Текст книги "Ярость на коротком поводке"

– Ах, это! – протянула Мария понимающе кивая, – теперь я догадываюсь, почему вы до самого последнего момента отказывались назвать нам цель полета. Вы опасались, что я и в самом деле потребую меня ссадить с этой летучей психушки.

– Фу! Ну зачем же так грубо? – поморщился Серго, хотя в его глазах плясали озорные искорки.

– Я – экзобиолог, а не филолог, и изучаю реальных животных, а не сказки! – возмущенно фыркнула девушка. – Да, я встречала статьи, весьма правдоподобно описывающие анатомию и физиологию кентавров или русалок, но все они публиковались в апрельских выпусках соответствующих журналов. Если вам нужен еще один-два подобных текста, то я, в принципе, могу что-нибудь набросать, но для этого нет необходимости тащиться через всю галактику. Или же вашим друзьям в форме просто понадобилось убедительное прикрытие для их мутных делишек?

– Сегодня, как ни крути, не первое апреля. Да и я на дешевого клоуна не похож. Наберитесь терпения, мисс Оллани! Я обещаю, что вы не будете разочарованы!

– У вас припасено что-то интересное, что-то необычное? – Исива была готова буквально выпрыгнуть из кресла.

– Всему свое время, – с садистским спокойствием осадил ее Серго, – давайте дождемся посадки. И тогда вы сами все увидите, я лично все вам покажу!

* * *

Турбины аэрокрана взвыли на повышенных оборотах, слившись в единый оглушающий ансамбль с натужным хрустом лебедок, метр за метром наматывающих толстые тиклоновые тросы. Болотная гладь заколыхалась, исторгая россыпи зловонных пузырей, и начала вспучиваться огромным зеленым холмом. Покрывало мха с редкими чахлыми кустиками вздыбилось горными отрогами и вдруг лопнуло, выпустив на волю острый плавник хвостового стабилизатора, за которым из трясины показался и остальной фюзеляж.

– Ну что ж, – кивнул Калим, наблюдая за выкорчевываемым из грязи кораблем, – ваши данные оказались верны, это действительно «Сапсан». Я, как и обещал, замолвлю за вас словечко.

– Безмерно признателен, – проворчал стоящий рядом с ним человек в рыжем тюремном комбинезоне, – быть может, парочку пожизненных и скостят.

Внешне он выглядел совершенно равнодушным к происходящему – задумчиво почесывающий отросшую бороду и время от времени переминавшийся с ноги на ногу. Но в его взгляде, направленном на искалеченную яхту, которую аэрокран выволакивал из трясины, сквозила смесь озлобленности и боли. Он любил свой корабль, и вид его изодранного, истерзанного корпуса с зияющими сквозными дырами причинял ему почти физическое страдание.

– Вы пока никуда не уходите, – Калим словно не заметил горького сарказма в его словах, – надо будет его как следует осмотреть, и у нас вполне могут возникнуть к вам еще какие-нибудь вопросы.

– Да куда я денусь-то!? – его собеседник тряхнул ногой, на которой красовался тяжелый следящий браслет.

Искалеченная туша корабля к этому моменту уже полностью освободилась из болотного плена и теперь висела в нескольких метрах над землей, исторгая из многочисленных пробоин потоки бурой жижи. Густой аромат сероводорода долетал даже сюда, на скальный утес, где собрались люди, наблюдавшие за процессом.

Поиски пропавшего «Сапсана» отняли у них не один месяц, и только содействие его бывшего владельца позволило сдвинуть процесс с мертвой точки. Несмотря на то, что после конфискации яхту прочесали вдоль и поперек, в ее переборках и шпангоутах все еще оставались тайные закладки, отзывавшиеся лишь на хозяйский зов. Калим с самого начала полагал, что использовать изъятый у контрабандистов транспорт – неудачная идея, поскольку оставленные ими тайники могут представлять опасность, но сейчас, наблюдая за тем, как аэрокран осторожно подносит несчастную яхту к расчищенной для нее площадке, он не мог не признать, что для затеянной адмиралом дерзкой вылазки она подходила как нельзя лучше.

Стремительная, скрытная и прекрасно приспособленная как для преодоления межзвездных расстояний, так и для нырков в атмосферу – инженеры и конструкторы, создававшие в свое время этот шедевр диверсионных операций, потрудились на славу. Прискорбно, конечно, что такое чудо волею судеб оказалось в руках темных личностей, промышлявших торговлей оружием и банальной контрабандой, но в условиях послевоенного хаоса случалось всякое. И какая-то злая ирония присутствовала в том, что столь совершенный корабль закончил свои дни, не взорвавшись от столкновения с астероидом, не сгорев при опасном пролете мимо неспокойной звезды, а бесславно утонув в вонючем болоте.

Когда активированный секретным кодом маяк указал им на это место, Калим сперва воспринял это как дурную шутку. Подспудно он ожидал, что на месте аварии обнаружится заметный кратер, поваленные и обгоревшие деревья или другие явные следы катастрофы, но уж никак не заросшая ярко-зеленой ряской трясина. Тем не менее, он согласился отправить в ее глубины разведывательного дрона, и уже скоро робот доложил, что поиски «Сапсана» можно считать законченными…

Мощная струя водяной пушки ударила в борт корабля, очищая его от наслоений ила и водорослей. В облаке брызг в стороны полетели клочья грязи. Аэрокран плавно поворачивался, последовательно подставляя все бока яхты под потоки воды.

– Что скажете? – Калим вновь повернулся к своему бородатому спутнику, – что могло послужить причиной аварии?

– Вопрос на миллион, – отозвался тот, озадаченно рассматривая искалеченную машину, – складывается впечатление, что его кто-то до смерти изрубил гигантским топором. У него вся обшивка изодрана буквально в клочья – при падении или столкновении со скалой характер повреждений оказался бы совершенно иным.

– Что ж, тогда давайте попробуем взглянуть поближе, – Калим поднес к губам рацию, – все, заканчивайте с водными процедурами и ставьте его на место.

Водная пушка прекратила поливать корабль, и аэрокран медленно и осторожно понес его к подготовленной и расчищенной площадке. Калиму и всем остальным пришлось пригнуться и прикрыть лица, когда упругие потоки воздуха подхватили и закружили тучи пыли и сухой травы. Одежда трепыхалась и громко хлопала на ураганном ветру, пока аэрокран плавно опускал «Сапсана» на землю. Поскольку посадочные опоры корабля не были выпущены, он неуклюже завалился набок, подобно развалившемуся на солнышке тюленю, ничем не напоминая более ту стремительную и опасную птицу, какой был ранее.

Сбросив тросы, аэрокран поднялся выше и отправился обратно на базу, поднятые им шум и ураган, наконец, стихли, и у людей появилась возможность подойти к «Сапсану» и рассмотреть его подробней.

Несмотря на принятый душ, от него все еще исходил ощутимый болотный запах, а из пробоин изливались струи грязной воды. Они собирались в ручьи, которые, прячась в траве, бежали обратно к обрыву, и следовало внимательно смотреть под ноги, чтобы на наступить ненароком в такой мутный поток. Корпус яхты скрипел и потрескивал, сбрасывая накопившееся напряжение и казалось, что еще немного и он, устав бороться, рассыплется грудой бесформенных обломков. Но впечатление это было обманчивым – корабли такого рода создавались, чтобы противостоять самым суровым испытаниям. На свете имелось не так уж много сил, способных причинить ему серьезный вред, и какая-то из них, пока неизвестная, все же сумела изуродовать «Сапсан» до неузнаваемости.

– Покрасоваться – это святое, верно? – Калим указал бредущему за ним спутнику в оранжевом балахоне на хвостовой стабилизатор корабля, где еще виднелись очертания озорного чертенка, занесшего над головой свой трезубец.

– Моя яхта, что хочу, то и делаю, – угрюмо буркнул тот в ответ.

– Мне стоит вызвать саперов? Нас внутри могут ожидать какие-нибудь из ваших «сюрпризов»?

– Разве что болотная Кикимора, – грубый тюремный ботинок наподдал лежавший на земле трос, – закладывать мины под собственную задницу не в моем вкусе.

– Ладно, поверю вам на слово.

Калим махнул рукой группе техников в защитных костюмах, которые, волоча за собой извивающиеся кабели и шланги, подошли к кораблю и один за другим полезли внутрь через в приоткрытый грузовой люк. Из недр «Сапсана» послышалось гудение насосов и звуки, издаваемые обычно коктейльной трубочкой, добравшейся до дна стакана.

Пока внутри шла уборка, Калим со своим понурым спутником осматривали яхту снаружи. Они остановились у одной из зияющих ран в ее борту, рассекшей корпус почти насквозь. Сквозь клочья теплоизоляции и пряди водорослей можно было рассмотреть внутреннюю структуру его силового набора, перерубленные трубы и жгуты проводов.

– Ну что? – Калим отступил в сторону, позволив арестанту подойти ближе и рассмотреть повреждения во всех подробностях, – появились какие-нибудь идеи?

– Признаюсь честно, – его собеседник выглядел откровенно озадаченным и растерянным, – я никогда не видел ничего подобного. У меня даже версий никаких нет!

– Что именно вас смущает?

– Знаете, композитная керамика – весьма специфический материал, исключительно прочный, который крайне сложно даже просто поцарапать, и его разрушение всегда сопровождается определенными следами, указывающими на природу и характер поражающего фактора. Даже при использовании релятивистских кинетических снарядов неизбежны трещины и сколы, а в случае использования лучевого оружия должны оставаться следы оплавления. Но тут, – он указал на искромсанные балки в глубине дыры, – ничего такого нет, словно алмазной пилой изрезали.

– А такое возможно?

– Теоретически. Если у вас есть соответствующее оборудование, набор запасных пил и несколько часов свободного времени лишь для того, чтобы сделать одну-единственную бороздку.

– Согласен, в нашем случае такое представляется маловероятным.

– Края идеально ровные, об них порезаться можно, – человек в оранжевом почти по пояс залез в пролом, – можно, конечно, порассуждать о плазменном ноже, но он не обеспечит такой глубины разреза, кроме того, обратите внимание на кабели.

– Что с ними не так? – Калим привстал на цыпочки, заглядывая ему через плечо.

– Вы видите? Их не раскидало в стороны, не погнуло, не размозжило, как это обычно бывает при ударе. И на оплетке нет никаких следов термического воздействия. Просто небольшой их кусок взяли и изъяли. Аккуратно и чисто.

– То есть плазменный нож тоже отпадает.

– Определенно, – кивнул его невольный консультант, – и, кстати, еще одно соображение…

– Где?

– Вот, смотрите, – оранжевый человек присел, указывая на еще одну пробоину под брюхом корабля, – здесь повреждения зацепили створку посадочной опоры, видите?

– Да, но что из этого следует?

– А из этого следует, что в момент удара она находилась в закрытом положении, как и сейчас. То есть все эти раны корабль получил, находясь в полете.

– Интересное наблюдение…

– Мало того, некоторые из пробоин однозначно смертельны, если так можно говорить о машине. После таких ранений она потеряла управление и сразу же рухнула на землю. А, следовательно, все издевательство над ней продолжалось считанные секунды, минуту максимум. И мне становится немного не по себе от мысли о том, что кто-то изыскал способ так легко и непринужденно шинковать броню, способную выдержать пролет сквозь верхние слои раскаленной звездной атмосферы.

– Но кто мог проделать такое? И как?

– Я же говорю – вопрос на миллион, – заключенный отступил назад, вытирая руки об рыжие штаны, – технологии изготовления таких керамических конструкций очень трудоемки и дороги. Тем не менее, на производстве, в случае появления брака, дефектную деталь даже не пытаются обточить или доработать, а сразу уничтожают. Изготовить новую выходит быстрей и дешевле. Изобрети кто-либо инструмент или способ вот так запросто их резать – озолотился бы!

– В таком случае, я думаю, нам стоит изучить тут все повнимательней. Уж коли дело пахнет настоящим технологическим прорывом… или оружейным, – Калим прервался, обернувшись к подошедшему технику в защитном балахоне, – что там у вас?

Тот стянул с головы массивный шлем, явив на свет раскрасневшуюся юношескую физиономию под темными перьями мокрых от пота волос.

– Там, – он кивнул назад, в сторону люка, – тело нашли.

– Чье тело!? Где!? – руки Калима рванулись вперед, чтобы схватить гонца за грудки и вытрясти из него подробности, но вовремя остановились.

– Там, – мальчишка снова кивнул назад, – в грузовом трюме. Мы медика вызвали, может он что и прояснит.

– Пошли, я хочу взглянуть сам, – в последний момент Калим вспомнил об арестанте и уже на бегу бросил, – никуда не уходи, я с тобой еще не закончил!

Тяжелый защитный костюм здорово затруднял движения, и семенивший за Калимом мальчишка заметно отстал, громко хрустя толстой прорезиненной тканью и хлюпая большими ботинками по лужам.

– Мы еще не все убрать успели, там грязи по колено! – он запоздало попытался его отговорить, – да и покойник, два года пролежавший в болоте – не самое аппетитное зрелище.

– Заткнись уже, а! – раздраженно огрызнулся тот, – я не изнеженная девица, в конце концов!

Оступаясь и поскальзываясь на накренившейся аппарели, покрытой остатками сгнивших водорослей, они пробрались в трюм. К этому моменту техники уже установили здесь стойки с прожекторами, заливавшими помещение ярким светом, дробящимся бесконечными бликами на мокрых поверхностях стен, труб и балок. Под ногами путались протащенные ими кабели и шланги, из неплотных сочленений которых кое-где били маленькие искрящиеся фонтанчики.

В данный момент работы по уборке были приостановлены, и все присутствующие сгрудились в дальнем углу. Калим направился к ним, чувствуя, как у него холодеет внутри от нехорошего предчувствия. Сзади по трапу неуклюже загрохотал сопровождавший его парень.

– Подождите немного, – предпринял он еще одну попытку, – позвольте врачу спокойно делать свою работу!

Услышав его причитания, несколько человек обернулись и, увидев решительно приближавшегося к ним Калима, пришли в необычайное волнение. Они бросились ему навстречу, наперебой уговаривая его не спешить и дождаться результата всех анализов и экспертиз. В результате их активность только усилила его подозрения.

– Да отстаньте вы от меня! – он попытался протолкнуться сквозь окруживших его людей, – я уже все понял! Но я хочу знать подробности!

В конце концов человек, изучавший распростертое на полу тело, поднялся и подошел к ним. Вместо защитного костюма на нем была надета темно-синяя куртка с красной полосой медика на рукаве. При его приближении все прочие отступили в сторону, оставив их с Калимом наедине.

– Ну, что там у вас? – в голосе молодого человека удивительным образом сплелись желание узнать ответ и страх его услышать.

– Судя по всему мы, наконец, нашли адмирала.

– Понятно, – Калим изо всех сил старался оставаться спокойным и даже равнодушным, – как он погиб?

– Ответ на этот вопрос требует проведения ряда анализов и…

– Не надо держать меня за дурачка! – взорвался майор, заставив уже немолодого медика отступить на пару шагов, – если бы его смерть случилась при падении корабля, то тело находилось бы в кабине! В кресле пилота! Во всей их команде имелось всего два человека, умеющих управляться с такой техникой, а останки Парвати мы нашли в нескольких километрах отсюда! А потому я спрашиваю вас еще раз – как он погиб!?

– На данный момент у нас недостаточно данных, – медик попытался отступить, но сразу же уперся спиной в стену и понял, что уйти от ответа не получится, – мы обнаружили на теле целый ряд повреждений, но причиной смерти, скорее всего, стало сквозное ранение в области груди.

– Целый ряд!? – продолжал наседать разгневанный Калим.

– Ну, сейчас все в деталях сказать сложно, тело достаточно долго пролежало в воде, но даже так видно, что кожа на ладонях содрана, как при ожоге или сильном обморожении.

– Его пытали!?

– Я не могу ничего утверждать с уверенностью, пока не проведены необходимые исследования! – почти взмолился врач, – тут нужны дополнительные признаки – синяки, ссадины, но все это можно выяснить только после более детального осмотра. И не здесь, разумеется.

– Так пошевеливайтесь! – Калим схватил несчастного медика за рукав и толкнул обратно к толкущимся вокруг трупа людям, – или я найду кого-нибудь более расторопного!

Предоставленный самому себе арестант еще некоторое время бродил вокруг яхты, осматривая полученные ею повреждения и сокрушенно качая головой. На его лице читалась неподдельная боль, словно это его самого искромсали и бросили умирать в болоте посреди диких лесов. Пару раз он наклонялся и дергал за сброшенные аэрокраном тросы, но завалившаяся набок туша корабля глубоко вдавила их в землю.

Обойдя «Сапсана» кругом, заключенный остановился у приоткрытого грузового люка, из-за которого доносились препирательства и ругань. Он некоторое время прислушивался, а потом, махнув рукой, вскарабкался по аппарели.

Основную грязь к этому моменту отсюда уже успели убрать, и под ногами плескалась оставшаяся после помывки почти чистая вода.

В дальнем углу трюма суетились несколько человек в защитных костюмах. Один из них что-то фотографировал на покрытом грязью полу, и отсветы его вспышки отпечатывались на стенах черно-белыми узорами. Покончив со съемкой, они развернули большой черный мешок, и стало ясно, что вся суета сосредоточена вокруг обнаруженного мертвого тела.

Не желая путаться у людей под ногами, арестант отошел к стене. Его нога обо что-то споткнулась и, присев на корточки, он выудил из воды аварийный спаскомплект. Ремень оказался перерезан, но поколдовав с пряжкой, он сумел его укоротить и закинул рюкзачок, такой же рыжий, как и он сам, себе на плечо. Потом сделал еще несколько шагов, осторожно двигаясь вдоль переборки и, как бы невзначай, привалился к дверце одного из металлических шкафчиков…

Медицинский коптер, приняв на борт скорбный груз, взмыл в воздух, направляясь на базу. Калим некоторое время провожал его взглядом, после чего тряхнул головой и подозвал к себе всех оставшихся специалистов.

– Сегодня мы получили ответы на часть наших вопросов, но, в итоге, их число только выросло. Нам пока не удалось обнаружить никаких следов Игана, да и авария «Сапсана» на данный момент – одно большое белое пятно. Слишком много обстоятельств пока остаются невыясненными, а некоторые даже необъяснимыми. Поэтому, – он сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность своих слов, – я хочу, чтобы вы обнюхали весь корабль до самого дальнего уголка. Важна любая деталь, любая мелочь, способная пролить свет на судьбу экспедиции. Изучите все полученные кораблем повреждения, восстановите карту его последнего полета, ищите другие обломки. Но самое главное – вытрясти максимум информации из его бортовых систем.

– Два проведенных в болоте года – это, конечно, серьезное испытание, но военная техника должна выдерживать и не такое. Я уверен, что бортовые самописцы серьезно не пострадали, найдите их и допросите как следует, – Калим повернулся и наставил на «Сапсан» указательный палец, словно обличая его, – он сейчас – наш главный свидетель! Полетные логи, записи переговоров, видео– и фотоматериалы, телеметрия – мне нужно все!

– Поскольку птичка эта непростая, у нее вполне могут иметься свои собственные секреты. В случае, если вы столкнетесь с какими-либо трудностями, не стесняйтесь трясти ее бывшего хозяина – уж он-то знает ее повадки как никто другой, – обернувшись, Калим пошарил взглядом по сторонам в поисках фигуры в рыжем балахоне, – кстати, где он?

Все начали крутить головами, но арестанта и след простыл.

– Возможно, он внутри корабля, – предположил кто-то, – я, кажется, видел его там, когда мы тело выносили.

– Внутри!? – встревожился Калим, – этого мне еще не хватало! На борту вполне могло оставаться оружие, и если он до него доберется, то наверняка начнутся проблемы.

– Но уж оно-то вряд ли сохранило работоспособность.

– Но будешь ли ты точно так же уверен в этом, когда его ствол уткнется тебе в лоб? А? То-то же! Мне лишние неприятности ни к чему, – Калим выхватил из кармана планшет, где отображалось положение следящего браслета, – ну точно! Он действительно забрался внутрь! Давайте, быстренько тащите его сюда!

Пара техников, смешно переваливаясь в своих защитных балахонах, потрусила к кораблю, и почти сразу же от них донесся недоуменный возглас:

– Но здесь никого нет!

– Что значит, нет!? – встрепенулся Калим, – слева, у самой стены! Или вы слепые!?

– Да нет тут никого… а, нашел! Сейчас! – в голосе техника послышалось странное злорадство, и нехорошее предчувствие не обмануло.

Фигура в балахоне снова показалась в проеме люка, держа в одной руке массивные кусачки, а в другой – снятый следящий браслет.

– Гуано игуаны! – рявкнул Калим, крутанувшись на месте, – ищите его! Он не мог далеко уйти!

Охваченные суматохой люди разбежались в стороны, стараясь, скорее, не найти беглеца, а убраться подальше от разъяренного босса. Еще немного и, изображая рвение, они бы начали переворачивать камни и ворошить муравейники, как будто человек в рыжем комбинезоне мог, подобно маленькой букашке, забиться в небольшую трещинку.

Внезапно один из «следопытов», беспомощно взмахнув руками, опрокинулся навзничь, а вылетевший из-под его ног трос заметался по траве, поднимая тучи брызг. Извиваясь, точно ошпаренный удав, он стремительно заскользил в сторону обрыва, подхватывая все новые и новые петли.

– Он спрыгнул вниз! – крикнул Калим, указывая на слетающие с утеса метры троса, – держите его!

Начальственный окрик, впрочем, не возымел особого действия, поскольку перспектива улететь со скалы, схватившись за мечущийся тиклоновый хвост, никого не впечатлила. Все, наоборот, поспешили отбежать в сторону, чтобы не быть захваченными очередной бухтой троса, коварно притаившейся в траве.

Издав басовитое «бумм», последний кусок каната упруго натянулся между придавившей его махиной корабля и камнями, отмечавшими край скального обрыва. Подбежав ближе и осторожно заглянув в пропасть, все увидели, как по болотистым кочкам, удаляясь в сторону леса, прыгает маленький оранжевый человечек.

– Ну и псих! – восхищенно выдохнул кто-то.

– Куда ты пытаешься сбежать, Чертенок!? – заорал Калим, опасно наклонившись вперед, – тебе все равно никуда с планеты не деться! Рано или поздно ты или сдохнешь в этих дебрях или сам к нам на коленях приползешь!

В ответ человечек, обернувшись на миг, лишь вскинул руку в насмешливом оскорбительном жесте и скрылся среди деревьев.

* * *

Снижение и посадка, как и следовало ожидать, прошли почти незаметно. Лайнер слегка качнулся, коснувшись опорами земли, и гул турбин начал стихать. Троица пассажиров прошла в шлюз, где Мария снова закинула на плечо свой походный баул, а Исива подхватила небольшой кокетливый чемоданчик, как будто она прибыла не на другую планету, причем практически неосвоенную, а в обычный отель. Серго так и вовсе обошелся портфелем, но он-то здесь уже успел обустроиться раньше и ему не требовалось таскать с собой все необходимое.

Табло рядом с люком окрасилось зеленым, сигнализируя о безопасности внешней атмосферы, и тяжелая дверь, всхлипнув, откинулась вниз небольшим трапом. В лицо дохнуло теплым влажным воздухом, наполненным запахами хвои и перепрелой листвы.

Мария закрыла глаза и полной грудью вдохнула аромат нового мира. Сколько Жизнь ни мотала ее по экспедициям и командировкам, она всякий раз убеждалась, что каждая планета обладает своей неповторимой атмосферой. И дело не столько в химическом составе, температуре или давлении, сколько именно вот в этих характерных нотках, сразу формирующих в мозгу образ неизведанного мира. Перед ее внутренним взглядом раскинулись картины первозданных лесов, густым изумрудным ковром покрывающих холмы и долины, в чаще которых…

– Дамы, прошу! – послышавшийся из-за спины голос Серго вернул Марию к реальности.

Она вздохнула, поправила сумку и решительно ступила на трап.

В общем и в целом ее ожидания оправдались. С той лишь поправкой, что вся прилегающая местность оказалась тщательно вычищена от любой растительности и застелена армированными плитами, а от ближайших деревьев виднелись только макушки, выглядывающие из-за двухэтажных жилых и технических корпусов. То, как аккуратно и четко была спланирована и застроена территория базы, сразу выдавало ее армейские корни. Военные постоянно воспринимали окружающую среду как опасного и коварного противника, стараясь по возможности изолировать его и держать на безопасном удалении. Если бы лагерь организовывали ученые, все выглядело бы куда проще и, одновременно, несравненно более хаотично.

– Сожалею, но робокаров у нас тут не водится, так что придется немного прогуляться пешочком, – Серго зашагал вперед, помахивая портфелем, а его спутницы двинулись следом.

Исива, впрочем, скоро отстала, поскольку ее модные туфли то и дело попадали каблуками в глубокое рифление плит, так и грозя вывернуть ей щиколотку, а чемоданчик постоянно пытался своими маленькими колесиками скользить по диагональным насечкам как по рельсам, и несчастной журналистке то и дело приходилось рывком возвращать его на путь истинный. Мария же в своих тяжелых походных ботинках шагала по посадочному полю как по паркету, не испытывая никаких проблем и внутренне посмеиваясь над незадачливой писательницей, которая, похоже, и в самом деле ни разу не выбиралась из своего кабинета и иные миры наблюдала разве что через герметичное окно дорогого отеля. Что ж, лучше уж поздно, чем никогда.

Серго привел их в одно из зданий, похожих друг на друга как родные братья. Здесь располагалось нечто вроде комендатуры поселения, и только тут Мария начала понимать, насколько серьезно поставлена вся работа на Пракусе.

Все началось с того, что у них потребовали документы, которые долго и придирчиво изучали, сверяя их с базами данных. Потом потребовали предъявить багаж, хотя рыться в нем все же не стали и ограничились исключительно внешним осмотром вещей. В заключение дежурный офицер прочитал им лекцию о правилах безопасности и действующих на территории порядках. Инструктаж получился настолько обстоятельный и серьезный, что у Марии даже не нашлось ни одного саркастического комментария, которыми она так любила донимать собеседников. Исива так и вовсе притихла, и цвет ее лица, раскрасневшегося после битвы со своенравным чемоданом, очень быстро восстановился до нормального, но не задержался на достигнутом и проследовал далее в испуганную бледность.

Полностью оправдав ожидания Марии, офицер в цветах и красках обрисовал им картину обороняющегося лагеря, со всех сторон окруженного бесчисленными врагами, коварными и беспощадными. Любая местная травинка может оказаться ядовитой, укус любой мошки – смертельным, а полудикие аборигены подстерегают зазевавшегося гостя под каждым кустом, чтобы уволочь его в свои подземелья для леденящих кровь обрядов и пыток.

По поводу флоры и фауны Мария кое в чем была готова согласиться с инструктором, хотя считала, что почти все подобные проблемы можно решить с помощью соответствующих вакцин и антидотов. Но вот страшилки про местных жителей вызвали у нее вполне естественный скепсис, поскольку технологически отсталые цивилизации обычно сами относятся к сошедшим с неба могущественным полубогам почти с религиозным благоговением и страхом, опасаясь к ним даже приближаться, не говоря уже о том, чтобы посягать на их жизнь.

Тем не менее, она предпочла не спорить, прекрасно зная, что пререкания с армейскими чинами ничем хорошим как правило не заканчиваются.

В итоге, когда они вышли на улицу, сжимая в руках полученные пропуска, и Марию и Исиву охватило тревожное настроение. Начавшееся приключение более не напоминало ни привычную экспедицию, ни экскурсию, ни выезд на курорт, обернувшись чуть ли не ожесточенной борьбой за выживание. Однако, как только они завернули за угол, направляясь к своему жилому корпусу, Серго остановился и, развернувшись к ним, ехидно подмигнул.

– Что, сдрейфили?

– Ну, начало и впрямь выглядело не шибко оптимистичным, – призналась Мария.

– Я вообще думала, что под конец нам оружие и противогазы выдадут, – согласилась с ней поникшая журналистка, – да еще и нормативы сдавать заставят.

– Не вешать нос! – трескуче рассмеялся старик, – все не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Военным совершенно не нужны лишние проблемы, поэтому они и перестраховываются. Кроме того, умножьте это на их традиционную нелюбовь к гражданским – они не упустят возможности постращать угодившего в их лапы гостя. Я уверен, что они сейчас сами похохатывают, вспоминая ваши унылые физиономии.

– То есть вся их воспитательная беседа представляла собой всего лишь спектакль!?

– Ну, не вся, конечно, но воспринимать ее слишком близко к сердцу не стоит. Хотя и пренебрегать базовыми мерами предосторожности тоже, – Серго кивнул на их жилой корпус, – в нашем департаменте все попроще, конечно. Так что размещайтесь, обустраивайтесь, и через полчаса встречаемся в столовой за ужином. Кормят тут действительно по расписанию, поэтому, если не хотите остаться голодными, то лучше не опаздывайте.

Первое знакомство с выделенным женщинам номером вызвало противоречивые чувства. Хотя, точнее будет сказать иначе – комната с двумя простенькими койками, холодильником, шкафом и информационным терминалом, плюс санузел с душем и горячей водой вызвали у Марии, привычной к спартанским условиям походного вагончика, сдержанное одобрение, тогда как Исива чуть ли не гусиной кожей покрылась от омерзения. Уж ей-то наверняка никогда не приходилось ходить по нужде в ближайший лес во время тропического ливня, иначе бы она знала, что порой бывает и гораздо хуже.

Пока Мария обживалась, рассовывая вещи по полкам шкафа и украшая ванную комнату своей мочалкой, зубной щеткой и тюбиком пасты, журналистка сидела на кровати с обреченным видом приговоренного к смерти и, наверное, горько каялась, что вообще согласилась на приглашение Серго.

Дабы немного разогнать застоявшийся воздух, Мария включила вентиляцию, и дребезжащий гул вентилятора дал понять, что и ночью им скучать в тишине не придется. Она сразу обратила внимание, что единственное окно в комнате герметично запечатано, и, чтобы не умереть от удушья, им волей-неволей придется мириться с шумом мотора. Как аспиранту с опытом, Марии было не привыкать засыпать в самых невозможных условиях, начиная от гула работающего лабораторного оборудования и заканчивая доносящимися со всех сторон криками и визгами местной фауны, но вот Исива…

– Что это вы включили?

– Вентиляцию.

– Зачем?

– Чтобы не задохнуться, – Мария указала на окно, – тут все помещения изолированные, и приток свежего воздуха возможен только принудительный.

– То есть эта штука будет гудеть постоянно? – догадалась Исива, – но как же мы будем спать?