Текст книги "Что ответить дарвинисту? Часть I"

Тем более что мы точно знаем – при написании сложных компьютерных программ, роль интеллекта программиста имеет подавляющий характер. В то время как роль (разрекламированных) «генетических алгоритмов» в том же компьютерном программировании, кажется, близка к минимальной, сводясь к самым легким задачам (например, к параметрической оптимизации в довольно узком коридоре возможных значений).

Вообще, если человек верит, что чисто случайные мутации и автоматический естественный отбор (этих мутаций) способен, в конце концов, создать такие шедевры природы, как например: гепард, стриж или рыба-меч, то верить в столь чудесные вещи данному человеку никто не запрещает. Даже если этот человек не имеет никаких эмпирических фактов, на которые можно было бы опереться в этой вере. Непонятно только одно – каким образом этот человек умудряется игнорировать самую очевидную в данном случае версию – возможность разумного планирования (например, разумного редактирования соответствующих генетических программ). И пропуская самую очевидную версию, останавливается на самой невероятной. Давайте процитируем по этому поводу Ричарда Докинза. Ведь раньше[33]33
  Еще до того, как начал разъезжать по Лондону на большом автобусе со странными плакатами и шариками.


[Закрыть] Ричард Докинз нередко озвучивал весьма здравые мысли (Докинз, 2010):

«Проектировщики первого реактивного двигателя начинали проектирование, как говорится, с чистого листа. Представьте себе, что бы они напроектировали, если б были вынуждены «развивать» первый реактивный двигатель, отталкиваясь от существующего винтового, изменяя за один раз один компонент – гайку за гайкой, болт за болтом, заклёпка за заклёпкой. Реактивный двигатель, созданный таким способом, был бы, право сверхъестественным и хитроумным снарядом. Трудно представить себе, чтобы самолёт, разработанный таким эволюционный способом, когда-либо смог оторваться от земли. Более того, чтобы приблизиться к биологической аналогии, мы должны ввести ещё одно ограничение. Мало того, что результирующее изделие должно отрываться от земли; отрываться от земли должно каждое промежуточное звено этого проекта, и каждое промежуточное звено должно превосходить в чём-то своего предшественника. В этом свете никак нельзя ожидать от животных совершенства, можно лишь удивляться тому, что у них что-то работает вообще»

«Аналогия с реактивным двигателем предполагает, что животные должны были быть смехотворными уродцами сиюминутных импровизаций, непропорциональными и гротескными реликтами с антикварными заплатками. Как можно согласовать это разумное ожидание с неописуемой грацией охотящегося гепарда, совершенной аэродинамической красотой стрижа, скрупулезно прописанными деталями маскировочного рисунка насекомого на листе?»

И действительно, здесь с Докинзом трудно не согласиться. Вместо «смехотворных уродцев сиюминутных импровизаций», которых нам следовало бы ожидать в случае слепой эволюции методом «случайного тыка», мы видим перед собой самые настоящие шедевры природы. Такие шедевры, без сомнения, больше всего ожидаются в рамках самого тщательного разумного дизайна. И судя по результатам, эта интеллектуальная деятельность была такой мощной, что нам остаётся пока лишь завидовать белой завистью.

И в довершение всего, разумный дизайн живых существ недавно… был доказан математически.

4.1 Революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, свершилась!

Недавно была опубликована научная статья (shCherbak, Makukov, 2013), где авторы попробовали применить методику поиска (и распознания) разумного сигнала во Вселенной (исследовательская программа SETI) не к дальним и бескрайним просторам Космоса… а к нашему земному генетическому коду.

И вот авторы исследования обнаружили в генетическом коде (живых организмов) целый ряд чисто математических и идеографических соотношений, которые нельзя интерпретировать только случайностью. Это можно интерпретировать, только как разумный сигнал.

Авторы пишут (в резюме) буквально следующее:

…Ниже мы показываем, что земной код демонстрирует с высокой точностью упорядоченность, которая удовлетворяет критериям информационного сигнала. Простые компоновки (упорядочивания) кода обнаруживают стройное целое из арифметических и идеографических паттернов одного и того же символического языка. Точные и систематичные, эти паттерны представляются скорее как продукты точной логик и, и нетривиального вычисления, нежели стохастических процессов (нулевая гипотеза о том, что это есть результат случая вместе с эволюцией отвергается со значением P<10^-13). Паттерны показывают легко распознаваемые печати искусственности, среди которых символ нуля, привилегированный десятичный синтакс и семантические симметрии. Кроме того, экстракция сигнала включает в себя логически прямолинейные, но вместе с тем абстрактные операции, что делает эти паттерны существенно несводимыми к естественному происхождению.

Получается, что генетический код – это не только код, используемый для записи информации, но еще и некий математический ребус, вероятность случайного возникновения которого меньше 10^-13. Что практически безальтернативно указывает только на разумный источник создания генетического кода.

Конкретно, авторы статьи обнаружили, что молекулярные веса аминокислот и те кодоны, которые кодируют эти аминокислоты – подобраны друг к другу отнюдь не хаотично (как следовало бы ожидать в рамках гипотезы о случайном возникновении генетического кодирования на каком-то этапе абиогенеза).[34]34
  Абиогенез – это фантастическая гипотеза самопроизвольного происхождения жизни из неживой природы в результате естественных процессов.


[Закрыть] А связаны между собой достаточно строгими математическими соотношениями, которые сохраняются при одних и тех же симметричных преобразованиях, производимых с кодонами генетического кода. Таким образом, это самый настоящий ребус. То есть, «кто-то неизвестный» не просто создал генетический код (язык программирования всего живого), но еще и выполнил этот код в виде математического ребуса.[35]35
  Правда, сами авторы статьи предпочитают рассуждать о разумной модификации, произведенной над каким-то уже имевшимся генетическим кодом. Но понятно, что более простой гипотезой в данном случае является гипотеза об одновременном создании и самого генетического кода, и «прилагающегося» к нему ребуса.


[Закрыть]

Интересно, что сторонники концепции Разумного Замысла всегда указывали на генетический код, как на одно из самых убедительных свидетельств разумного планирования при создании жизни. И понятно, почему. Потому что информация, записанная в виде условных знаков – это стопроцентный показатель присутствия разума. Во всех без исключения случаях (когда происхождение нам известно) закодированная информация всегда является неизменным индикатором присутствия интеллекта. И поскольку в живых организмах информация хранится в закодированной форме, то сторонники разумного замысла всегда и указывали на это обстоятельство, как на доказательство разумного планирования при создании живых существ.

Поэтому озвученная статья, которая доказала это еще и математически (обнаружив в генетическом языке еще и разумное послание, «существенно несводимое к естественному происхождению»), по сути, является сбывшимся предсказанием сторонников концепции Разумного Замысла.

То есть, сейчас мы имеем ту же ситуацию, как когда-то с Лениным на броневике. Когда-то Ленин на броневике сказал следующее:

– Революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, свершилась!

Сегодня мы можем смело перефразировать эту фразу таким образом:

– Разумный дизайн генетического кода, о необходимости которого так долго говорили сторонники Разумного Замысла, математически доказан.

Без всякого сомнения, обнаружение интеллектуального ребуса в генетическом коде является одним из самых крупных открытий последнего времени.

Интересно, как повели себя в отношении этого открытия верующие дарвинисты.

Они молчат. Как в рот воды набрали. Будто никакого открытия не было. Никто не пытается комментировать, опровергать или хотя бы говорить на эту тему. Как это ни удивительно, но «в Багдаде всё спокойно» (С). В связи с этим возникает ощущение, что «Багдад» уже вообще ничем не проймешь.

Впрочем, я знаю, что ответят мне на это верующие дарвинисты. Они, как всегда, сделают вид, что вопрос происхождения жизни их не интересует. А интересует их только, по каким законам эта жизнь (однажды появившаяся) дальше начала развиваться. То есть, дарвинист сделает вид, что вполне готов допустить (в душе) разумное создание первых живых организмов. Хотя на самом деле (скажу Вам по секрету) такое «допущение» для активного дарвиниста почти равносильно физическому удушению.

Тем не менее, обнаружение ребуса в генетическом коде, действительно, имеет мало отношения к теории эволюции. Ведь даже если жизнь было создана каким-то разумом, дальше она, в принципе, могла развиваться естественным образом в ходе естественной эволюции.

Хотя, конечно, эта версия сразу же значительно обесценивается. Потому что возникает вопрос – если вначале всё равно был Разум, тогда зачем так уж сильно цепляться за непременную естественность эволюции во все остальные моменты времени?

Тем не менее, многие дарвинисты – цепляются еще как. Потому что на самом деле, они всё-таки в тайне надеются на чудо… пардон, на самозарождение жизни в грязной луже. Несмотря ни на какие факты,[36]36
  Весь комплекс накопленных химических фактов в этой области ясно говорит, что гипотеза абиогенеза – это просто какое-то антинаучное (анти-химическое) фэнтези. Современная попытка самозародить мышей в грязном белье (про абиогенез см. ниже, во второй части книги).


[Закрыть] дружно говорящие о невозможности естественного самозарождения жизни, и даже (вот теперь уже) несмотря на факты, прямо указывающие на разумный дизайн генетического кода.

И мы, следуя за этими дарвинистами, тоже должны быть последовательными – несмотря на то, что генетический код – явно искусственное образование, мы должны признать, что из этого факта еще не следует невозможность эволюции по дарвиновским механизмам.

Однако и дарвинисты тоже должны быть последовательными. Они тоже должны осознать, что с помощью молекулярно-генетических фактов доказать справедливость именно дарвиновских механизмов эволюции тоже невозможно. Потому что всегда остаётся возможность разумного создания (или редактирования) тех самых генетических программ организмов, в которых дарвинисты выискивают следы эволюции под действием «естественного отбора».

Единственное, что здесь можно сделать – это попытаться обосновать с помощью филогенетики сам факт эволюции как таковой. То есть, что живые существа происходили именно друг из друга. А не выпадали (допустим) из сингулярности.[37]37
  Космологическая сингулярность (или состояние сингулярности) – это в современных астрофизических теориях воображаемое нечто, из которого неожиданно возникла вся Наша Вселенная (в результате воображаемого «нарушения сингулярности»).


[Закрыть] Вот в этом смысле, молекулярно-генетические факты становятся весьма серьезными свидетельствами в пользу эволюции (появления одних групп живых существ из других).

Давайте вернемся к геномам всё тех же живых созданий, которых я уже озвучил выше: Николь Кидман, шимпанзе, кролик, колибри, лягушка.

Допустим, мы анализируем эти геномы по степени их схожести друг с другом и видим, что больше всего геном Николь Кидман походит на геном шимпанзе. На втором месте (после шимпанзе) сходны с генами Николь Кидман – гены кролика. На третьем месте (уже серьезно непохожи, но некоторое сходство всё же определенно угадывается) – гены колибри. И наконец, меньше всего гены Николь Кидман похожи на гены лягушки.

Но самое главное, что примерно то же самое видно даже по синонимичным заменам. Например, между генами Николь Кидман и шимпанзе – даже синонимичных замен – раз-два и обчёлся. А вот между генами Николь и кролика – синонимичных замен уже гораздо больше. Наиболее правдоподобным объяснением для таких фактов, действительно, является эволюционное объяснение. Что и Николь Кидман, и шимпанзе, и кролики имели в прошлом некоего общего предка. Но потом линия, которая в итоге привела к Николь Кидман, разошлась с линией кроликов. Причем разошлась уже сравнительно давно. А вот с линией шимпанзе – совсем недавно. Настолько недавно, что даже синонимичные замены еще не успели как следует «набежать» в эти два генома.

В итоге я, допустим, соглашаюсь, что постепенно убывающее сходство геномов свидетельствует в пользу эволюции от общего предка. То есть, озвученные факты лучше всего объясняются тем, что линия, породившая (в конце концов) Николь Кидман, отделилась от линии, приведшей к древесной лягушке – когда-то очень давно. Много-много миллионов лет назад. И за это время и в геноме Николь Кидман, и в геноме лягушки накопилось много случайных мутаций. Поэтому исходные (когда-то) гены стали теперь почти непохожими.

А вот от линии колибри, линия предков Николь Кидман отделилась уже позже, поэтому и гены сохранили более высокую степень сходства. От кроликов – еще позже, следовательно, и гены отличаются меньше. И наконец, линия Николь Кидман отделилась от линии шимпанзе совсем недавно (согласно современным представлениям, примерно 6 млн. лет назад). Поэтому гены Николь Кидман и шимпанзе имеют так много общего – случайные мутации еще почти не успели «испортить» исходно единый генетический «текст», который имелся у недавнего общего предка Николь и шимпанзе.

Итак, эта (гипотетическая) ситуация четко демонстрирует нам убывающее сходство геномов и доказывает, что Николь Кидман произошла (в конечном итоге) от какой-то древнейшей лягушки.

К сожалению, в реальности всё обстоит далеко не так радужно, как это описывают верующие дарвинисты – «убывающее сходство» часто не хочет красиво убывать, а вместо этого выписывает удивительные «зигзаги», которые на языке современной генетики называются филогенетическими конфликтами. «Филогенетические конфликты» – это такие факты (из той же молекулярно-генетической области), которые не укладываются в принятые эволюционные схемы, а наоборот, противоречат этим схемам (см. ниже).

Кроме того, необходимо отметить, что «нейтральные» мутации, возможно, не так нейтральны, как о них принято думать. Удивительно, но даже синонимичные замены (о которых я уже немало написал выше) могут быть вовсе не нейтральными, а иметь вполне определенный биологический смысл. На такую возможность указывает целый ряд биологических открытий.

Например, в работе (Cuevas et al., 2002) было показано, что синонимичные замены, скорее всего, играют какую-то биологическую роль. Правда, показано это было косвенно, но зато вполне наглядно. В этой работе разные линии вирусов независимо «содержались» в одних и тех же условиях среды на протяжении ряда поколений. И в результате, в разных линиях вирусов стала наблюдаться повторяемая картина одних и тех же генетических изменений («конвергенция» по выражению авторов). В том числе, и синонимичных замен. Естественно, авторы сделали вывод, что такая закономерность указывает на какую-то биологическую роль синонимичных замен. При этом авторы сослались еще и на другие научные работы с аналогичными результатами.

Вообще, было уже давно замечено, что в геномах разных организмов может иметь место «перекос» в пользу того или иного синонимичного кодона (см. например, Grantham et al., 1980; 1981). Что было бы невозможно, если бы кодоны были равнозначны. Ведь тогда бы их замена была равновероятной. Следовательно, в этом «перекосе» имеется какой-то биологический смысл.

И чем дальше, тем всё яснее становилось, что подобные «перекосы» (неравное распределение синонимичных кодонов) достаточно широко распространены в живой природе. Это явление получило название «предпочтения кодонов» (в английском варианте «codon usage bias»).

Интересно, что однотипное предпочтение именно определенных кодонов может быть характерно сразу для большинства генов конкретного биологического таксона. Получается как бы характерный «профиль» синонимичных предпочтений этого таксона в целом (см. например, Grantham et al., 1980). Что в свете представлений о случайной и независимой эволюции синонимичных замен (в разных генах) кажется весьма странным.

Очень интересно, что таким образом «перекашивать» может даже близкие биологические виды. Когда у одного вида (из конкретного биологического рода) наблюдается общий «перекос» (по большинству генов) в сторону одних синонимичных кодонов. А другой вид из этого же рода (!) предпочитает уже другие синонимичные кодоны.

Такой же феномен нередко наблюдается и на уровне биологического рода. Когда однотипный «профиль синонимичных предпочтений» имеется у близких видов одного рода, при этом отличаясь от предпочтения кодонов уже в «соседних» биологических родах (Grantham et al., 1980).

Например, в результате обширного исследования[38]38
  Сравнивалось 6698 гомологичных нуклеотидных последовательностей для каждого из 12 видов плодовых мушек рода Drosophila.


[Закрыть] было показано, что геномы 11 из 12 видов плодовых мушек рода Drosophila – ясно показывают однотипное предпочтение кодонов (заканчивающихся на G или C) по всем аминокислотам, за исключением серина. То есть, здесь четко наблюдаётся однотипное предпочтение кодонов в рамках биологического рода (Vicario et al., 2007). Но вот конкретно у плодовой мушки Drosophila willistoni почему-то наблюдается преобладание уже других кодонов, которые заканчиваются на Т или А вместо С (Vicario et al., 2007). То есть, этот пример демонстрирует отличия в предпочтении кодонов даже у разных биологических видов в рамках одного и того же рода. Почему это так, остаётся лишь гадать.[39]39
  По этому поводу можно даже высказать робкое предположение о возможности существования уникальной «генетической подписи биологического таксона», которая выполнена именно таким способом.


[Закрыть]

Интересно, что такие генетические особенности организмов (разные предпочтения синонимичных кодонов в разных биологических группах) уже давно учитываются генетиками в их практической деятельности. В биотехнологических разработках, при внедрении чужого гена в новый организм, синтез белка с этого гена может оказаться не эффективным (или недостаточно эффективным). В том числе, из-за резкой разницы между «профилями синонимичных предпочтений» у модифицируемого организма и внедряемого гена. В таком случае приходится делать либо соответствующий редизайн нуклеотидной последовательности целевого гена, то есть, переделывать этот ген таким образом, чтобы его синонимичные предпочтения подошли к синонимичным предпочтениям «хозяина» (см. например, Gustafsson et al., 2004). Или наоборот, можно предложить генетическую модификацию соответствующих генов «хозяина», таким образом, чтобы уровень синтеза его транспортных РНК подошел бы к синонимичным предпочтениям внедряемого гена (см. например, Kane, 1995).

В связи с такими фактами (наблюдаемой неслучайности распределения синонимичных замен), была озвучена гипотеза, что эволюция организмов должна протекать в пользу тех синонимичных замен, которые могут обеспечить, например, более быстрый синтез белка. Вот поэтому мол, у многих организмов и наблюдается явный «перекос» в пользу определенных синонимичных замен. То есть, естественный отбор поддерживает такие случайные мутации, которые приводят к синонимичным заменам, ускоряющим синтез белков.[40]40
  Например, задействуя в синтезе белка (в результате синонимичной замены) такие транспортные РНК, которые являются более многочисленными в клетках конкретного биологического вида.


[Закрыть] Однако другие случайные мутации и дрейф генов вмешиваются в ход этого отбора, снова и снова встраивая в гены организмов не-оптимальные синонимичные кодоны.[41]41
  Такое, в принципе, возможно, поскольку подобная мутация может снизить общую приспособленность организма на столь малую величину, что естественный отбор легко пропустит это снижение (слабо вредные мутации, теоретически, могут не замечаться естественным отбором достаточно часто).


[Закрыть] В результате мы и наблюдаем неравномерное распределение синонимичных кодонов у многих биологических видов – естественный отбор постепенно создаёт неравное распределение, а случайные мутации и дрейф генов пытаются всё это «сгладить» обратно.

Однако такую гипотезу можно упрекнуть в упрощении ситуации. Ведь далеко не всегда организму требуется именно быстрый синтез белка (в большом количестве). Допустим, какой-то синонимичный кодон является более «медленным», чем другой. Тогда, используя в разных случаях «быстрые» и «медленные» кодоны, мы получим, соответственно, более мощный или менее мощный синтез одного и того же белка (см. напр., Stenico et al., 1994). Но если этот белок является регуляторным (участвующим в развитии организма), тогда такие различия могут легко изменить развитие целого организма в ту или другую сторону. Даже самым радикальным образом.[42]42
  Например, рыбы таким способом могли бы, наверное, отрастить себе… «пальцы» (см. ниже).


[Закрыть]

Можно придумать и какие-то другие теоретические случаи, в которых организму был бы полезен строго «дозированный» синтез белка (а не максимально эффективный).

И действительно, в сравнительно недавней работе (Xu et al., 2012) было прямо показано, что искусственная замена у цианобактерии Synechococcus elongate её родных «неоптимальных» (более медленных) кодонов на «оптимальные» (более быстрые)[43]43
  В определенном генном кластере (kaiBC).


[Закрыть] – вовсе не повысила приспособленность этой бактерии. Наоборот, проделанные генетические изменения (с синонимичными кодонами) так изменили «биологические часы» этой бактерии, что её приспособленность снизилась.[44]44
  По сравнению с не модифицированными бактериями в условиях, приближенных к реальным (то есть в таких условиях, в которых эти бактерии существуют в природе).


[Закрыть] В результате, авторы написали прямо в резюме, что они обнаружили прямой эффект от использования конкретных синонимичных кодонов на приспособленность организма. И что установленный ими биологический факт является ключевым примером, показывающим биологическую значимость даже «неоптимальных» синонимичных замен (Xu et al., 2012).[45]45
  «…these results show the direct effects of codon usage on a complex phenotype and organismal fitness … and provides a key example of natural selection against optimal codons to achieve adaptive responses to environmental changes» (Xu et al., 2012).


[Закрыть]

В другой, аналогичной по смыслу работе (Zhou et al., 2012), искусственно созданные «оптимальные» синонимичные замены тоже нарушили нормальную жизнедеятельность плесени Neurospora. Причем нарушили в еще большей степени, чем у цианобактерий из предыдущего исследования. Более того, замена «не-оптимальных» синонимичных кодонов на «оптимальные» в этом случае даже привела к изменению конформации соответствующего белка (Zhou et al., 2012).

Это еще одна интересная фактическая подробность, которая показывает роль даже таких (казалось бы, ничтожных) генетических различий, как синонимичные замены. Причем тот факт, что определенное сочетание «быстрых» и «медленных» кодонов может помогать белку сворачиваться именно правильным образом – был отмечен и в других научных работах (см. например, Marin, 2008). Вот тебе и «нейтральные мутации».

К сожалению, факты, показывающие биологическую роль даже синонимичных кодонов – не укладываются в уже общепринятое мнение о нейтральности подобных различий. Более того, такие факты подрывают доверие к «генетическим доказательствам эволюции» в целом.[46]46
  Если синонимичные различия между разными биологическими видами – это не результат постепенного накопления нейтральных мутаций (со временем), а такие генетические особенности, которые имеют определенный биологический смысл – тогда подобные различия могли быть и результатом разумного дизайна. То есть, возникает возможность альтернативного объяснения (разумным дизайном) даже незначительных генетических различий между видами.


[Закрыть] Наверное поэтому о существовании таких фактов от «теоретиков эволюции» можно услышать не часто. Несмотря на то, что некоторым опубликованным работам, посвященным явлению неравного распределения синонимичных кодонов (что указывает на возможный биологический смысл) – уже более 30 лет. Тем не менее, большинство «эволюционных теоретиков» продолжают игнорировать такую возможность, рассуждая о синонимичных заменах исключительно как о равнозначных, случайных и не имеющих особого биологического смысла «нейтральных мутациях».

Именно в таком ключе я говорил о синонимичных заменах чуть выше. Но если определенная часть синонимичных замен всё-таки имеет биологический смысл, тогда значительная часть моей речи про Николь Кидман, кроликов и «нейтральные мутации» – теряет всякий смысл. Потому что становится опять неизвестно, то ли синонимичные замены – это свидетельство миллионов лет эволюции, когда между неисчислимыми эволюционными предками Николь Кидман и кроликами постепенно накапливались нейтральные мутации (в том и числе и синонимичные)… А то ли эти «нейтральные мутации» – вовсе не нейтральные, и даже совсем не мутации. А вполне определенные генетические различия, которые имеют определенный биологический смысл, и все вместе служат для того, чтобы Николь Кидман была именно Николью, а не кроликом.

Однако такие тонкости, как возможная не нейтральность «нейтральных замен» (даже синонимичных, не говоря уже о значимых), а также многочисленные «филогенетические конфликты» – это всё уже приземленная реальность, к которой мы вернемся чуть позже. Пока же давайте просто проигнорируем эту приземленную реальность, и продолжим витать в тех упрощенных теоретических облаках, в которых витает большинство дарвинистов (не ведающих о перечисленных выше подробностях). То есть, представим, что никаких «филогенетических конфликтов» вообще не обнаружено (ни одного). И что «нейтральные мутации», действительно, нейтральны. Вот тогда красивая «сказка про лягушку, превратившуюся в царевну», становится былью. В рамках современной теории эволюции это чудесное событие, действительно, состоялось. Только происходило оно очень медленно и постепенно.

Однако всё тот же вопрос – каков же был механизм изменения генов, который привел от древней амфибии к Николь Кидман?

Можно, конечно, верить, что так получилось благодаря случайным мутациям, некоторые из которых оказывались полезными и поэтому подхватывались и закреплялись естественным отбором. И в конце концов, «лягушка» превратилась в принцессу (за сотни миллионов лет).

Но сегодня мы всё-таки живем уже в век генной инженерии и компьютерных технологий. Поэтому хорошо представляем себе и другие теоретические возможности. Например, возможность направленной (разумной) модификации геномов для получения нужного результата.

Мы понимаем, что если определенным образом (направленно) изменить генотип древесной лягушки, то мы вполне можем получить… даже Николь Кидман. Технически это, конечно, еще невозможно. Ведь мы еще только совсем недавно вошли в век генной инженерии. Еще лет 60 лет назад мы не представляли, какова вообще роль ДНК в живой клетке (считалось, что ДНК имеет запасающую функцию, что-то типа зерен крахмала). А сегодня мы уже уверенно вставляем гены человека в ДНК бактерий и дрожжей. И понятно, что это только начало. Пока еще мы не доросли до того, чтобы с помощью генетических модификаций получать принцесс из древесных лягушек. В то же время, мы хорошо понимаем – «то ли еще будет». Вряд ли кто-нибудь сомневается, что ученые со временем будут добиваться всё больших успехов в этой области.

В качестве конкретного примера приведу характерную цитату из соответствующей научно-популярной заметки. Сама заметка, в свою очередь, посвящена очередному научному исследованию, в котором была проделана (очередная) генетическая модификация организмов. Здесь биологи взяли гены цианобактерии, отвечающие за механизм биологических часов (который имеется у этих бактерий), и встроили эти гены в другую бактерию (сенную палочку), которая до этого не имела подобного механизма (Chen et al., 2015). Привожу короткую цитату для того, чтобы Вы сами смогли прочувствовать весь оптимизм автора, пищущего о возможных перспективах подобной модификации организмов (Кондратенко, 2015):

Генетически модифицированные бактерии, снабженные часами, смогут поддерживать правильные суточные ритмы, какой бы образ жизни ни вел хозяин. Другие потенциальные области применения – доставка лекарств в определенное время дня, а также лечение болезней, связанных с нарушением циркадных ритмов. В общем, каждому живому организму – по хорошим часам!

Как видим, нас (людей) оптимизм по поводу возможностей генетической модификации организмов – уже переполняет (хотя прошло всего 60 лет).

А теперь, если попытаться представить себе кого-нибудь разумного, который тренировался в генной инженерии не 60 лет (как мы), а допустим, 5000 лет или (гулять так гулять) 500.000 лет? Вряд ли тогда стоит отказывать этому «кому-нибудь разумному» в возможности создать из лягушки Николь Кидман.

Ну а если мы представим себе некий сверхестественный Разум, который сам по себе в миллионы раз мощнее нашего, и при этом еще и существует бесконечно долгое время… то создание принцесс из лягушек (а может быть и из «праха земного») покажется, наверное, просто детской забавой такому Разуму.

Понятно, что наивные верующие дарвинисты, наполовину застрявшие где-то в середине 20 столетия, такие теоретические возможности рассматривать не хотят. Им всё еще кажется невероятным искусственное создание миров. Или искусственное создание жизни. Или искусственная эволюция, например, по модели непрерывного творения (см. ниже).

Но мы то с Вами – просвещенные люди 21 века. Мы хорошо знаем и о существовании генной инженерии, и о стремительном прогрессе в области искусственного создания миров (правда, пока лишь виртуальных, в компьютерной индустрии). Да что уж мелочиться? Уже пошли разговоры о теоретических возможностях создания новых Вселенных.

Понятно, что в связи со столь быстрым прогрессом идей в таком направлении, концепция «случайных изменений организмов, отбираемых естественным отбором» выглядит уже далеко не так свежо и мудро, как это когда-то показалось нашим прадедам в теперь уже позапрошлом 19 веке. Разумная (генетическая) модификация организмов и создание новых миров сегодня вновь становятся актуальными и ясными идеями для общества.

Даже отдельные аспекты деятельности по созданию миров теперь становятся более понятными. Особенно людям, занятым в индустрии компьютерных игр. Например, в рамках разумного дизайна совершенно ясно, почему окружающая нас живая природа столь потрясающе разнообразна и богата самыми удивительными формами. Разработчики компьютерных игр быстро поняли это «первое правило создания миров» – чем разнообразнее мы создаём мир (виртуальный или реальный), чем больше внимания уделяем всяким мелочам – тем более привлекательным становится этот мир для игроков. И тем дольше люди играют в эту игру (и тем выше становятся денежные сборы от продажи этой игры).

Однако одного только разнообразия здесь недостаточно. Нужны еще и талантливые художники, которым удастся создать игровой мир в виде цельного дизайнерского проекта (несмотря на разнообразие). С гармоничными пейзажами, с различными эстетически привлекательными объектами (в том числе). В этом плане мы теперь понимаем, почему в нашем мире столько красивых птиц, бабочек, рыб и других красивых созданий. Ну а уж Николь Кидман – вообще одно из лучших тому подтверждений.

А вот с позиций чисто биологической целесообразности, все эти «красивости» и «излишества» всегда объяснялись «со скрипом». Потому что они в лучшем случае не полезны. А в худшем, наоборот, снижают эффективность выживания организма. В связи с этим, «проблема красоты» всегда висела над теорией эволюции как «дамоклов меч». Впервые эта проблема была озвучена самим же Дарвиным в разделе «Трудности теории». И похоже, в настоящее время как раз «проблема красоты» успешно хоронит теорию естественного отбора.[47]47
  Нет, дополнительная гипотеза про половой отбор тоже не спасает положение.


[Закрыть]

Однако это очень большая тема. Мы обязательно поговорим об этом, но в следующей книге, которую полностью посвятим этому вопросу. Ведь это уже будут аргументы в пользу разумного дизайна. А мы сейчас разбираем аргументы, которые насобирали верующие дарвинисты в пользу своей веры.

Кстати, в рамках теории о случайной эволюции, которая направляется лишь «преимущественным выживанием более приспособленных», эволюция Николь Кидман из кроликов – не совсем понятна. Потому что «более приспособленные» в рамках теории Дарвина – это те, кто оставляет больше потомства. Но ведь за плодовитостью кроликов Николь Кидман никогда не сможет угнаться. Да и другие выше перечисленные животные тоже вроде бы не собираются вымирать от недостатка приспособленности. Так стоило ли настолько «перетряхивать» исходный геном какой-то древней лягушки случайными мутациями, чтобы в итоге получить Николь Кидман… которая ничуть не плодовитей исходной лягушки – по факту?

Опережая возмущенные крики верующих дарвинистов, сразу скажу, что несмотря на это саркастическое замечание, теоретически объяснить, почему Николь Кидман появилась из лягушки в рамках теории Дарвина – всё-таки можно, хотя и спекулятивно.[48]48
  На самом деле, с объяснением существования именно красивых женщин в рамках дарвинизма, действительно, не всё гладко. Гипотезы, которые были призваны объяснить эту проблему (например, почему нам так важна красота женского лица?) с точки зрения чисто биологической целесообразности – в соответствующих исследованиях подтвердить не удалось. Примерно так же сегодня обстоят дела и с объяснением существования красивых бабочек или красивых птиц. Но как я уже говорил, об этом позже.


[Закрыть]