Текст книги "Правила нежных предательств"

Поэтому и бросил торбу в багажник, рядом с грязной «запаской», а потом забыл.

– Сумка твоя в машине. А вот подруга…

– Ой, ты не волнуйся за нее. Янка в порядке, я уверена. Мы, кстати не познакомились. Меня зовут Феня.

Я хрюкнул. Феня нахмурилась и закрылась, снова превратившись в колючку.

– Прости, – мне не стоило подходить к ней так близко, и вдыхать аромат ее волос, и вообще тащить ее сюда. Чертова Феня, чертовы губы, цвета чертовой  спелой малины.

– Эй. Ты что задумал? – прохрипела она, и я почувствовал, как у меня сносит крышу. Ухватился пальцами за полы халата, и дернул их в разные стороны. Тяжелая грудь набухла, когда я впился в сосок губами, плоский животик девки покрылся милыми мурашками, которые я почувствовал пальцами. Девка застонала, а потом со всей силы всадила мне острым коленом между ног. Чертова сука. Я взвыл. Завертевшись на месте, как огромный бородатый волчок.

Она метнулась к стойке с ножами, выдернула из нее огромный тесак и ощерила свои дорогущие зубы.

Глава 3

Лучшее окончание спора с женщиной – притвориться мертвым.

(народная мудрость)

Фекла Быковских (в девичестве Висюлина)

– Извини,– рыкнул этот варвар и бросился вони из кухни.

Ну надо же – «извини». Он бы еще меня трахнул на столе, а потом по – джентльменски попросил прощения. Только сейчас я обратила внимание, что стою, прижавшись спиной к ледяному холодильнику, сжимая в руке огромный нож, ноги дрожат, а грудь все еще хранит прикосновение его губ. Стою голая, потому что халат, цвета взбесившегося банана, валяется у моих ног, словно куча умерших листьев. Я прекрасна сейчас, наверное. Голая безумная баба с ножом и текущая, как сука в период гона. От возбуждения в голове гудел рой взбесившихся пчел.  Твою мать, это какое – то безумие. Я же железная леди, всегда сдержанная пай – девочка. Надо бежать. Этот берсерк действует на меня пугающе.

Натянула халат и заметалась по дому. Лес кругом, далеко не уйти, а это значит что нужно просто стырить у этого монстра машину. Любой суд меня оправдает, если я докажу, что была угроза моей жизни и здоровью. И угон ТС был вынужденным средством.

– Это ищешь?

Он появился словно из – под земли: гладко выбритый, пахнущий шампунем, широкая грудь покрытая  каплями воды была словно вылепленна умелым скульптором, а полотенце, обернутое вокруг узких бедер бередило мое воображение, похлеще порнофильмов. На пальце Макс вертел ключи от машины и широко улыбался. Черт побери. Где нож? Где хоть что-нибудь, способное спасти меня от сногсшибательной сексуальности этого чертова придурка? Облизала губы, представив, какой на вкус его сосок, притягивающий мой взгляд темной ареолой, покрытой маленькими пупырышками.

– Ну ты и козлятина,– прохрипела, проталкивая звуки сквозь сжавшиеся, словно тиски, связки.– А врал, что не маньяк.

– Слушай, ледяной душ творит чудеса. Судя по тому, как ты пожираешь меня глазами – тебе он тоже не повредит. И пахнешь ты… Короче, иди помойся и выдвигаемся.

– Сумку принеси, у меня там косметичка и очки, – буркнула я. Интересно, чем это я таким пахну?

-Ты еще и очкарик,– хмыкнул Макс, поддергивая полотенце, из-под которого торчали сильные волосатые ноги. А под ним… Черт.

Я ломанулась в ванную, не разбирая дороги. Горячая вода отрезвила, вымыла из головы дурные крамольные, развратные и еще черте какие мысли. Завернулась в привычный уже халат и прошлепала в кухню, оставляя на деревянном полу мокрые следы. Сумочку нашла на столе, а вот варвара не было в зоне видимости. Ну и хорошо, ну и слава богу. И эта нездоровая реакция на постороннего мужика, похожего на гризли, скорее всего, просто затянувшееся похмелье. Нацепила на нос очки и наконец почувствовала себя человеком. Линзы то пали вчера в вихре разврата и порока.

Варвар вернулся через час, одетый, слава богу, воняющий дорогим парфюмом – который теперь я возненавижу, сто пудово. Интересно, как у него получается подкрадываться так тихо? Он же огромный и, наверное, безумно тяжелый. Я представила вес его тела на мне, его прикосновения и движения и …

– У тебя лицо, как у камбалы сейчас,– хихикнул нахал. Я подняла глаза и не смогла сдержать стон. Я уже видела эту бритую физиономию недели полторы назад. Именно из города, в котором проходил бракоразводный процесс Макса Буйнова я и вернулась вчера пораньше. Именно из – за этого козлины разрушилась моя жизнь. Ну,не из – за него конечно, но виноват всеравно он. и его шалашовка жена. Бывшая. Черт. Видела я его мельком, потому и не сразу признала в заросшем ироде, олигарха – бизнесмена, которого оставила почти с голым, этим самым…Но, какого черта он делает здесь? Ему бы имуществом своим озадачиться, подать апелляцию. Я ж его разула, раздела, ободрала, как липку.Эта силиконовая долина – супруга дикаря, предложила такой гонорар, что у меня аж голова закружилась, помнится. Как на американских горках. Ну не смогла я отказаться, хотя прекрасно понимала, что несчастный мужик жертва. Процесс получился бомбический. Буйнов нанял сильнейшего адвоката, и я ожидала жаркой битвы. Но накануне слушанья, мой оппонент – акула юриспруденции, попал в больницу с аппендицитом. Стечение обстоятельств, сыгравшее мне на руку. Перенести слушанье оказалось невозможным по причине того, что судья уже купила билеты в жаркую страну, и ей было абсолютно пофиг на творящееся вокруг мракобесие. Отпуск маячил на горизонте прекрасным миражом. Плюс подмастерье, которого прооперированный адвокат отправил для переноса слушанья, оказался редким идиотом. Ответчик в зал не явился, по совету придурка и дело они просрали. В общем, череда обстоятельств, довольно идиотских, позволивших мне поднять невероятные бабки.

Силиконовая долина, кстати, даже не расплатилась со мной до конца. Жадная сука. Так вот значит какие бабы тебе нравятся Максик.

– Зато ты прямо фотомодель, -беззлобно хмыкнула я.– Слушай, Макс. А ты ведь не из нашего города. Зачем приехал?

– Рожу набить одному козлине. Заставить его исправить ошибки. Мужик меня ограбил. Ну а дальше – по обстоятельствам. Тебе то этого не понять,детка. Ты ведь, скорее всего просто секретутка у какого нибудь папика. Я угадал?

– Угадал, конечно.  А что за мужик тебе нужен? Могу помочь, я многих знаю. Работа у меня такая, – я приподняла бровь, стараясь осмыслить слова варвара, и при этом роясь в сумке. Смешно, он меня не узнал. Принял за дешевую офисную давалку. Прекрасно. Тем лучше.

– Это тебя не касается,– прорычал Макс, шагая к входной двери. – Поехали уже. Некогда мне с тобой разводить реферансы.

– Вот,– взвизгнула я, наконец отыскав визитку. – Позвони мне завтра, я с тобой рассчитаюсь за ночлег, спасение, обслуживание в номерах.

– Засунь свои деньги себе знаешь куда,– хмыкнул Буйнов, когда я его догнала уже на улице, но визитку взял и не глядя закинул ее в карман куртки. Потом глянул вниз, вздохнул и подхватив меня на руки пошел к машине. Я только что не заурчала довольно. – Застудишься же, блин. Холодно босиком – то. Эх, бабы. Потом родить не можете.

Через час джип остановился возле особняка, построенного моим отцом для нас с Федькой к свадьбе. Вкус у Папули, надо сказать был весьма специфический. Буйнов молча уставился на дом розового цвета, похожий на кукольный дворец.

– Похоже на…

– Блевню единорога,– закончила я и тут же замолчала. Наш розовый замок с белми колоннами на всех производит впечатление. Отец все же добился чего хотел – оригинальнее избушки в элитном пригороде не сыскать. Феденька вышел на крыльцо дома и вперился глазами в незнакомый ему автомобиль. Мой муж до маниакальности подозрителен. Вот и сейчас он пытался рассмотреть издалека, кто же притаился в машине.

– Это он тебя бортанул? Да, детка, у тебя хреновый вкус. Он же на дохлого кузнечика похож. Но богатый наверное? Да? – хмыкнул варвар, кивнув головой в сторону Федьки, медленно идущего в нашу сторону. Сейчас, как всегда, начнет гундеть о неприкосновенности частной собственности и прочей байде. Стоп.

Я в мгновения ока оказалась сидящей верхом на Буйнове, при этом зацепив полой халата рычаг переключения передач, и едва не свалившись лицом в топорщащуюся ширинку этого мерзавца,. Он только выдохнул, когда я впилась в его губы своими, как раз в тот момент, когда Быковских постучал в стекло. Макс замычал, и своей самой чувствительной частью тела, лишенной трусов, я почувствовала, что ему даже ооооочень приятны мои действия.

– Не рыпайся, варвар,– прохрипела я. – Давай так. ты поможешь мне, ну а я разберусь с твоими проблемами.

                                                                        *****

Корона на голове мужчины –всего лишь набойка от женского каблука.

(мудрые мысли)

                                                                         ****

Макс Буйнов

«Умоляю, только не ерзай. Не шевелись» – молился я про себя всем богам. Всем, которых только смог вспомнить, включая великого Кецалькоатля.

Меня предало тело, как в дешевом бабском романе, которые запоем поглощала моя «бывшая». Я ржал над ее глупыми переживаниями и не верил, что в жизни такое может случиться. Может, оказывается.

Я перестал отталкивать наглую горячую бабу и полностью отдался тому, что умные люди называют развратом и похотью.

– Ты что себе позволяешь? – прохрипел в вишневые губы, которые и на вкус оказались сладкими.– Какого хрена?

– Не ври, что тебе неприятно? – девка провела по моим губам острым язычком, и я совсем ополоумел. Поганцы – боги сегодня, по всей вероятности решили забить болт на молитвы, потому что девка заерзала на моем «бойце» своей бесштанной промежностью.– Тебе нравится, судя по тому, что я чувствую своей…

– Заткнись. Я тебя умоляю. Просто закрой свой рот.

Черт, и рот. Я представил, как она обхватывает обветренными, обкусанными губами мой член и застонал. Еще немного и меня хватит удар.

– Остынь, красавчик,– хихикнула Феня, – Сейчас будет первая часть марлезонского балета.

Дверь вдруг распахнулась и девку с меня буквально сорвала неведомая сила. Я даже не успел ничего понять и осознать. Тело гудело от возбуждения, в голове звенел набат. Несчастный, укравший у меня эту «вкусняшку» рисковал быть растерзанным.

– Какого хрена ты творишь, Фекла Быковских? – ворвался мне в сознание противный мужской баритон.– Ты мне так мстишь? Фень, это ошибка была. Я все осознал. Детка…

– Это кто?– поинтересовался я, уставившись на заморыша с модной прической и аккуратной бородкой, явно оформленной у дорогого барбера. –Ты Быковских? Фекла? Офигеть.

– Это ты кто? – взвыл прилизанный, и вдруг, с размаху залепил мне по физиономии кулаком. Ну надо же. Нет, больно мне не было, скорее я просто охренел. Давненько мне не были рожу, да еще и так бездарно. – Я ее муж. А вот ты кто такой, и почему моя жена без трусов? И какого хрена ты ее лапал, урод?

– Бывшая,– вредно вякнула из-за моей спины лохушка, выставив вперед руку с поднятым вверх средним пальцем.– Сам ты урод, кстати. И как это ты догадался, что я тебе мщу? Нет, Федюша, ты слишком мелок для этого.

– Слушайте, меня не вмешивайте,– поднял я вверх руки.– Я со своими проблемами никак не разберусь. Так ты не Феня, значит, а Клуня? А тебя как зовут, рогатенький.

– Его зовут Федька,– демонически захохотала Фекла. – А меня еще раз Клуней назовешь, отрежу все выпирающие части тела.

Я ее уже не слушал, хотя обещаниям сумасшедший поверил, и даже немного испугался. Ф. Быковских – такие инициалы стояли на всех документах. Блядь, какой позор. Меня обобрал вот этот вот хорек, который даже драться не умеет как мужик. Погладил меня по щеке, а теперь стоит, как в штаны наложил, да еще позволяет этой наглой бабе глумиться над собой. Этот чертов «шарик» слишком маленький. Ну угораздило же меня наткнуться на бабу козла, по чью душу я и явился в этот гребаный город.

–Сучка. Блядь дешевая. Ты с ним трахалась, да? Признавайся, трахалась? – взвизгнул вдруг Федя бросившись на взъерошенную Феклу. Я его понял бы, кстати – терпение то ведь не безгранично. Но, тело среагировало само. Наверное с тех пор, как оно меня предало, это убогое вместилище души больше мне не подчиняется. Рука автоматически выстрелила вперед. Аперкот. Дикий смех фурии за моей спиной. Мой враг валяется в придорожной пыли не подавая признаков жизни.

– Позвони мне,– приказным тоном гаркнула лохушка, и покачивая бедрами пошла к уродливому дому, даже не глянув на помятого мужика, валяющегося на гравии. Интересно, откуда в ней столько самоуверенности? Обычная телка при успешном муже. Скорее всего работала у него помощницей, а потом охомутала адвокатишку.

– Хрен тебе,– заорал я ей вслед. Девка замерла на миг на белоснежной лесенке, а потом не поворачиваясь скинула мой халат, жестом королевы и продефилировала в открытую дверь. Я вздрогнул, когда воротина с грохотом за ней захлопнулась. Подошел к багажнику, достал ее сумочку, бросил рядом с козлом Федей.

Сегодня я напьюсь. Сегодня точно. И мне срочно нужна баба, иначе я рискую сдохнуть от спермотоксикоза. Эта мегера разбудила во мне адское желание. Я сглотнул тягучую слюну, вспомнив белоснежную кожу лохушки, почти прозрачную в свете тусклого солнца. Так, домой не поеду. Мне срочно надо нажраться. и выкинуть из головы желание прямо сейчас  позвонить Фекле Быковских на хрен.

Глава 4

Фекла Быковских.

Что я творю? Что? Дразню чокнутого варвара, который приехал по мою душу, явно не с ангельскими намерениями. Мне просто повезло, что память на лица у него хреновая, да и с головой по всей видимости непорядок. Хотя, может он за мной следил. и все неслучайно? Да нет, вон как неподделно удивился, услышав мою фамилию, и Федьку приласкал от души. Что – то тут не так, но мне пока некогда разбираться.  Я вошла в дом, гордо расправив плечи, захлопнула за собой дверь и со всех ног ломанулась к шкафу. Задубела как савраска, непонятно для чего, а точнее – для кого. Нужен мне этот придурок, я одна проживу. И Федька пусть проваливает к чертовой бабушке. От мужиков только головная боль и проблемы. Воняют, готовь им, стирай, ублажай. То ли дело, когда ты сама за себя отвечаешь. Сильная и независимая. Да пошли они все в пень.

Надела спортивный костюм, теплые носки, а что, мне теперь не перед кем наряжаться в меха и туманы. Я могу себе позволить носить то, что удобно мне, а не то, что нравится козлу, который передал наш брак даже не думая особенно верхней башкой своей. Выглянула в окно. Федюня начал подавать признаки жизни, а точнее встал на карачки и усиленно болтал башкой. Сейчас он был похож на засранца осла из мультфильма, потерявшего свой чертов хвост. Он стал моей детской травмой. А теперь этот ишачина по имени Федя, нетвердой походкой направляющийся к моему дому, довершает начатое депрессивным мультяшкой.

Метнулась к двери, повернула ключ на три оборота, пыхтя придвинула стоящий рядом комод. Как только сил хватило, обычно я этот рыдван с места сдвинуть не могу. Теперь нужно закрыть черный вход и опустить жалюзи на окнах первого этажа. Я едва успела произвести все эти манипуляции. Уселась в кухне, налила кофе и приготовилась держать круговую оборону.

–Феклуш, открой, давай поговорим. Обсудим сложившуюся ситуацию,– проблеял Быковских в единственное, оставленное мною открытое окно, приторно сладким голоском. Аж захотелось высунуться и плюнуть на прилизанную гелем башку благоверного. Тьфу ты черт, бывшего уже.

– Не о чем, – вредно отозвалась я. – Вали к катамре своей выбритой.

Кофе я допила, и теперь кидала в мусорный мешок вещички мужа, находящиеся в ближайшей доступности. Например, идиотскую кружку с надписью «Биг босс» Упс. Разбилась. Ах, какая досада. Гильотина для сигар, снифтер из богемского закаленного стекла. Боже, какой дурой я была. Где были мои ясны очи, когда я дала согласие у алтаря? Нищий, но подающий надежды Федька и я дочь великого прокурора Феофана Висюлина. И он даже папе смог в доверие тереться. Папуля, смеясь, говорил, что его зять без мыла влезет в любую жопу, а это самое важное умение для юриста. Дом вот нам подарил, Федьку в зубах протащил, все двери перед ним открыл А я сама барахталась, потому что папуля считал, что не гоже толкать родственников по карьерной лестнице. Жаль что отец не дожил, посмотрел бы каков подлец его протеже. Господи, какая я дура. Хорошо что не дожил, не увидел этого позора. И как я могла столько лет думать, что люблю поганого хорька, переживающего из – за бокала для коньяка больше, чем из – за пропавшей на всю ночь жены. Он ведь даже и не думал меня искать.

– Да ты сама то чем лучше? – обнаглел Федор, – Прыгнула на первого встречного. Я еще его посажу за нанесение тяжких телесных… И дом этот тебе не оставлю. Слишком много я в него вложил.

–Что? Ты, ты ты… И вообще, какие там тяжкие. Считай этот громила тебя приласкал, – я аж забыла как дышать. Вышвырнула в окно баул с дорогущими побрякушками, совершенно не заботясь об их сохранности. Как нагло врать Быковский научился. – Ты же блин в этот дом вошёл в одних трусах рваных, крохобор. Отец мой тебе даже крем для бритья покупал. Да ты без меня даже сейчас пукнуть не можешь. Я все твои процессы готовлю, каждую бумажку.

– Испорченное тобой имущество, я тоже включу в список. Снифтер, между прочим, стоил бешеных бабок. Мне его из Италии везли курьером, – вякнул ишак. – Или давай все решим мирно. Фень, ну оступился, каюсь. Я только тебя люблю. И готов простить твою маленькую месть. И даже не стану возбуждать дела против твоего хм… приятеля. Ну ошиблись оба, бывает. Квиты?

Я замерла, от вдруг оформившейся в голове мысли. Развод и дележка слишком маленькое наказание для этого козла. Его надо уничтожить, растоптать, унизить, а потом дать пинка под снобскую задницу. И вот тогда я буду чувствовать себя отомщенной. И тогда, смогу спать спокойно. Только вот мне нужен помощник, потому что казнь египетскую, которую я хочу опустить на голову Федюши, будет масштабная. Ведь, как говорил все тот же пресловутый унылый осел из мультфильма: «Несчастные случаи – очень странные штуки. Они обычно случаются совершенно случайно». Так вот, дорогой муженек – это выражение ушастого философа ты еще не раз вспомнишь.

Я подняла голову к расписному натяжному потолку, задрала руки и заржала как Джокер. Федя затих, явно испугавшись звуков несущихся из кукольного домика. Я б сама в колготки наложила, услышь такое. А вот с помощниками у меня как раз напряг. Довериться могу только Янке, но с ее любовью к шампанскому она может завалить операцию в самый ответственный момент. А больше мне некому довериться. Придется самой.

– Ладно. Сейчас впущу,– рявкнула я в открытое окно и пошла к двери.

Комод, сука, никак не хотел сдвигаться. – Иди к заднему входу, там открыто,– пропыхтела я, и со всей силы поддала ногой по противному деревянному «гробу», взвыла от боли в отбитом мизинце и пошла в кладовку за топором. Вот если честно, несчастный комод был вообще ни причем. Но мне хотелось рвать, метать и громить.

– Фень, ты где? – голос противного предателя меня немного отрезвил. – Федька появился в поле видимости с видом побитого песика, и вдруг вжался в стену, а в глазах его заплескался ужас. –Детка, не надо. Я все осознал. И даже за снифтер не сержусь. Можешь мне не покупать. Тебя же посадят.

– Ничего, на зоне любят адвокатов. Подожди, а за что? – удивилась я. Вид струсившего благоверного меня развеселил. Я только сейчас поняла, как выгляжу с огромным колуном в руках. Как персонаж фильма ужасов, наверное. Иначе с чего бы Федька так завонял неприятно. – За то, что я хочу комод покрошить? Федь, у нас в стране за это не сажают. Так ты меня хотел снифтер заставить покупать? – наконец дошли до меня слова обнаглевшего мужика. Я замахнулась топором, и со всей силы всадила его в верх ящика из цельного дерева. Потом нацепила на губы улыбочку, и повернулась к отмершему бывшему мужу.

– Ты меня простила, дорогая? – тупо спросил он.

– Ну конечно, котеночек,– лелейным голоском ответила. настолько сладеньким, что меня аж саму затошнила. Зато Федюнчик расслабился. Это хорошо.

Сейчас я вдруг очень резко и остро осознала, кто станет моим помощником. Вот только где его найти теперь этого проклятого Макса Буйнова? Не переться же самой в лесную чащу, это же не по мадмазельски. Да и он, скорее всего уже уехал. Хотя, он наверное не станет помогать той, кто помог его жене в бракоразводном процессе. Если только… А ведь я могу его обмануть. Скажу, что могу вернуть все «взад». Он не дурак конечно, но в вопросах судебных –  щенок. Может и поведется. Все мужики же недалекие неандертальцы. Ладно, об этом я подумаю завтра. А сейчас…

– Эй, ты чего задумал? –выставила я вперед руку с топором, который выхватила из щели в дереве. Федька лез ко мне целоваться, и я испугалась, что долго не смогу притворяться, что у нас все снова хорошо. – Федь, дай мне время.

– Хорошо, детка. Все что скажешь,– радостно сказал коварный изменщик. – Идем завтракать. Я заказал круассанов нам из французской кондитерской.

То есть он даже не сомневался, что я его прощу? Вот гондон, прости господи. Ну держись, козел.

– Да, Феденька. А потом твоя курочка сгоняет в офис. Надо готовиться к процессу,– пропела я, пытаюсь не задохнуться ядом. – А ты к доктору, что ли сходи. Лицо у тебя, ну чисто подушка. Да еще и синее.

Определенно, нужно найти Буйнова. Он мне нужен. Очень нужен.

Фекла Быковских.

-И чего, прям втащил этому похотливому павиану? – блестя глазами, спросила Янка, отхлебывая шампанское прямо из бутылочного горлышка.– Прям по самодовольной морде. Оооо, почему я этого не видела. Я б словила оргазм, клянусь. И что, Федька в пыли валялся, у твоих ног? А этот, ну который тебя увез вчера, он как вообще? Руки большие у него?

–Вот такенный фингал, – развала я руки в стороны, с сожалением поглядывая на стоящий на моей половине стола стакан с томатным соком. Вопрос подруг про руки варвара я сделала вид, что не услышала. Хотя да, руки у него судя по тому, что я вчера чувствовала, сидя на нем верхом, у него как совковые лопаты, не меньше. – Федьке в процесс завтра, а у него рожа цвета ноябрьской лазури. Красавец,– выпалила я, пытаясь прогнать крамольные мысли о Буйнове. Пить мне сегодня точно нельзя. Я собираюсь наведаться в гости к этому нестерпимому гризли. А вот немного оттянуться не помешало бы. Ни на какую работу, естественно я не пошла. Просто сбежала от тупицы бывшего мужа, в попытке оттянуть его незавидную судьбу. Да и топор меня странно притягивал, даже круассаны не помогли.

–Так, это надо спрыснуть, – оживилась не в меру активная Янина, хватая со спинки стула сумочку, и при этом не расставаясь с запотевшим флаконом пенного игристого. – Едем в караоке. “Императрицу” сбацаем, хлебнем «Маргариты». Терапия, понимаешь? Лечит лучше всяких антидепрессантов.

–Ага, ты опять по “синей сливе” снимешь каких нибудь орков с дубинками в штанах и сольешься, – буркнула я, хотя идея подруги мне понравилась. А что, я почти свободная дама, обеспеченная. Но если честно, я просто подумала, что наше с Яркой блеяние в микрофон на виду у подогретой публики, поможет мне выкинуть из головы мысли о варваре, и том, на чем я сидела, когда имела счастье оседлать этого, пахнущего мускусом и мужиком, жеребца. Борька никогда не благоухал так притягательной и в то же время раздражающе дразняще. Хотя, я считала мужа всегда очень красивым мужчиной – сейчас он мне казался слабаком и чмом болотными.

– Клянусь, буду паинькой– чиркнула по фарфоровому зубу гелевым ногтем, Янка, – Только одну песню Шнура спою и все. Самую присамую нематерную.

И я, конечно, ей поверила. Как и всегда.

Караоке – бар был забит под завязку, и судя по мордам отдыхающих, открывались они не по-детски. Янка тут же ввинтилась в толпу, в которой почти всех знала и начала быть “паинькой», целуясь взасос с какими то сладенькими мальчиками и вполне себе солидными дядечками, при этом не забывая запивать поцелуи шампусиком, которое те же дядечки презентовала ей щедрою рукой.

– Феня, щас споем, – проорала эта чокнутая, ухватив меня за руку и потащила к сцене, крича на ходу распорядителю: “Барбосик, императрицу кочегарь. Дамы петь изволят»

И мы почти протолкнулись к сцене, но нас опередили абсолютно пьяное, затянутое в дорогущую рубашку тело, влезшее вперёд. У меня перехватили горло. Чертов Буйнов, бухой, как слон, мотался на микрофонной стойке, словно она могла его удержать от падения. Рубашка на широкой груди расстегнулась, являя моему взору то, что я всеми силами пыталась выкинуть из своего замутненного разума. А нет, не расстегнута, сейчас я заметила, что мелкие пуговки болтались на планке, вырванные с «мясом», и почему-то на меня это подействовало возбуждающе. Все таки, наверное, это плохая идея брать в помощники чокнутого маньяка, зовущего меня лохушкой.

– Ничоси,– икнула Янка, когда я вырвала у нее уз ручонки ополовиненную бутылку и присосалась к горлышку, словно теленок к коровьей титьке.– Ух. Какой. Я б его изнасиловала.

– Заткнись,– оскалилась я, – не сводя глаз с сексуального гада, к которому, словно пиявка приклеилась противная девка, с явно низкой социальной ответственностью. У него еще койка в избушке после меня не остыла, а он вон чего. Гаденыш. От ярости на глаза опустилась алая пелена. Вместо того чтобы позвонить мне, этот придурок снял какую – то шалашовку, и теперь пытается петь, выводя своим бархатным басом, что – то из Битлов, судя по мелодии.

– Да заткните кто-нибудь этого козлину. Нельзя ж так над классикой издеваться,– донеслось из толпы. Макс перевел налитый кровью взгляд в сторону дурака, и я поняла, что сейчас начнется месилово. А так как я не смогу остаться в стороне, то нас с варваром будут бить, и скорее всего ногами.

– Ты куда?– икнула Янка, когда я полезла на сцену, боковым зрением следя за сужающимся вокруг кольцом недовольных меломанов. – Фень, твою мать. А еще говоришь я косячница.

 Только я ее уже не слышала. Надо было валить. Срочно и желательно не покалеченными, что виделось мне уж совсем фантастическим везением. Выползла на постамент и вцепилась в штанину Макса, выводящего рулады и ничего вокруг не замечающего. Пел он, кстати, из рук вон плохо. Словно кот, которому наступили на яйки.

– Ты по что котейку мучаешь? – буркнула я.– Не умеешь петь, не мучай связки.

– О, мать, ты как здесь? Следишь за мной, или просто я хожу по твоим боевым тропам? Твой рогатенький выжил кстати, иди все еще нюхает пыль? Ты поэтому тут? Ищешь среди собравшихся в сием благодатном месте самого неупыристого упыря? Поверь, тут тебе нечего ловить, одни ушлепки вокруг и нищеброды. Не твой контингент, детка.

Все это было сказано в микрофон. И я захотела провалиться под землю, не разжимая сведенных судорогой пальцев, чтобы утащить за собой в ад этого утырка.

– Заткнись, мать твою,– прошипела я. Кольцо вокруг нас сузилось до состояния игольного ушка. Я оглянулась. Сотни светящихся яростью глаз в полумраке «караоке – клуба» это я вам скажу хоррор, поужаснее фильмов Хичкока. Я вдруг вспомнила передачу «В мире животных», в которой добрый дяденька с лучистыми глазами рассказывал про стаи пустынных гиен. Они в ночной тьме смотрели на беднягу оператора маленькими глазками, похожими на горящие красным, угольки. Вот примерно так сейчас выглядели посетители богоугодного заведения, и по повисшему в воздухе напряжению, было ясно, что народу не понравилось, как их назвал этот полоумный гризли.

– Этот клуб надо было назвать «От заката до рассвета»,– громоподобно заржал в микрофон Буйнов. Тоже мне стенд ап –комик.  – Мать, помнишь фильм, там тоже после полуночи бомонд превращался в нечисть. И кто это вообще? – посмотрел на болтающуюся на его руке девицу Макс.– Вспомнил, девка дешевая, как я и хотел. Слышь, Фекла, или как там тебя. Отвали, не мешай расслабляться. Меня мутит, когда я вижу твою правильную мордочку.

– Если не свалим прямо сейчас, нас так расслабят…И мутить будет от сотрясения мозга, уж поверь. Хотя, я сомневаюсь что в твоей черепушке есть чему сотрясаться… – начала было я, но договорить не успела. Пьяный мозг девки наконец – то оцифровал сказанную о ней пошлость. Она взвыла и впилась зубами в плечо мерзавца Буйнова.

– Сука, – взвизгнула мамзель, до этого дремавшая. Рубашка окрасилась алым, и толпа, почуявшая запах крови ринулась вперед, словно кто – то невидимый щелкнул спусковым крючком.

– Понеслась косая в щавель,– оповестил этот придурок в микрофон.

– Надо валить, – прорыдала я, глядя на творящееся вокруг безобразие. – Буйнов, тебя ведь растерзают. И меня заодно. Я, кстати, могу свалить. Но ты мне нужен живым.

Огляделась по сторонам. За сценой есть маленькая дверца, мне рассказывала Янка. Она один раз уходила через нее от не в меру навязчивых кавалеров.  Схватила за шкирку бьющегося Макса и ломанулась в сторону спасительного портала в мир без травматологии. Он, кстати, даже не сопротивлялся. Зателепался за мной, как пристяжной, вот уж странность. Звуки боя за спиной являлись очень хорошим стимулом к быстрому движению. Оглянулась на варвара, который плелся  за мной растеряв боевой задор, при этом мотая лобастой башкой. Да уж, его успели помять. Губа разбита, из носа на широченную грудь струйками стекает кровь.

–Где твоя машина?– пропыхтела я, испугавшись, что мне придется тащить на себе его огромную тушу. Потому что мерзавец как – то сдулся, и уже не так резво следовал за мной. Боевая медсестра из – меня бы вышла так – себе.

– Там же, где я ее оставил, – прошамкал разбитыми губами мой яростный воин.-В куче лосиного говна, возле чертовой избушки на курьих ножках. Кстати, она наверное твоя родственница, раз у вас конечности одинаковые.

– Кто? – тупо спросила я, понимая, что тут какой – то подвох.

– Избушка,– радостно заржал придурок, но тут же застонал от боли в разбитой физиономии. Красавец – похлеще Федьки. Страшнее рожи я не видала наверное за всю свою жизнь. И если бы он не был мне нужен, уже бы слилась давно. А вместо этого пру одуревшее тело к моей любимой машинке розового цвета, и пытаюсь рассчитать угол наклона, при котором огроменный мужик втиснется в нее.

Звука погони пока не было, и это внушало надежду. Интересно, когда гиены поймут, что главный зачинщик безобразий ушел почти целый, и вроде невредимый? Очень надеюсь, что у нас есть хотя бы минут десять.

– Это что? – озадаченно хмыкнул Буйнов, прищурившись рассматривая мой «Миник»

– Лезь, давай,– приказала я, очень надеясь, что мне не придется заталкивать его в машину ногами. – или оставайся тут. Надоело мне возиться с тобой.

– Ты снова бросила свою подругу, – пробухтел варвар. В машину он втиснулся пыхтя и отдуваясь.– И тачку себе купила под стать.