Текст книги "Самсон и Роберто. Капитан Неро"

Ингвар Амбьернсен
Самсон и Роберто. Капитан Неро

© Инна Стреблова, перевод на русский язык, 2017

© Александра Шадрина, иллюстрации, 2017

© ООО «Издательство Альбус корвус», издание на русском языке, 2017

The original title: Kaptein Nero

Copyright © CAPPELEN DAMM AS 2013

The Russian language publication of the book was negotiated through Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency (www.bgs-agency.com)

Слуга зверей

Самсон проснулся и нежился в кровати, с удовольствием вдыхая запах собственной сырой шерсти[1]1
  В иллюстрациях к этой книге художница сознательно допустила одну неточность. Найдите неточность, сообщите о ней нам в «Фейсбук» и получите приз. «Белая ворона»


[Закрыть].

«Вот повезло-то, – думал он, – что я – это я, а не кто-то другой. Не какая-нибудь там чужая собака, у которой даже нет друзей, или, например, еще того хуже – злой пингвин!»

В голове у него мелькнул образ злого пингвина, и от этого невольно вырвался тявк. А после этого тявка захотелось уже как следует погавкать радостным гавком, громко и смело, своим знакомым голосом, но он удержался. Рядом спал Роберто, и лучше было его не будить. Часы на столике между их кроватями показывали только половину седьмого, а коты, если их рано разбудить, бывают спросонья сварливыми. И Самсон решил, что лучше будет еще немного понежиться, пока не рассвело. Накануне вечером он съел найденного на пляже чирка. И теперь можно было понаслаждаться замечательным вкусом недожеванных остатков, застрявших между зубами.

«Хорошо жить на свете! – подумал Самсон. – И нет никого счастливей довольной собаки!» Он снова заснул и увидел во сне, как он лихо играет на гитаре и его слушает переполненный зал.

Внизу, в кухне на первом этаже, барсучиха Грета накрывала на стол, негромко напевая старую моряцкую песенку. На ней была бордовая форма коридорной, которую ей выдали, когда она поступила на работу в пансионат «Раздолье над фьордом». Изумительно нарядный костюмчик с лампасами на брюках и маленькими золотыми погончиками на плечах. На голове у нее была плоская шапочка, которую один из постояльцев принял как-то за коробочку из-под таблеток, но его поправили, и это воспоминание Грете было приятно.

– Значит, если еще раз прикинуть: Самсон и Роберто – это два. Еще я и вдова Омутсен – уже четыре. И последний – не в том смысле, что неважный, а наоборот, очень почтенный гость – представитель местного управления Кольдевин. Он придет в девять. Итого – пять.

Она поставила на стол пять десертных и пять суповых тарелок, пять чашек и пять стаканов и тут вспомнила про туалет в пятом номере. Мастерица-на-все-руки Улли обещала его починить. «А Улли не из тех, кто любит утром поваляться в постели, – подумала Грета и на всякий случай поставила посуду еще на одного гостя. – Ах да! Еще ведь надо поставить рюмочки для яиц. Знать бы, сколько надо будет подать глазуний, а сколько вареных яиц? Как же быть? Вот тебе и головоломка с утра пораньше!»

Но тут Грета вспомнила мудрый совет старика фон Страуса из придорожной лавки за поворотом: трудности надо решать по мере их поступления. Повеселев, она радостно побежала в сад, принюхиваясь к чудесным утренним запахам.

У ворот в ящике для несушек за ночь уже набралось двенадцать хорошеньких смуглых яичек, которые снесли курицы в благодарность обитателям пансионата за то, что те позволяли им сколько угодно кудахтать и привольно разгуливать по саду, где вздумается.

На третьем этаже пансионата во второй раз проснулся Самсон. Сейчас он так обрадовался в предвкушении нового дня, что хвост у него заходил ходуном, словно хворостина. «Ведь, что ни день, всякий раз случается что-нибудь новенькое! – подумалось Самсону. – Урра!»

Кот Роберто, разбуженный неудержимым маханием собачьего хвоста, потянулся, растопырив когти, и перевернулся на другой бок. Затем он приоткрыл один желтый глаз и взглянул на Самсона.

– Глянь! Глянь! – сказал Самсон.

Роберто открыл другой желтый глаз.

– Гав! Гав, гав, гав!

Роберто снова перевернулся на спину:

– Будь другом!

– Я уже друг!

– Это так. Но мы же договаривались, что не будем начинать день с гавканья. Это очень портит мне настроение.

– Так я же это от радости.

– Знаю, дружочек.

– Мы встаем! И до завтрака можем побегать в саду!

– Ну так ступай и побегай! А мы, коты, такого не любим.

– Да, но я же хочу побегать вместе с тобой!

Роберто отвернулся к стене.

– Хочешь, мы прямо тут поиграем? – предложил Самсон.

Роберто рывком отбросил перину и ушел в ванную.

Тем временем внизу на кухне Грета поставила кипятить воду, чтобы заварить кофе, и в этот миг услышала вдали чудо-юдо-автомобиль выдры Улли. Гремела эта машина ужасно, потому что Улли собрала ее из старого хлама и железяк, какие подвернулись под руку. В ход пошли пустые канистры из-под бензина, старые швейные машинки, негодные кухонные котлы и ведра с гвоздями, резиновые кольца и ломаные вещи, в общем, не разбери что.

Выйдя на крыльцо, Грета смотрела, как Улли ставит чудо-юдо-автомобиль под старой яблоней. Сбоку на машине краской была выведена надпись: «Выдра-на-все-руки Улли».

– Какой замечательный денек! – воскликнула Улли, с грохотом захлопнув дверцу.

Перекувырнувшись в воздухе и на лету схватив зубами большое красное яблоко, она приземлилась на лужайке.

– Как хорошо, что ты сразу приехала! – сказала Грета.

– Правда же, хорошо? – обрадовалась Улли. – До того хорошо, что просто здорово! А где пациент?

– Пациент?

– Расстроенная уборная!

– На втором этаже, в пятом номере. Но разве ты не хочешь сначала позавтракать? Самсон и Роберто вот-вот спустя…

Но Улли уже промчалась мимо Греты, мелькнув, как серая молния, с двумя ящиками инструментов в обеих лапах и большим красным яблоком в зубах. И тотчас же принялась расправляться с уборной. Она так заколотила там молотком, что весь пансионат заходил ходуном, а Улли знай себе пела песни, одновременно догрызая яблоко.

– Батюшки! Ну, что я вам говорила! Настал конец света, да? Не скрывайте от меня правду! Не бойтесь, я выдержу!

Грета в удивлении обернулась.

Перед нею, уныло повесив клюв, стояла спустившаяся из своего номера вдова Омутсен.

Грета бегом бросилась к ней, крепко обняла бедную серую старушку-гусыню и стала гладить по голове.

– Это всего лишь моя подружка Улли! Как же я забыла тебя предупредить! Когда Улли приходит, у нас всегда делается немножко шумно. Но сердце у нее, ты уж поверь, золотое. И печенка тут тоже ни при чем. К тому же мы у себя в пансионате не допустим никакого конца света. Так решили Самсон и Роберто.

От облегчения гусыня мужественно пролила скупую слезу, но тотчас же снова беспокойно насторожилась: в газетах, она сама видела, пишут ведь про конец света?

– Мало ли чего странного пишут в газетах! – сказала Грета. – А ты спокойно положись на Самсона и Роберто!

Вдова Омутсен вдовела с прошлого года, с тех пор, как ее муж в один прекрасный день улетел от нее с другой. Это был совершенно противоестественный поступок, он противоречил всем законам природы. Ведь всем известно, что гуси и гусыни образуют пару раз и на всю жизнь. Поэтому все единодушно, всего лишь при трех голосах против, решили, что господин Омутсен не просто сбежал с другой, а и вовсе ушел из жизни. Но разве госпоже Омутсен могло быть от этого легче? Нет. Как вдова, она уже не жила, а прозябала, и, несмотря на благочестивое отношение к бренной юдоли, ее взгляд на земную жизнь делался все мрачней и мрачней. Так текли дни и текли ночи.

Пока, наконец, доктору Дрейеру не надоело слушать ее жалобы и он не прописал ей для поправки здоровья восьминедельный курс санаторного отдыха в пансионате «Раздолье над фьордом». С тех пор как она тут поселилась, прошло уже две недели, и, как она сама говорила, ей стало полегче на душе.

Другое дело – мысли о конце света, которые по-прежнему продолжали ее терзать. Эта напасть пока не хотела отступать.

Через полчаса все собрались за столом. Улли уже починила уборную в пятом номере, Самсон для вида немного почистил зубы, Роберто же, как всегда, тщательно пригладил свою шкурку. А вдова Омутсен, утерев слезы и вымыв заплаканное лицо, отважно улыбалась окружающим.

– Ну вот и все в порядке, – сказала Грета. – Осталось только дождаться представителя местной администрации.

Роберто нетерпеливо забарабанил по столу:

– Вот оно за чем, оказывается, дело стало! Ладно, ждем-пождем, не терпится посмотреть.

– Всё, давайте приступим! – закричал Самсон и набросился на яблоко. – Это наша гостиница! – Он так рьяно принялся грызть яблоко, что обрызгал всех соседей соком. – Точнее, моя гостиница!

– Пожалуйста, если ты решил показать себя сущим враваром! – язвительно заметила Грета и, взглянув на часы над холодильником, сообщила: – Пять минут десятого.

– Враваром? – переспросил Самсон.

– Варваром, – поправила вдова Омутсен.

Она работала библиотекарем и по долгу службы прочитала кое-какие книжки.

– Она, наверное, хотела сказать «варвар».

Грета собралась было возражать, но промолчала, подумав, что печальной гусыне, вероятно, будет приятно, если признать ее правоту. Хотя на самом деле Грета сказала именно то, что хотела, – «вравар» – и была совершенно уверена, что так и надо. Самсон настоящий вравар, как был, так и остался!

Роберто захохотал и цапнул булочку.

– Сейчас-сейчас, – сказала Грета.

Вообще-то она и сама сильно проголодалась.

– Кому глазунью, а кому вареное яйцо?

И тут в вестибюле раздался громкий администраторский голос:

– Добрый день!

– Это Кольдевин! – восторженно воскликнула Грета. – Какой великолепный, мужественный голос! Сию секунду! Иду!

Самсон хитро подмигнул Улли, а Улли так же хитро подмигнула Самсону. Оба знали, до чего влюбчива Грета. Ей вообще ничего не стоило раз – и влюбиться. С одного взгляда, с одного слова. А иногда даже и без этого, а просто так.

Представитель местной администрации Кольдевин оказался не просто хорем в красивой хорьковой шубе, но и чрезвычайно приятным во всех отношениях животным. Он вежливо поздоровался со всеми и сел туда, куда ему предложили. Место ему досталось рядом с Гретой. Яйцо он, как и Улли, попросил дать сырое.

Полизав лапку с растопыренными когтями, Роберто поинтересовался:

– Что привело тебя, занятого важными делами господина, в наш смиренный пансионат у моря?

– Это мой пансионат, – радостно загавкал Самсон. – Я получил его в наследство от дядюшки Рин-Тин-Тэя.

– Не такой уж я занятой и важный, – скромно сказал Кольдевин. – В сущности, я простой слуга звериного общества. А дело в том, что у меня с собой резолюция, которую мне нужно внимательно изучить в тихой и спокойной обстановке. А дома, в норке, какой там покой! Там шестеро малышей.

– Ах, какая пре-е-е-лесть! – воскликнула Грета и даже зажмурилась, чтобы лучше представить этих детишек.

– Резолюция? – встревожился Самсон. – Какая-такая резолюция?

– Не волнуйся, – успокоил его Роберто. – Да, тут, у нас, я обещаю, тебе будет сколько угодно тишины и покоя.

– Грета! – позвал он. – Отведи нашему гостю резолюционный номер!

– Резолюционный номер? – хором вскричали оторопевшие Грета и Самсон.

– Это четвертый номер, – сказал Роберто и кинул на них такой взгляд, что у обоих мороз прошел по коже, а повернувшись к представителю местной администрации, одарил того нежнейшей улыбкой.

Завтрак удался на славу. Поев, все вышли на веранду посидеть за чашкой кофе или стаканом сока. Несмотря на то что уже наступила осень, было еще тепло. В воздухе летали редкие насекомые, жужжа что-то себе под нос, а с фьорда задувал легкий бриз, подгоняя плывущие над деревьями облака.

И тут из вестибюля снова послышалось чье-то «Хозяева дома?».

– Мы все сидим на веранде, – крикнула Грета в дверь, не вставая с места. – Кто бы ты ни был, возьми себе на кухне чашку и выходи к нам. У нас тут апельсиновый сок и кофе.

В следующую секунду в дверь просунулась крысиная мордочка. Это был Бенни, редактор скандальной газеты «Новости фьорда».

– Пожалуйста, если можно, мне бы полчашечки кофе! Спасибо, сливок и сахару не надо, – он улыбнулся, обнажив длинные желтые зубы. – Вы уже слышали последнюю ужасную новость?

Но прежде чем кто-либо успел ответить, с фьорда донеслось чье-то отчаянное блеяние. Там кто-то попал в беду.

– Так я и знал! – сказал Бенни, подув хорошенько на обжигающе горячий кофе. – Я как раз об этом.

Глаз в море

От устья фьорда к берегу плыл на шлюпке могучий баран. Он так налегал на весла, что ялик рассекал носом волны, поднимая буруны, а баран, не переставая, панически блеял.

– Это Фредерик – сторож маяка! – воскликнул Самсон. – Там, наверное, случилось что-то ужасное.

– А что я говорил! – сказал Бенни, хитровато поглядывая на друзей.

Но все смотрели только на барана, который отчаянно торопился, точно спасаясь от смерти.

– Пошли! – сказал Роберто, и всей толпой они бросились на берег встречать перепуганного барана.

Фредерик был так напуган, что продолжал грести, даже когда нос лодки уже оказался на песке. А так как он был могучий баран в самом расцвете сил, то лодка еще проехала по берегу, фонтаном поднимая тучи песка.

– Там в море страшное око! – кричал баран в ужасе. – Караул! Спасите!

Он выскочил из лодки.

– Окно? – переспросил Самсон.

– Нет, глаз! Страшное желтое око!

– Постой! – сказал Роберто, подняв лапу.

Но сторож маяка Фредерик уже бежал без оглядки. На полном скаку он промчался через сад к лесной опушке, успев проблеять:

– Такое око! Никогда в жизни не встречал таких злобных глаз! Ноги моей больше не будет на маяке. Я найду себе работу где-нибудь в горах. Караул!

С этими словами он скрылся из вида.

– Что за притча такая? – сказал Роберто. – Бенни, что это значит?

Бенни жестом попросил всех вернуться на веранду и сесть. Выражение лица у него было озабоченное.

– Да объясните же вы, кто-нибудь! – жалобно заскулил Самсон. – Грета, ты что-нибудь понимаешь? Желтый глаз из моря? По-моему, это жуть!

Но Грета отвела взгляд и ничего не ответила. Глядя куда-то в окно на зеленый газон, она только покачала головой.

Бенни откашлялся и положил на стол фотоаппарат и блокнот, которые держал в лапах.

– Во-первых, – начал он, – не один только Фредерик видел в море светящийся глаз. Газета приняла ряд читательских обращений, как телефонных, так и присланных по имейлу, от живущих на берегу фьорда зверей, они тоже его видели. Многие высказывались в тех же выражениях, что и Фредерик. Все говорят о том, что из моря поднимается большой желтый глаз.

– Да, но он сказал, что глаз был еще и злобный! – закричал Самсон. – Желтый, да еще и злобный!

– Караул! Это настал конец света! – испуганно загоготав, вдова Омутсен, хлопая крыльями, понеслась в сад и скрылась за сараем.

– Продолжай! – приказал Роберто.

– Среди нас, местных жителей, – продолжил свой рассказ Бенни, – точнее, среди тех, кто живет здесь с рождения, а не тех, что сюда понаехали в поисках счастья, ходит старинное предание. А в нем говорится, что в стародавние времена там, в шхерах, у самого выхода в море, жил когда-то пустынник – старый-престарый ворон. Как известно, старые вороны – великие ведуны.

Все закивали головами.

– И этот ворон, – продолжал Бенни, – обладал сверхъестественными способностями.

– Это так, – произнес хозяин сельской лавки фон Страус. Никем не замеченный, он тоже пришел на веранду. – А дело в том, что этот ворон мог заглядывать в будущее. Такая вот была у него особенная способность.

Старый аист фон Страус стряхнул пепел с сигары и подмигнул из-за монокля.

– Совершенно верно, – подтвердил Бенни-газетчик. – И среди зверей из уст в уста переходило предание, что ворон предсказывал, будто однажды из моря поднимется что-то огромное и светящееся. – Тут Бенни понизил голос и сделал жест, чтобы все придвинулись к нему поближе. – Пользуясь тем, что вдова Омутсен нас не слышит, скажу: ворон предсказывал, что, когда из моря появится свет, это будет знак, что ждать осталось уже недолго.

– Я все слышала, – раздался голос из-за сарая. – У-у-у!

– Какая чушь! – сказал Роберто и почесал подбородок. – Совершенная ерунда!

– Возможно, и так, – лукаво согласился Бенни. – Возможно, и так. Однако какая же это чушь, если уже точно известно, что многие звери в лесу из-за этого страдают паническими атаками и впадают в депрессию! И это наблюдается, – тут он махнул в сторону сарая, – не только там.

– Это правда? – испуганным голосом спросил Самсон.

Бенни кивнул:

– В «Новостях фьорда» имеется информация о том, что в нервный санаторий за поворотом дороги поступило много новых больных. Лоси с симптомами выгорания. Зайцы с расстройствами личности. И другие, более тяжелые случаи. Так что…

Роберто кивнул:

– Иными словами, с этим пора что-то делать.

– Да, да, – поддакнул Бенни. – Надо что-то делать.

– Урра! – закричала Улли и стрелой помчалась в дом. – Я побежала за инструментами!

«Тигги Бед Хед»

– Я бы дорого дал, если бы кто-нибудь подсказал, как быть! Дела-то из рук вон плохи! – мрачно изрек фон Страус.

– Вот еще! – горячо возразил Бенни. – Если хотите, могу дать бесплатный совет. Надо снарядить экспедицию и отправиться туда, где кроется корень проблемы. То есть в море.

– Уж больно опасно, по-моему, – боязливо сказал Самсон. – Дома как-то надежнее.

– Что поделаешь, – сказал фон Страус. – В час беды лучшие из нас призваны совершить подвиг. И если действительно становится все больше зверей, которых гнетет страх, то…

– Гнетет, гнетет! – заверил Бенни. – В этом нет никакого сомнения.

– В экспедицию отправятся самые отважные, – сказал Роберто. – Давайте посмотрим правде в лицо: тут действительно подстерегает опасность! Грета? Ты готова?

– Да, то есть нет, – сказала Грета. – Готова-то я готова, но мне же надо еще помыть посуду и прибраться в подвале, а еще починить печку.

Представитель местного управления Кольдевин откашлялся и сказал:

– К сожалению, я вынужден удалиться в номер, чтобы заняться резолюцией, это дело не терпит отлагательств. Речь идет о деньгах налогоплательщиков, так что я никак не могу все бросить и отправиться в море.

– Разумеется, – сказал Роберто. – Мы непременно сообщим тебе, когда узнаем, в чем дело.

– Прекрасно, – сказал Кольдевин и пошел прочь.

– Я отнесу твои чемоданы, – сказала Грета и убежала следом за ним.

– Ну, у меня тоже, конечно, есть дело. Пазл, который надо собрать, – сказал Самсон. – И старая галоша, которую давно пора уже растрепать.

– Ты с нами! – строго сказал Роберто. – И чтобы без всяких твоих собачьих фокусов! Фон Страус?

– Я готов.

Роберто откашлялся:

– Хорошо. Итак, у нас есть: я сам, фон Страус, Самсон и Бенни. Фрекен Омутсен…

– Давно уже списана из экипажа на берег, – сказал фон Страус. – А Улли куда-то умчалась – и поминай как звали. Грета…

– Странно! На Грету это не похоже – смываться при первых признаках опасности, – пробормотал Бенни.

– Действительно, – согласился Роберто. – Она вообще ведет себя как-то странно в последнее время. С тех самых пор, как позвонил представитель администрации и заказал номер в нашем пансионате.

Бенни хохотнул:

– Ну, так чего же мы ждем? Я полагаю, ты, фон Страус, предоставишь в наше распоряжение свою добрую старую шлюпку?

– Конечно, – ответил фон Страус, раскуривая новую сигару. – Но только давайте не бросаться в дело сломя голову.

– Как же иначе, фон Страус! – сказал Бенни. – Тебе уж это никак нельзя. Головка-то у тебя маленькая, зато сидит на очень длинной шее.

– Очень смешно! – обиженно произнес фон Страус. – Если на то пошло, я могу и помолчать, предавшись размышлениям.

Фон Страус отвернулся и сделал вид, будто смотрит на море.

– Ну вот! – сердито набросился на Бенни Роберто. – Ты уже умудрился обидеть фон Страуса. Этого я не потерплю. Сейчас же проси прощения или останешься дома, крыса… крыса ты конторская!

– Какая крыса?! – затрясся от бешенства Бенни.

– Проси извинения или останешься тут! – сказал Роберто. – Ты задерживаешь экспедицию. Еще на берегу, а уже бунт!

Тут уж Бенни не выдержал. Со страшным редакторским рыком он схватил Роберто за глотку. Оба зверя, воя от боли и страха, покатились клубком в траву, вцепившись друг в друга зубами и когтями. Посыпались страшнейшие ругательства. Никто и не подозревал, что они знают те слова, какими они сейчас осыпали друг друга.

– Уфф! – вздохнул фон Страус. – Неважно получается для начала. Самсон, ты не знаешь, как это прекратить?

– Я? – пугливо тявкнул Самсон.

– Ну что ж! – сказал фон Страус. – Остается только ждать, все равно природа возьмет свое!

И так случилось, что Бенни и Роберто продолжали кататься по земле, кусая и царапая друг друга, до самого обеда, пока другие звери не доели тыквенный суп. После драки они опять стали лучшими друзьями, и оба блаженно заснули в саду под яблоней, положив головы на лапы друг другу.

– Я думаю, нам следует сначала понаблюдать за этим странным явлением с берега. С обзорной площадки на горе. Оттуда, сверху, вид на море лучше, – предложил фон Страус, когда закончился их послеобеденный отдых.

Через полчаса четверка зверей уже шагала по крутой тропинке, ведущей на обзорную площадку. Было уже половина шестого, и начинало смеркаться. Впереди бесшумно крался и все время принюхивался Самсон. За ним, высоко подняв голову, на длинных ногах важно шагал фон Страус. И, замыкая шествие, сзади шли два приятеля – Роберто и Бенни, то и дело развлекая друг дружку мелкими подковырками и тычками, благо прежние обиды были уже позади.

На середине пути они сделали привал под старым дубом. Фон Страус, попыхивая сигарой, сказал:

– Одно мне немного обидно: вы даже не обратили внимания, что я плетусь с вами пешком по узкой тропинке. А ведь мог бы долететь и по воздуху. Первым классом.

– Слушайте, а ведь он действительно прав! – согласился Бенни.

– И объясняется это очень простой причиной, – продолжал фон Страус. – Дело в том, что экспедиция, прежде чем отправиться в путь, должна хорошенько сплотиться. Это очень важно, чтобы между ее членами установилось товарищеское согласие и взаимопонимание.

– Да! – радостно поддакнул Самсон. – Теперь мы все – настоящие товарищи!

Но, едва успев это произнести, он вдруг застыл со странной гримасой на морде, а затем принялся носиться кругами, уткнув нос в землю.

– Что там такое? – осторожно спросил Бенни.

– Тсс! – шикнул на него Роберто. – Не мешай Самсону!

Внезапно Самсон замер на месте:

– Пахнет резиной и использованными батарейками, – сообщил он и пустился дальше вверх по тропинке.

Когда остальные члены экспедиции достигли площадки на вершине горы, солнце уже опустилось за фьордом и на море легли темные тени. Над елками еще догорал красно-золотой закат. Было очень красиво, но немного жутковато.

На самом краю площадки сидел Самсон и тихонько подвывал, глядя в сторону видневшегося на горизонте маяка. Яркие лампы не горели. Остров был погружен в темноту.

– Уфф! – выдохнул Бенни. – Что-то подсказывает мне, что тут назревает нечто серьезное.

– Во всяком случае, свет на маяке строжайше запрещено выключать, – заметил Роберто. – А баран Фредерик, насколько я знаю, всегда был очень добросовестным работником. Это действительно выглядит странно.

– Не забудь, что природа, частью которой мы все являемся, иногда может сыграть с нами злую шутку, – сказал фон Страус, дернув одним крылом. – И когда настроения, разлитые в природе, смешиваются с теми, что бродят у нас в глубине души…

– Довольно, остановись! – сказал Роберто, который разглядывал море в старый бинокль, оставшийся после дядюшки Рин-Тин-Тэя. – Сейчас не время предаваться поэтическим фантазиям! Нас интересует светящийся глаз из моря. Хотя кто его знает, что это может быть! Но я сильно подозреваю, что никакие настроения тут совершенно ни при чем. А что ты имел в виду, Самсон, когда сказал на тропинке, что там пахнет использованными батарейками и резиной?

– Ничего. Просто, что пахло использованными батарейками и резиной, – сказал Самсон.

Все сосредоточенно вглядывались в морскую даль.

Но там ничего не появлялось.

Земля внизу расстилалась сплошным черным пятном. Только на черном ночном небе все ярче разгорались звезды да внизу мерцал свет в окошке пансионата. В комнате номер четыре видны были подошвы представителя местной администрации, который, сидя в кресле и положив ноги на пуфик, изучал свою резолюцию.

На Самсона эта мирная картина произвела такое сильное впечатление, что он не удержался от замечания:

– А ведь лучше было бы пойти сейчас на кухню и взбить себе гоголь-моголя! А может быть, сделать вафли!

– Нет, – сказал фон Страус. – Настал час, когда мы должны проявить силу духа!

Воздев крыло, он изрек:

– Бодрствуйте и стойте, как Даниил!

Самсон в ужасе воззрился на фон Страуса:

– Даниил?

– Тсс! – шикнул на них Роберто.

Он подобрался, изготовясь к прыжку.

– Что это было?

Они прислушались.

– Ничего, – сказал фон Страус. – Я…

Роберто поднял правую лапу:

– Подождите!

И тут они услышали. Это был шорох замирающих шагов. В стороне от них чьи-то лапы, крадучись, удалялись с площадки вниз.

– Эй, кто там? – крикнул Самсон. – Ты находишься в частном владении. Это я тут хозяин, и…

– Скорей! – крикнул Бенни и ринулся в темноту со вспышкой наперевес.

Остальные не мешкая последовали за ним. Самсон с лаем, как заправская гончая. Несмотря на всю жуть, это было чертовски весело.

Но, пробежав несколько метров, участники экспедиции поняли, что не догонят того или тех, кто тут украдкой бродил в ночи. Вокруг стояла непроглядная тьма. Да и бежать приходилось не по дороге или тропинке, а по камням и по кочкам, спотыкаясь об узловатые корни, которые торчали из земли.

И вдруг – что это?

Ноздри Самсона затрепетали, раздуваясь и закрываясь.

Остальные наблюдали за ним во все глаза. Хотя обитатели пансионата, как и вся округа, знали, что порох выдумали китайцы, а Самсон его не выдумает, они понимали, что в чуткости обоняния со старым псом никто не мог сравниться. Он способен был различать по запаху такие вещи, в которых никто бы не заметил различия.

– Ну давай, выкладывай! – сказал Роберто. – Кто это был?

– «Тигги бед хед 17», – сказал Самсон.

– Что? Что? – воскликнули все хором.

– «Тигги бед хед 17», – повторил Самсон. – Спрей для волос.