Текст книги "Избранница Белого волка"

Глава 8. Смятенье чувств

– Что тут происходит? – звенящую тишину в ушах прорезает гневный голос Рагнара. Его вопрос сочится угрозой любому, кто будет медлить с ответом, испытывая его терпение.

Я вздрагиваю и открываю глаза. Сквозь тающую пелену тьмы в глазах различаю фигуры родителей, с опаской застывших перед Рагнаром.

Их растерянные лица свидетельствуют о том, что их разговор не плод моего воображения. Выходит, я – причина переполоха, но уже не по своей воле.

Ловлю ускользающий от меня виноватый взгляд отца. Мне не кажется? Действительно виноватый? Приглядываюсь. Нет, не кажется, так и есть. Смутно припоминаю, что мама в чём-то обвиняла отца.

Сама же она, наоборот, быстро справляется с растерянностью и взгляд Рагнара выдерживает открыто. Когда оборотень вновь поворачивается к отцу, она подмигивает мне. А Рагнар и отец вот-вот сцепятся. И дай Богиня-Матерь, лишь в словесном поединке.

Как же за последние дни я устала от всех этих выяснений отношений, мужского гонора и тайн. А главное, что в их результате, крайней всегда оказываюсь я.

– Я жду ответа, – настаивает Рагнар, и от его тона по комнате словно снежная позёмка посреди лета бежит, настолько голос оборотня холоден.

Перевожу взгляд на жениха. Какой же он высокий! Военная выправка лишь подчёркивает разворот широких плеч и царственную осанку. Слабость отступает, и даже вернувшееся зрение будто становится острее. Я и раньше отмечала, что оборотень по-мужски красив, но почему-то именно сейчас его облик приковывает моё внимание. Я чувствую в нём защитника. Своего защитника. И очень яростного.

– Я так рада, что вы пришли, господин, – вызываю огонь на себя, но жених не реагирует, и, привлекая его внимание, я добавляю тихое, – Рагнар.

Оборотень поворачивается на звук своего имени, и улыбка, расцветшая в первое мгновенье, медленно сползает с его лица. Взгляд Рагнара прикован к узорам на моём лице.

– Что это? – тоном, от которого в жилах стынет кровь, спрашивает он. Богиня-матерь, ещё хуже сделала, а хотела отвлечь от отца, и как теперь выкручиваться?

– Я… Я споткнулась на пороге комнаты и налетела на дверь, только и всего, – впервые в жизни намеренно лгу. Ложь во спасение, в первую очередь самого Рагнара.

– Не лги мне, Велена. Никогда не лги. У лжи есть свой запах, и я его чувствую. То, что я вижу, выглядит как след от удара, – цедит он и переводит тяжёлый взгляд на отца. – Кто посмел?

А отец совершенно деморализован тем, что произошло со мной. Он даже не понимает, что вопрос адресован ему. Сейчас выяснять с ним отношения бесполезно.

– Рагнар, могу я попросить об одолжении?

Глаза его теплеют:

– Конечно, можешь. Слушаю, Велена.

И я даже почти забываю, зачем завела разговор, засмотревшись на его ресницы, но, спохватившись, продолжаю, чтобы отвлечь от отца:

– Не могли бы мы прогуляться? Здесь ужасно душно, и я уже устала лежать, – умоляющим голосом прошу его я.

– Я вижу все твои хитрости, малышка Велена, – усмехается Рагнар, но голос и выражение лица его становятся мягче. – Хорошо, – мне удаётся вызвать его улыбку, – собирайся, до ужина ещё есть время. Я подожду тебя за дверью.

Он берёт отца крепко за локоть и выводит из комнаты.

– Постарайся никого не убить, пока меня ждёшь, грозный господин, – вслед ему отпускаю я шуточку.

– Не обещаю, но очень постараюсь, – принимает подачу Рагнар.

Может, всё не так уж и плохо у нас сложится? Во всяком случае, чувство юмора у него есть. А это уже немало, учитывая исходные данные для нашей будущей совместной жизни.

Стоит мужчинам выйти за дверь, фыркнув, интересуется матушка:

– Что за представление ты тут разыграла? – она ловко надевает мне платье через голову. – Рагнар же не дурак, всё понял. Глядя на твоё лицо, трудно ошибиться с выводами.

– Ну и пусть. Зато отца не прибил, как собирался. Ты видела его взгляд? – мама кивает. – Самое главное, я добилась нужного эффекта.

– Умнеешь на глазах, – веселится она.

А я забрасываю удочку:

– Что разбудил своей ненавистью отец, что вы с таким трудом сдерживали целых восемнадцать лет?

– Тебя так трясло, что даже Келси Велес испугался. На самом деле, это маленький побочный эффект от прекращения приёма капель. Приступ может повториться, но это скоро пройдёт. А, чтобы отец перестал к тебе цепляться, я внушила ему чувство вины, будто это он вызвал у тебя такой припадок. Вряд ли он тронет тебя в ближайшее время. Иначе пойдут слухи, что Келси Велес воюет со слабыми и больными. Такой урон репутации отец не вынесет.

– Ты прямо ушлый дипломат, – разочарованно ворчу я. – Столько всего сказала, но, кроме того, что я и так знаю, ничего нового.

Мама смотрит на меня укоризненно. Я вздыхаю.

– Всему своё время, – в один голос с ней повторяю я.

Значит, так тому и быть. Знаю я свою мать, если молчит, то клещами ничего не вытянешь. Скажет только тогда, когда сама сочтёт нужным.

– Ну нет, так нет, – дуюсь я, потому что всё равно обидно. Речь-то обо мне! – Раз тебе нечего мне сказать, то я пойду, там меня ждёт грозный господин.

– Да сохранит тебя Богиня-Матерь, – шепчет мама, целуя меня в макушку. – Помни, моя девочка, сделанного не воротишь. Разлившееся молоко обратно в крынку не собрать.

– Не нагнетай, – передёргиваю плечами: я и так дрожу, как былинка на ветру. Мамины напутствия лишь усугубляют ситуацию. – Это всего лишь прогулка. Днём. На виду всего замка. Что тут можно наворотить?

Но выйдя за дверь, я попадаю в плен глаз Рагнара. Кого я успокаиваю: маму или себя? Всё уже произошло. И это огромное пришествие в моей жизни – Рагнар. Опасное и волнительное приключение. С ним нигде нельзя чувствовать себя спокойно ни на виду, ни тем более наедине. Розовею, вспомнив наш поцелуй.

Мы выходим из замка, и я кожей ощущаю сотни любопытных взглядов, прикованных к нам. Как неловко…

– Покажешь своё любимое место? – я непонимающе смотрю на Рагнара. – Где ты любишь гулять подальше от назойливых глаз?

Лёгкая улыбка касается моих губ. Какая прозорливость. Уже в который раз мне кажется, что Рагнар знает меня лучше, чем кто-либо другой.

– На северном склоне ближе к Драконьему лесу есть озеро. У нас его называют Девичье. Я люблю там сидеть на пригорке. Травы собирать, помогая матушке.

– Веди меня, прекрасная травница, – комплимент моей красоте звучит искренне и очень естественно, просто констатация факта. Не то что те напыщенные словеса, которых я наслушалась на балу императора.

Рагнар предлагает руку, я с опаской кладу свою кисть на сгиб его локтя. Он накрывает мою ладошку своей крепкой рукой, и сердечко моё начинает биться быстро-быстро от этого невинного жеста. Я чувствую смятение и непонятный жар, идущий от руки к сердцу, окрашивающий ярким румянцем щёки.

Поднимаю глаза, встречаюсь с жадным взглядом Рагнара, проникающим мне в душу. Я не могу отвести взгляда и опять тону в омуте его голубых глаз, забывая, как дышать. Робкий трепет неизведанного доселе чувства рождается в душе. Рагнар всё теснее прижимает меня к себе, склоняется медленно, и я вынуждена запрокинуть голову, чтобы оставаться в плену его глаз, потому что оторваться выше моих сил, словно наши взгляды связывают нас нитью, и оборвать её святотатство. Губы сами собой приоткрываются в жажде поцелуя, обещание которого повисло между нами.

– Князь! Рагнар! Ты оглох, что ли?

Глава 9. У озера

Смущённо прячу лицо на груди жениха, поглядывая из-под ресниц на спешащего к нам светловолосого парня, очень похожего на моего оборотня.

Ой! Уже моего?

– Хель тебя принесла, Ингвар! Прародитель свидетель, ты не вовремя явился на свет и продолжаешь это дело по жизни, – в голосе Рагнара явственно слышно рычание.

Ингвар же смело игнорирует предупреждение своего вожака и, не церемонясь, присоединяется к нам. Тяжело вздохнув, Рагнар берёт себя в руки:

– Велена, позволь представить тебе моего младшего брата Ингвара.

Я вглядываюсь в лицо будущего родственника.

Светло-русые волосы, чуть длиннее, чем у Рагнара, собраны в косицу. Смеющиеся голубые, будто талая вода, глаза, в отличие от насмешливых глаз брата, смотрят на меня с дружелюбным любопытством. Как и брат, одет Ингвар богато, но без нелепого китча. Видимо, нелюбовь к лишней позолоте – это семейная черта. Зато оружие, с которым не расстаются оба, похоже, их страсть.

Эфес меча, висящего в ножнах за спиной, украшен плетением тонкой ковки и драгоценными камнями. Да и сами ножны – произведение искусства. Кинжал у пояса тоже приковывает внимание, но стоит мне туда посмотреть, как Рагнар сильнее стискивает объятья. Совсем с ума я сошла, пялюсь на причинное место мужчины! Краснея, я вскидываю взгляд выше и встречаюсь со знакомой смешинкой в глазах Ингвара. Тот отвешивает мне шуточный поклон.

Несмотря на столь щегольской вид, движения и повадки выдают в нём опытного воина.

Что-то в облике Ингвара кажется мне смутно знакомым. Не могла же я его уже видеть? Я почти никуда не выезжаю. Или это из-за их с братом сходства?

– Ваше лицо… Ингвар, простите моё любопытство, но мы не могли с вами где-то встречаться раньше? – как можно более вежливо спрашиваю я и отмечаю непонятные переглядывания братьев.

Богиня-Матерь! И у этих от меня тайны!

Притормаживаю свою подозрительность. Не стоит придумывать того, чего нет, Велена.

Успокоив себя, я неспешно шествую между братьями и получаю ни с чем не сравнимое удовольствие от прогулки. Чувство надёжности и защищённости рядом с этими мужчинами греет пуще солнышка. Пусть только попробуют теперь затронуть меня, с такой охраной мне не страшен даже отец.

Рагнар ведёт меня за руку, и моё сердечко опять отплясывает в диком танце. Кровь приливает к лицу, становится трудно дышать, когда я из-под ресниц наблюдаю за мужественным лицом своего жениха, но желания вырвать руку и успокоить свои чувства нет.

А переглядывания меж тем продолжаются, только теперь они отчего-то мне лестны. Стоит Ингвару своим рукавом задеть мой, как Рагнар хмурится и сжимает мою ладошку в своей сильнее. Меня веселят и радуют его собственнические инстинкты.

Неторопливо мы выходим к северному склону, который нравится мне тем, что не просматривается со стен замка. И тут моя беспечность улетучивается. Я напрягаюсь и останавливаюсь, не решаясь идти дальше. Ветер доносит до моего носа запах жареного мяса. Напряжённо прислушиваюсь и различаю мужские голоса, доносящиеся с озера.

Расширившимися глазами в испуге я смотрю на Рагнара.

– Там кто-то есть, я дальше не пойду, – шепчу я оборотню, неосознанно прячась за его спину.

Оборотня умиляет моя реакция:

– Конечно, там кто-то есть, – смеётся он, и, наклоняясь к моему ушку, шепчет, – там мои люди, Велена. Не думала же ты, что я приеду за своей невестой лишь с тремя оборотнями.

– А отец знает? – страх понемногу отпускает меня.

– Не бойся, малышка Велена, знает он всё, поэтому только ерепенится, но не трогает. Разум твоего отца всё же сильнее гонора, хотя, на мой взгляд, спеси у него слишком много.

Ага! А сам-то? Всем своим видом Рагнар показывает, что Келси Велес ему нипочём. Ещё неизвестно, у кого из вас гонора больше.

За разговорами я не заметила, как мы преодолели остаток пути и вышли к озеру на дальнем берегу которого, с другой стороны от кромки Драконьего леса, люди Рагнара разбили свой военный лагерь.

Если не знать, что там расположились сильнейшие в Эйдене воины, то выглядит даже празднично. Шатры с реющими на ветру штандартами рода Белого Волка расположились полукругом. В центре лагеря над костром жарится кабанья туша, именно её запах насторожил меня на подступах к озеру. Ещё два больших котла висят над кострами, разведёнными чуть поодаль первого костра. Если бы не караул из нескольких воинов, решила бы, что кто-то просто выехал на отдых.

Уединение моего озера осквернено чужим присутствием.

Оборотни, не замечая своего командира и меня с Ингваром, с хохотом и скабрёзными шуточками без всякого стеснения плещутся в воде и, развалившись нагишом, нежатся на солнце. Даже не знаю, что больше меня смущает: их нагота или грубый солдафонский юмор, от которого алеют кончики ушей.

Во все глаза таращусь на голых мужчин с рельефной мускулатурой, широкими плечами и сильными руками. Не замечаю их лиц, зато хорошо вижу всё, что обычно скрыто от невинных девушек.

Не знаю, куда глаза девать: кругом обнажённые тела. Я прячу пунцовое от стыда лицо на мощной груди Рагнара.

– Раздолбаи! Расслабились тут без меня! – рявкает Рагнар, закрывая мне обзор, зафиксировав ладонью мою голову у себя на груди, и по реакции воинов понятно, что его сразу же услышали во всех уголках лагеря.

Караульные подтянулись, повара с утроенным усердием засуетились возле котлов, плескавшиеся оборотни повылетали из озера, словно пробки из бочонка с перебродившим вином, и даже туша кабана стала вертеться над костром как-то веселее.

Нисколько не смущаясь своей наготы, воины вытянулись во весь рост перед своим вожаком. И Рагнар тут же запихивает меня себе за спину, закрывая обзор мощными плечами. Только я у него аккурат подмышкой заканчиваюсь и успеваю оценить голое войско. Самому низкорослому из них я макушкой лишь до плеча достану. Понятно, куда упирается мой взгляд, и от греха подальше я зажмуриваюсь. Хотя посмотреть есть на что. Так что один глаз я всё-таки приоткрываю, но из-за спины жениха не высовываюсь, чтобы не показаться бесстыдной особой. Но ведь любопытно же!

А Рагнар тем временем продолжает распекать своих воинов, озверевший от этой демонстрации мужских достоинств во всей красе перед своей невестой. Грозен вожак клана Белых Волков, ни одного смешка неслышно, оборотни замерли и по команде прикрыли свои хозяйства руками.

– Нравится? – слышу я искушающий шёпот возле своего ушка.

– Ч-ч-что? – заикаюсь я, попавшись за постыдным подглядыванием. Поворачиваю голову и попадаю в плен чарующего взгляда Ингвара. Богиня-Матерь, до чего они с братом похожи.

– Говорю, нравятся наши воины? – добродушно усмехается он.

– Не успела рассмотреть, – беззастенчиво лгу я, забывая, что оборотни чувствуют ложь. Ингвар насмешливо хмыкает.

Вот чего он подкалывает? И так видно, что я от смущения вся красная!

– Вы что тут, волчьих ягод обожрались, или мозги на солнце потекли? – уже не сдерживая себя, отрывается на своих подчинённых Рагнар. – Совсем ополоумели! Я прихожу с невестой, чтобы показать ей своих лучших воинов, и что она видит?

– Да, что ты видишь, малышка Велена? – посмеивается Ингвар, повторяя данное мне Рагнаром ласковое прозвище. И мне это совершенно не нравится.

– Вы и врага встречать будете голой задницей? – продолжает разнос Рагнар пристыжённых воинов.

Покосившись на него, я без тени улыбки ставлю на место его чересчур шустрого братца:

– Я, может, и малышка, но называть так меня может только жених, – отрезаю я.

Ещё не хватало, чтобы браться сцепились из-за меня!

Насколько я узнала собственнический характер моего жениха, самая моя невинная улыбка может стать причиной вызова на бой. Рагнар своего никому не отдаст, даже собственному брату.

– Тогда, может, мне называть тебя милашкой Веленой? – почти мурлыкая, шепчет мне на ухо Ингвар.

Не успеваю я отбрить наглого оборотня, как оторвавшийся от моральной порки, учиняемой своему отряду, Рагнар оборачивается к нам и вперивает немигающий взгляд в брата.

– И о чём вы тут так мило шепчетесь у меня за спиной? – жених взъярился не на шутку. – Я же предупреждал, что Велена только моя, и никто больше не смеет на неё даже смотреть! Ингвар, что непонятного было в моих словах о том, что тебе следует держаться подальше от моей невесты? Ты хочешь бросить мне вызов?

Глава 10. Братья

Ох! У меня аж всё обмерло внутри, словно ледяной водой окатили. Разве ж так можно, чтобы брат на брата? Богиня-матерь, из-за пустяковины налетел. Да так, что от тона Рагнара мурашки по коже бегут.

Или он в запальчивости может казнить и правого, и виноватого? И матушка говорила, что ему за это ничего не будет… Как страшно жить в их обществе, как же я там буду…

Я во все глаза смотрю на вспыхнувшее противостояние братьев. Они, что, с ума посходили оба? Разве есть что-то ценнее родной крови? Злая ссора да на пустом месте: как два бойцовых пса, два брата готовы сцепиться.

И совсем не радует, что из-за меня поединок может начаться, противно моей душе любое смертоубийство. Вот Марта бы только разулыбалась, она завсегда своих кавалеров стравливала, чтоб потешить собственное самолюбие.

От напряжения у меня опять начинает покалывать ладошки. Я так нервничаю, что, кажется, будто внутри меня зреет и волнуется сила, способная разнести здесь всё вокруг. Странное и тягостное чувство, хорошо, что во мне совсем нет магии. То есть, жаль, конечно. Я частенько мечтаю, что стану магичкой, и со мной начнут считаться, но увы.

У матушки моей дар есть – магия целительства. А я, как и остальные члены семьи, без магии. Ещё один вопрос в мою копилку: как полностью бездарный Келси Велес мог стать Властелином Пограничья, когда вся элита империи магически одарённая?

Но сейчас есть более насущные проблемы, чем удовлетворение праздного любопытства – открытый конфликт жениха и его брата, и, что противнее всего, опять я тому причиной.

С беспокойством перевожу взгляд с одного на другого. Мрачный Рагнар и Ингвар, отвечающий дерзким взглядом. Его смелость не может не вызывать восхищения, потому что, посмотри на меня так Рагнар, и я в обморок упаду. А Ингвар подходит к брату вплотную, не опуская взгляда, кажется, даже не моргая. Безумству храбрых поём мы песню, но лучше б обойтись без таких потрясений! Ой, мамочки, что сейчас будет? Богиня-Матерь, помоги и защити!

– Неужто, Рагнар, ты поднимешь руку на родного брата из-за какой-то, пусть и смазливой, девчонки? – недрогнувшим голосом спрашивает Ингвар. У него такой вид, словно он видит брата первый раз в жизни. Показное веселье слетает с его лица. Крепко задевает его отповедь Рагнара. – Я не стану биться на поединке с единоутробным братом. Что ж бей, братишка! Начинай, коли такова твоя воля! Вот он я!

Ингвар разводит руки в стороны, показывая, что в руках его нет меча, и не намерен он драться даже в ответ на агрессию брата.

Я же зауважала Ингвара, простив ему и малышку, и милашку. Немного отчаянный, потому как Рагнар действительно опасен, но красивый отрезвляющий жест!

Говорят, оборотнями правят инстинкты, а Вожака уважают, если он умеет держать их в узде. Рагнар и сам понял, что мы просто попали под горячую руку, да только Ингвар его ещё распалил.

– Это не какая-то там девчонка, – цедит сквозь зубы жених. Пыл его немного угас, но до умиротворения ещё далеко. – Это моя невеста, и ты это прекрасно знаешь. Пренебрежительно отзываясь о ней, ты бросаешь эти слова мне!

Вокруг нас троих царит неестественная тишина, будто в костре перестали трещать поленья, а птицы смолкли, снялись и улетели досрочно на юг. И в тишине я отчётливо слышу удары своего сердца. Один, второй, третий.

В словах Рагнара есть правда, и воины дружины вождя Белых Волков, кажется, даже дышать перестают. Глаза опущены, чтобы, не дай Богиня, вожаку не померещился вызов или интерес к его невесте.

– Ты не из-за этого взбесился, а из-за того, что ей кто-то мог приглянуться! – не унимается Ингвар. – Чего ты хотел, когда тащил девицу в военный лагерь? Что все мужики, которые полгода бабы не видели, будут скромненько отводить глаза? А может, ты ей ещё и лицо платком закроешь?

Ох, вот зараза языкастая! Насмешка в голосе Ингвара задевает брата. Вот чего он добивается? Будто проверяет предел прочности.

– Надо будет, и лицо закрою, и глаза отводить заставлю, – ярится Рагнар.

Между братьями так искрит, что, боюсь, загорится пожухлая трава. Я протискиваюсь между ними, упираясь ладошками в грудь Рагнара. Он, не глядя, притягивает меня к себе, крепко прижимая лицом к груди, не позволяя сделать даже вдох.

– Да, ты с ума сошёл! Знал бы, что у тебя мозги поедут на этой девчонке, не привозил бы платок, – злится Ингвар и даже не замечает, что в порыве злости выбалтывает какой-то секрет.

Платок? Какой платок? Судя по всему, младшенький проболтался о чём-то интересном, только спрашивать сейчас толку нет. Я делаю вид, что не заметила оговорки Ингвара, но я ещё обязательно вернусь к этому моменту. Спать не смогу, пока не узнаю, что за платок такой загадочный. Развели тайны тайные и секреты секретные, все они меня касаются, да только ответы на свои вопросы я никак не получу!

Рагнар так сильно прижимает меня, что я начинаю задыхаться, даже сказать ничего не могу.

– Девчонку задушишь, – обращает внимание Ингвар на моё бедственное положение, когда я уже почти теряю сознание от нехватки воздуха. Он не на шутку волнуется: – Да, выпусти же ты её! Дай ей вздохнуть!

– Рагнар, девочку отпусти, – отдалённо слышу я настойчивую просьбу откуда-то со стороны. Собственнические инстинкты вожака пугают не только меня, но и его ближников, но даже они понимают, что хватка тренированного воина-оборотня, считающегося одним из первых клинков Эйдена, мне вряд ли идёт на пользу, и за меня кто-то вступается.

В глазах уже темнеет, но я успеваю заметить недоверчивый взгляд Рагнара, будто ему только сейчас в голову пришло, что я по сравнению с их женщинами очень хрупкая. Прислушавшись к своим воинам, жених ослабляет хватку, и я оседаю на землю. Рагнар в ужасе смотрит на свои руки, а меня подхватывает на руки Ингвар, бережно прижимая к груди.