и стал дергать его, вопя. – Вода, вода тут есть, малый?

– Нет. Не знаю. Какая вода?

– Мокрая! Бочка или две? Нету, да? Тогда надо сматываться! Быстро, быстро, быстро!

Эбвин решил, что ответ «нет» будет на этот раз неуместен, и спросил:

– Куда?

– В подвал, – отрезал Нобби и, вздрогнув, покосился вверх, когда ему на голову упала большая щепка. – Башня рушится! У меня в подвале был тайный ход… – пронырнув между ногами Эба, он рванулся по лестнице вниз.

Скрип снега и рычание приближались. Эб вслед за Нобби скатился по трем лестничным пролетам, пролез через люк в полу, а затем по узкой деревянной лестнице попал в темный, извилистый коридор. Ему казалось, что издаваемые таинственной прототварью звуки раздаются над головой, среди руин.

Сопение бегущего впереди Нобби перемежалось причитаниями и тихой руганью. Коридор стал уже, Эбу пришлось пригнуться, когда его макушка задела земляной потолок. Пол под ногами затрясся.

– Здесь! – тявкнул Нобби. – Стой, малый, на меня не наступи!

Перед ними был уходящий вверх колодец. Из кладки на одинаковом расстоянии торчали ржавые железные скобы.

– Вот он, мой тайный ход, – сообщил Нобби.

В темноте Эб сумел разглядеть, как пес поставил передние лапы на вторую снизу скобу, затем утвердил задние на нижней скобе. Судорожно поджимая хвост, он попытался подняться дальше, но рухнул на спину, под ноги Эбвина.

– Лапы! – завизжал он, дергаясь и извиваясь, как беспомощный младенец. – Лапы, а не руки! За что такие напасти, а? Эй, малый, ты где? Слышишь меня?

– Слышу, – произнес Эб, склоняясь над псом. – Не ори, тут я.

– Как же не ори, когда не руки, а лапы?! Думаешь, приятно это? Подними меня. Только осторожно!

Пришлось перекинуть пса через плечо и придерживать его рукой. Вцепившись когтями в пальто, Нобби пыхтел и повизгивал над ухом Эба, пока тот неловко взбирался по скобам.

У страха не только глаза велики, но и уши – когда они очутились на поверхности, Эб понял, что прототварь пока еще не так близко, как ему казалось. Теперь ее почти не было слышно, особенно за скрипом и потрескиванием медленно оседающей Безвыходной башни.

Извлеченный из колодца, Нобби воспрял духом и соскочил на землю.

Бодро скомандовав: «За мной, малый!», он помчался вперед, петляя меж каменных глыб, прочь от башни… и вдруг остановился.

Чуть не налетевший на него Эбвин тоже стал. Нобби замер, глядя в небо.

– Бардо? – произнес он.

Эб посмотрел вверх. Прямо над замком чернота густела, там плавало какое-то расплывчатое тело. Оно медленно перемещалось вслед за беглецами, и внутри него постепенно прорисовывался тускло светящийся круг. Еще несколько секунд Эб смотрел, не понимая, что это, а потом у его ног возник свет. Эбвин перевел взгляд на пса. Изогнувшись, тот крутился на одном месте, перебирая лапами – все быстрее и быстрее.

– Что ты делаешь? – удивился Эб.

Ответом ему был свист воздуха вокруг стремительно вращающегося тела. Нобби превратился в серый волчок, от него во все стороны полетели искры.

– Нобби, что с тобой? – повторил Эбвин.

Искры собрались в мерцающий колпак, накрывший Нобби, ярко вспыхнули и погасли.

* * *

Бардо Тодол нахмурился, всматриваясь в глаз. Он видел крошечный замок, Безвыходную башню, похожую на торчащий из земли сморщенный кривой палец, видел фигурку человечка, только что вылезшую из колодца, а рядом…

Тодол склонился к черному зрачку, пытаясь разглядеть второго беглеца. Сначала ему показалось, что он видит кого-то небольшого и совсем не похожего на человека… а затем изображение дрогнуло. Тот, в кого превратился Кастелян, окутался завесой искр.

– Фу… – Тодол выпрямился.

Черный глаз посмотрел на него, цепи звякнули. Книга явно пыталась выглянуть из сундука, и Тодол знал, что именно она хотела увидеть.

В углу спальни было квадратное отверстие, сквозь него внутрь проникал тяжелый гул. От этого гула дрожал пол, и иногда начинали позвякивать кувшины на столе. В отверстии виднелся край крутящейся ленты, по которой из нижнего помещения в спальню попадали золотистые кубики. Большая пирамида этих кубиков высилась в углу – именно она озаряла комнату своим тусклым светом.

– Нет, больше ты его не получишь, – сказал Тодол книге и опять заглянул в глаз.

Какой-то незнакомец разбудил старого врага. Но как выглядит теперь Кастелян?

Маг воспользовался магией. Совсем простое заклинание, но Тодол находился сейчас слишком далеко, не мог проникнуть сквозь защитный колпак и увидеть новый облик Кастеляна.

– Ничего, – произнес Тодол. – Какая мне разница, как ты выглядишь? Кем бы ты ни стал, ты не сможешь справиться с моей зверушкой.

* * *

Пес остался прежним, хотя Эб заметил одну странность – если он отводил взгляд и смотрел чуть в сторону, то ему начинало казаться, что тело Нобби накрывает искрящийся колпак.

– Маскировка, – пояснил пес. – Чтобы Тодол не мог понять, как я теперь выгляжу. Хотя тебя он разглядел хорошо. В этом теле колдовать очень трудно. Ладно, не стой столбом, пошли, пошли!

Миновав пролом в стене, они по пологому склону сбежали к полю. Толстый слой снега напоминал сливочный крем, покрывающий большой торт. Слева и справа поле тянулось, сколько хватало глаз, а впереди заканчивалось у лесной опушки. Пока они находились в замке, ветер успел разогнать тучи. Над заснеженным пейзажем во всей своей зимней красе чернело небо.

Посреди неба плавал глаз. Размером он был с двухэтажный дом, а формой напоминал лодку. В центре мерцал круг зрачка.

Услыхав грохот позади, Эб обернулся. Безвыходная башня обрушилась.

– Все, прощай, старое тело, – произнес Нобби скорбно. – Здравствуйте, блохи, конура, «фу» и «лежать»!

Он поднялся на задние лапы возле ног Эба. Правой передней, чтоб не упасть, пес вцепился в штанину, а левой показал направление, словно капитан, стоящий у мачты своего корабля.

– Лес, а? Как называется этот лес?

– Кривой, – ответил Эб, прижимая ладони к ушам. – Я шапку в замке потерял.

– Кривой лес? То, что надо. Вперед!

– Куда? Нет, стой. Пошли назад, Нобби… – Эб приподнял пса за шкирку. – Домой, домой идем, хозяйка заждалась.

– Как ты меня назвал? – зарычал пес. – Какой я тебе Нобби?!

Эбу казалось – как только они вернутся домой, все сразу станет на свои места, черный глаз в небе исчезнет, шалун тут же прекратит разговаривать, взберется на свою любимую софу у камина и мирно задрыхнет там. А прототварь… так что – прототварь? Стоит непреклонной госпоже Шлап взглянуть на нее своим особенным взглядом, топнуть на нее ногой, да еще, чего доброго, снять тапочку и замахнуться – и загадочное чудовище, поджав хвост, скуля, уберется восвояси, чтобы больше не показываться.

– Идем, идем, дурачок… – повторил Эб, прислушиваясь.

Беспокойная тишина стояла над холмами и лесом – тишина морозной зимней ночи, когда нет-нет да и скрипнет проседающий сугроб, затрещит под тяжестью снега ветка, заворчит во сне, переворачиваясь с боку на бок, медведь в своей берлоге…

Сжимая мохнатый загривок, Эб повернулся в том направлении, где, как ему казалось, стоял дом Шлапов. И тут Нобби цапнул его за руку – не сильно, но ощутимо. Ойкнув, Эб отпустил пса.

– Что за фамильярность?! – засопел тот, отплевываясь. – Какой я тебе «дурачок», совсем очумел, малый? Я… – он попытался принять величавую позу… – я великий чароплет… – и замолчал, навострив уши. – Во, слышишь, опять?

Эб посмотрел на небо – черный глаз плыл за ними, не отставая.

– Не пойму, что это за штука? – Нобби тоже глянул вверх. – То есть, понятно, что это Тодол наблюдает за нами. Глаз прислал он, но чей это глаз? Кому он принадлежал раньше? И вообще, не отвлекай меня! Прототварь близко, а воды у нас нет!

Глава 5
ЗИМНИЙ ЭЛЬФ

Услышав слово «прототварь», Эб сообразил, что призрачные звуки теперь стали громче.

Протяжное рычание.

Хриплое, яростное тявканье.

Клацанье смыкающихся челюстей.

Шуршание снега под сильными лапами.

И все это раздавалось рядом – за ближайшим холмом.

– На руки, на руки меня возьми! – приказал Нобби. – И вперед, к лесу!

«Почему я его слушаюсь? – размышлял Эб минутой позже. – Ведь это всего лишь негодяй Нобби, домашний пес моих хозяев…»

Впрочем, как ни далека была вся его предыдущая жизнь от пентаграмм, черных колдовских нитей, могущественных магов и зловещих прототварей, Эбвин понимал, что существо на его руках уже не хозяйский песик. То есть, оставаясь псом с виду, внутри он стал теперь кем-то другим.

Увязая в снегу по щиколотки, Эбвин бежал вперед. После того, как выпал снег, это поле до него не пересекал еще никто – белая поверхность напоминала пустую книжную страницу. Лишь одна строчка следов, оставляемых сапогами Эбвина, будто ряд букв протянулась от края к краю. Вот строчка преодолела треть расстояния, вот перевалила за середину и пошла дальше, к близкому уже Кривому лесу. И тут же, накладываясь на них, другая строчка стремительно рассекла край поля.

Следы лап были треугольными, с узкими клинышками глубоко продавленного снега – отпечатками когтей. Они двигались по белоснежной странице в том же направлении, что и следы сапог, но куда быстрее их. И достигли середины поля, когда Эбвин только-только успел добежать до Кривого леса.

На опушке он оглянулся. Прототварь приближалась: вытянутая тень, похожая на клуб дыма, который сильный порыв ветра разметал широкой мглистой прядью.

Две пары мощных лап – снег под ними уже не скрипел, а жалобно похрустывал.

Пара ярко-синих глаз, фонарями освещающих поле впереди.

Оскаленная пасть, из которой лезвиями сабель торчали поблескивающие клыки.

Эб все никак не мог понять, какого же зверя напоминает прототварь. Но он решил, что даже вооруженная своей тапочкой могучая и непреклонная госпожа Шлап вряд ли смогла бы справиться с этим исчадием первозданной тьмы.

Он сделал шаг и будто перелистнул белую страницу – стало темно, кривые стволы с голыми черными ветвями скрыли заснеженное поле. Нобби уже надоело трястись на руках Эбвина и, фыркнув, он спрыгнул в снег.

– Так-так-так… – затараторил пес, устремляясь вперед. – Кривой лес, а? И где тут у нас… – он обежал одно дерево, потом другое… – Где же тут у нас…

Эб мчался следом. В лесу снега было меньше, лишь под деревьями намело сугробы. Стволы безмолвно высились вокруг, кривые голые ветви переплелись над головой. Они почти скрыли небо, но все же сквозь них виднелся глаз, судя по всему, опустившийся ниже к земле.

Казалось, что вместе с лесными животными впал в зимнюю спячку и сам лес. Тишина, еще более глухая, чем та, что царила в Безвыходной башне, накрывала его периной из черного пуха.

– Эй! – пронзительно завопил Нобби. – Эй, где ты?!

Пес остановился между большим продолговатым сугробом и высоким дубом с очень толстым стволом – таким толстым, что понадобилось бы человека три, чтобы обхватить его.

– Так… – он огляделся и опять завопил во всю глотку: – Старый пень, и где ты? Гаргантюа, слышишь?

– Ты чего? – только и смог вымолвить Эб в изумлении.

Тут же он подскочил так, что потерял равновесие и уселся в снег. Где-то рядом раздалось глухое ворчание. Эб огляделся, пытаясь понять, откуда оно доносится.

Сугроб дрогнул, покачнулся. Заскрипел, сминаясь, снег, потом раздался вздох – сугроб развалился, из него вылез медведь.

Эб вскочил. Лесной житель поднялся на задние лапы, и стало видно, что он на голову выше Эбвина.

– Хо-хо-хо! Кто кричит? – произнес медведь хорошо поставленным, звучным, как у оперного певца, голосом. – Кому не спится снежною зимою?

– Вот ты где, – Нобби перестал скрести дерево и повернулся. – Открой двери, за нами бежит прототварь!

– Да-а? – протянул медведь, шагнув к ним. – А вы кто такие вообще-то?

– Открывай быстрее, потом поймешь.

– Знакомый голос… – Лесной житель нагнулся, приглядываясь к псу… – Но я не знаю тебя, мелкая собачка. Кто вы такие, чтобы я впустил вас на…

– Она и тебя сожрет! – взвизгнул пес. – Открой, а не то я…

Что он сделает, Нобби не успел сказать, потому что совсем близко раздался низкий вой.

– Ну, раз такое дело… – пробормотал медведь и шагнул к дереву. Он повернул сучок, и в стволе открылась широкая дверь. За нею тяжелым черным занавесом висела тьма.

– Раз так – входите…

Вой стал громче, в темноте затряслись деревья. Ветки ходили ходуном, когда длинное тело, задевая стволы боками, проносилось мимо. Взвихрился снег – будто клубящийся поток белых хлопьев сопровождал передвижение прототвари по лесу.

– Давай, давай… – Вцепившись зубами в штанину Эба, Нобби потянул его к дубу. Эбвин перешагнул через порог, медведь вошел следом. Попав внутрь ствола, Эб оглянулся. Он увидел, что на полянку возле дуба выскочила прототварь, увидел ее синие глаза-фонари, ее разинутую пасть и огромные изогнутые клыки.

И, наконец, он понял, кого напоминает этот зверь.

* * *

Продолжая наблюдать за изображением в черном зрачке, Бардо Тодол уселся на ложе возле сундука.

Его зверушка пока еще не догнала врагов, но с каждым мгновением это «пока» становилось все меньше и меньше. Двое бежали по заснеженному полю прочь от замка и обрушившейся башни. Вернее, понял Тодол, бежал только один. Колпак искр, накрывающий Кастеляна, находился у груди человека, значит, он взял мага на руки. Выходит, Кастелян стал теперь кем-то небольшим и не слишком тяжелым?

Очень, очень интересно, подумал Бардо Тодол. Кто же ты теперь, мой старый враг?

Среди деревьев ему стало труднее различать фигуры.

Но все-таки он видел их, к тому же Тодолу казалось, что погоня вот-вот закончится. Деревья тряслись, когда зверушка проносилась мимо них. Тодол нетерпеливо дернул головой – и, подчиняясь его приказу, книга в сундуке поднялась выше. Кроны и фигуры беглецов стали четче… что такое? Теперь их не двое, а трое!

Там появился кто-то еще – большой и косматый. Бардо подался вперед, но рассмотреть ничего не смог. Все трое скрылись в тот самый миг, когда зверушка выскочила на полянку перед дубом.

Какое-то мгновение Бардо Тодол пытался понять, что происходит.

– Дорога! – рявкнул он и зарычал от злости. – Это же моя Драгоценная Дорога!

* * *

Темный силуэт медведя скрыл поляну с прототварью, дверь захлопнулась, стало темно. Дуб содрогнулся от сильного удара снаружи, потом еще раз. Эб шагнул вперед, тут же наступил на Нобби, принявшегося верещать и ругаться. Медведь произнес в темноте над ухом Эбвина:

– Ладно-ладно, поищем выключатель, хо-хо…

Он поволок Эба куда-то в глубь ствола. Эбвин выставил перед собой руку и вжал голову в плечи, опасаясь, что сейчас стукнется о противоположную стену, но они шли и шли, поворачивая то влево, то вправо, а никаких стен все не было. Под ногами твердая и ровная поверхность, снизу тянет сквозняком, причем воздух теплый.

– Ты включишь или нет? – тявкнул Нобби из темноты. – Гаргантюа, слышишь меня?

– Хо-хо, откуда маленькая собачка знает это имя? – спросил медведь, отпуская руку Эба. – Сейчас-сейчас… пусть станет свет!

Свет не просто стал – его стало так много, что Эб зажмурился и лишь спустя несколько секунд приоткрыл сначала один глаз, а потом второй.

Лампы, подвешенные на перекрещивающихся балках под высоким потолком, озаряли широкую лестницу, скамейки и навесы. Покачнувшись от неожиданности, Эб ухватился за поручень. Тот тянулся вдоль стены, изгибался книзу и заканчивался у квадратного углубления в полу – платформы лифта.

Размером и формой помещение напоминало зал городской ратуши, хотя между ними имелось одно существенное отличие: и перроны, и поручни, и ступени лестницы, и лифт, и навесы – все было деревянным.

– Добро пожаловать на станцию Драгоценной Дороги, – произнес медведь, снимая с себя шкуру. – Да уж, недолгая у меня этой зимой получилась спячка.