Текст книги "Лавры победителя"

Быстро расстегнув молнию на платье, он снял его с нее, и она задрожала от холода.

– Пообещай мне оставить его в покое!

Дебра закрыла глаза и отвернулась, понимая, что ответить так, как он ждал, не могла: вся ситуация была до предела абсурдной. Через несколько минут случится то, о чем она тайно мечтала, но это будет лишь жалкой пародией на любовь и положит конец их отношениям. И все же, презирая Лоуренса за все, что он сказал и делает сейчас, она не могла не реагировать на прикосновения его рук.

– Дай мне слово, что бросишь его, и я тут же остановлюсь.

Он просил ее слова, а она была готова отдать ему свое сердце, любовь, всю себя. Пусть делает, что хочет, ей все равно теперь. Дебра по-прежнему лежала, отвернувшись от Лоуренса.

– Так холодна и безразлична сейчас, а прошлой ночью была иной, помнишь? – пробор мотал он. – Но я разожгу в тебе огонь желания, заставлю выкрикивать мое имя в порыве страсти!

Она почувствовала его горячее дыхание у своих губ, но он не поцеловал ее. Вместо этого стал покрывать поцелуями ее плечи, гладя руками тело.

– Так или иначе, но я заставлю тебя расстаться с Робертом, ты понимаешь это? – угрожающе прошептал он.

Дебра слышала его слова, но не реагировала на них: они были абсурдны. Она молча лежала, оставаясь равнодушной к ласкам, и не сопротивлялась, когда Лоуренс повернул ее лицо, чтобы заглянуть ей в глаза. В них он прочитал полное безразличие к происходящему. В его взоре вспыхнула ярость.

– Скажи хоть что-нибудь, черт тебя побери!

Она по-прежнему хранила молчание. Тогда он наклонился к ее груди, теребя языком соски, а руками продолжал ласкать тело, спускаясь к животу.

– Сегодняшнюю ночь ты запомнишь навсегда, независимо от того, кто будет с тобой потом, – хрипло произнес он, неистово гладя ее, касаясь самых чувствительных точек.

Если бы она не любила его, то ее тело не поддалось бы этой сладостной пытке. Но она любила. Любовь Дебры к нему ослабляла ее сопротивление так же, как ненависть Лоуренса к ней питала силу его напора. Странно, что он, так глубоко презирая ее, все больше проявлял признаки сексуального возбуждения. Поражаясь степени его возбужденности, она подумала, что ненависть тоже является мощным стимулятором. В ней самой тоже происходило нечто непонятное: зародившееся желание становилось все настойчивее и требовательнее, и у нее уже не хватало сил сдерживаться.

– Какое потрясающее самообладание! – издевательски произнес он. – Как мне сломить его, Дебра? Знай, что я добьюсь своего и ты будешь выкрикивать мое имя! И в следующий раз, когда ты отправишься к своему любовнику, ты будешь думать обо мне.

Лоуренс пообещал разрушить их отношения с Робертом, чушь какая-то! Ее передернуло от такой нелепицы. Но мужчина истолковал это по-своему.

– Видишь, ты не можешь вечно сопротивляться мне. Ты чересчур чувственна… и знаешь это.

Возведенная ею защита рухнула как карточный домик под неистовым напором его не прекращавшихся ни на минуту ласк. Она вскрикнула и потянулась к нему, чтобы обнять, но он уже вскочил на ноги. Презрительно посмотрев на нее, он поднял с пола платье и швырнул ей.

– Оставь Роберта, или я в подробностях расскажу ему обо всех наших любовных утехах, включая сегодняшние.

За что он так ненавидит ее?

– Ничего не хочешь сказать?

За последние несколько минут Дебра начисто лишилась дара речи и молча смотрела на Лоуренса.

– Даю тебе срок неделю. Или ты порываешь с ним, или… – угрожающим тоном предупредил он. – А сейчас я ухожу, приятных снов.

* * *

Она не знала, сколько времени просидела вот так на постели, нагая, судорожно вцепившаяся в свое платье. Время шло, но ей было абсолютно безразлично все: и бой часов, и то, что она замерзла. Дебра продолжала неподвижно сидеть, уставившись в одну точку. Казалось, она впала в коматозное состояние, ничего не чувствуя и не замечая вокруг себя.

За окнами ее квартиры потихоньку оживал город, просыпались люди. Зазвонил будильник, но она смотрела на него так, будто видела впервые. Не было ни желания, ни сил вставать, одеваться, идти на работу. Все кануло куда-то, осталась лишь боль глубоко-глубоко внутри.

Спустя часа два зазвонил телефон, но она не сняла трубку. Поежившись от холода, она рассеянно натянула на себя ночную рубашку и легла в постель.

Когда настало время ланча, в дверь постучали, но она не ответила, а лишь посмотрела в сторону двери. Примерно через полчаса входная дверь открылась, и она услышала, как чьи-то каблучки стучат по полу по направлению к ее спальне. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Бренда. Она взглянула на Дебру, и ее негодование сменилось тревогой и озабоченностью.

– Дебра…

Та посмотрела невидящими глазами на звавшую ее женщину.

– Боже правый, что случилось?

Дебра немного очнулась. Нет, она не может сказать Бренде всю правду, надо что-то придумать, чтобы обмануть эти проницательные глаза, ждущие объяснений. Эту боль она не разделит ни с кем, это ее боль.

– Дебра, что происходит? Я приехала к тебе в журнал, чтобы вместе перекусить, а мне сказали, что ты еще не приходила. Ты заболела? – Она посмотрела на измятую кровать и девушку, сидящую как изваяние. – Почему ты не открыла дверь? Мне пришлось спускаться вниз и просить у коменданта запасной ключ. Скажи мне все-таки, что происходит?

– Ничего. – Дебра слабо улыбнулась. – Ничего…

– Только не обманывай! Кто-то из мужчин виноват в этом? Дорогая, скажи мне правду! Ты можешь открыться мне, поверь…

Надо что-то ответить, иначе Бренда неправильно истолкует ее молчание.

– Нет, ничего такого, о чем ты думаешь.

– Тогда что?

– Пожалуйста, Бренда, не дави на меня! Мне не хочется говорить об этом… – Она перевела разговор на другую тему. – На ланч мы еще успеем? Я буду готова через пять минут.

По правде говоря, есть ей совсем не хотелось, но так было легче избежать назойливых и коварных вопросов крестной. В противном случае та всеми правдами и неправдами вытянет из нее все.

– Хорошо. – Впервые в жизни Бренда казалась обескураженной.

– Куда пойдем? – не отступала Дебра.

– Если тебе нездоровится…

– Я чувствую себя прекрасно. Подожди меня, пожалуйста, в гостиной.

К великому удивлению Дебры, крестная послушно вышла. Несмотря на ее настойчивые попытки выяснить за ланчем, что же случилось, Дебра упорно переводила разговор на другие темы. Когда они расстались, она чувствовала себя совершенно измотанной, а вернувшись домой, поняла, что не может больше оставаться в городе. Ей было необходимо укрыться в каком-нибудь тихом местечке и в одиночестве пережить все случившееся. Она нуждалась в убежище, чтобы спрятаться там и вылечить свою истерзанную душу. Нет, дом тети Агаты не подойдет, ей нельзя возвращаться туда. Тогда куда?

Не раздумывая больше ни секунды, Дебра собрала вещи и упаковала их в чемоданы. Она положила чемоданы в багажник, заперла дом, села в машину и направилась на север. Решено: она едет к Ванессе.

До дома писательницы она добралась поздним вечером, на кухне горел свет. Только сейчас до нее дошел весь драматизм ситуации. Отступать было поздно: из дома к ней навстречу уже спешила Рейчел. Дебра вышла из машины.

– Господи, что вы делаете здесь в такой час?

Дебра направилась к ней, но вдруг почувствовала, что земля ускользает из-под ног, все поплыло перед глазами. Издалека до нее доносились знакомые встревоженные голоса. Потом наступила тишина…

Когда она пришла в себя, то увидела, что лежит в доме, а над ней озабоченно склонились Ванесса и ее племянница. Страшные воспоминания захлестнули Дебру, сдержанность и сила духа покинули ее. Задрожав всем телом, она разрыдалась.

– Я…

– Рейчел приготовит нам чай, – мягко сказала писательница, и ее племянница тут же ушла в кухню. – Не надо сейчас ни о чем рассказывать. Я испытала много боли в своей жизни, чтобы понять, как вы сейчас страдаете. Мы обо всем поговорим позже, когда вам станет легче.

– Я… Мне не следовало приезжать к вам без предупреждения. Не знаю, почему так получилось, – оправдывалась Дебра.

– Дорогая моя, не надо никаких извинений. Уверяю вас, вам здесь всегда рады. А сейчас садитесь поближе к камину. Сегодня прохладный вечер.

В последующие несколько дней Дебра поведала Ванессе обо всем случившемся, утаив лишь некоторые детали. Она умолчала о последней, унизительной для нее сцене, потому что о таком никогда и никому нельзя рассказывать. Эта боль глубоко сидела в ее сердце, и справиться с ней могла только она сама.

Дебра направила в журнал письмо за своей подписью, извещавшее о ее увольнении. Писательница же заявила ей, что нуждается в помощнике и секретаре для дальнейшей работы над второй частью романа и редактирования уже написанного. Пребывание Дебры в ее доме получалось оправданным, Рейчел с радостью восприняла эту новость, заявив, что в таком случае у нее появляется возможность вернуться к своей семье. К этому времени Дебра прожила уже около недели в ломе Ванессы.

Боль и потрясение меняют человеческое восприятие. К такому заключению Дебра пришла, когда обнаружила, что время стало произвольно, капризно менять свою длительность, не разбиваясь на четкие отрезки и периоды. Иногда, когда она лежала по ночам с открытыми глазами, секунды казались ей томительными часами, которые порой так стремительно проносились, что в это было трудно поверить.

Когда-нибудь, она обязательно забудет Лоуренса. Она поклялась себе в этом. Но сначала он будет незримо присутствовать в ее жизни, не отпуская от себя ни на шаг. Этого-то она и боялась больше всего.

8

Дни складывались в недели, недели в месяцы. К концу второго месяца Дебра вошла в новый для себя ритм жизни. Никто в журнале не знал, где она. Она написала тете о том, что сменила работу. Письмо с заявлением об увольнении было послано предварительно издателям Ванессы и отправлено ими уже в Эдинбурге, что позволяло сохранить в тайне местонахождение Дебры.

Обе женщины прекрасно ладили между собой. Однажды Ванесса спросила Дебру, что она будет делать, если вдруг приедет Лоуренс. Та с сомнением покачала головой и уверенно ответила:

– Этого никогда не случится.

– По-моему, ты ошибаешься, – возразила Ванесса. – Как только он узнает правду…

– Он никогда не узнает.

– Полагаю, все-таки узнает. Наши поспешные, подчас жестокие суждения о людях имеют обыкновение бумерангом возвращаться к нам. Подумай сама, – убеждала писательница, глядя на сомневающуюся Дебру. – Тебе разве никогда не приходилось несправедливо критически отозваться о человеке, а потом узнать, что ты была не права?

Вынужденная согласиться с Ванессой, Дебра тем не менее осталась при своем мнении, что Лоуренс никогда больше не встретится с ней.

– Но если все же такое случится? – упорствовала Ванесса.

Вместо ответа Дебра пожала плечами. Сидевшая напротив пожилой женщины худая, измученная переживаниями девушка являла собой безмолвный ответ на все вопросы, и Ванесса не стала настаивать.

Работа над второй частью книги продвигалась легко. Писательница утверждала, что Дебра очень помогла ей в розысках и отборе различных документов, касающихся исторической эпохи, описываемой в романе. Дебра хорошо знала материалы книги и стала незаменимой помощницей в работе.

Абердин, в который они часто наведывались, был очень красивым городом. Но для Дебры он, как и многое другое, был словно отгорожен стеклянной стеной, отделявшей ее от всего остального мира. Эта стена защищала ее от жестокой реальности. Писательница с тревогой наблюдала за ней: внешне поведение девушки было вполне обычным, но в ее душе явно царил хаос, и это беспокоило Ванессу. Лоуренс постоянно являлся Дебре в сновидениях: она, завидев его, бежала к нему с распахнутыми объятиями и останавливалась, заметив непримиримую ненависть у него на лице. Подобного рода кошмары неотступно преследовали ее.

Где-то в середине ноября во двор особняка писательницы въехала машина с неместными номерами. У Ванессы было много друзей в различных частях страны, и поэтому появление этого автомобиля не вызвало у Дебры никакой тревоги. Она просто собиралась предупредить посетителя о том, что в данный момент писательница очень занята, работая над заключительной главой. Не дожидаясь стука, она открыла дверь и замерла на месте, увидев Роберта, выходящего из машины и уверенно направляющегося к дому. Он тоже остановился, пораженный неожиданной встречей.

– Так вот где ты скрываешься?! – воскликнул Роберт.

– А ты искал меня? – слабо улыбнувшись, спросила она.

– Везде, где только можно предположить. Об этом месте мы подумали в первую очередь, но нам ответили, что тебя здесь нет. Я был в Абердине по делам, и вдруг меня осенило, что Ванесса Бернард может что-нибудь сообщить о твоем местонахождении, и я приехал. Дебра, у тебя нездоровый вид… Мы можем зайти в дом и поговорить? – Заметив на лице девушки боль и сомнения, он мягко, но настойчиво произнес: – Пожалуйста, Дебра. Это очень важно.

Она хотела было отказаться, но неразбериха, царившая в ее душе в последние дни, определила непоследовательность ее поведения. Безмолвно развернувшись, она направилась в глубь дома. У нее было лишь одно желание: поскорее обрести покой и забвение.

– О чем ты хочешь поговорить со мной? – со вздохом спросила Дебра, усевшись в кресло и устремив взгляд куда-то в пространство.

– Ты должна знать: Лоуренс рассказал нам обо всем.

Она не ответила, лишь сердце в волнении забилось быстрее. Она захотела встать, но —Роберт, быстро подойдя к ней, усадил обратно в кресло.

– Пожалуйста, выслушай меня.

– Это Лоуренс попросил тебя поговорить со мной? – неожиданно злобно осведомилась она.

– Нет, он сейчас в Лос-Анджелесе и не знает, что я тут. Ты даже представить себе не можешь, как мы с Жаклин были потрясены, узнав о его уверенности в том, что мы с тобой завели любовную интрижку. Мы старались разубедить его, но он сначала никак не верил.

– В этом я не сомневаюсь, – с горечью согласилась Дебра, кивнув головой.

– Но постарайся понять все… Есть смягчающие обстоятельства…

Роберт запнулся, когда она вдруг зло рассмеялась.

– Ты просишь меня быть снисходительной?! – Ее голос дрожал, а боль, таившаяся все эти дни внутри нее, мощным фонтаном вырвалась наружу. Гнев и страдание беспощадно жгли ей сердце. Да как Роберт осмелился приехать сюда и просить о понимании?!

– Дебра, пожалуйста, выслушай меня. Совсем недавно ты говорила мне, что любишь его. – Заметив, что она вздрогнула, Роберт настойчиво продолжал: – Заклинаю тебя именем любви выслушать меня. Ради тебя самой, если не ради кого-то… Ты думаешь, я не понимаю, что произошло с тобой? Неужели ты собираешься прожить так вот всю жизнь, холя и лелея свою боль и печаль? Или ты хочешь повторить ошибку Лоуренса?

Дебра стала внимательнее прислушиваться к словам Роберта и слегка расслабилась. Воспользовавшись ее молчанием, он тихо продолжил:

– Как-то ты просила меня рассказать тебе о прошлом Лоуренса, но я отказался. Возможно, мне и следовало пойти тебе навстречу, но тогда… – Он в раздумье пожал плечами. – Я намерен все рассказать тебе о нем сейчас. Не ради него, а только ради тебя, Дебра. Отец Лоуренса был весьма преуспевающим канадским промышленником. Он был тщеславным и пользующимся успехом у женщин мужчиной. Так мне говорил мой тесть. Когда Лоуренсу было десять лет, у отца завязался бурный роман с одной из его сотрудниц, и он бросил жену и сына. Вполне обычная история, но мать Лоуренса не могла смириться с этим и попыталась покончить с собой, вскрыв вены. Он, вернувшись домой из школы, нашел ее лежащей в луже крови.

Дебра ужаснулась, не сдержав вздоха.

– Да, не очень-то приятная картина для взора впечатлительного десятилетнего ребенка. Они уехали из Канады и перебрались на западное побережье Штатов. Несмотря на все попытки отгородиться от прошлого, мозг матери все чаще и чаще возвращался к давним событиям, в такие моменты ее вновь одолевали суицидальные настроения. Но порой она была нормальным человеком. Шон видел, что происходит с ней, и просил ее отпустить Лоуренса пожить с ним. Он пытался объяснить, что такая жизнь лишь вредит мальчику. Но она была непреклонна. Постоянные заботы о матери изолировали Лоуренса от своих ровесников. Тесть говорит, что тот всегда был очень гордым и независимым и отказывался от любой финансовой помощи, даже при поступлении в колледж.

Роберт внимательно посмотрел на хранившую молчание девушку и продолжил:

– Ты права: когда-то Мак-Манус и отец Лоуренса были деловыми партнерами. Но после развода Райделла их бизнес расстроился. Мой тесть тоже переехал в Америку, в Лос-Анджелес. У отца Лоуренса дела всегда шли хорошо, но он никогда не поддерживал сына материально, присылая лишь подарки ко дню рождения и на Рождество. Мать же, естественно, во всем винила его вторую жену. Впитав, как говорится, с молоком матери неприязнь к таким ситуациям, Лоуренс действовал в касающемся нас случае запрограммировано. Ошибочно полагая, что между мной и тобой роман, он старался всеми силами предотвратить мой возможный развод с Жаклин.

– Да, я понимаю, – бесцветным тоном согласилась Дебра.

Ей стало теперь ясно, почему Лоуренс пришел к этому опрометчивому заключению: она не отрицала, что встречалась с женатым мужчиной, но ни разу не назвала его имени. Естественно, узнав о семейных проблемах Жаклин. он пришел к выводу, основываясь на своем личном опыте, что тут замешана другая женщина. Нежелание же ее, Дебры, называть имя своего “любовника” было связано с тем, что она стремилась как можно скорее забыть Брайана. Она и подумать не могла, что Лоуренс посчитает ее любовником Роберта.

– Жаклин на грани отчаяния, считая себя виновной во всем, – сказал Роберт. – У нее и мысли не было о том, что, когда она умоляла Лоуренса возглавить журнал, тот свяжет ее просьбу с существованием какой-то женщины, угрожающей ее семье. Шон тоже чувствует себя виноватым, потому что всегда мечтал о том, что именно Лоуренс будет его преемником. Теперь, когда ты больше не работаешь в журнале, я могу раскрыть перед тобой все карты. Сначала Лоуренс отказался, заявив, что всего добьется сам. Мак-Манус был разочарован, считая его самым достойным кандидатом на этот пост. Я тоже считаю так. – Заметив удивленное лицо собеседницы, он улыбнулся. – Дала, именно так. Я, видимо, принадлежу к тем солдатам, которые не мечтают стать генералами. Но вернемся к нашей истории. Жаклин оказала на Лоуренса психологическое давление, уговорив сначала возглавить хотя бы журнал. Семейные же проблемы, о которых она упомянула, были связаны совсем с другим. Она хотела жить за городом, тогда как работа держала меня в городе. Ей и в голову не приходило, что Лоуренс превратно поймет ее. Сейчас, оглядываясь назад, она казнит себя за свою оплошность.

– Но как все это выяснилось? – не утерпела Дебра и, заметив лукавый взгляд Роберта, пожалела о своей несдержанности: ей следовало просто выслушать его, а затем распрощаться.

– Лоуренсу позвонили из лечебницы, где находится его мать, и сообщили, что у нее был новый сердечный приступ. Он тут же вылетел в Лос-Анджелес. Когда он вернулся, Жаклин связалась с ним, чтобы узнать о самочувствии матери. Не знаю, что он сказал ей по телефону, но, похоже, Лоуренс был пьян. И, поскольку Жеки считает себя в некоторой степени ответственной за него, мы навестили его.

– Когда это было?

Подумав немного, Роберт назвал день. Это случилось после их последней роковой встречи и разговора. У нее защемило сердце от оживших нежелательных воспоминаний.

– Когда мы приехали к нему на квартиру, то застали его спящим на диване. Рядом валялась пустая бутылка из-под виски. Потом, проснувшись, он несколько путано рассказал нам, что произошло, и недоразумение выплыло наружу. Он хотел найти тебя и извиниться за те несправедливые слова, что наговорил тебе.

– Все теперь в прошлом, Роберт. И я не желаю ни говорить об этом, ни видеть его. – Не дав собеседнику возможности открыть рот, она быстро спросила: – Он сказал тебе, что умышленно заставил меня поверить в его чувства ко мне, чтобы прервать наш с тобой роман?

– Да, сказал, – опустив глаза, признался Роберт.

– Тогда ты должен понять, почему я не хочу снова видеть его.

– Ты уверена, что не передумаешь? – после длительной паузы спросил он.

– Я вообще не желаю видеть его – ни сейчас, ни потом. Я рада, что ты объяснил мне, почему он считал, что между тобой и мной роман. Это я могу понять, как и его заботу о Жаклин…

– Ты можешь понять, но не можешь простить, так?

Дебра встала с кресла и подошла к окну. Простить? Именно это требовалось от нее? Мило улыбнуться и сказать: “Я прощаю его”? Но разве она могла, когда при одном упоминании его имени у нее сжималось от боли сердце? Ведь она любила его, любила так, что нельзя было просто взять и вычеркнуть его из памяти, не причинив себе страданий. Но ведь он-то не любил ее!

Роберт встал со своего места и подошел к ней.

– Он очень изменился. Сейчас он надломлен и страдает. Ты заставила его переосмыслить и переоценить те принципы, по которым он жил раньше. Осознав, что он обвинил ни в чем не повинную девушку…

– Но я виновата. – Она повернула к нему лицо, глаза сверкали от слез. – Я уж не настолько невинна, ведь у меня был роман с женатым человеком. Ты же знаешь об этом, Роберт. Почему бы тебе не рассказать о нем Лоуренсу? Уверена, его чувство вины после этого сразу же уменьшится.

– Дебра…

– Нет, Роберт, пожалуйста, уходи. Я… Я очень устала.

– Я могу сообщить ему, где ты скрываешься?

– Нет! Я же говорила тебе, что не хочу ни видеть его, ни слышать о нем впредь, – жестко отрезала она.

На мгновение ей показалось, что сейчас он станет уговаривать ее изменить решение. Но он устало пожал плечами и покачал головой.

– Поступай, как знаешь, но помни: гордость плохой советчик.

Глядя вслед уезжающему Роберту, Дебра с горечью признала, что он в чем-то прав. Видимо, он надеялся уговорить ее, но не смог. Но пусть уж лучше ее мучает гордость, чем унизительное чувство стыда, решила она.

Когда спустя полчаса в кухню вошла Ванесса, то она увидела Дебру, безвольно сидящую в кресле, по бледным щекам которой струились слезы. Ванесса ждала этого момента и была уверена, что рано или поздно, но он обязательно наступит и принесет в душу девушки облегчение. И вот сейчас, глядя на измученное лицо и тихо стекающие слезы, писательница поняла, что и она имеет отношение к случившейся трагедии. Ей захотелось, чтобы тот мужчина, истинный виновник этого безграничного отчаяния и страданий, присутствовал здесь и видел бы все сам, собственными глазами.

Только ближе к вечеру Дебра нашла в себе силы рассказать Ванессе о визите Роберта.

– Что ты будешь делать, если Лоуренс приедет сюда? – тихим голосом вновь спросила Ванесса.

– А с какой стати? Все уже и так сказано, – опять последовал почти традиционный ответ.

– О нет, наверняка он захочет увидеть тебя.

И все-таки, подумала Дебра, его гордость не позволит ему приехать. С какой радостью он, вероятно, воспримет известие, что в конечном итоге он был прав: у нее действительно был роман с женатым мужчиной, хотя и не с Робертом. И она поделилась своими соображениями с Ванессой.

– Милая моя, тебя втянули в ситуацию, полную лжи и обмана. Никто не вправе осуждать тебя, потому что ты стала жертвой. Я думаю, вам стоит с ним увидеться. До тех пор пока это не произойдет, прошлое не отпустит тебя.

Дебра не могла признаться ей, что именно этого-то она и не хотела. Она стремилась навсегда запомнить боль, причиненную словами Лоуренса, чтобы в дальнейшем та стала для нее своеобразным противоядием в возможных аналогичных ситуациях.

Прошло несколько дней. Обе женщины были в кабинете, когда зазвонил телефон. Ванесса сняла трубку.

– Нет, простите, сейчас я занята. Не могла бы я сама перезвонить вам чуть позже? – сказала она, бросив мимолетный взгляд в сторону Дебры, и записала номер. – Это насчет интервью, – пояснила она ей, положив трубку. – Я перезвоню им позднее. Кстати, ты, кажется, собиралась съездить в деревню?

– Да. Мне надо на почту и в банк.

– Ах да… Надо будет сделать еще кое-что, – сказала Ванесса, протягивая Дебре список. – Почему бы тебе не отправиться сейчас. Не жди меня, видишь – пока я не могу…

* * *

Первый вариант продолжения романа уже был в издательстве, но потребовалось внести кое-какие дополнения. Дебра знала, что писательница предпочитала оставаться наедине со своими несговорчивыми и капризными героями. Поэтому она послушно встала и приняла листок.

* * *

Поход в банк и на почту занял у Дебры больше часа: везде, как назло, были очереди. Когда она вернулась, Ванесса нервно мерила кухню шагами.

– Завтра мне придется ехать в Эдинбург. На этом настаивают издатели. Они хотят обсудить рукопись.

– Я уверена, она им понравится. Меня она захватила полностью, – попыталась успокоить ее Дебра.

– Да, надеюсь. Ты сможешь остаться одна в доме? Думаю, все это займет у меня пару дней.

Два дня! Впервые Дебра должна будет остаться в особняке одна. Но что такое два дня? Сущий пустяк! Не стоит даже волноваться, ведь ей двадцать четыре года, а не четырнадцать!

– Со мной все будет хорошо. Я могу съездить в Абердин и кое-что уточнить в архиве.

– Нет-нет, – торопливо возразила Ванесса. – То есть было бы лучше, если бы ты осталась дома… Я не люблю, когда дом так долго пустует. А когда я вернусь, мы вместе съездим в Абердин.

Дебра несколько болезненно отнеслась к отказу Ванессы, посчитав, что та, видимо, не до конца доверяет ей в поиске и проверке материалов. Одернув себя за излишнюю чувствительность и нервозность, она не подала виду, что огорчена.

Отъезд был намечен на раннее утро, но писательница возражала, чтобы Дебра провожала ее. Дебра заявила, что всегда встает в это время. И это было сущей правдой, потому как она предпочитала прерывать свои кошмарные сновидения, изматывавшие ее больше, чем вся работа предыдущего дня. Обязательным и непременным героем всех этих кошмаров был Лоуренс, неотступно преследовавший ее.

* * *

Дом без Ванессы как-то осиротел. Чтобы не замечать одиночества, Дебра каждое утро прибиралась на кухне, а потом печатала последние записи писательницы. Обычно они делили все домашние обязанности пополам.

К двенадцати часам дня она с удивлением обнаружила, что проголодалась. Приготовив омлет и сварив кофе, села на кухне и стала читать журнал. Ей хотелось дочитать статью, но перед ней постоянно возникал образ Лоуренса.

Неужели она стремилась уехать из Эдинбурга, чтобы укрыться здесь, где была когда-то по-настоящему счастлива? Сама не желая того, она тщательно проанализировала рассказ Роберта. Трудное детство Лоуренса потрясло ее, но Дебра старалась не сочувствовать ему. Ей было понятно его стремление защитить брак Жаклин и Роберта, но средства, выбранные для этого, она не принимала.

Она встала и, обхватив свои похудевшие плечи, нервно прошлась по кухне. Да, здесь, на севере, холоднее. Серые тучи, скопившиеся у горизонта, несли с собой дальнейшее похолодание. Только на прошлой неделе они с Ванессой говорили о Рождестве. По традиции писательница встречала его вместе с семьей племянницы. У Дебры же не было каких-либо планов, кроме как поехать к тете.

Ей пришло в голову, что и она, и Лоуренс стали жертвами сложной, порой очень жестокой жизни. Но разница была в том, что тетя Агата научила ее стойко переносить все тяготы и лишения, в то время как его мать постоянно винила кого-то другого в своих неудачах. Дебра решила не сочувствовать Лоуренсу и его переживаниям. Она хотела стереть его образ из памяти, вычеркнуть из своей жизни навсегда. Но, к сожалению, это было выше ее сил.

Дебра находилась в кабинете, когда услышала скрип тормозов. Она направилась к двери, чтобы узнать, кто приехал, и… увидела приближающегося к ней Лоуренса. Она не была готова к этой встрече и поэтому молча застыла на месте как изваяние.

– Дебра…

Ее имя, произнесенное знакомым хриплым голосом, вывело Дебру из состояния оцепенения. Она отступила назад, за стол, и, чувствуя слабость во всем теле, оперлась об него.

– Дебра, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить.

– Роберт все уже рассказал мне, – тихо ответила она. – Тебе нечего добавить.

Он выглядел бледным и похудевшим. В глазах отражалась плохо скрываемая боль. Он вытянул вперед руку, словно просил о помощи.

– Дорогая, пожалуйста, позволь мне поговорить с тобой.

Его голос, умоляющий и надрывный, пронзил каждую клеточку ее тела. Зная, что не должна смотреть на него, она все же не смогла отвести от него взора, а когда их взгляды встретились, увидела в его глазах безграничное отчаяние. При слове “дорогая” ее начало трясти, щеки покрылись румянцем, а во взгляде появилась боль, смешанная с яростью.

– Дебра, прости меня за мои нелепые обвинения. Все эти дни я места себе не находил. Я…

Она не могла больше слышать его взволнованных слов, видеть перед собой бледное, изможденное лицо. Она вообще не могла больше слышать его голос. Отвернувшись от него, Дебра тихо произнесла:

– Я прощаю тебя. А теперь, пожалуйста, уйди.

Затаив дыхание, она ждала, что вот-вот он коснется ее. Но Лоуренс стоял, не двигаясь с места. Наступившая тишина зловеще затянулась.

– Ты правда хочешь, чтобы я ушел? – бесцветным голосом спросил он, наконец нарушая молчание.

– Нет, я желаю, чтобы ты остался и в очередной раз унизил меня! – истерично вскричала она, глядя на него глазами, полными ненависти и муки. – Естественно, я хочу, чтобы ты ушел. Я вообще была категорически против твоего приезда сюда. Знаешь, ты все-таки прав: у меня была связь с женатым мужчиной…

– Да-да, я все знаю.

Дебра опустила голову. Знает? Но откуда? Ах да, конечно же, все рассказал Роберт.

Вдруг она услышала, что он уходит: шаги медленно удалялись. Да, он сделал так, как она просила. Он покидал ее. Струя холодного воздуха проникла в кабинет. Это означало, что Лоуренс открыл дверь. Все в ней противилось его отъезду и призывало задержать и не отпускать. Вот дверь закрылась, взревел мотор автомобиля…

Не в силах смотреть, как он уезжает, Дебра прошла в гостиную. Роберт оказался прав: она не поступилась своей гордостью, но какова этому цена? То, что Лоуренс назвал ее “дорогой”, еще ничего не означает. Кроме того, он сам когда-то сказал ей, что не испытывает к ней никаких чувств, кроме ненависти и презрения.

Свернувшись калачиком на диване, она с головой окунулась в переживания собственной несчастной любви. Да, ей ничего не остается, как признаться в том, что она любит Лоуренса и будет любить всегда, даже вопреки чему бы то ни было.