Текст книги "Чебудушка"

Ирина Горюнова
Чебудушка

Мой юный друг!

Ты любишь читать весёлые и увлекательные рассказы? Если да, то эта книжка для тебя. Герои рассказов – Валька, Маша, Алина постоянно попадают в курьёзные и потому смешные ситуации. Они с честью выходят из затруднительных положений потому что много читают, всем интересуются, и ещё потому, что их окружают хорошие и верные друзья. В конце книжки тебя, мой дорогой друг, ждёт сюрприз: фантастическая повесть о забавных жителях Путалании, прилетевших на Землю с исследовательской миссией.

Эту удивительную книжку для тебя написала Ирина Горюнова. Она – писатель. И хотя эти рассказы она писала для своей маленькой дочери, Ирина Стояновна охотно поделилась своими историями с тобой, мой юный читатель.

Главный редактор издательства «БИКАР»

Виктор Карпенко

Динозавр

У меня младшая сестренка есть, Машка. Такая умная, диву даюсь. На все ответ найдет и язык подвешен, что не спроси – все знает.

Один раз идем с ней из магазина, она мне и говорит:

– Валька, давай в динозавров играть.

Идем, играем, будто мы динозавры, травку едим, гулять ходим, по небу летаем, ну, и всякое-такое.

А потом Машка и говорит:

– Валь, а, Валь! Покачай меня на качелях.

А я подшутить над ней захотел и так хитро ее спрашиваю:

– Маш, а ты не знаешь, разве динозавры на качелях качаются?

Она подумала и ответила:

– Не знаю, надо у археологов спросить, они точно скажут!

Мама и конь

Ну, отвлекаюсь я на уроках, отвлекаюсь. Что тут поделаешь. Из-за этого и все мои истории происходят. А ребята потом животы от смеха надрывают. Вера Семеновна говорит, что я шут гороховый. А я не шут, невнимательный просто. Сегодня на уроке такая история произошла.

Слушал я учительницу, слушал, а потом в сон начало клонить, я же до полночи боевик смотрел со Шварценеггером. А Вера Семеновна домашнее задание диктовала. Мне уже потом ребята растолковали, что надо было рассказ написать, где были бы два слова: мама и конь. Хотя почему мама и конь, я до сих пор не понимаю. Что между ними общего? Вроде бы ничего. Так что неудивительно, что я лопухнулся. Ну, вот. Я как-то смутно помню конец урока – дремал. Тут Вера Семёновна и говорит:

– Ну-ка, Михеев, скажи нам, что надо дома сделать?

Тут я встал и спросонья отвечаю на автомате:

– Прийти домой и сказать маме, что она конь.

Вера Семеновна даже не ругалась на меня, смеялась очень, до слез, и руками махала.

Меломан

– Да, Валька, – вздохнула мама, глядя на мой дневник, – что из тебя получится, одному Богу известно.

– Зато я меломан, – обиделся я.

Мама вздрогнула и схватилась за сердце.

– Вовочка, милый, срочно к врачу!

– Зачем? – не понял я.

– Как зачем? Лечить твою меломанию.

И мы пошли к врачу.

Тот, выслушав маму, печально вздохнул и спросил у меня:

– И давно это у тебя?

– Года два, – честно ответил я.

– И что, – заинтересовался врач, – прямо вот так и тянет?

– Угу, – угрюмо пробурчал я.

– Ну, ничего, – обратился врач к маме, – он у вас хотя бы честный, не врёт. Сдадите анализы, будем думать.

Через два дня пришли результаты. Врач посмотрел и сказал:

– Странно, анализы хорошие, никаких отклонений. Пойду, схожу к главврачу. Посидите пока.

Через полчаса врач вернулся.

– Главврач говорит, что ничего, пусть ест: мел он для здоровья полезный, кальций там. Кости будут крепкими, расти будет хорошо. Так что меломания – это не страшно.

Мама обрадовалась, и мы пошли домой.

Мартышкин труд

– Мам, а мам, что такое мартышкин труд? – задумчиво спросил я.

– Это, Валь, когда человек делает что-то, делает, и всё впустую, ничего у него не выходит, толка никакого нет, – ответила мама и спросила, – а тебе зачем?

– Да, так, нам задали сочинение написать «Кем я хочу стать, когда вырасту».

– А-а-а! – сказала мама. – Ну, пиши.

Я написал.

Когда нам отдавали сочинения, Вера Семеновна комментировала наши труды:

– Воропаева, 5. Молодец.

– Воркунов. 3. Для тебя это достижение.

– Рябов. 4. Очень неплохо, постарался на этот раз.

– Калмыкова. 4. Ты могла бы и лучше, я знаю.

– Михеев (это я). 2. Ну, ты Михеев и балбес! Вот послушайте, дети, что он написал.

И возмущенная Вера Семёновна прочитала моё сочинение:

«Когда я был маленьким, то хотел стать космонавтом, продавцом мороженого или авиаконструктором. Потом решил, что лучше быть автогонщиком, а когда подрос, то понял, что надо быть бизнесменом, чтобы хорошо жить. Наверно, я еще могу передумать, пока вырасту, но одно знаю точно: учителем не буду никогда, потому что учить детей – это мартышкин труд. Всё равно, что из них вырастет, то вырастет, а тратить своё время попусту, как наша Вера Семёновна, я не хочу. Я же не мартышка».

Вера Семёновна всхлипнула и с надрывом произнесла:

– Завтра, Михеев, с родителями и сочинением – к директору!

Вечный дрыгатель

Знаете, песня такая есть: «Вечный двигатель, вечный двигатель…», а я вот – вечный дрыгатель – так меня мама прозвала. Это потому, что я всё время с плеером хожу и под музыку дрыгаюсь. Без плеера жить не могу – и уроки с ним делаю, и ем, и даже в туалет хожу. Не люблю я, когда кругом тихо или кто-то бразильские сериалы обсуждает – тоска ведь! А с плеером хорошо! Слушай, что хочешь, а что не хочешь, до тебя и не дойдет – не услышишь. Одно плохо: то остановку свою проеду, потом возвращаться приходится, то ещеё какая напасть. Однажды меня сама Ленка Воропаева в киношку пригласила, а я не услышал – от друзей потом узнал. Так обидно было, особенно когда она с Дёмкой Рябовым пошла! Локти себе кусал. Да это еще цветочки. Я когда хожу, в такт музыке, то подпрыгиваю и руками размахиваю. Один раз так замахнулся на Витьку Мырцова, что он мне такой фингалище засветил – месяц видно было! А Ленке, соседке моей, мороженое сшиб, да прямо на плащ её матери. Та потом к нам ругаться приходила, чтобы, мол, плащ в химчистку несли. Но это всё так, цветочки. Чего я себе никогда не прощу, так это скейтборда. Когда мой день рожденья приближался, мама меня спросила:

– Валентин, что тебе на день рожденья подарить? Ты скейтборд хотел?

А мне послышалось: «Валентин, иди-ка ты уроки учить», ну, я рожу-то и скривил, а мама поняла, что мне скейт и не нужен. И подарила мне, знаете что? Набор «Юный техник». Ей в магазине сказали, что это круто. А мне теперь стыдно друзьям признаться, что подарили – засмеют ведь. Так что я теперь одно ухо настороже держу и наушник туда не вставляю, мало ли что. Да и дрыгаться перестал.

Путаник

В субботу у нас, как правило, проходит генеральная уборка. Я её не люблю, потому что мама вечно заставляет меня убираться и разбираться. А мне хочется в это время поиграть с мальчишками во дворе, или посмотреть мультики, или что-нибудь смастерить. Но я беру пылесос и иду пылесосить квартиру. Мама обычно ругается, говорит, что я бестолковый и только гоняю пыль по углам. Вот и сегодня я начал лениво разбирать свои книжки и игрушки, переставляя их с места на место, потом пылесосил коридор, и вся обувь из-за этого переместилась в центр, ближе к кухне. Мама споткнулась об неё и закричала:

– Ну, Валька, брысь отсюда, ты только путаешься под ногами, – хотя это путалась обувь, а вовсе не я. – Иди лучше путайся у себя в комнате, на диване.

Я пошел в комнату, лег на диван и запутался… в покрывало. Запутался я с головой и заснул. Мама меня после уборки долго искала, а потом будила и выпутывала наружу. Мне понравилось. Я решил, что путаться надо почаще и по-разному. Следующий раз я тоже как-нибудь запутаюсь. Может в мамин шкаф с шубами или еще куда. А еще говорят, можно мешаться, это я тоже попробую. Интересно.

Бабушка же сказала, что нечего ребенка эксплуатировать и что хорошие мальчики на дороге не валяются. Мама подумала-подумала и, согласившись, сказала:

– Пусть лучше этот хороший мальчик валяется на диване, чище будет, чем, если на дороге.

И все согласились.

Профессия

Мама до сих пор вспоминает эту историю. Когда я был еще маленьким и мне было лет пять, к нам пришли гости. Обычно все взрослые любят приставать к ребёнку с одним и тем же вопросом. Покровительственно глядя на тебя, они обычно спрашивают: «Ну, скажи, пожалуйста, кем ты хочешь стать?» Естественно, время от времени, мне в голову приходили различные идеи, потому что интересовало многое. Я хотел стать и продавцом мороженого, и водителем грузовика, и крановщиком, и летчиком-космонавтом, и даже президентом. Каждое моё заявление гости встречали радостными и уважительными восклицаниями. Но тут на меня что-то нашло. Один из гостей, задав свой вопрос, ждал ответа. Остальные вежливо смотрели на меня, выжидая, что же на этот раз я отвечу. А я что-то задумался и думал минут пять, а потом решил: «Вы, знаете, – ответил я, – после долгих размышлений, я пришел к выводу, что лучше не работать». Гости оглушительно засмеялись, удивляясь моей сообразительности, а я не понял: «Чего тут смешного?», ведь почти все взрослые жалуются, что устают на работе, она их не радует. И я решил, что если с детства я такой умный, то пора мне уже мемуары писать.

Впрочем, моя сестренка Машка тоже ничего, хоть и девчонка, но с чувством юмора. Недавно, когда ей задали вопрос кем она будет когда вырастет, та ответила:

– Когда я вырасту, то буду Бабой-Ягой, старой и страшной.

Уступите место

Однажды, когда я еще был маленький, мы поехали с мамой в гости. Это было далеко. Сначала мы ехали на метро, а потом на троллейбусе. Я первым зашёл в троллейбус и занял маме место. Потому что она пошла пробивать билетик. Но тут какая-то тётя подлетела к маминому месту, смахнула с него мою руку и плюхнулась на сиденье. Тётя была не старая, но и не молодая, только полная, в ушах у неё висели огромные серьги, оттянувшие ей уши так, что они стали похожи на слоновьи. Ещё она была сильно накрашена и с неё сыпалась тушь, из-за чего лицо было, как у клоуна.

Я робко сказал, что это место занято. Тетя напыжилась, свела губы пучком и ядовито спросила:

– Для кого же?

– Для мамы.

– А она что, старше меня?

Я растерялся и, стараясь быть вежливым, тихо сказал:

– Что вы, сидите, пожалуйста, бабушка. Старше вас я ещё никого не видел!

Она почему-то обиделась и сказала маме, что я невоспитанный. Я так и не понял: «Почему?»

В самолёте

Моя сестрёнка Машка на диво непоседливый ребенок. С ней столько хлопот. Не успеешь оглянуться, а она уже что-нибудь начудит, да так что все кругом от хохота падают. Помню как-то я, мама и Машка летели в самолёте на море отдыхать. Машка захотела в туалет. Поскольку она у нас достаточно самостоятельная, то пошла туда сама. Через некоторое время мама мне говорит:

– Валька, пойди, посмотри, что там Машка делает, а то её долго нет.

Я пошёл на разведку. Зная Машку, можно было предположить, что она уже обаяла командира корабля и теперь ведёт самолёт, пока ничего не подозревающие пассажиры расслабляются и жуют ириски. Еще на подходе я услышал взрывы хохота. Подойдя поближе, увидел толпу, в центре которой стояла моя Машка и какой-то низенький и толстенький лысоватый дядя. Маша азартно тыкала дядю пальцем в пузо, нависшее над ремнем этакой большой и мягкой подушкой, и громко кричала:

– Нет, ну вы мне скажите, пожалуйста, разве так можно? Надо же зарядку делать по утрам и диету соблюдать. Вы разве не знаете, что есть много очень вредно для здоровья? Давайте мне свой телефон. Я вам буду звонить и проверять, как вы делаете зарядку!

Дядечка пытался усохнуть и втянуть живот, но это у него получалось плохо. Поэтому под одобрительный смех пассажиров и стюардесс он написал Машке на листочке телефон и тихо ретировался на своё место. А нам с Машкой даже разрешили одним глазком в кабину пилота заглянуть. Вот здорово! Жаль, порулить не дали.

Алёнушка и братец Иванушка

Однажды мама опаздывала на работу и попросила меня отвести Машку в детский сад. Не могу сказать, что мне интересно возиться с трёхлетней девчонкой, но я же мужчина, а значит должен помогать маме. Взял я сестрёнку за руку и повёл в садик. А Машка такая вредная, как придёт что в голову, так не отвяжется.

– Валька, – говорит мне она, – ты меня теперь только Алёнушкой называй, я на другое имя отзываться не буду, и в саду всем скажи, что я – Алёнушка.

– Ладно, – говорю ей, – называйся хоть пнём, если хочешь, только иди быстро, и реветь не смей.

– Не буду реветь, если Алёнушкой звать будешь.

Пришлось мне сказать всем воспитателям в детском саду, что наша Маша теперь вовсе и не Маша. А они давай подтрунивать: «Алёнушка-Алёнушка, идёт с братцем Иванушкой». Одна воспитательница пошутила, вторая, третья. Я молчу. Думаю, сейчас сдам Машку, и всё – глупости закончатся. А Машка-то нетерпеливая. Послушала-послушала и, когда ей в очередной раз ту же самую фразу сказала вахтёр Надежда Васильевна, она не утерпела, а, развернувшись к ней, уперла руки в боки и со вздохом сказала:

– Васильна, займись лучше делом!

Кузя-Варюк

Как-то со мной произошел такой случай.

Летом мы жили на даче вместе с моими бабушками и младшей сестрёнкой Машкой, которая тогда только училась ходить. Я тогда всех называл Кузями, так мне нравилось. Бабушка Лора была Кузя-Василёк, потому что у неё были красивые голубые глаза, бабушка Шурочка – Кузя-Заплаткин, потому что всё время чинила мои рваные штаны и майки, а баба Люба, бабушки Лоры двоюродная сестра, – Кузя-Варюк, потому что готовила нам обеды. Дедушку Женю я назвал – Кузя-Умный, потому что он всё время читал газеты, а маленькую Машутку – Кузя-Спотыкалкин, потому что она еще не умела ходить и все время за что-то цеплялась.

Мне очень понравилась моя игра в прозвища, и Я ходил и всех называл по-разному. Каждый был каким-то особенным Кузей. Всем моя игра тоже понравилась. Ну, почти всем. В то время я ещё плохо выговаривал букву «р». Когда я прибежал на кухню к бабе Любе, которая в это время гремела кастрюлями, что-то готовя, и сказал ей, что она Кузя-Варюк, она страшно обиделась.

– Никакой я не Вонюк, – недовольно заворчала она и замахнулась на меня половником.

Её потом долго уговаривали не уезжать в город. Бабушка Люба всё никак не могла поверить, что я не хотел её обидеть. Да разве же я виноват, что она плохо слышит?

Дядю мыть надо!

Ехали мы с мамой, папой и Машкой как-то раз в гости к бабушке на электричке. Я люблю на электричке ездить, это интереснее, чем в метро – там ничего не видно, одна темнота и трубы мелькают, а электричка по городу едет, всё видно: в окне мелькают машины, дома, люди, деревья. Особенно нравиться, когда долго едешь. Ехать в электричке не скучно. Хотя, с моей младшей сестрёнкой и так не заскучаешь. Она ещё маленькая совсем, смешная. Как отчудит что, так хоть записывай.

Вагон полупустой, народу мало. На остановке заходит в вагон дядя какой-то. У него длинные чёрные волосы, смуглая кожа и борода не борода, а так щетина небритая. И одежда грязная, нечищеная. У нашей Машки сразу глаза округлились от удивления. Она же наизусть знает сказку про Мойдодыра и очень следит за чистотой: зубы чистит, уши моет. А тут взрослый дядя грязен как трубочист. Как тут сдержаться? И Машка, тыкая пальчиком в дядю, во всё горло возмущённо кричит:

– Дядю мыть надо!

Впрочем, я думаю, что все расхохотавшиеся пассажиры были с ней согласны. А дядя сделал вид, что русского языка не знает, и Чуковского он, наверное, не читал.

Ругучий и толстый

Я думаю, что жениться не буду. Смотрю я на женщин – красятся постоянно, сериалы дурацкие смотрят, а если футбол в это время, тогда как? Тогда ругань начинается и бардак. Мама в слезы, Машка за ней, а папа морщится и уходит. Потом, правда, мы с папой другой телевизор купили – специальный, футбольный. Чтобы мама не плакала. А она всё равно плачет. Включает сериал и ну, давай рыдать на всю катушку. Потом слёзы утрёт и подружке звонит и они долго обсуждают как герои себя дальше вести будут. А герои, по-моему, все до одного ненормальные, честное слово. Я вот думаю, а что если у меня такая же семья будет?

Я как-то Машку для интереса спросил:

– Маш, ты хочешь замуж?

– Не знаю. Я пока не решила. Мне Коля предлагал в детском садике за него выйти, но я подумала и отказалась. Он маленький, худенький, что я с ним буду делать? А ведь сначала я собиралась жениться на Яше, но потом решила что лучше жениться на Антоне.

– Маш, а вдруг Антон тоже не подойдет?

– Может и не подойдёт, кто его знает? – вздохнула Машка. – Ему обед готовь, бельё стирай, за ребенком ухаживай. А он сначала цветы дарит, красивый такой ходит, а потом женится и станет ругучим и толстым.

Жених

Однажды ко мне подошла Ленка Воропаева и сказала:

– Валька, хочешь быть моим женихом?

– Хочу, – сказал я.

Ленка очень красивая, и мне было приятно, что она меня выбрала. Мы стали ходить с ней вместе в школу, и я носил её портфель. На уроках сидели рядом и списывали друг у друга задачки. Ленка мне давала списывать русский язык и математику. После уроков мы шли гулять, и я покупал ей мороженое. Всё бы ничего, но портфель у неё был тяжелый, казалось, что она там кирпичи таскает. И важничала Ленка много. То пошли туда, то пошли сюда или: «Валька, подай то, Валька принеси это». Мне стало постепенно это надоедать. Один раз я полез к ней в портфель потому что мне срочно понадобилось переписать домашнее задание по русскому языку. И что вы думаете? Я обнаружил там кирпич! Она его нарочно в портфеле таскала. За это я на неё сильно обиделся. Когда Ленка пришла в класс, я ей сказал:

– Не буду я больше твоим женихом, Ленка, надоело. Ты вон сейчас кирпич в портфеле таскаешь, а когда я вырасту, потяжелее что придумаешь? Нет уж, лучше я холостым останусь. От вас, женщин, чего угодно ждать можно!

Чебудушка

Однажды я решил подшутить над моей младшей сестрёнкой Машкой и рассказал ей, что есть на свете такие странные цветы – чебудушки, которые питаются только сосисками. Когда проходишь мимо такого цветка, он тянет к тебе свои листочки и протяжно кричит: «Дай сосиску!» Машка мне поверила и спросила, где они водятся. Я сказал, что очень далеко за океаном, но один цветок есть и у нас – в Ботаническом саду. Тогда Машка стала приставать ко мне, чтобы мы взяли сосиски и сходили к Чебудушке – покормить его. Я долго отнекивался, но потом, внутренне давясь от хохота, согласился. В воскресенье мы пошли с ней в Ботанический сад.

Машка долго бегала по дорожкам сада, кричала «Чебудушка» и тыкала сосиской в каждый цветок, в надежде, что тот её съест. Я страшно веселился и смеялся так, что у меня заболел живот. Потом мне это надоело. Я уже было хотел признаться Машке, что пошутил и что никакого «Чебудушки» нет, но тут появился смотритель и строго спросил нас, в чем дело. Машка объяснила ему, что мы ищем «Чебудушку». Выслушав её, смотритель кивнул и, взяв мою сестрёнку за руку, повел нас куда-то. Тут ему на встречу выбежала собака и радостно бросилась нам под ноги.

– Вот, – сказал тот, – это и есть Чебудушка. Он подумал, что ему очень скучно быть цветком и превратился в собаку. Бегать же гораздо интереснее, чем стоять на одном месте. Так что можешь отдать ему свои сосиски, он их с удовольствием съест. – Смотритель посмотрел на меня и хитро подмигнул.

Сосиски Чебудушке понравились, и с тех пор мы иногда ходим в Ботанический сад кормить Чебудушку.

Бортпроводница

У моей сестрёнки Машки как-то в детском саду конкурс проводили на знания и сообразительность. Она у нас, конечно, не глупая, просто маленькая, поэтому иногда такое отчебучит, что диву даешься! На конкурсе задавали вопросы про разные профессии: какие бывают, что люди делают, как работают и где? Воспитательница спросила:

– Дети, а кто знает, кто такая бортпроводница?

– Я знаю! – вызвалась Машка.

– Говори, мы тебя слушаем, Маша.

– Это такая тетя, которая на борту самолета работает, еду раздает и сок.

– Ну, в общем, правильно, Маша, а еще?

– А ещё… – задумалась сестрёнка, – ещё она должна быть обязательно худой. А то, если будет толстая, она застрянет между рядами кресел в самолете. Придётся пилоту выходить из кабины и проталкивать её по проходу. А это не очень удобно – самолет упасть может, пока пилот её толкает. Помните, как пятачок с кроликом Вини-Пуха толкали? Вот!

И что вы думаете? Конечно, Машке за ответ шоколадную медаль дали, потому что все взрослые хохотали.

Гвоздь

Мы сидели с моим другом Пашкой на лавочке перед домом и скучали. Пашка меланхолично покачивал ногой и рассматривал свои грязные пальцы в прорези сандалей. Пальцы были неинтересные. Пару минут назад он прибежал в мой двор и предложил погулять. Я согласился, но теперь мы сидели и скучали, не зная, чем заняться.

Напротив дома стояла новенькая темно-синяя машина, купленная соседом неделю назад.

– Как ты думаешь, – спросил меня Пашка, кивнув на автомобиль, – она поедет или сломается?

– А чего ей ломаться? – лениво спросил я. – Конечно, поедет!

– А давай поспорим, что не поедет? – оживился он.

– Давай! С чего бы ей не поехать? – спросил я и уставился на Пашку. Рожа у него была подозрительно хитрая.

– Э, нет! – заявил я. – По-моему, ты чего-то недоговариваешь, я с тобой спорить не буду!

– Чего это я недоговариваю? – фальшиво возмутился он.

– Не знаю, – ответил я, – но больно у тебя физиономия хитрая, так что колись, а то не буду спорить.

– Ну, как хочешь, – разочарованно протянул он и добавил, – я под шину гвоздь подложил, хотел у тебя ножик перочинный выиграть.

– Ты что сдурел? На нас же первых подумают, а ну пошли его вытаскивать!

И мы пошли вытаскивать гвоздь. Тут из подъезда вышел сосед дядя Гера и закричал:

– Эй, пацаны, чего вам там надо? А, ну, вылазь!

Пашка вылез из-под машины и сказал:

– Да, вы понимаете, дядя, идем мы, значит, мимо вашей машины, смотрим, а под колесом гвоздь! Ну, нам машину жалко стало, я и говорю Вальке: «Валь, я полезу, гвоздь вытащу, а то нехорошо, машина новая, а тут гвоздь. Хулиганы наверно подложили. А он мне говорит: «Конечно, Пашка, лезь! Хорошие дела всегда надо делать» Ну, я и полез. – И Пашка продемонстрировал соседу огромный ржавый гвоздь.

Сосед уважительно посмотрел на Пашку и сказал:

– Молодец, мальчик! Ты хорошо поступил. Сейчас так мало поступают, всё больше наоборот. Вот вам десять рублей, сходите, купите себе мороженое, заслужили. – И он дал нам деньги и похлопал Пашку по плечу.

Мороженое мы съели, хотя и было чуточку стыдно.