Текст книги "Кристина больше не придет"

Глава 5

* * *

Всю следующую неделю я пыталась исправно слушать лекции, а по вечерам искала подработку. Но времена, похоже, настали смутные, и даже на уборку подъездов устраивали только по блату. Немного радовало, что начальники ЖКХ хотя не требовали отработать натурой, но похоже, не из-за своего исключительного благородства, а лишь потому, что моя натура не слишком их впечатляла.

Каждый вечер я, как заведенная, звонила Шатрову, но ответ был один: найти удаленный адрес не получилось, прокси-сервер… и никаких новостей о моей подруге нет.

Шнайдер не звонил, я тоже его не беспокоила, хотя и собиралась к концу недели. На мой взгляд, раз в истории с Олесей не возникло никаких зацепок, то направление поисков надо просто поменять. Если школьницу Кристину похитил тот же маньяк, что и мою подругу – может, с той стороны к нему будет легче подобраться? Полиция не хочет искать девочку, почему-то решив, что она сбежала добровольно. Ну что же, пойду к ее матери, попытаюсь разговорить. Хотя, лучше бы это сделать Шнайдеру.

Всю неделю я успешно отбивала атаки журналиста второй городской газеты, желавшего немедленно меня проинтервьюировать. Я понимала, что Шнайдер будет рад, но не чувствовала пока достаточно моральных сил, чтобы рассказывать всю историю еще раз. Ничего, подождет газетчик. Когда он был нужен, не отозвался, а теперь вот я не могу.

Темным пятничным вечером я сидела на кухоньке, собираясь с духом перед звонком гипнотизеру, как вдруг затрещал дверной звонок, замолчал, снова запищал что-то жалобное… Олеся вернулась! – обожгла дикая мысль и я, как подорванная рванула к двери. Пришла в себя лишь от прикосновения к холодному дверному ключу, вставленному изнутри, и тут подумала: но почему она не пытается открыть сама, почему звонит?

– Кто там? – дрожащим голосом спросила я, прислушиваясь.

– Лара, открой, это Гена!

В недоумении я вытащила из кармана халатика мобильный: половина десятого, вот уж нашел время для похода в гости!

– Я не открою, – решительно ответила я. – Поздно, и я раздетая. Завтра можем встретиться возле подъезда.

– Да брось, свои ж люди! – прокричал он так, что услышал, наверное, весь подъезд. – Лара, впусти меня! У меня столько новостей! Обсудить же хочется!

Я заколебалась. С одной стороны, румяный пупс Гена не внушал мне особого страха. С другой – в городе пропали уже две девушки. Вряд ли они опасались своего похитителя, наверняка он выглядел как обычный человек, а не как страшный монстр с окровавленными руками. С другой стороны, всю неделю я ждала хоть каких-то новостей, и вот мне из буквально на блюдечке с голубой каемочкой принесли, а я не впущу?

– Ладно сейчас отправлю смс-ку Шнайдеру, что ты пришел ко мне в гости, и открою, – решилась я после некоторого колебания.

Гена ворвался в крошечную прихожую, как большой и разрушительный вихрь. Тут же опрокинул железную корзинку для зонтиков, наступил на подбитые мехом кроссовки Олеси, и попытался свалиться на не вынесенное с утра мусорное ведро. Пока я стали на ноги его и все опрокинутые им предметы, мой страх и вовсе развеялся.

– Ну и труслива же ты, мать! – пыхтя, он буквально сдирал с себя плотную серую куртку.

* * *

– Ага, вот если бы за журналистами охотился маньяк, посмотрела бы я на тебя! – возмутилась я. – Небось, тоже бы по ночам по городу не шарился и посторонних в квартиру не впускал!

Гена лишь широко ухмыльнулся и протянул мне куртку. Закинув ее в кухню на спинку стула, я провела его в комнату, буквально силой усадила на олесину кровать и, не зная, смеяться мне или злиться, сказала:

– А теперь давай свои новости. Надеюсь, они такие же сногсшибательные, как ты сам!

– Да ты сядь быстро, а то сама упадешь щас! – он вскочил с кровати, как огромный Ванька-Встанька. – Моя статья вчера вышла, сечешь?

– Про письмо Водяного? – я пока не понимала причины столько бурной радости, но на всякий случай села на свою кровать.

– Да, да! Ну, и там обе фотки были, и Кристины и Олеси, и фото открытки с текстом, и мои выводы про серийника. Я даже статью назвал “Две блондинки стали русалками?” Ну, у нас в городе какой-то псих девушек топит, а полиция не хочет его искать, мол, они сами сбежали! Да, да, сбежали, на дно реки!!!. И даже про пенсию урода я упомянул, вот!

И прикинь, утром мне Шатров позвонил, сам! Сказал, что скандал дикий был в полиции, прокуратура заинтересовалась делом, его рапорт вторничный вспомнили… Оказалось же, там не только девушки похожи, но и профиль звонившего, если по-умному! Звонок обеим был с телефонов обычных людей из нашего города, которые ни сном ни духом… Через прокси-сервер, который отследить нельзя! Словом, отняли оба дела у Шимусова, передали другому следаку. А опергруппу возглавил Шатров, раз уж он первым внимание на сходство девушек обратил.

Я озадаченно смотрела на возбужденно приплясывающего Гену, переваривая информацию.

– Так что теперь поиском девушек серьезно займутся, дело по подозрению в похищении и убийстве, а не простое розыскное! Но это ж я открытку Шатрову принес, иначе точно никто б не чухнулся! Я сказал, что за ним должок, он должен работать вместе с прессой. Рука об руку, короче. Я писать буду лишь то, что он скажет, но хочу при опросах присутствовать. И прикинь, он согласился!

– А я тут при чем? Зачем ты ко мне вломился на ночь глядя?

– Так я ж зачем пришел! – он засиял еще ярче, казалось, пухлые щеки словно налились томатный соком. – Я ж попросил завтра на разговор с матерью Кристины тебя взять. Ты ж баба… девушка, ты лучше можешь психологию другой девчонки понять, может, вопросы нужные подскажешь. Ну, кто молодец?

– Да! Ты молодец! – заразившись его возбуждением, я тоже вскочила. – Наконец-то хоть что-то с мертвой точки сдвинется! Да, нам еще Шнайдер нужен!

– Да я не против, – смутился Гена. – Мне чем больше народу, тем хайп нажористее. Но Шатров и на тебя с трудом согласился…

– А мы заранее ему не скажем, – решила я. – Ты договорись о времени и месте, а я туда со Шнайдером приду. Ну посуди сам – человек умеет заставить людей вспомнить такие факты, про которые они не то что забыли – даже не знали. Он лучше задаст любые вопросы, чем я или Шатров!

На субботнюю встречу в доме Кристины Кукиной мы отправились втроем. Гена буквально светился от радости, как большой абажур, что было, мягко говоря, неуместно, если вспомнить о цели нашего визита. Шнайдер же на сей раз одел скромную серую куртку с обычными брюками, и теперь ничем не выделялся из толпы. Оперативник, тоже на сей раз в джинсах и простой темной куртке, ждал нас возле входа. Увидев нашу гоп-компанию, он скривился, словно глотнув уксуса, но скандалить не стал. Мы молча поднялись на третий этаж, и нам, не дожидаясь даже звонка, открыла измученная немолодая женщина в сером, словно застиранном спортивном костюме. В какой-то момент мне показалось, что ее лицо опухло с перепоя, но потом я поняла, что, скорее, от постоянных слез.

Шатров представил нас, как опергруппу, но похоже, наши звания вовсе не волновали несчастную мать. Проведя нас в комнату с тремя узкими диванчиками и кивнув нам на один из них, самый продавленный, она села на другой и, же не дожидаясь расспросов, начала монотонно рассказывать про роковой звонок в четверг вечером.

Я аккуратно села на краешек, рядом плюхнулся Гена, немного поколебавшись, на широкую боковую ручку сел Шнайдер. Оперативник остался стоять возле Татьяны Кукиной, как бы слегка нависая сверху. Судя по его напряженному лицу, все, что она говорила, он уже читал в рапортах, но согласно кивал, ничем не выдавая своего нетерпения. Наконец, Татьяна Кукина закончила рассказ.

– Скажите, а назавтра вы говорили с дочерью? Она спросила кого-то про этого Виктора Сиднева?

– Да, говорила, – она кивнула головой, как механическая кукла, и без выражения продолжала: – Она спросила подруг, и даже учителя. Подруги сказали, что слышали фамилию, видимо, точно рядом живет или раньше жил. Учитель просто сказал, что знает.

– Но… – Шатров еще более напрягся. – Детей и учителей опрашивали оперативники. Но нигде не сказано, что они знали звонившего!

– Я не знаю, – женщина отвечала все так же монотонно, после длительных пауз, похоже, она была под какими-то транквилизаторами. – Мне ее подруга сказала, что никто не говорил, что точно знает. Просто фамилия знакомой показалась.

– Ясно, – растерянно кивнул Шатров. – Назовите фамилию подруг Кристины и учителей тоже. Особенно того, кто подтвердил личность Сиднева.

– Подруг назову, – согласилась она после очередной паузы. – Про учителя не знаю. Сами спросите.

– Да, конечно. Теперь расскажите, что дальше произошло в пятницу.

– Но я уже… все рассказала. Ваши люди уже столько раз… спрашивали.

– Татьяна Степановна, дело поставлено на контроль прокуратуры, – мягко ответил Шатров. – Теперь вашу дочку на самом деле будут искать. Пожалуйста, расскажите еще раз все, что вспомните.

Несчастная мать довольно долго молчала, потом неуверенно начала:

– Я даже точно не помню… Я Верочке с уроками помогала, я всегда вечерами это делаю. И тут вбегает в кухню Кристина, крикнула, что за ней Сиднев приехал, она позвонит мне сразу, как доедет до его квартиры. И убежала.

– И вы не выглянули в окно? – мягко, но настойчиво продолжал Шатров.

– Нет… то есть да, выглянула. Но темно же там, фонари от дома далеко. Какая-то машина вроде маячила вдалеке, дочка к ней побежала. Но меня уже спрашивали… темная машина, не знаю марки, я ее вообще не рассмотрела!

Я обернулась и посмотрела на Шнайдера. Гена тоже аж привстал, в упор разглядывая нашего гипнотизера, и даже Шатров с некоторым сомнением поглядел на него. Тот смотрел себе под ноги, и лишь отрицательно помотал головой. В глубине души я тоже понимала бесполезность сеанса – если женщина видела лишь темный силуэт машины, колдуй не колдуй – только силуэт она и сможет вспомнить.

– И дальше вы ждали звонка от Кристины, – утвердительно сказал Шатров. – Когда вы забеспокоились?

– Я времени не засекала, – сбивчиво начала Татьяна. – Я пока уроки за дочку делала, мне казалось, вообще пять минут прошло. А потом Верочка говорит, что спать хочет, умирает. Я и поглядела на часы – половина двенадцатого! Я думала, может, Кристина звонила, а мой мобильный барахлил, такое бывает. Начала сама ей звонить…

Ее голос прервался, и она застыла, глядя словно внутрь себя. Зрелище было жутким, мне стало физически плохо, и так хотелось немедленно уйти, покинуть эту комнату, словно переполненную чужой скорбью…

– Я понял, не продолжайте, – мягко сказал Шатров. – Теперь давайте об открытке.

В полиции мне сказали, что наверняка Кристина… знала, кто ей звонил. Обманула меня, и сбежала с любовником… и даже девочек, подруг ее, опрашивать не стали. Я сама по школе ходила, ко всем с вопросами лезла. А через несколько дней смотрю, из почтового ящика что-то торчит. Я почту даже проверять в те дни забывала, ящик переполнен. Думала, опять реклама какая-то. А там рыбка на открытке, жуткая такая, с открытым ртом. И…

Она снова застыла. Шатров мрачно смотрел в пол, Шнайдер глубоко задумался, мы с Геной переглянулись.

– А где младшая девочка? – робко спросила я.

– У моей подруги, – голосом робота ответила мать. – Нечего ей тут делать. Нечего.

– Спасибо, вы нам очень помогли, – наконец выдавил Шатров, делая нам знак подняться. – Если возникнут еще вопросы, мы еще раз придем. А вы, если хоть что-то еще вспомните, сразу звоните лично мне!

Он достал из кармана визитку, поискал глазами место для нее, и в конце концов положил на тумбочку возле диванчика Татьяны.

Мы спустились вниз и остановились под козырьком подъезда. Вокруг уныло махали голыми темными ветками хилые деревья, ветер налетал порывами, и его завывания напоминали мне стоны. Все молчали, потом Шатров решительно сказал:

Ну что, расходимся. Буду держать вас в курсе, ежели что накопаю.

– Погодите! – от волнения я чуть не вцепилась ему в рукав. – Надо же опросить подружек Кристины! И учителя найти, который знал этого Сиднева!

– Опросим, не сомневайтесь, – кивнул опер. – Но не прямо сейчас. Боюсь, субботним утром они не захотят с нами беседовать. А их мамаши еще и жалобу на меня накатают. Тем более, пока и правда неясно, девочку похитили или сама сбежала.

– Но я не понимаю… почему вообще решили, что Кристина сбежала добровольно? – не унималась я. – Вот что вас навело на эту мысль?

– Саботажники! – оживился Гена, до сих пор понуро глядевший на худые, странно изогнутые деревца вдоль тротуара. Казалось, даже его вечный румянец как-то поблек.

– Как что? – похоже, Шатров думал о чем-то своем, но все же ответил. – Похититель явно знал Кристину. Адрес, телефон, даже кличку сумасшедшей соседки. Да и то, что она по вечерам няней подрабатывала, тоже как бы не слишком афишировалось, только свои были в курсе. По крайней мере, объявы в газетах она не давала.

– Ну да, похититель ее знал. Но она-то могла его не знать!

Шатров лишь пожал плечами.

– Но расспрашивать о нем она, похоже, тоже не стала. Почему?

– Но она же спросила подруг…

– Пока неясно, – задумчиво сказал Шатров. – Из-за этого придурка… ну, то есть по халатности следователя, нормально никого не опросили. И в рапортах ничего нет о том, что Кристина вообще что-то узнавала в школе про Сиднева. Я вот только от ее матери об этом узнал.

– Кстати, с опросом девочек я бы мог помочь, – подал голос Шнайдер. – Больше месяца прошло, они сами теперь мало что вспомнят.

– Да, заметано. – Шатров кивнул и шагнул было вперед, но тут его мобильный зазвонил. Он ответил на звонок, внимательно выслушал, спрятал телефон в карман и растерянно посмотрел на нас. Мы в упор глядели на него, гадая, что случилось. Он немного поколебался, глядя на Гену, затем строго спросил:

– Обещаешь печатать только то, что я разрешу?

– Конечно! – Гена выпрямился, вытаращил глаза и, кажется, хотел даже взять под козырек. – Чтоб мне всю зиму мороженного не жрать!

Я невольно хихикнула и тут же осеклась. Мужчины даже не улыбнулись.

– В общем, одной девочке из Кристиныной школы вчера позвонил незнакомый мужчина, – сухо сказал опер. – Довольно поздно, около десяти. И спросил, не может ли она за хорошую плату посидеть сегодня вечером с его детьми, мальчиками-погодками. Девочка перепугалась до усрачки, ее родители еще больше. Словом, они сейчас сидят в отделении. Следака на месте нет, придется мне ехать, опрашивать.

– Мы с вами! – тут же вызвался Гена.

– Никак нет, – чуть усмехнулся опер. – Прессуху пока никто не объявлял. Но если желаете, в понедельник пройдемся по школе, вот там желающие могут поучаствовать. В конце концов, от прессы у нас секретов нет.

Глава 6

В понедельник утром мы в том же составе собрались возле школы. Накрапывал мелкий дождик, мужчины надвинули на лоб капюшоны курток, гордо отказавшись забиться под мой небольшой складной зонтик. Шатров опаздывал, и мы покорно отмокали неподалеку от входа в школу, откуда уже пару раз показалась усатая физиономия охранника – видимо, наша группа вызывала у него опасения. Никакой новой информации мне не сообщали, и настроение было под стать погоде.

Я не очень понимала, что мы хотим услышать от одноклассниц Кристины и чем это поможет в ее розысках. И вдобавок неясно было, действительно Кристину похитил тот же маньяк, что открыл охоту на школьниц?

Ну, положим, что тот же. По крайней мере, способ похищения был очень похож. Маньяк не преследовал одиноких девушек по темным переулкам, не поджидал в кустах. Звонок с подставного номера – и девушка сама приходила и садилась в его машину. Да, Олеся старше на пять лет, но вряд ли маньяк выбирал жертвы по паспорту. А на личико подруга выглядела не сильно старше девочки-подростка. Но это могут быть и разные маньяки… В нашем тихом городке, и сразу два? Ох, не верю. Тогда что? Надо найти того, кто знал обеих? Ну, положим, Олесю знал весь наш городок. Найти ее в соцсетях было плевым делом. Но Водяной знал и Кристину… А вдруг тоже по соцсетям? Высматривал молоденьких блондинок, и действовал?

Как только к нам подошел Шатров, на сей раз в форме, я тут же пристала к нему с этим вопросом. Мог ли маньяк узнать что-то про Кристину по ее аккаунтам?

– Так вот сейчас все и узнаем, – весело ответил тот. – Я с директором договорился, мы будем возле ее кабинета сидеть, а девочек из класса к нам приведут.

Да уж, – возмутился Гена. – Я б рядом с директором ничего рассказывать не стал. Ясно же, что она там за дверью уши греть будет!

– А вы тут все для чего? – удивился Шатров. – Смотрите, девочек приводят. Как к одной из них вообще лишние вопросы к ней появятся – делаете мне знак. Я сопровождающую отвлекаю, а кто-то из вас с девочкой в коридор выходит, там и спрашивает, что надо.

– Прямо разведоперация! – не то восхитился, не то возмутился Гена. Даже мрачный Шнайдер слегка усмехнулся. Шатров же оставался невозмутимо серьезным.

– Работать будем в предложенных обстоятельствах, – спокойно сказал он. – Кто против – вы не на службе, я не держу.

Все примолкли, и дружной толпою вошли в школу. Навстречу бросилась одетая в синий костюм пожилая женщина с коротко остриженными седыми волосами, и провела нас мимо слегка офигевшего усатого охранника на второй этаж.

Кабинет директора выходил прямо в длинный школьный коридор. Куда тут можно отойти с девочкой, мне было непонятно. Даже невозмутимый Шнайдер, похоже, слегка растерялся. Шатров вместе с седой дамой вошли в кабинет, а гипнотизер сказал:

– Похоже, я здесь лишний. Разве что… попробуем захватить кабинет начальства. А его пошлем… с Шатровым.

Легок на помине, оперативник вышел к нам и сухо сказал:

– Девочек будут по одной приводить и заводить в кабинет, кроме меня, там будут завуч и директор. Остальным при опросе присутствовать запрещено.

Гена лишь присвистнул. Шнайдер оторвал взгляд от пола и взглянул на Шатрова.

– Давайте зайдем вместе. Переиграем дурацкий план.

Его черные глаза встретились с серыми глазами Шатрова, и какое-то время они смотрели друг на друга в упор, казалось, даже не дыша. По лицу опера пошли красные пятна, неожиданно он на шаг отступил. А потом каким-то слишком спокойным, словно сонным голосом протянул:

– Если настаиваете, пойдем.

Они скрылись в кабинете директора. Мы с Геной застыли в коридоре, тупо уставившись на захлопнувшуюся дверь. Мне показалось, что прошла вечность, пока оттуда не вышла встретившая нас седая женщина и, не удостоив нас даже взглядом, куда-то быстро пошла. Следом вышли Шатров со Шнадером и полная строгая женщина в солидных роговых очках. Судя по царственной осанке, это и была директор школы. Она шла как-то неуверенно, словно не вполне понимала, куда собралась, и даже слегка запнулась у порога, но Шатров ловко подхватил ее под локоток и потянул за собой. На нас никто даже не оглянулся.

Троица свернула за угол и скрылась из глаз. Я привалилась спиной к стене и уставилась теперь уже на Гену:

– Как думаешь, куда они все свалили? – журналист опередил мой вопрос.

– Надеюсь, что не опрашивать школьниц, – ошарашенно ответила я. – Я бы тоже хотела послушать, иначе зачем лекции прогуляла?

– Да и я, короче, на работу, а не баклуши бью, – начал было распаляться Гена, но тут из-за угла послышались шаги. Мы притихли, и в полном молчании следили, как к нам подходят Шатров, Шнайдер и три девочки-подростка.

Мужчины шли молча и сосредоточенно, а девочки переглядывались, жались друг к другу, и исподтишка бросали то взволнованные, то кокетливые взгляды на высокого, с интеллигентным лицом, Шатрова, которому очень шла форма, то на красавца Шнайдера, годившегося им в отцы. Куда подевались классные дамы, осталось для меня загадкой.

Шатров отворил дверь директорского кабинета, галантно пропустил туда девочек, а затем вошел сам. Шнайдер последовал за ним, Гена, отпихнув меня в сторону, рванул следом и чуть было не захлопнул дверь перед моим носом, я невольно отшатнулась, но ухватилась за ручку и все же вошла.

В небольшом кабинете сразу стало тесно. Широкий стол разрезал комнату надвое, но стула было всего три. Шатров предложил девочкам сесть, но согласилась лишь одна, вполне взросло выглядящая грудастая брюнетка с настолько коротким черным мини-платьицем, что, когда она села на стул, причинное место пришлось прикрывать ручкой с длинными черно-красными ноготками. Гена завороженно уставился на ее руку, Шнайдер слегка улыбался, глядя на ее довольное лицо, и лишь Шатров по-прежнему оставался невозмутимым. Вот что форма животворящая делает!

Две худенькие девчушки в простых джинсах и маечках от сидячих мест отказались, и стояли в уголке возле двери. Они казались более взволнованными, тогда как брюнетка откровенно наслаждалась сценкой. Но скорби по пропавшей подруге я не заметила. Впрочем, несмотря на формы, все трое были еще детьми. Скорее всего, они до конца даже не верили, что Кристина действительно пропала. А может, что-то знали?

– Девушки, представьтесь и расскажите нам всем про ту пятницу, когда Кристина пришла в школу в последний раз. Что она вам поведала? – максимально приветливым тоном произнес Шатров.

Первой, как и следовало ожидать, начала говорить брюнетка Верочка, но и девочки у стенки, представившись Леной и Тоней, быстро осмелели и начали активно дополнять ее рассказ. Вкратце, он звучал так:

Кристина пришла в прекрасном настроении, на первой же перемене отозвала подружек в сторону и похвасталась, что слава о ней разлетелась по всему городку, и ее называют лучшей няней! И сегодня ей предложили подработку, причем, чел заплатит в два раза больше ее обычной таксы, час предложил! И вообще, у него такой голос приятный. А жены нет, наверное, иначе она сама бы позвонила. Он, наверное, вдовец, и богатый, так что все возможно.

Девочки охали и ахали, уточняли тембр голоса, и особо не заморачивались вопросами, откуда вдовец узнал о Кристине и о том, что она работает няней. Впрочем, она сама внезапно спросила, знают ли они Виктора Сиднева.

– Какая-то знакомая фамилия, – ответила брюнетка Верочка. – Слышала, это точно.

Остальные девочки Сиднева не знали.

– А я вот у кого спрошу, – мимо проходил самый старый учитель школы, историк Матвеев, которому, по мнению девочек, было около ста лет. Кристина преградила ему дорогу и спросила:

– Сергей Сергеич, вы Виктора Сиднева знаете?

– Обижаете, Кристинушка, – мягко ответил Матвеев. – Конечно же, знаю.

На этом проверка и закончилась Не только Кристину, но и ее подруг ответ вполне удовлетворил, и больше никаких вопросов у девочек не возникало.

Шатров что-то записывал на маленьком планшете, Шнайдер внимательно слушал, а Гена выложил на стол крошечный диктофон и теперь нервно вертел в руках мобильник, похоже, собираясь снимать девочек. Заметив это, Шатров как можно незаметнее погрозил ему кулаком. Верочка сдавленно прыснула, Гена покраснел и сунул телефон в карман джинсов.

– Девушки, – не выдержала я. – Много народу знало, что Кристина подрабатывает няней по выходным? Она об этом писала где-то в соцсетях? Ну, в контактике там, на Фейсбуке, еще где-то?

Девушки на мгновение затихли, удивленно уставившись на меня, на сей раз первой среагировала Тоня:

– Да вы что! В Инсте она старалась мажоркой выглядеть, а не дочерью поломойки! Еще не хватало публично объявить, что с чужими спиногрызами нянчиться за плату!

– Ну-ну! – весело погрозила ей наманикюренным пальчиком Верочка. – Не так грубо, конечно. Но уверяю, что она скорее сожрала бы швабру своей матери, чем призналась бы кому, кем подрабатывает. Ей мамаша клиентов находила, среди тех, кому обычно мыла полы за деньги. А из девчонок мы только и знали, больше никто.

– Но откуда же тогда об этом мог узнать Виктор Сиднев? – Гена аж подался вперед. – Вас это не удивило?

Девочки переглянулись.

– Ну… нет, не удивило, – снова за всех ответила Верочка. – Мы решили, что это его тоже маманя сосватала. Или кто-то из тех, у кого она уже сидела с детьми. Почему нет?

В самом деле, почему нет? подумала я. Надо опросить всех, у кого работала девочка. Кто-то же дал Водяному ее телефон!

– Ладно, с этим разобрались, – вздохнул Шатров. – А кто знал о том, что в ее доме сумасшедшая соседка балуется поджогами?

– Аннушка-Огневушка? – захихикала Тонечка. – Ну, это весь наш класс знал, тема для приколов.

– А в Инсте об этом было? – заинтересовалась я.

– Не знаю… можно проверить. – Верочка достала навороченный айфон последней модели, полистала что-то на экране. – Да вроде бы нет. Она особо старалась даже дом свой не светить, панельку убогую. Она обычно снималась на фоне красивых частных особняков, а тут хрущевка, соседка чокнутая… Зачем такое в Инсте.

– А в других сетях? Где у нее еще аккаунты?

– Ну, в Тик-Токе, на Ютубе, – но там тоже ничего такого не было, – заверили девочки.

Шатров продолжил беседу, а я глубоко задумалась. Похоже, из соцсетей нельзя было узнать ничего про реальную жизнь Кристины. Раз она никогда не снимала свой дом, даже примерно нельзя было предположить, в каком районе она живет. Она ничего не писала ни про соседку, ни про вечернюю подработку. Этот непонятный Сиднев достал информацию каким-то другим путем.

Еще полчаса мы жевали одно и то же, но новой информации не прибавилось. Водяной явно многое знал про Кристину, но вот знала ли она его? По словам подруг, нет. Но особо не расспрашивала, потому что повелась на слова старого учителя. Только эта ниточка у нас и оставалась теперь. Не очень верилось, что историк хорошо знал таинственного Сиднева, но если сможет рассказать о нем хоть что-то, уже неплохо.

Шатров отпустил девочек, и пошел за директором и завучем, оставленным, по его словам, где-то в гардеробе. Хорошо, что не в кладовке, подумала я. Из гардероба, в принципе, можно сбежать.

Но классные дамы не сбежали, а покорно вернулись на родное рабочее место. Выглядели они словно после похмелья или удара головой о твердый предмет. Завуч остановилась в дверях, Директриса же, растерянно озираясь по сторонам, словно не узнавая собственный кабинет, подошла к столу и, опираясь на него обеими руками, тихо спросила Шнайдера:

– Что мне теперь делать?

Мы с Геной снова разинули рты. Шатров отвернулся, а Шнайдер твердо ответил:

– Мы только что пришли, вы нас увидели и предложили поговорить со старейшим учителем школы, Матвеевым.

– Да-да, обязательно поговорите с Матвеевым! – обрадовалась директриса, выпрямляясь и гордо поднимая голову. – И попрошу покинуть мой кабинет, я не приглашала сюда столько народу! Раиса Ивановна, проводите полицию к историку.

Матвеев, солидный, седовласый, с длинной окладистой серо-серебряной бородой, вовсе не показался мне столетним дедом. На мой взгляд, ему было от силы лет 60. Или это я слишком стара по сравнению со школьницами, грустно подумала я. Им и мои ровесники, небось, стариками кажутся.

Историк сидел в пустом классе за учительским столом, погруженный в какой-то старый фолиант, который, судя по изрядно потрепанному виду и желтым выпадающим страницам, пережил еще войну с Наполеоном.

– Раиса Ивановна, чем обязан? – он степенно поднял голову, пригладил бороду и окинул нас удивленным взглядом. Опер стоял сзади, и его форму историк не видел. – А это кто? Вы экскурсию ко мне привели?

Шатров отодвинул нас в сторону, вышел вперед и кратко объяснил цель визита.

– Не нашлась Кристинуша? – грустно спросил учитель. – Надо же, что в городке нашем делается…

– Скажите, вы знаете Виктора Сиднева? – перебил его Шатров. – Кто он?

– Вы шутите? – изумился учитель. – Не верю, что наша молодежь так невежественна. Разумеется, это магистр телеигры “Что? Где? Когда?”.