Текст книги "Ведьма на зелёной фишке"

10

Я слушала Ирку, открыв рот. Сколько в Светлом Пути живу, столько и удивляюсь. Страсти бушуют такие, что в самый раз сценарии мыльных опер писать. Поживи некоторые сценаристы у нас, пособирай местный материал, качество кинопродукции продукции значительно бы улучшилось. Ибо тут у нас так любят, так ненавидят и так могут душу вывернуть, а жизнь завернуть, что и самая бредовая фантазия автора придумать не сможет.

И тут мне стало очень жалко эту бедную Валентину, которая не по своей вине попала «на вилку» между любимой дочерью и любимым мужчиной. Что же она должна была пережить? Вообще хуже нет ситуаций, когда женщины делят мужиков. Мать с дочерью. Сестра с сестрой. Или лучшие подруги.

– Но что же, Настя? Девочка запуталась или уже была такой гнилой в свои годы? – спросила собеседницу.

– Нет, Настя – девочка очень хорошая, – продолжала Ирка. – Серьёзная. Умная. Видно было, что её эта ситуация очень давила. Решила она её следующим образом. Через некоторое время в их доме появился Остап. Парень молодой, видный, рукастый. Ну и что, с того, что он Украины – у нас половина девок замужем за хохлами. И Остап был объявлен официальным отцом Ксюши. Внешний мир в семье вроде как восстановился. Валентина немного ожила, но общая нервозность осталась. И периодически эта нервозность выливалась в какую-нибудь ссору. Терентий всё время настаивал на том, чтобы куда-то увезти Настю с ребёнком.

– С Терентием всё более или менее понятно. При таком раскладе получается, что именно Терентию выгодно убрать Остапа. Если парня не станет, то сильному влиятельному мужику раз плюнуть разобраться с двумя слабыми тётками. Тем более, с нашей полицией так просто договориться, – вслух поразмышляла я. – Как ты думаешь, мог Терентий нанять Сашку?

– Не хочется наговаривать на Терентия. Но мужик-то он конкретный. Если что решил – доведёт обязательно. Хотя, мне кажется, Сашка в качестве киллера – это не очень удачный выбор. Наверное, такой человек, как Терентий Павлович, смог бы позволить себе настоящего профессионала. А Сашке дай стакан – ему сразу голову сносит. А это значит, он в два счёта подставит всех: и себя и заказчика. Сашка же не может обойтись без такого скандала, который бы не долетел до ушей самого Папы Римского…

– Но может, Терентий Павлович не хотел убивать зятя. Знаешь, кровь, это кровь. Не всякому бизнесмену это надо. А вот напугать или временно отстранить от семьи, чтобы решить какой-то вопрос – это совсем другое дело, – предположила я.

– Нет, ну зная гнилой Сашкин характер, – сказала Ирка, – я бы не стала исключать, что он и сам мог устроить всю эту потеху. Тем более, он наверняка приставал к Насте. К ней все пристают. Она очень красивая девушка. И Сашка мог размышлять также, как и любой заинтересованный в Насте мужчина – уберёшь Остапа, и путь к Насте открыт. У таких как он тормозов нет. Им всё равно, замужем девка или нет, муж не помеха.

С этим поспорить было трудно.

– Ир, скажи, а ты давно знаешь Сашку? И можешь дать ему характеристику?

– Сашка, конечно, хулиган, – начала другую историю Ирина Борисова. – Мало он в посёлке кулаками махал? Сколько людям рёбер и челюстей переломал – уже не сосчитать сейчас. Вот через улицу, как от меня идти, по правую руку женщина живёт. Однажды он просто подошел к ней в магазине. Выпивши, конечно, – вздохнула Ирка. – И челюсть сломал. Сходи – она расскажет. Они ведь когда с Натахой в посёлок приехали, то пришли к нам в жилищный комбинат работать. Я сама им жильё подбирала. И Василису Марковну уговаривала помочь. У Сашки тогда документов не было, но мы всё равно пристроили его в жилищное хозяйство по рабочей части. Работал, кстати, хорошо. Пока был трезвым. А как выпьет – давай всех гонять. И Наталью – первой. Был такой случай, когда я три дня прятала её у себя. Мы ждали, пока Сашка из запоя выйдет. А потом он всё равно покалечил её так, что она получила инвалидность…

– Слушай, а почему она его терпела? Мужиков-то нормальных полно…

– Говорила, что боится. Что у него нет тормозов, и он всё равно её убьет. А ей сына жаль. – Ирка помолчала и снова вернулась к нашей теме. – Да, Сашка много кому здесь надоел. И к жёнам пристает. И руки распускает. Я б если была умным мужиком, то влезла бы к нему в доверие и уговорила бы в кого надо пальнуть.

Ясное дело, что Сашка из всего цирк сделает. И подставится назавтра. Поэтому его легче всего посадить в тюрьму, свалить на него всё и убрать, как свидетеля. – Заключила свои мысль Ирка.

– Кстати, это мысль, – согласилась я. – Почему же такого хулигана до сих пор не урезонили ни местные мужики, ни полиция? Вот и сейчас, человек взял в руки оружие, стрелял, а его всё равно не забрали?

– Так у нас не считается зазорным выпить и поучить жену коромыслом. Вроде как внутренние семейные дела. Вот, когда убьют, наверное, займутся. Ну и Сашка, когда трезв – не дурачок. Не зря же он участкового капитана постоянно подпаивает.

– Ир, я буду тебе очень благодарна, если ты мне напишешь характеристики с примерами и на Остапа и на Сашку. С ними мне сегодня будет намного легче разговаривать с Грачёвым.

– Да не вопрос, сейчас напишу.

– А ещё, если не трудно, напиши, пожалуйста, всё, что видела вчера у соседей. Ты, кстати, не всё рассказала про вчерашний вечер.

– Ну да, – Ирка продолжала вспоминать, что происходило вчера. – Я остановилась на Насте, которая часов в шесть пришла домой с Ксюшей. Сумеречно было. Я уже закончила копать червяков – всё равно видимость ноль. И пошла в дом.

Часов в девять слышала, как Остап приехал домой на фишке. В это же время я ждала своего Валерку, он тоже приезжает домой на фишке-лесовозе. Но нашу я знаю по звуку. И Остаповскую тоже от других отличу. Ещё позже проехала легковушка. А потом зашла Валентина и попросила забрать на некоторое время её пса. У меня собаки нет, а будка осталась. Валентина сказала, что её Шаман полностью разболтал и поломал будку и ей нужен денёк-другой, пока ему построят вольер или отремонтируют собачий дом. Ну, мне не жалко. Она мне его часто оставляет. Заодно и здесь потявкает, как будто собака есть. И кормить удобнее, по пути в курятник.

– Подожди! – ошалела я. – Я же вчера собственными глазами видела, что Шаман, большой чёрный пёс, похожий на овцу, лежит зарезанный у Валентины в сенях…

– Нет, – возразила Ирка. – Валькин Шаман спокойно сидит у меня за курятником и, скорее всего, дрыхнет в будке моей бывшей собаки.

– Но тогда кто там лежит в луже крови?

– Пошли смотреть, – я боялась это предложить Ирке, но она оказалась смелее меня. – Кто бы там ни лежал, с ним что-то надо делать. Если это животное – мы сфотографируем и закопаем. Но сначала я покажу тебе Шамана.

Ирка деловито взяла фотоаппарат. Мы оделись. Вышли из дома. Спустились по лестнице. Повернули направо. Сделали ещё два шага и очутились перед калиткой внутреннего дворика. Забор мешал увидеть, что там делается. Но как только мы вошли в калитку, прошли мимо курятника, то сразу увидели большого чёрного пса Шамана, который, не обращая на меня никакого внимания, мирно вилял Ирке хвостом. Живой пёс получил косточку и принялся ей грызть. Интерес к нам сразу угас.

– Эта собака лежит в Валькиных сенях совершенно зарезанная?

– Она, – подтвердила я, радуясь, что животное ожило.

– Тогда пошли в сени. Посмотрим.

Ирина Борисова сфотографировала Шамана, и мы направились в соседский дом.

– Я боюсь, – сообщила я, когда мы дошли до лестницы Валентины. Дверь была все также приоткрыта. При дневном свете не было видно полоски от внутреннего тусклого искусственного освещения, которая вчера ночью пробивалась из-под двери на улицу.

Ирка громко постучала кулаком о косяк:

– Хозяева дома? – и решительно отворила дверь. Так же как и вчера, дверь поддалась очень легко. – Та-ак. Что тут у нас? – послышалось деловитое уже из сеней. – Заходи. Это Валькин зарезанный баран.

Хороша была бы я сегодня, если бы по моему настоянию сюда примчалась бы группа криминалистов…

Тушка барана с отрезанными ногами и без головы действительно могла показаться ночью испуганному человеку туловищем лохматой собаки. Ирка фотографировала картину, как полицейский фотограф.

– Жалко барана, – констатировала она. Но придётся его закопать. И кровь замыть. А то запах будет. Хорошо, что сейчас прохладно.

Она посмотрела на меня. Сжалилась и сказала:

– Я сама замою.

Мы взяли холодную, затвердевшую тушку, стащили вниз, стараясь как можно меньше пачкать дом. Подкатили к дому Иркину двухколесную устойчивую тачку, перебросили тушу в неё и отвезли за Валькин сарай, подальше от дома.

– Надо закопать. – А то придут дикие животные, лисы и волки. Нам нельзя их приваживать. Тут у всех птица и скотина. Повадятся дикие – перережут животных.

– А у Валентины много скотины? – вырвалось у меня.

– Ядрён хрен на редьке! – вдруг вскрикнула Ирка и помчалась к сараю. Едва она открыла дверь, оттуда раздался громкий птичий гам. Ор подхватили овцы и козы. – Голодные все, – донеслось из сарая сквозь птичий гвалт. То, что птица и животные громко жалуются, можно было не объяснять.

Я подошла к сараю. Ирка уверенно орудовала так, будто делала это много раз, выручая хозяев. В деревне, если держишь скотину, очень важно иметь хороших соседей. Всегда помогут и покормят, когда надо уехать.

Ирка быстро засыпала в миски комбикорма, сразу добавила тёплой воды из тена-автомата, похожего на большой термос. И тщательно перемешала. Процедура кормления заняла не больше десяти минут. Птица быстро угомонилась, потому что занялась едой. Козы получили свежее сено в ясли. Овцы что-то жуя, прижались к задней стенке хлева. Они явно были напуганы. Мы сфотографировали их тоже. Я оставила Ирку доить коз и отправилась опрашивать соседей. Валентину, Настю и маленькую Ксюшу не видел со вчерашнего вечера никто.

Когда я вернулась в Иркин дом, она уже выводила фотки на принтере. Мы быстро написали бумагу о том, что видели, слышали и узнали, под которой подписались вдвоем – пусть полковник Грачёв разбирается сам.

До шести вечера мне ещё предстояло забрать характеристики у Василисы Премудрой. И было бы неплохо поговорить с Кулибиными. Что они делали с Валентиной вчера после обеда. Возможно, в их руках, есть ниточка, за которую я зацеплюсь.

11

Решив начать с Василисы, я распрощалась с Иркой, оставив на неё злополучного барана. В кабинете главу поселка не нашла.

Маринка из администрации направила меня в Дом Культуры. На праздник чествования наших Кулибиных. Оказывается, именно сегодня мы всем посёлком торжественно провожали их в Москву, читать лекции профессорам из «Сколково». Сегодня определенно был мой день. Информация шла в руки сама.

В клубе играл духовой оркестр, работал буфет, как на первое мая, висели воздушные шарики. В зале шёл концерт для Федьки с Петькой. Малышня из детского сада танцевала «Цыганочку».

Кулибины уже выслушали торжественные речи, пожелания и напутствия, записали, что кому надо привезти из Москвы и перешли из президиума в зал. Вместе с Василисой сидели на первом ряду и растроганно смахивали предательскую слезу. Василиса громко хлопала, раскрасневшись от удовольствия. По другую сторону от кулибиных, рядом с ней оказалось два свободных места.

Я прекрасно знала и Петра и Фёдора, потому что в течение полугода мы с Василисой выдерживали за них бой с целой областной энергосбытовой компанией, которая многое бы отдала, чтобы закопать обоих инженеров поглубже.

История их стоит того, чтобы остановиться на ней подробнее.

Фёдор Малышев и Пётр Никитин, – наши самоделкины, два удивительных человека, два друга, всегда вместе. С виду похожие на Штепселя и Торопуньку, в джинсовых комбинезонах с десятком карманов, из которых торчат инструменты, проволочки, железки и детальки. Любого встречают с улыбкой, потому что счастливы помочь и счастливы заниматься любимым делом. Или просто счастливы жить.

Оба – талантливые инженеры, которые так и не смогли реализоваться в советское время. Просидели на своих заводах, на ста сорока рублях в месяц. И выдали по две тысячи рацпредложений. Из тех, что за ненадобностью нашей стране пылились на полках, а потом за бесценок, всем пакетом, были проданы иностранцам. Что в дальнейшем в разы подняло производительность и, соответственно, прибыль, итак, уже знаменитых в мире зарубежных брендов.

Выйдя на пенсию, Федька с Петькой встретились в посёлке Светлый Путь, и сразу нашли, о чем поговорить. Но разговорами за домино на лавочке не ограничились. А с удвоенным запалом начали изобретать всякие интересные штуки для народного, Светло-Путейского хозяйства. И тем самым, не по-детски будоражить местных барыг. И, страшно сказать, они решились сделать вызов самой энергосбытовой компании области «Лампа в каждом месте».

Несмотря на кричащее название, «Лампа в каждом месте» отнюдь, даже и не пыталась обеспечить эти самые лампы хоть где-то, помимо богатых посёлков и городов. Тащить провода, ставить трансформаторы, а потом всё это хозяйство поддерживать в тысячах деревнях и зимой и летом, и в ураган и в метели – «Лампе» было совершенно невыгодно.

Летом в деревни приезжают дачники, которые норовят «тиснуть» электричество, не заплатив. Зимой там остаётся по две-три бабки. Их обслуживание становится дорогим и убыточным. Поэтому, согласно не писаному закону, на деревни уже давно все «положили». На столбах, материале для проводов и трансформаторах экономят так, что напряжение в 220 ватт уже давно стало неприличной роскошью.

«Лампа», конечно, как-то приноровилась выполнять свои обязательства перед государством и, по возможности, переложила все затраты на население. Научилась правильно составлять договоры, чтобы при любом раскладе виноватыми оставались потребители. Потому что офшоры никто не отменял и, чтобы продолжать туда перегонять миллиарды рублей, приходилось крутиться.

Конечно, сбои бывали. То какое-нибудь Лядово, потеряв терпение, начинало писать письма в газету о том, что в течение трех недель им выключают электричество по пять раз в день. И жители не могут поставить инкубаторы и вывести нормальных цыплят. Недоношенные цыплята рождаются тремя головами и шестью клювами. Попробуй в деревне, прокорми столько ртов.

То, какая-нибудь Пузяевка начинала вопить о том, что они делали замер всей деревней. И оказывается, в течение трёх месяцев каждый день напряжение, согласно прибору, выше 170 ватт не поднимается. А по договору полагаются постоянные 220.

А то, ещё хуже, в каких-нибудь Тютицах, вообще сгорела абсолютно вся бытовая техника, по причине резких перепадов напряжения. А там и дорогостоящие телевизоры, и компьютеры с принтерами и всё-всё-всё.

Но до сих пор, все эти мелкие неприятности с населением удавалось улаживать. Население ворчало, но, в конечном итоге, кроме как в «Лампу» идти ему всё равно было некуда.

И тут на голову энергосбытовой компании свалились наши Федька с Петькой. Кулибины бросились на помощь измученному народу. Из подручных материалов слепили какие-то хитрые коробочки, которые начали извлекать энергию из всего, что течёт, движется, летает, дымит, выделяет газ.

Начиная от обычного костра и заканчивая домашним бурундуком или хомячком, который крутит барабан в своей клетке. В ход пошло всё – ветряки из бумаги, солнечные батареи из тепличной плёнки, новые аккумуляторы из старых, которые способны накопить энергии на два месяца вперёд.

Сначала деятельность Кулибиных не была заметна. И даже слегка радовала, потому, что в области вдруг стало спокойно. Триста деревень Светло-Путейского района, как-то подозрительно затихли, и перестали жаловаться на энергетиков. Энергокомпания сначала решила, что население уступило. Сдалось по причине своей тупости, лености, юридической безграмотности и отдаленности проживания от судов, до которых не каждый житель дальней деревни готов добираться.

Спохватилась же «Лампа», когда на автономное электропитание в массовом масштабе начали переходить посёлки. И им теперь уже не нужны были ни провода, ни столбы, ни, что самое ужасное – трансформаторы, счётчики, подключение этого всего к домам. И ещё многое другое, за что можно с народа брать деньги. К жилым микрорайонам присоединились фермеры, а потом в сторону кулибиных начали поглядывать и деревообрабатывающие заводы. Федька с Петькой развернулись не на шутку. И зараза поползла в соседние районы.

Над офшорными миллиардами нависла угроза. И «Лампа в каждом месте» выделила несколько миллионов рублей на информационную кампанию. В каждую деревню, как во времена выборов, поехал человек с газетой, календариком и листовкой. В листовках разъяснялось, почему нельзя подключать в домах кустарные Кулибинские изделия. Приводились грустные примеры, рассказывались жуткие истории, показывались графики. И даже качественный фотомонтаж, где видно, как задымился хомячок от быстрого бега на барабане и нелицензионного подключения к этому самому барабану кулибинского концентратора энергии.

Не сработало. Тупое население продолжало устанавливать коробочки Федьки с Петькой подпольно, как будто назло «Лампе». Население просто «динамило» энергокомпанию. Выслушивало, кивало, как бы соглашаясь с доводами и спокойно, партизанскими тропами шло к Кулибиным. Как назло, Кулибинские коробочки сбоев не давали.

Тогда «Лампа в каждом месте», к тому времени практически потерявшая все свои лампы в Светло-Путейском районе, пустила в ход артиллерию средней тяжести. Несколько проплаченных чиновников из охраны природы днём и ночью занимались только тем, что искали кулибинские мини-гидроэлектростанции в ручьях и реках бесконечной области. Попутно разъясняя населению, что реки, озёра, воздух, дым от костра, хомячки с бурундуками, энергия ветра и солнца – это всё не принадлежит народу, за это всё надо платить. А вот эти «кулибинские» ветряки, солнечные батареи – не что иное, как уголовное обкрадывание государства.

Да, соглашались люди. Воздух и солнце народу не приналежат, и это обкрадывание. И спокойно шли к Кулибиным за их коробочками.

Дело дошло до того, что «Лампа» наняла каких-то вышибал из областного бара, и те доступно разъяснили Кулибиным, почему им не надо спасать свой народ от «Лампы».

Но тут, как назло, какой-то хакер из продвинутых кулибинских клиентов, залез в интернет и выяснил, что «Лампа» уже давно не является государственной компанией, так как её акции ещё десять лет назад выкупили три лица, получивших на днях иностранное подданство. Поэтому на воздух и солнце в нашей стране они уже точно прав иметь не могут.

Скандал получился на славу. Но тут вмешался губернатор, и, по договоренности со «Сколковым», Петьку с Федькой решили на четыре месяца отправить в Москву, читать лекции о своих изобретениях. Планировалось, что за время их отсутствия «Лампа» отзовет часть своих миллиардов из оффшоров, полностью заменит все сети в Светло-Путейском районе. И хорошо подумает над тем, как снизить тарифы в области.

В общем, после длительного боя со всей нашей общественностью, «Лампа в каждом месте» бросилась технически перевооружать сети, в первую очередь, в самых дальних деревнях. А посёлок начал собирать Кулибиных в Москву.

12

Так как в Светлом Пути существует замечательная традиция чествовать всех достойных людей, то Василиса Премудрая решила устроить Кулибиным торжественные проводы.

– Этим бездельникам в Сколково государство миллиарды на изобретения отпускает, а толку с них пока никакого. Ну, пусть наши им полезные лекции почитают, может, в стране что-то сдвинется, – решила Василиса Марковна и поручила Дому Культуры написать классный сценарий и сделать выход с декорациями.

К своему великому удовольствию я там всех и застала. Кулибины собирались в командировку месяца на четыре. И если сейчас им не задать несколько вопросов, возможно, придётся забыть об их свидетельствах. А вдруг, они видели что-то важное…

Я подсела к Василисе. Увидев меня, она сразу наклонилась и выловила толстый портфельчик, который примостился у ног. Открыла, пошебуршила в нём в поисках нужной папки и, наконец, протянула бумаги мне.

– На, держи. – Написала характеристики для Грачёва. Да, и нашла документы. Оказывается, Остап и Александр, действительно из одной украинской деревни. Здесь, в справке это указано. Ну, а что там с Валентиной?

– Ничего хорошего пока. Валентины, Насти с ребёнком дома нет. Кто-то зарезал барана и бросил в сени, – я быстро показала Василисе снимки

– Значит, не собака? – Василиса слушала, стараясь не упустить ни одной детали.

– Нет. Я вчера от страха ошиблась. Сегодня с Ириной вытащили этого барана, – продолжала я, – Потом осмотрели еще раз дом и пристройки. Хозяев нет. Скотина не кормлена. Вчера Терентий Павлович приезжал. Видимо, после краеведческого музея. Ира видела, что они повздорили. А перед этим они – я показала на Кулибиных, – приезжали к Вале с каким-то железом. Она их куда-то возила.

– И что ты собираешься делать дальше? – спросила Василиса.

– Поговорить с ними, – я опять кивнула в сторону Фёдора и Петра. – В шесть поеду к Грачёву. Со всеми бумагами. Послушаю, что он скажет. А потом, наверное, надо съездить в Кручиху. Может быть, девочки спрятались там?

– Хорошо, – сказала Василиса, – держи меня в курсе. Сегодня я звонила Лакшиной, директору детского сада. Настя не привела в садик Ксюшу. И сама не вышла на работу – она повар в «Орсовской» столовой.

– А Валентина?

– Валя – пенсионерка, да ещё на инвалидности. Её никто не спохватится. Что-то мне всё это начинает не нравиться, – покачала головой Василиса. – Или они сильно напуганы и прячутся. Или что-то случилось и пора поднимать народ. Ладно, ты пока езжай к Грачеву, а я поговорю с лесниками и МЧС. И, пожалуй, ты права. Надо ехать в Кручиху. Только ты на своей пижонке не проедешь – «пежонкой» Василиса всегда почему-то называет мою «тойотку». Я раньше пыталась ей объяснить, что езжу не на «пежо», но потом поняла, что «пижонками» она считает все иномарки, которые заведомо не пролезут через наше бездорожье. – Не ближний свет и полное бездорожье. Дам тебе свой вездеход. Только давай завтра с утра. Говорить хотела с Петром и Фёдором? Давай.

С этими словами она пересела на свободное место за мной.

Я передвинулась поближе к Фёдору:

– Федор Николаевич? – я тронула улыбающегося Торопуньку за плечо.

– Простите? – Федор повернул ко мне счастливое лицо. – А, здрасьсьте.

– Здравствуйте, Фёдор Николаевич. Что вы делали вчера у Вали Галучевой? – я говорила громко прямо в большое оттопыренное ухо. Иначе мне было не перекрыть звуки марша, под который дети изображали пантомиму на сцене.

– А– а, в Обречихе? – Фёдор быстро сообразил, о чём я говорю. – Мы собирали ей небольшую ветровую установку. Нового поколения. Три икс аш.

– Вы хотели сказать, в Кручихе? – уточнила я

– Почему, в Кручихе? В Обречихе… – не понял меня Фёдор

– Потому что в Кручихе находится её родовой дом. Дом её отца…

– Да нет, – уверенно сказал Фёдор, – Я знаю про дом в Кручихе, мы там делали аварийное электропитание. Но вчера мы с Валей ездили в Обречиху. Дачный дом. Небольшой. Новый. Подключили питание от ветрогенератора. Наша новая разработка, берет воздух прямо с земли. Еще подключили 12 ватт от печи.

– Вы точно не путаете?

– Нет, ну что вы. До Кручихи сейчас два часа по бездорожью ехать надо. А мы в оба конца с работой за полтора обернулись. Обречиха. Слышь, Петро, – толкнул он напарника в бок. Можно было не толкать. Пётр итак уже прислушивался к нашему разговору:

– Здрасьсьте. В Обречихе мы были, знать, – подтвердил маленький кругленький Штепсель. – У нас пока с географией и ориентированием на местности всё в порядке, знать. Мы тут каждую деревушку по много раз проехали, знать. Они все разные, знать. Не перепутаешь. В Обречихе мы были, знать…

– А вы не заметили чего-нибудь необычного? – я понимала, что Кулибины сейчас уедут и спрашивать будет некого. Выяснять детали, по-возможности, надо сейчас.

– Я бы сказал, – ответил Фёдор, – там как раз всё было необычно. Дом – не обычный. Спрятан – удивительно. Колодец прямо внутри дома. Валентина волновалась и просила аппаратуру не светить. А как не светить ветряк? Если его КПД напрямую зависит от высоты его расположения. Мы из-за этого с ней поспорили. В её случае, на плоскую крышу надо было солнечные батареи положить. Хорошо, Петька с собой конвенгатор взял.

– Конвегатор? – не поняла я.

– Ну да, коробочка такая, – Федька явно умел разговаривать с дамами. – Которая любой, самый слабенький ветерок в тыщу раз усиливает. Ну, то есть, вы, или ребёнок на ветряк подули, а ветряк при помощи конвенгатора поймал столько ветряной энергии, как будто шторм прошёл. Это и есть наша разработка «Три икс аш», – с гордостью сказал Федор. – Мы с их помощью вертушки прямо на землю можем ставить. Главное, сквознячок маленький найти, и будет крутить как ненормальная…

Итак, Валентина вчера была очень взволнована. Просила установить вертушку на землю, чтобы ее не было видно. И срочно, потому, что ожидает важных гостей, которых не хочет оставлять в темноте. Так она объяснила ситуацию Кулибиным.

Дом у неё новый. Как будто построили только на днях. Небольшой. Похож на плоскую коробочку с террасой. Утеплён, очень уютен. Здесь таких отроду не строят. Фёдор с Петром особенно отметили такую диковину, как колодец внутри дома. И назвали его, хоть и уютным, но, скорее похожим на бункер. Там очень удобно прятаться.

Тут меня осенило. Валентина собиралась прятаться или прятать кого-то ещё задолго до того, как Сашка выстрелил в Остапа. И до того, как она поругалась с Терентием. И она имела для этого подходящее помещение с автономным водоснабжением и электричеством.

Значит, сначала надо ехать в Обречиху. И посмотреть, нет ли хозяйки там. Внутреннее чувство подсказало, что пока делиться этой информацией ни с кем не надо. А просто съездить и аккуратно разведать. Может, девчонки там тихо скрываются от Сашки. Хорошо, что Пётр с Фёдором уезжают через полчаса и вряд ли кому расскажут о возможном тайном убежище Валентины. Впрочем, они уже знали о нападении Сашки на Остапа и вероятной опасности, которая угрожает женщинам Галучевым. Поэтому особенно уговаривать не пришлось. Я попросила на всякий случай оставить номера их телефонов, и мы расстались.