Текст книги "Рейволюция. Роман в стиле техно"

9. Набережная Фонтанки, дом 145 (1991–1993)

DJ Лена Попова: Лично я первый раз электронную музыку услышала как раз в сквоте на Фонтанке, 145. Меня туда привел первый отечественный трансвестит Владик Монро. Дело было так. У меня была подружка француженка, она занималась журналистикой. И вот она устроила так, что в моднющем французском журнале l’Actuelle вышла огромная фотография Владика Монро. На целый разворот! Он там стоял на фоне зеленого с золотом камина, в мастерской Георгия Гурьянова из группы «Кино». Так вот у меня был этот журнал. И Владик в обмен на журнал подарил мне свое фото в образе Мэрилин Монро. А вечером в благодарность за выменянный журнал впервые отвел меня на Фонтанку.

DJ Re-Disco (Денис Медведев, участник группы «2ва Самолета»): На Фонтанку приходили иностранцы, музыканты, художники. На Свечном была молодежная компания, а здесь более взрослая. На Фон танку ходили рок-н-ролльные звезды типа Гребенщикова, Курёхина или Брайана Ино. А на Свечном звездами была наша группа «2ва Самолета» и девушки из группы «Колибри». Совсем другое поколение.

Олег Назаров (промоутер): На Фонтанку первый раз я попал, наверное, в 1990. Они, конечно, появились раньше, чем наш Свечной, но, думаю, ненамного. Хозяев Фонтанки было трое: Миша Воронцов и два брата Хааса – Леша и Андрей. Никого из них я сперва не знал, зато знал большое количество других людей, которые туда ходили. Сначала я познакомился с Воронцовым и с Лехой. А потом уже через месяц или через два – с Андрюхой. Причем сперва я не знал, что Хаасы братья.

DJ Слон (Олег Азелицкий): А я сначала познакомился с Андрюхой и Воронцовым. И только потом выяснилось, что есть еще один брат, который, на самом деле, главный – Леша.

Олег Назаров (промоутер): И вообще, Хаас был всего один – Леша. Младшего брата стали называть Хаасом за компанию. Это ведь не фамилия, а прозвище. На самом деле их фамилия – Неароновы.

DJ Лена Попова: Фонтанка считалась очень серьезным местом. В том смысле, что туда приезжали серьезные люди на серьезных машинах. Говоря современным языком, там было гламурно. Туда ходил бомонд. Хотя иногда там можно было встретить и нормальных ребят – панков. Как сейчас помню – заглядываю в ванную, а там под душем стоит парень в кожаной куртке и моется.

DJ Re-Disco (Денис Медведев, участник группы «2ва Самолета»): Сначала между рок-музыкантами и диджеями была даже какая-то конфронтация. Я помню, как на Фонтанке нам с нашим басистом Антоном Белянкиным несколько раз говорили:

– Ну, что вы, всё с этими гитарами таскаетесь? Посмотрите – вот модные ребята! Пластинки, новая музыка, девчонки! А вы – со своим рок-н-роллом…

А вот у меня это как-то совпадало. Наша группа «2ва Самолета» была ориентирована на живую танцевальную музыку: рэгги, ска, диско. И непроходимой пропасти с тем, что делали первые диск-жокеи, в этом не было. Я даже старался вносить в рок современное электронное звучание. Со временем купил синтезатор и стал добавлять какие-то другие звуки. По-моему, получалось неплохо.

DJ Массаш (Александр Массальский): Мои друзья, которые жили приблизительно в этом районе, сказали, что на Фонтанке открылось классное место. Я тоже там рядом жил, – ну, и решил сходить. Там на Фонтанке, 145 все было странное. Я ведь до этого слушал панк-рок. А тут – странная музыка, странные люди. Это вообще была очень странная жизнь.

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): В тот момент Фонтанка была чуть ли не единственным местом в стране, где происходило что-то новое. Просто в Советском Союзе все очень долго было на уровне кухонных посиделок. А в самом конце 1980-х вдруг появилось ощущение, будто возможно все. Сквоты, вечеринки – был какой-то удивительный подъем.

DJ Лена Попова: На Фонтанке все время играла музыка. Ребята ставили какую-то электронику с кассет. Но меня это мало интересовало. Я тогда была художницей и актрисой детского кукольного театра. Мне тогда все это диск-жокейство на хуй было не нужно. Дел было по горло! Гастроли в Польше, выставки в Швеции, жених в Германии…

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): Электронную музыку первый раз я услышал в исполнении подзабытого сейчас проекта «Technotronic». Это был 1990 год, это была Фонтанка, это были кассеты. Кажется, кассеты привез Сергей Бугаев-«Африка». Хотя до этого я, конечно, слушал и Depeche Mode, и все остальное.

DJ Лена Попова: Я помню, что меня поразило, – квартира на Фонтанке вовсе не выглядела запущенной. Там была маленькая комнатка, в которой стоял огромный стол, естественно антикварный. На Фонтанке вообще вся мебель была антикварной. Видимо, ребята ее где-то по помойкам, по секондам собрали. И вот на этом столе лежала чистая бордовая скатерть. А вокруг стола сидела группа «Колибри» во главе с Наташей Пивоваровой. Все в перьях и боа. В общем, это был не просто чумазый сквот, а настоящий салон.

Вообще в тот момент была такая тема, что на вечеринки все наряжались. Сейчас такое можно увидеть только в Москве. Все остальные сейчас воспринимают поход в клуб как тяжелую работу, ну, или как спортивные соревнования. Сейчас надевают то, что не жалко проебать. То есть, если уж ты идешь на мероприятие, то будь готов к тому, что у тебя будут сломаны каблуки, порвана одежда… Мы же не гламур! Это там всякая, блядь, гжель да хохлома.

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): Пока круг был узким – это были совершенно бесплатные вечеринки. Но после того, как к нам повалили совсем незнакомые люди, мы решили брать с них деньги.

DJ Массаш (Александр Массальский): На Фонтанке играл классический эйсид-хаус конца 1980-х. Разумеется, эта музыка и это место меня заинтересовали. Я стал туда ходить. Сначала познакомился с Мишей Воронцовым. Он стоял на входе и пытался со всех снимать бабки, а я никогда не платил. На том и сошлись.

DJ Лена Попова: А я с Воронцовым даже и не знакомилась. Я просто знала, что Миша всегда стоит на входе. Он всегда был в кепке. Его так и звали – Миша-кепка.

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): На Фонтанку я попал очень просто. Я был знаком с Лешей Хаасом. И в момент, когда Леша с Андреем нашли сквот на Фонтанке, они предложили мне принять участие в его освоении. Мы занимались каждый своим делом. Леша рисовал картины, я моделировал одежду. Попутно мы чистили сквот, а в большом зале устраивали вечеринки. Дело было в 1990 году. Хотя первые художники стали заселяться в этот дом даже еще раньше. Наша квартира располагалась на третьем этаже. Напротив жил художник и музыкант Георгий Гурьянов. Бывший барабанщик группы «Кино». Наверху, кажется, никто не жил, а вот внизу была самая обычная жилая квартира. И на некоторых вечеринках пол не просто ходил ходуном, а была настоящая амплитуда. Я боялся, что пол просто провалится, и вся эта компания рейверов окажется в гостях у несчастных соседей.

DJ Слон (Олег Азелицкий): Мне кто-то рассказывал, будто Миша Воронцов сшил то ли Леше, то ли Андрею Хаасу какую-то легендарную, судя по описаниям, – просто фантастическую рубашку. Мол, так они между собой и познакомились.

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): Дизайном я занимался с 1986 года. Еще за несколько лет до появления Фонтанки я сидел дома и шил целые коллекции: рубашки, пуховики… Мне все это очень нравилось. Тем более в то время с одеждой была напряженка… Я собственно и на Фонтанку поехал для того, чтобы там организовать мастерскую. Но потом моя дизайнерская деятельность как-то сошла на нет. Просто вечеринки стали вдруг куда интереснее.

Олег Назаров (промоутер): Дресс-кода не было, но одевались все более или менее в одном стиле. Помню, в 1990 году в моде были белые бадлоны.

DJ Magic B (Василий Борисов): Тогда были такие флюоресцирующие наряды, ботинки Dr.Martens, джинсы красного цвета… Рейвера можно было издалека отличить.

DJ Cлон (Олег Азелицкий): А самая модная вещь в начале 1990-х, мечта любого модника – красные штаны. Почему? Хрен его знает… Видимо, это выглядело стильно.

Олег Назаров (промоутер): Вообще в тусовке была целая куча модельеров. Модно было, когда кто-то из знакомых тебе что-нибудь шил. Миша Воронцов шил прекрасные вещи. Был еще Костя Гончаров, основавший модный дом «Строгий юноша». Это был особый шик – иметь что-нибудь от Кости Гончарова. А обувь делал Пукшанский. Это были такие ботинки, на которые нельзя наступить, потому что они были на гигантской… просто на гигантской конусообразной платформе. И упасть было нельзя – очень уж они были большие и тяжелые. В те годы в Риге проводился «Фестиваль неукрощенной моды». Пукшанский смастерил для него какое-то количество этих ботинок и потом дарил их друзьям.

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): Леша Хаас уже в те годы ездил в Швецию, сидел там какое-то время в тюрьме, ходил по клубам. Вот у него, может быть, в голове и был какой-то образ – во что же все это должно вылиться. А остальные занимались этим без четкого понимания, что именно может получиться на выходе. Мы просто разгребали завалы мусора в своей квартире и пытались содержать ее в порядке. Никто не думал, будто мы разгребаем для того, чтобы сделать клуб. Просто так срослось. Когда мы ломали стены и вообще приводили сквот в порядок, то даже не думали, что будем устраивать там вечеринки. Но к лету 1991 года мы все убрали, а в это время у одного нашего, ныне покойного, товарища Сергея Зайцева гостила группа то ли немцев, то ли еще кого-то… неважно… я не помню… вернее, помню, – американцы! Точно – это были американцы! У Зайца была-девушка-американка! И он с ней мутил роман… или не роман?.. В общем, он предложил:

– Давайте сделаем у вас вечеринку!

Так и началось. Были какие-то иностранцы, которые желали развлечений, а у нас были для этого все возможности. Ну, а потом мы стали каждую субботу устраивать вечеринки.

Денис Одинг (промоутер): Шведское общество «Адреналин» почему-то подарило Фонтанке вертушки. Я не помню почему…

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): Первые вечеринки начались то ли в конце мая, то ли в начале июня 1991. У Леши Хааса был знакомый швед. Он приехал через месяц после того, как мы открылись, и привез одну вертушку. Я даже уже не помню, на каких условиях. Думаю, это была самая первая вертушка в Петербурге – а значит и в стране.

Вертушки у нас появились, да вот только играть на них было некому. У нас даже пластинок вначале не было. Вернее, знаменитый немецкий диджей Вестбам, гостивший у Георгия Гурьянова, подарил Леше Хаасу какое-то количество пластинок. А потом Леша стал ездить за границу и тоже стал привозить пластинки. Но вот диджеить, играть в том смысле, как мы представляем себе это сейчас, на Фонтанке никто не умел. Ставили песню с пластинки, потом пытались ее как-то свести с кассетой… Хотя уже тогда к нам приезжал DJ Янис из Риги, который очень здорово играл на пластинках. В общем, все как-то стало понемногу развиваться.

10. Компания «ТанZпол» (1991–1992)

1

– А вот бы утроить вечерину, чтобы над танцполом кружился военный вертолет!

– Да-а…

– И зенитные прожектора расстреливали бы небо! Я бы… эх!

– Да-а…

– Вот бы устроить такую вечерину, а?

– У нас есть еще заварка?

– Нет. И денег, чтобы купить, тоже нет.

– А вот бы еще во время этой вечерины нанять эскадрилью военных самолетов, чтобы они разбрасывали с неба миллионы презервативов!..

Квартира там же, на Фонтанке, 145. В квартире живут братья Алексей и Андрей Хаасы и их приятель Михаил Воронцов.

По вечерам у них дома все пили шампанское и чай из грязных стаканов. Если денег не было, все ели порошковое детское питание «Малыш». Если удавалось продать картинку или как-то еще заработать, то покупали несколько ящиков мороженых ананасов и несколько ящиков шампанского. Потом у всех пару дней болел рот, а вот голова совсем не болела.

Хаасы считались художниками. Они из окон смотрели на Фонтанку, танцевали, болтали и знали, что в их квартире происходят самые главные вещи на свете. Каждый день приходило много гостей. Все приносили шампанское. Когда от бутылок становилось тесно, их сдавали и покупали еще.

В квартире Хаасов стояли единственные во всем СССР «вертушки» – те самые, оставшиеся от Westbam’а. А может быть, и не те самые: мнения на этот счет расходятся. Приятели-иностранцы надарили им целую кучу пластинок. Парни баловались с этой штукой. Меняли пластинки, вертели их в воздухе, нажимали все подряд кнопки и строили особые диджейские рожи. Их квартира была единственным местом в городе, где играла такая музыка.

Это было такое время, что если ты шел по городу и слышал, что в какой-нибудь машине играет техномузыка, то мог смело подходить и здороваться: это точно были знакомые. В том году музыку техно больше никто не слушал – только их компания.

Уже через год мест станет больше. И вертушек станет тоже больше. Что вертушки? – через год в городе появятся и первые диджеи. Но пока это место было единственным.

2

Идея техно-музыки состоит в том, чтобы убрать из музыки саму музыку. Оставить голый ритм, который станет лупить слушателя прямо в мозг.

У техно нет содержания. Техно ничего не хочет тебе сообщить и никуда не зовет. Техно – это просто такая музыка. Под нее можно просто танцевать.

Прежде никому бы и в голову не пришло назвать эти шумы и стуки музыкой. Но на помощь людям искусства пришли химики-технологи.

В 1987 году лондонские и нью-йоркские эстеты махнули рукой на кокаин и стали употреблять препарат, который назывался MDMA. Они съедали таблетку, ложились на диванчик и молча лежали часик-другой. Проводить время таким образом считалось модно. Только лежать было очень скучно.

Летом эстеты уезжали позагорать на Балеарские острова. Там, съев таблетку, они уже не ложились и не скучали. Они отправлялись в гей-клубы и до утра дрыгали ногами под странную музыку техно. Таблетки позволяли дрыгать ногами как раз до самого утра.

Как-то на пляж заскочил лондонский музыкант Пол Оукенфолд. Он собирался отметить на острове Ибица свой день рождения. На теплых песчаных пляжах Пол впервые попробовал MDMA. И впервые послушал новорожденную музыку. И ощутил себя счастливым. И стал Элвисом Пресли техно-музыки.

Уже через год Оукенфолд открыл в Лондоне первый техно-клуб «Heaven». А через полтора о новой музыке писали все газеты. Не только о музыке: газеты писали и о странных таблетках, благодаря которым под эту странную музыку можно танцевать и чувствовать себя счастливым.

Рок-н-ролл появился в России с двадцатилетним опозданием. Золотые денечки Элвиса и Led Zeppelin давно прошли, а в России длинноволосые школьники лишь учились брать первые аккорды.

Зато техно добралось до Петербурга годовалым младенцем. Братья Хаасы и их приятель Миха Воронцов устраивали техно-вечеринки почти одновременно с лондонским парнем Полом Оукенфолдом, а кое до чего додумались и раньше него.

3

Как именно называлась та штука, которую в 1992 году стали класть под язык все модные люди города, в точности неизвестно. Кто-то считал ее LSD. Кто то называл «кислотой». Позже газеты уцепились за западное словечко «экстази». Но это не было ни LSD, ни «экстази». Это была какая-то совсем другая штука.

Говорят, первыми научились получать ее самоучки-химики из какого-то городского вуза. Говорят, это вышло у них случайно. Парни пытались получить что-то другое. А получили эту штуку.

Это потом умельцев подмяли под себя бандиты, а еще позже все они поумирали или надолго сели в тюрьму, и уж совсем через десять лет штуку стали возить из Эстонии, и стоить она стала по $50 за марку. В 1992 году это еще не было бизнесом. Просто молодые химики случайно натолкнулись на очень забавную игру.

Как-то на вечеринке «марками» накормили громадного мраморного дога. Дог колбасился под техно, порывался сесть за руль и поехать к телкам и сходил с ума. А люди смеялись и радовались вместе с ним.

А самым забавным было то, что в 1992 году эта штука еще не была включена в список запрещенных. Употреблять ее можно было легально.

Машину одного художника с Фонтанки как-то тормознули милиционеры.

– Выйти из машины. Руки на капот.

Он вышел. Положил руки на капот. Милиционер вытащил у него из нагрудного кармана целый полиэтиленовый пакет «марок».

– Твое?

– Мое.

Милиционер ухмыльнулся.

– Классная штука, правда? Езжай.

Художник сел в машину и уехал. Есть «марки» тогда было не преступлением, а веселой шуткой.

4

Те, кто делал «марки», веселились сами и безо всякой платы угощали приятелей. Кислотой пропитывалась промокашка из школьной тетради. Сверху наносили еще и рисунок – просто так, потому что забавно. Потом промокашку рвали вот на такусенькие кусочки и заворачивали в золотой фантик. И смешно, и красиво.

Делалось все это для себя. Ингредиентов не жалели. Сегодня никому и в голову не придет употреблять настолько концентрированные препараты. Но тогда никто не знал, что будет, если употреблять эту штуку долго. Никто бы и не поверил, будто это может кончиться чем-то плохим.

Ничем плохим это кончиться не могло, потому что, съев эту штуку, ты испытывал счастье. Это было, как детство. Люди радовались, дарили друг другу подарки, брызгались газировкой и отлично себя чувствовали.

Но лучше всего, съев эту штуку, было поехать на танцы к художникам на Фонтанку. Тогда это так и называлось «Поехать на танцы к художникам на Фонтанку».

Основная проблема состояла в том, что таксисту было невозможно объяснить, куда именно вы хотите попасть. Набережная Фонтанки в этом месте выглядит так, будто ее бомбили. Таксист всю дорогу выпытывал: зачем это вы едете в такое странное место? Но испортить вам настроение было не под силу даже такому идиоту, как ваш таксист.

Подъехав к месту, вы долго поднимались по лестнице. Она была завалена мусором, бутылками и кусками штукатурки. На четвертом этаже вы упирались в дверь. Дверь тоже была ободранной. Все-таки это сквот, а не просто квартира.

За дверью долбит музыка. Вы звоните в звонок… Или звонка не было и приходилось стучать?.. Черт!.. Сегодня уже никто не помнит, был там на двери звонок или не был… Вроде все-таки был… Вы звоните в звонок и будьте готовы к тому, что сквозь щелочку в приоткрывшейся двери вас станут долго и пристально разглядывать. Все-таки вы пришли на первую техно-party в стране, а не просто в гости.

– Слушаю.

– Вот. Пришли. На танцы.

– На танцы?

– Ну, да. Можно к вам?

Хозяин молчит и просто разглядывает вас. Внутрь пускали не всех. Если быть точным, то на танцы к братьям Хаасам вообще никого не пускали. Недавно туда приходил известный рок-музыкант Бутусов (подумаешь: немножко выпивши), так перед ним захлопнули дверь, и хорошо, что не надавали по шее, но именно от этого попасть внутрь хотелось просто страшно, и по городу ползли неправдоподобные слухи про тех, кто все-таки попал: ах, как славно они провели время!

Рассказывали, что недавно хозяева в качестве кордебалета наняли взвод балерин в пачках и пуантах. А еще раньше заполнили целую огромную комнату тысячью тысяч воздушных шаров – в них можно было с разбега прыгать и зарываться. Все-таки это было самое модное место в городе, а не просто попойка для пары приятелей.

Квартира у братьев была здоровенная. А может, и не очень здоровенная. Все равно внутри было темно и разглядеть ничего не получалось. Свет внутри не горел. Вернее, внутри не горел обычный домашний свет. А дикого, норовящего впиться в горло света внутри было навалом.

Свет мигал. Свет появлялся оттуда, откуда не ждали. Свет сворачивался удавом. Свет выворачивался наизнанку. Свет больно резал глаза.

В этом свете и в этой музыке ты становишься самим собой. Становишься голым. Слова здесь не работают, потому что кто же это станет разговаривать, когда вокруг такой свет и в мозг стучится такая музыка, а?

Здесь ты не наврешь и не притворишься. Здесь все видят, кто ты такой НА САМОМ ДЕЛЕ. Именно за этим сюда и ходили.

Потом из дальней комнаты выходил Густав. Он был одет в белоснежную рубашку и красные боксерские перчатки. У него была ослепительно белая рубашка, которая казалась в этом диком свете фиолетовой, а если вы плотно зажмурите глаза, то черной. А красные перчатки были самыми разноцветными красными перчатками в мире и переливались всеми возможными цветами и даже такими цветами, которых на свете не бывает.

Глядя на эту рубашку и на эти перчатки, вы понимали, что значит реальная музыка техно.

11. «Гагарин-party» (1992)

1

Журналисты, музыканты, светские львы, первые бандиты, красотки-модели – все говорили только о том, что творится в сквоте на Фонтанке.

Иногда хозяева чувствовали усталость. В такие дни танцев не было. Но гости приходили и в такие дни. Стучали (черт! или все-таки звонили?) и вытягивали шеи:

– Сегодня будет?

Заспанный хозяин, одетый в старые домашние джинсы, мотал головой:

– Сегодня не будет.

– Извините.

И все равно по городу ползли слухи. На Фонтанке! Вчера! Было! Такое!

Петербург бурлил. А в Москве в 1992-м имелся всего один DJ. Родом из Нигерии. И там же освоивший азы мастерства. Именно его музыка считалась в столице писком моды.

Чтобы посмотреть, каково бывает настоящее веселье, москвичи покупали билет и приезжали в мой город. Это был единственный выход.

Среди гостей были дети хороших родителей. Часто из столицы на Фонтанку приезжал Иван Салмаксов. Он был сыном очень большого чиновника Прокуратуры. Он привык к иным масштабам. Ему хотелось смотреть на вещи через бинокль с небольшим увеличением.

Парням с Фонтанки Салмаксов предлагал провести танцы официально и с размахом. Не в сквоте, не для сотни приятелей, а по-взрослому. С этой идеей Салмаксов носился несколько месяцев.

Хаасы говорили, что можно, конечно, поехать. Да только… чего ехать-то? Что в Москве есть такого, чего нет уже здесь, дома? Отправиться в этот непонятный город, потратить кучу денег, выкинуть неделю нужного времени, вернуться с больной головой… зачем? Им не хотелось ехать.

Салмаксов настаивал: ехать надо. Вечеринку он договорился провести 14 декабря 1992 года. Для вечеринки было придумано космическое название «Гагарин-party». Вроде бы его предложил Африка, который постоянно крутился на Фонтанке, но точно уже и не вспомнишь.

2

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): К нам на Фонтанку приехали двое москвичей: Иван Салмаксов и Женя Бирман. Они пришли с конкретным предложением: Давайте сделаем вечеринку в Москве. Огромную вечеринку прямо в павильоне «Космос» на ВДНХ. Давайте, мол, давайте! У нас есть знакомые, есть заточки с ВДНХ, то-се, пятое-десятое! Называться все это будет «Гагарин-party» – как вам? Салмаксов и Бирман, собственно говоря, придумали название и концепцию и пришли уже с готовой идеей. Мы разделили между собой обязанности и стали всем этим заниматься.

DJ Фонарь (Володя Фонарев): Тогда еще не было такого понятия «клуб». В Москве были дискотеки, на которые приходили хорошо одетые и состоятельные люди. Там звучала простенькая музычка и демонстрировалось видео. Тогда видеомагнитофоны только-только получили широкое распространение. Устроители дискотек делали какие-то видеонарезки, ставили видеоклипы, чтобы люди не только могли слышать трек, но еще и видеть его.

Самая популярная дискотека в Москве называлась «Молочка». Это было кафе в Олимпийской деревне, где к Олимпиаде-80 сделали действительно профессиональную дискотеку. Человек с улицы туда попасть не мог: существовала очень странная система пригласительных билетов. По этому пригласительному билету ты проходил внутрь и получал один молочный коктейль. Этот вид досуга и считался единственно возможным. Ничего круче, чем открыть дискотеку с видеосопровождением и коктейлями в том году еще никто и представить не мог. А тут – вечеринка!

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): Леша Хаас приехал в Москву примерно за неделю до мероприятия. А я, нагруженный аппаратурой и еще какой-то ерундой, – за пару дней до «Гагарин-party». Я занимался организацией баров, танцпола, гардероба. Леша это все придумывал, а я, грубо говоря, воплощал.

Денис Одинг (промоутер): Для «Гагарин-party» ребята с Фонтанки попросили у нас с Назаровым несколько наших картин. И мы решили, что раз так, то за это они должны бесплатно свозить нас в Москву. Но никто везти нас не собирался. И тогда мы заняли такую снобскую позицию: мол, клуб должен быть через дорогу. Нечего ехать за тысячу километров.

DJ Массаш (Александр Массальский): Я ездил на «Гагарин-party». Это было очень мощное мероприятие. У нас было забронировано полтора вагона в поезде Петербург – Москва. Огромный павильон, спутники, космические корабли с солнечными батареями. Были приглашены космонавты – я выпивал, кажется, с Гречко и его женой. Насколько я помню, ему там очень понравилось. Людей было очень много – тысячи три-четыре. Для того времени это было очень много. В Москве ведь ничего такого не было – ни сквотов, ни клубов. У нас вечеринки шли уже два года, а там до «Гагарина» ни о чем подобном никто и не слышал. Это была вообще самая первая вечеринка в истории Москвы.

DJ Фонарь (Володя Фонарев): Первое, что принес с собой перестроечный «ветер свободы», – это возможность делать дискотеки. Свободу танцевать сколько влезет. Раньше для этого нужно было что-то выбивать, оформлять какие-то документы, а теперь все стало просто: хочу и делаю! И это ощущение свободы, вседозволенности, очень быстро вывело дискотеки в ранг сначала популярных, а потом уже и коммерческих предприятий. Все делали деньги и танцевали. Появились первые МЖК, первые комсомольские кооперативы. Теперь можно было открывать собственные предприятия и превращать хобби в настоящий бизнес. Потому что в советские времена ставка была порядка двадцати рублей на весь танцевальный вечер. В зависимости от уровня заведения там могло быть несколько диск-жокеев, звукорежиссер, оператор, танцевальная группа – и эти двадцать рублей делились на всех. А тут появилась возможность зарабатывать столько, сколько тебе по силам заработать.

DJ Дэн (Андрей Котов, участник группы «Мальчишник»): Я в то время русскую музыку вообще не слушал. Ну, я был криминальным элементом. Дела всякие проворачивал – тогда русскую музыку было западло слушать. Я занимался валютными махинациями, даже в тюрьме полгода сидел. Потом один знакомый предложил вложить бабки в музыку и завязать с криминалом. Ну, я подумал-подумал и согласился. Просто пора было заканчивать со всем этим.

Про то, что происходило в Петербурге, я знал мало. Хотя какие-то слухи доходили постоянно. И люди, конечно, по-хорошему завидовали, когда слышали про легендарные питерские вечеринки. Все-таки они у себя уже давным-давно приспособились отдыхать ночь напролет.

DJ Фонарь (Володя Фонарев): «Гагарин» продемонстрировал, что полноценно отдыхать можно и в ночное время. Вернее, что именно ночью отдыхать и стоит. Сейчас уже никто не помнит, но до этого все мероприятия заканчивались к 23.00. И народ споприехали ребята, сделали «Гагарин» и мир перевернулся. По-моему, это было вообще самое первое глобальное ночное мероприятие. Стало понятно, что можно танцевать всю ночь. И что на танцах можно выставлять бар. И сразу после этого по всей Москве начали открываться ночные дискотеки.

3

В дело были вбиты деньги. Не сверхогромные, но все-таки. Устроителей накрывали странные паранойи. За две недели до открытия они вдруг решили, что в целой Москве не хватит симпатичной публики, чтобы вечеринка удалась по-настоящему.

Они решили, что за свой счет наймут петербургским модникам автобусы. Танцоров отвезут туда и обратно. Потом выяснилось, что нанимать автобусы дорого. Тогда публику решили привезти на особых поездах, арендованных у железной дороги. Потом все наконец расселись, уехали и долго не возвращались.

После Нового года понемногу, отдельными отрядами, люди стали возвращаться. То, что они рассказывали, казалось сумасшествием.

Вечеринка проходила в павильоне «Космос» на ВДНХ. В качестве VIP-гостей присутствовали настоящие космонавты. К ним можно было подойти, приобнять, пальцами потрогать Звезду Героя СССР на мундире и угостить алкоголем. Космонавты не злились, а улыбались и выглядели довольными. Вокруг танцпола висели полотна Тимура Новикова и Африки. Играли DJ Янис и «Новые композиторы».

– Официально играли?

– Ну да!

– Офигенно было?

– Ну да!

– А менты?

– А что менты?

– То есть все было официально, да? И что же там было?

– Все мерили скафандры, все вертелись на тренажерах, танцевали прямо внутри космических кораблей. А менты нас охраняли и притоптывали в такт!

4

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): На первой «Гагарин-party» было три тысячи человек. И по большому счету никто не был готов к такому количеству посетителей. Кроме того, павильон «Космос» выглядел тогда несколько иначе, чем сейчас. Это был настоящий музей: на постаментах стояли спутники, двигатели, детали орбитальных кораблей, антенны. Так что, несмотря на огромные размеры павильона, места для людей там было совсем немного. Проблемы приходилось решать даже не на ходу, а на лету. Это была зима, декабрь месяц, а павильон не отапливался. Леша Хаас поставил обогреватели в одну очень длинную линию. И воздух нагрели и выглядело это красиво. А когда началась вечеринка, то вдруг выяснилось, что гардероб-то мы сделали, а вот нанять гардеробщиков забыли. И я часа два развешивал куртки и пальто. Для москвичей все это было в новинку. Они ломились страшной толпой.

Спонсором всей этой истории была фирма «Кринта». Не помню как, но мы их как-то на это развели. Но все мероприятие в итоге все равно оказалось в минусе. Насколько мне известно, коммерчески все это совсем не оправдалось. Однако мы не опустили руки и на День космонавтики, 12 апреля 1993 года, решили провести вечеринку «Гагарин-party-2».

DJ Костя Лавски (Константин Петров): На первой «Гагарин-party» я не был… Собирался, но у меня не получилось. Я учился в медицинском институте, и в субботу у меня был какой-то жуткий зачет по биохимии. Мне было с него просто не уехать. Вместо того чтобы ехать в Москву, я был в институте.

Зато со второй «Гагарин-party» получилось здорово. У нас была компания активных тусовщиков. И мы все очень здорово танцевали. То есть, строго говоря, танцем это нельзя назвать: мы просто отрывались. У нас не было какого-то постановочного танца. Мы были одеты во всё белое, носили темные очки и делали очень прогрессивные для того времени движения.

В какой-то момент нас не то чтобы стали нанимать, но в общем приглашали поучаствовать на всех проводившихся в городе вечеринках. И на вторую «Гагарин-party» нам просто выдали билеты, забронировали места в гостинице и сказали: надо ехать. Тогда в Москве вообще никто ничего не знал. И было очень важно, чтобы приехала питерская тусовка, которая обеспечит веселье.