Текст книги "Азбука спасения. Том 60"

Преподобный Исаак Сирин

Когда человек памятует прежние свои грехи, и наказывает себя, тогда и Бог прилагает попечение о том, чтобы упокоить его.

Преподобный Симеон Новый Богослов

Всякое подвижничество совершаются нами, чтобы мы приобщились Божественного света

Кто постится, злостраждет, совершает бдения, подает милостыни, тот делает все это, чтоб обрести благоволение и милость у Бога. Ибо если на поприще настоящей жизни, мрачном и полном греха, не станем мы произвольно утеснять себя постами, бдениями и другими злостраданиями, и не станем оказывать милостивости к другим людям, то и Бог не захочет помиловать нас и простить нам грехи наши.

Возненавидьте мир и все, что в мире, возненавидьте плоть и страсти, от нее рождающиеся, возненавидьте всякую похоть злую и лихоимание, даже до малейшей вещи. И это все легко будет нам сделать, если будем содержать в мысли, какую великую славу, радость и упокоение имеем мы получить чрез то.

Кто подвизается и проводит жизнь, как заповедует Святое Евангелие, тот может питаться всегда и жить одним хлебом и водою, – и быть при этом еще крепче и здоровее тех, которые едят много разнообразных яств.

Когда кто постится, или бдения совершает, или томит себя алчбою и жаждою, или спит на голой земле, или слезы проливает, или переносит поношения и другие искушения находящие, пусть не думает, что он (потому самому) уже служит Богу, или пользует такими подвигами другого кого, но только себя самого, если терпеливо проходит их и особенно, если при том блюдет смирение и действует с духовным разумом, ибо если не таким образом он проходит их, то и себе самому не приобретет чрез то никакой пользы.

Одеваемся в смиренные власяные одежды? Спим на голой земле, и большая часть из нас носит вериги? Для чего? Для того, конечно, чтоб обуздать и укротить это тело буйное, чтоб оно, не быв удерживаемо уздою, не бросилось подобно необузданному мулу в стремнины, и не низвергло и себя, и седока своего, ум, в ров пагубы и огня вечного.

Не от дел только злых должно подвижнику удаляться, но надобно стараться быть свободным и от помыслов и мыслей противных (заповедям и воле Божией), – и всегда быть заняту в себе душеспасительными и духовными воспоминаниями, пребывая беспопечительным о вещах житейских.

Бог не попускает тем, которые всеусердно текут к Нему, совсем ниспасть (с той лествицы), но, видя их изнемогающими, содействует им и помогает, простирая к ним свыше руку силы Своея и к Себе возводя, – содействует и явно и неявно, и ведомо и неведомо, – пока они, прошедши всю лествицу, к Нему Самому приближатся, и всецело с Ним соединясь, забудут все земное, с Ним сопребывая там и сожительствуя, — аще в теле, аще ли кроме тела, не вем (2Кор.12:2), — и неизреченных наслаждаясь благ.

Бывает смерть прежде смерти физической, и прежде воскресения тел бывает воскресение душ, – делом, опытом, силою и истиною. Ибо когда смертное мудрование уничтожается бессмертным умом и мертвенность изгоняется жизнью, тогда душа, как бы воскресшая из мертвых, узревает чисто себя саму, как узревают себя пробудившиеся от сна, и познает истинно Бога, ее воскресившего, о Коем помышляя, и Коего благодаря, выходит она за пределы чувств и всего мира, преисполненная неизреченной сладости, и тем заставляет утихнуть всякое мертвенное движение.

Всякое подвижничество и всякие деяния совершаются нами, чтобы мы, как свеча, приобщились Божественного света, когда душа, как один воск, вся предлагается неприступному Свету.

Какое показывает человек покаяние, такое же обретает и

дерзновение… к Богу

Поелику же всякий кающийся смиряется, то ради сего Бог дает благодать Свою ему, яко смиренному, чтоб ненавидел и похотные и злые дела, и всегда помнил немощь свою и, помня ее, сострадал подобострастным себе человекам и был снисходителен к немощам их, никого не осуждая во грехах их, чтоб был кроток и терпелив и обретал покой в душе своей. Дошедши до сего, начнет уже он петь Господу песнь нову, хвалу Богу нашему, т. е. начнет приносить благодарение Богу от чистого и сокрушенного сердца, потому что чистое сердце и есть сердце сокрушенное и смиренное. А всякое другое псалмопение, кроме такого, тщетно есть и бесполезно. Тому, кто не таким образом поет, невозможно беседовать с Богом посредством молитвы, хоть бы он трудился над этим много и долго, но устами будет он петь и произносить молитвы, а умом будет помышлять о том, что преогорчает Бога и подвигает Его на гнев.

Какое показывает человек покаяние, такое же обретает и дерзновение и к Богу присвоение, удостоиваясь ясно сознать сие и беседовать с Богом, как друг с другом, лицом к лицу.

Оно-то <покаяние> разгоняет неведение наше и приводит нас сначала к познанию человеческих вещей, самих себя и своего состояния, а потом к познанию и того, что выше нас, – вещей божеских, тайн веры нашей, недозримых и недоведомых для не кающихся. Этого познания никто не может стяжать, не исправив наперед сказанных мною добродетелей, хотя бы был первым философом в мире. А кто не стяжет такого познания, тот всю жизнь свою проведет в глубочайшей тьме неведения.

Тот, кто кается, тому свойственны следующие делания: он сокрушается, плачет, постится, лишает себя сна, спит на голой земле, охотно всем служит и переносит всякие неприятности и скорби, помышляя всегда о грехах своих, – и как почитает себя достойным великого наказания, без смущения претерпевает все, случающееся с ним, чтоб получить прощение грехов таким терпением своим.

Через покаяние совершается отмытие скверны прежних непотребных дел, а после такого очищения бывает причастие Святаго Духа, но не просто, а в силу веры, расположения (крепкой решимости стоять не падая) и смирения кающихся от всей души; и не только после проявления таких расположений, но и после того, как получится разрешение грехов от духовного отца и восприемника.

Через покаяние они <люди> делаются сынами Твоего Божественного Света.

Преподобный Никита Стифат

Открывая очи свои покаянием, душа все видит чисто…

Неведение перстного ума, как мгла и мрак глубокий, покрывая очи душевные, отемненной и омраченной ее <душу> соделывает к уразумению Божественных и человеческих вещей, не могущей устремлять взора своего к озарениям Божественного Света, или вкушать благ оных, которых око не видало, о которых ухо не слыхало, которые и на сердце человеку не входили (1Кор.2:9). Но, открывая очи свои покаянием, она все сие видит чисто, слышит внятно и разумеет разумно. И не только это, но и восхождения разумений о сем полагает в сердце своем. Вкусивши же потом и сладости сего, просвещается она в разуме и словом премудрости поведает всем о дивных благах оных, которые уготовал Бог любящим Его, и всех убеждает взыскать причастия их многими подвигами и слезами.

Святитель Василий Великий

Подвижническая жизнь имеет одну цель – спасение души…

Подвижнику надобно быть свободным от всякого надмения и, идя путем истинно средним и царским, нимало не уклоняться ни в ту, ни в другую сторону, не любить неги и не приводить тела в бессилие излишеством воздержанна.

Все старание да употребит человек, чтобы душевная высота не была унижена восстанием сластолюбивых пожеланий.

Подвижник должен и низкие работы брать на себя с великим старанием и усердием, зная, что все делаемое ради Бога не маловажно, но велико, духовно, достойно небес, и привлекает нам тамошние награды… Если же должен отправить какую-либо низкую работу, то надобно ему знать, что и Спаситель служил ученикам, и не гнушался исправлять маловажные дела, а для человека великое дело быть подражателем Богу, и чрез сии низкие работы возводиму быть на высоту оного подражания. Да и кто назовет уже низким то, к чему Бог прикасался Своею деятельностью?

Если за труды и заслуги ищет он <подвижник> воздаяний здесь, то жалок тем, что чрез временное вознаграждение теряет вечное.

Если подвижник будет возноситься, то есть у него тяжкий и сильный смиритель, который может низвести до ада. Если же будет смиряться, то блистательно и величественно будет вознесен, потому что Бог собственною силою возвышает смиренного.

Подвижник, жди Того, Кто прекрасно возвышает, и никак не малодушествуй ради настоящего. Ибо ты борец и делатель Христов, условившийся целый день провести в борьбе и претерпеть зной целого дня (Мф.20:12). Почему же, не исполнив еще меры дня, домогаешься упокоения? Дождись вечера, предела здешней жизни, и тогда Домовладыка придет и отсчитает тебе плату.

Не надобно желать себе лучшей одежды или обуви, а должно выбирать такую, которая похуже, дабы и в этом показать смиренномудрие, и не явиться любящими наряды, самолюбивыми и чуждыми братолюбия, потому что домогающийся первенства отпал от любви и смиренномудрия.

Если и женщины желают жить по-евангельски, предпочитают девство браку, порабощают мудрование плотское и живут в ублажаемом плаче, то они блаженны за сие избрание, в какой бы земле ни находились.

Кающимся недостаточно ко спасению одно удаление от грехов, но потребны им и плоды достойные покаяния.

Святитель Иоанн Златоуст

Обратившимся через покаяние, можно просиять много и светло

Никогда Он <Бог> не отвергает искреннего раскаяния, но хотя бы кто дошел до самой крайней порочности, а потом решился бы возвратиться опять оттуда на путь добродетели, и такого Он принимает и приближает к Себе, и делает все, чтобы привести его в прежнее состояние.

Если кто окажет неполное раскаяние, то и краткого, и малого Он не отвергает, даже и за него назначает великую награду.

Как подавшего чашу холодной воды ожидает воздаяние, так и покаявшийся в злых делах своих, хотя бы и не оказал покаяния соразмерного с грехами, и за это получит воздаяние.

Обратившимся через покаяние можно просиять много и светло, а часто даже и более тех, которые не падали с самого начала.

Отпущение грехов – источник спасения и воздаяние покаяния.

Не по виду лишь притворяйтесь кающимися, а покажите плоды покаяния

Не по виду лишь притворяйтесь кающимися, а покажите плоды покаяния пред очима Моима (Ис.1:16), которые испытывают тайники сердца.

Покаяние отверзает человеку небо, оно возводит его в рай, оно побеждает дьявола.

Во грехе – гной, во грехе – поношение, во грехе – посмеяние; в покаянии – дерзновение, в покаянии – свобода, в покаянии – очищение грехов.

Умершее тело не восстает человеческой силой, а умершая душа восстает через покаяние.

Нет такого греха, который не изглаждался бы покаянием. Для того Христос и избрал крайние степени нечестия <гонителя Савла и мытаря Матфея для обращения их>, чтобы никто при конце не мог чем-нибудь оправдаться.

Разве Он <Бог> требует от нас чего-либо трудного и тягостного? Требует сокрушения сердца, смирения ума, признания во грехе, усердного прошения (о прощении) и (за это) дарует не только исцеление от ран и очищение от грехов, но и делает праведным того, кто доселе обременен был бесчисленными тяжестями грехов.

Если Он <Бог> увидит, что и мы обратились к добродетели и уклонились от греха, и ревнуем о совершении добрых дел, то примет и наше обращение <покаяние> и, освободив нас от бремени грехов, подаст нам дары Свои.

Кто сознает и исповедует свой грех и, поколебавшись, не предастся беспечности и отчаянию, но восчувствует грех, тот тотчас же заметит даруемую Богом помощь и помилование.

Покаемся же и своим покаянием склоним Бога к тому, чтобы Он и положил конец войнам, и укротил варваров, и прекратил вражеские мятежи, и дал нам наслаждение всеми благами.

Исповедуй все грехи твои подробно, чтобы узнать, сколь велик долг, который тебе прощается, и таким образом возбудишь в себе благодарность к своему Благодетелю.

Нет ни одного греха, который бы не был препобежден силою покаяния

Нет ни одного греха, который бы не покорился и не был препобежден силою покаяния или, справедливее, благодатью Христовою.

Таково именно свойство, такова сила покаяния, этого драгоценного приобретения, – что оно снова возвращает кающемуся его прежнее достоинство, которое он имел до падения… <а> некоторые стали даже более совершенными.

С появлением света рассеивается тьма, – когда является покаяние, уничтожается грех.

Покаяние восстановляет падшую душу, соделывает ее из отчужденной дружественною Богу, покаяние ободряет душу истерзанную, укрепляет колеблющуюся, исцеляет сокрушенную, делает здоровой уязвленную.

Покаяние воздвигает душу проклятую…

Покаяние воздвигает душу проклятую, исправляет увечную, исцеляет сокрушенную и делает здравой израненную.

Оно <покаяние> поднимает душу, преисполненную им, в беспредельную высоту, очищает в источнике слез ее греховную старость и облекает ее новизною Духа.

Сокрушенно вздыхая из глубины сердца, покаяние умилостивляет Бога, а источая из глаз слезы умиления, оно просвещает крещением оскверненные души. О, покаяние! Ты, происходя из смертного человека, являешься средством, доставляющим бессмертие. Преисполненная тобою душа говорит: я черна, но красива (Песн.1:4): черна вследствие горького плача о грехах, красива благодаря прекрасному сиянию, изливаемому покаянием.

Покаяние делает сокрушенную душу твердой, как металл, и тотчас изменяет сердце, покрытое терниями.

Покаявшийся после греха достоин не скорби, а ублажения, как вступивший в лик праведников.

Покаяние открывает нам Царство Небесное, вводит в рай и доставляет наслаждение вечными благами.

Действие же покаяния состоит в том, что оно соделавшихся новыми и потом чрез грехи опять обветшавших избавляет от этой ветхости и возвращает в состояние обновления.

Покаяние возвращает в состояние обновления

Действие же покаяния состоит в том, что оно соделавшихся новыми и потом чрез грехи опять обветшавших избавляет от этой ветхости и возвращает в состояние обновления.

Если ты будешь исповедовать грехи, как должно исповедовать, то душа смирится, потому что совесть, терзая ее, делает смиренною. Со смиренномудрием должно соединять <сокрушенное сердце>. Сокрушенное сердце не возмущается, не оскорбляет, но всегда готово терпеть страдания, а само не восстает. В том и состоит сокрушение сердца, когда оно, хотя само бывает оскорбляемо, хотя терпит зло, остается спокойным и не возбуждается к мщению. После смиренномудрия нужны напряженные молитвы и обильные слезы днем и ночью… А после столь усиленных молитв нужно великое милосердие. Оно в особенности делает сильным врачевство покаяния. Как во врачебных средствах, хотя лекарство содержит в себе много трав, но главную – одну, так и в покаянии подобною многоцелебною травою бывает милосердие, и даже от него зависит все.

Велика сила покаяния, если оно делает нас чистыми, как снег, и белыми, как волна, хотя бы грех предварительно запятнал наши души.

Когда же Бог изглаждает грехи, то не оставляет ни шрама, не попускает остаться и следу, но вместе со здоровьем дарует и благообразие, вместе с освобождением от наказания дает и оправдание, и делает согрешившего равным несогрешившему. Хотя бы у человека были тысячи ран, но, если он покается и сделает что-нибудь доброе, Бог так изглаждает их, что не остается ни шрама, ни следа, ни знака грехов.

По Богу невозможно жить иначе, как умерши для греха

Не крайне ли безрассудно – о духовном не прилагать и такого попечения, какое мы показываем в отношении к житейскому…

Душевную красоту не может разрушить ни время, ни болезнь, ни старость, ни смерть и ничто подобное, но она постоянно остается цветущей.

Надобно, чтобы мы все время жили в молитвах и служении Богу и попечении о Нем, считая именно это жизнью, это – здоровьем и богатством, это – пределом благ.

Как телесная пища, попавши в худосочный желудок, усиливает болезнь, так и пища духовная, когда она принимается недостойно, навлекает большое осуждение.

Теплота духово огня, проникая душу, изгоняет из нее всякую беспечность, и объятого ею делает легче пера, и заставляет презирать все видимое.

Чтобы все у тебя шло хорошо, и тебе освободиться от всех забот, прилепись к духовному и презирай житейское: тогда ты с небом получишь и землю, и сподобишься будущих благ.

Ничто так не стесняет духа, как безумное вожделение, сластолюбие, пьянство и всякое зло, происходящее отсюда.

Если в делах житейских ничего великого достигнуть не может тот, кто исполняет их небрежно и как случилось, то тем более так должно быть в делах духовных, потому что они и требуют наибольшей тщательности.

У нас начало жизни – страдание Христа и удаление со Христом от мира, потому что мы тогда живем, когда умираем для мира, тогда возрождаемся для Бога, когда оставляем земное рождение.

Ты, услышав о смерти, не страшись, потому что имеешь в себе действительную жизнь, за которой не будет следовать никакая смерть. Такова жизнь Духа; она уже не покоряется смерти, но губит и истребляет смерть и сохраняет бессмертным то, что получила.

Не терпеть ничего человеческого и не служить удовольствиям… – это и есть единственная жизнь.

Живущий духом… стоит выше и страхов, и скорби, и опасностей, и всякой перемены, потому что ничего не терпит, но, что гораздо важнее, презирает все, что бы ни случилось.

Если ты привнес земное, если ты предался заботам о текущих делах, то ты уже погасил дух.

Если мирских стяжаний – и временных, и тленных – никогда не приобретают люди без трудов и пота, то тем более духовных.

Итак, настрой себя, как храбрый воин, будь всегда с оружием, бодрствуй, трезвись, постоянно ожидай врага; впрочем, сам не производи браней, потому что это свойственно не воину, а бунтовщику.

Потому мы и мертвы, что уклонились от истинной жизни и избрали временную.

Как многие из живых бывают мертвыми, зарыв, как в могиле, свою душу в теле, – так многие из скончавшихся живут, блистая правдою.

Когда <дух наш> не благоустроен, то, хотя бы все нам благоприятствовало, мы будем находиться в положении, нисколько не лучшем терпящих крушение.

Духовная прибыль, хотя бы и небольшая, столь велика, что покрывает всякую материальную потерю.

Во внешних подвигах борьба доставляет труд, а венцы – удовольствие, но здесь не так, а еще прежде венцов самые подвиги приносят великую радость.

Чтобы нам достигнуть этого <истинных благ>, поревнуем добродетели мучеников, мужеству, ревности, вере, презрению настоящего, желанию будущего. Можно преуспевать во всем этом и вне гонения. Пусть даже костер и не разложен впереди, зато в наличности страсть, сильнее (его); пусть и нет звериных зубов, зато теснит ярость мучительнее зверя; пусть и не стоят по сторонам палачи, терзая бока, зато лежит внутри зависть, съедающая дух мучительнее всякого палача. Итак, нужно нам, приготовившись к борьбе с этими страстями и поставив оплотом против них силу любомудрых помыслов, так совершать настоящую жизнь, и быть всю жизнь в подвиге, чтобы, потрудившись немного времени, непрестанно быть увенчанными, и наслаждаться вечных благ, всегда будучи с Господом и вкушая того сожительства, превосходящего всякое слово и мысль.

Преподобный Петр Дамаскин

Плод сей есть очищение ума и соединение с Богом

Потому и должны мы долгое время пребывать в подвиге, чтобы ум, от долговременности получив привычку, сильным желанием был влеком к Божественному. Ибо если ум и не найдет чего-либо иного, большего чувственных вещей, то (все-таки) уже не привлекается к ним желанием и пребывает в том, к чему он привык по долго временности. Ибо, как человеколюбивым и бесстрастным немного вредят житейские дела, потому что они хорошо их устраивают, так и имеющим великие дарования – ибо они Богу приписывают то, что правильно исполнили.

Хорошо подвижничество, но с правым намерением. И мы должны считать его не делом, а приготовлением к делу, и не плодом, но почвою, могущею со временем, трудом и помощию Божией произвести растения, от которых бывает плод. Плод сей есть очищение ума и соединение с Богом, Которому слава вовеки.

Святые отцы, ежели по старости и немощи часто и уменьшали телесные делания, но душевные – никогда, ибо вместо телесных подвигов имели они телесную немощь, которая может держать в порядке окаянную плоть, а хранить душу безгрешною, чтобы и ум просветился, без нравственного делания, невозможно.

Преподобный Исихий Иерусалимский

Будем шествовать со светильником света – с святым именем Иисуса Христа

Если отсечем причины страстей (поводы к возбуждению их) и займемся духовными деланиями на короткое лишь время, а не пребудем в сем чине жизни навсегда, это самое имея занятие, то легко опять возвращаемся к плотским страстям, никакого другого, не получив от того (доброго начинания) плода, кроме всеконечного омрачения ума и глубочайшего ниспадения в вещественное.

Тому, кто подвизается внутри, в каждое мгновение надобно иметь следующие четыре делания: смирение, крайнее внимание, противоречие помыслам и молитву. Смирение – чтобы, как брань у него идет с соперниками – гордыми демонами, всегда иметь в руке сердца помощь Христову, ибо Господь ненавидит гордых. Внимание – чтобы всегда держать сердце свое не имеющим никакого помысла, хотя бы он казался добрым. Противоречие – дабы, как только уразумеет, кто пришел, тотчас с гневом воспротиворечить лукавому, как говорится: и отвещаю поношающым ми слово (Пс.118:42), – не Богу ли повинется душа моя (Пс.61:2)? Молитву – дабы после противоречия тотчас из глубин сердца возопить ко Христу с воздыханием неизглаголанным. И тогда сам подвизавшийся увидит, как враг его поклоняемым именем Иисуса, как прах ветром развевается и гонится прочь, или как дым исчезает со своим мечтанием.

Если, начав жительствовать во внимании ума, с трезвением сочетаем смирение и с прекословием совокупим молитву, то будем добре шествовать мысленным путем, как со светильником света, с поклоняемым и святым именем Иисуса Христа, – как выметая и очищая от греха, так и украшая и убирая дом сердца своего. Если же на одно свое трезвение или внимание понадеемся, то скоро, подвергшись нападению врагов, падем, быв низринуты. И начнут тогда во всем одолевать нас эти коварнейшие злокозненники, а мы начнем больше и больше опутываться злыми пожеланиями, как сетями, – или и совершенному закланию подвергнемся от них, не имея в себе победоносного меча, – имени Иисус-Христова. Ибо только сей священный меч, будучи непрестанно вращаем в упраздненном от всякого образа сердце, умеет обращать их вспять и посекать, попалить и поедать, как огонь солому.