Текст книги "Шуточки жизни"
Автор книги: Ирина Быстрова
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Глава 9
Боулинг кишит людьми. Димка не рассчитал время, мы увязли в пробке на Литейном и в результате появились на презентации, когда действо уже было в разгаре.
– Извини, что так получилось, – мрачно говорит Димка.
– Бывает, – беззаботно отвечаю я, оглядывая публику. – Все равно торчала бы дома, так что спасибо – вытащил.
– Шампанское? – откуда ни возьмись появляется официант.
– Непременно! – восклицаю я и беру бокал.
Шампанское – это как раз то, что мне сейчас необходимо. То, о чем я мечтала с обеда. Сегодняшний день складывался неудачно с самого утра. Какая-то суета, какое-то напряжение, висящее в воздухе… Вообще, все изменилось с момента моего возвращения из отпуска. Не связано ли это с М.А.? Или это шалит мое разыгравшееся воображение? Словом, шампанское было как нельзя кстати.
– Димон, привет! – вдруг слышу я и поворачиваюсь на голос.
К нам подкатывает забавный толстячок в смокинге.
– Ого! – восклицает Димка. – Виталик! Какими судьбами?
– Случайно, друг мой, случайно, – посмеивается толстячок, окидывая меня цепким взглядом. – Не познакомишь?
– Знакомьтесь, – послушно произносит Димка, – Виталий, Ольга.
– Оч-чень приятно, – поет толстячок, энергично хватая мою правую руку и подтягивая ее к губам. – Люблю рыженьких и голубоглазеньких.
О, черт! Я закатываю глаза. Понятное дело, кто ж не любит рыженьких и голубоглазеньких? Я таких не знаю. Но точно назову того, кто терпеть не может слащавых и лоснящихся от самодовольства толстячков. Это я, я и еще раз я! Я аккуратно извлекаю свою руку из его скользкой ладошки и бросаю взгляд на Димку. Он морщит лоб в немой просьбе. «Будь другом, – читаю я в его глазах, – потерпи, мужик мне нужен». Нужен, так нужен. Пусть себе общаются, только без меня.
– Пардон, – лучезарно улыбаюсь я Виталику, – я на минуточку, – и, не дожидаясь ответа, растворяюсь в толпе.
Надо было прихватить с собой кого-нибудь из девчонок, думаю я, лавируя среди хохочущей публики, и как я раньше не сообразила. Димка же сразу сказал, что ему сюда нужно для дела. Он, как и я, не большой поклонник боулинга, но на презентации ведь ходят не из-за предмета самой презентации, а по двум причинам: кто-то тусуется от нечего делать, вроде меня, а кто-то по делам, вроде Димки.
– Шампанское? – передо мной опять вырастает официант.
Я верчу в руках бокал с недопитым шампанским в знак того, что у меня в этом смысле еще все в порядке, официант кивает и уже поворачивается, чтобы удалиться, но я цепляю его мизинцем за манжету и вопрошаю:
– А поесть? Что-нибудь можно поесть в этом сумасшедшем доме?
Он неожиданно ухмыляется, но моментально прячет усмешку под профессиональной приветливостью и отвечает:
– В соседнем зале.
– Супер! – Я прикладываю руку к сердцу. – Огромное спасибо. Вы спасли меня от голодной смерти.
Он опять улыбается и спешит покинуть меня, чтобы не растерять остатки профессионального достоинства.
Фуршет впечатляет. Призрак голодной смерти уступает место ужасу перед возможной гибелью от переедания. Я вижу на другом конце стола Димку с Виталиком, машу им рукой с зажатой в ней вилкой, но подходить ближе не собираюсь – мужики явно погружены в деловую беседу. Так, что бы еще здесь попробовать?
– Да, – бормочу я тихонько себе под нос, – интересно было бы знать, с чем эти рулеты.
– С грибами, – внезапно слышу я мужской голос, – и сыром. Очень вкусно. Рекомендую.
Я оборачиваюсь. Нет! Не может быть!
– Привет, – говорит он.
– Привет, Майкл, – медленно отвечаю я.
– Рад тебя видеть, – сообщает он, подцепляя один рулет и водружая его на мою тарелку.
– Взаимно. – Мои губы непослушно шевелятся, как будто в них вкатили солидную дозу анестетика.
– Прекрасно выглядишь. – Майкл скользит взглядом по моему черному струящемуся наряду.
– Спасибо, – губы продолжают тормозить, – ты тоже хоть куда.
Майкл смеется. Хоть куда – это еще слабо сказано. Майкл заткнет за пояс любого из мужиков, тусующихся здесь сегодня. Он здорово похож на Джорджа Клуни, только, в отличие от Клуни, его можно потрогать руками. С ним даже можно потрепаться о том о сем. Сходить в ресторан. И даже провести ночь-другую… Черт, что это со мной? Решила ведь давным-давно, что Майкл в прошлом – что было, то было. Ночь-другая там тоже присутствовали, но ведь из этого ничего не вышло. Я ему не показалась. Мы теперь просто друзья. Впрочем, «друзья» – это сильно сказано. Просто люди, которые живут в одном городе, изредка болтают по телефону, еще реже встречаются случайно, вот как сегодня, и ничего, абсолютно ничего между ними уже нет. Тогда откуда этот анестетик в губах и легкое помешательство в мыслях? Или виной тому шампанское?
– Как тебе вечеринка? – спрашивает Майкл, продолжая внимательно меня рассматривать.
– Да так… – пожимаю я плечами. – Этих вечеринок в нашей жизни было уже… – Я взмахиваю рукой с бокалом.
– Это точно, – смеется он, – нас уже ничем не удивишь.
– Ага, – охотно соглашаюсь я, чувствуя, что постепенно начинаю приходить в себя. – Чтобы тут визжать от восторга, нужно быть, как минимум, лет на десять моложе. Вон как те девчонки. – Я кивком указываю в сторону тех тридцати шести дорожек боулинга, из-за которых мм, собственно, здесь и собрались.
Там резвятся человек двадцать, в основном – жизнерадостные юные особы в ультракоротеньких юбчонках, швыряющие шары, хохочущие и совершенно не заботящиеся о том, как они выглядят.
– Ну. – Майкл всматривается в толпу, машет кому-то рукой.
– Ты здесь не один? – спрашиваю я.
– Нет. – Мгновенная пауза, затем он продолжает: – С девушкой.
– Ах, ну да, конечно, такой мужчина и без девушки, – растерянно говорю я.
А чего я ожидала?
– Ты ведь тоже наверняка не одна, – усмехается Майкл.
– С Димкой, – защищаюсь я.
– А-а… – тянет он.
Нет нужды ничего уточнять. Майкл знает о Димке и его роли в моей жизни. Знает, что Димку я беру в спутники тогда, когда никого рядом со мной нет.
– Это он попросил меня составить ему компанию, – бормочу я неизвестно зачем.
– Значит, сегодня ты с Димкой, – задумчиво говорит Майкл. – А так? По жизни?
– Что? Что ты имеешь в виду? – Я тяну время.
Майкл молча смотрит на меня.
– Ну-у, – пытаюсь выкрутиться я, – у меня передышка…
– Между каким и каким? – вдруг спрашивает он.
– Что? – Я непонимающе на него таращюсь.
– Передышка после какого номера? – Он останавливает официанта, отдает ему наши пустые бокалы и берет по фужеру с красным вином. – После сорокового? Или счет уже пошел на сотни?
– Я не понимаю тебя… – тихо говорю я.
– Да ладно тебе, – невесело усмехается Майкл, – я все знаю про ваши подсчеты. Вы же особенно и не таились.
Да, мы не таились. А разве мужики ведут себя не так? Я делаю глоток вина и неожиданно для себя самой спрашиваю:
– Майкл, почему у нас ничего не вышло?
Он удивленно вскидывает голову.
– Ну, – спешу продолжить я, – я, наверное, тебе не понравилась? Да? Или что? Жаннета говорила, что ты предпочитаешь брюнеток…
– Ты мне нравилась, – резко прерывает он меня.
Что?! Я делаю еще глоток, захлебываюсь вином и начинаю кашлять. Майкл серьезно смотрит на меня. Кашель постепенно затихает. Я прочищаю горло и выдавливаю из себя:
– Как странно…
– Ты мне нравилась, – повторяет Майкл, – очень нравилась.
– Тогда почему все так случилось? – жалобно тяну я.
– Я же не был тебе нужен, – пожимает он плечами и берет с блюда кусочек буженины.
– С чего ты это взял? – изумляюсь я.
– Не знаю, – невнятно говорит Майкл, разжевывая мясо, – ты всем своим видом демонстрировала, что я у тебя номер двадцать какой-то, проходящий, и я понял, что ловить мне там нечего.
– Но… – начинаю было я и умолкаю.
– Что «но»? – Майкл грустно глядит на меня.
– Но это была лишь защитная реакция, – поясняю я.
– Защитная? – удивляется он. – От чего?
– От тебя, – бормочу я, понимая, что это полная чепуха.
– От меня? – опять удивленно переспрашивает он. – А-а… Я понял. От меня, как от представителя мужикова племени?
Я удрученно киваю. Черт, черт, черт!
– Ну, ты и… – Майкл комкает реплику.
– …Дура, – заканчиваю я за него. – Ну, я и дура!
– Примерно так, – кивает он и запивает мясо вином.
– Но все так теперь себя ведут, – возражаю я.
– Значит, все дуры, – жестко отвечает Майкл. – Мне вообще непонятно, почему женщины считают, что главное – это быть ухватистыми и напористыми. Не знаешь?
– Не знаю, но догадываюсь.
– И почему же?
– Ухватистые и напористые получают то, что хотят. – Я вдруг начинаю злиться. – Вы же тоже хороши. Сидите себе, посиживаете, только ждете, когда придут и вас возьмут. То есть ждете тех самых ухватистых и напористых. Нормальные вам ни к чему. С ними же возиться надо.
– Сволочи, одним словом, – прерывает меня Майкл.
– Кто? – изумляюсь я.
– Да мужики же, разве нет? – Он усмехается. – У вас же любимая тема для разговоров: все мужики – сволочи.
Я молчу. «Как все это грустно!» – думаю я и тихо произношу:
– Извини.
Майкл непроизвольно дергается.
– Извини, – повторяю я. – Я, наверное, показалась тебе жуткой особой.
Он качает головой и после некоторой паузы говорит:
– Я вот подумал сейчас… Все эти разборки: кто, кому, чего, – это все бред, чушь. Мы просто собирались построить что-то на пустом месте.
Я хмурюсь:
– Не поняла.
– Ну, знаешь… – Он мнется. – Все же мы особых чувств друг к другу не питали… Поэтому-то ничего и не вышло. Если бы что-то было, то мы могли бы простить друг другу все эти приколы, верно?
– Майкл, – я начинаю медленно врубаться, – ты о любви, что ли?
Он опять дергается. И понятно, мужики боятся этого слова как огня. Боятся, но, похоже, тайно ждут, когда оно будет сказано. Вот уж неожиданность!
– А твоя девушка, она…
– Она вон там. – И Майкл машет в сторону дорожек.
– И ей…
– Ей двадцать три, – коротко отвечает он.
Двадцать три. Хороший возраст для того, чтобы без страха твердить с утра до вечера: «Люблю, люблю…» Видно, в этом причина.
– Была рада тебя повидать, – говорю я и протягиваю ему руку.
Майкл удивленно смотрит на меня, потом кивает, берет меня за протянутую руку и внезапно резко притягивает к себе. Я вздрагиваю, инстинктивно упираюсь руками в его грудь, а он осторожно касается губами одной моей щеки, потом другой – и шепчет:
– Желаю удачи.
Какая к дьяволу тут может быть удача!
– Майкл оказался романтиком, – сообщаю я Жаннете на следующий день и рассказываю о презентации.
– А тебя раздражают романтики? – осторожно осведомляется она.
– Да не то чтобы раздражают, – задумываюсь я, – но что касается Майкла, то я просто не могла бы и подумать, что так обстоят дела. Успешный бизнесмен. Красавец, можно сказать. Не закомплексован. Словом, современный мужик от пяток до макушки. Какая тут может быть романтика? Однако поди ж ты!
– Но желание, чтобы тебя любили, это нормально, разве нет? – все так же осторожно продолжает Жаннета.
– Да, – подумав мгновение, соглашаюсь я, – но скажи, пожалуйста, ты часто встречала мужиков, которые такое желание демонстрировали?
– Нет, – отвечает она, – но они могли просто не говорить этого вслух.
Свежая мысль. Я как-то раньше над этим не задумывалась.
– А как у тебя дела? – Я меняю тему. – Что новенького?
– Есть кое-что, – загадочным тоном говорит Жаннета. – Сейчас, подожди, прикрою дверь… – Слышно, как она шагает по комнате, щелкает дверной ручкой, потом опять возникает в эфире. – К Олегу приехал двоюродный брат из Самары, сидят, болтают. Короче, у нас сдвинулось с мертвой точки.
– Что?
– Ну как же, – смущается Жаннета, – наше дело, помнишь?
– А-а… – вспоминаю наконец я. – Да что ты? Правда? Поздравляю!
– Спасибо. – Жаннета хихикает как девчонка. – Так странно, верно?
Верно. Дело заключается в том, что Жаннета с Олегом никак не могут родить ребенка. В конце концов они решили усыновить младенца. Но с младенцами была страшная проблема. И вот, судя по всему, проблема эта нашла свое разрешение.
– Вы кого-то нашли? – спрашиваю я.
– Да, – радостно кивает Жаннета, – девчонке двадцать лет, залетела по глупости. Мужик женат, перспектив мало, да и у нее самой планы: учеба и все такое. Вот мы и договорились, что она родит ребеночка и откажется в нашу пользу.
– А так разве можно? – сомневаюсь я. – Там наверняка какая-нибудь процедура, очередность. Или нет?
– Это проблема Олега, – небрежно говорит Жаннета. – По формальной части он у нас мастер.
– А девчонка-то здорова?
– Да, у нее все нормально, все проверили. И наследственность вроде бы тоже не вызывает беспокойства…
– А мужик? – встреваю я. – Как у него по этой части?
– Еще не знаю, – отвечает Жаннета, – но хочу поговорить с ним. Думаю, должен пойти навстречу. Никто же не собирается его инкогнито открывать, в смысле, жене доносить. Мне только удостовериться, что у него все в порядке, и – гуляй, Вася!
– Вася? Его зовут Васей?
– Да нет, – хохочет Жаннета, – это так, присказка. Представляешь, – добавляет она через мгновение, – у нас будет ребеночек!
– Девочка? – интересуюсь я.
– Мальчик, – торжественно возвещает она.
– Мальчик? – с сомнением произношу я. – А что Олег? Он нормально все это воспринимает?
Мальчик – все же для мужика серьезное испытание. Им конечно же подавай наследника, сына, но все-таки собственного.
– Нормально, – решительно отвечает Жаннета. – Он хоть и с норовом, но по этому поводу у нас никаких разногласий.
– Да, он действительно у тебя с норовом, – усмехаюсь я. – Все время удивляюсь, как вы сумели ужиться.
– Не все же такие требовательные, как ты, – фыркает Жаннета.
– Пардон? – удивляюсь я. – Что ты сказала?
– То и сказала, – продолжает фыркать она. – Твой Майкл-романтик прав. Отпугнешь кого угодно.
– Не понимаю.
– А что тут понимать? Когда двое сходятся, извини, амбиции свои затыкаешь подальше. Компромиссы и компромиссы, другого не дано. А ты компромиссы в гробу видала, ведь так?
– Не так, – возражаю я. – Спроси у Галки – я на работе только этим и занимаюсь.
– Да при чем тут работа? – вздыхает Жаннета. – Я про личную жизнь тебе толкую. Конечно, среди твоих тридцати семи мужиков полно было всякого барахла, но ведь не все. И что бы тебе не взять кого-нибудь и не довести дело до ума? Нет, там, где другие тихонько приспосабливаются, ты просто пинаешь за порог. И что?
– И что?
– И в результате ходишь по презентациям с Димкой, – устало завершает Жаннета.
– То есть ты хочешь сказать?.. – растерянно мычу я.
– Я хочу сказать, что, конечно, мужики почти все сволочи, но ты, Лелька, извини, тоже не подарок.
Я не подарок. Никто не подарок. У каждого своя придурь. Я переваривала в голове Жаннетину выволочку всю субботу и все воскресенье. Дорисовывала «фреску» на кухне, но любимое занятие не приносило обычного удовлетворения. Требовательная. Не готовая к компромиссам. Ну да. Это так. Разве это так плохо? Здравый смысл подсказывал, что для совместной жизни это не просто плохо, это отвратительно. Вот у меня и нет этой совместной жизни. И мне уже тридцать пять. В тридцать пять не меняются. Так, по мелочам, но не по-крупному. Значит, мне такой суждено прожить всю жизнь? И умереть? Требовательной и одинокой?
Глава 10
– Умрешь, умрешь, – «утешает» меня Галка, – но не сразу. Сначала съездишь в командировку.
– В какую командировку? – изумляюсь я.
Мы стоим в курилке, Галка курит, как-то нервно тиская сигарету, я просто стою рядом, чтоб ей было не скучно. Понедельник, утро. Не самое лучшее время для организма. Поэтому Галка и курит в надежде привести себя в чувство. Поэтому я и стою рядом – просто еще не проснулась достаточно для того, чтобы сидеть за компьютером и рыться в цифрах.
– В Москву, в наш филиал, – отвечает Галка, прищуриваясь. – Здорово, правда?
– Что здорового-то? – ворчу я.
– Москва, – поясняет Галка. – Ты ж там сто лет не была. Небось соскучилась?
– Не знаю. – Я вяло переминаюсь с ноги на ногу. – С чего мне скучать?
– Ты ж там училась! – удивляется отсутствию энтузиазма с моей стороны Галка.
Училась, ну и что? Это же было так давно. Москва нынешняя – совсем не Москва прежняя. Я теперь редко там бываю. Раньше – да, моталась туда чуть ли не каждые праздники, все не могла окончательно разорвать ту ниточку, что соединяла меня с городом моей юности, но вот уже лет семь, как эти частые визиты прекратились. Не знаю почему. Не произошло ничего особенного – просто прошло время, юность канула в прошлое, замучила рутина… Москва живет теперь своей жизнью, я – своей. Тем более не понятно, зачем меня туда посылают.
– Филиал! – фыркаю я. – Тоже мне, придумали! Да там три калеки сидят.
– Кто тебе сказал? – Галка давит окурок в пепельнице, вытаскивает из кармана зеркальце и всматривается в свое отражение.
– Никто. – Я тоже старательно разглядываю ее – что-то она сегодня неважно выглядит. – Все знают, что наш филиал в Москве – это одно название.
– Так вот, – важно говорит Галка, пряча зеркальце в карман, – вы все серьезно заблуждаетесь. Это – не просто название. Это – офис, в котором работает уже десять человек…
Я изумленно распахиваю глаза.
– …троих из которых ты должна будешь обучить сложнейшему искусству бюджетирования.
– Откуда там взялось десять человек? – восклицаю я.
– Откуда они берутся? – Галка разводит руками. – Кто с улицы, кто по блату…
– Да я не об этом, – прерываю я ее. – Вчера еще их там не было. Почему вдруг стали расширять московский филиал?
– У руководства свои планы, – опять напускает на себя важный вид Галка.
Ненавижу, когда она такая. Раздувается от гордости, как будто не кто иной, как она, принял решение расширять московский офис. И ладно бы пускала пыль в глаза кому-нибудь другому, но мне? Я же знаю, как обычно все происходит. Зовут Галку на совещание, где она тихонько сидит в уголке и старательно строчит в своем блокноте конспект всей встречи, в том числе и указания, которые ей там дают, потом тихонько идет к себе и со свойственной ей энергией принимается воплощать в жизнь данные ей поручения.
– Какие планы? – все-таки спрашиваю я.
– Не знаю, – честно отвечает Галка и становится похожа сама на себя.
– А кого там нужно учить бюджетированию? – продолжаю допрос я.
– Директора, бухгалтера и старшего менеджера по продажам.
– А младшего не нужно? – усмехаюсь я.
– Младших, обоих, – наставительно говорит Галка, – обучит старший. Усекла?
Усекла. Там, оказывается, действительно все серьезно. Как я пропустила? Обычно такие глобальные события, как расширения филиалов, не проходят незамеченными. Или я слишком увлеклась собственными проблемами?
– А когда ехать-то? – перехожу я к конкретике.
– Завтра вечером. Тебе уже заказали билеты на поезд. Возвращаешься в пятницу, дневным.
– Два с половиной дня, – задумчиво киваю я.
Ладно, развеюсь. Хотя я бы и не сказала, что очень закисла здесь, но короткая командировка в Москву – Галка все же права – это всегда приятно. Вот только она почему-то не радуется моей удаче. На нее это не похоже.
– Ты что-то не в духе, – осторожно начинаю я.
– Кто? Я? – изумляется подруга, потом поправляет волосы и неохотно признается: – Да, как-то все…
– Что-то дома? – сочувственно интересуюсь я.
– Дома?.. – Похоже, Галка сама не уверена, на каком фронте у нее нелады. – Да ладно, – наконец встряхивается она, – все это пустяки.
– А почему не была в бассейне? – Я перехожу на прокурорский тон в надежде сбить с нее налет безысходности, окутывающий ее этим утром.
– А ты что, – Галкины глаза расширяются от удивления, – была?!
Нет, ну как вам это нравится? Вот так в нашей жизни было всегда. Сначала они втравят меня в какую-нибудь авантюру, мол, давай вместе – вместе веселее, а потом стремительно линяют, оставляя меня в той авантюре в полном одиночестве. Так я попала в бассейн, а когда-то, лет пять назад – на курсы флордизайна. А раньше – на курсы немецкого языка. Еще были танцы в стиле фламенко и ораторское мастерство. Наверное, я что-то пропустила, впрочем, не суть.
– Я была, – сурово продолжаю я, – и болталась там в глухом одиночестве, не с кем было и словом перемолвиться.
Но Галку голыми руками не возьмешь. Она уже пришла в себя и теперь, судя по холодной улыбочке, скользнувшей по ее губам, готовилась дать мне отпор.
– Отмокала, значит, после коктейлей? – небрежно бросает она. – После коктейлей с романтической приправой?
Уппс! Лучшая подруга Жаннета уже отчиталась о происшествиях. Вот кто ее об этом просил? Почему она решила, что история с Майклом может быть и Галкиным достоянием? «Да потому что, – вмешивается внутренний голос, – у вас так повелось. Рассказала одной – через час-два другая тоже будет в курсе. И можешь даже сто раз предупреждать, что «нет, ни в коем случае не говори Галке» – толку от этого не будет». Давно уже я взяла себе за правило: не хочешь групповых дискуссий – тогда вообще молчи как рыба. Никому. Ни Жаннете, ни Галке. Но натура бурлит. Мне так сложно удержать в себе даже граммульку информации. Пробовала завести дневник и изливаться на его страницы, но, извините, а ответная реакция? Ее бессловесная тетрадочка родить мне не могла, вот и была заброшена подальше за ненадобностью. Так что назвалась груздем – полезай сама знаешь куда.
– Уже все знаешь, – бормочу я, отводя глаза.
– Знаю, – фыркает Галка. – Возник Майкл и взбудоражил твою ранимую натуру.
– Ну-у… – тяну я, – не то чтобы взбудоражил… Скажем, заставил задуматься.
– О чем это, любопытно было бы знать?
Галка недолюбливает Майкла, поэтому сейчас и сыплет во все стороны искрами возмущения. Я, кстати, так и не знаю, за что она на него взъелась.
– О чем? – пожимаю я плечами. – О жизни? О себе? Может, я что-то неправильно делаю? Я же тебе сказала в самом начале: может, я слишком требовательно отношусь к жизни?
– Лелька, – Галка строит презрительную мину, – кого ты слушаешь? Неужели ты поверила этому кобелю…
Я морщусь.
– Не надо делать такое лицо, – возмущается Галка. – Майкл – образчик настоящего, стопроцентного кобеля. Я тебе еще тогда об этом говорила.
Говорила, это так. Но, по правде сказать, я ее слушала вполуха.
– Поэтому все эти его бредни насчет великой любви, – продолжает Галка, – чистой воды вранье. Вернее, нет, – подумав немного, вдруг смягчается она, – Майкл мог верить в то, что наплел тебе. Знаешь, как это бывает – проходит время, и ты начинаешь приписывать прошлому не пойми что.
Знаю. Прошлые любовники всегда лучше нынешних. Прошлая работа – всегда интересней настоящей. Прошлый начальник – самый добрый и умный. А детство и студенчество – вообще пора, в которой не найти ни одного изъяна.
– Я не верю, – чеканит слова Галка (видно, совсем уже вошла в норму), – что он протянул бы больше года, а потом еще и сделал бы тебе предложение. Поверь мне, морочил бы тебе голову по сей день. Это просто здорово, что ты невольно пугнула его.
Невольно, вот уж действительно…
– Ага! – Дверь на лестницу распахивается, и мы видим Вику. – Вот вы где! Ищу, ищу тебя, Ольга, еле сообразила, что ты тут Галине Викторовне компанию составляешь. Привет!
– Привет, – хором отвечаем мы.
– Тебя, Ольга, к директору.
– Срочно? – уточняю я.
– Срочнее некуда, – роняет Вика и исчезает за дверью.
Да, действительно, прежний начальник всегда лучше нынешнего. В моем случае это не домыслы, приправленные перчиком времени, а объективная реальность. Я разглядываю Юрика, завершающего разговор по телефону, и думаю: кто его назначил на эту должность? Не исключено, что имел место шантаж, потому что любому человеку, находящемуся в здравом уме, ясно, что из Юрика директор никудышный. Правда, есть у него один плюс – он ни во что не лезет. Не раздает «ценных» указаний, не контролирует никого, иногда у меня создается впечатление, что его рабочая философия – «дайте мне спокойно отсидеть свое рабочее время, и я буду вам весьма признателен». Как наша компания еще не развалилась? Все очень просто: Юрику повезло с персоналом. Все его замы и начальники отделов – самоорганизующиеся единицы, могут работать вне всякой связи с тем, есть у них генеральный директор или нет. Впрочем – я вдруг впервые задумалась об этом – может, как раз в умении подбирать таких людей и заключается Юриков талант?
– Жаль, что не могу отлучиться, – внезапно говорит Юрик, аккуратно укладывая телефонную трубку на аппарат. – Дела, знаете ли.
Я непонимающе смотрю на него.
– Я имею в виду, – поясняет вальяжно Юрик, – как бы это было прекрасно, прокатиться в командировку вместе.
О-о… Началось. Обычная Юрикова песня. Уникальный кадр. Бабник от бога. Не знаю – и знать не хочу, – каковы его сексуальные успехи, но в искусстве обольщать он великий мастер. Хотя его стиль скорее пригоден для молоденьких секретарш и средневозрастных теток «от сохи». И те и другие слаще Юрика ничего в своей жизни не видали, вот и млеют от его юмора «ниже пояса» и любовных ухваток «в постельку – быстренько-быстренько». Тонких натур этим не проймешь. А Юрику ой как хочется зацепить тонкую натуру!
– Дела – это серьезно, – делаю я умное лицо.
– Н-да, – откликается Юрик и продолжает беззастенчиво рассматривать меня.
За такой взгляд на Западе можно было бы смело подавать в суд за сексуальные домогательства. Впрочем, что же это я? Я тоже могу изобразить нечто подобное, тем более что у меня есть повод. Дела, о которых стонет Юрик, это не что иное, как свидание с дамой. Питер, знаете ли, город маленький. И имя дамы не представляет тайны для меня. А Юрик – Юрик, тот всегда желает усидеть на двух – а лучше на трех, четырех etc. – стульях одновременно. Собственно, какой мужик не желает?
– Итак, – я возвращаю его к цели нашей встречи, – я должна буду?..
– Да, – вздыхает Юрик, и взгляд его приобретает более осмысленное выражение, – ваша задача…
Мы углубляемся в беседу, смысл которой сводится к тому, что уже сообщила мне Галка: обучить трех московских сотрудников нашей системе бюджетирования и показать им программу, которую мы сочинили для облегчения моей бурной деятельности. Юрику беседа удовольствия не доставляет – что взять с бюджетирования, скука, одним словом, – поэтому он краток, и спустя пятнадцать минут я пулей вылетаю из его кабинета, стряхивая с себя скользкие комплименты и пошловатые намеки.
Вылетаю и сразу же встречаю Алену.
– Привет! – жизнерадостно восклицает она. – Как дела?
– Привет! – Я очумело трясу головой. – Нормально.
– Что директор? – На ее губах появляется ироническая улыбочка. – Грузит?
– Слегка, – дипломатично отвечаю я.
Я еще не поняла, каково место Алены в нашей системе мироздания, а потому стараюсь избегать при ней язвительных реплик и крепких словечек.
– Говорят, ты едешь в Москву? – Алена закатывает глаза. – Завидую.
Боже, да что это с ними со всеми? Москва, в конце концов, не Лондон.
– Может, отвезти тебя на вокзал? – неожиданно предлагает Алена.
– М-мм… – растерянно мычу я.
К чему эти нежности? Она явно набивается мне в подруги. С чего бы это? Хотя, надо признаться, это общеофисное хобби. Меня любят все поголовно, приходится даже некоторых отваживать, иначе бы моя жизнь превратилась в сплошной кошмар, где только и толклись бы все, кто ни попадя, не оставляя места для меня самой. Насчет Алены я пребывала в сомнениях. Могла отвадить ее на раз-два, и она, уверена, словила бы мое настроение с лету, но я пока тянула с окончательным вердиктом. Я испытывала к Алене противоречивые чувства. Вроде и любить мне ее не за что, но противиться ее обаянию было сложно, если не сказать – невозможно. Однако везти меня на вокзал – это уж слишком.
– Спасибо, – качаю я головой, – не хочу тебя привязывать к своим телодвижениям.
– Как хочешь. – Алена реагирует молниеносно. – Желаю приятного путешествия.
Весь следующий день провожу в лихорадочных попытках собрать в кучу свои мысли. Обучать – вот уж задача! Обучать мне еще никого не приходилось.
– Главное – держи уверенную мину, – советует всезнающая Галка. – Помни, что ты приехала из головного офиса, значит, для них для всех ты уже – начальник.
– Угу, – киваю я, перебирая бумаги, которые намереваюсь взять с собой.
– Вечернее платье взяла? – внезапно спрашивает Галка.
– О боже, – вскидываюсь я, – зачем?
– А вдруг? – Галка хитро щурится.
– Что вдруг? – Я тупо смотрю на нее.
– Во-первых, – Галка начинает загибать пальцы (она страшно любит перечисления), – вдруг в московском офисе найдется кто-нибудь приличный?
Я закатываю глаза и мотаю головой в знак возмущения.
– Не надо делать безумное лицо, – ворчит Галка. – Слушай дальше. Во-вторых, вдруг ты встретишься… – она выдерживает многозначительную паузу, – с Игорем?
– А? – вздрагиваю я.
Галка торжествующе смотрит на меня.
– Вдруг? – саркастически повторяю я. – Ты соображаешь, что говоришь? Как это вдруг? Выйду с Ленинградского вокзала и вдруг встречу Игоря? В Москве?
Вот если «вдруг» не позвоню, тогда никакого «вдруг встречу» не будет. А может, и в самом деле, позвонить? Для чего только?
Игорь… Институтский друг. Не товарищ, как Димка, а друг, бойфренд. Хорошие были времена, хотя поначалу Игорь был призван – о чем сам, конечно, не знал – помочь мне зализать раны после того неудачного демарша в Максовы апартаменты. Еще один мужчина из прошлого… Что-то слишком их много.
– Не находишь, что слишком много мужчин из прошлого? – повторяю я свои мысли вслух.
– То есть? – хмурится Галка. – Кто это? Майкл и все, верно?
– А Кирюша, – принимаюсь перечислять я, – а… – и застреваю, успев поймать себя за язык.
М.А. ни в коем случае нельзя упоминать. Чуть не проболталась.
– Ффу, Кирюша! – пренебрежительно отмахивается Галка. – Нашла тоже мне мужчину из прошлого!
Просто поразительно, сколько в моей жизни было мужиков. А толку ноль. У других по паре тинейджеровских воспоминаний и столько же зрелых казусов, и трах-бах – свадебные колокола. А я до сих пор болтаюсь, как…
Самое смешное (или грустное?), что я никого по-настоящему не любила. Влюблена была, не без этого, но чтоб вот сейчас сказать про кого-нибудь: «Это была самая большая любовь в моей жизни», – не о ком. А ведь половину жизни я уже пробежала. Как же так? А что, если – я вздрагиваю от ужаса – каждой из нас отмерено определенное число мужчин в жизни, и я уже свое количество выбрала? Что тогда? Как жить оставшуюся половину отпущенных мне лет? Вырывая последние волосы от отчаяния? Что тем более обидно, когда мужиков, как биологических особей, вокруг полным-полно.
Купе оказывается набито «биологическими особями» под завязку. Я зажмуриваюсь в надежде, что, когда вновь открою глаза, наваждение исчезнет. Открываю. Мужики остаются. Я со вздохом втаскиваю сумку в купе и принимаюсь устраиваться. Мужики дружно поднимаются и выходят в коридор, не предложив мне никакой помощи. Приходится самой поднимать нижнюю полку, предварительно сняв с нее чей-то весьма непрезентабельного вида багаж, самой запихивать сумку в узкое пространство под койкой, самой водружать на свою верхнюю полку тяжеленный матрац. Мужики стоят в коридоре и с интересом наблюдают за мной.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.