Текст книги "Последний дракон в Паутине"

– Боги, за что вы наградили меня такой ученицей? Впрочем, есть за что. – Я все это время изображаю покаянный вид. – Аррлея, ты мне все расскажешь однажды. Как я понимаю из твоего способа передвижения, ты торопишься.

Киваю. Учитель, вы душка!

– Так вот. Я говорил тебе о моем друге на Т’Хаяне. Его зовут Орай Аюм, даю тебе слепок его ауры, чтобы ты могла узнать его при встрече. С тобой что-то не так? – Учитель наконец обращает внимание на мой остекленевший взгляд.

– Учитель, этот ваш друг… Он разве жив?

– Что заставляет тебя сомневаться в моих словах?

– Я видела информацию о нем в секретных архивах МГМ! В списке магов, которые были уничтожены после ухода драконов! – С удивлением наблюдаю за появлением хитрой улыбочки на лице учителя.

– Старый прохвост обвел убийц вокруг пальца! Не волнуйся, девочка, я общался с ним не далее как лет сто назад. Орай сохраняет строжайшее инкогнито, но уж старых друзей не забывает. Он найдет тебя, как только ты появишься на Т’Хаяне.

– Я должна бежать! – Торопливо вскакиваю со стула. – Учитель, я найду способ держать вас в курсе, но я и вправду тороплюсь! Если что – меня тут не было! – Виновато развожу руками и скрываюсь за дверью.

Была поздняя ночь или скорее очень раннее утро, так что коридоры пустовали. Ворвалась в одно из подсобных помещений, подперла дверь метлой, торопливо создала ограждающий контур, как при тренировках. Сделала усилие, чтобы успокоиться и дышать ровно, выпала в Серый мир, побежала.

Вызвала в памяти воспоминания о Т’Хаяне. Светлое зеленое небо, золотистый свет двойного солнца, теплый, чуть терпковатый воздух, багряные морские волны с белой пеной, черный песок, белые каменные плиты мостовой в столице, дома с резными балконами, люди. Рядом со мной из тумана проявляется золотистая нить. Поскольку я несколько раз пробиралась на Т’Хаян таким способом, то знала, что эта нить через некоторое время приведет меня в искомый мир. Побежала быстрее. Телепорты телепортами, а так мне спокойнее.

Наконец мой золотистый проводник нырнул в серый туманный пол. Я схватилась за нить, и меня буквально втянуло в новый мир. По опыту я знала, что из кладовки в Астане мое тело при этом чудесным образом исчезло и соединилось с духом уже на Т’Хаяне.

Поморгала, огляделась. В этот раз проход между мирами вывел меня в какое-то поле. Я сидела на земле посреди пшеницы или еще какой-то полезной культуры. Над головой темнела зелень небес Т’Хаяна, а солнечные диски наполовину скрылись за дальними холмами. В пределах этого мира можно перемещаться по тем ориентирам, которые я взяла в прошлые разы. Маленькая гостиница с отличными завтраками – предел мечтаний на текущий момент. Очертила кистью круг телепорта. Ничего. В панике повторяю еще и еще. Тот же результат. Злобно рычу, ощущая, что мой резерв почти пуст из-за сегодняшних аварийных перемещений. Сил не хватает на простейшее заклинание. Мне срочно нужно поспать и поесть, иначе не смогу колдовать еще несколько дней! Вот хмыр, давно со мной такого не было! Эти ненаправленные телепорты здорово высасывают силы!

Вечерело. Поймав себя на мысли, что ночевать посреди поля как-то не очень хочется, я поднялась, отряхнула от мелких травинок и пыли штаны и зашагала к видневшемуся вдали леску.

Отблески заката зажгли мою кожу золотистым потусторонним светом. Какая красота! Люблю необычные природные явления. В Астане, где я родилась и росла, небо, как и в большинстве миров, было голубым, солнце – желтым и одиноким. Редкие миры могли похвастаться чем-то из ряда вон выходящим. Например, двумя солнцами.

Тут я увидела вдалеке тоненькую струйку дыма. Цивилизация, ура! И припустила быстрее. В который раз подумала, что из-за специфики моей работы бег для меня – более привычная форма передвижения, чем ходьба. Ну и ладно.

Почти добежав до края поля, я неожиданно споткнулась обо что-то большое и, судя по ругательствам, живое и разумное. Перекатилась на спину, молниеносно вскочила, выхватив из ножен верную катану.

Передо мной с кряхтением поднимался на ноги рыжеволосый мужчина.

– Как вы меня напугали! Я и не ожидал, что в такое время в поле кроме меня еще кто-то будет. – Голос у дяденьки оказался неожиданно приятным. Добродушное лицо усеяно веснушками, смешливые морщинки вокруг глаз, рыжая борода лопатой. На вид лет сорок.

– Извините, пожалуйста, – улыбнулась ему. – Вы меня тоже напугали.

Спрятала катану в ножны. С таким человеком не придется драться. Аура чистая, спокойная, никаких признаков злобы. Лишь темная полоса печали пронзает наискось красивый яркий рисунок. Видно, горе у человека. Да и кто бы торчал в одиночестве в поле, когда, судя по всему, время уборки еще не пришло.

– Вы откуда и куда, милая барышня? – Он отряхнул одежду, аккуратно свернул лежащий на земле платок и нехитрые обереги. Наверное, произносил молитву матери-земле, когда я об него споткнулась.

– Я иду в столицу, в Айнору, там у меня дела. Спешила затемно добраться до какого-нибудь населенного пункта, чтобы переночевать не под деревом, – ответила честно, а подробности ни к чему. Улыбнулась. Хороший человек передо мной, располагающий.

– Могу проводить вас до нашей деревни, я как раз оттуда, – он махнул рукой, – и, если пожелаете, останетесь у меня. Мы с женой живем не сильно богато, но накормить и дать кров над головой усталому путнику всегда сможем.

О! Чуть не бросилась обнимать доброго дяденьку.

– Вы несказанно добры! Это как раз то, что нужно! Если я вас не стесню.

По дороге в деревню мы познакомились. Мужчину звали Тихон, он был местным кузнецом. Дома его ждали жена, трехлетняя дочь, сынишка девяти лет и семнадцатилетняя племянница, дочка покойного старшего брата и его супруги, погибших позапрошлой зимой на заснеженном тракте. При упоминании о девочке голос Тихона слегка дрогнул. Я решила не спрашивать ни о чем, пока мы не попадем в дом, после чего я, возможно, пойму, что случилось.

Поля и деревья остались позади, постепенно мы вышли на утоптанную дорогу и приблизились к воротам деревни. Тихон перекинулся несколькими словами с привратником и свернул на одну из улочек. Я с любопытством оглядывалась по сторонам. Низкие деревянные дома с яркими ставнями на окнах кое-где соседствовали с каменными строениями. В каждом дворе были свой сарай, огород, слышалось блеяние и квохтанье самой разнообразной живности, что создавало неповторимую атмосферу, присущую небольшим поселениям.

Дом Тихона был каменным, одноэтажным. К нему, насколько я рассмотрела, примыкала кузница. На пороге стояла кроха в голубом платьице и с любопытством глядела на нас. При виде дочери, такой же огненноволосой, как и отец, лицо Тихона снова осветила улыбка.

– Даюшка, здравствуй! – Мужчина подхватил девочку на руки, расцеловал в пухлые щечки и покружил. – Папку ждешь?

– Неть, – ответило рыжее чудо, радостно хихикая в сильных руках отца.

– А кого? – спросила я, мне тоже было любопытно. А еще уютно и радостно внутри. Счастье, которым лучились эти двое, было так ощутимо, что можно было потрогать руками.

– Неть, – повторила девочка, хитренько щуря голубые глазки.

– Дайна, ты с кем там разговариваешь? – На пороге появилась румяная темноволосая женщина в платье с закатанными высоко рукавами и в переднике. Руки были перепачканы в муке, на щеке тоже след от муки.

– Это мы. – Тихон с дочкой на руках поцеловал жену, нежно отерев ладонью ее измазанную щеку. – Пироги печешь?

– Да. – Глаза этих двоих были наполнены такой любовью, что мне стало неудобно: появилось эдакое растрепанное нечто и нарушило идиллию.

– Тарина, у нас сегодня гостья. – Тихон показал на меня, я кивнула и улыбнулась. – Аррлея путешествует в Айнору, некрасиво заставлять человека искать ночлег так поздно.

– Конечно. – Женщина забрала притихшую дочку с мужниных рук и приглашающее махнула рукой в сторону открытой двери. – Проходите, милая, вы, видно, устали с дороги?

Я в очередной раз подивилась их гостеприимству. Незнакомого человека в своем доме редко когда принимали настолько радушно.

Я умылась в бочке с водой на заднем дворе, пока никто не видел, привела магией в порядок волосы и уселась ужинать с семьей. Все оказались рыжими: и маленькая Дайна, и сын хозяев Милен, и бледненькая болезненная Фиана – племянница Тихона. Атмосфера за столом царила семейная, дружелюбная, но чуть портили впечатление печальные взгляды, которые Тарина и ее муж изредка бросали на племянницу. Девушка была тоненькой и изящной, с тяжелой золотистой косой до пояса. Под серыми глазами залегли глубокие тени, в сочетании с молочно-белой кожей создававшие ощущение фарфоровой хрупкости и надломленности.

Я объелась домашними пирогами до отвала. Пожелав спокойной ночи гостье, хозяева разошлись по разным комнатам, что немало удивило меня. Тихон со спящей Даюшкой и Миленом ушли в хозяйскую спальню, Тарина с Фианой скрылись в детской, смежной с кухней, где мое уставшее тельце уже возлежало на теплой печи. С мыслью о том, что все это в крайней степени непонятно, я провалилась в сон.

Всю ночь я прометалась в бреду. Восстановление магического резерва требует очень много сил, но мне чудились крики и приглушенные стоны, полные мучений и нечеловеческих страданий. Чувствовала, как холодный пот струйками стекает по моему лицу, но не могла вырваться из липких объятий кошмаров. И уже с рассветом, когда в кухне послышались осторожные тяжелые шаги Тихона, я наконец справилась с собой и резко села на постели. Хозяин замер, не донеся до рта глиняную кружку с водой. От вчерашнего счастливого мужчины, который кружил в объятиях дочь, целовал жену, ласково гладил по голове сына и племянницу, осталась бледная копия. В потемневших глазах стояли слезы.

Резким движением откинув одеяло, я, как и была в ночной рубашке, решительно двинулась в детскую, отпихнув по пути Тихона. Распахнулась дверь, открывая моему взгляду душераздирающую картину. У постели Фианы сидела заплаканная хозяйка, которая прикладывала в момент моего вторжения ко лбу девочки мокрый компресс. Сама же девушка стонала и извивалась на кровати, как будто ее трясли незримые руки. Под моим изумленным взглядом она вдруг изогнулась неестественной дугой, касаясь кровати лишь головой и ногами, затем бессильно упала на простыни. И тут я догадалась перейти на магическое зрение, чуть попятившись обратно из комнаты оттого, что происходило передо мной.

Над тоненьким телом девочки нависла темная тень, очертаниями напоминавшая женскую фигуру. Тень крепко держала Фиану за голову призрачными руками. Я зарычала. Тварь, которая высасывала жизнь из девочки, называлась ханошши. Дух женщины, покончившей с собой из-за предательства любимого человека. Она прицеплялась к жертве и обычно вытягивала за неделю ее жизненные соки. Теперь все стало ясно: и болезненный вид Фианы, и темные полосы в ауре Тихона, и измученное лицо его жены, уставшей от ночных дежурств у постели больной племянницы.

Снова оттолкнув стоявшего за спиной хозяина, я бросилась к своей сумке. Несколько секунд копалась, рыча про себя ругательства, потом достала тонкий серебряный нож с костяной рукояткой и стандартный травяной сбор от нежити низшего класса.

– Тарина, в сторону! – крикнула я женщине, разрывая зубами бумажную упаковку с травами.

– Что ты делаешь? – Она смотрела на меня несчастными мокрыми глазами, но в то же время выполнила указание отойти.

– Я магичка. Не мешай.

Широким движением рассеиваю травы в сторону затихшей ханошши, выкрикивая формулу овеществления. Нежить задергалась, низко завыла, но не отцепилась от жертвы. Травяная пыль тонкими струйками опутала фигуру, словно веревками. Не успело затихнуть последнее слово формулы, как тень пошатнулась, отскочила от тела девочки и стала плотной, материальной. Это мне и требовалось. В один прыжок настигнув ее, я вонзила в черное тело серебряный кинжал. Ханошши взвыла дурным нечеловеческим голосом и распалась туманом, от которого через мгновение не осталось и следа.

Я перевела дыхание, обернулась к застывшим на пороге хозяевам.

– Как давно продолжается ее «болезнь»? – Кивок в сторону затихшей, бледной девушки.

– Пять дней. – Голос Тарины дрожал, она прижималась к обнимавшему ее Тихону. Из соседней спальни тихонько прокрался Милен и молча стоял на пороге позади родителей. – Она вернулась с вечерних гуляний грустная, и с той ночи мы почти не спим.

Тарина всхлипывала, муж гладил ее по волосам и спине, с надеждой глядя на меня.

– Вам повезло. Еще пара дней, и ханошши выпила бы ее до дна. У вас случались самоубийства среди женщин за последний год?

Хозяева переглянулись.

– Да, почти год назад утопилась в реке дочка нашего портного, но с тех пор не происходило никаких странностей.

– Ладно, я задержусь в вашей деревне до обеда, постараюсь узнать, кто мог сделать такое с Фианой. Не волнуйтесь, – внимательно посмотрела на обоих, укрыла девушку одеялом и выпроводила всех присутствовавших из детской, закрыв за собой дверь, – с ней теперь все будет в порядке. Это уже обычный сон, он пойдет ей только на пользу. Перед уходом я сделаю настойку, которая поможет быстрее устранить последствия ее болезни.

– Аррлея. – Голос Тихона дрожал, когда он обнял меня. Ребра слегка хрустнули – от избытка чувств дядя не рассчитал усилий. – Вы помогли сохранить единственное, что осталось от моего брата. Девочка мне как дочь, даже рыжая, вот, как и все наши дети. Спасибо вам! Само провидение послало вас нам!

Тарина расцеловала меня в обе щеки, на глазах снова становясь той счастливой женщиной, которую я вчера увидела на крыльце.

После обильного завтрака я зашла в детскую, затворив за собой дверь, и присела на край кровати Фианы. Теперь, когда исчезла злобная тварь, убивавшая ее, можно было видеть, что малышка поразительно красива. Прозрачная фарфоровая кожа, длинные золотые ресницы, порозовевшие шелковые щечки. Думаю, завистников у нее было немало, учитывая кроткий нрав, о котором рассказывали ее дядя и тетя.

Я осторожно тронула девушку за плечо. Открывшиеся серые глаза сначала глядели на меня непонимающе, потом уже с узнаванием. Улыбнулась ей. Но пришла я отнюдь не с пожеланиями доброго утра.

– Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше! Нет той слабости, которая преследовала меня в последние дни.

– Отлично. – Я сделала небольшую паузу. – А теперь рассказывай, что произошло на последних гуляньях.

Девушка вздрогнула и отшатнулась. Но мои глаза сказали ей, что я не уйду отсюда, не узнав правду. Фиана задрожала и заплакала, уткнувшись лицом мне в колени.

В принципе история банальная. Красавец-мужчина окружил заботой и ухаживаниями, цветы-подарки и все такое. Потом вместо предложения руки и сердца попытки затащить на сеновал. После того как ловелас услышал робкие упоминания о законном браке и отказ от интима, жестоко рассмеялся ей в лицо и ушел гулять с ее подругой, которая знала о влюбленности Фианы, но не устояла перед обаянием мерзавца.

Я успокоила девушку, сказав, что теперь она здорова и больше такое не повторится. Вышла из дома, направилась к лавке травника, которая, по словам Тихона, находилась на другом конце деревни.

За прилавком стоял скромный русоволосый парень с потрясающими грустными карими глазами. Я чуть о порог не споткнулась, засмотревшись.

– Э-э-э… здравствуйте, уважаемый! Мне бы травок купить!

– Добрый день! Чем я могу помочь? Вы проездом у нас? – Травник улыбнулся скромной, какой-то потусторонней улыбкой.

– Да, – отвечаю сразу на два вопроса. – Мне нужны травы по списку. – Кладу на прилавок листок пергамента.

– Зелье силы? – Еще раз окидываю парня внимательным взглядом.

– Да.

– Вы ведьма? – В голосе столько затаенной надежды, что я даже слегка напряглась.

– Магичка. – Ну почему меня вечно норовят назвать ведьмой?

– Мне нужна помощь! Пожалуйста, вы должны помочь, умоляю!

Глядя в огромные глаза, я уж начала подозревать, что юноша решил меня загипнотизировать. Но он продолжал говорить.

– Заболела моя… одна девушка, которую… которая… в общем, моя знакомая. Она тает с каждым днем, обычные зелья никак не помогают. Я не знаю, что еще сделать, но я не смогу жить, если ее не станет!

Понятно. Любовь, любовь! Куда же ты смотрела, Фиана? На всякий случай уточняю имя «знакомой». Все сходится.

Усмехаюсь влюбленному травнику.

– Успокойтесь, милейший. Ваша девушка вне опасности. – При словах «ваша девушка» парень отчаянно покраснел. – Я уже помогла ей. Вы не подскажете, кто тот молодой человек, которого она бросила неделю назад?

Травник слегка помрачнел.

– Его имя Каль, сын владельца полей.

– Понятно. Фиана его больше не любит, уверяю вас. Кстати, если вы сварите зелье силы и придете ее проведать, ваши шансы сильно возрастут!

Подмигнув счастливому парню, выхожу из лавки.

Иду по улицам, глядя по сторонам. Ищу человека, образ которого поймала во взгляде травника.

Сворачиваю в очередной переулок. Возле высокого каменного дома стоят двое. Красивый молодой человек с холодными глазами что-то говорит плачущей девице. Ага. Это, наверное, подружка-предательница. Чувствую, она уже поплатилась за свой поступок. Девушка в слезах пробегает мимо меня. Парень смотрит ей вслед абсолютно равнодушно. Ну что ж, милый, попробуй со мной пообщаться.

– Здравствуй, Каль. Ты красивый.

Парень смотрит на меня оценивающим взглядом, улыбается. На смазливой физиономии холодные глаза выглядят отталкивающе. Как могла Фиана клюнуть на такое?

– И тебе привет, красавица. Что ищешь в наших краях? – Каль берет мою руку и подносит к губам, неотрывно глядя на меня. И это на кого-то действует? Хе.

– Тебя ищу. – Подхожу еще ближе, беру ладонями его лицо. Мужская рука тут же ложится мне на талию, видно, привык к тому, что женщины на шею вешаются.

– Для чего ищешь? – Игриво проводит второй рукой мне по щеке.

– Чтобы проучить, мерзкая ты тварь!

Он пытается вырваться, но тонкие руки держат железной хваткой, пытается отвести глаза, но мои страшные янтарные очи с вертикальными зрачками затягивают, затягивают…

Из его воспоминаний я узнала, что девушка, которая стала в последствии ханошши, была обманута им так же, как Фиана и ее подруга. Он соблазнил ее речами и обещаниями, переспал и бросил. У несчастной были строгие родители, которые не перенесли бы позора, и она убила себя. А мерзавец даже не был ни разу на ее могиле. После того как нашлась девушка, отказавшая Калю, он решил отомстить ей за задетое самолюбие. И наслал на нее ханошши, ритуал вызова которой нашел в заброшенном доме, где раньше жил старый выживший из ума маг.

Узнав все, что хотела, я позволила негодяю окунуться в мир собственных страхов, гипнотизируя слабого человечишку. С травником, например, этого бы не получилось. Но Каль находился во власти собственных пороков, подсознательно все же ожидая расплаты за ханошши.

Через несколько мгновений мне надоело мучить этого труса, я оттолкнула его от себя. О, да, точно трус! Не знаю, что там он увидел в моих глазах, но мокрые штаны и наполовину седые волосы очень испортили его слащавое лицо. Я брезгливо отряхнула руки и пошла прочь, оставив скулящего от страха парня сидеть в пыли. Напоследок обернулась.

– Кстати, если ты не понял: с женщинами у тебя теперь ничего не получится.

Засмеялась и ушла. Теперь я отплатила сполна за доброту Тихона и его семьи, Фиану больше никто не обидит.

После того как я вернулась в дом и рассказала хозяевам о причине «болезни», все были буквально ошеломлены.

– Не волнуйтесь. Каль уже заплатил за все, что сделал с Фианой и той, другой девушкой.

– Что ты сделала? – спросила тихонько Тарина.

– Ничего такого, чего он не заслужил бы. Кстати, – обратилась я уже к девушке, – скоро придет мастер-травник с настойкой силы для тебя. Пить два дня после еды, это поможет тебе быстрее поправиться. А еще… Девочка, неужели ты никогда не замечала, какими глазами парень на тебя смотрит?

Фиана покраснела.

– Замечала. Но Каль говорил…

– Все ясно. Так вот, пусть у травника не такие широкие плечи или он не говорит столько комплиментов, но он действительно влюблен. И никогда не обидит тебя, Фиана, никогда!

Тихон с женой переглянулись и обнялись, с любовью глядя на племянницу и притихших детей.

Я собрала сумку и позволила семейству проводить меня за ворота. Тихон вел на поводу лошадь, которую я купила у местных жителей в обмен на парочку заклинаний для улучшения плодородия. Все-таки ночь была беспокойной, да и расправа над зарвавшимся красавчиком даром не прошла: мой резерв снова был почти на нуле, так что придется передвигаться по земле. Тарина сложила мне с собой узелок с едой, Даюшка засунула в карман леденец. Мы обнялись. Возникло чувство, что за сутки все эти люди стали мне очень близкими. В городах редко можно встретить людей, настолько чистых душой. А если учесть ту грязь, с которой мне предстоит разбираться… Надо ехать.

– Пусть у тебя все будет хорошо, – сказал мне на прощание Тихон. – Ты особенная, Аррлея.

– Спасибо. – Я тронула поводья. Лошадка пошла медленно, неохотно, но вскоре я пустила ее в галоп.

Через двое суток пути с перерывами на водопой для лошади и торопливое пережевывание очередного пирожка из запасов заботливой Тарины я свалилась. Просто потеряла сознание от истощения и грохнулась на землю. Добрая лошадка к тому моменту, к счастью, шла неторопливым шагом, а то последствия падения были бы достаточно болезненными.

Я очнулась от голода. Сколько пролежала на земле, не знала, но есть хотелось зверски. Ощущение пустоты от отсутствия силы было почти непереносимым. Пока я валялась в отключке, жалкие крохи былого могущества вернулись. Но до полного восстановления еще ой как далеко. Чем сильнее маг, тем страшнее для него потеря сил. Раньше я не доводила себя до такого истощения, проклятые ненаправленные телепорты! Вот почему мало кто рискует ими пользоваться! Выжимают досуха! В самое ближайшее время я должна выспаться в нормальных условиях и поесть. А еще воспользоваться действием своего контракта и посетить МГМ и их источник сил для полного восстановления.

Я доела последние запасы, оседлала отдохнувшую и объевшуюся густой травы лошадку и отправилась дальше. По моим подсчетам, Айнора была уже близко.

Не останавливаясь в воротах, я галопом промчалась по улицам столицы, из последних сил удерживая поводья и уговаривая полумертвую от непрерывной гонки лошадь поиметь совесть и не падать, когда цель так близка. Наконец мы остановились у айнорского филиала МГМ. Благодаря контракту я могла чувствовать их источники энергии как саму себя.

Взбежала по белоснежным каменным ступеням, распахнула широкие деревянные двери. Передо мной открывался широкий пустой вестибюль с одиноким магом шестой ступени за конторкой. Я поспешила к нему.

– Уважаемый, добрый день! Я хочу пополнить запас сил в вашем источнике. Проведите, будьте любезны. – Несмотря на то что от истощения резерва меня шатало, как травинку на ветру, вежливый тон мне удавалось сохранять. Вежливость часто открывает двери быстрее, чем холодная сталь.

Маг взглянул на мою бледную физиономию с синяками от недосыпа под глазами, охватил взглядом растрепанные волосы и запыленную одежду и противным голосом послал куда подальше:

– Приют для наркоманов в другом конце города, гильдия не занимается благотворительностью. Катись отсюда, детка, пока я не решил потратить на тебя лишнее заклинание.

В следующую секунду я поняла, что вежливость в компании со сталью открывает двери еще быстрее, чем одинокая вежливость. Кончик моей катаны, упертый в ложбинку на шее вредного мага, убедил его в том, что грубить с порога не стоит: внешность обманчива. А после того как я материализовала контракт перед его носом, где красным светилась надпись «Всячески содействовать своевременному пополнению магического резерва», нахал сменил цвет на синюшно-бледный. Еще бы, перейти дорогу магу Боевой академии – это вам не бродяжку с лестницы спустить.

Через полминуты я уже была в помещении источника. Посреди комнаты выложенный цветным мрамором круглый бассейн высотой примерно мне по колено, только вместо воды в нем клубящийся, потрескивающий зарядами непроглядный туман. Становлюсь внутрь, затем ложусь и позволяю потокам силы свободно течь внутри моего исстрадавшегося за последние дни тела. Зря я не восприняла всерьез слова наставника, сказанные на каком-то далеком курсе учебы. «Ненаправленные телепорты – весьма опасная вещь. Они переносят вас в любую случайную точку мира. Кроме того, часть ваших сил идет на погашение всплеска магии, по которому можно отследить перемещение обычными телепортами. Никогда не используйте их, если ваши силы на пределе. И строго запрещается использовать ненаправленное перемещение больше двух раз подряд, если вам дорого ваше звание боевого мага. Ибо если такой телепорт высосет ваши силы до капли, включая неприкосновенный запас души, магом вам больше не быть». Выходит, мне повезло. Об этом напоминали отбитые при падении с лошади бока. Могло бы уже ничего не болеть, хе. Интересно, что чувствует маг, лишенный силы?

Впрочем, вопрос теоретический. Выжив после четырех перемещений, я несколько дней напоминала выжатую тряпку. Первый раз в жизни. Не самое приятное ощущение, и снова испытывать его я не собиралась.

Не знаю, сколько я блаженствовала в фонтане силы, но теперь была напитана ею под завязку и могла идти дальше.

Усмехнулась про себя, увидев в вестибюле пустую конторку. Видимо, товарищ решил переждать смутные времена где-нибудь в более защищенном месте. Но когда я спустилась по белокаменным ступеням вниз, я не увидела и лошади! Надеюсь, они отбыли отсюда порознь, хе-хе! В принципе теперь можно было вернуться к более привычному способу передвижения.

Правильно! Пара-тройка кварталов пробежки еще никому не повредили. Я искала подходящий для отдыха постоялый двор в каком-нибудь тихом местечке, ведь кроме магического резерва мне необходимо было поспать впервые за несколько суток.

Свернув за угол, я наткнулась на скрюченного дедулю.

– Ой, извините! – Я успела подхватить сухонькое тельце, прежде чем сметенный моей скоростью прохожий врезался в стену дома. – Пожалуйста, простите!

– Молодежь! Бежит куда-то, торопится! – Голос старца напоминал скрип плохо смазанной двери. – Зачем бежать, если события сами настигнут тебя?

Не ожидала напороться на побитого молью философа.

– Вы о чем, дедушка?

Он пожевал губами, близоруко глядя на меня водянистыми глазами.

– Нет, ты не обгонишь реку времени. Все случится в нужный момент. Тебе остается лишь плыть по течению.

Я погрустнела. Ну вот, чуть не убила блаженного, которые, как известно, святы.

– Я поняла, дедушка. Я пойду, хорошо? – И бочком, бочком стала отступать в ту сторону, куда бежала. Уже отвернувшись, услышала за спиной молодой насмешливый голос.

– Ничего ты не поняла, бестолковая. Беги не беги, от судьбы не уйдешь!

Развернулась обратно, готовая дать по мордам молодому насмешнику, посмевшему обзываться. И чуть не села на пятую точку. Со старого морщинистого лица старика на меня смотрели молодые веселые глаза цвета сочной листвы. Да и посмеивающийся голос явно доносился оттуда же, откуда несколько минут назад слышался скрип древней развалины.

– Вы кто? – На всякий случай положила ладонь на рукоять катаны.

– А как ты думаешь? Или многих ты собиралась искать в этом мире?

– Вы Орай Аюм! – До меня доходило медленно, но слепок ауры, на секунду мелькнувший перед моими глазами, полностью соответствовал тому, который дал мне учитель на прощание. Первый раз вижу такую магию, которая позволяла бы сочетаться между собой молодости и старости. А ведь не морок! Удивительно.

– Дошло. Где мой привет от старого прохвоста Рра?

Ох, учитель, настанет ли такое время, когда я смогу называть вас старым прохвостом? Мечтать не вредно.

Друг учителя провел меня в маленькую двухэтажную гостиницу на неприметной улочке. Дом был увит красными розами, что в сочетании с белым камнем облицовки создавало потрясающее впечатление хрупкости и изящества. Дородная хозяйка выделила мне комнату на втором этаже с балконом, умудряясь в упор не замечать следовавшего за мной по пятам старика. Нас оставили наедине с большим подносом всякой снеди, пожелав приятного аппетита и отдыха.

Несмотря на то что с трудом удавалось держать глаза открытыми, беседовать с древним магом было очень сложно и интересно одновременно. Он через слово отпускал язвительные шуточки и замечания, иногда замолкал, испытующе глядя на меня, потом начинал с новой силой сыпать колкостями, отмахиваясь от вопросов. Кстати, вторая личина его была более привлекательной, нежели образ сухого морщинистого старика. Рядом со мной на подушках развалился здоровенный парень, которому на вид не дала бы больше тридцати лет, светловолосый, со смеющимися зелеными глазами. А уж лепешки с сыром и зеленью уплетал, как будто не ел минимум пару столетий! Но когда он смотрел на меня неподвижным взглядом существа, которому стукнуло на днях больше тысячи лет, я не могла не заметить, что Орай Аюм что-то высматривает в глубине моих глаз. После четвертого или пятого вопроса об этом маг снова обозвал меня непонятливой бестолковкой и изрек очередную философскую мудрость:

– Ты все узнаешь в свое время. И время это еще не пришло.

Потом совершенно по-стариковски пошевелил губами.

– Тебе надо поспать, девочка. Ложись, я расскажу тебе какую-нибудь историю.

Едва коснувшись головой подушки, я отключилась.