Текст книги "Имена и фамилии. Происхождение и значение"

Имя для подкидыша

Теперь, опорочив красивое греческое имя Елена, подпортим репутацию русского имени Богдан, заодно рассказав и о фамилии Богданов. Очень часто значение этого имени понимали слишком буквально и называли так подкидышей. Нашли на крылечке ребенка, значит, его дал Бог, и имя ему – Богдан. Могли назвать Найденом, отчего пошла фамилия Найденов. А у одного из героев романа Горького «Мать» фамилия – Находка, потому что он тоже найденыш.

Русские поговорки поминают это имя примерно так:

 
Не крещен младенец, так Богдан.
Богданушке – все батюшки…
 

А откуда берутся подброшенные дети, кто они такие? Понятно, что в основном это дети незаконнорожденные. Поэтому это имя перешло и на других детей, имеющих мать, но не имеющих отца. Среди побочных, не признанных отцами детей распространилось имя Богдан и фамилия Богданов. Например, дочь матери И. С. Тургенева, Варвары Петровны Тургеневой, и Андрея Евстафьевича Берса, отца Софьи Андреевны Толстой, получила фамилию Богданова-Лутовинова (от названия тургеневского поместья Спасское-Лутовиново).

Художник Н. П. Богданов-Бельский рассказывал о своей фамилии: «Я незаконнорожденный сын бедной бобылки, оттого Богданов, а Бельским стал от имени уезда».

Чехов, проводивший перепись населения на Сахалине, удивлялся: «По какой-то странной случайности на Сахалине много Богдановых». Впрочем, он же сам и отмечал, что на Сахалине часто встречаются приемыши. Оно и неудивительно: в тех краях население не очень торопилось узаконить браки в церкви.

И конечно, раз уж русское имя Богдан признавалось равным церковному Феодоту, то и это имя, как и фамилия от него, часто помечало приемышей и незаконных детей. Так, в «Мертвых душах» было отмечено, что в тщательно составленном реестре крепостных Собакевича, где было означено при каждом, кто отец и кто мать, «у одного только какого-то Федотова было написано: “отец неизвестно кто, а родился от дворовой девки Капитолины”».

Кроме этих имен были и другие способы пометить «неправильных» детей. Историк Н. Костомаров отмечает: «У сельского духовенства существует обычай давать при крещении незаконнорожденным имена мудреные, то есть которые редко даются. Целый календарь таких имен сохраняется у них про запас исключительно для незаконнорожденных».

Жуков Иванович Сидоров и другие необычные имена

В романе Артура Конан Дойля «Родни Стоун» главный герой, представляясь, сообщает о себе: «В нашем роду, в роду Стоунов, мужчины из поколения в поколение служили во флоте, и старшего сына у нас всегда нарекали именем любимого адмирала отца. Так можно проследить нашу родословную до самого Вернона Стоуна, который в сражении с голландцами командовал остроносым пятидесятипушечным кораблем с высокой кормой. После него был Хоук Стоун, потом Бенбоу Стоун и, наконец, мой батюшка Энсон Стоун, который, в свою очередь, в году от рождества Христова 1786-м в приходской церкви Св. Фомы в Порстмуте дал мне при крещении имя Родни. Стоит мне поднять сейчас голову, как я вижу в саду за окном своего рослого мальчика, и если я его окликну, вы поймете, что и я остался верен традициям нашего рода: его зовут Нельсон».

«Вот это в России точно невозможно! – воскликнет кто-то. – Как бы мой папа ни уважал маршала Жукова, ему и в голову не пришло бы назвать сына Жуков Иванович Сидоров. Фамилия не может быть именем!..»

Уважаемый читатель! Вы плохо знаете психологию родителей. Это могут быть вполне приличные и отнюдь не сумасшедшие люди, однако как только доходит до того, какое имя дать ребенку, внутренние тормоза у них не срабатывают. Среди русских имен есть и образованные от фамилий. В основном здесь повезло Владимиру Ильичу Ленину.

Нинель – прочтите Ленин наоборот и добавьте мягкий знак.

Владлен или Владилен – сокращение имени и фамилии.

Специалисты насчитали по крайней мере три десятка «ленинских» имен, носители которых родились в основном в 20–30-е гг. ХХ в. Прижились, правда, считанные единицы из этих имен, вроде Нинели и Владилена, остальные попали в разряд курьезов.

А кому-то показалось, что одного Ленина недостаточно, пришлось добавить еще и Карла Маркса. Получилось имя Марлен – вполне приличное и благозвучное, очень похожее на псевдоним Марлен Дитрих.

Ладно-ладно, скажет читатель, но тут хотя бы фамилия вывернута наизнанку или сокращена и признаки «фамильности» неочевидны. А есть ли оригиналы, которые просто и без затей превратили фамилию в имя? Есть. Возможно, вам встречались люди с именем Марат – фамилией французского революционера (рис. 1.1). Это имя достаточно распространено, возможно, в немалой степени потому, что похоже на старинное арабское имя Мурат. Очень вероятно, что имя Марат воспринимается некоторыми именно как форма имени Мурат.

А знаменитый актер и режиссер Ролан Быков? А известный ученый Жорес Алферов (рис. 1.2)? Опять фамилии вместо имен.

Рис. 1.1. Марат Сафин. Возможно, родители Марата вовсе не думали о французском революционере, а полагали, что это одна из форм имени Мурат

Рис. 1.2. Жорес Алферов. С именем Жорес ошибиться трудно – это бывшая фамилия

ПРИМЕЧАНИЕ

Интереснее, однако, история имени другого актера и режиссера – Родиона Нахапетова. Родился он во время войны в партизанском отряде, и в припадке энтузиазма его решили назвать как-то по-особенному, со значением. Однако носить имя партизанского отряда – «Родина» – оказалось неудобным. Родина Нахапетов – не самое лучшее имя для мальчика. Неудивительно, что он предпочитал называться Родиком, а потом и вовсе изменил имя на куда более мужественное и не вызывающее вопросов о происхождении – Родион.

Если вам нужен еще пример, как может работать фантазия родителей, то вот вам девушка, которую кратко называют Фе, из повести Альфреда Бестера «Дьявольский интерфейс»: «Мое полное имя Фе-Пять Театра Граумана, потому что я родилась в пятом ряду в театре Граумана, – подчеркнуто гордо произнесла Фе…».

Сокращение Фе происходит от слова «фемине» (женский), потому что матери девочки эта отметка в свидетельстве о рождении показалась красивым женским именем.

Это все-таки книга, литературное произведение, скажете вы, и девочка Фе-5 – просто плод воображения автора. Но не так давно в Англии некто Эрик Фотербери выиграл дело в суде и зарегистрировал свою дочь под именем... 21 А, в чем семь лет подряд суд ему отказывал. По сравнению с этим имя Бруклин, которое дал своему сыну по месту рождения футболист Дэвид Бэкхэм, выглядит вполне традиционно.

А в Перу одну девочку назвали H₂O, то есть вода.

В 70-х гг. XX в. в Великобритании произошла небольшая вспышка разногласий между правительственными чиновниками и рядовыми гражданами. Недовольство началось с того, что родители из среднего класса населения назвали свою дочку Принсесс Дульцима Розетта. Принсесс значит «принцесса», и магистрат не захотел записать это имя из-за «нежелательных ассоциаций», и дело дошло до королевы. Сначала Елизавета II согласилась на имя, придуманное отцом и матерью новорожденной, но потом прислушалась к голосу советников, и родителям посоветовали убрать из трехименного набора слово «принсесс». Однако тогда разгневалась вся Англия: по какому праву государство вмешивается в личную жизнь своих подданных?

Впрочем, принцессами, а также королями (Кинг) и королевами (Куин), герцогами (Дюк) и графами (Эрл) давно уже никого не удивишь. Новый век диктует новые имена, например есть Хонда и Тойота – две девочки, а их два брата именуются Ягуар и Датсон по названиям легковых автомобилей, особенно любимых родителями. А гражданин штата Калифорния зовет своих детей их официальными именами О’Кей и Олл Райт.

Столкнувшись с разнообразием имен, поневоле начинаешь понимать отца семейства из американского города Талса, который в 1980-х гг. назвал всех шестерых детей своим именем – Юджин Джером Дюпуа – независимо от пола.

Имена и опасности, которые нас окружают

Если неподготовленный человек заглянет в список имен, которыми пользовались наши предки русичи, он может сильно удивиться. Можете ли вы представить себе родителей, которые дали бы ребенку такие имена: Износок, Неудача, Нелюб, Болван, Дурак? Между тем и такие имена были. Может быть, здесь мы тоже имеем дело с какими-нибудь подкидышами или байстрюками?

Вовсе необязательно.

Их родители не были такими уж извергами, а имели на уме свою выгоду. Всякое, конечно, бывало, может быть, не для каждой семьи ребенок оказывался таким уж желанным, однако чаще всего, полагают ученые, в подобных случаях мы имеем дело с именами-оберегами.

Например, есть семья, в которой дети умирали в младенчестве. В чем причина? Не иначе, злые духи ополчились, рассуждали люди. Как увидят, что опять родился такой желанный ребенок, тут же всякими способами хотят его сгубить. Может быть, их можно обмануть? Если сразу же дать ребенку «нехорошее» имя, так духи подумают, что этот ребенок – не такое уж и сокровище для родителей и вовсе не так им дорог. А дать имя Чужой, Найда – может быть, злые духи подумают, что ребенок – подкидыш, и тоже обойдут его стороной? У некоторых народов даже целое представление устраивали для духов. Отец брал новорожденного ребенка, выносил во двор, оставлял на какое-то время, потом кто-нибудь выходил, находил «подкидыша», все дружно удивлялись, ругали родителей, подбросивших ребенка, но, так уж и быть, оставляли «подкидыша» в семье. Понятно, что, раз ребенок неродной и так судьбой обиженный, злые духи не будут обращать на него внимания.

ПРИМЕЧАНИЕ

Сказочка о том, что братика или сестричку нашли в капусте, придумана вовсе не для того, чтобы щадить невинность малых детей. Они довольно быстро начинают соображать, откуда берутся дети, а заодно телята, ягнята и прочая живность. А вот глупого злого духа обмануть можно. Ничего ценного ведь в капусте не бросят, верно?

А можно и вовсе представить так, что нет в семье никакого ребенка, а просто еще один ухват или какая иная домашняя утварь в доме завелась. Мы уже ведь встречались ранее с разными Кастрюльками и Табуретками? Так вот, такие имена, скорее всего, и появились именно для того, чтобы обмануть злых, но таких туповатых духов.

Имена такого типа можно встретить у многих народов. Возможно, большинство имен, которыми мы пользуемся и сейчас, было именно оберегами. Да и сами посудите. Если значение имени – «богом дарованный», значит, бог рассердится, если его подарок будут портить какие-нибудь бесы. Если значение имени – «посвященный богу», так и тут бог рассердится, если на его имущество кто-то посягнет. А если значение имени – «сын бога» (кем бы он ни был – Зевсом или Меркурием), то, наверное, уж бог-то за своего ребенка всегда вступится.

Но кто его знает, может, бог отвернется или сильно будет занят своими делами – не прореагирует вовремя? Так, может, лучше заранее объявить ребенка плохим, а потому совсем не дорогим своим родителям? Или назвать именем какой-нибудь заведомой гадости, мимо которой любой мало-мальски уважающий себя дух пройдет, сильно скривившись…

Иногда бывало, что в семье девочки выживали, а мальчики нет. Вполне логично тогда долгожданного мальчика назвать девичьим именем: опять, мол, девка родилась, что поделаешь? Могло быть наоборот – девочке давали мужское имя.

У некоторых народов был обычай: если ребенок заболевал, приводили собаку и обменивали их имена. Авось духи не разберут по имени, где ребенок, а где собака. Похожий обычай был зафиксирован у грузин. При крещении, но тайно от попа, ребенку давали «собачье» имя (обзывали каким-нибудь Бобиком или Шариком в переводе на грузинский). При тяжелых заболеваниях пользовались этим именем или же называли ребенка просто собакой.

Еще при болезни можно было наречь другое имя. Это тоже достаточно часто встречающийся у разных народов обычай. Евреи на Украине поступали, например, так: тяжело больного человека доставляли в синагогу и совершали торжественный обряд смены старого имени на новое. Мужчин нарекали Хаим, женщин – Хая, то есть жизнь. Если больной выздоравливал, это новое имя оставалось за ним, а старое скрывали.

Калмыки меняли имя не только при болезни, но и при неудачах в хозяйственных делах.

Смысл такой перемены заключался в том, что человек с новым именем был уже как бы другим, с другой судьбой, а человек с прежним именем как бы умер, и все претензии духов к нему умерли вместе с ним.

Если так смотреть, то можно и дальше пойти: заранее объявить ребенка мертвым. Понятно, что никакому духу и в голову не придет убивать уже неживого ребенка. Вы улыбаетесь? Но ученым известны такие имена, хотя их, разумеется, очень мало. Тем не менее даже наши предки не видели в этом обычае ничего дикого. Фамилия Мертваго могла произойти от имени Мертвяк или Мертвый.

Еще лучше – вовсе никогда не произносить имени. Вы, наверное, слышали о методе черной магии: сделать восковую куколку, наречь ее именем врага и уничтожать ее тем или иным способом. Причем, что интересно, метод этот хорошо работает и в России, и во Франции, и где-нибудь на Гаити или Малайе. Разные способы изготовления, разные заклинания – неизменно одно: для смертоносного обряда кукла обязательно должна получить имя. Причем не какое-нибудь, а имя конкретного человека – жертвы обряда. А если имя неизвестно, можно ли причинить вред?

Так или иначе, запреты на упоминание имени существуют у многих народов, хотя выражаться могут по-разному. В иных местах уже и причины обычая забылись, и сам обычай соблюдается нестрого, но внимательный глаз цепко отметит рудименты древнего запрета.

Кое-где не принято обращаться к членам семьи по имени. Обращаются друг к другу, используя степени родства (жена, дочь, сын, невестка) или семейные прозвища (откуда недалеко уже до второго, нетайного и ненастоящего, имени, которое можно называть при всех). Хорошей иллюстрацией может служить калмыцкий обычай, когда женщина не имела права произносить слова (заметьте, не только имена!), используемые в качестве собственных имен мужа и всех старших родственников по мужу. Если у уважаемых пожилых родственников по мужу встречались имена со значением «топор» или «красный», женщина не должна была произносить их ни в коем случае, даже если речь шла о самом топоре как предмете хозяйственного обихода или о красном платье. Для этого приходилось изобретать синонимы, например колун или секира. Забавно получалось, когда среди родственников встречались люди, поименованные по числительным. Тогда вместо «шесть» говорили «больше пяти».

У абхазов, наоборот, муж не имел права называть настоящее имя жены или обращаться к ней по имени. Но тут по крайней мере ситуация вполне понятная для русского человека: нет ничего страшного и странного в том, что муж называет жену солнышком, рыбкой или зайчиком. А выражение, которое русский муж иногда использует говоря о своей жене, – моя благоверная, заставляет подумать о том, а не было ли подобного запрета и в русских семьях?

Довольно широко распространен запрет сообщать свое имя в ответ на прямой вопрос. То есть, спросив: «Как тебя зовут?», вы поступите чрезвычайно невежливо в разных местах земного шара, как в Азии, так и в Африке, Америке и Австралии. В лучшем случае вам могут вежливо ответить: «У меня нет имени». Человек может даже попросить какого-нибудь знакомого назвать вам его имя, но сам не назовет.

ПРИМЕЧАНИЕ

Два английских джентльмена провели три года на необитаемом острове, не разговаривая друг с другом, потому что не нашлось третьего, который представил бы их друг другу, а разговаривать с незнакомцами неприлично.

Это анекдот, конечно. Тем не менее ситуация отражена верно. Даже просвещенные европейцы предпочитали узнавать имя нового знакомого от третьих лиц. (Вспомните, при знакомстве Шерлока Холмса и доктора Ватсона понадобилось присутствие их общего приятеля.) Если ситуация была не так благоприятна, запасались некоторым количеством рекомендательных писем. И только если другого выхода уже не оставалось, человек представлялся сам. Называл свое имя и ожидал ответной любезности от собеседника.

В наш век понятия о приличиях другие, но и сейчас порой мы предпочитаем узнать имя-отчество человека у кого-нибудь постороннего, а не спрашивать его прямо в лоб.

Древнее табу все еще сидит где-то в самых недрах наших понятий о нормах поведения. Поэтому, слыша расхожий вопрос: «Девушка, как вас зовут?», первым делом мы подсознательно чувствуем тревогу (кто-то неизвестный неизвестно зачем пытается узнать мое имя), и тревога эта особенно велика, если вопрос не предварялся сообщением: «Я – Федя». Впрочем, даже если мы узнали, что собеседника зовут Федя, это вряд ли успокаивает, ведь никто из знакомых не может разъяснить, что это за человек, и приходится полагаться лишь на то, что он сам о себе расскажет.

Вполне логичным представляется следующий защитный прием, который порой практикуют юные девицы, не ведая о том, что ничто не ново под луной и прием этот существует уже не одно тысячелетие. «Меня зовут Маша», – говорит нахальному, но, в общем, не противному на вид Феде девушка, хотя на самом деле ее зовут Катя. «Меня зовут Стройный Бамбук», – сообщает какой-нибудь туземец назойливому европейскому этнографу, хотя все племя знает его как Неповоротливое Бревно.

А ведь можно заранее, еще при рождении ребенка, подобрать настоящее, тайное, известное только родителям имя – и еще одно, для повседневного пользования. И можете сколько угодно творить теперь заклинания над восковой куколкой – вы нарекли ее не истинным именем, и, значит, весь запас вашего чародейства пройдет мимо цели.

«Никто не знает Настоящего Имени человека, кроме него самого и того, кто дал ему это Имя. Конечно, иногда он может открыть его брату, жене или другу, но и они никогда не должны пользоваться им, если их могут подслушать посторонние. В присутствии других они обязаны называть человека его обычным именем или прозвищем. Знающий Имя человека держит его жизнь в своих руках», – пишет Урсула Ле Гуин в книге «Волшебник Земноморья». Действие романа происходит не в нашем мире, однако достаточно хорошо иллюстрирует земные обычаи.

Такие двойные имена давали многие народы, в том числе и наши предки русичи. Так что, возможно, у Дурака или Износка были в запасе имена и посимпатичнее, только никто так и не узнал какие.

Народные традиции восточных славян

Наши предки считали, что имена обладают магической способностью защитить человека.

Особенной силой, как они полагали, обладают имена утопленников. К утопленникам славяне обращались по именам с заклинаниями и мольбами об отвращении от села градовой тучи и о ниспослании дождя во время засухи. В случае пожара рекомендовалось трижды обежать дом, выкрикивая имена двенадцати утопленников.

У русских, например, новорожденного, не обнаруживающего признаков жизни, окликали именами родственников, затем другими именами. Именем, при котором ребенок оживал, его впоследствии и нарекали.

Весной, когда человек в первый раз увидит змею, он должен громко выкрикнуть свое имя, чтобы весь год змеи держались от него на расстоянии слышимости его голоса.

Чтобы отпустила судорога, нужно произнести имя своего отца.

Имя могло передать человеку судьбу человека, который носит такое же имя, поэтому избегали называть детей именами, которые носят знакомые пьяницы, сумасшедшие, тяжелобольные. Избегали давать имя только что умершего человека, особенно самоубийцы или утопленника, чтобы ребенок не повторил его судьбу. Зато можно было наречь ребенка именем умершего деда или бабки, если они были счастливы и удачливы.

Считалось не вполне правильным давать ребенку имя отца или матери, за исключением каких-нибудь особенных случаев. Например, если в семье рождались одни девочки, мать могла назвать очередную новорожденную дочь своим именем, чтобы следующим был мальчик. Вообще считалось опасным давать ребенку имя человека, уже живущего в одном доме, так как один из тезок «сживет со света» другого.

Откровение тайного имени

«…В преддверии нового 1666 года, когда христиане, евреи и мусульмане были объяты предчувствиями близкого конца света, генуэзский торговец древностями Бальдазар Эмбриако пустился в дальнюю дорогу в погоне за легендарной книгой “Откровение тайного имени”, откуда надеялся узнать мистическое Сотое Имя, которое могло спасти мир». Так начинается роман французского писателя Амина Маалуфа «Странствование Бальдазара». Мир в 1666 г. не погиб, а путешествие Бальдазара, как это водится в романах, было паломничеством в поисках самого себя. Но таинственное Сотое Имя – отнюдь не выдумка романиста.

В Коране упоминается девяносто девять имен Аллаха (то есть Бога). С помощью этих имен, называемых также красивыми, его прославляют: Рахман – милосердный, Рахим – милостивый, Насыр – избавляющий от врагов, Мансур – победитель, Карим – щедрый, Салим – здоровый, Малик – царствующий, Хасан – красивый, Наджиб – благородный, Хамид – славный, Ахмад – славнейший и т. д. Мусульмане с удовольствием называют этими именами своих сыновей. Но есть еще и сотое имя Бога, истинное, скрытое от всех. Тот, кто узнает истинное имя Бога, получит в свое распоряжение всю силу и могущество Бога. Говорят, что только древний царь Сулейман ибн Дауд знал его и поэтому ему подчинялись и звери, и птицы, и даже джинны.

«В исламской стране, – говорит Бальдазар в романе, – не бывает разговора, в котором бы десять раз не прозвучало имя Аллаха, нет сделки, в которой обе стороны не клялись бы Им непрестанно; нет изъявлений вежливости, приглашения в гости, слов прощания, угроз или увещеваний, в которых не вспоминали бы о Нем. Этот призыв – бесконечно произносить Имя Бога – относится не только к самому слову “Аллах”, но и к его девяноста девяти именам, и точно так же к Сотому Имени – для тех, кто его знает».

Но Сулейман ибн Дауд – это, как известно, библейский царь Соломон, прославленный своей мудростью. Как же относятся евреи и христиане к истинному имени Бога?

Если спросить на улице любого человека, как зовут Бога, то, вероятно, практически каждый русский недоуменно ответит: «Что значит – как зовут? Бог его зовут». Кое-кто, может быть, скажет, что Бога зовут Господь. Однако слово «Бог» – это, простите меня за невольное богохульство, название его должности. «Господь» буквально означает «господин, владыка».

Более начитанные могут сказать, что имя Бога – Иегова или Саваоф. Чтобы разобраться, так ли это, обратимся к еврейским традициям (в которых берет начало христианство) и обнаружим, что евреи всячески избегают называть Бога по имени. Причина этому, полагают исследователи, в третьей из десяти заповедей Моисея: «Не поминай Имени Бога всуе». Моисей, скорее всего, запрещал соплеменникам подкреплять Именем Божьим ложные клятвы; законопослушные люди пошли дальше и решили вообще не трепать языками священное имя.

Однако полностью прекратить упоминание Бога было невозможно, поэтому для записи сокровенного имени стали применять нечто вроде шифрограммы или аббревиатуры из четырех букв – четверобуквие, или, говоря по-гречески, тетраграмматон. Толкователи сейчас сходятся на том, что в этих четырех буквах зашифровано выражение: «Тот, кто является причиной всего существующего».

При чтении тетраграмматона сначала говорили «Яхве», то есть просто читали аббревиатуру так, как мы читаем «вип» вместо английского сокращения «V.I.P. – особо важная персона». По прошествии определенного времени и эта аббревиатура стала восприниматься как собственное имя Бога, то есть стала фактически запретной. Писать ее не перестали, но вот при чтении тетраграмматона теперь говорили: «Адонай» (по-еврейски «Господь») или, если слово «Адонай» уже предшествовало тетраграмматону, – «Элохим» (Бог). Строго говоря, выражение «Адонай Элохим» означает «Господа Боги», потому что евреи считают недопустимой фамильярность и обращаются к Богу крайне почтительно (можно сказать, на Вы).

На заре Средневековья, когда перед первыми христианами встала необходимость правильно читать Священное Писание, произношение тетраграмматона как Яхве уже почти забылось, и в ранних христианских источниках его прочитали уже как Иегова.

Что же касается имени Цваот (в русской традиции произносится Саваоф) – это множественное число от еврейского слова «цава» (войско). Часто употребляется в сочетании со словом «Бог» – Бог воинств. Это имя обычно символизирует особую связь между Богом и народом Израиля и, по сути, является таким же красивым именем (а точнее – эпитетом), как и арабский Насыр.

В период Реформации английские протестанты с особым вниманием отнеслись к третьей заповеди, до такой степени, что само слово «Бог» в обыденной речи стало почти недопустимым. Можно говорить «Всевышний» (эпитет наподобие красивых имен) или употреблять местоимение Он, но невинное наше «боже мой», немецкое «майн гот» и французское «мон дье» в ушах англичанина превращались в крайне шокирующие и совершенно непристойные ругательства, а русские народные выражения с сексуальным подтекстом воспринимались как куда более мягкие. Я вовсе не хочу сказать, что слово «Бог» ушло в английский словарь ненормативной лексики, однако иностранцу, когда он говорит по-английски, надо бы обращаться с этим словом поосторожнее.

Особое почтение к Богу, разумеется, встречается не только у иудеев и христиан. Многие народы предпочитают о богах и духах говорить иносказательно. В принципе, оно и понятно: не буди лихо, пока тихо. Услышит некто могущественный, как его поминают, решит еще, что говорят о нем без должного почтения, – жди тогда беды…

У наших предков славян, например, зверь, которого мы сейчас называем медведем, если и не обожествлялся, то воспринимался очень и очень всерьез. Чтобы лишний раз не называть его, наши предки изобрели заменитель имени – «лесной». По тем временам это слово звучало примерно как «мишка», у наших близких родственников (по языку) литовцев слово «мешкас» до сих пор означает медведя. Потом, спустя века, сочли, что зверь уже разобрался, как его называют, и появилось слово «медведь» – тот, кто знает, где мед, медовед, сказали бы по-современному. А вы думали, мишка – это фамильярность от имени Михаил? Вроде Лисы Патрикеевны? Как видите, нет. Как же звали зверя раньше? Лингвисты, изучающие происхождение языков и родственные связи между языками, сейчас склоняются к мнению, что самого-самого первого медведя по-славянски называли как-то близко к «бер» (похоже на слово, которым называют медведя в Западной Европе). Оно и логично. Медведи в Европе явно закончились раньше, чем возникла необходимость в описательном выражении. В Восточной Европе поголовье зверей сокращалось медленнее, но все-таки сократилось – и литовцам уже не потребовалось переходить на следующий эпитет. Русские потеряли особое почтение к зверю на стадии «медведь», но если вы думаете, что это все, то глубоко ошибаетесь. В сибирской тайге, где медведь по-прежнему опасен человеку, его уважительно называют «хозяин».

Описательными, красивыми именами пользовались и древние греки. Зевса называют по отчеству – Кронид (сын Крона, Хроноса), земледелец – Георгий, хранитель – Гектор, всесильный – Панкратий…

«Употребляемые нами имена Высшего Существа – Бог, Иегова, Аллах и так далее – всего-навсего придуманные человеком ярлыки», – говорит лама в рассказе Артура Кларка «Девять миллиардов имен». Когда человек назовет все девять миллиардов имен – мир прекратит существование. В рассказе Кларка тибетские монахи использовали компьютер, чтобы перебрать все эти имена. И вот над обеспокоенным программистом начинают гаснуть звезды…