Текст книги "Увещание к подвигам добродетели. Сборник бесед святого отца нашего Иоанна Златоустого духовно-нравственного содержания"

Беседа 29
О молитве[30]30
  3 час. на Мес. Свящ. Пис. с. 307.


[Закрыть]

Когда я говорю кому-нибудь: проси Бога, молись ему, прибегай к нему с молитвой, то мне отвечают: я просил однажды, дважды, трижды, десять, двадцать раз и еще не получил. Не переставай просить, брат, пока не получишь; конец молитвы – получение просимого. Тогда перестань, когда получишь, или лучше и тогда не переставай, но и тогда пребывай в молитве. Если ты не получил, то молись чтобы получить; если же ты получил, то благодари за то, что получил. Многие приходят в церковь, произносят тысячи стихов молитвы, и выходят, не зная, что говорили они – уста их движутся, а слух не слышит. Ты сам не слышишь своей молитвы; как же хочешь, чтобы Бог услышал твою молитву? Ты говоришь: я преклонял колена; но ум твой блуждал вне; тело твое было внутри церкви, а мысль твоя вне; уста произносили молитву, а ум исчислял доходы, договоры, условия, поля, владения, общества друзей. Диавол зол; он знает, что во время молитвы мы делаем великие успехи; потому тогда он и нападает на нас. Часто, лежа спокойно на постеле, мы ни о чем не мыслим; а когда приходим молиться, то являются тысячи помыслов, чтобы мы вышли без пользы.

Итак, возлюбленный, зная, что это бывает во время молитв, подражай хананеянке; хотя ты – муж, однако подражай жене, иноплеменнице, слабой, отверженной и презираемой. Ты не имеешь бесноватой дочери? Но ты имеешь грешную душу. Что сказала хананеянка? Помилуй мя: дщи моя зле беснуется. Так и ты скажи: помилуй мя; душа моя зле беснуется. Грех есть великий бес. Бесноватый возбуждает сострадание, а грешник – ненависть; тот заслуживает прощение, а этот не имеет оправдания. Помилуй мя: краткое слово, но оно нашло море человеколюбия; потому что где милость, там все блага. Даже когда ты будешь вне церкви, взывай и говори: помилуй мя; говори, хотя не двигая уст, но взывая умом; Бог слышит и тех, которые молчат. Для этого требуется не место, а прежде всего душевное настроение. Иеремия был в грязной яме и привлек к себе Бога; Даниил был во рве львином и благорасположил к себе Бога; три отрока были в пещи и прославляя умилостивили Бога; разбойник был пригвожден ко кресту, и крест не воспрепятствовал ему, но отверз рай; Иов сидел на гноище и пользовался милостию Божиею; Иона был во чреве кита, и Бог внимал ему. Будешь ли ты в умывальнице; молись; будешь ли в дороге, или на постеле, и где бы ты ни был, молись. Ты – храм Божий; не ищи же места; нужно только душевное расположение. Хотя бы ты стоял пред судиею, молись; когда гневается судия, молись. некогда впереди было море, позади египтяне, а посредине Моисей; великое было затруднение для молитвы; но велика была и широта молитвы. Сзади гнались египтяне, впереди было море, а посредине нужно было молиться. Моисей ничего не произносил, но Бог говорит ему: что вопиеши ко Мне (Исх. 14, 15)? Уста его не говорили, но ум взывал. Так и ты, возлюбленный, когда стоишь пред судиею гневным, беспощадным, угрожающим величайшими наказаниями, или пред другими палачами, делающими тоже самое, то молись Богу; и в то время, когда ты будешь молиться, волны утихнут. Судия против тебя? Ты прибегай к Богу. Начальник нападает на тебя? Ты призывай Господа. Разве Он человек, чтобы тебе искать Его в каком-нибудь месте? Бог всегда близ есть. Если ты хочешь просить человека, то сначала спрашиваешь, что он делает, не спит ли, не занят ли; и слуга не отвечает тебе. А у Бога нет ничего такого; куда бы ты ни ушел, и стал призывать Его, Он слышит; ни занятия, ни посредник, ни слуга не отделяют Его от тебя. Скажи: помилуй мя, и Бог тотчас делается присущим. Еще глаголющу ти, говорит Пророк, речет: се приидох (Ис. 58, 9). О слово, исполненное благости! Он не ожидает окончания молитвы; еще прежде нежели окончить молитву, ты уже получаешь дар. Помилуй мя. Будем же, увещеваю вас, подражать той хананеянке. Помилуй мя: дщи моя зле беснуется, говорила она. Господь же говорит ей: о жено, велия вера твоя: буди тебе якоже хощеши. И изцеле дщи ея. Когда? От того часа (Мф. 15, 28); не в то время, когда мать ее пришла домой, но еще прежде, нежели пришла.

Она пришла найти ее беснующеюся, и нашла здоровую, исцеленной. Будем же за все это благодарить Бога, Которому подобает слава во веки веков.

Аминь.

Беседа 30
О том, чтобы с кротостью переносить укоризны и бесчестие[31]31
  48 Бес. на Ев. Иоан. Бог.


[Закрыть]

Научимся уступчивости и кротости у Спасителя: научитеся от Мене; говорит Он, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11, 29), – и отвергнем всякую гневливость. Восстанет ли кто против нас, – мы да будем смиренны. Станет ли кто поступать с нами нагло, – мы да будем услужливы. Будет ли кто язвить и терзать нас насмешками и ругательствами, – не будем отвечать тем же, чтобы мщением за себя не погубить себя. Гнев есть зверь, зверь жестокий и лютый. Чтобы укротить его, будем припевать себе стихи из Божественного Писания и говорить: земля еси и пепел (Быт. 3, 19), и: по что гордится земля и пепел (Сир. 10, 9), также: устремление ярости его падение ему (1, 22), и еще: муж ярый не благообразен (Прит. 11, 25). Подлинно нет ничего безобразнее гневного лица; если же – лица, то тем более – души. Как тогда, когда разрывают грязь, обыкновенно бывает зловоние: так и тогда, когда душа возмущается гневом, появляется великое безобразие. Но не могу, скажешь, вынести поношения от врагов. Отчего же – скажи? Если враг сказал правду, то еще прежде его, тебе самому следовало бы укорить себя, и ты должен благодарить его за обличение; если же ложь, то не обращай на то внимания. Он назвал тебя нищим, – посмейся этому. Назвал низким или бессмысленным, – пожалей о нем. Ибо кто скажет брату своему: уроде, повинен есть геенне огненней (Мф. 5, 22). Итак, когда кто станет поносить тебя, помысли о том наказании, которому он подлежит, – и не только не будешь гневаться, но и прольешь слезы. Никто не сердится на одержимых лихорадкой или горячкой, но все жалеют о подобных людях и плачут. А такова и душа разгневанная. Если же хочешь и отмстить, смолчи, – и тем нанесешь врагу смертельный удар. Если же будешь отвечать на укоризну укоризной, то возметеш огонь.

Но присутствующие, скажешь, будут обвинять в малодушии, если стану молчать. Не в малодушии будут обвинять, а подивятся любомудрию. Если же ты, подвергшись поношению, станешь огорчаться, то чрез это будешь поносить сам себя, потому что заставишь думать, что сказанное о тебе справедливо. Отчего, скажи мне, богач смеется, когда слышит, что его называют нищим? Не оттого ли, что не сознаем за собой того, в чем укоряют нас. Притом же, доколе нам бояться суждений людских? Доколе будем презирать общего всем Владыку и прилепляться к плоти? Идеже бо в вас зависть и рвение и распри, не плотстии ли есте (1 Кор. 3, 3)? Будем же духовными и обуздаем этого страшного зверя. Между гневом и беснованием нет никакого различия; гнев есть тоже беснование, только временное, или даже он хуже и беснования. Бесноватый может еще получить прощение; а гневающийся подвергнется тысяче мучений, как добровольно стремящийся в бездну погибели. Да и прежде будущей геенны, он уже здесь терпит наказание, так как во всю ночь и во весь день носит в помыслах души своей непрестанное смятение и незатихающую бурю. Итак, дабы избавиться и наказания в жизни настоящей и мучения в будущей, отринем эту страсть и будем выказывать всякую кротость и уступчивость. Чрез это мы обретем покой нашим душам и здесь и в Царствии Небесном, которого и да сподобимся все мы, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу, вместе со Святым Духом, слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа 31
О зрелищах[32]32
  Хр. Чт. 849 г. 3 Бес. о Давиде и Сауле.


[Закрыть]

Многие, думаю, из тех, которые недавно оставили нас и ушли на зрелище беззакония, сего дня находятся здесь (в церкви). И хотел бы я знать их верно, дабы изгнать из священного притвора, не с тем, чтобы они навсегда оставались вне его, но чтобы исправились, и потом вошли сюда снова. Так часто и отцы выгоняют дурных детей из дому и удаляют от стола, не с тем, чтобы они навсегда лишились этих (дома и стола), но чтобы, сделавшись лучшими от этого вразумления, возвратились под родительский кров с подобающей честью. Так делают и пастухи: отделяют овец, покрытых коростою, от здоровых, чтобы они, освободившись от злокачественной болезни, безопасно могли возвратиться к здоровым, и чтобы больные не сообщили всему стаду той же болезни. Для этого-то и нам хотелось бы знать тех (ушедших в театры); но, если и не можем мы распознать их чувственными глазами, то слово, конечно, узнает их и, коснувшись их совести, легко убедить их добровольно выйти из церкви, внушая им, что внутри ее находится только тот, кто имеет расположение духа, достойное пребывания здесь; а тот, напротив, кто приходит в это священное собрание с развращенными нравами, хоть и входит сюда телом, извержен отсюда и удален гораздо больше, нежели стоящие за дверьми и еще не могущие быть причастниками священной трапезы. Те, изверженные и остающиеся вне церкви по заповеди Божией, еще имеют благие надежды: потому что, если захотят исправиться от грехов, за которые изгнаны из церкви, могут с чистой совестью опять войти. Но осквернившие себя, и несмотря на запрещение входить сюда, пока не очистятся от скверны греховной, бесстыдно приходящие в церковь, усиливают свою болезнь и растравляют рану. Преступно не столько делание греха, сколько бесстыдно после греха и неповиновение священникам, которые налагают подобные запрещения. Но что за важный грех, скажешь, сделали эти люди, чтобы за него изгнать их из этой священной ограды? А какой другой еще надобен тебе грех, больше греха этих людей, когда они, сделав себя совершенными прелюбодеями, бесстыдно, как бешеные псы, устремляются к этой священной трапезе?

И если хочешь ты узнать и самый способ прелюбодеяния, то скажу тебе слово, не мое, но самого Того, Кто будет судить всю нашу жизнь. Всяк, говорит Он, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф. 5, 28). Если случайно встретившаяся на площади и одетая как попало, женщина своим видом можем иногда уловить человека, который из любопытства посмотрит на нее: то как могут сказать о себе, что смотрели не с вожделением, те, которые входят в театры не просто и не случайно, но для этого именно и с таким рвением, что небрегут и о церкви, проводят целые дни, пригвоздившись глазами к бесчестным тем женщинам, где развратные речи, блудные песни, любострастный голос, подкрашенные брови, нарумяненные щеки, наряды, подобранные с особенным искусством, поступь, исполненная очарования, и множество приготовлено других приманок для обольщения и увлечения зрителей; где и душа зрителя в беспечности и великой рассеянности, где и самое место возбуждает к любострастию; где мелодия предшествовавших и последующих песней, выигрываемых на трубах, свирелях и других подобных инструментах, очаровывает и расслабляет силу ума, подготовляет души находящихся там к обольщениям блудниц, и делает их легкоуловимыми. Если похоть часто, как какой-нибудь хитрый разбойник, тайно входит (в человека) и здесь, где псалмы, и молитвы, и слышание Божественных слов, и страх Божий, и великое благоговение: то как могут быть выше этой злой похоти те, которые сидят в театре, и ничего здравого не видят и не слышат, напротив, исполнены гнусности и разврата, и терпят поражение чрез все чувства, и чрез слух и чрез зрение? Если же они этого не могут (т. е. быть выше похоти): то как могут когда-либо освободиться от вины прелюбодеяния? А не свободные от вины прелюбодеяния, как могут они, без покаяния, вступить в этот священный притвор и участвовать в этом прекрасном собрании?

По этому увещеваю и прошу их наперед очиститься, исповедью и покаянием, и всеми другими способами от греха, сделанного ими на зрелище, и тогда уже слушать Божественные слова. Грех этот немаловажен; это всякий ясно увидит из примеров. Если бы какой слуга в тот ящик, где хранится дорогая и раззолоченная, господская одежда, положил грязное, служительское платье: перенес ли бы ты, скажи мне, равнодушно такое оскорбление? А что, если бы кто в золотой сосуд, в котором постоянно держались благовонные масти, влил зловонную грязь: не наказал ли бы ты и побоями виновного в этом? Так о ящиках и сосудах, одеждах и благовонных мастях мы станем показывать столько заботливости, а душу свою почтем хуже всего этого? И туда, куда влито духовное миро, будем вливать дьявольские образы, сатанинские басни и песни блудные?

Как, скажи мне, потерпит это Бог? Между тем, не так велико расстояние между благовонной мастию и грязью, и между одеждой господской и служительской, как между духовной благодатью и этим злым делом. Ужели не боишься ты, человек, одними и теми же глазами смотреть и на сцену в театре, где представляются гнусные драмы прелюбодеяния, и на эту священную трапезу, где совершаются страшные таинства? Одними и теми же ушами слушать и сквернословящую блудницу и поучающего тебя словами Пророка и Апостола? Одним и тем же сердцем принимать и смертоносный яд, и страшную и святую жертву? Не отсюда ли развращение жизни, расстройство брачных союзов, распри и ссоры в семействах? В самом деле, когда ты, расстроившись тамошним зрелищем и сделавшись более сладострастным и похотливым, и совершенным врагом целомудрия, возвратишься домой и увидишь жену: тебе уже не так приятно будет смотреть на нее, какова бы она ни была. Распалившись на зрелищах похотью, и пленясь чужим обольстительным лицом, ты отвращаешься от целомудренной и скромной жены, подруги всей твоей жизни, оскорбляешь ее, осыпаешь тысячью упреков, не потому, чтобы было тебе за что винить ее, но потому, что стыдно высказать страсть и показать рану, с которой ты возвратился оттоле домой; сплетаешь другие предлоги, безумно выискивая повода к ссоре; с отвращением смотришь на всех домашних, предавшись совершенной той гнусной и нечистой похоти, которой уязвлен, и, нося в душе запавший в нее звук голоса, поступь, взгляд, движения и все образы блудные, ни на что домашнее не смотришь с удовольствием. И что говорю о жене и доме? На самую церковь будешь смотреть не так приятно, и слова о целомудрии и чистоте будешь слушать с неудовольствием. Слова эти будут тебе не поучением, а осуждением; мало-помалу ты уклоняешься и наконец, совсем отстаешь от этого общеполезного учения. Поэтому, прошу всех вас, и сами избегайте гибельного пребывания на зрелищах, и посещающих оные увлекайте оттуда. Ибо все, что бывает там, ведет, не к исправлению души, но к погибели, осуждению и наказанию. Что пользы в этом кратковременном удовольствии, когда из него рождается постоянная скорбь, и ты, днем и ночью уязвляемый похотью, для всех становишься тягостным и неприятным? Испытай же самого себя, каков бываешь ты по возвращении из церкви, и каков по выходе из театра; сличи оба эти дни, – и тебе не будет нужды в наших словах. Сравнение этих двух дней достаточно покажет, как много пользы здесь, и как много вреда там. Об этом я и теперь сказал вашей любви, и никогда не престану говорить: потому что чрез это мы и страждущих такими недугами облегчим и здоровым доставим более безопасности; тем и другим слово об этом полезно; одним для того, чтобы отстали от страсти к театрам, а другим для того, чтобы не впали в эту страсть.

Беседа 32
О примирении с врагами[33]33
  2 ч. на Мес. Свящ. Пис. с. 414.


[Закрыть]

Будем кроткими к нашим врагам. Не будем ни говорить, ни делать худого врагам, но будем даже благодетельствовать им по силам; чрез это мы сделаем больше добра самим себе, нежели им. Аще отпущаете врагам вашим, сказал Господь, отпустится вам (Мф. 6, 14). Прости грехи раба, чтобы тебе получить прощение грехов от Господа; если он сильно оскорбил тебя, то чем больше ты простишь, тем большее и сам получишь прощение. Потому мы и научены говорить: остави нам, яко мы оставляем (Мф. 6, 12), чтобы мы знали, что мера прощения первоначально зависит от нас. Таким образом, чем больше зла сделает нам враг, тем больше окажет благодеяний. Поспешим же и постараемся примириться с обидевшими нас, справедливо ли или несправедливо они гневаются. Если ты примиришься здесь, то избавишься от суда там; если же вражда останется, между тем необходимо постигнет тебя суд. Как многие из людей, ссорящихся друг с другом, если решают ссору между собой дружелюбно вне судилища, то избавляются от убытка, страха и многих опасностей, полагая конец ссоре по желанию обеих сторон; если же обращаются к судье, то бывает часто и трата денег, и наказание, и нескончаемая остается вражда: так точно и здесь, если мы прекратим вражду в настоящей жизни, то избавимся от всякого наказания; если же, оставшись врагами, придем на то страшное судилище, то непременно подвергнемся крайнему осуждению по определению Судии, и получим неизбежное наказание оба, и несправедливо гневающийся за то, что несправедливо гневается и справедливо гневающийся – за то, что злопамятствовал, хотя и по справедливости.

Ибо, хотя бы мы и несправедливо терпели зло, нужно давать прощение обидевшим. Посмотри, как Господь располагает и побуждает несправедливо обидевших мириться с обиженными. Аще, говорит Он, принесеши дар твой ко олтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя, шед прежде смирися с братом твоим (Мф. 5, 23–24). Не сказал: приготовь, принеси жертву, но: смирися, и тогда принеси. Оставь ее, говорит, пусть она лежит, чтобы необходимость ее принесения заставила тебя невольно идти для примирения с гневающимися справедливо. Посмотри еще, как Он побуждает идти к оскорбившему нас, когда говорит: отпущайте должникам вашим, да и Отец ваш отпустит вам согрешения ваша (Мк. 11, 25). Немалую назначил он награду, но весьма много превышающую важность самого дела. Итак, помня все это и представляя воздаяние, назначенное за это, и то, сколь небольшого труда и старания нужно для заглаждения грехов, будем прощать оскорбившим нас. Чего другие едва достигают посредством поста, воздыхания, молитв, вретища, пепла и многократного раскаяния, т. е. заглаждения грехов своих, того нам можно легко достигнуть без вретища, пепла и поста, если только мы истребим из души гнев и будем искренно прощать обидевшим нас. Бог же мира и любви, исторгнув всякое раздражение, озлобление и гнев из души нашей, да даст нам, как сочленам, тесно соединиться друг с другом, и согласно, одними устами и одной душой, постоянно воссылать Ему подобающие благодарственные песнопения; ибо Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Беседа 33
О целомудренной супружеской жизни[34]34
  2 ч. на Мес. Свящ. Пис. с. 471.


[Закрыть]

Апостол Павел предписывая коринфянам закон о браке, присовокупил: жене муж должную любовь да воздает (1 Кор. 7, 3). Что хочет он выразить этими словами? Неужели то, чтобы он сберегал ей денежные доходы, чтобы хранил в целости приданое, чтобы доставлял драгоценные одежды или роскошнейший стол, или блистательные издержки, или большой ряд слуг? Что говоришь ты? Какого требуешь ты рода любви? И это все служит знаком любви. Нет, говорит Апостол, ничего такого я не разумею, но говорю о целомудрии и чистоте. Тело мужа уже не принадлежит мужу, но жене. Пусть же он хранит в целости собственность ее, пусть не уменьшает и не повреждает ее; ибо и из слуг тот называется преданным, который, приняв имущество господ, ничего не тратит из него.

Посему, так как тело мужа есть собственность жены, то пусть муж будет верен в отношении к этому залогу. А что он действительно разумел это, когда сказал: любовь да воздает, для того он присовокупил: жена своим телом не владеет, но муж: такожде и муж своим телом не владеет, но жена (1 Кор. 7, 4). Итак, когда ты видишь блудницу соблазняющую, увлекающую, жаждущую твоего тела, то скажи ей: это тело не мое, но принадлежит моей жене; я не смею злоупотреблять им и отдать его другой женщине. Так пусть поступает и жена. В этом между ними совершенное равенство, хотя в других отношениях Павел отдает большое преимущество мужу и говорит так: обаче и вы по единому, кийждо свою жену сице да любит якоже и себе: а жена да боится своего мужа (Ефес. 5, 33); и еще: муж глава есть жены; и еще: должна жена повиноваться мужу (Ефес. 5, 23, 22); также в Ветхом завете сказано: к мужу твоему обращение твое, и той тобою обладати будет (Быт. 3, 16). Как же здесь он определил равную взаимность подчинения и господства? Ибо сказать: жена своим телом не владеет, но муж: такожде и муж своим телом не владеет, но жена, значит определить некоторое полное равенство. Как муж есть господин ее тела, так и жена – госпожа его тела. Почему же он определил такое равенство?

Потому, что там необходимо превосходство; а когда дело идет о целомудрии и чистоте, то муж не имеет никакого преимущества пред женой, но подобно ей наказывается, если нарушает законы брака; и весьма справедливо. Ибо не для того пришла к тебе жена, оставила отца и мать и весь дом, чтобы подвергаться оскорблению, чтобы ты принимал вместо нее низкую служанку, чтобы делал ей множество неприятностей; ты взял в ней спутницу, подругу жизни, свободную и равночестную. Подлинно, не безрассудно ли, – получив приданое, показывать всю благорасположенность и нисколько не уменьшать его, а то, что драгоценнее всякого приданого, целомудрие и чистоту и тело свое, которое есть собственность жены, растлевать и осквернять? Если ты истратишь приданое, то отвечаешь пред тестем; а если потеряешь целомудрие, то дашь отчет Богу, который установил брак и вручил тебе жену. А что это справедливо, послушай, что говорит Павел о прелюбодеях: темже убо отметаяй, не человека отметает, но Бога, давшаго Духа своего Святаго в вас (1 Сол. 4, 8). Видишь ли, как слово Божие внушает, что прелюбодеяние состоит не только в том, когда имеющий жену совершает блуд с женщиной замужней, но и с какой бы ни было блудницей? Как о женщине, имеющей мужа, мы говорим, что она прелюбодействует, со слугой ли грешит она, или с кем бы ни было; так и о муже мы должны сказать, что он прелюбодействует, когда имея сам жену, распутствует с рабыней ли или с какой бы то ни было общественной блудницей. Не будем же пренебрегать своим спасением и отдавать душу свою диаволу чрез этот грех. Отсюда происходит множество бедствий, разрушающих дома, и множество раздоров; от этого иссякает любовь и уничтожается благорасположение.

Как невозможно, чтобы человек целомудренный презирал свою жену и когда-нибудь пренебрег ею; так невозможно, чтобы человек развратный и беспутный любил свою жену, хотя бы она была прекраснее всех.

От целомудрия рождается любовь, а от любви бесчисленное множество благ. Итак, считай прочих женщин как бы каменными, зная, что если ты после брака посмотришь похотливыми глазами на другую женщину, хотя бы общественную, хотя бы замужнюю, ты делаешься виновным в грехе прелюбодеяния. Каждый день повторяй себе эти слова; и если увидишь, что в тебе возбуждается похоть к другой женщине и затем твоя жена от этого кажется тебе неприятной, то войди во внутреннюю комнату и, раскрыв эту книгу, взяв в посредники Павла и непрестанно повторяя эти слова, погаси пламень. Таким образом и жена опять будет для тебя вожделенной; потому что такое пожелание не станет истреблять твоего благорасположения к ней; и не только жена будет более вожделенной, но и ты сам окажешься гораздо почтеннейшим и благороднейшим. Нет, подлинно нет ничего постыднее человека, который блудодействует после брака. Он чувствует стыд не только пред тестем и друзьями и встречными, но и пред самыми рабами. И не только это зло постигает его, но и самый дом кажется ему несноснее всякой темницы, тогда как он имеет пред глазами возлюбленную и постоянно мечтает о блуднице.

Хочешь ли узнать в точности, как велико это зло? Представь, какую жизнь ведут те, которые подозревают своих жен, как неприятна им пища, неприятно питье. Им кажется, что стол их наполнен отравами, и как от заразы, бегут они от своего дома, исполненного бесчисленных зол. Нет у них сна, не приносит им спокойствия ни ночь, ни общество друзей, ни самые лучи солнца; но самый свет считают они несносным для себя, не только тогда, когда видят, что жена предается прелюбодеянию, но даже если подозревают ее в этом. Подумай же, что и жена терпит то же самое, когда слышит от кого-нибудь, или только подозревает, что ты предал себя блудной женщине. Представляя это, не только избегай прелюбодеяния, но не подавай повода и к подозрениям; а если жена будет подозревать несправедливо, то успокой ее и разуверь. Не по вражде или гордости она делает это, но от заботливости и от того, что очень боится за свою собственность. Твое тело, как я выше сказал, есть ее собственность, и собственность, драгоценнейшая всякого имущества. Не обижай же ее в важнейшем предмете и не наноси ей смертельной раны. Но, если презираешь ее, то побойся Бога, мстителя за такие грехи; ибо о тех, которые осмеливаются делать это, Он говорит: червь их не умирает, и огнь не угасает (Мк. 9, 48). Если же не очень устрашает тебя будущее, то побойся, по крайней мере, настоящего; многие из тех, которые прилепляются к блудницам, и здесь злые злы погибли (Мф. 21, 41), пострадав от козней распутных женщин. Ибо они, стараясь друг пред другом отклонить человека от сожительницы, соединенной с ним браком, и вполне подчинить его своей любви, прибегали к волшебствам, составляли чары и употребляли много обаяний; потом подвергнув его таким образом тяжкой болезни, предав тлению и продолжительному гниению и навлекши на него тысячи зол, лишали настоящей жизни.

Если ты, человек, не страшишься геенны, то побойся их обаяний. Когда ты чрез такое распутство сделаешь чуждым Божественного содействия и лишишь себя вышней помощи, тогда блудница, смело взяв тебя и призвав своих бесов, составив чары и устроив козни, весьма легко повредит твоему спасению и выставит тебя на позор и посмеяние всем жителям города, так что они даже не пожалеют о твоем злополучии.

Ибо кто помилует, говорит Премудрый, обаянника змеем усекнена, и всех приступающих к зверем (Сир. 12, 13)? Не говорю уже о потере имущества, об ежедневных подозрениях, надменности, наглости, оскорблении, которое блудницы делают глупцам; это горче тысячи смертей. От жены часто ты не переносишь и одного тяжелого слова; а пред блудницей, когда она даже бьет тебя, благоговеешь. И ты не стыдишься, не краснеешь, не жалеешь, чтобы пред тобою разверзлась земля? Как можешь ты войти в церковь и воздеть руки к небу? Как призовешь Бога устами, которыми ты целовал блудницу? И ты не трепещешь, скажи мне, и не боишься, чтобы когда-нибудь молния, упавши свыше, не сожгла твою бесстыдную голову? Хотя бы ты и укрылся от своей обиженной жены, но никогда не укроешься от недремлющего ока. Так и тому прелюбодею, который говорил: тма окрест мене и стены, кого убоюся, Премудрый отвечал: очи Господни тмами тем крат светлейшии солнца суть, прозирающии вся пути человеческия (Сир. 23, 26–28). По всему этому и сказал Павел: кийждо свою жену да имать, и каяждо жена своего мужа да имать. Жене муж должную любовь да воздает: такожде и жена мужу (1 Кор. 7, 2–3). Мед каплет от устен жены блудницы, яже на время наслаждает твой гортань, последи же горчае желчи обрящеши, и изощренну паче меда обоюдуостра (Притч. 5, 3–4).

Поцелуй блудницы заключает в себе яд, яд тайный и скрытный. Зачем же ты гоняешься за удовольствием, которое ведет к осуждению, производит гибель, наносит неизлечимую рану, тогда как можно получать удовольствие, не подвергаясь никакому злу? Со свободной женой и удовольствие, и безопасность, и покой, и честь, и красота, и добрая совесть; а там великая горечь, великий вред, постоянное осуждение. Хотя бы никто из людей не видал, совесть никогда не перестанет осуждать тебя, но, куда бы ты не пошел, этот обвинитель будет следовать за тобой, осуждая и громко взывая против тебя. Таким образом, кто ищет удовольствия, тот особенно и пусть избегает общения с блудницами; потому что нет ничего горче этой привычки, ничего неприятнее этого общения, ничего порочнее этих нравов. Елень любве и жребя твоих благодатей да беседует тебе: источник твоея воды да будет тебе твой (Притч. 5, 18–19). Имея чистый источник воды, для чего ты прибегаешь к болоту, наполненному грязью, пахнущему геенной и невыразимым наказанием?

Какое ты будешь иметь оправдание, какое прощение? Если предающиеся блуду прежде брака осуждаются и наказываются, подобно тому человеку, который был одет в грязные одежды, то тем более – после брака. Ибо здесь бывает двойное и тройное преступление, как потому, что они, наслаждаясь удовольствием, устремились к такому распутству, так и потому, что это дело не только блуд, но признается и прелюбодеянием; это тяжелее всякого греха. Будем же постоянно повторять это и самим себе и женам; посему и я заключу речь… Тщательно соблюдая слова Апостола, и на площади, и дома, и днем, и вечером, и за столом, и на ложе, и везде будем и сами стараться, и жен научать, и мы говорить, и нам говорить так, чтобы целомудренно прожив настоящую жизнь, сподобиться нам и Царства Небесного, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу, вместе со Святым Духом, слава во веки веков. Аминь.