Текст книги "Пропавшие без вести, или Дама в белом"

Он ушел, снова пообещав держать меня в курсе. Я позвонила Оскару, выслушала, что никого беспокоить из-за анонимки он больше не станет, и повесила трубку. Может, зря он так? А если девочку действительно видели в Н? Хотя… что-то подсказывало мне, что это пустой номер. Веронику ищут по всей стране, с чего бы неизвестной доброжелательнице писать именно Артему? Куда как проще анонимно позвонить в полицию, сообщить адрес, а там и без нее разберутся. Хотя… может, она вознаграждение хочет, а вот светиться боится? Тоже возможно…

Из-за двери раздался знакомый гул, и на пороге возникла веселая уборщица в сопровождении друга-пылесоса.

– Да что ж ты снова печальная такая? – участливо спросила она, выключив ерзающий от нетерпения агрегат. – Семейные неурядицы, что ли?

– И они тоже. – вырвалось у меня.

– А не стоит он твоих слез, – она так задорно подмигнула, что я невольно улыбнулась. – Ты красавица, вот тут мужик вылетел, так возбудился, что глаза аж горят. Плюнь на прежнего, и новые в очередь встанут!

– Вашими бы устами. – настроение и правда повысилось, хотя что такого она сказала?

– А что, я говорю лишь правду и ничего, кроме правды. – продолжая улыбаться, она включила пылесос и начала уборку. – А хочешь, сбегаю за винишком, выпьем, я тебе все про мужиков-уродов расскажу?

– Спасибо. – я хотела было отказаться, но внезапно передумала. А что, чем сидеть да горевать, хоть поговорю с приятным человеком. – Только я денег дам.

– Да брось, вино стоит копейки. – удивилась уборщица. – Я вниз мотанусь, в Винотеке возьму бутылочку. Ты какое уважаешь, белое или красное?

– Красное. Давай я схожу, а то неудобно.

– Сходи, раз уж такая стыдливая. – улыбнулась та. – А я как раз уборку докончу. Тебя как звать?

– Полина.

– Поля, значит. У меня была подруга Поля, только ее Пелагеей звали. А я Валя. Лучше Валечка.

Я улыбнулась и вышла из кабинета. Красивая блондинка Лариса уткнулась в компьютер и даже не подняла головы. Зачем Тимофей ее держит? Только ради того, чтобы приносить клиентам кофе и распечатывать стандартные договора? Как-то не оправдывает она своего содержания. Я спустилась на первый этаж, в небольшой винный магазин, ругая себя за нехорошие мысли. Похоже, я становлюсь классической бабкой на завалинке, скоро начну шипеть в спину красивым девчонкам: «Проститутка» Чего намалевалась так?» А ведь мне еще 37 нет, чего ж я так состарилась досрочно? Поднявшись наверх с бутылкой муската, я поделилась своими мыслями с закончившей уборку кабинета Валечкой.

– Вот ты меня старше… – я осеклась и покраснела, но Валя лишь рассмеялась.

– Ну чего пугаешься, я на правду не обижаюсь. – ответила она. – Я буду старше, даже если ты об этом не скажешь.

Она ловко достала из секретера два граненых стакана, штопор, открыла бутылку и налила нам вина. Усевшись на место шефа, с удовольствием вытянула ноги и снова подмигнула мне.

– А все от того, что про себя ты забыла. Вот мне полтинник почти, а я сейчас уборку закончу, намарафечусь, да в барчик завалюсь на всю ночь. Тот, где мужики футбол смотрят. Уверяю тебя, одна я оттуда точно не уйду. А тебе кто мешает?

– Да поздно… – я снова прикусила язык. В самом деле, Валечке не поздно, чего я прибедняюсь?

– Вот. – она кивнула. – Когда баба говорит, что ей поздно уже, это и значит, что она в душе состарилась. Чего ж удивляешься, что хочется, как бабке на завалинке, на молодых огрызаться? Ты себя на сколько ощущаешь? На шестьдесят, или больше?

– Больше. – мрачно ответила я. Валечка, раскрасневшаяся от вина, в туго затянутом синем рабочем халатике, наверняка показалась бы случайному наблюдателю моей младшей сестрой.

– Так я о чем! – она чуть погрустнела. – Ох и дуры мы, бабы. Стоит с мужиком расстаться, и все нам поздно становится, и жизни не мила. Ты, вижу, классная девчонка, а туда же. Вот давай сегодня после работы в барчик завалимся. Скинешь лет десять сразу, как на тебя мужики облизываться начнут!

– Да меня ребенок дома ждет, какие барчики… – безнадежно отмахнулась я.

– А что ребенок, один сидит?

– С моей мамой. И что я ей скажу – загуляла твоя дочка, теперь ты круглосуточно няней поработай? Могу представить, что она ответит.

– Да лан! – не поверила Валя. – Раз в месяц и то родную дочку в ночное не отпустит? Ехидна у тебя, а не мать, вот что я скажу.

Я улыбнулась и покачала головой.

– Да может она и не против будет, это я отговорки придумываю.

– Вот-вот. – довольно улыбнулась и Валечка. – И я о том же. И стоит тот мужик, чтобы так убиваться?

– Да это не левый мужик какой-то, это мой бывший муж. – мне безумно захотелось поговорить хоть с кем-то, кто не встанет на сторону Саши. Моральная поддержка мне тоже нужна, почему друзья забыли об этом? – Понимаешь, я была так уверена в его любви… Я у него была первой. И думала, что вот же мне повезло, я особенная, его никто соблазнить до меня не мог, а значит, для него всегда останусь единственной. Никто не сможет меня затмить. А вот затмила обычная смазливая девка, правда, молодая совсем. Он ушел от меня, и дочка не остановила. И если б та девка сама не отказалась, он и не вернулся бы. Понимаешь?

Валечка слегка погрустнела и залпом допила оставшуюся половину стакана. Немного подумала, долила себе вина, и лишь тогда сказала:

– Да понимаю, думаешь, меня не бросали? Но да, у тебя-то на голове корона была алмазная. Не просто тебя мужик оставил, он твою корону сорвал и растоптал. Тяжко это…

Сжав в руке стакан, я смотрела на нее, не веря своим ушам. Это у меня на голове была корона? И больно мне оттого, что ее уничтожили? А я-то ждала, что Валечка полностью меня поддержит.

Так и не найдя слов, я начала судорожно пить вино, показавшееся слишком кислым. Видимо, лицо стало таким же, потому что Валя сказала:

– Ну да, бестактная я. На самом деле, я все понимаю. Больно это, да. Но вот так оно в жизни и бывает. Незаменимых нет. И вечного нет ничего. И любовь иногда слабеет. Ты пока себя растравлять будешь, легче не станет, вот это по опыту знаю. Забудь про него.

– Тебе надо психологом работать, а не полы мыть. – с трудом влив в себя остатки вина, улыбнулась я. Как ни странно, мне стало немного легче – скорее всего, не от банальных сентенций, а просто от того, что смогла выговориться.

– О, вовремя ты про полы напомнила. – Валя поднялась и ухватилась рукой за пылесос. – Ладно, подруга. Мне работать пора, еще семь этажей убирать. Ладно еще полы пылесос моет, а вот пыль на шкафах, и главное, санузлы… Вот честно, придумал бы кто автомойщик унитазов, я б лично ему Нобелевку вручила.

– А ты их руками? – зачем-то спросила я. – На всех этажах?

– Так другого способа пока не изобрели. – впрочем, грустить Валя, похоже, не умела. – Зато экономлю на фитнесе. Пока 9 этажей приберу да вымою, кило пять скидываю точно.

– Может, мне походить с тобой по этажам, помочь? А то все равно пока без дела сижу…

– Ой спасибо, подруга! – рассмеялась Валя. – Представляю, как удивятся адвокаты с семейными врачами, когда мы вдвоем по кабинетам пойдем. Скажут, уборщицы тут размножаются почкованием. Сегодня парой ходят, завтра тройкой пойдут. Нет уж, я чужой труд не эксплуатирую.

Она вытерла выступившие от смеха слезы, взялась за пылесос и сказала:

– Я к тебе лучше завтра еще заскочу. Со своим винишком. А ты насчет барчика все же подумай. Вот увидишь, такая терапия начнется, ни в одном санатории такой не найдешь.

Она скрылась за дверью, снова включил агрегат. Жуткий вой только стих вдали, как в кабинет пожаловала блондинка Лариса собственной персоной. Она важно, как цапля, шагала на своих длиннющих тонких ногах в ажурных чулочках, слегка прикрытых сверху широким кожаным поясом, который, вероятно, продавался как юбка в одном из модных бутиков. Поправив непослушный белокурый локон, закрывавший сильно подведенный круглый голубой глаз, она подошла ко мне вплотную и напрямик спросила:

– Так ты разведенка? Сюда не работать явилась, хочешь Тиму захомутать?

Я вытаращила на нее глаза, думая, что дешевое вино слишком сильно на меня подействовало. Явно глюки начались, не может такого быть, чтобы юная секретутка приревновала ко мне Тимофея!

Тем временем Лариса перевела взгляд на стаканы и недопитую бутылку, и ее личико аж скривилось от отвращения:

– Ты еще с уборщицей вино распивала? На рабочем месте?

– А ты думала, на рабочем месте только пасьянсы раскладывать надо? – я потихоньку приходила в себя, и теперь с трудом сдерживала смех.

– Да ты на себе посмотри! – пошла вразнос красотка. – Старая, страшная, с уборщицами выпиваешь, а туда же!

– Куда же? – я начала смеяться. – Девочка, хочешь, дам мастер-класс по сексу?

– Ты… Ты… – она начала заикаться. – Только посмей!

– И что ты сделаешь. если посмею? – ласково поинтересовалась я.

– Я тебе лицо расцарапаю! – и она показала длинные нарощенные коготки.

– А я тебе нос откушу. – сквозь смех с трудом выговорила я. – Мне на лицо пофиг, я старая и страшная, хуже не будет. А вот ты без носа, ой, не могу… Прикинь, какой красоткой станешь!

Девчонка развернулась на каблуках и бросилась бежать из кабинета. Отсмеявшись, я задумалась. Лара побежала жаловаться шефу… а что сделает Тима? Уволит меня не посмеет, это точно. Клиентов и так кот наплакал, и тех Оскар присылает. Так что пофиг, а девочке пора снять корону. Я значит старая и страшная, а она королева? Чего ж со мной драться умудала? Даже лестно как-то, черт побери, давно я не вызывала ни у кого таких сильных чувств!

Есть еще порох в пороховницах, подумала я, раз юная красотка так возбудилась. Хотя… Всем нам надо снять короны. Вспомнив слова Валечки, я загрустила. Перестать считать себя единственной и неповторимой? А в чем же тогда смысл любви?

Массивная дверь глушила звуки, так что о возвращении Тимофея я узнала лишь тогда, когда он вошел в кабинет. Сделав сложное лицо, сурово спросил:

– Ты зачем хотела Ларке нос откусить?

– Тебя не поделили. – кусая губы, пробормотала я, пытаясь не заржать. – Она мне фейс расцарапать собралась, а мне он как память дорог. Ты что, жениться ей обещал?

Тимофей грузно уселся на край стола, попытался было нахмурить брови, но тут мы встретились взглядами и, как по команде, дико захохотали. Он почти лег животом на стол, я качалась взад-вперед на стуле, хватаясь за живот, слёзы градом текли по лицу. Видимо, богатырский смех Тимы пробивал даже звукоизоляцию агентства, поскольку минуты через три к нам вихрем влетела Лара, посмотрела на наши красные от смеха лица и так же молча вылетела назад. А мы вновь упали на стол, корчась в припадке еще более мощного приступа веселья.

Когда мы отсмеялись, за окнами уже стемнело. С некоторой опаской выглянув в предбанник, Тимофей убедился, что Лариса уже ушла, и лишь тогда возвратился ко мне.

– Вот же глупая девчонка. – чуть смущенно сказал он. – Ну, было у нас пару раз, и что с того? Что теперь делать, не представляю.

– Попытайся успокоить? – предложила я.

– Да она нервная по жизни. – вгрустнул Тима. – Как ее успокаивать, правда что ль жениться? Да не хочу я, и уж на ней тем более. И увольнять тоже вроде как-то западло… Будет она нормально работать, как полагаешь?

– Да чего гадать? Если будет, так пусть работает. А не захочет – сама уйдет. – предположила я.

Тимофей снова повеселел:

– А и правда, как она захочет, так и будет. Умная ты баба, все же, Повезло твоему мужу.

Я криво улыбнулась и, решив сменить тему, начала рассказ о примирении Моринского с женой. Тимофей перебил на полуслове:

– Но он все еще наш клиент?

– Что за вопрос? – удивилась я. – Разумеется.

– Ну и отлично. – обрадовался хозяин агентства. – А там пусть хоть что делает.

– Да мне странно, что Евгения заговорила о том, что тоже скоро исчезнет… Полагаешь, не стоит внимания?

– Ох, Поля, если б я обращал внимание на все, что вы, милые дамы, несете, пардон за мой французский…

Да, Артем Моринский говорил мне что-то похожее. Наверное, зря я себя накручиваю. Почти успокоившись, я было встала, но тут же спохватилась:

– Лариса подслушала мой разговор из этого кабинета. Но дверь-то со звукоизоляцией, и я не орала… Как?

– Ты видела у нее местный телефон с коммутатором? Вот там кнопку нажимаешь, и слышишь все, что здесь говорят. – спокойно пояснил Тимофей.

– Зачем это тебе?

– Да клиенты, знаешь ли, разные попадаются. – философски ответил здоровяк. – Иногда с таким уединяться вовсе неохота, а что поделаешь? Так вот Ларка тогда нажимает кнопочку и слушает, а если что – тут же в охрану звонит. Мне эта кнопочка, почитай, личного телохранителя заменяет.

Я лишь вздохнула. Теперь у Тимы не будет ни бодигарда, ни секретарши. И все по моей вине. Но кто ж знал?

Еще три дня прошли относительно спокойно. Лариса смс-кой сообщила хозяину агентства. что берет больничный на неделю, и ее обязанности автоматически перешли ко мне. Я не возражала, поскольку клиентов все равно на горизонте не наблюдалось. Тимофей днем где-то разгуливал, приходил в свой кабинет только после пяти, но отношения у нас установились вполне дружеские, и теперь уже с ним я вечерами распивала вино, слушая бесконечные жалобы на бывшую супругу. Когда Рядно работал в угрозыске, она жаловалась, что он поздно приходит домой и приносит мало денег. Когда ушел из полиции и открыл свою агентство, кроме жалоб на безденежье, начала его мучить ревностью к хорошеньким секретаршам. Двух Тимофей поменял, а потом решил, что проще поменять одну жену. С момента развода прошло уже три года, но бывшая так и не успокоилась. Иногда приходит в офис, устраивает скандалы Ларисе, не дает нормально встречаться с сыном… Слушая Тимофея, я невольно задирала нос – на фоне его бывшей супруги я была прекрасной женой, просто идеалом! Не пилила из-за зарплаты, не ревновала… Но вот не оценил Саша всех этих достоинств. Ну и пусть ему будет хуже! Днем я качала с торрентов голливудские фильмы, или ездила в уже порядком осточертевший комплекс «Белые паруса», чтобы поговорить с очередным ничего не знающим и не помнящим жильцом. Идиллия была нарушена через три дня телефонным звонком.

– Полина. мне вы нужны. Срочно! Я еду уже. – Артем почти кричал мне в ухо. Я поморщилась и повернулась к Тимофею, на сей раз пришедшему в агентство с утра:

– Моринскому что-то срочно понадобилось, он едет к нам. Странно, он еще должен сидеть в городе Н.

– Может, Ника нашлась? – предположил Тима. – Но тогда мы-то ему зачем? Даже аванс не отработали.

Я лишь пожала плечами. Насколько я успела узнать Артема, шило в пятой точке у него присутствовало перманентно. Так что вполне возможно, он получил еще одну смс-ку из какого-то города, и теперь собирался немедленно туда лететь. Хотя, в самом деле, от меня-то что понадобилось?

Впрочем, долго гадать нам не пришлось. Тимофей заранее уступил мне центральное кресло, отказавшись перенимать упорного клиента, и скромно сел в уголке. Моринский ворвался в кабинет через минут двадцать. Увидев его нервно мигающие глаза, подрагивающие губы и чуть сгорбленные плечи, я невольно встала со стула.

– Полина, я снова к вам. – он грузно плюхнулся на стул. – Ну дурак я, ругайте, если надо. Но я готов и новый договор подписать, если что. Понятно, что теперь оплата двойная. Только найдите мою жену. Она тоже исчезла.

Глава 5. Второе исчезновение

В тот день сборы не задались с самого начала. Евгения то начинала плакать, то пила валерианку, а к полудню начала тайком прикладываться к коньяку. Артем устал ходить за ней следом, и сосредоточился на сборах. Летели она на неделю, но мало ли что могло задержать. Да и если найдут Нику, надо бы ей одежду запасти, не покупать же в чужом городе. Наконец, оба больших пластиковых чемодана были набиты доверху, Артем выглянул на улицу и присвистнул: несмотря на начало марта, крупными хлопьями шел снег. О том, чтобы надеть легкое шерстяное пальто, теперь не было и речи. Да и норковая шубка Жени промокнет же от такой сырости. Он накинул обычную серую куртку, вынул из шкафа старый серый пуховичок жены и позвал:

– Женя, нам пора! Давай же, поторопись!

Она немного поворчала, что, мол, хотела в норке походить, но он тут же зарычал:

– Какая норка, у нас дочка пропала! Вот найдем, тогда и красоваться будешь!

Они оделись, взяли каждый по чемодану и в молчании пошли к лифту. Артем злился на глупую курицу, которая, похоже, не могла осознать важности их поездки. Жена, вероятно, сердилась тоже. В паркинге они загрузились в машину и поехали в аэропорт. За рулем был Артем.

Место на большой платной парковке возле аэропорта он забронировал заранее аж на две недели. Мало ли что, вдруг им придется задержаться в городе Н, не годится, чтобы их машину выкинули с охраняемой стоянки. Зеркала и фары с Порше крадут так, что только обрезанные провода свистят.

Прибыв на стоянку, супруги вылезли, достали чемоданы, заперли машину и пошли к аэропорту. И вот тут, на полпути, Евгения вдруг резко остановилась и начала рыться в висевшей на плече сумочке:

– Тема, постой! Я забыла паспорт! И прав тоже нет… Меня ж не пустят в самолет!

Артем вскочил с места и начал нервно ходить по кабинету.

– Полина, тут, каюсь, я тоже накосячил. Начал матом ее крыть. Мол, курица безмозглая… ну, не только это… ничего тебе доверить нельзя, даже сумку собрать не можешь. Вещи я практически собирал, она только пила коньяк! Но документы… Ну хоть что-то могла сама собрать!!!

Он замолк, но прогулку по кабинету продолжил. Я некоторое время помолчала, потом попросила:

– Продолжайте, пожалуйста. Так что случилось дальше?

– Да ничего. Велел ей ехать домой за документами и мухой обратно. Сказал, что я полечу тем рейсом, что заказал, а она пусть покупает билет и летит следом. Или остается дома, как ей хочется. И снова обругал.

Он добежал до окна и с силой треснул кулаком по подоконнику. Я вздрогнула.

– Ну вот что я за дурак, а? – чуть не со слезами простонал Моринский. – Женя и так не в себе была… а я ее так покрыл… Ну ладно, я ведь тоже на нервах.

– И Евгения решила не лететь? – уточнила я.

– Да в том дело-то, что полетела! – он, наконец, повернулся ко мне лицом. – Прилетела ко мне в отель, с букетом тюльпанов, прощения просила за свою небрежность. Говорила, что соображает от горя плохо, в глазах все двоится. Ну так и у меня б двоилось, если б бутылек в одно рыло уговорил!

Он снова замолк, но на сей раз я его не торопила. Через пару минут он уже почти спокойно продолжал:

– Короче, мне та тетка со скрытого номера снова написала: мол, знает, что мы с женой на месте. Завтра надо встретить ее в вестибюле отеля ровно в 18.00, и чтобы никакой полиции, значит. Ну, ответить некуда, но ежу понятно, что согласные мы. Женя пошла в душ и в постель, заявила, что нет сил даже вещи разложить. Я частично разложил, потом снова досада взяла, что мне, надо больше всех?

С досады Артем тоже выпил бутылочку виски из мини-бара в номере, и завалился спать. Спал он долго, почти до полудня, а, проснувшись, увидел жену уже полностью одетой. Застегивая молнию на пуховичке, она сердито сказала:

– До шести вечера нам делать нечего, пойду хоть по городу пройдусь. А то с ума сойду сидеть тут, нервничать.

– К пяти возвращайся! – велел Артем. – Надо, чтобы не нас ждали, а мы!

Евгения пожала плечами, не то соглашаясь, не то отвергая пожелание мужа, и ушла, перекинув через плечо большую красно-белую «шахматную» сумку вместо своей любимой черной, в форме сердечка. Больше Артем ее не видел.

– Полина, вы не поверите… Я до половины шестого даже не волновался. Думал, в самом деле, пусть погуляет, чем в номере сидеть и на нервах моих играть.

Весь день он провел в отеле. Зачем было выходить в город, где он никого не знал? После завтрака за шикарным шведским столом он зашел в бильярдную, где нашел целую компанию любителей погонять шары. В половину третьего пообедал в ресторане на первом этаже, затем снова вернуться поиграть в бильярд, хотя компания уже сменилась почти полностью. В. половину шестого на всякий случай вновь поднялся в номер, и, не обнаружив там жены, спустился в холл отеля и сел на мягком диванчике напротив портье. Женя его сразу увидит, как и женщина, готовая сообщить адрес Ники. Почти не волнуясь, он сидел до 18.05, потом нервы стали слегка сдавать. Ну ладно, доброжелательница, которая так боится полиции. Возможно, она где-то здесь, просто хочет убедиться, что полиции в отеле нет. Но где Евгения?

Он набрал номер жены, но услышал механический ответ: «Номер недоступен», Волнение слегка усилилось. Видимо, курица не зарядила телефон, и теперь с ней невозможно связаться. Но она давно должна была вернуться в отель. Не могла же она заблудиться? Может, напилась где-то в баре и потеряла счет времени? Он вскочил с дивана и прошелся по холлу. Затем снова сел на место, пытаясь справиться с нервами. Еще через пять минут подошел к портье и спросил, не передавали ли для него каких-то известий. Ни записок, ни звонков в его номер не было. Еще через полчаса волнение достигло апогея, Моринский метался по холлу, пугая народ, и портье, догнав его, настоятельно попросил успокоиться или сходить к дежурному врачу на втором этаже.

К врачу он не пошел. До половины восьмого мерил ногами холл, и лишь потом до него полностью дошло, что незнакомая дама не придет, и пора искать пропавшую супругу. Он потребовал дать ему адрес больниц города. Портье уговорил сначала обзвонить больницы, но там не подтвердили поступление женщины примерно 38-ми лет. Тогда он решил поехать по больницам сам.

За два часа он на такси побывал во всех пяти городских больницах, заехал даже в морг. Никаких следов Евгении там не нашлось. Тогда он решительно направился в отдел полиции неподалеку от отеля. Увы, услышав, что его жена ушла днем и куда-то пропала, полиция среагировала весьма ожидаемо. Ему посочувствовали, но наотрез отказались принимать заявление, а по мерзким смешкам дежурных он понял, что его посчитали обычным рогатым мужем. Он пытался уверить полицейских, что у них была назначена важная встреча, и жена не могла на нее не прийти, но ему настойчиво посоветовали возвращаться в отель и ждать супругу. А полицию побеспокоить через трое суток после пропажи, не раньше.

В отчаянии он вернулся в отель. Разумеется, Евгении в номере не было. Утром он снова отправился в полицию, его снова послали… Лишь к вечеру он догадался позвонить в родной город, где его соединили с Оскаром, и только после этого заявление приняли. А Моринский, дождавшись утра, рванул на самолет и прилетел прямиком ко мне.

– Полина, я даже домой не заехал. – умоляюще сказал он. – Я вам оплачу дорогу. Полетим обратно, надо искать Женю. Вот чувствую, она попала в беду!

Я в некотором оцепенении смотрела на него. Искать Евгению будет полиция города Н, при чем тут я?… Хотя, как полиция ищет потеряшек, я тоже наслышала. Но я не сыскная собака, у меня нет нужных навыков. Что же делать?

Моринский правильно оценил мою отвалившуюся челюсть.

– Полина, вы же женщина, какие-то детали там заметите, ну не знаю… Какие-то мелочи, может, в одежде. Я думаю всех в том отеле расспросить, может, они что-то видели… Да и не только в отеле. У меня план большой. Вы лучше вопросы зададите, когда мы народ пытать будем. Для меня женщины все непонятные, искать Женю придется как чёрную кошку в темной комнате.

Тимофей, до сего момента сидевший молча в углу, встал и властным тоном сказал:

– Да, Полина с вами полетит, только не сию минуту. Ей надо собрать вещи, получить командировочные… Вы сейчас заключите новый договор с повышенным тарифом, переведите задаток, и бронируйте билеты и два номера в отеле на завтра. Только номера разные, вы меня поняли?

Обрадовавшись, Моринский станцевал какое-то нелепое па из лезгинки и кинулся к Тимофею с объятиями. Я с обидой глядела на шефа. Вообще-то, мое мнение стоило бы спросить. Я на него работаю, но ведь не продана в рабство?

Чтобы как-то охладить пыл двойного клиента, его послали снимать наличными 500 долларов аванса. Артем вылетел из офиса, а шеф подошел ко мне вплотную, вглядываясь в глаза.

– Полина, не сердись. – умиротворяюще произнес он, – Но ты ж мне друг. И Оскар уверял, что ты ценный сотрудник, всегда готова помочь. Сейчас помощь явно нужна. И Моринскому, и мне… Агенство на грани банкротства, клиентов мало, да ты сама все знаешь. А тут ведь не только гонорар. Дело настолько громкое, что если хоть что-то раскроем, еще и реклама солидная. Поедешь?

– Куда ж денусь с подводной лодки. – кивнула я. – Только к Оскару съезжу, надо же предупредить. А ты проследи за билетами и отелем, ладно?

Белов согласился меня принять через два часа, я успела заехать домой и пообедать, попробовала собрать вещи и застыла, разглядывая полки шкафа. На сколько дней мы едем, что взять с собой? Ладно, вечером вернусь, разберусь, чего не хватает.

На сей раз, кроме Оскара, в его кабинете меня ждала Маша. При моем появлении она вскочила со стула и бросилась ко мне:

– Поля, да ну его, этого Моринского! Не езди с ним, уходи из агентства. Подумай сама, у этого придурка уже и дочь пропала, и жена, с ним рядом находиться просто смертельно опасно. Так он не унимается, еще и тебя хочет подставить!

– Машенька, – я обняла подругу, погладила по голове и мягко отстранила. – Раз уж я взялась за эту работу, то поеду. Не думаю, что мне угрожает опасность, скорее, боюсь, что толку от меня не будет… Хочу попросить Оскара рассказать, что удалось узнать по исчезновению Моринской. Артем ведь что-то переиначил? Не может женщина пропасть в городе днем?

– Не может, но вот же, пропала. – Устало опиравшийся о спинку стула Оскар был непривычно задумчив. Его глаза глубоко запали, щеки ввалились. Похоже, эту ночь он не спал вообще. – Я об этом только вчера вечером узнал, поэтому пока выводов нет. Запросил только видео за последние четыре дня с парковки «Белых парусов» и со стоянки возле аэропорта. Мне их ночью привезли, утром спецы из отдела кибернетики отобрали все кадры, где мелькает машина Моринских. Один раз их просмотрел, хочешь, давай вместе еще раз посмотрим.

Разумеется, я хотела. Оскар вывел на монитор склеенное из небольших отрывков видео, я поставила стул рядом с ним и села, Маша склонилась над моим плечом.

– Вот. – Оскар развернул ко мне монитор. – В 14. 25 Моринской выезжает с подземного паркинга «Белых парусов» на Порше, номера отчетливо видны. В 15. 10, ровно через 45 минут, эта машина въезжает на платную парковку неподалеку от аэропорта, на камере возле шлагбаума запечатлен этот момент. Супруги выходят из машины и через пару минут идут к выходу, разумеется, уже не через шлагбаум, а через калитку напротив. Возле калитки камеры нет, но метров через сто они попадают в поле зрения одной из камер на здании аэропорта.

Я, сощурившись, смотрела плохое кино. Вот мутные силуэты, мужской и женский, идут по асфальтовой дороге, и тянут за собой два чемодана на колесиках. вот они останавливаются, дама, похоже, раскрывает сумочку и роется в ней. Впрочем, это могла быть не сумочка, а маленькая собачка, разобрать детали на этом видео не представлялось возможным. Постояв пару минут, пара начинает жестикулировать, затем мужчина машет рукой, поворачивается, хватает оба чемодана и быстро идет по направлению к аэропорту, а дама разворачивается и через мгновение скрывается из виду.

– Моринский рассказал мне, что обматерил жену, и послал домой за документами. – вздохнула я. – А сам полетел в Н.

– Пока его показания подтверждаются. – кивнул Оскар. – В 15.57 камера на подземном паркинге зафиксировала Порше, он пробыл внутри 11 минут, а потом выехал с паркинга. 11 минут – как раз то время, за которое можно было подняться на лифте на 20-й этаж, забрать документы и спуститься. А еще через 45 минут Евгения вернулась на парковку вблизи аэропорта. Вот ее машина въезжает, а вот она выходит из калитки.

Я смотрела на фигуру в коротком сером пуховичке с надвинутом на глаза капюшоном, которая семенила по асфальту.

– Евгения Моринская зарегистрировалась на рейс в 18.20, и прилетела в Н. спустя два часа после своего мужа. – продолжал Оскар. – Сегодня утром один из наших оперов опросил двух пассажиров того рейса, у которых места были рядом. Они помнят, что сидела там полная женщина средних лет, но опознать бы не смогли, поскольку вообще на нее не смотрели… Она не привлекала к себе внимания. Тетка обычная, таких десятки везде, даже в том же самолете. При выходе из аэропорта камера зафиксировала ее фигуру, лица, как понимаешь, там не разглядеть. Моринский ждал жену в двухместном номере. Я перед твоим приходом позвонил в местную полицию, они побеседовали уже с портье отеля. Он вспоминает, что дама прибыла в отель с большим букетом желто-красных тюльпанов в руках, этот букет так привлек его внимание, что лица гостьи он не рассмотрел. Вроде, обычное такое лицо, немолодое, пуховичок простенький, а вот тюльпаны великолепные. На камере у входа тоже прекрасно виден букет, а сверху простая шапочка из белого меха. Опер, который видео отсматривал, пошутил, что это шапка из кота, у него такой же дома живет. Ничего не спрашивая, дама поднялась в номер к Моринскому. То, что она туда зашла, подтверждает горничная второго этажа, она как раз убиралась в соседних номерах. Вот и все. Вниз, в ресторан, парочка не спускалась.

– Но портье видел, как она уходила?

– Говорит, не обращал внимания. По словам Моринского, Евгения ушла около полудня. в это время в отеле пересменка, одни постояльцы уезжают, другие выезжают. Горничные заняты уборкой, и никто не следит за теми, кто заказал номер на неделю.

– А что с вещами Евгении?

– Чемоданы наполовину распакованы, несколько кофт и платьев в шкафу, халат возле кровати, но большая часть вещей осталась в чемоданах. Кстати, там же обнаружился ее разряженный до нуля мобильник вместе с зарядкой. Артем говорит, что Евгения была расстроена и сразу пошла в душ. А наутро у жены болела голова, она не хотела заниматься вещами, и сказала, что сначала прогуляется. Вот до сих пор и гуляет…

– А ты ему веришь? – не сдержала Маша. – Может, он стукнул ее по голове бутылкой, и где-то спрятал труп?

– И где же? – поинтересовался Оскар. – Под диваном? Выкинул в окошко? Из отеля труп не выносили, это точно. Более того, Моринский весь день не покидал отель, это установлено. Бильярдистом заядлым оказался. Полностью всех свидетелей еще не опросили, но оперативники поговорили и с официантами в ресторане, и с четырьмя игроками в бильярд. Еще с двумя поговорят вечером, но думаю, показания будут те же.

Но вообще-то со уликами в данном случае неважно. Бокалы утром горничная забрала и вымыла, мокрые полотенца с пола подняла и отдала в стирку. Если какие-то следы крови там были, больше их нет.