Текст книги "Кто украл любовь?"

2. Что есть истина?

После того, как молодой писатель «утопил» последнюю жертву на страницах рассказа, он почувствовал колоссальный выброс энергии, выраженной состоянием эйфории. Потом настало умиротворение и покой.

Он вышел на свою огромную веранду. Перед ним открылся вид на море и горы, захватывающий дыхание от восторга.

Как же прекрасен его мир! После написания каждого рассказа Алехандро находился в состоянии повышенной чувствительности. Восприимчивость всех органов чувств была усилена. Море танцевало особенно прекрасно сегодня. Оно манило в свой танец, не оставляя шанса остаться на берегу.

Алехандро сбросил халат и, обнажённый пошёл к морю. Он мог себе это позволить – кругом на несколько гектаров была только его земля. Его могли увидеть лишь слуги, но писателя они не волновали.

Юноша сначала зашел по щиколотку, а потом с разбегу влетел в синюю пучину и растворился в ней. На мгновение он почувствовал себя своей последней жертвой, когда увидел голубое небо, глядя из-под воды.

«Что же истина: внутри или на поверхности? То, что скрыто или то, что видно и понятно? И то, и другое – просто разные миры».

Алехандро нарочно задержался под водой надолго, чтобы максимально пережить ощущения. Вдруг дрожь пробежала изнутри по телу, страх связал узлами сердце. Молодой человек резко вынырнул на свет, всем телом вдохнул, оглянулся и понял, что-то изменилось. Мир не тот.

Он вышел из воды и лег под тенью дерева. Ощущение тревоги не покидало его. «Откуда это незнакомое мне чувство?», – думал Алехандро. Ответ был уже в воздухе. Близко.

3. Что мы видим на картинах?

Стефанель

На набережной Биаррица особенно людно. Публика – высший свет, все в нарядах с последних показов мод Парижа и Милана. Сегодня здесь открылась благотворительная выставка картин молодой художницы Стефанель.

Экспозиция была устроена прямо на набережной open air, укрытая под шатрами от дождя и ветра. Все средства, потраченные на посещение выставки, а также на приобретение картин, шли в помощь детскому дому страны Басков.

Великолепное место и время для демонстрации произведений искусств! Был конец июня, когда ещё нет жары, но уже прошли весенние атлантические дожди и ветра. С выставочной площадки открывался потрясающий вид на океан, который наступал на берег десятками бархатистых волн одновременно, а затем возвращался назад, в пучину. Океан обрамлял густой еловый лес с всевозможными цветами и ароматами.

Обычно на волнах можно было увидеть десятки серфингистов, пытающихся оседлать строптивую стихию. Но в этот раз глаз радовал чистый, первозданный пейзаж такой, каким он был до появления «разумного» человека.

На полотнах художницы были изображены люди, вписанные в различные пейзажи. Работы нельзя назвать произведениями академического высокого искусства. Критики с лёгкостью замечали технические и стилистические ошибки, но в каждый мазок кисти была заложена глубочайшая идея о счастье человека и сущности всего. В каждом сюжете читалось единение души с природой или иным пейзажем, сотворённым человеком.

Неважно, будь-то городские дороги в час пик, урбанистический вид с офисами и небоскрёбами или тихая местность Прованса – человек был неотъемлемой частью своего окружения. Это читалось в его глазах. Полотна пронизывала мысль единения людей друг с другом, их постоянное взаимодействие, взаимообмен.

Кисть художницы мастерски прописывала полную гамму человеческих чувств: от самого угнетающего страдания до эйфорической радости. Чувства звучали в финале единым оркестром красок, поглощая в себя разум зрителей.

Публика ощущала все вибрации чувств, переходящих в цвет, а затем в звуки. Стоя по щиколотку в океане, в полном погружении в мелодию на непонятных инструментах играли люди в длинных одеждах. Эта музыка помогала погрузиться в состояние, которое хотела передать Стефанель.

Выставка была прекрасно продумана и восхищала зрителей. Но Стефанель не покидала мысль о том, что надо было её проводить на каком-нибудь диком пляже, где тусуются хиппи за пределами Франции.

Может, в Испании, может, на маленьком острове, куда бы приехали лишь те, кто понимает. Художница наблюдала за пафосной публикой, праздно разгуливающей между её картинами, и читала в их глазах пустоту. Среди них были, безусловно, ценители искусства. У некоторых в гостиной шиковали дорогие копии Моне или Ренуара. Только искусство Стефанель было для тех, кто мог чувствовать, отключив ум, забыв знания, шик, блеск и закрыв глаза.

Вместо этого молодые дамы с собачками обсуждали великолепный голый торс мужчины на пастбище. Пенсионеры-эстеты говорили о некой новизне и свежести стиля, о чём они не имели ни малейшего представления.

Художница никогда не давала интервью и не рассказывала о сути своего искусства. Она хотела, чтобы зрители его сами почувствовали и рассказали о своих впечатлениях. Каждый должен был увидеть что-то своё, что станет частью общей совокупности мнений, сформированных в некое единство представлений о человеке и его окружении. Таков был мир искусства Стефанель, такой и является жизнь.

– Стефанель, скажите, человек посреди машин и небоскрёбов – это идея потерянности людей и оторванности от своих корней?

– Вы именно так чувствуете?

– Я не знаю, я хочу узнать, что вы имели в виду.

– Как Вас зовут?

– Жозе.

– Жозе, давайте вместе подойдём к картине и посмотрим.

Стефанель вместе с Жозе приблизились к урбанистическому пейзажу, их тут же окружила толпа интересующихся тайным смыслом полотен.

– Жозе, посмотрите внимательно, постарайтесь ни о чём не думать, а просто созерцать, – тихим и мягким голосом, почти шепотом, сказала Стефанель. – Теперь закройте глаза и просто почувствуйте. Именно сейчас вам откроется смысл картины, верный именно для вас. Открывайте глаза, когда будете готовы.

Публика замерла в ожидании. Несколько ценителей высокого искусства со смыслом закрыли глаза и погрузились в свои чувства, следуя указаниям автора. Над выставкой воцарилось молчание на несколько мгновений – только музыка, только океан.

Жозе перетаптывался и что-то мял в руках. Он явно чувствовал себя крайне неловко в данной ситуации, ощущая на себе ответственность раскрыть тайный смысл живописи. В то же время он понимал, что вряд ли на это способен и уже ожидал грядущего позора.

Следовать указаниям Стефанель не удалось из-за нарастающего волнения, при котором ум начинал перебирать известные и ожидаемые образы, чтобы спасти себя от позора.

Жозе с закрытыми глазами старался придумать легенду поинтересней.

– Я почувствовал, что этот мускулистый, сильный и мужественный человек символизирует собой второе пришествие Христа, который должен спасти человечество от неминуемой гибели в царстве машин, лжи и денег.

Жозе сказал это с такой интонацией, как будто его устами говорил сам пророк. Публика радостно зааплодировала. Идея Мессии была невероятно кстати на благотворительной выставке. Стефанель улыбнулась.

– Интересное ощущение, Жозе. Это ваш личный отсвет при общении с картиной, пусть он будет осмыслен. После выставки обязательно подумайте, от чего вас лично необходимо спасать и чего вы действительно хотите в жизни.

Жозе светился, как начищенные трубы на крышах домов Биаррица при ярком солнце. Он попал в точку, он сегодня крут. Толпа окружила его и продолжала обсуждать прозвучавшую версию.

– Да-да, наш мир стал настолько омерзительно материален, что мы даже не замечаем этого.

– Мы уже и дня не можем ступить без роскоши и драгоценностей…

– Мы здесь хоть природу видим, а представляете, что видят люди в Нью-Йорке, Токио, Торонто?

– А люди ли они?

– Вы правы, думаю, они уже настолько срослись с бетоном вокруг, что уже и сами стали бетоном.

– Как же нам повезло жить здесь!

Стефанель очень понравилась последняя фраза. Она почувствовала, что все эти рассуждения о втором пришествии привели людей к мысли о том, как прекрасен их мир хотя бы в сравнении с чужими. С этой мыслью она отошла от публики, продолжающей свой возбуждённый разговор, и направилась к океану.

Выставочный день подходил к концу. Толпа, всё ещё споря и обсуждая понравившуюся тему, направлялась к выходу, чтобы потом торжественно отметить свою счастливую жизнь в дорогом ресторане бокалом роскошного вина и посочувствовать жителям мегаполисов.

Зрители разошлись, началась уборка и подсчёт сборов от продажи. Музыканты ещё играли. Стефанель спустилась прямо к океану и села на песок, погрузив ноги в воду. Только океан, только музыка, только жизнь. Какой прекрасный день!

– Простите, я не помешаю? – раздался мужской голос неподалёку. Стефанель уже успела погрузиться в медитацию, поэтому это нежданное вторжение вызвало лёгкий испуг, по телу пробежал озноб.

– Я слушал обсуждение вашей картины. У меня возникли свои мысли и ощущения, которыми мне бы очень хотелось поделиться. Я не стал выступать публично, так как мои соображения показались бы слишком простыми и неинтересными по сравнению с приходом Мессии.

При последних словах мужчина улыбнулся, а девушка ответила взаимностью.

– Вы позволите?

– Да, конечно, мне любопытно, – ответила Стефанель.

Хорошенько разглядев теперь незнакомца, Стефанель уловила огромное сходство этого красивого темноволосого мужчины с человеком, изображённым на её картине. Чем больше Стефанель всматривалась, тем больше сходства она замечала.

Интересно, могли ли они когда-то видеться? Был ли его написанный образ воспоминанием из подсознания, или просто незнакомец был неким эталоном мужской красоты Стефанель? В любом случае это сходство показалось девушке странным. Странно было и то, что озноб не проходил.

– Мне показалось, что тот мужчина очень даже неплохо вписался в окружающий его пейзаж. Более того, он ему нравится. Да, этот человек живёт полностью по законам своего урбанистического, каменно-бетонного мира, но в его глазах читалась гармония и единство со своим окружением. Разве житель Нью-Йорка или Токио не может быть счастлив в своём городе? Я имею в виду, счастлив по-настоящему? Конечно, может. Я знаю людей, которые жить не могут без своей конторы на десятом этаже и прогулки по пыльной и шумной улице в конце рабочего дня. Выходит, что того человека не от чего вовсе спасать. Он себя препрекраснейше чувствует.

Незнакомец замолчал и стал задумчиво смотреть в океан, будто мысленно продолжая развивать свою идею. Стефанель не прерывала ход его мыслей.

– Звучит не по-миссионерски, правда? – с улыбкой сказал незнакомец.

– Это точно! Толпа бы вас точно осудила за подобные вольнодумные высказывания.

Незнакомец засмеялся.

– А Вы что думаете?

– А я, я однозначно думаю, что вы тоже правы. Каждый видит во всём свою правду. Суть в том, чтобы видеть и чувствовать честно, тогда картина откроется вам, и откроет вашу правду. Понимаете?

– Думаю, да.

Он смотрел на неё с восхищением. Она была совершенством. Она не походила на красавиц, к которым он привык, но она казалась совершенной. Длинные светлые волосы извивались нежными кудрями до пояса. Голубые глаза сливались с силой и глубиной океана, в них хотелось окунуться, но одновременно было страшно утонуть – слишком глубоко. Лёгкое длинное белое платье придавало романтичный облик её силуэту. Образ безупречно завершала белая шляпа с широкими полями.

– Спасибо за беседу. Мне пора. До свидания, – вставая и отряхивая платье, сказала Стефанель.

– Позвольте вас проводить.

– Благодарю, но мне хочется побыть одной. Удачного вечера.

Она медленно пошла вдоль вечернего пляжа босиком, держа в правой руке тонкие кожаные сандалии. Он долго смотрел ей в след, пока её фигура ни стала размером с барабан, на котором играли музыканты.

Когда она совсем скрылась за барабаном, Он, будто поражённый невиданной силой, вскочил и побежал вслед за ней. Приблизившись к ней на расстояние около трёх метров, он замедлил шаг и пошёл, чётко ступая по её следам на песке.

Море дышало покоем и гармонией. Лишь одна скала возвышалась над его гладью, будто айсберг со скрытой загадкой. Стало уже совсем темно. На пляже почти никого не было. Если приглядеться, то в темноте можно было заметить несколько групп хиппи, молча куривших что-то ароматное. Песок мягким тёплым шелковым полотном ласкал ступни ног. Её следы ему казались теплее, чем остальной песок. Его ступня была намного больше, поэтому попадание в цель выглядело, как раздавливание этой цели. Вдруг она обернулась.

– Я чувствовала твоё присутствие от Голубиной скалы, – прошептала она.

– Всё верно, именно там я догнал твой след.

Он подошёл ближе, на расстояние согнутой руки. Она не шевелилась.

– Я не хотел тебя беспокоить, просто хотел убедиться, что ты безопасно доберешься до отеля.

Между ними стояло молчание. Он бережно взял её руку и поцеловал, глядя прямо в глаза. Её взгляд обнимал силой и нежностью. Необъяснимое притяжение, не оторваться.

Почти совсем уже стемнело, лишь молодая луна тонкой прорезью давала выход свету из-за чёрного покрывала ночного неба.

Между ними оставался лишь один шаг, один вздох, один нереализованный порыв, чтобы губы сомкнулись в поцелуе.

– Надеюсь, теперь ты меня не прогонишь и разрешишь проводить, – шепотом разорвал молчанье он.

– Пожалуй, я окажу тебе эту милость, – слегка дрожащим голосом ответила она…

4. Что моё, а что чужое?

Закрытие выставки обещало быть особенно интересным.

Стефанель пригласила шаманов. Люди в длинных одеждах и с бубнами себя именно так называли. Шаманы курили благовонья, окутывая ароматным дымом людей. Они бренчали самодельными инструментами, нашёптывали разные провидческие фразы на ушко и, как бы между делом, раздавали маленькие свитки с красными ленточками.

Музыканты с пляжа тоже переместились на основную площадку. Таким образом, выставочная площадка была утоплена в ароматах благовоний и гипнотической музыке.

Очень плотная атмосфера. Её можно было заметить издалека. Она манила людей, даже далёких от искусства. Всем хотелось окунуться в это пахучее облако мистики.

Людей манило неизвестное и запредельное, будто они надеялись найти там свою зашифрованную истину, которую им протянет шаман в виде маленького свёртка с красной ленточкой.

Стефанель была в зелёном шелковом платье до пят по типу индийского сари. Она не носила украшений и косметики. Только мягкая полупрозрачная ткань и её природная красота.

В этот день было много рассуждений о картинах, много журналистов и много чая. Его состав никто не мог определить, но от него всем становилось легче думать и не хотелось двигаться.

Пошёл снег. Облако цветного конфетти накрыло собой летнюю набережную. Почему-то этот снег в ароматном облаке дыма ввёл публику в неописуемый восторг.

Люди подхватывали лёгкие бумажки и кидали их в соседей, будто имитируя игру в снежки среди жаркого летнего дня. В сердцах разными красками раскрывалась искренняя детская радость.

Вслед за разноцветным снегом вышла Стефанель, публика зааплодировала. Девушка с глубочайшим артистическим достоинством и простым обаянием произнесла слова благодарности всем, кто пришёл разделить с ней этот праздник и всем, кто приобрел картины во благо детскому дому.

Аплодисменты нарастали. Публике очень понравилась художница, шоу, выставка, шаманы, музыка, чай. Они были горды тем, что их веселое времяпрепровождение было в пользу бедных детей. Каждый, кто купил картину, представил своего счастливого детдомовского ребёнка, который скоро получит пару новых ботинок, штанишки или кофточку. Воображаемые дети улыбались и хлопали в ладоши от счастья, и ароматная публика, покрытая цветным снегом, радостно аплодировала им в такт.

Стефанель несколько раз среди толпы улавливала образ того мужчины. Только образ не держался, а всё время растворялся вместе с дымом благовоний. Кто этот человек, так безупречно похожий на её героя и так точно читающий её личные мысли в картинах?

Подул сильный ветер с моря.

Публика уже разошлась. Стефанель осталась проследить за тем, чтобы картины правильно упаковали и уложили в машину. Ветер поднимал её волосы и раскидывал беспорядочно в разные стороны, укутывая её в шелковистое покрывало. Стефанель завязывала волосы в тугой пучок на затылке, но он снова превращался в волосяное покрывало через пару минут.

«Как же хорошо было без этого ветра! Ветер мысли и образы уносит без осознания. Ему бы быстрее лететь навстречу новым городам и странам, навстречу новым мыслям и образом. Возможно, этот ветер унёс и мой неуловимый образ. А может, тот образ и был всего лишь ветром», – размышляла, морщась, художница.

По набережной мела метель разноцветного бумажного снега, перемешиваясь с песком и мелким мусором. Ветер следом пригнал тяжёлые тучи. В воздухе читались новые ароматы. Старые уже смешались с песчаным вихрем и улетели в сторону Испании. Чувствовалось напряжение природы.

Наконец в небе сверкнула молния, расстёгивая тучное небо, чтобы обрушить на землю живительную влагу. Эта погода была очень к месту. Ветер прогонял остатки смутных мыслей, пропитавших город в течение нескольких дней выставки. Кто хотел что-то унести с собой, тот уже впитал в себя нужную порцию благовоний, остальное ветер унесёт без остатка. После ветряной метлы дождь проведёт влажную уборку, чтобы ничего в воздухе не осталось, чтобы снова пахло городом, но уже обновлённым.

Стефанель, укрываясь сумкой от дождя, побежала в ресторан. Там её ждали подруги, чтобы отметить её первую выставку. Как только она переступила порог ресторана, за её спиной обрушилась сплошная стена дождя. Девушка оглянулась и посмотрела сквозь стеклянную дверь на бесконечную водяную глыбу на улице.

«Как символично! – подумала Стефанель – Пусть небесная вода омоет души и сердца города. Всё своё останется. Всё ненужное и чужое – прочь».

– Привет, дорогая, ты так прекрасно выглядишь! Не намокла? – увидев Стефанель издалека, звонко сказала Сабрина.

– Привет, красотка! Рассказывай, как всё прошло, – подхватила Рита.

Сабрина и Рита были очень рады видеть подругу. Жизнь их развела по разным странам, и теперь они виделись только по важным поводам. Девушки были по-настоящему близки и всегда чувствовали себя, как в детстве или даже как дома, когда собирались вместе.

Захватив в свои объятья Стефанель, подруги потребовали, чтобы она рассказала им обо всём в деталях, что художница и сделала с огромным удовольствием. Она так хотела выпить шампанского, расслабиться и немного пошутить и над картинами, и над публикой, и над собачками, и над собой.

Сабрина и Рита задавали вопросы, интересовались мужчинами, сплетнями и прочими женскими штучками. Их столик окутала атмосфера добра, веселья, непосредственности и красоты.

В ресторане играла живая музыка: то вальс, то танго, то фокстрот, то баскские танцы. Публика танцевала, а иногда даже и подпевала артистам.

Вдоволь наговорившись, девушки тоже вышли танцевать. Их тут же вовлекли в весёлый хоровод. Задорный народный танец сменился вальсом. Его мелодия начиналась так медленно и нежно, что у публики, казалось, перехватило на миг дыхание.

– Позвольте Вас пригласить, – услышала Стефанель.

Она обернулась, и её удивлённые морские глаза столкнулись с чернозёмными глазами незнакомца с её картин. Более ни слова.

 
Моря и земля кружат в танце
И воздух кружится с огнём.
Всё вместе сжилось в этом вальсе,
Всё кружится в вихре одном.
Росою с земли испариться
И тучкою сделаться вдруг,
Дождём летним в море пролиться,
И сделать ещё один круг.
 

Пара танцевала, не отводя друг от друга глаз. Никто не решался заговорить или улыбнуться. Сердце Стефанель начало часто биться. Она чувствовала какую-то необъяснимую связь со своим партнёром, которая приобретала ещё большую значимость в кружении вальса.

Круг за кругом они менялись местами, а его глаза пристально смотрели точно на неё, без изменений и без определённого выражения. Они смотрели будто изнутри, неся сущность своей земли, жизни и смерти.

Когда музыка стихла, незнакомец не отпустил руки Стефанель.

– Стефанель, я хочу сказать, что восхищён вашим искусством. Я хочу вам сделать одно интересное предложение творческого характера, если вы согласитесь со мной встретиться завтра на набережной на прежнем месте в то же время.

– Я приду, – не отрывая взгляда, ответила Стефанель.

Незнакомец опустил взгляд, поцеловал её руку, поклонился и покинул зал.

5. Насколько реально восприятие?

Её платье развивалось, эротично оголяя коленки. Она кокетливо смотрела на него, весело рассказывая о прошедшем дне. Она смеялась, изображала разные карикатуры, имитируя людей из своего дня. Он просто смотрел на неё из-под тёмных очков и слегка улыбался. Вокруг только море, Он и Она.

– У тебя очень красивая яхта, – закончив свой возбуждённый монолог, вдруг сказала она.

– Мне тоже нравится. Подарок отца на совершеннолетие. Пойдём, я покажу тебе первый этаж.

Он взял её за руку, и они спустились. Сначала они попали в небольшой коридор, где было несколько дверей. Он открыл первую.

– Это спальня. Здесь три спальни. Они абсолютно одинаковые, только каждая выполнена в своём цвете. Эта – красная. Вот эта – синяя, а эта – белая. Тебе какой цвет больше нравится?

– Мне – синий, – с улыбкой ответила Она.

– Значит, твоя спальня – синяя. Видишь, теперь у тебя есть персональная спальня на моей яхте.

– Не значит ли это, что ты подумал, будто я здесь останусь на ночь?

– Как скажешь, – пристально глядя на неё, ответил Он, – ещё есть гостиная, пойдём.

Молодой человек закрыл три комнаты и снова взял её за руку.

– А теперь закрой глаза и не открывай, пока я не скажу.

Девушка чувствовала его тёплую руку, ощущала его дыхание, слышала своё дыхание. Её дыхание сбивалось, превращалось в пульсацию в левой части груди.

Вдруг она поняла, что села на что-то мягкое. Он отпустил её руку, и девушка сразу же почувствовала одиночество. Прошло около минуты. Она слышала, как кто-то перемещался по комнате.

– Открывай глаза!

Открыв глаза, она увидела перед собой стол с фруктами, сырами и красным вином. Кругом горят сотни свечей.

– Как красиво! Когда ты успел зажечь столько свечей?

– Мне помог экипаж.

Он и включил музыку.

Они весь вечер танцевали вальс, смеялись и пили вино. Он рассказывал смешные истории, дурачился и корчил рожицы. Она была без ума от него и уже не могла этого скрывать, как ни пыталась.

Когда заиграл блюз, мужчина пригласил её на танец. Он прижал её близко к себе и посмотрел прямо в глаза. «Я твоя», – читалось в её морских глазах. «Поцелуй меня», – безмолвно говорили её губы.

В следующее мгновение круженье остановилось, и они замерли, глядя друг другу в глаза. Молодой человек гладил её волосы, лицо, шею. Это была невыразимая наглость с его стороны. Он запросто мог бы получить затрещину за такие вольности, но по её глазам понимал, что ему дозволено её касаться.

Потом Он на мгновение остановил свой взгляд на её губах, на долю секунды перевёл взгляд на глаза, потом тут же слегка коснулся губами её губ, закрыв глаза. Она чувствовала его дыхание, его губы. Она закрыла глаза. Лёгкое касание перешло в долгий нежный и бережный поцелуй.

Он целовал её так, будто боялся повредить что-то невероятно дорогое его сердцу. Поцелуй смешался с прерывистым дыханием. В какой-то момент Он резко оторвал губы и крепко обнял её. Она всё ещё трепетала в его руках, не в силах произнести ни слова.

– Я не управляю собой, и мы можем сделать то, о чём, я чувствую, ты будешь жалеть. Я отвезу тебя в отель, – сказал Он…