Текст книги "Бабсовет, или Пикантные подробности из жизни одинокой женщины"

Безусловно я не загадывала и не мечтала о многом, но стать генеральшей я бы всё же не отказалась… Всё остальное время пронеслось в эйфории и сладостном предвкушении неземного романа. По первому сигналу я вышла на улицу и пошла к дороге. Рядом со мной притормозила «Волга». Я ловко забралась на заднее сиденье автомобиля в объятия Геннадия Михайловича. Ах, как славно всё получилось. Какой-то подполковник разливал шампанское, мы произносили тосты. Водитель старался помягче вести машину, но игристое вино пенилось и плескалось. Было так классно! Я позабыла обо всех неприятностях. Как же здорово быть женщиной в кругу настоящих мужчин… А дальше понеслось! Уха, баня, шампанское, водочка и коньячок, ну и прочие радости для души и тела. Это было что-то!…

Но однажды поутру прошёл слух, что из Москвы едет кто-то круче моего генерала (ничего себе, куда уж круче!). Все начали суетиться и наводить порядок. Меня это мало беспокоило, а если быть до конца честной, то абсолютно не волновало. Я спокойно спала в номере, после очередной «винно-водочной» вечеринки, а рядом со мной на генеральской шапке спал Пушок, маленький рыжий котенок. Всё было замечательно, пока не вломился подполковник и не вытряхнул Пушка мне на кровать.

– Генералу фуражка нужна, – только и сказал он.

«С чего бы это?» – подумала я и решила отправиться в разведку. Надо сказать, что меня страшно мутило, и во рту было сухо, как в пустыне Сахара. «Вот бы попить чего-нибудь», – думала я, обматываясь в белую простыню. И вот представьте себе такую картину: раннее утро, под раскидистым дубом за столом сидят мужики, точнее господа офицеры, и пьют кофе. Вернее, кто что пьёт. И тут появляюсь я – в белой простыне, потрёпанная, с отпечатками весёлой ночи и вчерашнего макияжа на лице, но при этом с очаровательной улыбкой. Ни дать ни взять – пьяная, помятая пионервожатая! Смотрю: мой Геннадий Михайлович сидит ко мне спиной и не видит свою обольстительницу. Я решила сделать «сюрпрайз» – закрыть ему ладонями глаза, и стала тихонько подкрадываться. Все вокруг меня замерли, отвесив челюсти, а мне было так весело, что я еле сдерживалась от смеха. Когда я была уже совсем рядом, вдруг поняла, что что-то не так, и что напротив «моего» генерала сидит совсем незнакомое мне военное лицо. Это лицо тоже оказалось генералом, только, прямо скажем, было очень строгим и без малейшего налёта сексуальности. Я быстренько сообразила, что влипла в историю. А мой Геннадий Михайлович прихлёбывает кофеёк и не видит, что я стою сзади него. Я подтянула простынь на груди, искусственно улыбнулась, пролепетала что-то типа «здравия желаю» и хотела уже было уйти назад, как вдруг заметила на фуражке моего кавалера рыжую шерсть Пушка. Решив, что это никак не способствует поддержанию имиджа бравого офицера, я робко произнесла: «Товарищ генерал! У тебя на шапке мусор».

Ой, ну Вы бы видели, как он подпрыгнул, как кинул в кусты свою шапку, как бросился за ней адъютант, будто их всех кипятком ошпарили. Я поняла, что сделала что-то не так, и в голове промелькнула мысль, что, видимо, не стать мне генеральской женой. Но помощь подоспела, откуда я её меньше всего ожидала. Генерал-лейтенант расхохотался от всей души, вместе с ним стали смеяться и все остальные. Мне ничего не оставалось делать, как последовать их примеру. Постепенно обстановка нормализовалась. Меня стали угощать бутербродами с икрой, персонально заварили свежий кофе… Весь день я развлекала начальство моего Геника. На вечер были запланированы шашлыки. К тому времени мы все оказались «чуть тёпленькие». Но после бани мужики ожили и стали развлекаться. Кто в картишки перебрасывался, потягивая сигару, кто в нарды. Лично я решила вместо бани поспать. Меня разбудили уже под вечер. Голова гудела, страшно хотелось пить. Мне тут же принесли целую кружку холодненького пива… Эту кружечку я осушила почти залпом! Мне моментально полегчало! Правду говорят: похмелье – штука тонкая. Только позднее я поняла, что не нужно было этого делать! Развезло меня, друзья, так, что мама не горюй!..

А тут ещё началось застолье, и не пить было просто невозможно. Было так много весёлых и остроумных тостов, воспоминаний о «боевых» походах на любовном фронте, что мы все хохотали от души. В кульминации вечера принесли шашлыки. Запах от них шёл просто завораживающий. Все снова наполнили бокалы: под шашлычок, лучок и коньячок. Еды стояло так много, и всё было так вкусно, что даже мелькнувшая мысль о паре лишних килограммов, задержалась в моей голове лишь на несколько секунд. Одним словом, сплошное объедалово и праздник живота.

Ночь прошла бурно… Когда утром я выползла из своего домика к столу, все вместо кофе пили пиво или квас. Прапорщик, который вчера жарил шашлыки, стал вспоминать, как ночью ему в темноте почудилось, что к нему крадётся из кустов медведь. Он с перепугу схватил ведро с рассолом из-под шашлыка и плеснул из него на «медведя». Тут же из кустов разразился трёхэтажный мат. Оказывается, это майор ходил до ветра. Мы хохотали до коликов в животе. Я вообще каталась со смеху, смакуя подробности. И не могла понять, почему мой генерал смотрел на меня так, как будто увидел восьмое чудо света. Зато все остальные закатывались при каждом моём слове с неподдельным удовольствием, особенно заливался генерал-лейтенант. И вдруг меня словно молнией ударило! Сознание моментально прояснилось, а похмелье вместе с весельем как рукой сняло! Язык тут же нашёл недостающее звено в моей внешности. «Триндец! Только не это, – подумала я. – Доразвлекалась, звезда…»

Мне вдруг стало так грустно, что я даже не заметила отъезда Геннадия Михайловича, который, впрочем, даже не соизволил откланяться. Слёзы катились по моим щекам. Генерал-лейтенант успокаивал меня, еле сдерживая смех, мол, зубы в нынешних условиях – дело наживное, и у него в столице есть классный стоматолог. Он соорудил из простыни чадру, закрыв мой рот. Мы стали с ним изображать восточный танец, основной акцент в котором я делала на движении бёдрами, дабы отвести внимание от своей беззубой улыбки. Все вокруг нас подпевали и хлопали в ладоши. Конечно, весь этот карнавал был для меня слабым утешением, но на безрыбье, как говорится, и рак – рыба. Тем более слезами горю не поможешь.

Генерал-лейтенант оказался совсем неплохим человеком, и мы с ним обменялись телефонными номерами. А вдруг не с кем будет выпить чашечку кофе? Не стоит «разбрасываться» генералами, тем более что одного из них, я, видимо, уже безвозвратно потеряла…

Возвращение в гарнизон оказалось не таким триумфальным, как отъезд. Шура с Иришкой меня даже не пытались утешать. Мы немного посидели за чашкой чая, обменялись новостями и отправились спать. Я улеглась, как мышка, на диванчик и растворилась в своих беспокойных мыслях. Почему всё так неудачно складывается? Нужно что-то делать, менять план действий, начинать новую жизнь…

За окном было темно и неуютно. Спал, или делал вид, что спит, неугомонный гарнизон. «Как здесь люди живут? – подумала я. – Каждый день одно и то же. Такая скукотища и никаких событий»… Как же сильно я ошибалась, засыпая на пуховой подушке сладким крепким сном… В какой-то миг в моём сознании промелькнула мысль, что на улице начинается гроза, как вдруг мой диван стал трястись и вибрировать, стёкла задрожали, а мне в лицо ударил луч света. Я в испуге резко села на диван, пытаясь закрыть ладонями глаза, но резкий голос в микрофон или мегафон заорал:

– Всем шлюхам на пол! Руки за голову! На пол, я сказал!

Трудно в такой обстановке оценить, шлюха ты или нет… Я решила, что спорить бесполезно, а то ещё пристрелят, как никому ненужное, бесполезное существо; и поэтому опрометью бросилась на пол. Упав на живот, я резко завела руки за голову и прижалась к полу. «Господи, – думала я.– Ну, за что мне всё это». Мои ноги стали ватными, и всё тело трясло изнутри, как в лихорадке. В этот момент открылась дверь, и в мою комнату вбежал Шура. Он начал что-то кричать в окно и из того же «усилителя звука» донеслось:

– От гад! Ну, Шура, ты и сволочь! Я догадывался, что это ты мою жену обхаживаешь. Ишь, кобелина культурная. Вот я тебе щас грузди-то подрежу!

Шура в ужасе схватил меня с пола в охапку и потащил к окну. Я орала, как резаная. В комнату влетела Иришка и стала кулаком грозить в окно. Тут же раздалось громогласное:

– Соседка, я понял, недолёт.

И прожектор погас. Я была в шоке. Между двух домов барражировал вертолёт.

– Петрович развлекается, – прошипел Шура. – Убью гада.

А вертолёт снова заходил на исходную к нашему дому. Шура злобно погрозил в окно, и вертолёт, передвинувшись, направил луч прожектора в окно соседней квартиры.

«Всем шлюхам на пол, руки за голову…», – громогласно прозвучала уже известная нам фраза. Мы с любопытством выглянули в окно. Из соседней квартиры в вертолёт полетели яйца и трёхэтажный мат. Сражение подошло к концу, вертолёт пошёл на посадку перед домами. Я совершенно ничего не понимала. Иришка сказала:

– Пойдёмте пить чай… Представление окончилось.

Оказывается, муж нашей соседки, уважаемый подполковник, но страшно ревнивый человек, принимал участие в боевых действиях. Как вернётся из командировки, так пытается уличить жену в измене. Примет на грудь, дождётся ночи в вертолёте – и пошёл на взлёт, а дальше всё по одному и тому же сценарию. Цель похода – осветить прожектором голую задницу соперника. А мне, как самой счастливой и особо везучей, выпала честь стать участницей гарнизонного «шоу». Жители воинской части к этому давно привыкли, а меня предупредить об этом позабыли… Мы, конечно, здорово посмеялись, вспоминая, как я лежала на полу, заломив руки за голову, а Шура влетел ко мне прямо в семейных труселях. Представляю, какую долю адреналина получил вертолётчик: он же был уверен, что Шура коварный любовник его жены… Вот уж точно – нарочно не придумаешь!

На следующий день мы с Иришкой отправились на дачу собирать остатки урожая. Чтобы не тащить его на себе, Иришка прихватила велосипед.

– Ты что, будешь ехать на велосипеде, а я рядом бежать, как Жучка? – поинтересовалась я.

А она только захохотала. Оказывается, Иришка и сама не умела кататься на велосипеде, а только нагружала его с двух сторон вёдрами с фруктами и овощами. Да ещё на багажник ставила огромную сумку… В общем, хозяйственная дама.

Притопали мы с ней на дачу: солнышко, паутинки летают, пахнет сливами. Такая благодать! Дача у Иришки была неподалёку от дороги, на пригорке. Мы оставили велосипед в траве, чтобы его не тащить по тропинке.

– Вёдра и сумку до велосипеда донесём, не сломаемся, – распорядилась Иришка.

Ладно, думаю, мне всё равно. Жизнь в гарнизоне меня уже закалила, чего только стоили поиски фильтра для соковарки на помойке и потеря зуба!

– Только бы велосипед не спёрли, – сказала я.

– Да кому он нужен, – вздохнула подруга. – Хлам. Утащат и Бог с ним. Шура новый быстрее купит, а то не допросишься. Пошли…

И мы пошли. Насобирали слив, груш, яблок, зелени и прочей плодово-ягодной хрени. Пришло время собираться домой. Вдруг я поднимаю от грядки голову и вижу, что какой-то мужик катит наш велосипед. Я как заору не своим голосом:

– Ирка, Ирка, смотри, наш велик угоняют!

– Да ну, – закричала Иришка. – Вот сволочь… Стой, ворюга! – завопила она. – Стой!

В мгновенье ока она схватила тяпку и побежала к мужику. Я за ней. Бегу и думаю, чего бы мне схватить, чтоб мужика припечатать. Ничего не видно. Тогда я стала хватать упавшие яблоки и бросать в него. Он от страха, по-моему, обалдел, а велосипед, скотина такая, не бросает. Прыгнул на него и пытается ехать. От ужаса на педали попасть не может. Конечностями дрыгает, педали прокручиваются, ноги в шлёпках проскальзывают. А Иришка всё ближе… Тяпкой машет и кричит что есть силы:

– Убью! Наследства лишу, ворюга, ты, поганая!

Наконец она догнала мужика и толкнула изо всех сил велосипед. Мужик вместе с велосипедом завалился на бок. Ирка встала одной ногой на колесо, другой на мужика и кричит:

– Ну что!? Попался!? Всё, щас обрезание будем делать.

Тут и я подбежала и навалилась на руль, придушив ворюгу.

– Ирка, вяжи его! Я держу!

Ирка спрыгнула с колеса и стала выдёргивать пояс халата. И вдруг она начала хохотать. Думаю: «Ну, всё – рехнулась подруга. Или как говорят в медицине: впала в состояние аффекта». А Ирка заливается так, что села в траву и прямо корчится от смеха. Мужик тут осмелел и начал меня с себя стаскивать.

– Слезь, дура, – мычал он. – Щас как дам в глаз!

И тут «Остапа понесло»… Думаю: «Ах ты, зараза, думаешь, я буду ждать…» – и влепила ему кулаком в глаз со всей силы за прошлые и нынешние страдания. А потом ещё разок и ещё. «Ишь, ворюга! Вроде приличный с виду мужик, – орала я, стараясь как можно точнее рассчитать очередной удар. – Думал удрать от нас? Щас, размечтался!»… Короче говоря, отделала я мужика, прости Господи, как надо. А Ирка, дура, нет, чтобы мне помочь, ползала по траве и синела от хохота. Не могла вымолвить ни слова. Дылда здоровенная. Тут такое дело, а она веселится. Взрослая баба, а мозгов нету!.. И тут я вижу, что не далеко от Ирки преспокойно лежит её велосипед в траве. Ты прикинь!.. Неувязочка какая вышла! Тут и я не выдержала, тоже расхохоталась. Ирка пытается что-то мне сказать, я ей, а сказать уже ничего не можем, нас смех душит. Сил никаких нет. Ползаем по траве, прямо колики начались. Мужик смотрел на нас, смотрел и тоже стал хохотать. Мы ему пытаемся объяснить что-то жестами, так мол и так… А он нам – как чуть с ума не сошёл от нападения… Хохотали мы битый час. Потом пошли на дачу к Иришке пить домашнее вино на мировую. Андрюха, так звали пострадавшего, говорит:

– Пишите мне, девки, справку, что избили, отнимая у меня велосипед. А то, что я жене скажу? Ничего себе сходил на рыбалку.

Мы его успокоили тем, что «фингалы украшают мужчину»… В общем, пришлось Иришке раскошелиться на литр спирта… Андрюха остался доволен. Мы тоже. Где ещё так развлечёшься? Смеялись мы до вечера, а вечером, когда пришёл Шура, стали рассказывать о происшествии. И всё по новой. Смех не утихал до полуночи…

Так что будет о чём вспоминать, когда вернусь домой. Размеренной и тоскливой жизнь в гарнизоне показалась мне только вначале. Зато потом я поняла, что за внешним проявлением покоя таится бурная жизнь.

Наконец пришло время отправляться восвояси. В гостях хорошо, а дома лучше. И снова полупустой вагон, скучный сосед и надоедливая соседка. Увы, не всегда попадаются попутчики из категории «ой, девочки, это было что-то!». В этот раз всё было как обычно, в лучших традициях путешествия в поезде: запах котлет, жареной курицы, картошки и малосольных огурчиков, полусырая постель и… не предсказуемая дверь в туалете!

Мне Иришка тоже насобирала полную бадейку еды, но есть совершенно не хотелось. Поездка к подруге оказалась бестолковой – время, выброшенное на ветер, одни неприятности. Вроде и много приключений, а результаты – нулевые. Но, усилием воли и разума, я старалась гнать негативные мысли из своей головы, утешая себя тем, что «лучше стереться, чем заржаветь…».

Соседка по купе оказалась невероятно общительной. Почувствовав «свободные уши», она почему-то решила успеть поведать мне обо всей своей жизни и судьбах её близких. Тётка рассказывала всё новые и новые истории. Казалось, что конца этой «исповеди» не будет. Я изо всех сил пыталась вникнуть в суть её автобиографии, проследить кто, на ком и когда женился, кто с кем развелся, и при этом кто, кому и сколько должен. Мои глаза просто слипались, ужасно хотелось спать, и я невпопад кивала головой, делая вид, что поддерживаю разговор. С усилием сказав очередное «надо же», я провалилась в глубокий сон. Сколько он длился, точно сказать не могу, возможно, секунды или минуты, но проснулась я от того, что моя соседка трясла меня за плечи и пыталась привести в чувства, предлагая вызвать врача. Оказывается, она очень переполошилась, когда я не ответила на очередной её вопрос и подумала, что у меня плохо с сердцем, и я потеряла сознание (что, впрочем, было бы совсем немудрено при такой попутчице!!!). Скажу откровенно, мне хотелось послать её на три буквы. Нет никакого покоя от чрезмерно общительных болтунов: ни поспать, ни книжку почитать, ни просто подумать о своём! Мало того, что каждый пытается заглянуть в душу, нет, он ещё норовит и покопаться в ней! Как меня достали все! «Жизнь кажется нам длинной, как туалетная бумага и мы тратим её без всякого сожаления», – почему-то подумала я, и мгновенно провалилась в сон под ритмичный перестук колёс поезда…

Заканчивался отпуск, и мне пришлось последние свободные дни провести у стоматолога. Не буду же я без зуба ходить на работу. На улице моросил дождь, истрепавшаяся листва пачкала обувь. Тоскливо до неприличия: работа, дом, сон, работа… До депрессии остался один шаг. Нет, точнее, полшага. «Стоп! – сказала я себе. – Нужно действовать!» И нашла в записной книжке телефон моей старой знакомой Лизы. Как-то за делами и за пустой суетой мы с ней так ни разу и не встретились после нашего знакомства. Мне повезло на этот раз, и я дозвонилась без проблем. Лиза так обрадовалась моему предложению сходить в кафе, что мою депрессию как рукой сняло.

Я тряхнула копной волос, сделала макияж слегка смелее, чем обычно, и, посмотрев на себя в зеркало, решила: «Хороша! Кому достанусь? Пора самоутверждаться в этой непредсказуемой жизни одинокой женщине…»

Лиза сидела в кафешке и пила кофе с мороженым, время от времени эротично облизывая ложечку. Из-под нарощенных ресниц она томно поглядывала вокруг, оценивая обстановку.

«Вау! А где же тот униженно-просящий взгляд?» – улыбнулась я про себя, вспомнив Лизу в первый день нашего знакомства. Очевидно, что в сложной науке «мужиковедение» она за последнее время явно добилась кое-каких результатов! И у меня вдруг начался такой кураж, что не остановить!

– А не заказать ли нам коньячку? – предложила я, воодушевившись. – До чего надоело ждать от жизни подарков. Душа хочет праздника!

– Жди, не жди – не дождёшься, – согласилась Лиза.

Плевать на этих мужиков, решили мы. И тут нас понесло! Мы возомнили себя такими феминистками, что нам и на самом деле окружающая нас тусовка одиноких женщин показалась смешной и жалкой. Мы выпили коньячку, потом ещё выпили и ещё… Стало безумно весело. Мужчины, видя нашу независимость и неприступность, заводились всё больше. Но мы их демонстративно игнорировали! Ситуация была парадоксальная. Наконец-то не нас выбирают, а мы выбираем… И, представьте себе, выбрали вполне приличных мужчинок! Правда, они оказались командировочными и наверняка холостыми в кавычках, но зато весьма импозантными и симпатичными. Тот, который положил глаз на Лизу, заказал водочки, и мы выпили с ним за встречу замечательных людей, а тот, который понравился мне (надеюсь, я ему тоже) от спиртного отказался. Он был за рулём и предложил продолжить банкет после того, как поставит машину в гараж.

– Тогда нужно срочно ставить машину, – игриво подтвердила я.

И наша компания покинула кафе. Лиза со своим ухажёром уселись на заднее сиденье, а я соответственно на переднее. Сначала решили насладиться видами ночного города. Но пока мы его смотрели, на заднем сиденье начался откровенный флирт, и о совместном банкете речь уже не шла. Мы отвезли Лизу и её спутника к ней домой, а сами поехали ставить машину в гараж, который принадлежал кому-то из сотрудников той организации, куда приехал мой новый знакомый. Кстати, звали его Леонид. Пока мы доехали до гаража амуры пронзили нас насквозь своими стрелами. Кровь пульсировала и перекатывалась по всем нашим чувствительным участкам тела. На улице шёл бесконечный дождь, а в машине было так тепло и уютно. Наконец-то гараж гостеприимно принял нас в свои объятия. Леонид закрыл ворота, стало тихо и тепло, в гараже работало отопление. Фары нашего автомобиля освещали серебристую машину хозяина гаража, уехавшего в командировку. «Как инопланетный корабль», – пронеслось в моей голове. Леонид включил заглушившую шум дождя музыку и открыл шампанское.

 
…Мы танцевали в свете фар.
Искрясь, шампанское мерцало.
Нас согревал в душе пожар
И счастье словно окрыляло…
 

Должна заметить, уважаемые друзья, что если Вы помните, до шампанского я уже прилично выпила и коньячку и водочки. Мои мысли находились в некой прострации, впрочем, как и моё тело. «Больше пить нельзя, – решила я. – Пусть Леонид без меня пьёт, а мне уже достаточно». Музыка, фантастический отблеск от серебристой машины, мягкий плед на капоте, и мы, распаленные страстью, от которой захватывало дух! Леонид шептал мне на ушко всякие милые непристойности, а поцелуи становились всё более жаркими и обволакивающими…

И вдруг в этот самый неподходящий момент раздался немыслимый грохот. Он, то затихал, то становился сильнее. Моё летящее сознание не понимало, что происходит. «Снова вертолёт!» – мелькнуло у меня в голове, и я, не раздумывая, упала на пол, стянув с капота под себя мягкий плед. Мне было так плохо и страшно, что в тот момент я решила раз и навсегда завязать с пьянками-гулянками, начать новую жизнь, и записаться на хор и курсы макраме одновременно. А между тем Леонид метался по гаражу и не знал, что делать.

– Вот вляпались, – повторял он, хлопая себя ладонями по вискам.

Наконец сообразив, что это не война и не конец света, он бросился в машину и выключил музыку. И тут мы услышали за воротами истеричный женский голос:

– Ах ты, кобель! Ах ты, сволочь! Я знала, что ты врёшь, развратник бесстыжий! Ишь, открывай, а то хуже будет. Я тебе сейчас устрою «варфаламеевскую» ночь. Вот зараза! В командировку он уехал, – причитала за дверью несчастная женщина.

Мне её стало так жалко… Она бедная там под дождём так сильно заблуждается. А её верный муж и не догадывается, как мы его подставили. И тут, собравшись с силами, я промычала: «Это не он! Это я! Это мы во всём виноваты». В гараже и за дверью повисла пауза. Затем женщина заверещала с новой силой.

– Гад! – орала она. – Импотент вонючий, чем ты там эту шалаву ублажаешь? Вот я щас милицию позову, будет вам свидание!

И женщина решительно затопала от гаража.

– Ушла, – сказал Леонид. – Надо бежать!

Что касается меня, то сил для бега у меня совершенно не было. Весь мой организм выворачивало наизнанку. Леонид подхватил меня с пола и начал натягивать на моё безвольное тело одежду. В гараже было темно, и я ничего не понимала. А всё было очень просто. Леонид выключил зажигание в машине и музыка стихла, но вместе с тем погасли и фары! Где выключатель в чужом гараже он уточнить не догадался. Завести вновь машину ума у него тоже не хватило. Открыв ворота, Леонид перекинул меня через плечо и шагнул в предрассветный туман.

– Лёня, я умру, остановись, – стонала я. И Лёня остановился для того, чтобы запереть гараж. Затем он вперебежку отправился через парк к городским улицам. Надо сказать, удрали мы вовремя. В гаражном кооперативе загорелся свет, и истеричный, знакомый уже нам голос заверещал:

– Ломайте дверь!

«Какая дура», – подумала я и улетела в бездну… Очнулась я от жуткого холода на руках своего супермена. Страшно болела голова, а во рту была такая засуха, что я не могла пошевелить языком. «Чтобы я ещё раз напилась… Какой стыд… Всё! Пьянству бой…» – клятвенно обещала я себе в очередной раз.

Мой прикид напоминал форму французского солдата после безжалостной битвы: молния на юбке расползлась, пуговицы от куртки через одну и на «честном слове», колготки рваные, а новые красные туфли… Стоп. На моей правой ноге обувь отсутствовала.

– Лёня, – простонала я, – а где моя туфелька?

– Я не брал, – уверенно ответил Лёня.

«Ну да, глупо было бы, – подумала я, – зачем тебе мой 37, при твоём, как минимум, 43? Если только на нос!»

И я заскулила как побитый щенок. Туфли, конечно, не от Гуччи, но всё равно жалко. В них ещё можно было ходить и ходить! А уж если поменять набойки на шпильках, вообще стали бы как новые!

И тут до меня дошла вторая мысль, менее меркантильная, но зато жизненно важная! Как я теперь пойду?! Нет, конечно, сказка о Золушке, потерявшей туфельку на балу, у меня всегда захватывала дух. Но сейчас я оказалась не готова к роли этой самой Золушки. На улице ночь, дождь и, уж прямо скажем, не май месяц! А идти достаточно далеко…

– Ладно, – резонно заметил Леонид, – утро вечера мудренее. Завтра найдём. Нужно до дома как-то добраться.

Легко сказать «добраться», если у тебя есть на ногах башмаки. Я с ужасом посмотрела на грязный и мокрый асфальт, а потом на Лёню. Он, как истинный джентльмен, правильно расценил мою немую мольбу в глазах и снял с ноги правый ботинок. Разумеется, я не стала пресекать его благородных порывов и всунула ногу в этот «хрустальный башмачок». После чего мы побрели домой.

Зрелище, надо сказать, было не для слабонервных: Лёня шагал в одном ботинке кремового цвета и в носке, который с каждым шагом приобретал всё более непонятные оттенки. Я шлёпала в красной туфельке на одной ноге и кремовом ботинке сорок третьего размера на другой. Добавьте ко всему этому наш потрёпанный вид и изрядно помятые вчерашним весельем лица. В общем, парочка получалась весьма колоритная! Грязный и мокрый асфальт нам был уже нипочём…

– Танки грязи не боятся, – пытался шутить Лёня, обречённо наступая в очередную лужу.

К счастью, прохожих, желающих в пять часов утра в осеннюю дождливую пору прогуляться, было не так уж и много. Это плюс. Но есть и минус: общественный транспорт ранним утром практически не ходит. А тормозить машину в таком виде мы постеснялись, поскольку выглядели так, будто в дурдоме сегодня был день «открытых дверей».

– Титна жизнь! – то и дело повторял Лёня. – Не надо было пить. Сейчас бы ехал как человек на машине, а не преодолевал этот марш-бросок!

Мне, по правде сказать, утешить его было нечем, да и сил на это не было. Я шагала на «автопилоте», с единственной мыслью поскорее оказаться дома. В душ и спать! Моё состояние было «ниже плинтуса»…

Наконец-то мы приблизились к моему дому. Сил почти не осталось и вместо того, чтобы обойти вокруг дома по асфальту мимо четырёх подъездов, я решила срезать путь и спуститься по тропинке, протоптанной жителями нашего дома с верхней террасы на нижнюю. Эта тропинка вела прямо к торцу дома и, пройдя вдоль балконов по той площадке, где Сашка ставил свою машину, можно было, выйдя из-за угла дома, попасть в мой подъезд. Увидев родные окна, я почувствовала прилив энергии и у меня, что называется, открылось второе дыхание. «Последний шаг, он трудный самый», – подбадривала я себя, ускоряя темп. Леонид, хоть и в одном ботинке, уверенно шагал за мной.

Но оказалось, что это был ещё не конец нашего путешествия! Глина на дорожке раскисла от дождя. Мне стало не по себе. Надо бы вернуться назад, но вряд ли удастся выбраться по скользкой дорожке вверх. Раньше надо было думать. И тут нога Леонида, на которой не было ботинка, поползла вниз. Он со всего размаху рухнул на свою пятую точку и, подрезая меня, покатился вниз. Я, упав на него, завизжала как противоугонная сигнализация – громко и пронзительно! На какой-то кочке мы одновременно подпрыгнули, и нас окатило грязью. Вы не поверите, но в этот момент на балкон вышла Валька Правда. У неё был просто талант оказываться «в нужное время, в нужном месте»! Она оцепенела от ужаса. Нас несло прямо на её балкон, под которым была невероятных размеров лужа.

– По-сто-ро-нись! – заорал Леонид и, оттолкнувшись рукой, сделал крутой вираж. Нас развернуло параллельно балкону, и Вальку накрыло грязевой волной.

– Ёж вашу клёш. Люди добрые, – в свойственной ей манере запричитала Валька. – Да что же это такое творится! Порядочной женщине уже нельзя подышать свежим воздухом на собственном балконе! Устроили здесь аквапарк… Дайверы хреновы! Это что, новый способ сексом заниматься? Ах вы, барракуды ползучие. Да я ж эту ночнушку в просвет день одеваю, а вы её всю грязью испоганили! Ну, я это так не оставлю…

И Валька, хлопнув дверью, ушла в квартиру. У меня больше не было ни сил, ни эмоций… Я сидела в луже, пытаясь вытереть грязь с лица и поправить причёску, а точнее то, что от неё осталось, хотя понимала, что это вряд ли спасёт мой жалкий внешний вид. Тем не менее, как истинная леди, я нашла в себе силы, чтобы смахнуть ладонью грязь с Лёниной физиономии. Но ему, похоже, было уже всё равно…

Его супермодный костюм бежевого цвета был испорчен окончательно и бесповоротно. Стильный галстук весь покрылся грязевыми пятнами и выкрутился на спину. Как выглядела рубашка, комментировать не стоит. «Погуляли… – подумала я. – Пора менять памперсы!» И мы побрели домой.

Когда мы, уставшие и грязные, переступили порог моей квартиры, я оценила по достоинству все её преимущества: у меня всегда была горячая вода, потому что на кухне стояла газовая колонка. Представляете, если бы в моей квартире не было газовой колонки? Уж Вы-то меня наверняка понимаете, потому что в нашем современном мире горячей воды и отопления ждёшь, словно полёта на Луну. Поэтому удобства газовой колонки были на нашей стороне, и мы с Лёней, не раздеваясь, залезли в душ. Стало так хорошо, тепло, что хотелось петь от восторга…

Я опустила жалюзи и плотно задёрнула шторы. Как убитые, мы завалились в кровать. Уткнувшись в плечо Лёне, я блаженно закрыла глаза. Господи! Как же хорошо!

Разумеется, в такой обстановке мы проспали до обеда. Телефон, который разрывался на части, я отключила. «Да пропади оно всё пропадом, гори оно всё синим пламенем! – подумала я. – Никакой личной жизни…»

После обеда в дверь моей квартиры стали настойчиво звонить и стучать.

– Да что ж такое! Ну что за люди такие?! Мёртвого поднимут! – выругалась я.

Тем не менее мне всё-таки пришлось встать. Накинув халат, я стала подкрадываться к двери, чтобы тихонько посмотреть в «глазок», потому как гости в мои планы сейчас ну никак не входили! Мимоходом я посмотрелась в зеркало, висевшее в прихожей, возле входа. Признаюсь честно, отражение в нём меня совсем не порадовало.

– Свет мой зеркальце, молчи! Просто я не выспалась! – буркнула я и, затаив дыхание, припала к «глазку».

За дверью стояла взволнованная и взъерошенная как воробей Лиза, а рядом с ней её бойфренд – сослуживец Леонида.

– По какому поводу шум? – уточнила я.

– Да вас все потеряли! Сотовые не отвечают! – затараторила Лиза. – Мы уже не знали, что и думать! Пришлось по вашим следам идти, я же квартиру твою не знаю. Хорошо соседка по дому оказалась очень красноречивой женщиной и растабличила нам ваше местонахождение.

Как оказалось, Лиза со Славиком пришли не с пустыми руками. «Пиво мальчикам, шампанское девочкам!» – весело сообщил Вячеслав и водрузил на стол два пакета, доверху набитых всякой вкуснятиной. Наши друзья были такими отдохнувшими, энергичными и полными оптимизма, что я им даже позавидовала. Видимо, в отличие от нас, они провели гораздо более спокойную ночь… В общем, как бы там ни было, вчерашние посиделки продолжились у меня дома. К счастью (особенно для нас с Лёней), закончились они также у меня в квартире. Нам острых ощущений уже хватило с лихвой!